Проклятие ДНК

– Я ничего не помню, – после короткой паузы ответил парень. Лера очень надеялась, что голос у него писклявый или, наоборот, хриплый и неприятно режущий слух, но ее постигло жестокое разочарование: тембр собеседника оказался под стать его внешности!

– В смысле, не помните аварию? – решила уточнить Лера, не ожидавшая такого поворота.

– В смысле – ничего не помню. Вообще.

– Э-э… – У него амнезия, что ли? Вот это да… И как-то не вяжется с версией, которую она выстроила в своей голове! – А имя свое вы можете мне сказать?

– Если бы помнил, непременно сказал бы, – с неприкрытым сарказмом ответил потерпевший.

– Хорошо, я попробую вам помочь. Вы попали в аварию. Вас сбила машина…

– Мне уже сказали, спасибо.

– За рулем находилась Вера Сокольская…

– Кто?

– Хотите сказать, что не знаете ее?

– Впервые слышу. А что, она знаменитость какая-то?

– Типа того… Она хочет узнать, что может для вас сделать. Вам что-нибудь нужно? Лекарства, может? – Это была чистой воды импровизация, ведь Суркова ничего подобного Лере не говорила: она просто пыталась проверить, действительно ли потерпевший говорит правду, не проколется ли, проявив алчность.

– У нас бесплатная медицина, – пожал он плечами и тут же скривился от боли. – Врач не говорил, что мне требуется что-то особенное.

– Понятно, – пробормотала Лера. – Я слышала, вас посещал дознаватель. Вы написали заявление о наезде?

– Я же сказал, что ничего не помню, так как я могу что-то писать? В заявлении требуется указать, как все произошло, а я не могу этого сделать!

Интересная ситуация! Выходит, если бы Вера сама не всколыхнулась и не попросила продюсера уладить инцидент, потерпевший вообще не узнал бы, что она виновна в ДТП! С другой стороны, амнезия обычно носит временный характер, и память может вернуться… Если, конечно, парень не лжет.

– Так что, у вас нет претензий к Сокольской? – задала Лера вопрос, ради которого, собственно, и приехала в больницу в свой законный выходной.

– Врач сказал, что женщина, которая меня сбила, вызвала «Скорую» и сама приехала сюда, чтобы выяснить, насколько сильно я пострадал, – ответил потерпевший. – Претензий к ней у меня нет, тем более что, похоже, я в порядке – так, пара ушибов.

– А потеря памяти вас не беспокоит? – удивилась Лера.

– Даже не знаю, – хмыкнул он. – Пока что – нет, наверное… Хотя, с другой стороны, скоро меня выпишут, и я не знаю, куда пойду. Может, к тому времени воспоминания вернутся?

– Но у вас же наверняка есть семья, люди, которые о вас беспокоятся!

– Это возможно.

– А если вас ищут?

– Значит, скоро мы об этом узнаем, верно?

Лера терялась в догадках. Парень оказался не таким, каким она его себе представила, но он определенно не так прост, как хочет казаться!

– Я постараюсь вам помочь, – сказала она, поднимаясь, так как говорить, похоже, было больше не о чем. – Если вас разыскивают, я наведу справки. Если же нет, существует множество способов дать вашим близким знать о том, что с вами произошло и где вы находитесь…

– Давайте не будем пороть горячку! – перебил ее пострадавший. – Доктор говорит, что мое состояние, скорее всего, временное и я сам все вспомню, когда мозги встанут на место!

– Как хотите, – согласилась Лера и покинула палату. Идя по длинному больничному коридору к ординаторской, она буквально столкнулась с человеком в белом халате, на котором болтался бейджик с фамилией «Князев». Чуть ниже она разглядела и надпись, сделанную более мелкими буквами: заведующий отделением ТОН.

– Простите, вы не подскажете, как мне найти доктора Мейрояна? – спросила она.

– Насколько я в курсе, сейчас он на операции, – ответил мужчина.

– Надо же! – расстроилась Лера. – Недавно мне сказали, что он на обходе!

– Так и было, а сейчас он… Простите, а что вам от него нужно?

– Я из Следственного комитета, – пояснила Лера. – У вас тут находится один человек. Он попал в ДТП и, похоже, у него амнезия…

– А-а, этот! – перебил Князев, не дослушав. – Ну так вы можете у меня обо всем спросить: я знаю столько же, сколько и сам Мейроян, – то есть почти ничего!

– Правда, что потерпевший ничего не помнит?

– Кто же может сказать наверняка? – усмехнулся заведующий. – Установить этот факт без дополнительных исследований не представляется возможным, поэтому мы вынуждены полагаться на слова пациента. Вряд ли кто-то станет лгать о таких вещах, ведь люди, попавшие в тяжелое положение, наоборот, хотят, чтобы о них позаботились!

– Так вы намерены проводить эти… специальные исследования?

– Не вижу смысла. Память, возможно, еще вернется, и тогда пациент сам все вспомнит.

– А если нет?

– Ну, если нет, в дело вступите вы, правильно? Кстати, а почему СК занимается банальным ДТП? Не иначе, тут замешана какая-то шишка!

А он проницателен, этот доктор!

– Скажите, вы знакомы с Аллой Гурьевной Сурковой?

Вот тут-то Лера по-настоящему удивилась: оказывается, завотделением знает зама руководителя Управления?!

– Да, конечно, – пробормотала она. – Она – моя начальница. А вы…

– Тоже. Итак, вы что-то еще хотели узнать?

– Да, верно… Как вы оцениваете состояние пациента с медицинской точки зрения?

– Средней тяжести. Сотрясение мозга, ушибы грудной клетки… К счастью, ничего не сломано, даже ребра.

– Доктор, я заметила, что у парня запястья забинтованы…

– Вы верно подметили – это тоже показалось нам странным. Севан… в смысле, доктор Мейроян пришел ко мне с тем же наблюдением! Дело в том, что на запястьях пациента видны странные раны…

– Он что, вены вскрывал?

– Нет, не такие раны – как от наручников, понимаете? Ну или от веревки, что ли… Да, скорее как от веревки с жестким ворсом. Она сильно повредила кожу – следы глубокие.

– Но он не мог получить такие повреждения во время аварии!

– Вы правы, не мог.

– И как вы это все объясняете?

– Ну, пока что никак. От развлечений типа садо-мазо до криминала, сами понимаете!

– Может, он этим на жизнь зарабатывает? – предположила Лера.

Завотделением снова пожал плечами.

– Эскорт-услуги? – продолжала она развивать свою мысль. – Вляпался в неприятности, убегал от кого-то и… влетел прямо под машину Сокольской?

– Какая такая Сокольская – певичка, что ли? Так это из-за нее весь сыр-бор! Кстати, госпожа следователь, я бы не стал делать скоропалительных выводов: только из-за внешности парня вы тут же предположили, что он проститутка!

– Вовсе я не… Я пытаюсь рассуждать логически – нужно же с чего-то начинать, если он сам ничего пояснить не может!

– Вот и правильно, – кивнул Князев. – Давайте подождем, пока он все вспомнит, ладно?

Из отделения Лера уходила озадаченной. Когда Суркова поручила ей это банальное на первый взгляд дело, она не слишком обрадовалась, зато теперь ей стало по-настоящему интересно. Парень с явными следами насильственного удержания на руках, авария… Была ли она случайной? Почему так волнуется певица – только ли из-за того, что сбила человека, или тут есть что-то еще, о чем она не пожелала упомянуть? Потеря памяти – ловкий трюк или медицинский диагноз? А еще этот загадочный доктор Князев, который знаком с ее начальницей…

Поняв, что лифта можно дожидаться до второго пришествия, Лера открыла дверь на лестничную площадку и устремилась вниз.

* * *

– Вы меня удивили… – задумчиво пробормотала Суркова, когда Лера, прямо с утра в понедельник, заскочила к ней для доклада, решив, что личная встреча предпочтительнее сухого телефонного разговора. – Честно говоря, не ожидала! Ничего не помнит, говорите?

– Во всяком случае, он так утверждает.

– А вы ему не верите?

– Не знаю, что и думать, – честно призналась Лера. – Он странноватый, этот неизвестный!

– Будешь тут странноватым, когда тебя «кенгурятником» по башке шарахнут! Вы видели машину Сокольской?

Лера покачала головой.

– И я не видела, – продолжала Суркова. – Но в рапорте, полученном в ГИБДД, написано, что она владелица «Форда F-650»!

Недоумение на лице Леры показывало, что информация ей ни о чем не говорит. Тогда Суркова пробежалась пальцами по клавиатуре своего компьютера и отстранилась от экрана, знаком приглашая собеседницу взглянуть на картинку.

– Ого! – присвистнула девушка при виде огромного черного монстра, спереди закованного в броню «кенгурятника», словно средневековый рыцарь в шлем с забралом. – Интересно, зачем хрупкой барышне вроде Сокольской такая тачка? Это же танк!

– Может, она так самоутверждается? – отозвалась Суркова. – Это больше свойственно мужчинам, но и женщины любят чувствовать себя уверенно: когда едешь по дороге в таком авто, создается ощущение, что тебе подвластно все в этом мире… Удивительно, что наш неизвестный вообще выжил: должно быть, удар был сильнейший!

– Видимо, пришелся по касательной, иначе шансов у него было бы немного, – предположила Лера. – Я вот все думаю о его ранах на запястьях: что это, следствие сексуальных игр или…

– Вот вы все и выясните! – сказала Суркова.

– В смысле?

– Вы же сказали, что дело интересное? Сколько еще у вас в работе?

– Три…

– Вот и берите это четвертым, идет?

– Правда?

Лера почувствовала необыкновенный душевный подъем, скрыть который даже не пыталась. Три дела, которыми она занималась, не отличались оригинальностью. Там почти все было ясно, требовалась лишь куча бумажной работы, а тут…

– Спасибо, Алла Гурьевна! – искренне поблагодарила она Суркову. – Я с удовольствием этим займусь… Кстати, в больнице я повстречала заведующего отделением, некого Князева…

– Владимира Всеволодовича? – оживилась Суркова. – Он что, лечащий врач неизвестного?

– Нет, неизвестного пользует доктор Мейроян, но повидаться с ним мне не удалось, зато Князев оказался в курсе всего… Откуда вы его знаете, Алла Гурьевна?

– Это долгая история, Лера, как-нибудь расскажу… Может быть.

Провожая глазами Валерию Медведь, буквально кинувшуюся к выходу из кабинета, Алла улыбалась: когда-то и она была такой, молодой и рьяной, жаждавшей интересных и запутанных дел. Собственно, с тех пор ничего не изменилось: ей по-прежнему свойственно испытывать охотничий азарт в предвкушении интересного расследования! Лера, может статься, со временем займет достойное место в СК: ей не хватает опыта и терпения, но эти добродетели приходят с возрастом. Алла давно наблюдала за девушкой. Она обладала острым умом, необходимым представителю избранной ею профессии, проницательностью, наблюдательностью и, что немаловажно, врожденным чувством справедливости. У нее есть все, чтобы многого добиться на этом поприще… Что ж, поглядим, как она справится!

* * *

Идя по длиннющему коридору больницы, по которому неспешно передвигались люди на костылях или с тросточками в сопровождении родственников – был час посещений, – Лера приближалась к палате Неизвестного (она решила называть его так за неимением настоящего имени). Открыв дверь, она заглянула внутрь. Койка была пуста, но на одной из оставшихся полулежал пожилой мужчина и читал журнал. При звуке открывающейся двери он поднял глаза.

– Простите, а где ваш сосед? – поинтересовалась Лера, кивая на койку Неизвестного.

– Ленька-то? Дык… увели его.

– Вы знаете его имя? – изумилась Лера. – Он сам вам сказал?

– Да нет, он же не помнит ничего! – махнул рукой пациент. – У меня племянника Ленькой звать, вот я и спросил у него, как он к этому имени относится. Сказал, что ему все равно, вот я и…

– Вы сказали, его увели, – перебила Лера. – На процедуры?

– Да какие процедуры, девушка! Два мордоворота пришли с доктором, сгребли парнишку и уволокли: доктор даже ничего сказать не успел!

– Уволокли?!

– Ну да, так и есть!

– А что за доктор?

– Не знаю имени… чернявый такой. А вы, собственно, кем ему…

Но Лера уже не слушала, несясь в обратный путь по коридору к ординаторской, однако, пробегая мимо кабинета заведующего отделением, она притормозила, услышав за приоткрытой дверью разговор на повышенных тонах.

– …все равно не понимаю! – говорил сердитый голос. – Как вы могли их отпустить, Севан?!

– Но что же я мог сделать, Владимир Всеволодович?! – сокрушался второй говорящий. – Они не спрашивали разрешения, а просто скрутили парня и…

– А почему вы их не остановили? – перебил первый. – Больница – наша вотчина, и только мы с вами решаем, кто может отсюда уходить!

– Но они сказали, что он кого-то убил, понимаете?

– И что, если так? Пациент не в том состоянии, чтобы отправляться в кутузку! А если с ним что-то случится, кто будет виноват? Травмы, конечно, не смертельные, но все равно нужно было его подержать под наблюдением, чтобы понять, не является ли его амнезия следствием чего-то более серьезного…

Тут Лера постучала и вошла, не дожидаясь приглашения.

– Здравствуйте! – рявкнула она. – Я правильно понимаю, что у вас из-под носа увели пациента?!

Лишь сказав это, она посмотрела на мужчину, стоявшего напротив. Он был довольно высок и прямо-таки сказочно красив – не так, как Неизвестный, но той особой, восточной красотой, какую представляешь себе, читая сказки «Тысяча и одной ночи». Очевидно, это и есть доктор Мейроян, лечащий врач пропавшего больного.

– В общем-то, можно и так сказать, – слегка сконфуженно ответил завотделением после короткой паузы, во время которой, видимо, размышлял, стоит ли возмутиться столь грубым вторжением. Судя по всему, он решил этого не делать. – Погодите, так это не от вас люди приходили, что ли?

– От меня? – переспросила Лера. – С чего вы взяли, что от меня?

– Ну, они же из полиции… – вмешался Мейроян.

– Я из Следственного комитета! – прервала его Лера. – И я никого не присылала! Вы, кстати, уверены, что те люди и в самом деле из органов?

– Они показали удостоверения…

– А фамилий вы, конечно же, не запомнили!

– Ну почему же не запомнил? – обиделся врач. – Один вроде капитан Кравец, другой… не помню звания, а зовут… Михайлов, по-моему.

– Хоть что-то, – пробормотала Лера. – Они правда сказали, что ваш Неизвестный – убийца?

– Да, – подтвердил Мейроян, – но в подробности не вдавались. Думаю, они все равно не ответили бы ни на один мой вопрос!

– Понятно.

– Может, Сурковой позвонить? – предложил Князев, и Лера вспомнила, что они с ее начальницей знакомы.

– Я так и сделаю, – кивнула она. – Надо ковать железо, пока горячо, а не то…

А не то – интересное дело уплывет из ее рук, а такого она допустить не могла! Даже если Неизвестный – преступник, это не имеет значения: расследование поручено ей, и она просто так от него не откажется. У полиции с СК давние счеты, и представители первой вцепятся зубами в любого, на кого вздумает претендовать кто-то из второго, но Суркова – дама влиятельная, правая рука Деда, и в том, что она сумеет решить вопрос, нет никаких сомнений.

– Стремительная девушка, – заметил Мейроян, глядя, как молодая следователь исчезает за дверью. – И нахальная!

– Она права, между прочим, – процедил Князев, глядя на своего лучшего хирурга исподлобья. Под его тяжелым взглядом тот вроде как стал даже ниже ростом, хоть и был на полголовы выше начальника. – Мы не должны позволять полицейским, или кто там они были, буквально выкрадывать пациента из нашей больницы!

Мейроян был благодарен Князеву за то, что тот сказал «мы», демонстрируя сопричастность и разделяя с ним вину за случившееся.

– Согласен, – вздохнул хирург. – Не знаю, как я смог бы им помешать, но, наверное, попытаться следовало…

Несясь к лестнице, Лера набрала Суркову.

– Алла Гурьевна, у меня проблема! – выпалила она.

* * *

Лера не ожидала, что Суркова проявит оперативность, однако, едва вернувшись в кабинет, она получила от нее звонок.

– Лера, дежурный сообщил, что вы пришли, – деловито пояснила старший следователь. – Зайдите ко мне – есть информация.

Уговаривать Леру не требовалась – она тут же сорвалась с места. Суркова встретила ее, стоя у окна и глядя на улицу. Ее окна выходили на набережную Мойки – Лера отдала бы все на свете за такой вид, но она понимала, что пока не заслужила подобной привилегии. На старшем следователе красовался брючный костюм бирюзового цвета, оттеняющий ее темные волосы и светлую кожу и подчеркивающий глубокий зеленый цвет глаз. Лера помнила ее одетой в бесформенные наряды темных тонов, почти без косметики, похожей на «Прокофью Людмиловну» из кинофильма «Служебный роман». Контраст был разителен: она не знала, в какой момент произошла приятная перемена, однако та Суркова и теперешняя, казалось, просто не могли быть одной и той же женщиной. Интересно, что заставило ее сменить имидж?

– Присаживайтесь! – пригласила Суркова, но сама осталась на ногах. – Мне удалось выяснить, кто забрал Неизвестного из больницы… Кстати, оказывается, никакой он не «неизвестный»: у этого человека есть имя и биография!

– Вот как? – пробормотала Лера. – То есть он врал насчет амнезии?

– Это мне неведомо, знаю только, что зовут его Роман Вагнер и он приходится сыном покойному Карлу Вагнеру, известному в деловых кругах бизнесмену и меценату.

– Ну надо же! – тихонько присвистнула Лера. – Выходит, он богач? – Неприязнь Леры к красавчику, да еще и толстосуму, возросла троекратно.

– Похоже на то, – подтвердила Суркова.

– И как же он оказался в такой ситуации? Такие, как он, – я имею в виду, представители «золотой молодежи», – обычно и улицу-то видят только из окон своих «майбахов» и «бугатти»!

– Полностью с вами согласна – это удивительно!

– Лечащий врач этого… Вагнера сообщил, что опера, приехавшие задерживать его, утверждали, будто он кого-то убил. Это правда?

– Правда то, что Романа Вагнера подозревают в убийстве его отца.

– Ого! Что-то я ничего об этом не слышала…

– Все произошло несколько дней назад, и родственники постарались, чтобы информация не просочилась наружу – сами понимаете, речь о члене семьи… Тем не менее сегодня по телевидению прошел репортаж об убийстве: полагаю, сейчас все СМИ взорвутся. Интернет уже заполнен фотографиями и видео с места аварии, и Сокольскую «склоняют» на все лады в комментариях. А я-то все голову ломала, откуда операм стало известно о нахождении Романа Вагнера в больнице!

– Значит, дело я потеряла? – упавшим голосом проговорила Лера.

– Не торопитесь! Я решила прощупать почву на предмет передачи его в наше ведение и, к своему удивлению, столкнулась с сопротивлением.

– Что же тут странного, – пожала плечами Лера. – Коллеги нас не любят!

– Мне показалось, проблема не в этом, – возразила Суркова. – Хотя, конечно, я могу ошибаться… Тем не менее я пошла к Кириенко, рассудив, что он нагрузил меня, а следовательно, и вас, этим делом, а значит, нам обеим кое-что должен, правильно?

Лерино лицо прояснилось.

– Неужели вам удалось заставить его?..

– Пришлось потрудиться, но, как говорится, телефонное право никто не отменял. Дело ваше, если вы еще его хотите!

– Спрашиваете! Но как у Де… то есть у Андрона Петровича получилось вырвать дело у следака?

– Не представляю даже – на то он и генерал-майор юстиции! – рассмеялась Суркова. – Но могу предположить, что Кириенко приплел сюда певицу Сокольскую, которой непосчастливилось сбить Вагнера своим автомобилем. По сути, это два разных дела, и конечно же убийство имеет приоритет перед банальным наездом, но, повторюсь, – на то он и генерал-майор! Вот вам данные следователя. Его фамилия Лурье, и, мне кажется, перед визитом, который вряд ли будет приятным для вас обоих, вам следует провентилировать, что он из себя представляет.

– Это тот Лурье, который из двадцать девятого отдела полиции Московского района, на Варшавской?

– Он самый! – удивилась Суркова. – Вы знакомы?

– Да, – вздохнула девушка. – И вы правы: мой визит приятным не будет!

– Что, не самый милый человек этот Лурье?

– Да не то слово – просто гад записной! Я слышала, им вплотную занимались из отдела собственной безопасности, но так и не смогли прижать.

– Какой интересный тип… Ну, удачи вам – схватка предстоит не из легких! Кстати, Лера, хотела спросить: как заведующий отделением позволил операм утащить пациента из больницы? Насколько я его знаю, он бы костьми лег, но не дал им этого сделать!

– Так не он позволил, Алла Гурьевна, а лечащий врач… Мейроян, кажется?

– Да, есть там такой.

– По-моему, он просто растерялся: опера нагрянули без звонка, да еще и обвинили парня в убийстве… Но Князев его так отчитал, что мало не показалось, – я вошла как раз в тот момент, когда он распекал Мейрояна, как мальчишку!

– Узнаю Мономаха…

– Кого?

– Не важно. Работайте, Лера, вам все карты в руки! Держите меня в курсе и, если возникнут сложности, сразу сообщайте, ладно?

– А вот мне все-таки интересно, как Лурье узнал о том, что Вагнер у нас? – задумчиво пробормотала Лера. – Ну, допустим, в интернете есть снимки и видосы, но вряд ли он с утра до ночи сидит в Сети! Врачи же не могли…

– Исключено! – убежденно перебила ее Суркова. – Но в больнице полно народу: допускаю, что кто-то из младшего персонала или пациентов узнал его – в конце концов, он сын известного человека и наверняка засветился в тусовке! С учетом того, что виновницей аварии стала Сокольская, кому-то могло захотеться урвать свой кусочек славы или денег, и они связались с каким-нибудь репортером, а там уж… Во всем этом есть ведь и положительный момент, да?

– Какой?

– По крайней мере, теперь мы знаем, с кем имеем дело, – пояснила старший следователь. – Одно дело – некто с предполагаемой потерей памяти, и другое – личность с именем и фамилией!

* * *

Разговор с Лурье, как Лера и ожидала, ее измотал: она еле дотащилась до дома! Правда, кое-что из него все же вытянуть удалось, а вот встретиться с Вагнером не получилось. Ну ничего, завтра с утра она первым делом отправится в ИВС!

Едва войдя, Лера сразу поняла, что в квартире что-то не так: на вешалке висело элегантное пальто – она сроду бы такое не купила, – и это могло означать лишь одно: к ней решила заглянуть мама. Очень вовремя!

– Лера, это ты? – раздался окрик из гостиной.

Как будто это мог быть кто-то другой! И дернул же ее черт поддаться на уговоры и снабдить родительницу комплектом ключей!

– Ужасно выглядишь! – констатировала мать, как только Лера переступила порог комнаты.

Сама Галина Федоровна выглядела сногсшибательно: круговая подтяжка явно пошла ей на пользу, омолодив лет на пятнадцать, от чего пятидесятидвухлетняя женщина казалась едва ли не ровесницей дочери – особенно если не приглядываться чересчур пристально. Ей очень шел костюм цвета маренго, который прибавил бы лет кому угодно, но только не Лериной матери! Косметика, умело наложенная таким образом, чтобы создавалось впечатление полного ее отсутствия, придавала ее лицу свежесть, которой, как подозревала Лера, ей самой явно недоставало.

– Спасибо, ма, – буркнула она. – Ты умеешь поддержать и всегда находишь нужные слова!

– Но, милая моя, кто же скажет тебе правду, если не родная мать? – развела холеными руками Галина Федоровна. – Ты работаешь с утра до вчера, зарабатываешь, уж прости, кошкины слезы…

– Мне хватает! – огрызнулась Лера.

– Но это же ненормально, доченька! Тебе хватает, как ты выражаешься, только потому, что ты ничего себе не покупаешь и никуда не ходишь, а в твоем возрасте это смерти подобно! Ты же у меня красавица…

– Да уж, красавица!

– Конечно, красавица, только ты одеваешься, как мужик, разговариваешь, как мужик, да и ведешь себя…

– Как мужик? – догадалась Лера.

– Ладно, лучше расскажи, как прошло свидание?

– Какое свидание?

– Брось! – Мать начинала злиться. – То самое свидание, которое мы с твоей сестрой тебе устроили!

– С банкиром?

– Никакой он не банкир, но вполне может им стать… Ну почему ты у меня такая странная, а? Такая неуживчивая?! Хороший парень, молодой, перспективный…

– Это папаша у него перспективный, а он – жутко скучный, занудный тип, которому интересна только его собственная персона! – не выдержала Лера. – Ты представляешь – он только о себе любимом и говорил все время, что мы сидели в ресторане!

– Лерочка, ну какой же ты еще, в сущности, ребенок! Взрослая молодая женщина, а ведешь себя как институтка, честное слово! – возмутилась Галина Федоровна. – Все мужики любят говорить о себе, это нормально… Вот, к примеру, возьми дикую природу: самцы привлекают самку всевозможными способами – распушают хвост, трели выводят, а что на самом деле они делают? Хвалят себя, разумеется! Хвастаются, чтобы цену себе набить, чтобы самка…

– Но я не самка, мам, а, как ты изволила выразиться, взрослая молодая женщина! – перебила мать Лера. – Я хочу, чтобы мужчина считал меня интересной, чтобы ему было не все равно, что я думаю и чувствую, понимаешь? Я хочу, чтобы он задавал мне вопросы, желал узнать, какой мой любимый цвет, книга, фильм… А-а, что я распинаюсь – тебе ведь все это кажется неважным, ты думаешь только о материальном благополучии! Знаю, ты считаешь меня неудачницей, а мою сестру – счастливым лотерейным билетом, который помог тебе выбраться из нищеты, но я не хочу заполучить в мужья денежный мешок… Черт, да я вообще не хочу замуж, можешь ты это понять?!