И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР

«Гилель» предоставлял студентам из бывшего СССР новые возможности, у еврейских студентов появились собственный адрес и собственная площадка, которых не было раньше. Что поначалу привлекало студентов из бывшего СССР в «Гилеле»? По большей части они приходили ради новых встреч, возможности пообщаться, познакомиться с другими евреями. Однако, начав с этого, они часто возвращались для участия в программах с серьезным еврейским образовательным и духовным компонентом.

Аня, студентка-активистка, объясняла в письме к одному журналисту:

«Гилель» – место привлекательное и располагающее, его отличает интеллектуальная открытость, политическая нейтральность, искренняя духовность и разнообразие. Как еврейский студенческий центр «Гилель» работает со все более глубокими потребностями студентов-евреев из бывшего СССР. Он помогает им строить связи с другими евреями, делая акцент на еврейской идентичности и образовании.

В «Гилель» приходили не только евреи; бывали здесь и неевреи, подозревавшие, что в семье от них скрыли их истинное происхождение, – их подозрения впоследствии подтвердились. Некоторые студенты самостоятельно выискивали у себя еврейские корни, поскольку дома даже не знали или не могли сказать с уверенностью, евреи они или нет. Существовала «подпольная книга», использовавшаяся для генеалогических изысканий, в нее было внесено 20 тысяч еврейских фамилий. Многие молодые люди заглядывали в эту книгу на железнодорожных вокзалах и в других подобных местах, чтобы найти там свои фамилии и выяснить, есть ли у них связи с еврейством. Бывали случаи, когда такие студенты-неофиты впоследствии записывались на один из семинаров в «Гилеле». В итоге некоторые стали его активными членами.

По словам Джонатана Пората, еврейско-студенческая среда в бывшем СССР середины 1990-х годов представляла собой tabula rasa. Все казалось новым, захватывающим. В отличие от того, с чем мы не раз сталкивались в западном мире, в России никто не считал, что «Гилель» – это что-то скучное; «Гилель» никого не разочаровывал. Ни у кого из здешних студентов раньше не было неудачной бар- или бат-мицвы, от которой осталось бы неприятное впечатление об иудаизме, потому что у них вообще не было никакой бар- или бат-мицвы: «Присутствует ощущение наивности и открытости; все выглядит новым и замечательным. Их изумляет сама мысль, что еврейская молодежь может заниматься еврейскими делами».

Ноябрь и декабрь 1994 года стали для московского «Гилеля» особенно деятельными – мы продолжали закладывать основы движения. Состоялось две пешеходных экскурсии по «еврейской Москве», которые провела Ирина Асташкевич. Устраивались встречи со студентами и преподавателями еврейских институтов – обсуждали совместную работу с «Гилелем». Эли Таран из Еврейского агентства провел встречу с примерно 40 студентами Еврейского университета, речь шла о будущем еврейской молодежи в России. На Хануку студенты собрались вместе, пели песни, зажигали свечи, ели суфганиот и латкес. Разговоры об истории Хануки навели на разговор об ассимиляции в современном мире. Студенты из «Гилеля», которым всегда было интересно послушать про Израиль, посетили Израильский культурный центр, где встретились с членом израильского Кнессета и героем Шестидневной войны Авигдором Кахалани.

В декабре 1994 года Женя участвовала в Конференции для сотрудников «Гилеля» в Нью-Джерси. Впервые перед ними выступила российская коллега. Женя обратилась к примерно 300 участникам, рассказала об особых потребностях студентов-евреев в России и о том, что московский «Гилель» делает с целью удовлетворить эти потребности. И до и после конференции Женя посетила несколько отделений «Гилеля» на восточном побережье США.

Поначалу у московского «Гилеля» не было собственного помещения, вся деятельность осуществлялась из квартиры, в которой Женя проживала вместе с матерью. Ситуация далеко не идеальная, однако, как это бывает в большинстве новых организаций, Женя неплохо справлялась несколько месяцев, а потом появилось более подходящее помещение. В рамках молодой программы «Гилеля» уже возникло два творческих коллектива: театральная труппа, которая собиралась у Жени на дому, и певческая группа, которой руководила Маша Самойлова – они собирались в Еврейском университете.

Еврейские лагеря

Когда мы начали разрабатывать концепцию деятельности в бывшем СССР, я вспомнил о своих поездках в летние лагеря. Вне всякого сомнения, еврейский лагерь – это один из самых эффективных просветительских инструментов в деле формирования еврейской идентичности, воспитания самоуважения и нравственных качеств. Цель лагерей – в буквальном смысле вытащить молодых людей из повседневности и дать им возможность некоторое время пожить в простой и свободной обстановке. Суть лагерей именно в том, что там вы оторваны от дома. Находясь в безлюдной местности, ты как бы ощущаешь себя в другом мире. Что происходит вовне, тебя почти не касается, а значит, мысли по необходимости сосредотачиваются на внутреннем мире: на самом себе, группе, общине. В еврейских лагерях можно заниматься просвещением, нацеленным на то, чтобы поменять стиль поведения и образ мысли. Подобные программы способны изменить жизнь молодых людей, потому что здесь они погружаются в полностью еврейскую атмосферу. В этом своеобразном мирке ощущение, что ты еврей, становится центральным и естественным, а не маргинальным и навязанным извне; здесь им пропитано все вокруг. Лагерные программы собирают вместе харизматичных евреев, служащих ролевыми моделями, и симпатичных сверстников, с которыми молодые люди могут подружиться, – а вместе получается живая община. Когда правильное и воодушевляющее чувство собственного еврейства передается вам посредством обучения как словом, так и делом, эффект получается невероятный. Люди в такой обстановке полностью открыты к тому, чтобы изменять свою жизнь и систему ценностей.

Я часто проводил летние месяцы в лагерях «Рама» в Калифорнии и в Массачусетсе. Именно опыт пребывания в лагере сильнее, чем какие-либо другие факторы, подтолкнул меня к еврейской общественной работе и укрепил мое еврейское самоощущение. Именно в лагере «Рама» я познакомился со своей ненаглядной женой и лучшим другом Джуди, с которой мы с 1970 года живем счастливой общей жизнью и вырастили четверых замечательных детей: Йонит, Эйяля, Ронена и Ави.

Я был уверен: если мы сможем предложить тот же опыт студентам-евреям из бывшего СССР, он окажется бесценен для формирования нового поколения лидеров. У студентов появятся стремление и мотивация участвовать и в программах «Гилеля», и в еврейской общинной жизни. Я знал, что действовать нужно именно так, но где взять средства на такую программу? Ашер Острин, директор отделения «Джойнта» в СССР, решил проблему, посвятив в этот проект наших ламедвавников — Шустерманов. Линн с Чарльзом согласились профинансировать первый зимний семинар для студенческих лидеров «Гилеля», который состоялся в Домодедово, сонной деревушке примерно в ста километрах от Москвы, – там теперь находится один из четырех международных аэропортов города.

Получив финансирование, мы с Женей потратили несколько месяцев на то, чтобы по телефону и факсу спланировать программу семинара. Я сомневался, что ей хватит опыта справиться с технической стороной задачи. Во-первых, нам нужны были помещения. Кроме того, необходимо было обеспечить кошерное питание и кошерную кухню. Нужны были автобусы, охрана, врач и прочие ключевые сотрудники. Справится ли Женя со всем этим? Я не был в этом уверен и не хотел рисковать. Слишком многое зависело от успеха этого начинания.

Поскольку я еще не полностью доверял Жениному административному опыту, я обратился за помощью в «Мидрешет Иерушалаим». В начале 1990-х годов я в качестве светского волонтера участвовал в Иерусалиме в программе «Шехтер бейт-мидраш». Шехтер – основной образовательный центр консервативного движения в Израиле, он тесно связан с Еврейской теологической семинарией в Нью-Йорке. Он осуществляет много важных образовательных проектов, в том числе и в бывшем СССР через «Мидрешет Иерушалаим». В 1995 году меня избрали председателем правления «Бейт-мидраш». В результате я узнал об их замечательной работе в бывшем СССР, прежде всего с учениками начальных школ и их семьями. У «Мидрешет Иерушалаим» было уже несколько лет опыта организации успешных семинаров и лагерей в бывшем СССР. Памятуя обо всем этом, я обратился к ним и предложил провести зимний студенческий семинар «Гилеля» совместно. Их вкладом будет технический опыт; кроме того, они смогут пригласить на семинар своих преподавателей. План оказался толковым и полезным для обеих организаций. Именно он обеспечил успех нашего семинара, а «Мидрешет Иерушалаим» получил возможность решить некоторые собственные задачи. Несколько студентов-преподавателей из «Мидрешет» впоследствии стали активными членами «Гилеля», Женя же приобрела ценный опыт. На следующее лето она уже смогла провести десятидневный семинар самостоятельно.

Семинар состоялся в конце января 1995 года в Домодедово. После часовой поездки на поезде из Москвы студенты шагнули на холод, в сильный снегопад. В семинаре участвовало 150 студентов, представителей 50 разных университетов. Большинство – из Москвы, но некоторые приехали из Санкт-Петербурга, Киева, Черновцов. Семинар проходил на огороженной территории, где находилось несколько двухэтажных зданий общежитского типа. В России в домах обычно очень сильно топят, а здесь это чувствовалось в особенности. Здание, где находились кухня, столовая, лекционный зал и клуб, отстояло от спальных корпусов примерно на 300 метров, всем приходилось закутываться и бегать туда-обратно по улице. Стремительный переход от жары в здании к десятиградусному морозу – верный путь к простуде. Я был очень рад, что мы привезли с собой врача.

Все студенты из других городов очень хотели знать, планирует ли «Гилель» открыть студенческий центр в их общине. Когда я сообщил, что мы действительно собираемся открывать новые центры, студент из Петербурга сказал: «Йосси, вы знаете знаменитые слова Наполеона, обращенные к его генералам: “Нам необходимо завоевать Москву, Петербург и Киев”? Тем самым, полагал Наполеон, будет дан сигнал к окончанию сопротивления и его армия сможет занять всю Европу и Азию». Студент имел в виду, что в дни Наполеона три этих города являлись стратегическими центрами – да так все и осталось. Мы действительно собирались открыть свои отделения в Петербурге и Киеве. В этих городах было особенно значительное еврейское население, и мы надеялись, что «Гилель» поможет местным студентам установить связи с иудаизмом и с другими евреями.

Среди участников семинара был Лев Клугерман. Он приехал из Омска – города в Сибири, где проживало около десяти тысяч евреев. Он рассказывал о еврейской жизни в Омске, просил помощи с созданием отделения «Гилеля» у него в университете. Льва тревожила судьба еврейских студентов из Омска, он рассказал, что большинство его сверстников оторвано от еврейской жизни и еврейского народа. Его призыв о помощи отражал печальную реальность жизни многих еврейских общин, больших и малых, по всему бывшему СССР. Через несколько месяцев я узнал, что Льву все-таки удалось организовать в Омске студенческую группу, и он назвал ее «Гилель». Программа «Гилеля» в Омске по-прежнему существует и процветает, хотя Лев с семьей через два года совершил алию. Он зашел ко мне в наш иерусалимский офис через несколько месяцев после алии и признался, что участие в семинаре «Гилеля» помогло ему осознать, что ему, еврею, место в Израиле.

Общая тема семинара была такова: «На пути к переменам: осознать прошлое, обеспечить будущее». Каждый из шести дней был посвящен отдельной подтеме, в частности обсуждались вопросы, связанные с повседневной жизнью студентов. Тема понедельника была такая: «Традиция и изменения: исторический опыт евреев»; мы рассматривали исторические события и личности через призму еврейства. Завязалась дискуссия о том, какими путями студенты обретают еврейское самосознание. Во вторник мы говорили о ролевых моделях из Библии и о том, каким лидерским качествам можно научиться у людей вроде Моисея. В среду состоялась экскурсия по историческим местам Москвы и ее окрестностей. В четверг обсуждалось понятие «мир» – внутри себя, в семье, в общине, между евреями и арабами, между евреями и народами мира. Тема была: «Шалом алену: ценность мира в еврейской жизни». Тема пятницы – «Наасех ва-нишма: роль обрядов и учения в изменении жизни евреев»; мы рассматривали такие еврейские ценности, как изучение Торы, святость, честность и сострадание, а также традиции – Шаббат, кашрут, их способность обогатить жизнь еврея.

Александр Синельников провел семинар по еврейской истории, сосредоточившись на периоде от Античности до раннего Средневековья. Страницы еврейской истории он сопоставлял с актуальной современной тематикой. Например, возвращение евреев в Иерусалим из вавилонского плена он сравнил с возвращением российских евреев в Израиль в наши дни. Студентов очень заинтересовал разговор об ассимиляции – как об ассимиляции евреев в народы, среди которых они проживают, так и об ассимиляции и включении иностранных народов в еврейский. Особенный интерес вызвало обсуждение смешанных браков, обращения в иудаизм, определения того, «кто есть еврей», генеалогии по материнской линии, алии, абсорбции в израильское общество.

Шаббат стал новым опытом для многих, едва ли не для всех участников семинара. Тема этого дня звучала так: «Миссия выполнима: преемственность и перемены в еврейской жизни бывшего СССР». Я объяснил, что на Шаббат положено одеваться соответствующим образом, нельзя курить и играть на музыкальных инструментах на публике, нужно собраться с друзьями и родными, изучать Тору, желать друг другу «Шаббат шалом». Участники с энтузиазмом следовали всем этим новым для них правилам.

По ходу Шаббата Джонатан Порат рассказывал студентам о своей работе в СССР, о том, какие тяготы их родителям и дедам пришлось претерпеть при коммунистической тирании, о кардинальных переменах последних пяти-шести лет. Он сказал: «Я помню ваших родителей в вашем возрасте». В первые свои приезды в СССР, в 1965 и 1968 годах, Порат изумлялся, встретив десятки тысяч молодых людей, которые отчаянно стремились к выражению своего еврейства; они пели «Иерушалаим шель захав» («Золотой Иерусалим») по-русски, в открытую пели о том, что никого не боятся, причем даже находясь в двух кварталах от Красной площади. Они каждый вечер слушали запрещенную израильскую радиостанцию «Кол Исраэль ла-голах». Студенты 1990-х годов очень воодушевились, услышав, что их поиск еврейской идентичности сравнивают с поиском, который вело поколение их родителей.

Еженедельный отрывок из Торы, который читался в тот Шаббат, – «Терумах», где описывается, как в пустыне все евреи участвовали в строительстве Скинии Завета, делая для этого индивидуальные приношения. Было проведено сравнение с евреями из бывшего СССР, которые в наши дни вносят свой вклад в возрождение еврейской жизни в своих общинах.

Мы хотели приучить студентов к обрядам и решили, что будет уместно каждый день завершать занятия короткой службой. Перед едой читалось хамоци — благословение хлеба, после еды – биркат-амазон, благодарственная молитва. К концу семинара все уже знали эти молитвы. Маша Самойлова, руководитель московского хора «Гилеля», разучила с участниками еврейские песни, и за едой они каждый раз пели и танцевали.

Каждый день мы посвящали полтора часа изучению и обсуждению еврейских текстов, привязанных к теме дня. Среди руководителей семинара была команда из четырех психологов. Они ежедневно проводили тренинги по лидерству, коммуникации, взаимоотношениям в группе и способам разрешения конфликтов. Тогдашние молодые люди из бывшего СССР были порождением общества, где приказы и распоряжения сверху считались нормой. Им редко доводилось высказывать собственное мнение. Здесь у них появилась возможность, в формате игры и тренинга, высказывать свои мысли безопасным образом, понимая, что их с уважением слушают другие евреи. Одновременно они осваивали навыки и техники лидерства.

По вечерам устраивались веселые творческие посиделки. Один вечер мы посвятили искусству на еврейские темы – рисовали виды Иерусалима, изготавливали хасидских куколок из раскрашенной глины. В другой вечер студенты брали интервью у руководителей семинара, а потом на основе этих интервью выпустили собственную газету. Также у нас проходили викторина, вечер еврейской песни и танца с последующей дискотекой, шоу талантов. На заключительной вечеринке победителям выдали призы.

Одним из гостей этого семинара стал Ральф Гольдман. Он всю жизнь оставался еврейским активистом и лидером, а теперь стал душой и сердцем «Джойнта». С 1940-х по 1960-е годы он был помощником Давида Бен-Гуриона в деле основания и построения Государства Израиль. После этого, в 1970-е и 1980-е, работал исполнительным вице-президентом «Джойнта». Ральф познакомился со студентами и руководителями семинара, его очень воодушевило то, что он увидел и испытал. Его поддержка новорожденного «Гилеля» была просто неоценимой, она нас ободрила и придала нам силы продолжать свою усердную работу.

В конце семинара мы собрали всех руководителей на подробный разбор, показали им опросники, заполненные студентами. Нас очень радовало, что и студенты, и руководители называли случившееся «событием, изменившим их жизнь», «еврейским праздником смысла, гордости и радости». Мы хотели услышать конструктивную критику программы, но сотрудники отделались простым: «Все было идеально!» Я-то знаю, что так не бывает, но как будешь спорить с людьми, которые понимают, что наконец-то обрели давно утраченную идентичность и еврейскую гордость? Вернувшись в Иерусалим, мы с Джонатаном осознали, что многое можно улучшить, набросали идеи для следующего семинара. Впереди ждала трудная дорога: как не дать этому энтузиазму угаснуть? Как расти в смысле количества и качества, в ширину и вглубь? Как привлечь еврейскую молодежь к работе и в других формах, кроме семинаров? Ведь эти люди в буквальном смысле только вчера обнаружили, что они евреи. Как окружить их любовью, уважением к нашим традициям, наследию и народу?

Зачем нужны друзья?

Утром в Шаббат, примерно за месяц до поездки в Москву на семинар, я сидел в своей обычной синагоге в районе Рамот – как всегда, рядом со своим другом Ларри Прайсом. Я поделился с Ларри, профессиональным кинорежиссером и продюсером, своим энтузиазмом по поводу деятельности «Гилеля» в бывшем СССР и нашими планами провести в январе студенческий семинар. Ларри заинтересовался и, не раздумывая, выпалил: «Я бы с удовольствием присоединился к вам в России». Как можно было упустить такую возможность? Я тут же предложил Ларри взять его с собой, в обмен на профессиональные услуги. Мы ударили по рукам, и Ларри провел съемку семинара – в результате получилась короткая, но замечательная видеозапись.

Мы с Ларри полетели из Тель-Авива в Москву, провели в городе несколько дней, завершили подготовку семинара. Однажды мы ночевали в гостинице «Интурист» совсем рядом с Красной площадью. На следующее утро я постучал в дверь Ларри – пригласить его на чашку кофе. Войдя в номер, я с удивлением обнаружил, что к стене приклеена скотчем белая подушка. Не каждый день видишь подушку на стене, а не на кровати, где ей самое место. Оказалось, что ночью Ларри разбудила музыка из радиоприемника. Собственное его радио было выключено, он открыл дверь в коридор – вдруг охранники в холле слушают радио. Оказалось – нет. Тогда он стал прикладывать ухо к стенам и выяснил, что в соседних номерах тоже не слышно никакой музыки. Потом он заметил вентиляционное отверстие над дверью, забрался на стул послушать, не оттуда ли доносится музыка. К своему удивлению, в вентиляции он обнаружил микрофон, и музыка действительно звучала оттуда. Он не испугался того, что за ним шпионят – он был в комнате один, да и в любом случае не было у него никаких секретов, но музыка мешала ему спать. Тогда он взял скотч, который возил для своего оборудования, и заткнул вентиляцию подушкой, чтобы заглушить звук. Он решил, что в микрофоне что-то сломалось – вместо того чтобы принимать звук из номера, он передавал радиопрограмму. Было это в 1995 году, через четыре с лишним года после падения коммунистического режима, и все же мы постоянно получали такие вот напоминания о дурных прошлых временах.

Создание попечительского совета

Мне хотелось, чтобы новорожденная программа «Гилеля» в Москве пользовалась как можно более широкой поддержкой общины. Одна из наших задач состояла в том, чтобы создать из признанных и пользующихся уважением еврейских лидеров попечительский совет «Гилеля». Я проконсультировался с «Джойнтом» и другими в Израиле, попросил Женю сделать то же самое в Москве. В итоге у нас набралось пятнадцать потенциальных кандидатов. Я дал Жене задание подыскать банкетный зал или ресторан, где мы могли бы заказать кошерный или вегетарианский ужин и провести первое заседание совета. Потенциальным его членам были отправлены факсы с приглашением на первую встречу, Женя дополнительно их всех обзвонила.

Вечером в четверг, 2 февраля 1995 года, мы с Женей приехали из нашего домодедовского лагеря в Москву в сопровождении Ларри Прайса – он должен был вести видеосъемку исторической первой встречи членов будущего совета. Когда мы вошли в ресторан «Яакуб», у меня сразу возникло очень неприятное чувство. Было в этом месте нечто сюрреалистическое. Ресторан выглядел пристойно, был украшен «еврейскими» и израильскими плакатами, очень громко играла хасидская музыка. Вид у официантов был не слишком довольный, они нас приветствовали у входа без улыбки. Нас провели в центр зала, где стоял длинный стол, а на нем – какие-то рыбные блюда на тарелках. Других посетителей в ресторане не оказалось.

Ларри Прайс начал расставлять оборудование, но официанты тут же заявили ему, что съемка в ресторане запрещена. Женя попыталась с ними спорить, но это не помогло, им плевать было, кто мы такие, они потребовали за съемку 150 долларов. Я не собирался платить им ничего и сказал Ларри, чтобы он не обращал внимания и снимал дальше, разве что без использования подсветки.

Прибыли гости, я приветствовал их как членов совета, рассказал про задачи «Гилеля» в Москве. Все говорили об исторической важности нашего начинания и выражали готовность помочь нам в нашей работе. В тот вечер я осознал, что эти прекрасные люди совершенно незнакомы с западным понятием «попечительский совет». Ближайшим для них примером «совета» был какой-нибудь райсовет. Райсовет – это представительный орган коммунистической партии, этакая резиновая печать правящей хунты. Я сразу понял: если я хочу, чтобы из этих людей сформировался эффективно работающий совет, придется вложить в это очень много времени и сил. Однако в тогдашних обстоятельствах это не было первоочередным делом, и я решил пока оставить их в резерве. Потребовалось 20 лет, но теперь в России существует замечательный, активный, прекрасно функционирующий попечительский совет «Гилеля».

Мы предполагали, что на этой встрече участники смогут высказаться, задать вопросы, поднять важные темы. В ресторане было пусто, мы были единственными посетителями, но друг друга не слышали. Фоновая хасидская музыка звучала очень громко – говорить было невозможно. Я подошел к стереосистеме, чтобы приглушить звук, но на меня тут же набросился официант – мол, я не имею права это делать. Это их ресторан, их музыка, если нам не нравится – наша проблема. А должен вам сказать, что даже в дурные старые дни в благословенной памяти нью-йоркских забегаловках на Сорок второй улице официанты так не хамили клиентам. Это было что-то невозможное, невероятное. Я даже подумал, что это место – просто прикрытие для чего-то другого под видом ресторана. Как еще объяснить поведение официантов и отсутствие других посетителей в вечернее время? Да и кухней, похоже, пользовались очень мало. Потенциальные члены совета – все они были активными членами московской еврейской общины – в один голос заявили, что никогда раньше не бывали в этом «еврейском ресторане» и не знают никого, кто ходил бы сюда постоянно.

Когда мы возвращались на машине на семинар, Женя долго извинялась. Я пытался ее утешить, смеялся над происшествиями этого вечера. Я сказал: то, что группа таких выдающихся людей пришла на эту встречу, выразила восхищение нашей программой и согласилась ее поддержать, – это признание ее заслуг.

Зимний студенческий семинар прошел с огромным успехом и в последующие месяцы послужил важным основанием для развития деятельности «Гилеля». Женя, окрыленная и воодушевленная этим успехом, продолжала внедрять новые студенческие программы, и все больше российских евреев узнавало о молодом, но чрезвычайно успешном студенческом центре.

Позднее, летом 1995 года, московский «Гилель» переехал из Жениной квартиры в съемный офис в «Мидрешет Иерушалаим», представительство консервативного движения в бывшем СССР, на пятый этаж здания на Новослободской улице. Офис состоял из двух комнат и кухни, стоил этот «дворец» 1200 долларов в месяц. Поначалу «Гилель» платил 800 долларов, а «Мидрешет Иерушалаим» – 400, однако через три месяца «Мидрешет Иерушалаим» закрылся, так что «Гилелю» пришлось платить аренду полностью. Мы приобрели у «Мидрешет Иерушалаим» мебель, холодильник, кухонную и офисную технику. Это было начало, причем чрезвычайно воодушевляющее.