Рвать

Да и не до неё ему было. Он влюбился в Алёну. И, судя по всему, девушке он тоже нравился. По вечерам они сидели на скамейке под вишней позади летней кухни и разговаривали. Точнее, больше о себе рассказывала Алёна.

Вадим же был немногословен. Родился в Полтаве, там и жил. Школа. Попытка поступить в военный институт связи. Поездка в город Шан к брату.

Девушка родилась и жила в Луганске. В прошлом году окончила школу. Но город начали бомбить, и пришлось уехать. Родители пытаются обустроиться в Киеве – снимают малюсенькую квартирку на улице Марины Цветаевой. А Алёна осталась у сестры матери, у тётки Жанны и её мужа Михаила, чтобы готовиться к экзаменам для поступления в киевский институт.

– А из Луганска чего уехали? – спросил Вадим, заранее зная ответ.

– Так война же началась, – удивилась вопросу девушка. – Большинство уехало. Хотя многие и остались. Мои подружки там: Светка Ефимова, Маша Дейч, Катя Лебедевская. А вот Маша Пименова с родителями подалась в Москву.

– А ты чего сюда, а не в Москву? – поинтересовался парень.

– У Пименовых родственники в Москве, а у нас в Шане, – пояснила Алёна. – Нельзя же просто так взять и куда-то уехать, особенно когда у тебя семья. Нужны деньги, жильё – много чего надо. Ты же не в отпуск уезжаешь на две недели, а жить.

– Это точно, – задумчиво сказал Вадим. – Вот у меня никого нет: ни жены, ни детей. Захотел – и приехал за тридевять земель.

– Жена – дело наживное, – засмеялась девушка и лукаво посмотрела на собеседника. – А где жена, там и дети. И вот сидишь ты в Шане и никуда не уезжаешь. А что? Море под боком, огород, куры, утки.

– Вишня, – молодой человек поднял голову вверх.

– И вишня, – улыбнулась Алёна и положила голову ему на плечо.

Вадим замер. Потом осторожно приобнял её. Так они и сидели, обнявшись и боясь пошевелиться. Ему показалось, что за занавеской в доме мелькнуло лицо Жанны. Но, наверное, просто показалось, потому что никто не вышел и не спугнул их зарождавшееся чувство.

На третьем свидании они поцеловались.

А четвёртой встречи у них не получилось, так как Вадим уехал в командировку. Очень странную командировку. Собственно, эти поездки у него происходили регулярно, раз в два-три месяца, и были они связаны с начальником лаборатории.

Роберт был любителем не только европейского оружия. Он ещё очень любил секс, особенно с молодыми украинскими девушками. А эти юные барышни мечтали о прекрасном заграничном принце на белом мерседесе.

Роб не был прекрасным принцем. Он представлял собой мужчину лет пятидесяти с очень заметным пивным брюшком и огромным мясистым красным носом на прыщавом лице. И ездил он не на белом коне, а на вечно грязном форде серого цвета. Но то, что он являлся американцем, перечёркивало и его возраст, и нос, и животик. Для провинциалок он превращался в принца.

Официально глава лаборатории делал инспекции по сёлам и городкам юга Украины. Всегда за несколько дней до его визита Адольфовна звонила в санэпидемстанции этих населённых пунктов и сообщала, что к ним едет ревизор. Договаривалась о встрече, о размещении дорогого гостя и заодно задавала известный всем по нетленному роману Ильфа и Петрова вопрос: «А что, в вашем городе невесты есть?» Выслушав ответ, она рассказывала о Робе: что он очарован Украиной и ищет себе местную жену, желательно молодую и сексуальную; что он начальник лаборатории, но скоро выйдет в отставку и уедет к себе в Оклахому; что он миллионер и прочее, прочее, прочее.

К приезду Роберта в инспектируемом городке среди женского населения творился предсвадебный ажиотаж. Все хотели с ним переспать и уехать в Америку. Все! Бабы, особенно молодые, они такие доверчивые.

И вот в одну из таких командировок Адольфовна взяла с собой Вадима.

Городок Волск располагался в двухстах пятидесяти километрах от Шана, и до него санитарная комиссия в лице Роба, Адольфовны и Вадима добралась за четыре часа.

Приехали. Пообедали в местном ресторане. Потом посетили санэпидемстанцию.

Заведующая СЭС, немолодая пухленькая женщина Таисия Ильинична, встретила ревизоров настороженно.

– Так нас же вроде как закрывают, – сказала она.

– Реорганизовывают, – поправила её Адольфовна. – Будете под другой вывеской работать.

– И зарплату повысят? – спросила заведующая.

– Вряд ли, – вздохнула начальница охраны. – Но есть способ заработать быстро и много.

– Как? – заинтересовалась Таисия Ильинична.

– Нужно двадцать или даже сорок добровольцев, – пояснила Адольфовна. – Поставить прививки от туберкулёза. Экспериментальные.

– А это не опасно? – перебила её заведующая и посмотрела на сидящего в кресле и глядящего в потолок Роба. Тот всем видом показывал, что не понимает из разговора ни единого слова, хотя, пусть и с акцентом, но говорил на русском.

– Нет, они же американские, – Адольфовна тоже взглянула на Роба, – никакой опасности. У меня создаётся впечатление, что они нам физраствор присылают. Всё настолько в лёгкой форме протекает. Или вообще никак не протекает.

– Что почём? – пошевелив губами, словно что-то подсчитывая, спросила Ильинична.

– Смотри, – руководитель охраны подвинулась к ней поближе. – Прививка – полторы тыщи гривен за человека. Платим наличными: двести тебе, пятьсот нам, восемьсот человеку. Главное, чтобы он подпись поставил. Колоть будем или ты, или я. Ну, и за отчётность официально тебе начислим, но это через пару месяцев. За завтра-послезавтра успеем всё провернуть?

– Без проблем, – отозвалась заведующая. – А можно сто человек?

– Сто? – Адольфовна внимательно посмотрела на женщину. – У меня всего пятьдесят доз. Можем только полсотни человек привить. До завтра успеешь организовать?

– Успею, – пообещала Ильинична. – В десять утра можем начать. Я сейчас займусь обзвоном. Противопоказания есть?

– Противопоказаний нет, – ответила Адольфовна. – А что там с невестами?

– Да задолбали они! – внезапно разозлилась заведующая. – Весь телефон оборвали. С родственниками переругалась. Щас поедете, увидите. Весь цвет нашего города у дверей гостиницы клубится.

– Это хорошо, – похабно улыбнулась глава охранников, – это хорошо.

– Слушай, – Таисия Ильинична придвинулась к ней, – а я твоему шефу не подойду в жёны? Я много чего умею. И борщ варю – от тарелки за уши не оттащишь. Правда, я замужем. Но это дело поправимое.

– Не, – помотала головой Адольфовна, – ему не старше двадцати лет надо. Это самое главное условие. Так что никак.

– А этот? – кивнула заведующая на Вадима.

– А этот не иностранец, – в голосе Адольфовны прозвучал металл, – и он мой.

– Поняла, – ответила Ильинична, – я просто спросила. Всё, не смею задерживать. Буду обзванивать народ. Деньги всем нужны.

Вадим в ответ лишь усмехнулся, услышав диалог обсуждающих его женщин.

Все трое вышли из кабинета руководителя санэпидемстанции, сели в машину и поехали в гостиницу.

– А что за прививки от туберкулёза? – спросил Вадим.

– Они не от туберкулёза, – ответила его начальница.

– А от чего? – удивился парень.

– Мало знаешь, много спишь, – раздался голос Роба с заднего сиденья.

– Извините, – сказал Вадим.

– It’s okay (Всё нормально), – добавил американец через некоторое время. – The main thing here is to ask fewer questions and count the money. (Главное, меньше задавай вопросов и считай деньги.)

– I’ll do so (Так и буду делать), – пообещал молодой человек.

– А ти добре англійською говориш (А ты хорошо по-английски говоришь), – похвалила его Адольфовна.

– I wanted to live in America since I was a child (Я с самого детства хотел поехать в Америку жить), – пояснил Вадим и улыбнулся Робу в зеркало заднего вида. Тот хмыкнул в ответ.

Подъехали к гостинице – двухэтажному кирпичному зданию недалеко от центра городка. Встали напротив, через дорогу. В тени большого дуба.

– Сначала я вхожу, а через десять минут вы, – скомандовала Адольфовна. – Вадим, возьми чемоданы.

Выбравшись из машины, она зашла в гостиницу, по-хозяйски широко распахнув дверь.

Мужчины выжидали в тишине положенные десять минут. За это время из гостиницы выбежала плачущая девица, но вместо неё тут же с разных сторон туда вошли три других. В коротких юбках.

– Come on (Пошли), – скомандовал Роберт.

Вадим вылез из машины, открыл багажник. Достал две увесистые сумки и свой рюкзачок. Подошли к гостинице. Роб открыл двери, и Вадим первым шагнул внутрь.

В небольшом фойе было людно и жарко. Примерно на тридцати квадратных метрах скопилось около двадцати молодых женщин. Все в вышиванках и щедро надушены разными духами. От запаха парфюма и пота у Вадима заслезились глаза.

В правом от входа углу располагался ресепшен. По крайней мере, так было написано на большой доске над стойкой, за которой стояла худая сотрудница в униформе и Адольфовна. Они одновременно что-то втолковывали галдящим женщинам.

Как только Вадим с Робертом вошли, все смолкли. Лишь в углу кто-то пискнул: «Господи, какой хорошенький».

– Good evening (Добрый вечер), – громко сказал американец. Вышиванки выдохнули и вразнобой поздоровались.

– Пропустите гостей! – скомандовала Адольфовна и, протягивая Робу два ключа с висящими на них металлическими шариками, добавила: – You, Mr. Robert, will have a suite on the second floor. We’ll be in the next room, in the sixth. (Вам, господин Роберт, люкс на втором этаже. Мы будем в соседнем номере, в шестом.)

– Thanks (Спасибо), – начальник лаборатории подошёл к стойке, взял ключи и направился к лестнице. Вадим с багажом поспешил за ним, стараясь не дышать. Они поднялись к люксу, который находился в конце коридора и состоял из двух спален и гостиной.

– Спасибо, – Роб забрал у Вадима багаж и скрылся в своих апартаментах.

Напротив располагалась дверь под цифрой шесть – однокомнатный номер с огромной двухспальной кроватью и кухонькой в углу. Вадим зашёл сюда, присел на кровать. На столике обнаружил пароль от вайфая. Достал телефон и начал просматривать соцсети.

Адольфовна появилась в номере спустя минут сорок вместе с симпатичной молодой брюнеткой. Нисколько не стесняясь Вадима, они уселись за столик около кухоньки и принялись обсуждать предстоящее свидание с иностранным гостем.

– Обязательно прими душ, – инструктировала девушку Адольфовна, – он не любит потных и грязных. В глаза ему не смотри. Гляди вниз, как будто стесняешься. Травку когда-нибудь курила?

– Нет, – испугалась потенциальная невеста, – а шо? Надо было покурить?

– Не надо, – успокоила её начальница охраны. – Просто он может предложить косячок. Глубоко не затягивайся, иначе окосеешь, а он пьяных не любит. Как скажет «пока», сразу собирайся и уходи.

– А как я узнаю, понравилась я ему или нет? – поинтересовалась девушка.

– Он мне скажет дня через три, – ответила Адольфовна. – Он должен всё пережить и подумать. Но у тебя очень большие шансы. Очень большие. Английский твой хорош. Однако ты много не болтай. Он не любит болтливых.

– Я гондоны взяла, – девица вытащила из сумочки пачку презервативов.

– Молодец, – похвалила её женщина. – Правда, у него свои есть. Но всё равно молодец. Ну давай, с богом.

Она взяла гостью за руку и вывела в коридор. Затем постучала в дверь люкса.

– Открыто! – крикнул Роберт на русском.

Через мгновенье Адольфовна юркнула обратно в свой номер.

– Перша пішла (Первая пошла), – подмигнула она Вадиму.

– А скільки їх буде всього? (А сколько их всего будет?) – спросил он.

– Всього три (Всего три), – засмеялась начальница. – Сьгодні три. (Сегодня три.)

– А где я ночевать буду? – Вадим перешёл на русский.

– Тут, – Адольфовна похлопала по кровати. – Дивись, який сексодром. Чим ми гірші за Роба? (Смотри, какой сексодром. Чем мы хуже Роба?)

– Нет, – парень посмотрел женщине прямо в глаза, – я с начальством не сплю. И с тобой спать не буду.

– Та ладно тобі (Да ладно тебе), – Адольфовна вдруг как-то сникла, и от командного тона не осталось и следа. – Чого ти? Потрахаємося. Ніхто не дізнається. А я тобі за це і відрядження випишу, і премії. І будеш весь такий в шоколаді. (Чего ты? Потрахаемся. Никто не узнает. А я тебе за это и командировки выпишу, и премии. И будешь весь такой, в шоколаде.)

– Я что, похож на этих блядей? – Вадим криво усмехнулся.

– Да это другое, – Адольфовна тоже перешла на русский. – При чём тут эти лохушки?

– Ещё раз, последний раз повторяю: я с начальством не сплю, – почти по слогам сказал молодой человек. – Ты тупая, что ли? С первого раза неясно было?

– Ну, раз с начальством не спишь, я тебя уволю на хер, – зло прошипела женщина.

– Да увольняй, – Вадим развернулся и открыл дверь.

– Ты куда? – спросила Адольфовна.

– В машине посплю, а то тут вся гостиница духами пропахла, – пробурчал парень и вышел из номера. Из-за дверей люкса слышался женский смех.

Вадим покинул здание гостиницы, пересёк дорогу, сел в машину. Вцепился руками в руль и задумался. Он вспомнил, что было несколько месяцев назад.

Полутёмная комната. Стол. На нём – лампа с зелёным абажуром. Напротив Вадима сидел его учитель – полковник, которого по имени-отчеству никогда не называли. Просто товарищ полковник, и всё. У него было моложавое лицо. Крупинки седины в висках. Шёлковая рубашка с огуречным узором. Мятый дорогой серый пиджак.

– Твоя главная задача – это лаборатория. ЛА-БО-РА-ТО-РИ-Я, – говорил он. – Ты должен туда пробраться и узнать, что именно там происходит. Для этого необходимо сделать всё, что можно и что нельзя. Ради этой лаборатории ты можешь лгать и предавать. Ты можешь убить кого угодно. Но ты должен узнать, что там происходит.

– Бонд? Джеймс Бонд? – попробовал пошутить Вадим. – Агент ноль-ноль-семь? И лицензия на убийство?

– Почти, – ответил полковник, – но у Бонда было спецоружие, стреляющие часы и бронированный автомобиль. У тебя же, кроме собственной задницы и умной головы, ничего этого нет. Случись что, ты должен просто умереть. И всё.

– А как же задание? – усмехнулся Вадим. – Если я умру, кто узнает, что там, в этой биолаборатории?

Полковник задумался, посмотрел парню прямо в глаза.

– Такое же задание у нескольких, – сказал он, не отводя взгляда. – Ты шестой в списке. Кстати, такой позывной тебе и дадим – Шестой. Нормально?

– Тогда уж ноль-ноль-шесть, – шутливо предложил Вадим, – чтобы хоть немного походить на Джеймса Бонда.

– Хорошо, – ударил рукой по столу полковник, – будешь с нулями. И надеюсь, что из Шестого ты в ноль не превратишься. Постарайся.

– Постараюсь, – желание шутить у Вадима куда-то пропало. Ему стало неуютно под взглядом учителя.

– И ещё, – добавил полковник. – Помни: на Украине что в госучреждениях, что у военных, везде в жизни присутствует криминал. Соответственно, роли распределяются, как в банде. Кто наглее, тот и на коне. Поэтому ни под кого не прогибайся. Ни под кого не ложись. Сожрут и не подавятся.

Он будто знал, что первым, с чем столкнётся молодой человек, будут домогательства Адольфовны…

В боковое окошко автомобиля постучали. Вадим вздрогнул и повернул голову. За запотевшим стеклом виднелась одна из гостиничных вышиванок.

Он открыл дверцу, вышел из машины и увидел русые волосы, молодое личико, огромные ресницы и толстый слой белил.

– Меня Настя зовут, – представилась незнакомка.

– Вадим, – ответил парень.

– Скажите, пожалуйста, – попросила девушка, – а вы не могли бы меня провести к американцу? Я вам заплачу.

И она протянула Вадиму смятые пятьдесят долларов. Он взял деньги, повертел их в руках и отдал обратно со словами:

– Не могу. Меня полчаса назад уволили.

– За что? – удивилась Настя.

– За неподчинение приказу, – усмехнулся молодой человек.

– А вы его телохранитель? Да? – уточнила барышня.

– Типа того, – ответил Вадим.

– А вы не американец? – продолжила допрос девушка.

– Украинец я, – ответил парень.

– Жа-а-алко, – протянула она и потом добавила: – Жалко, что уволили.

– Слушай, – Вадим дотронулся до её плеча, – в какой стороне ресторан находится? А то я чего-то без ужина остался, а есть очень хочется.

– Так ресторан закрыт уже, – сообщила Настя. – Да он и не ресторан, а столовка для приезжих. А приезжие были сегодня только вы. Чего ему открытым стоять?

– Понятно, – вздохнул молодой человек.

– А поехали к нам, – предложила девушка, – тут через две улицы. Бабулька нас накормит. Она сегодня курочку зарубила на всякий случай. Вкуснотища! Пальчики оближешь.

– А поехали, – согласился Вадим.

Уже через пять минут он парковался около железного забора, за которым виднелась шиферная крыша. Спустя ещё десять минут с удовольствием хлебал щи из крапивы на первое, а после них ел зажаренную в духовке курочку с яблоками.

Маленькая сгорбленная старушка, приготовившая все эти вкусности, смотрела на него из-за двери и под конец ужина не выдержала и громко спросила:

– Американец?

– Не, бабуль. Наш. Украинец, – так же громко ответила Настя и, повернувшись к гостю, пояснила: – Бабушка у нас глуховата.

– А американец где? – крикнула старушка.

– Валька его охомутала, – весело ответила ей внучка. – Увела, зараза такая.

– Ну ничего, и этот сойдёт. Красивый, молодой, – критически оглядев смутившегося парня, выдала бабуля. – Мужик, он и в Африке мужик.

И ушла куда-то по своим делам.

– Ты, если что, оставайся у нас, – предложила Настя. Она, пока Вадим ел, быстренько умылась и стала обычной украинской красавицей, а не накрашенной куклой.

– Не, не могу, – отказался молодой человек. – Я же телохранитель. Мне тело охранять надо.

– Так тебя же уволили, – напомнила барышня.

– Официально ещё не уволили, – пояснил гость. – Так что спасибо за ужин. Поеду я.

– Хочешь, я к тебе приду? – предложила Настя и лукаво улыбнулась. – Вместе тело поохраняем.

– Не надо, у меня любимая есть, – Вадим встал из-за стола. – Спасибо ещё раз. Я поехал.

– Ехай, ехай, – вздохнула девушка.

Он вышел из гостеприимного дома, доехал до гостиницы, припарковался около самой двери. Достал телефон, позвонил Алёне и забыл обо всём на свете, болтая с ней, пока не села телефонная батарея. Потом разложил пассажирское сиденье, почти превратив его в спальное место, и уснул, прикрывшись каким-то одеяльцем, найденным в багажнике.

Проснулся парень от стука в боковое окошко. Это была Адольфовна, перепуганная до смерти.

– Роберт умер, – выпалила она, как только Вадим приоткрыл дверцу машины.

Серия 3

Сон как рукой сняло.

Вадим выскочил из машины, рванул внутрь гостиницы и прыжками поднялся на второй этаж. Дверь люкса была распахнута настежь. Роб лежал на полу абсолютно голый. Его лицо было красным с белыми пятнами. На кровати, кутаясь в простыню, подвывала молодая блондинка. В комнате пахло марихуаной.

Молодой человек стал на колени перед американцем, взял его руку за запястье и постарался нащупать пульс. Пульса не было. Тогда он наклонился пониже, пытаясь услышать дыхание. Ничего не было слышно.

– Зеркальце есть? – спросил он у блондинки.

– Есть, – ответила та и сразу же перестала всхлипывать, – в коридоре.

– Неси, – скомандовал Вадим.

Девушка кивнула, отбросила в сторону простыню и ринулась вон из комнаты. Вместо неё в дверях, тяжело дыша, появилась Адольфовна.

– Ну чо? – спросила она.

– Хер через плечо, – отозвался парень.

Он разжал закрытый рот Роберта, набрал в свои лёгкие побольше воздуха, прильнул к его губам и сделал два выдоха. Потом положил на грудь лежащего левую руку, сверху неё – правую и начал ритмично нажимать. Раз, два, три, четыре… После тридцатого нажатия он вновь набрал воздух в лёгкие, выдохнул его в рот Робу и продолжил ритмичные надавливания на грудную клетку мужчины. Раз, два, три, четыре…

Раздался какой-то грохот. Вадим поднял глаза. Голая блондинка стояла перед ним, держа в руках громадное зеркало, которое она сорвала в коридоре. Адольфовна помогала ей, придерживая зеркало с другого края.

– Что это? – спросил молодой человек, не переставая делать массаж сердца.

– Зеркальце, – ответила девушка.

– Зачем тебе зеркало? – поинтересовалась Адольфовна.

– Идиотки, – простонал Вадим и опять прильнул к губам американца, от которого пахло травой и какой-то кислятиной.

– Унести? – спросила блондинка.

– В скорую позвони, – сказал парень. – Больница в этой деревне есть?

– Есть, – ответила девушка. – У меня мама – главврач.

– Звони маме, – скомандовал он. – Анфиса Петровна, уберите это стекло отсюда на хер.

В этот момент Роб вдруг глубоко вздохнул. Вадим остановился. Американец дышал, и его бледные щёки начали розоветь.

Блондинка где-то в недрах кровати нашла телефон и принялась что-то громко шептать в трубку. Адольфовна, вынеся зеркало в другую комнату, села на кровати рядом с ней.

– Сейчас приедут, – сообщила девушка и принялась одеваться. – Что теперь будет?

– Теперь, как порядочный гражданин, Роберт обязан на тебе жениться, – пошутил молодой человек.

– Правда? – обрадовалась «невеста».

– Иди вниз и встречай скорую, – скомандовала Адольфовна.

Блондинка убежала.

– Что тут было? – спросил Вадим.

– Травка й віагра тут були (Трава и виагра тут были), – ответила его начальница. – Я його попереджала, що не можна так навантажувати серце. А він таблетку випив і давай косяк майструвати. Ось і докурився. Не можна ж одне з іншим змішувати. (Я его предупреждала, что нельзя так нагружать сердце. А он таблетку выпил и давай косяк мастерить. Вот и докурился. Нельзя одно с другим мешать.)

– Віагра зрозуміло, а трава тут до чого? (Виагра – понятно, а трава тут каким боком?) – удивился парень.

– Від трави стоїть, як кам'яний (От травы стоит, как каменный), – пояснила Адольфовна. – Але він для ефекту ще віагрою накидався. Що б на трьох дівок вистачило. На ніч. (Но он для эффекта ещё виагрой закидывался, чтоб на трёх девок хватило. На ночь.)

– Идиот, – произнёс Вадим.

Через пять минут приехала скорая. Роба погрузили на носилки и отвезли в местную больницу.

Утром его попыталась забрать Адольфовна, но главврач была неумолима:

– Как минимум сутки – больничный покой. Как минимум сутки. На следующее утро заберёте вашего американца, а сейчас – полный покой. И за ним есть кому ухаживать. Не переживайте.

Анфиса Петровна выматерилась и поехала в СЭС делать прививки. Вадиму пришлось помогать ей, так как Ильинична от работы уклонилась, мотивируя нежелание брать в руки шприц лёгкой простудой.

– Я, вообще-то, охранник в лаборатории, – пробурчал парень, делая восьмой или девятый укол.

– Не переживай, я тобі заплачу понаднормові (Не переживай, я тебе заплачу сверхурочные), – пообещала Адольфовна. – Уколи ти, до речі, робиш професійно. І Роберту штучне дихання. З того світу шефа витягнув. Звідки такі пізнання? (Кстати, уколы ты делаешь профессионально. И Роберту искусственное дыхание тоже. С того света шефа вытащил. Откуда такие познания?)

– В мене мама медсестрою працювала (У меня мама медсестрой работала), – пояснил Вадим. – Часто з собою на роботу брала. Хотіла, що б я доктором став. (Часто с собой на работу брала. Хотела, чтобы я доктором стал.)

– Мама вже на пенсії чи все ще працює? (Мама сейчас на пенсии или всё ещё работает?) – спросила начальница.

– Мама в мене померла (Мама у меня умерла), – тихо ответил молодой человек. – Рак в неї був. (Рак у неё был.)

– Вибач (Извини), – так же тихо сказала женщина.

Оставшихся подопытных уже кололи молча. Анфиса Петровна лишь выкрикивала очередную фамилию из списка, подготовленного Ильиничной, и жестом приглашала садиться на стул.

Препарат брали из ампул, на которых маркером было написано CV-15. Израсходовали их все. Но народа набежало больше положенного. Пришлось сначала поругаться с пришедшими, потом пообещать им, что через пару месяцев экспериментальная прививка повторится и они будут в первых рядах.

Поели в уже знакомом ресторане. За обедом Адольфовна протянула Вадиму сто долларов.

– За роботу медбратом (За работу медбратом), – пояснила она, – и командировочные.

– Неабияк у вас молодший медичний персонал заробляє (Неплохо у вас младший медицинский персонал получает), – сказал парень и спрятал деньги в карман.

– Не будеш рот розтуляти, і не стільки заробиш (Будешь держать язык за зубами, и не столько заработаешь), – пообещала женщина.

– Які далі плани? (Дальше какие планы?) – спросил Вадим.

– Відпочиваємо, насолоджуємося життям (Отдыхаем, наслаждаемся жизнью), – Адольфовна потянулась за столом. – Спати можеш в люксі, він свобідний. А завтра вранці беремо з собою Роба та їдемо до Шану. Додому. (Спать можешь в люксе, он свободный. А завтра утром берём с собой Роба и едем в Шан. Домой.)

Так и сделали. Вадим, придя в гостиницу, собрал вещи Роберта в дорожную сумку. Потом принял душ и завалился спать. Среди ночи в его дверь постучала Адольфовна, но он послал её на три буквы, и она ретировалась в свою комнатёнку.