Капсула времени. Одноклассники

Мы с Яной спрятались в женском туалете.

А если он сюда ворвется? – испугано спросила я подругу, стараясь успокоить свое частое дыхание. – И поколотит нас?

Куда ворвется? – переспросила спокойная и веселая, в отличии от меня, Яна. Она явно была довольна тем, что произошло. – В женский туалет? Ты что? Он, конечно, дурак, но на такое даже он не способен.

Почему это ты так уверена? – мое сердце все еще колотилось, как бешенное.

Потому, – авторитетно заявила она, – что, если он сюда и зайдет, то над ним будет смеяться вся школа. Ты, что не понимаешь, какой это будет для него позор?

Ты такая смелая, – прошептала я. – Я бы так не смогла.

Ага. Вся в папу, – гордо ответила подруга. – Мне мама всегда так говорит.

В этот момент прозвучал звонок на урок. Яна, осторожно приоткрыв дверь, выглянула в коридор, и убедившись, что там нас никто не поджидает, махнула мне рукой: «Пойдем, подруга. Путь свободен». Я в очередной раз удивилась, какая же она все-таки смелая. Когда мы самыми последними из ребят вернулись в класс, там уже находилась и наша классная руководитель.

Что случилось? – спросила Анна Степановна, увидев одного из своих учеников перепачканным чернилами. – Соболев, что с тобой?

Антон стоял возле своей парты опустив голову.

Как ты умудрился так весь перепачкаться?

Парень поднял глаза на учительницу и в этот момент увидел, как мы с Яной входим в класс. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать Анне Степановне, но в этот момент Яна прижала указательный палец к своим губам, и Антон, опустив глаза, сказал:

Я нечаянно, Анна Степановна. У меня ручка побежала.

И, что мне с тобой прикажешь делать? – не успокаивалась классная. – Ручка у него побежала. Девочки, ну а вы что стоите в дверях! – обратилась к нам учительница. – Марш на свое место! Так, ребята, всем сидеть в классе и никуда не выходить. Я сейчас буду, – обратилась расстроенная Анна Степановна к нам и вышла из кабинета, громко стуча каблуками. В тишине пустого школьного коридора еще долго был слышен стук ее каблуков, как будто она стучала по клавишам пишущей машинки.

Ну, все, – простонал Степан друг Антона, схватившись за голову обеими руками, как будто она собирается у него упасть под парту и укатиться прочь от хозяина. – Класснуха пошла родителям звонить. Держись, Тоха.

Семенов похлопал друга по плечу, но аккуратно, чтобы самому не запачкаться чернилами из Янкиной ручки.

Антон сидел за своей партой с опущенной головой. Слезы подступали к его глазам и предательски их щипали, но он мужественно, сжав кулаки, держался из последних сил, чтобы не расплакаться.

Спасибо, что не выдал, – сказала, проходя мимо его парты, Яна.

Засунь свое спасибо знаешь куда? – зло ответил Антон. – Ты у меня еще получишь.

Тогда почему училке все не рассказал? – спокойно спросила его Яна. Казалось, она продолжает дразнить Антона и то, что произошло, ей недостаточно.

Я не стукач, – ответил Антон, процедив каждое слово сквозь крепко сжатые зубы.

В этот момент, на долю секунды мне стало его жалко. «Попадет, наверное, парню дома», – подумала я, усаживаясь рядом с Яной за парту, но тут же вспомнив, что моей подруге по его вине пришлось отстричь такие красивые волосы, жалость к Антону испарилась сама собой.

В этот момент в класс вернулась Анна Степановна и, как ни в чем небывало, не обращая внимание на синего Антона с опущенной головой, начала урок.

После урока в наш класс осторожно заглянул отец Антона. Его сын все также, как и весь урок, сидел, не поднимая головы, за своей партой. Услышав знакомый голос отца, мальчик посмотрел на него со страхом и обидой. Но тот, сделав вид, что не произошло ничего сверхъестественного, помог собрать сыну его портфель, и они молча вдвоем вышли из класса.

Попадет, наверное, от отца, – говорил Степан одному из долговязых парней-одноклассников, которого, как я потом узнала, звали Паша. Паша Иванов. – Я его отца знаю. Он очень строгий – Антону спуска не дает. И все из-за этой… – посмотрел он зло на Яну.

А кто его отец? – спросила у Степана Яна, не обращая внимание на его злой взгляд.

Отец его на заводе работает инженером. Работяга, в общем. Не интеллигенция там всякая паршивая, – гордо сказал Степан.

А чем тебе интеллигенция не нравиться? – заинтересованно спросила его подруга.

А от них в стране, как говорит мой отец, все беды и случаются.

Спорящих окружила толпа одноклассников.

А вот это не правда, – сказала обиженно Яна. – Вот мой папа, например, да и дедушка – оба врачи и спасают людям жизнь. Какие же от них могут быть беды?

Ну, не знаю, – пожал плечами Степан.

Не знаешь, вот и не говори.

Зато я знаю, что Антон тебя не выдал и принял весь огонь на себя. Может его дома уже ремнем лупят за испачканную рубашку.

Степан оглянулся и увидел, что его слушают все одноклассники.

Так что он – герой! – обратился мальчик уже ко всем ребятам.

Герой, – поддержали его мальчишки.

Глава 3

На следующее утро Степан поджидал своего друга на крыльце школы. На улице было также пасмурно, как и на душе у Антона Соболева. Моросил мелкий осенний дождик, но несмотря на это, мальчик шел без зонта, низко опустив голову, и сосредоточено смотрел себе под ноги, со злостью наступая на опавшие осенние листья. Антону очень не хотелось сегодня идти в школу, ведь следы вчерашнего позора на его лице отмыть полностью не удалось. Но его отец сказал, что Антон должен вести себя как настоящий мужчина и поэтому, не обращая ни на кого внимание, пойдет сегодня в школу, сядет за свою парту и будет учиться. Антон решил так и сделать. Он собрал всю свою волю в свой детский кулак и пошел в школу.

Ну, что, Тоха, попало тебе вчера от родителей?! – закричал Степан, завидев Антона, входившего на школьный двор.

Да так, – отмахнулся парень от друга, не поднимая головы, и все также решительно, не сбавляя шага, шел в школу. – Ничего страшного. Пришлось только новую одежду отцу покупать. Сказал, чтобы впредь я аккуратнее был.

Надо же, – восхитился Степан, семеня рядом с Антоном. – Мои бы родители ремнем меня выпороли. А у тебя батя – молоток, – он сжал свой кулачок и потряс им в воздухе.

Мой отец никогда меня не бьет, – спокойно ответил Антон.

Это правильно, – качнул головой Степан. – Я думаю, что детей вообще нельзя бить, даже если они этого заслуживают.

Самого Степана родители ни раз пороли и за более невинные проступки. А уж за испачканный чернилами костюм, со слов мальчика, «могли и убить».

Ребята зашли в класс, не обращая внимание на шептавшихся учеников, которые с интересом рассматривали Антона. Некоторые из них пытались даже заговорить с ним о случившемся вчера и о том наказании, которое должно было постигнуть Антона дома. Но мальчик молчал и не отвечал на все их расспросы.

Чего пристали? – расталкивал Степан одноклассников, освобождая дорогу другу. – Не приставайте. Не видите, что все в порядке? И не о чем тут говорить.

Степан со смурным Антоном уселись за свою парту. И они стали сосредоточенно выкладывать тетради и учебники из своих портфелей, все так же не обращая ни на кого внимания. Одноклассники, видя, что ничего интересного тут не будет, разошлись по своим местам. Когда в класс зашла Яна, Антон даже не посмотрел в ее сторону.

Уроки в этот день прошли спокойно. Никто из ребят не шумел. Все внимательно слушали учительницу. Антон и Яна, делали вид, что не замечают друг друга. И, казалось, что инцидент с чернилами исчерпан. Но не тут-то было.

После уроков Степан, возвращаясь со своим другом домой, спросил Антона:

Ты что простил ее?

Кого? – удивился мальчик, не сразу поняв о ком его спрашивает одноклассник.

Ну, эту девчонку, что испачкала тебя чернилами.

Лицо Антона, на котором до сих пор оставались синие подтеки от Янкиных чернил, исказилось в злой усмешке.

Ну уж нет, – злобно протянул он. – Я ей это просто так не оставлю. Буду мстить, – и со всей злостью стал пинать опавшую листву ногой, вымещая на ней все то, что накопилось в его душе.

Казалось, на этих бедных и ни в чем не повинных листьях Антон вымещал всю свою злость, что предназначалась его однокласснице, Янке Родиной. Которую мальчик возненавидел всей душой, за тот позор, которому она его подвергла перед всеми одноклассниками и не только – слух о происшествие распространился по всей школе уже на следующий день.

Правильно, Тоха. Ее надо проучить. А то из-за нее теперь все ребята в классе называют тебя – Синий.

Почему – Синий? – не понял Антон.

А ты себя в зеркало видел? – засмеялся Степан.

А точно, – провел Антон рукой по лицу. – Ну, она у меня получит, – мальчик затряс своими кулаками над головой.

Яна и Антон после того случая в первом классе с чернилами люто возненавидели друг друга. Тогда за Антоном закрепилось прозвище: «Синий», а за Яной – «Кудряха», что их обоих сильно раздражало.

Много лет Антон мстил Яне за свое унижение в первом классе. Он давно уже стал непререкаемым авторитетом среди мальчишек не только в школе, но и во дворе, никто никогда не вспоминал при нем этот случай с чернилами, зная, что можно и по уху получить от одноклассника. Но Антон вовсе не был хулиганом или драчуном, кроме того, учился он на отлично, а ребята уважали его за то, что он всегда мог разрулить любую сложную ситуацию, которые не редко случались с его одноклассниками. Мальчишки часто любили выяснять отношения между собой на заднем дворе школы. Но каждый из задир в тайне надеялся, что если рассказать все Соболеву, то тот найдет выход из положения и примирит соперников. А уж если этого по какой-либо причине не произойдет, то Антон будет рефери на их махаче. Антон с первого класса занимался в секции айкидо, куда его отвел отец, объяснив ребенку, что айкидо – это не только боевая техника, но и философия жизни, которая поможет ему правильно поступить в сложной ситуации. Техника айкидо направлена не на нападение или бездумное разрушение, а для защиты от неминуемого столкновения. Отец хотел донести до сына, что если можно договориться словами без применения силы, то это лучшее, что нужно сделать. Поэтому махачи между мирно не договорившимися соперниками проходили на заднем дворе школы по всем правилам. Соперники вставали друг напротив друга, медленно подходили друг к другу, и один пытался уложить другого на спину, но делаться это должно было без увечий, без ударов и переломов. Так и пыхтели, толкаясь пацаны, делая друг другу подсечки и пытаясь завалить один другого. Тот, кто был физически слабее, первым падал на землю, а победитель водружался на нем сверху. После этого драка заканчивалась, и победитель должен был пожать руку побежденному. Спор считался завершенным.

Это, что касалось отношения Антона с мальчишками, но когда он видел мою подругу, то в нем вспыхивало непонятное для него самого чувства агрессии, которые он никак не мог в себе успокоить. Антон дергал Яну за волосы, тыкал линейкой в спину, не давая сосредоточиться на уроке, ронял ее пенал или учебники с тетрадками на пол, делая вид, что произошло это случайно. Яна терпела.

Яна, почему ты это терпишь? – спрашивала я подругу.

Понимаешь, Лера, – по-взрослому отвечала мне она, – если я не буду реагировать на его выходки, то возможно он от меня отстанет.

Но Антон никак не хотел отставать от Яны. Весь учебный год мальчишка доставал мою подругу, и та, не выдержав, начала отвечать ему взаимностью.

У Яны подколы ограничивались только словесными шутками, типа: «Смотрите, вон у Синего вся спина белая. Ты что ей доску протирал? Может тебя переименовать и называть теперь не Синий, а, например, Красный?

«Почему это – красный?» – не понимал Антон.

«А потому, что рожа твоя покраснела от стыда», – ехидничала Яна и начинала хохотать так, что весь класс не мог удержаться от смеха.

«А ты давно себя в зеркало видела, Кудряха. Это, по-моему, у тебя рожа, а не у меня», – отвечал Антон. И на этом два непримиримых врага расходились в разные стороны.

А, однажды, в пятом классе, в конце учебного года случился просто кошмар. Антон решил пустить Яне на голову огромного рыжего таракана. И где он его только нашел?

Дождавшись, удобного случая, чтобы к Яне поближе подобраться, Антон стряхнул на нее этого усатого и сделал он это так аккуратно, что подруга ничего не почувствовала. Совершить такое одноклассник смог только на уроке, так как парта, за которой сидел Антон находилась сразу за нашей. В другое время, например на перемене, он не смог бы подобраться к моей подруге. Яна зорко следила, чтобы Соболев не подходил к ней близко.

Когда Яна все-таки обнаружила таракана, который, сидя у нее на плече, внимательно наблюдал за ней, шевеля своими отвратительными длинными усами, то от ее визга у всех в классе просто уши заложило.

Что случилось, Родина, – спросила учительница, зажав уши руками.

Впрочем, весь класс сидел ровно в такой же позе, с ладошками возле ушей.

Таракан! – продолжала визжать Яна. – На мне таракан!

Так скинь его, Яна! – ужас отразился в глазах нашей классной.

Я не могу, – всхлипывая отвечала Яна. – Я его боюсь.

Соболев, помоги девочке, – обратилась учитель к Антону.

А чего это я должен ей помогать? – развалившись на парте, отвечал Антон. – Она принесла своего друга в класс, вот пусть сама с ним и разбирается.

Класс разразился смехом.

Соболев! – завизжала Светлана Николаевна. – Я кому сказала! Быстро помоги Родиной!

Ладно, ладно, – Антон выставил руки вперед, успокаивая учительницу.

Встав, Антон не спеша подошел к трясущейся Яне и аккуратно смахнул таракана в спичечный коробок.

Ну, вот и все, – окинув класс взглядом победителя, сказал Антон.

Мальчишки заулюлюкали, девочки смотрели на Антона с восхищением, и в это момент Яна, оправившись от шока, налетела на Антона с кулаками, крича:

Это ты! Это ты, мерзкий мальчишка, подбросил мне этого таракана!

Светлана Николаевна кинулась разнимать ребят.

Соболев! – прокричала она. – Выйди из класса и выброси это животное.

Это не животное, это – насекомое, – обиженно пробубнил себе под нос Антон.

Ты еще поогрызайся, Соболев! – пригрозила она ему указательным пальцем. – И, не забудь, завтра родителей в школу!

А родители-то тут причем? – проворчал испуганно мальчишка.

А вот мы с ними и разберемся, как этот таракан оказался в классе.

Так он сам, наверное, в класс пришел, – пытался защищаться от нападок учителя Антон.

Ну, конечно, – мотнула головой учительница, – и сам на Родину забрался.

Сам, – подтвердил Антон, чем еще больше насмешил одноклассников.

Тихо, ребята, тихо! – обратилась она к классу. – Это вовсе не смешно! Соболев, ты мне тут сказки не рассказывай. Ты что думаешь, я не знаю, что ты к Яне неравнодушен.

Кто?! Я?! – вспыхнул он и даже стал заикаться от возмущения. – К Родиной?! К этой Кудряхе?!

Не к Кудряхе, а к Яне, – поправила его Светлана Николаевна.

Ну, уж нет. Она – Кудряха.

Так, все, Соболев, хватит пререкаться! Пойди, выкинь таракана и возвращайся в класс.

Антон вышел, а ребята в классе еще долго шумели и никак не хотели угомониться, обсуждая случившееся.

Светлана Николаевна, учительница английского языка не могла больше продолжать урок. От увиденного у нее тряслись руки. Видимо, она тоже боялась тараканов, как многие девочки и женщины.

Мы же с Яной еще долго не могли прийти в себя. И, когда шли домой, все время чесались и осторожно осматривали друг друга, боясь, увидеть новое насекомое.

Ненавижу! Ненавижу! – все время повторяла Яна, смахивая с себя невидимого таракана.

Кого? Антона или таракана? – поинтересовалась я.

Обоих, – отрезала подруга.

На следующий день Антон вел себя «ниже травы, тише воды». А Яна с опаской косилась в его сторону и постоянно просила меня посмотреть, не ползет ли по ней еще какой-нибудь таракан. Но внимательно осмотрев Яну, я ничего не находила, и подруга на какое-то время успокаивалась.

После уроков Светлана Николаевна встретилась с отцом Соболева.

Антон со своим другом Степаном Семеновым стояли на крыльце школы и ждали, когда отец Антона выйдет после разговора с классной.

Что теперь будет, Антон? – спросил его Степан.

Всыплет, наверное, – обреченно вздохнул Антон.

Ты же говорил, что он тебя никогда не бьет.

Раньше никогда не бил, – пожал плечами Антон.

В этот момент мы с Яной выходили из здания школы и слышали разговор мальчишек.

Сам виноват, – обратилась подруга к Антону.

Тот даже не посмотрел в нашу сторону, а так и стоял, уставившись куда-то вдаль.

Здравствуйте, Павел Степанович, – начала учительница, нервно теребя в руках ручку. – У нас в классе произошло ЧП с участием вашего сына.

Да я уже понял, – опустив голову, проговорил отец Антона. – Что опять это охломон натворил?

И Светлана Николаевна рассказало ему все, что произошло в классе накануне.

Вы представляете?! – воскликнула учительница, заканчивая свой рассказ. – Своим поведением Антон сорвал нам урок.

Павел Степанович в ответ только мотнул головой, мол: представляю.

Нет, мальчик у вас, конечно, замечательный растет, – Светлана Николаевна встала со своего места и начала ходить из стороны в сторону, как будто она объясняла урок нерадивому ученику. А в роле ученика выступал отец Соболева. – Отличник, гордость нашего класса, – учительница подняла вверх указательный палец, усиливая тем самым значение своих слов. – Я вот, например, планировала его на олимпиаду по английскому языку рекомендовать, но после такого поведения… – преподаватель английского немного помолчала, села за свой учительский стол и добавила. – А вот теперь и не знаю, что делать.

Мальчишка, – вздохнул мужчина, который за все время разговора ни разу не посмотрел на преподавателя своего сына, и устало потер переносицу.

Но с этим нужно, что-то делать, Павел Степанович! Вначале таракан в классе, а потом что? Двойка в четверти. Вы со мной согласны?

Конечно, согласен, Светлана Николаевна.

Это не должно больше повториться, – продолжала учительница.

А может он просто влюбился в эту девочку? – впервые отец Антона посмотрел на учительницу своими усталыми глазами.

Возможно, – согласилась та. – Скорее всего, так оно и есть. Многие мальчики своими шалостями привлекают внимание девочек. Но вы уж с ним поговорите, пожалуйста. Чтобы такое больше не повторялось.

Я с ним поговорю. Не переживайте.

Я понимаю, Павел Степанович, что вы один воспитываете Антона, и мальчику не хватает материнской ласки…

Не будем об этом, – перебил ее мужчина. – Я поговорю с Антоном, Светлана Николаевна. До свидания.

Всего хорошего, – попрощалась учительница.

Когда отец Антона вышел из здания школы, он увидел своего сына, который в обществе Степки дожидался его.

Пойдем, сынок, домой, – сказал Павел Степанович и потрепал мальчика по светлым кудрям.

Антон поднял на отца удивленные голубые глаза и спросил:

Ты, что даже ругаться на меня не будешь?

Конечно, буду. Только не сейчас, а дома, и только после того, как мы с тобой поужинаем, не раньше. Я с работы, как ты знаешь, и очень устал.

Мужчины – один постарше, другой совсем маленький – пошли плечом к плечу домой. Сзади за ними плелся верный друг – Степан.

Прости, папа, – сказал Антон. – Не знаю, что на меня нашло. Я не хотел тебя расстраивать.

А вот мне кажется, что я понимаю, что с тобой происходит.

***

Антон и его отец Павел Степанович жили вдвоем. Мать оставила их, когда мальчику исполнилось три года.

Все, Паша, я так больше не могу, – однажды сказала Татьяна. Так звали мать Антона. – Мне надоело быть домохозяйкой. Я хочу увидеть мир. Я что напрасно заканчивала филологический факультет?

Павел Степанович молчал, он вообще был не очень разговорчивым человеком.

Мне предложили работу в одной крупной компании, у которой есть представительство во Франции, – продолжала его жена. – Я забираю Антона и уезжаю туда работать по контракту на пять лет. А ты оставайся тут со своим заводом, со своими инженерами. В общем живи, как хочешь.

Мужчина посмотрел в сторону детской кроватки, где мирно спал их сын. В комнате был полумрак, только высокий торшер на тоненькой резной ножке из дерева с красным абажуром отдавал свой свет.

Ну, скажи хоть что-нибудь, Паша! – не выдержав его молчания, прокричала Татьяна.

Тихо, не кричи, – спокойно произнес ее муж. – Антон спит.

Он давно замечал, что его жене в тягость семейный быт. Да и ребенка она никогда не хотела.

Их роман закрутился слишком быстро. Это была случайная встреча на вечеринке общих знакомых. Школьные друзья Павла, учившиеся на филфаке местного университета, пригласили его отметить вместе успешную сдачу диплома. Среди гостей Павел Степанович и заметил Татьяну – красивую стройную блондинку с длинной толстой косой. Девушка так сильно его поразила своей красотой, что именно в этот момент Павел и решил, что она обязательно должна стать его. У мужчин так часто случается, что они с первого взгляда на женщину понимают: «Она будет моей». Павел весь вечер шутил и балагурил, стал душой компании. Знавшие его не первый год ребята, удивлялись, что их молчун Пашка может быть таким веселым и разговорчивым. Они поначалу и не догадывались, что молодой человек таким образом пытается привлечь внимание одной из их одногруппниц. И Павел добился своего. Девушка обратила на него внимание и даже разрешила проводить себя до дома. А утром они пили чай с шоколадными вафлями на ее небольшой уютной кухоньке и весело вспоминали вчерашнюю вечеринку. Их роман был бурным и страстным. Друзья не узнавали своего товарища. Так сильно изменился Павел. Казалось, он летал на крыльях любви и исполнял практические любые капризы своей возлюбленной. А вскоре Татьяна поняла, что она беременна. Это никак не входило в ее планы. Павел, узнав, что девушка ждет от него ребенка, не раздумывая предложил ей руку и сердце. Обещал все заботы по воспитанию малыша взять на себя. Девушка согласилась. Она была далеко не глупой и понимала, что лучшего мужа и отца для ребенка она вряд ли, когда найдет. Страсть улеглась, а любви у Татьяны к Павлу никогда и не было. Но зато любви Павла должно было хватить на двоих.

Всю беременность Татьяны, которую она, впрочем, переносила очень хорошо, Павел носился вокруг нее и всячески оберегал от волнений и переутомления. Татьяну иногда это даже раздражало. «Паша, перестань так обо мне заботиться. Я все-таки беременная, а не больная», – не раз говорила она мужу.

Когда родился Антон, Павел стал самым счастливым человеком на свете. Он вставал по ночам, когда это было нужно, понимая, что полноценный сон для кормящей матери очень важен. Он сам готовил завтраки и ужины, не подпуская жену к плите. Поддерживал порядок в доме, стирал пеленки, распашонки. Как говориться в одном известном кинофильме: «Мать у них был Новосельцев», а в нашем случае – Павел Соболев. Но желание Татьяны работать в крупной компании с обязательным представительством за рубежом с беременностью и после рождения ребенка никуда не испарилось. Своего будущего на родине она не видела. Павел же наоборот – уезжать никуда не планировал.

И вот наступил тот долгожданный момент, когда Антон подрос, и его уже можно было определить в детский сад, который, конечно же, организовал все тот же Павел. Мест в детском саду, как всегда, было недостаточно, чтобы обеспечить всех нуждающихся.

«Делай, что хочешь, – сидя на кухне, обижено сказала ему жена, когда Павел сообщил, что в этом году Антон может не попасть в детский садик, и Татьяне придется сидеть с ним еще год до следующего распределения мест. Что никак не входило в планы его жены. – Но что бы место у нашего сына в детском саду было не позднее чем через месяц. Иначе сам будешь сидеть с ним дома. А я работать хочу! – повысила она голос. – Не для пеленок получала я высшее образование». И Павел сделал все, что смог: дал кому надо, занес куда надо, подмазал что надо, и дело сдвинулось с мертвой точки.

«Ну, вот видишь, Паша, – обнимала его жена, довольная тем, что их малыш скоро пойдет в детский садик и освободит ее драгоценное время. – Все возможно если очень захотеть». Этим вечером Татьяна отблагодарила мужа так как не делала этого давно. Она давно уже стала позволять своему мужу прикасаться к себе только в качестве поощрения за хорошо проделанную работу или по праздникам. Павел оправдывал жену, говоря сам себе, что она устает от домашней рутины и от того, что постоянно необходимо следить за маленьким Антоном.

И вот, наконец-то, для Татьяны стали возможны поездки на собеседование, появилось еще больше свободного времени для поиска желанной работы. И работа нашлась.

Ты понимаешь, что другого такого случая может и не представиться? – говорила Татьяна.

Понимаю, – ответил Павел спокойно, глядя на свои сцепленные в замок руки. – Поезжай, – тихо произнес он.