Руины прошлого

– Что? Что было? Не томи!

– Там все выглядело так, – продолжал Артем, рассказывая о обнаруженных вчера странностях в своей квартире – будто бы она впопыхах куда-то собиралась. Еще, кажется, она снова взяла «жука», вот отчего я больше всего переживаю.

Он снова остановился и пристально посмотрел ей в глаза. Таня встревоженно металась глазами по комнате и нервно крутила карандаш в руках.

– Когда ты говорила с ней в последний раз? – после недолгой паузы спросил он.

– Да-а, – девушка на секунду замялась, – вчера утром, часов в десять-одиннадцать. Она дома была, по-моему, кофе пила.

– И ничего странного не говорила? Может собиралась куда-то?

– Ну что ты завелся так?

Таня сопровождала свои слова неуверенной улыбкой, пытаясь не столько успокоить Артема, как самой не поддаваться панике, зная немного больше, чем собирается сейчас ему рассказать. – Может она отдохнуть решила, всякое же бывает.

– Юля? Отдохнуть? – Он приподнял одну бровь и с удивлением посмотрел на девушку. – К тому же, сев за руль разбитой машины!

Заканчивая последнюю фразу, он задумался над ней, ведь в нервной горячке, вспомнил, что так и не заглянул в гараж и не проверил, действительно ли там нет машины. Может быть он просто сам себя заставил поверить, что она уехала именно на ней. Но потом вспомнил слова Кости и хлопнул себя по лбу.

– Ты чего это? – удивилась Таня, глядя на его задумчивое лицо и странное поведение.

– Вспомнил кое-что. Мне надо идти, – сказал он и направился к выходу, но вернулся, выхватил из ее рук карандаш и записал несколько цифр на полях блокнота на ее рабочем столе. – Позвони мне, если услышишь что-нибудь, ладно?

«Это ведь и вправду могла быть какая-нибудь другая машина! Вот же идиот».

Он корил себя за то, что все-же не проверил гараж – последняя надежда – и сейчас первым делом решил сделать именно это. Никакой пользы от пустой болтовни с ее подругой он все равно не видел.

Подъезжая к дому, он бросил взгляд вверх, на балкон их квартиры, будто бы она могла сейчас как ни в чем не бывало стоять там и лениво потягивать кофе, покрепче укутываясь в свой любимый махровый халат. Но балкон был пуст.

Выйдя из машины, он направился к гаражам. Мини-кооператив, состоящий и пары десятков небольших одноместных и двухместных гаражей, располагался напротив подъезда к дому. Там все было удивительно тихо, если сравнить с временем, когда он рано утром идет за машиной перед работой, либо же заезжает обратно, оставляя ее в гараже на ночь. В два часа дня кооператив был пуст – все разъехались по своим делам.

Ворота их гаража были как всегда заперты.

«Ну и на какой хрен я оставлял в связке ключей от машины еще и ключ от гаража?» – спросил он сам себя, громко выпуская из легких воздух.

Отперев замок и распахнув ворота, он увидел именно то, чего и ожидал: «жука» на прежнем месте не было.

Громко выругавшись, он с силой захлопнул створку ворот и спустился на землю под ней, понимая, что во всем произошедшем виноват он сам, потому как не предвидел и не предупредил подобной ситуации. А ведь мог и должен был! Не сложно было просто заранее забрать ключи, еще когда все это произошло с этой аварией, а не оставлять их на виду. Догадаться, что подобное может случиться и предостеречь, чтобы ни у кого не возникло соблазна ими воспользоваться. Хотя, думал он, благодаря этому – исчезновению машины – я знаю, что тебя не похитили, а ты сама решила уехать. Только почему и куда?

Артем вернулся домой и стал нервно ходить по квартире, все больше угнетая себя своим бессилием, но и не оставлял надежд, что у жены просто-напросто разрядился аккумулятор на телефоне. Он верил, скоро она найдет другой способ с ним связаться и скажет тихим голосом, что у нее спустило колесо где-то за городом, потому она так задержалась, или что-нибудь еще в этом духе. Но по истечению следующих трех часов от нее по-прежнему не было никаких известий, сколько бы раз он не проверял свой телефон на предмет пропущенных звонков, сообщений в социальных сетях или других уведомлений, информирующих о ее местоположении. Также молчал и Костя, на помощь которого он возлагал немалые надежды.

Вдруг телефон в его руке завибрировал и раздался звук входящего звонка. Артем дернулся, углубившись в свои навязчивые мысли, чуть было не выронив гаджет от неожиданности.

– Алло! Юля?

– Па-ап, это я. Ты чего, забыл обо мне?

– Блин, Ник… – он потер глаза свободной рукой, понимая, что в этой суматохе, которую сам и создал в своей голове, совсем забыл забрать сына из школы. – Ты где?

– Сижу в школьном дворе, на скамейке. Если ты занят, я и сам могу добраться.

– Нет, все нормально. Извини, я забегался. Скоро приеду.

– Хорошо, жду, – ответил Никита и положил трубку, но Артем продолжал какое-то время держать телефон около уха, зачем-то вслушиваясь в тишину.

Вернувшись мыслями в реальность, он взял со стола брошенные им ключи и вышел из квартиры.

– Как дела в школе? – спрашивал Артем у сына, раз в минуту лишь на несколько метров продвигаясь вперед в автомобильной пробке.

До поворота в их район оставалась какая-то сотня метров, но движение будто бы застыло.

«Странно все это, – думал Артем, – ведь у нас не такой уж и большой городок, чтобы страдать от пробок в середине второй половины дня», как услышал какой-то шум впереди, через несколько машин от них.

Он опустил окно со своей стороны и стал прислушиваться.

Никита ничего необычного не заметил. Он стал что-то рассказывать о сочинении, которое ему задавали на дом, о реакции одноклассников, о том, как они подшучивали над ним и его историей о муравьях.

– А что по поводу твоего сочинения сказала учительница? – Артем старался поддерживать разговор, хотя почти все его внимание было направлено на обстановку на дороге.

– Она похвалила меня и поставила пятерку, вот, смотри, – Никита протягивал отцу дневник показывая отметку учителя.

– Ты молодец, Ник. Так держать! – а потом выглядывая в окно, добавил: – Посиди тут, я сейчас.

Он вышел из машины и побежал по направлению причины затора. Там была какая-то авария и ему необходимо было узнать, кто стал ее причиной. Он не знал, чего хочет больше: чтобы ее причиной была его жена, и он прекратил переживать о ее исчезновении, или же, чтобы ее там не оказалось.

Он подошел ближе и увидел сидящего на асфальте велосипедиста, а рядом лежал его транспорт с изогнутым колесом. Посреди дороги стояла «Лада Веста», а около нее мужчина, который оживленными жестами рук объяснял человеку в салатовой униформе причину несвоевременной смены полосы движения и попытки совершить разворот.

Артем облегченно вздохнул, не замечая как следов крови, так и признаков присутствия «жука» Юли, и направился к своей машине.

– У тебя нет номера телефона крестной? – спросил он сына, открывая водительскую дверь и усаживаясь в кресло.

– Не-а.

Сзади уже во всю были слышны звуки клаксонов и недоброжелательные возгласы других водителей, которым перегородил путь автомобиль Артема. Дважды ткнув пальцем в кнопку аварийной сигнализации, тем самым извинившись за промедление, он включил передачу и продолжил движение.

Глава 18. Весточка

Про маму Никита вопросов не задавал, думая, что она, по обыкновению, сейчас на работе и приедет домой не раньше пяти, а то и шести часов вечера. Артем не мог и представить, что бы ему пришлось отвечать на вопрос «почему мама не вернулась домой?», хотя и понимал, что если она не объявится, то сын в любом случае начнет о ней спрашивать.

Пытаясь придумать более правдоподобную отговорку, чтобы не говорить напрямую о том, что его мать бесследно исчезла, он сам себя возвращал в состояние скрытой паники, в котором чувствовал себя похожим на воздушный шар, заполненный краской – любой внешний раздражитель мог бы лопнуть этот шар, после чего все его содержимое мгновенно выльется на окружающих его людей.

Он не знал, как себя следует вести в подобных ситуациях. Ему всегда казалось, что такое не могло произойти в реальности, а похищения и исчезновения людей являешься лишь прерогативой киноиндустрии.

После небольшого перекуса тостами с яичницей Артем немного успокоился, хотя и был на взводе, все так же периодически поглядывая на предательски молчавший телефон. Он думал о Тане – ближайшей подруге жены, и о том, что в очередной раз ужасно сглупил, оставив свой, но не спросив ее номер телефона, тем самым потеряв возможность с ней связаться. Ему приходилось теперь только ждать, а она не торопилась что-либо ему сообщить. Его бурный поток мыслей прервали слова сына, с как никогда нужной именно в этот момент информацией:

– Ты спрашивал про номер телефона тети Тани. У меня номера нет, но она есть у меня в Телеграме. Хотя и номер скрыт, ее ник через «собаку» записан у меня в контактах. Она поздравляла меня на последний день рождения с именинами и приобретением смартфона, оттого и сохранился. Тебе еще нужно?

Артем даже со стула поднялся, услышав эту информацию. Первой мыслью у него было что-то в духе «когда ты успел так вырасти и поумнеть, говоря о важном такими взрослыми словами?», а лишь потом оживился, когда до него дошли слова Никиты. Воодушевившись новой надеждой, он попросил сына продиктовать ее никнейм, потом передумал и сам подошел к нему, вытащил свой телефон из кармана, переписал имя пользователя в строку поиска и тут же вышел на балкон. В результатах этого поиска он увидел фотографию с изображенной на ней мило улыбавшейся в камеру Тани с букетом цветов в руках. Без промедления нажал на значок телефонной трубки в углу экрана и приложил гаджет к уху.

Долгие секунд тридцать он слышал только гудки, после чего следуя за стандартным обменом ключами шифрования, предшествующим соединению с вызываемым абонентом, на экране пошел отсчет в секундах.

– Алло, – послышался на том конце неуверенный женский голос. – Кто это?

Он поприветствовал ее во второй раз, после чего она его узнала.

– Ты так и не позвонила.

– Потому что ничего нового не узнала, – расстроенным голосом отвечала Таня.

– И ты не знаешь, где она может быть? – спросил он, но после длительной тишины в трубке добавил: – Ты же ее лучшая подруга, я просто не верю, что она могла не рассказать тебе о своих планах. Это все бред какой-то… так не бывает. Ее нет уже два дня, понимаешь?

Она хотела рассказать все, но знала, что если проговорится, то не только предаст подругу, но и подставит себя, так как взлом с проникновением на частную территорию – тяжкое преступление, даже если было совершено в благих целях, а она вполне может сойти за соучастницу, так как знала все, но никому не рассказала. Она понимала, что Юля скорее всего вернулась в лечебницу в попытках докопаться до правды, хотя и не была в этом уверена. Но разве она могла просто так взять и сказать, что его жена, вероятно, сейчас в психушке? А на вопрос «что она там делает?», ответить что-то в духе «шастает по подвалу заброшенного крыла в поиске чего-то интересного».

С другой стороны, промедление могло стоить ей жизни, ведь если она не выходит на связь так долго, это может означать, что она не просто отключила телефон, чтобы не выдать своего присутствия на частной закрытой территории, а уже, возможно, была схвачена.

– Понимаю, – односложно сказала Таня сокрушенным голосом, ощущая некоторую вину на себе.

– Пора звонить в полицию и заявлять о ее исчезновении.

Таня от этих слов нервно сглотнула и чуть было не начала говорить, но Артем ее опередил. Услышав то, чего и ожидал от этого разговора, а именно – ничего, он поспешно попрощался и положил трубку, оставив девушку в нервных переживаниях терзаться до самого рассвета.

Наутро Артем приготовил завтрак на двоих, хотя сам к нему не притронулся, а лишь выпил чашку горького кофе, помог собрать сыну школьные принадлежности в рюкзак и завез его в школу, а на обратном пути поехал в участок.

Ответив на ряд стандартных вопросов, он услышал в ответ неоднозначное «еще не прошло трое суток, чтобы можно было официально оформить ее, как пропавшую без вести». Чего еще можно было ожидать от нашей полиции? Редко кто-либо станет шевелиться, пока не увидит тело. Только в этом случае, и как правило, уже может оказаться совсем поздно.

Видимо, никого более высокопоставленного не нашлось для ведения этого дела. Покуда Артем безуспешно пытался доказать сержанту необходимость уже сейчас начинать предпринимать серьезные меры по ее поиску, в его кармане зазвонил телефон. Прервавшись на полуслове, он увидел на экране улыбающуюся девушку с букетом цветов и, выйдя из комнаты, поднял трубку.

– Нам нужно поговорить, – срывающимся голосом проговорила Таня. – Приезжай в библиотеку, сейчас.

– Хорошо, выезжаю, – ответил он, на что девушка без лишних слов закончила звонок.

– Есть какие-то новости? – спросил сержант. Как оказалось, он, бестактно открыв дверь, стоял в проеме, слушая разговор.

– Что ты… – возмутился Артем, но решил не тратить времени на эту мелочь и повернулся по направлению к выходу. Но тот его остановил и, извинившись, сказал, что всего лишь следует букве закона, и официально сможет объявить о ее розыске уже через три часа – ровно по истечению трех суток с момента обнаружения ее исчезновения. Раньше просто никто не подпишет бумаги, чтобы не вышло потом лишней волокиты и объяснений перед начальством о ложной сыскной кампании, на тот случай если девушка все же объявится сама, оказавшись целой и невредимой.

Артем сухо поблагодарил его и поспешил уйти.

Подойдя к двери библиотеки, он увидел табличку «закрыто», висящую по другую сторону стеклянной двери. Он постучал костяшкой пальца по стеклу, дверь отворила Таня. У нее были уставшие глаза, говорящие, что она не спала всю ночь. Она без выражения лишних эмоций попросила его войти внутрь.

Закрыв за ним двери, она так же молча направилась к кабинету хозяйки и вошла внутрь.

Артем последовал за ней.

Таня открыла шкафчик с алкоголем, достала из него коньяк и бокал, наполнила и молча выпила, не предложив ничего гостю.

– Ты хотела мне что-то рассказать, – сказал Артем, окидывая оценивающим взглядом комнату, в которой уже очень давно не бывал.

– Да.

Он сел на стул под стеной и стал внимательно слушать. По виду девушки было заметно, что она борется с собой.

Ощутив жаркий прилив алкоголя, она начала:

– Когда Юля узнала, что ее сестра упекла их отца в психушку, она вскипела от злости. Она хотела тебе все рассказать сразу, но я ее отговорила, думая, что она и сама способна решить этот вопрос. Не представляю, почему я так решила. Она была так расстроена и взвинчена одновременно. Я не знала, что и сказать больше. – Таня налила себе еще порцию бархатного напитка и сразу опрокинула бокал. – Ты наверняка знаешь, что она ездила к нему туда. Говорила с врачом, а тот убедил ее не торопиться, под предлогом попытки облегчить жизнь старику.

– Так, – кивнул Артем.

– Вот, по истечению оговоренного времени, за которое тот, как его…

– Высоков? – Артем помог вспомнить ей имя врача, которое и сам поначалу забывал, но за последние сутки, проворачивая все связанные с исчезновением жены мысли, выучил на зубок.

– Да, он. Он говорил, что успеет за три-четыре дня провести все необходимые исследования, после которых назначит соответствующее его случаю лечение.

– Этого она мне уже не рассказывала. Значит, она должна была вернуться… черт, она могла снова пойти туда, а зная ее вспыльчивость и этот ее упертый характер… Что-то могло пойти не по ее плану, а тогда она… – Он потер подбородок и кивнул в направлении полупустой бутылки коньяка, намекая, что тоже не против бы успокоить нервы. Таня молча достала еще один бокал из шкафчика, наполнила оба и один протянула Артему. Когда в горле жар от выпитого прошел, Таня продолжила:

– Об этом я и хотела рассказать вчера по телефону, но не осмелилась. Так вот, когда Юля пришла к отцу на свидание и ей сказали, что методику лечения они разглашать не собираются в связи с какой-то там внутренней политикой учреждения, она решила, что сама попробует все выяснить и… блин, я и тебя и себя запутала.

– Ничего, я все понимаю, продолжай, – успокоил ее Артем.

– В общем, она после этой договоренности с Высоковым не поехала домой в ожидании результатов, а осталась там и, дождавшись ночи, пробралась в подвал заброшенного крыла этой чертовой лечебницы.

– Ахренеть! – взорвался ругательством Артем. Теперь он уже сам поднялся со стула и обновил свой бокал коньяком.

Таня рассказала ему все то, что накануне поведала ей Юля.

– Значит, ты считаешь, что она могла вернуться туда, и что-то произошло?

– Тем утром, когда она не вышла на работу… я говорила, что звонила ей.

– Да-да. И? – нетерпеливо подгонял ее Артем, чтобы та скорее рассказывала.

– Не знаю я! – вдруг выпалила Таня и залилась истерикой.

– Успокойся! – приказал он. – Что она тебе сказала?

– Она… – Таня пыталась говорить сквозь хлынувшие из ее глаз слезы. – Она была какая-то более рассеянная, чем обычно, забывчивая, не обращала внимания на, казалось бы, важные вещи. Странно себя вела по телефону. Я попросила ее пообещать, что она больше не будет такого делать, потому что это, как минимум, незаконно! Взлом с проникновением, и может повлечь за собой пренеприятнейшие последствия, и это в целом опасно. Она вроде как согласилась, но потом ее голос стих… далее она сказала, что ей нужно идти и положила трубку. После этого я ничего о ней не слышала.

– Черт! Нужно ехать туда.

– Я с тобой! – оживилась Таня. – Я покажу дорогу.

– Как хочешь, только поторопись. – С этими словами он вышел из комнаты и направился к выходу.

– Ты же, это… ты выпил, куда за руль?

– Да клал я на это, нужно ехать! От полиции толку никакого, эти уроды не хотят даже завести дело об ее исчезновении, пока не тикнут трое суток с момента, когда я с ней в последний раз контактировал, точнее, со времени, когда я обнаружил, что ее нет, – бросал он слова через плечо, обильно разбавляя речь малоприятными фразочками.

Таня, семеня следом, захлопнула дверь библиотеки и села рядом с ним на пассажирское сиденье.

Послеполуденное жаркое солнце расслабило их, и ощущение опьянения стало сильнее, чем в здании прохладной библиотеки. Выехав из Канорска и уже въезжая в Вирнаково их начала мучить жажда. Артем подыскивал глазами какое-нибудь место, где можно освежиться, и почти у самого выезда из поселка заметил старый трейлер с зонтами и шезлонгом, на котором в тени отдыхал мужчина средних лет.

– Ты тоже так думаешь? – обратился он к Тане.

– Ага, – односложно ответила та, когда Артем уже сворачивал на обочину, подъехав почти впритык к высокой ножке широкого зонта.

– Отец, есть чего прохладненького, освежиться?

– А? Что? – очнувшись от дремоты, нагонявшей жарким летним днем, пробурчал старик.

– Пить, говорю, хочется, – повторял Артем, показывая пальцем на столик с бочонком лимонада.

– Да, конечно. Вкуснейший, отборный лимонад. Жена моя готовит. Не пожалеете.

Мужчина так расхваливал свой продукт, будто бы это лучшая на свете живительная влага. Или же у него покупатели были столь редко, что на лестные слова о лимонаде он не скупился. Если бы здесь выстраивалась очередь из желающих отведать болотного цвета жидкость, приготовленной его никому неизвестной женой, то он бы очень быстро устал всем и каждому рассказывать о ее вкусовых достоинствах, продавая ее без лишнего разглагольствования.

– Вас двое? – спросил он, и, перебирая распухшими ногами в сандалиях, торопливо поднес к открытому окну с водительской стороны машины два бокала, по половине литра в каждом, искрящейся газами жидкости оранжево-салатового цвета. – Вот, держите.

Артем положил ему в карман свернутую купюру, похлопал по нему и сказал, что сдачи не нужно.

Мужчина, оттопырив взмокшую от пота ткань рубашки, заглянул в карман и щедро одарил покупателя благодарностями.

– Бать, а не подскажешь, может видел здесь два-три дня назад машину с разбитым бампером, туда, к больнице ехала?

– Отчего же не видел! Видел, конечно, – радостно воскликнул старик. – Девушка молодая за рулем была, она как-то захаживала ко мне за лимонадом, раньше еще, несколькими днями ранее. Я здесь почти все время дневное провожу, потому, если не сплю, всех вижу! Это, что же, поди жена твоя? – заинтересованно спросил он.

– Да, жена…

– Она рассказывала мне о вас, молодой человек, – добавил он с доброй улыбкой. – Тогда, когда вы колесо прокололи, – старик указал направление рукой, – там, чуть дальше по дороге.

– Колесо? – задумчиво повторил Артем, но тут же догадался причину, по которой Юля могла так сказать, и подтвердил его слова.

– Было дело. Спасибо за лимонад, отец, будь здоров.

– И вам всего хорошего, – с грустной ноткой проговорил дедуля, и без вопросов понимая, что недоброе что-то случилось, если Артем так отреагировал на тему о его жене, направлявшейся в то жуткое место.

Старик, какое-то время смотрел им в след, после чего вернулся на свой шезлонг и, накрыв лицо кепкой, задремал.

Артем же с Таней, освежившись и немного взбодрившись холодным напитком, продолжили путь, хотя и не утратили решимости в достижении поставленной цели.

Створки ворот из витиеватых стальных прутьев были закрыты. В проушины каждой из их половинок была продета цепь, звенья которой соединял грузный навесной замок.

Артем вышел из машины и подергал одну из створок, после чего обернулся к машине и изобразил на лице гримасу недовольства. Хотя из-за отражавшегося в лобовом стекле машины он не увидел лица Тани, он знал, что она его видит.

Вдали послышался скрип. Он обернулся. Из центральной двери здания вышел высокий мужчина в белом халате и высоком цилиндре на голове. Подойдя ближе, он спросил:

– Что вы хотели? Посещений сегодня нет.

– Мне нужно поговорить с доктором Высоковым, – заглядывая в глаза здоровяка, сквозь зубы процедил Артем. Хотя он и старался вести себя сдержанно, в его речи были тонкие намеки на агрессию.

Санитар не стал задавать лишних вопросов и, выудив из кармана одутловатый ключ, вставил его в замочную скважину, прокрутил и снял замок с цепи. Стальная воротина со скрипом отъехала в сторону, открыв проход так, чтобы мог пройти человек.

Артем обернулся к машине и из нее тут же выскочила Таня, торопясь пройти на территорию лечебницы вслед за ним. Санитар, как только они прошли внутрь, обратно навесил на цепь замок и защелкнул, после чего демонстративно проверил свою работу, громко звеня звеньями цепи. Далее он проводил их в главный холл лечебницы, где их уже ждал Высоков вместе со своими верными подручными – девушкой с папкой на сгибе локтя, и другими санитарами в левом и правом углу помещения, будто бы они всегда здесь стоят, не имея никаких других важных дел.

Глазам вошедших потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к более тусклому освещению холла, в отличие от яркого солнечного света на улице, только после этого они заметили уже с интересом рассматривающий их персонал лечебницы, во главе с управляющим.

– Чем могу быть полезен, молодые люди? – прогремел уверенный голос доктора, отдаваясь звонким эхом по углам полупустого помещения.

Доктор подошел ближе и поочередно пожал им руки, задержав свой взгляд на миловидном лице Тани несколько дольше, чем требовалось, вызвав у Артема еще большее раздражение.

– Моя жена, – начал наступление он, хотя и старался вести себя сдержанно и не давать волю эмоциям, – Юлия Неводная, она приезжала к вам несколько раз по поводу своего отца, который находится у вас на стационаре, где она?

– Вот зачем вы пожаловали, – с натянутой улыбкой протянул Высоков. – А вы не держите с ней связи? Простите меня, – он еще больше усмехнулся и приложил руку к груди, – это, конечно же, не мое дело. Сервицкого Игоря, очень добродушного и приятного человека, мы по требованию его дочери выписали еще три… – он обернулся к своей помощнице, та кивнула головой. – Да, три дня назад. Она очень настаивала на переводе ее отца в более респектабельную клинику, что, сказать честно, немного оскорбило меня. Но непреклонна, а кто я такой, чтобы оспаривать ее решение? Потому, уважаемые, мне кажется, что ничем больше помочь вам не смогу.

– Выписали? – понимая, что в очередной раз оказался в глупом положении, тупо повторил Артем.

Таня с непонимающим видом смотрела то на Артема, то на Высокова, не осмеливаясь что-либо сказать.

– Поговорите с женой, она расскажет вам все в деталях.

– Непременно, док, так и сделаю, сухо ответил он, и вяло пожал протянутую к нему руку, смотря на него глазами полными необъяснимого недоверия.

Что-то в словах доктора подсказывало ему, что тот нагло лжет, но ни у него, ни у его спутницы не было аргументов для достойного возражения, потому им пришлось уйти ни с чем.

Выйдя в яркие лучи солнца, Артем осмотрелся по сторонам. На подъездной дорожке были видны следы шин на вытоптанной траве. И очень похоже, заметил он, что следы эти показывали движение автомобиля лишь в одном направлении – въезда на территорию. Увиденное в купе с чувством, что его одурачили, поселило в его сознание сильное подозрение: его жена, по каким-то неизвестным ему причинам, приехав сюда несколькими днями ранее, не покинула это место. Только вот доказать обратное он пока-что никак не мог.