Люди до. Новая история

– Мне пришлось повзрослеть, мама. Ведь то, через что я прошла, не оставило мне выбора. Меня похитили из Основного города, под предлогом выезда в Новый город, после аттестации. А вам сообщили, что я пропала без вести. Твориться что-то странное, в чем я до сих пор не могу разобраться. Все происходит на высшем уровне, куда мне нет доступа, и я могу лишь предполагать, что это было. Может и правда Совет пяти вел войну против правления Нового города, но они мне сказали, что это не так. А может правление Нового города – нашло повод, чтобы развязать эту войну. Я замешана во всем этом, но сама не могу разобраться в вещах, которые творятся вокруг. – Я тяжело вздыхаю, когда мои размышления снова заходят в тупик и упираются в непробиваемую стену. Лишь догадки, которые не подкреплены ничем. Лишь факты, которых мало, чтобы разобраться в происходящем. Если Совет пяти не замешан в похищениях, как они утверждали, тогда кто? Ведь похищали нас из Основного города, и увозили на их машинах в укрытие, заполненное оружием. Как об этом могли не знать правящие в городе верха, и чем обосновывалась пропажа всех девушек, непонятно. Может, в Основном городе существует еще власть, о которой мы не имеем представления, которая имеет свои тайные планы против Совета. Это могло бы объяснить то, что произошло. Но у меня нет ничего, что могло бы подтвердить эти домыслы. Только предположения. Да и с ними я только запутываю себя еще больше.

– Ты не знаешь, что происходило в Новом городе, после того, как я бежала? – Спрашиваю маму, после долгого молчания.

– Я знаю только то, что все слишком переполошились, когда поняли, что ты устроила побег. Не понимаю, зачем ты им так нужна?

– Я знаю то, чего не смогли узнать они. – Объясняю ей, чтобы ввести ее в события. – Им нужна Коммуна. Мы это поняли еще на встрече с правлением, когда Тим, глава Коммуны, согласился обсудить сотрудничество с властями Нового города, а после исчез, вместе с машиной и сопровождающим его человеком. Это произошло как раз накануне нападения на Основной город. Тим на самом деле не хотел в этом участвовать, он помогал мне оповестить жителей Основного города, о надвигающейся войне, и выводил людей из города в Коммуну. Я не знаю, скольких ему удалось спасти, ведь я не встречала его после. – Я вздыхаю, снова возвращаясь в тот день, когда рассталась с ним. Я обещала ему вернуться, но не смогла сдержать своего слова. Как долго он меня ждал? Как понял, что ждать уже нет смысла? Видел ли он людей, которые ворвались в город, а потом выводили всех строем за его границы? Видел ли он меня? Столько вопросов, я не могу дождаться, когда встречу Тима. Еще одна подлая мысль грязным червяком царапает мои мысли. А что если он меня уже не ждет? Трясу головой, прогоняя ее, или загоняя глубже, чтобы не мешала мне позитивно представлять нашу встречу.

Мама не прерывает моего печального молчания, она лишь всматривается в мое лицо, пытаясь разобрать мою тоску. А тем временем, солнце уже поднялось высоко в небе, и наш путь вскоре должен привести нас к стене. Нас встретят в этот раз, или нам придется снова самим идти по мосту? Когда я представляю, что мне снова придется идти по этим мокрым и хлипким доскам, то все внутри съеживается от страха. А ведь мне нельзя бояться. Теперь со мной мама, которая должна увидеть во мне проводника, чтобы самой не запаниковать перед препятствием. Успокаиваю себя тем, что мне не впервой этим заниматься, и все должно пройти хорошо!

– А тебе дорог этот Тим. – Скорее утверждает, чем спрашивает мама. Она понимает мое чувство к нему? Или это просто любопытство?

– Да, мне дороги все, кого я знаю, кто мне помогал все это время. Это Тим и Лён, и еще Су. – Увожу маму от скользкой темы наших отношений, в которых сама еще не разобралась. – А так же маленькая Рон, которую похищали вместе со мной. Мы мало общались, но я успела к ней привязаться. Она чудесная девушка. А еще Кара, она помогла мне сбежать из помещения, в котором нас закрывали. Но я не знаю, что с ней стало. Я бросила ее, когда шла к Зоину. Мы обе слишком устали, но она поранила ногу и не смогла больше идти. А когда Зоин за ней вернулся, то было уже поздно. Ее увели с того места и теперь я не знаю ее дальнейшей судьбы. Скорее всего, она меня презирает за предательство. Я не должна была оставлять ее там. – Я раскрываю душу перед мамой, и мне становится немного легче, что кто-то еще сможет разделить мои переживания вместе со мной.

– Ты не должна себя винить. Ведь ты сделала все возможное, чтобы ей помочь?

– Да, но этого оказалось недостаточно.

– Думаю, она поймет. – Заключает мама, даря мне надежду. Это то, чего мне так не хватало. Поддержка и понимание. Одной, мне было бы сложнее перенести как этот путь, так и те мысли, которые бродят в моей голове, не имея пристанища. – Смотри, там вдалеке не стена, о которой ты говорила?

Я напрягаю глаза, и действительно, вижу стену. Она далеко от нас, но все же уже проявилась на горизонте. Теперь идти становиться намного проще, когда видишь цель, до которой нужно добраться. Даже не сговариваясь, мы прибавляем шаг и идем намного быстрее, чем раньше.

– Вот оно, второе дыхание, – смеюсь я, – а раньше я не могла понять смысла этого выражения, как бы мне не объясняли. Теперь я знаю.

Мама тоже смеется, наверное, вспоминая, как я мучила ее просьбами объяснить, что могут значить эти слова.

А стена приближается с каждым нашим шагом, и вскоре предстает перед нами своим величием.

– А что теперь? Как мы перейдем на другую сторону? – Спрашивает мама, осматривая стену, высоко подняв голову. Здесь и в округе никого не видно, значит, нам самим придется добираться до Коммуны.

– Ты хорошо залезала на дерево, думаю, и стена тебе покориться. – Объясняю маме и смеюсь, глядя на ее задумчивое выражение лица.

– Ну что ж, попробуем.

Я начинаю первая. Цепляюсь за выступы и неровности, которые образовались за все время существования рукотворной преграды, поднимаюсь все выше над землей, и мама взбирается следом за мной. Не смотря на свой возраст и отсутствие натренированных мышц, мама движется, не уступая мне, временами опережая. Хоть меня это удивляет, я рада, что у мамы не возникло проблем со стеной. Может и мост ей не будет страшен, как мне. Но когда мы оказываемся на вершине стены, а под нами бушует река, протекая и переливаясь на солнце, на лице мамы я замечаю выражение тревоги. Пытаюсь ее успокоить.

– Нам нужно аккуратно двигаться по стене к мосту, который в той стороне. – Я указываю рукой направо, другой крепко цепляясь за край стены. Я помню, к чему приводит неосторожность. – Если будем крепко держаться за стену, то доберемся, до моста, не упав. Я уже имела неосторожность свалиться вниз и потом долго пролежала в больнице Коммуны, но со мной все в порядке. – Успокаиваю я маму, понимая, что это высказывание было лишним, и теперь она волнуется еще больше как за меня, так и за себя.

Мы медленно движемся в направлении моста, не делая резких движений. Я собрана и внимательна, присматриваю за мамой, но вижу, что она неплохо справляется и с этой задачей. А мост становиться все ближе и реальнее, выплывая из дымки речных брызг, укрывавших его.

– Нам надо перебраться на приступок у моста, осталось немного. – Я кричу, чтобы мама разобрала мои слова, и продолжаю цепляться руками и ногами за выступы стены, передвигаясь. Когда моя нога касается поверхности выступа стены, становиться спокойнее. Я помогаю маме, протягивая руку, и мы обе готовы идти дальше, немного отдышавшись.

– Нужно держаться как можно крепче за канаты, нога может соскользнуть и застрять между досок, тогда мы надолго застрянем в этом месте. – Припоминаю все свои ошибки. – Ты готова?

– Не совсем, но надо идти. – Она соглашается и идет следом за мной. Я должна была предупредить маму об опасности, но чувствую, что только сильнее напугала ее, и уже жалею о сказанных словах. Но зато она знает, что я могу застрять, как это случалось раньше, и будет готова к этому.

Мост пугает, он, как и прежде, не внушает мне особого доверия. Неужели за все время нельзя было придумать переправу надежнее этой? Ноги ступают твердо, а руки, до боли сжимают канаты. Я смогу перейти, не застряв снова. Уговариваю себя, пытаясь не смотреть вниз, на волнующуюся и шумящую реку. Думала, что после вчерашнего, мне уже ничего не будет страшно – ошибалась. Часто оборачиваюсь, чтобы проверить, как там мама. Она мне посылает улыбки, но они настолько нервные, что я вижу в них не ободрение, а жуткий страх. Выходит, мы обе боимся одинаково, и моя мама не герой, способный преодолевать любые препятствия. Она, как обычная женщина, имеет слабости, о которых, впрочем, не задумывалась ранее. Но и мост нам удается пройти без происшествий. Впервые я чувствую легкость за все время пути, ступая ногой на твердую почву. Я сажусь на землю и растираю свои руки, которые все еще трясет от страха, перенесенного на мосту. Мама, так же как и я, усаживается рядом и мнет свои руки.

– Ну как? – Спрашиваю ее.

– Впечатляет. Если бы не ты, шагающая так уверенно по этим сырым доскам, я бы не решилась пройти по мосту и шагу.

Мама смотрит на меня, а в ее глазах я читаю гордость и любовь, обращенную ко мне. Она и вправду считает меня такой смелой? Если бы она представляла, насколько я боюсь этого моста, то не пошла бы за мной. Это к лучшему, что во мне она увидела силу, которой не было в тот момент. Возможно, этим я помогла ей больше, чем своими наставлениями.

– Куда нам идти дальше?

– Осталось немного, – успокаиваю ее и себя, – больше никаких препятствий не предвидится. Теперь, только простая дорога до поселения Коммуны и ты увидишь это чудесное место.

– Скорее бы. Я ужасно голодна и устала. – Я тоже попробовала вспомнить, когда еле в последний раз, но кроме легкого перекуса, по пути к холму – ничего не вспоминаю. А сколько не кормили маму?

– Да, я тоже. Хотя еда Коммуны тебя вряд ли порадует.

– А что не так с едой Коммуны? – Встрепенулась мама, скорее всего, прогоняя из головы образы привычных блюд.

– Она, скажем так, странная для нашего восприятия. Но ты привыкнешь к ней, и после, возможно, она тебе понравится, как мне.

– Я смотрю, тебе многое нравится в Коммуне и многие.

Мама смущает меня своим замечанием, и я решаю не продолжать этой темы. Отворачиваюсь, чтобы ей был менее заметен мой румянец, образовавшийся на щеках.

– Пора идти.

Мы встаем и шагаем дальше, уже расслабленно, но, не сбавляя темпа. Нам обеим хочется скорее добраться до места.

Вскоре заросли расступаются перед нами, добродушно впуская на закрытую от чужих глаз территорию. Появляются первые домики. Мама не может сдержать восклицание, что вырывается наружу от красоты, которая предстает перед ее взором. Это чудесно. Я радуюсь вместе с ней, что снова попала в это место. Солнце уже клонится к закату, окрашивая в розовый цвет стены домов, придавая чарующую, магическую красоту, еще четче подчеркивая яркость красок на стенах домов и зданий. Я веду ее к домику Су. Именно ее я решаю навестить первой, чтобы оставить маму с привычным ей человеком, а самой сбежать к Тиму. На дороге нам встречаются люди, которые странно поглядывают на нас, сразу замечая, что мы не местные и издалека пришли в Коммуну. Но многие узнают меня и кивают при встрече, хотя я не запомнила этих людей, но тоже киваю им в ответ. Меня радует, что в этом месте меня встречают и узнают. Но судя по тому, как некоторые неосторожные взгляды цепляются за наш внешний вид, я понимаю, что снова неприглядно выгляжу в глазах этих людей. Наша одежда грязная и порвана во многих местах, а лица исцарапаны ветвями деревьев и измазаны пылью дороги и грязью, что мы не подумали оттереть перед тем, как войдем в поселение. А на одежде алеет запеченная кровь. Да уж. Но я меньше всего волнуюсь об этом. Сейчас я желаю добраться до Су и застать ее дома, здоровой и невредимой. Успела ли она выбраться из города до того, как все началось? Нашла ли она свою маму? Волнение все нарастает с каждым шагом, который приближает меня к ее дому. Я даже перестаю отвечать встречным людям на приветствия, погружаясь в волнение. Мама замечает это и крепче сжимает мою руку, пытаясь меня успокоить и напомнить, что она рядом со мной. Вот мы подходим к порогу домика Су, и я не сразу решаюсь постучать в дверь, а когда заношу руку, для стука, дверь открывается передо мной и на пороге стоит она.

Су не сразу верит своим глазам, не ожидая моего появления на своем пороге, но когда шок проходит, то заключает меня в объятия. Они крепки, как никогда.

– Лин, наконец-то ты выбралась! Я верила, что у тебя получится! Ты и маму спасла! – Су переводит взгляд от меня к маме и тоже обнимает ее, так же крепко, как меня. – Проходите же скорее в дом, вы же еле на ногах стоите.

Су распахивает двери шире, впуская нас внутрь своего маленького, уютного домика.

– Мама, у нас гости. – Кричит Су, и я радуюсь, что Су так же удалось найти и вывести из города госпожу Мар. Она выглядывает из кухни, и от неожиданности роняет ложку, которую держала в руке.

– Лин, Ждес! – Восклицает она, и так же как дочь, подходит к нам, чтобы заключить в приветственные объятия.

После радостной встречи нас провожают на кухню и усаживают за стол, который накрыт к ужину.

– Рассказывай, как тебе удалось бежать. Ведь у нас даже не получилось подступиться к Новому городу, чтобы проникнуть внутрь и вытащить тебя. – Су, как всегда, нетерпелива.

– Нет, сначала ты расскажи. – Как и прошлый раз, я хочу получить ответы первая, но Су не «против» поболтать, пока мы начинаем черпать из тарелок еду, приготовленную на ужин.

Глава 10.

– Я быстро добралась до своего бывшего дома, – рассказывает Су, когда я начинаю жевать долгожданную, вкусную кашу с кусочками овощей и мяса, и поглядываю на маму. Она самоотверженно принялась пережевывать первую ложку каши и, нахмурившись, пытается разобраться во вкусах, которые в данный момент повергают ее в шок, – мама открыла мне двери и долго стояла на пороге, не шевелясь. – Су смеется, а Мар перебивает ее.

– Я не понимала сниться мне сон, или я вправду проснулась от стука в дверь и вижу на пороге дочь, которая должна была погибнуть, выдворенная из города. – На лице Мар отобразилось волнение и тревога, которую она не смогла укрыть от моего взгляда. Это, несомненно, тяжело и невыносимо, знать, что твоя дочь погибает, а ты – имея большую власть в городе, ничего не можешь с этим поделать. Ведь это те законы общества, которые ты неоспоримо соблюдала и не думала, что они могут коснуться твоего ребенка.

– Я уверила маму, что это действительно я, а не сон, – продолжает Су, – и вкратце рассказала, какие опасности надвигаются на Основной город. Я сказала, что ты уже в здании Советов, разговариваешь с остальными, пытаясь убедить не вести войну с Новым городом, а пойти на переговоры. Я убедила маму помочь жителям города в эвакуации и вывести за периметр города так много людей, как только сможем. Члену совета было легко убедить жителей не паниковать и покинуть город. Этим мы и занимались, когда заметили подступающих со всех сторон людей Нового города с оружием в руках. Мы не рассчитывали на скорое их появление и поспешили скрыться, поскольку не могли попасться к ним в плен и подвергнуть остальных людей такой опасности. Мы покинули город вместе с теми, кого успели вывести Лен, Тим и Рон. А встретившись, долго ждали тебя. Когда я поняла, что ты схвачена и не придешь на встречу, то долго убеждала Тима уходить. Нам всем пришлось подключиться к беседе, чтобы он сдвинулся с места и не ждал тебя больше. Все сошлись на том, что спасем тебя позже из Нового города. Но сделать это оказалось невозможно. Правление Нового города, оцепило подступы к городу, и постоянно патрулировало периметр, не давая незаметно проскочить. Тим уже придумал какой-то новый план, чтобы пройти внутрь и сдаться, как главе Коммуны, но ты пришла раньше.

– Значит Тим в поселении? – перебиваю я Су, не желая больше болтать.

– Да, он сейчас дома, готовиться к ночной смене у стены. – Отвечает мне Су.

Я вскакиваю, не желая больше ждать ни минуты, пусть остальные думают обо мне что угодно, но я не могу себя удержать. Эта непринужденная беседа, откладывала минуту нашей встречи, о которой я грезила все время.

– Я к нему. – Бросаю я на ходу, уже у порога дома.

– Может, сначала, приведешь себя в порядок и расскажешь все нам? – Окликает меня Су.

– Нет, Тим и не такое видел! Все позже. – Я уже захлопнула за собой двери, чтобы не слышать уговоры, остаться, на которые я не буду согласна теперь, когда знаю что он так близко, и не подозревает, что я выбралась.

Я уже не иду, а бегу между радужных домиков. Я с трудом разбираю дорогу, но точно знаю куда бежать. Его дом я запомнила, пусть и была в нем однажды. Су поймет, объяснит маме мое поведение. А мама потешит ее любопытство своим рассказом о том, как мы встретились и добрались до Коммуны.

Я уже у двери и стучу в нее, не прекращая, не пытаясь остановиться от волнения перед нашей встречей. А когда Тим открывает двери, то я кидаюсь ему на шею, не дожидаясь, что он сделает это первым.

Тим крепко сжимает меня в объятиях, боясь выпустить. Он сжимает мое лицо ладонями и целует долго и крепко. Может от того, что не верит, что я реальна, может просто так рад встрече, но он не открывает глаза, крепко зажмуривая их.

– Тим, это я. – Говорю ему, когда он, снова прижимает меня к себе. Боюсь, чтобы не раздавил в объятиях, уж настолько сильно он сжимает меня.

Наконец, он открывает глаза, и разглядывает мое лицо так, словно хочет запомнить или вспомнить меня снова.

– Лин, как ты здесь оказалась, и что с тобой произошло? – Это он намекает на мой внешний вид. Нужно было послушать Су, и привести себя в порядок, чтобы не ранить его, но я не смогла этого сделать.

– Долго рассказывать, лучше еще поцелуй. – Отвечаю ему, а его и не нужно просить дважды.

– Лин, это ты? – Наш поцелуй прерывает Лён, который выходит из комнаты, натягивая на себя рубашку, и останавливается, когда видит меня на пороге.

Я разжимаю руки Тима и подбегаю к Лёну, крепко обнимая его. Не думала, что настолько по нему соскучилась, чтобы прекратить поцелуй, о котором мечтала. Лён поднимает меня и кружит по комнате.

– Соскучился братишка, а я думала рад, что я пропала. – Шучу над ним и смеюсь, он подхватывает шутку и тоже смеется.

– Конечно, не соскучился, просто проверяю, достаточно ли тебя откормили в Новом городе, но ты все так же мало весишь. Или даже еще меньше, чем прежде. Не удивлен, почему ты сумела незаметно сбежать. Они тебя просто не заметили.

Мы смеемся, и Лён ставит меня на ноги. Тим наблюдает со стороны, все еще не шевелясь. А потом, словно придя в себя, подходит ко мне и обнимает. Как же мне этого не хватало.

– Тебе нужно принять ванну и переодеться, – заботиться он, – Лён, сбегай к Веронике и принеси что-нибудь из одежды, а еще подмени меня на дежурстве, пожалуйста. – Просит он, а я понимаю, что просто отсылает его, чтобы не мешал, и не отвлекал меня на себя.

Лён кивает и выходит. А я пока не стала говорить ему, что пришла в Коммуну не одна, а с мамой. Я еще не решила, как быть. Говорить ему о том, что он не мой брат, или оставить все, как есть, и не раскрывать тайны, которую хранил Зоин долгие годы. Да и маму я не расспросила, как она к этому относится. Тим отвлекает меня поцелуем, а дальше начинает расспрашивать, по дороге в ванную комнату.

– Как ты выбралась оттуда сама?

– Мне помогли. Я долго была заперта в отдельной комнате, а потом, когда меня перевели к остальным, то нашла союзников, готовых помочь. И да, чтобы сбежать, мне пришлось целовать другого. – Я наблюдаю за его реакцией, он хмуриться, но быстро отходит. – А потом, Зоин мне помог дойти до края города, но сам не смог выбраться, его схватили. А мне удалось удрать. – Не могу остановиться, быстро пересказывая все Тиму. – Ну, а дальше, я долго шла до холма и даже спасла зверя, который застрял, прижатый деревом. – Мне даже жалко стало Тима, судя по его выражению лица – он шокирован и не скоро отойдет. – А добравшись, увидела, что меня поджидают там люди из Нового города с мамой, которую держали для того, чтобы я выдала им расположение Коммуны. А дальше случилось что-то странное. На нас напала целая стая диких животных, но меня и маму они не тронули, хотя остальных разорвали в клочья. – Тим мрачнеет, но не перебивает меня. – Потом мы снова долго шли, ползли по стене и переходили по мосту, пока не добрались до дома Су, где я и оставила маму.

– Ты рассказываешь страшные вещи в двух словах, как тебе это удается? Я даже не успел испугаться от твоей встречи с дикими животными, а у тебя уже все хорошо закончилось. Почему ты не дождалась, пока я приду и спасу тебя. Все бы обошлось намного проще для тебя, а могло ведь случиться так, что эти звери загрызли вас. И что бы я потом делал? – Тим снова меня обнимает, но ждет моего ответа.

– Я не могла больше ждать Тим. Прости, но терпеть то, что мне устраивали в своих пыточных люди Нового города – больше не могла. Нет, они не били меня, – тут же успокаиваю Тима, – это была моральная пытка. И еще, не хотела подвергать тебя опасности. Ведь если ты не спас меня в первые дни, значит не все так просто и сделать это оказалось сложной задачей. Я решила действовать сама, тем более, что больше не могла терпеть все тесты, которые они со мной проводили.

– Что за тесты? Они тебя пытали? – Тим оглядывает меня с ног до головы, снова, словно пытаясь найти какой-то новый изъян, который не был заметен с первого взгляда.

– Пытали, но не физически, я же сказала. – Похоже, Тим от неожиданной встречи, еще туго соображает. – Они заставляли меня видеть реалистичные картинки, на которых я должна была тренировать свою устойчивость к их командам. И если бы я не воспринимала все как игру, в которой должна следовать их правилам, чтобы победить, то, наверное, сошла бы с ума. Но все обошлось, и я нашла выход. Много людей согласилось мне помочь.

– И тот парень, которого ты целовала? – Припоминает мне Тим. Все же, я рассчитывала быстро проскочить эту тему и не возвращаться к ней. Но приходиться, судя то взгляду Тима, он это так просто не оставит

– Да, и он тоже. Это человек из охраны, который встал на мою сторону, против всех, только потому, что я ему понравилась. И если бы не он, то я не выбралась бы оттуда. Я целовала его, в благодарность за то, что он выпустил меня, что пошел против правил, чтобы я была свободна. По-моему, это не считается изменой? – Спрашиваю Тима, понимая, что он ревнует меня и укоряет за мои действия.

– Не знаю, я еще не решил. – Отвечает он, давая понять, что эта тема на сегодня закрыта. Но потом, все же, продолжает. – А как он тебя целовал? Так? – И снова меня целует.

– Нет, так умеешь только ты. – Отвечаю ему, и захожу в ванную, не закрывая за собой дверь, приглашая войти со мной вместе.

***

Я спала всю ночь в обнимку с Тимом. А когда открыла глаза, то увидела, что он уже проснулся и рассматривает меня.

– Не бойся, я не исчезну. – Говорю ему и потягиваюсь, разминая затекшие руки и ноги.

– А я все же боюсь. – Говорит он и крепко прижимает к себе. – Ты постоянно исчезаешь.

– Я бы позавтракала, ведь у Су, почти ничего не поела, побежала к тебе.

– Я сейчас.

Тим уходит. А я встаю и надеваю его рубашку, ведь та одежда, которая осталась в ванной комнате, уже не пригодна. Умываюсь в ванной, расчесываю волосы, которые скомкались за ночь, и выхожу на кухню, где Тим уже ставит на стол тарелку и чашку с дымящимся, вкусно пахнущим завтраком.

Мы вместе едим, улыбаясь друг другу, и хочется, чтобы так было всегда. Но идиллия прерывается, когда распахивается дверь и в дом входит Лён.

– Доброе утро. Уже проснулись? А я с ног валюсь. Ночка выдалась тяжелая.

– Что произошло? – Тим подключается к разговору, отводя от меня взгляд, и становится серьезен и сосредоточен. Теперь в его чертах проглядывается мужественность и власть, которой он наделен.

Лён подсаживается на стул, рядом со мной, подмигивает мне и начинает говорить, отламывая кусочки от булки хлеба и закладывая себе за щеку.

– Мы заметили машину, которая проезжала не далеко от стены, но с той стороны, с которой затруднен обзор. Я не смог разглядеть ни тех – кто внутри, ни что за машина ехала. Но следы ведут далеко, за ночь размыло дорогу от дождя и они еще долго будут отпечатаны на земле. Тебе стоит взглянуть. И я думаю, что нужно проследить их путь. Ведь если они ездят так близко к Коммуне, то могут и заглянуть внутрь.

– Да, это странно. Такого еще не было. Мы замечали раньше машины, но они были на достаточно дальнем расстоянии, чтобы не волноваться по этому поводу. И даже те машины, которые возили похищенных из Основного города девушек, не приближались на опасно близкое расстояние, чтобы взволновать нас. Придется проверить – кто это и куда следовал.

– Я с тобой. – Тут же включаюсь в разговор я, ловя на себе взгляды сразу двух человек. И Тим и Лён возмущенно смотрят в мою сторону.