Капсула времени. Одноклассники

Таша Гришаева

Капсула времени. Одноклассники

Пролог

Самое беззаботное время в нашей длинной и интересной жизни – это детство.

Каждый малыш считает себя центром вселенной. В сознании ребенка – взрослые дяди и тети, которые крутятся вокруг него любимого, находятся здесь и сейчас только потому, что он – малыш – есть на этом свете. Солнышко встает из-за горизонта и ласкает землю своими теплыми лучиками – ради него; птички поют свои песни ранним утром – только для него любимого; мама и папа вдвоем улыбаются – ему единственному. Первую созревшую и от этого самую сладкую ягодку на кусте малины папа с трепетом несет в грубой мужской ладошке своей дочке или своему сыночку и кладет ее в маленький детский ротик. А потом с умилением наблюдает, как малыш морщит свой курносый носик – ягода оказалась кислая, но все равно самая вкусная, потому что самая первая и только для него. Первую конфетку из красивой коробочки дают попробовать тоже самому маленькому в семье. Поэтому, возможно, все дети немного эгоисты.

Когда малыш взрослеет, то наступает неприятное просветление. Оказывается, он не центр вселенной, и мама больше не называет его или ее: "мое Солнышко". В лучшем случае – ты ее "Звездочка”. "Звёздочка" – тоже неплохо, согласитесь. Это значит, что ты сияешь на небосводе родителей, и твой звездный свет радует окружающих. Ты подросток, и тебе это нравится.

Потом ты становишься еще старше. Вступаешь в новую взрослую жизнь, и тут, перед вчерашним ребенком, открываются другие знания: оказывается, люди, которые встречаются на жизненном пути, существуют не только ради тебя, и их линия жизни движется параллельно твоей, но если судьбе будет угодно, и произойдет искривление в пространстве, то ваши параллельные могут пересечься.

Каждый человек – это целая вселенная со своими правилами, со своими закономерностями, со своим характером. Какие-то вселенные тебе не интересны, и тогда они сужаются для тебя до еле заметной точки. Вселенные других людей настолько любопытны и интересны для тебя, что они притягивают к себе, захватывают и несут на бешеной скорости по космосу жизни. У тебя дух захватывает от этого полета. А тебе хочется ещё и еще, и такие люди-вселенные поглощают собой все новые и новые звезды, создавая свои сообщества.

Кроме притягательных людей-вселенных на твоем жизненном пути встречаются и вредные звезды-карлики. Такие же красные, хищные и неприятные, как их небесные аналоги. В своем жизненном космосе ты стараешься облетать их и не попасть под их магнетическое поле, чтобы самому не стать злобным карликом. Наверняка, каждый из вас встречал этих вечно всем недовольных людей. Чтобы не происходило вокруг них – плохое или хорошее, они постоянно ворчат и находят недостатки в любом событии, в любом человеке. У таких людей, как у Кая из всем известной сказки, засел ледяной осколок прямо в сердце. Эта холодная льдинка заморозила сердца некоторых людей и не дает им видеть хорошее. После разговора с такими злюками, хочется встать под душ, смыть с себя весь негатив и продолжать радоваться жизни. А иначе можно впасть в депрессию и стать такими же злобными карликами, от чего я всегда убегаю.

Бывает и так, что в космосе жизни встречаются свои черные дыры. Это неприятные обстоятельства, которые могут засосать тебя и убить. Но каждый человек по мере своих сил борется с агрессивной стихией космоса жизни. Пытается вырваться из этих черных дыр-обстоятельств победителем. А иначе нельзя. Нельзя просто лечь и плыть по течению реки жизни. Как бы больно не била нас жизнь своими подводными камнями, нужно радоваться тому, что ты еще на плаву.

Каждый день на нашем жизненном пути встречаются различные люди-планеты. Некоторые несутся в нашу сторону с космической скоростью и, соприкасаясь с нами, оставляют долго незаживающие шрамы на поверхности нашей души. Встреча с другими людьми-планетами приносит счастье, и нам, наконец-то, везет найти свою родную планету в этом многообразии людей. Какое наслаждение слиться с ней воедино так, что вас уже никакие силы всемирного тяготения не смогут оторвать друг от друга, и здесь приходит новая фаза жизни – семейное счастье. Безграничное, полное, вечное, что только смерть сможет остановить бег этих планет.

Часть 1

Глава 1

По многолетней традиции я и моя подруга Яна Родина встретились в пятницу после уроков на заднем дворе нашей школы.

Школа находилась в центре нашего не большого зеленого городка, и многие родители мечтали, чтобы их дети учились именно в этом образовательном учреждении. Но нам с Яной повезло. Мы жили неподалеку от школы, и другие варианты нашего обучения не рассматривались.

Яна – хорошенькая семнадцатилетняя девочка с пухлыми губами, высокими скулами, огромными карими глазами, которые обрамляли длинные от природы ресницы. Густые вьющиеся темные волосы до плеч. Веселый взгляд. Фигура немного угловатая, мальчишечья. Но парням такие девчонки нравятся. Я же в свои семнадцать лет имела сформированный силуэт взрослой женщины с хорошей грудью и тонкой талией.

У меня есть идея! – обратилась я к Яне, крутя в своих руках зеленый березовый листочек.

Какая? – живо заинтересовалась моя подруга и хитро улыбнулась, предвкушая услышать что-то очень интересное. В этот момент на ее по-детски пухлых щеках появились две маленькие ямочки.

А давай мы с тобой заложим капсулу времени? – сказала я заговорщицким тоном.

Это как? – удивилась подруга, вопросительно посмотрев на меня своими огромными карими глазами, и мне показалась, что я на длю секунды увидела в них отблеск солнца, которое сегодня было таким ярким и нежным, как сама Янка.

Очень просто, – махнула я рукой, как будто каждый день только и занималась тем, что писала послания потомкам, а потом их прятала в укромном месте, в надежде, что не забуду где они лежат и ждут своего часа, чтобы торжественно быть прочитанными. – Смотри: для начала нам нужно будет найти какую-нибудь красивую бутылку, потом на листочке мы запишем все, о чем мечтаем…

Прямо вот так – все, о чем мечтаем? – перебила меня Яна.

Да, все, о чем мечтаем! В этом же и есть весь смысл затеи! Мы запишем на этом листочке наши самые сокровенные мечты! – говорила я, и мои глаза искрились от предвкушения чего-то нового, интересного.

Ну, а вдруг, эту бутылку кто-нибудь найдет, откроет и прочитает все наши тайны? Это же кошмар какой-то будет. Просто – позор! – подруга даже покраснела при этих словах. – Мне даже думать об этом страшно.

Яна воровато оглянулась. Боялась, наверное, что нас может кто-нибудь услышать. Но на заднем дворе школы в этот момент никого не было, кроме наглых воробьев, которые трещали не переставая,

радуясь весне и погожему дню.

Ну, что ты придумываешь? – улыбнулась я. – И что это за такие ужасные тайны у тебя в голове? Выйти замуж за Антона и нарожать ему кучу ребятишек? – подруга вспыхнула, а я продолжала. – Ни такая уж это и тайна. Ты думаешь никто не замечает какими глазами ты смотришь на Антона?

Какими? – просипела Яна охрипшим от волнения голосом.

Вот такими, – при этих словах я выпучила глаз так сильно, как только это было возможно, посмотрела на Яну, закатила глаз к небу и простонала.

Не правда! – закричала Яна. – Это ты такими глазами смотришь на своего Максима. – А вот это уже была правда.

Я посмотрела на выпученные глаза Яны, и мы обе захохотали, согнувшись пополам. Смеялись мы долго, до слез.

Ну, уморила, – простонала я, держась за живот. – Не могу успокоиться.

Ага, – кивала головой подруга, утирая слезы. – И я не могу, – немного помолчав добавила. – Дуры мы с тобой.

Есть немного, – отсмеявшись, согласилась я с ней.

Нам обеим было по семнадцать лет, и мы обе были влюблены. Яна – в Антона, а я – в Максима.

Хорошо, подруга, – сказала Яна. – Красивую бутылку с темным непрозрачным стеклом для нашей «капсулы времени» я беру на себя. У отца в баре много элитного алкоголя, найдем что-нибудь подходящее.

***

Отец у Яны работал врачом в центральной больнице нашего города, и благодарные пациенты несли ему от десятка яиц до бутылок с элитным алкоголем, цена которого могла достигать в несколько тысяч. Как говорится: "Кто, что может". Сам Александр Яковлевич пил редко, только по большим праздникам: Новый год, дни рождения трех любимых дочерей, красавицы жены и свое собственное, конечно. Поэтому в их доме всегда можно было найти одну или две бутылочки приличного коньяка, виски или водки "прозрачной, как слеза", как говорил дядя Яны Алексей.

Алексей Яковлевич Родин не продолжил семейную династию врачей и стал дизайнером женской одежды.

"В семье не без урода", – ворчал дед Яны на младшего непутевого сына.

Яков Ардалионович – дед Яны, был потомственным врачом акушер-гинекологом, никак не мог понять, как его сын, его кровиночка предпочел строчить на швейной машинке вместо того, чтобы посвятить себя святому делу медицины.

Лучше бы ты в УЗИсты пошел, если не хочешь стоять в операционной, – начинал ворчать дед Яны на очередном семейном торжестве по случаю дня рождения Алексея. – Тогда мне не пришлось бы краснеть перед коллегами, за то, что мой сын – швея-мотористка.

Не швея-мотористка, а дизайнер верхней женской одежды – кутюрье, можно сказать, – обиженно отвечал сын на замечание отца.

Тьфу ты, Господи, прости – кутюрье, – брезгливо вытягивая губы в трубочку, произносил Яков Ардалионович. – А можно при мне это слово не произносить, а то навевает чем-то нетрадиционным, если не сказать покрепче…

Не надо, папа, – прервала его Александр Яковлевич, старший сын деда Якова. – Мы все уже поняли, что ты хотел сказать. Здесь дети.

За большим круглым столом, и в правду, сидели кроме деда Якова и его двух сыновей, жена старшего сына – Елена и ее три дочки – Тоня, Таня и Яна.

По мне, так дядя Саша и тетя Лена были совсем без фантазии, иначе не назвали бы своих дочерей практически одинаковыми именами. Разница в возрасте у девочек была не большая. Таня самая старшая из сестер, родилась раньше моей подруги Яны на три года, и на 5 лет – раньше младшей своей сестры Тони. Девчонки жили дружно, старались во всем поддерживать друг друга. Хоть ссоры между ними все же случались, но лишь по пустякам: кому сегодня мыть посуду, а кому идти в магазин.

Человек с плохим слухом с первого раза мог и не понять кого зовут родители: Таню, Тоню или Яну. Зато девчонки охотно этим пользовались, когда им никак не хотелось откликаться на призыв домашних.

Тоня, сколько раз просила тебя убрать за своим котом! – ругалась мама на младшую дочь.

А я думала, ты это Таню просила, – спокойно отвечала хитрая девчонка, забывшая убрать лоток за своим любимым питомцем, которого она когда-то притащила в дом, спасая от неминуемой гибели на улице в холодную осеннюю погоду.

Глава 2

Мы с Яной познакомились в первом классе, на торжественной линейке в честь начала учебного года.

Наша первая учительница – Анна Степановна была невысокая стройная женщина с мальчишечьей стрижкой темных с проседью волос, которые она никогда не красила. Осмотрев кучку нарядных и очень громких ребят, которая толпилась рядом с ней на школьном дворе, учительница вздохнула и сказала: «Да. Опять все сначала». Вокруг нее, казалось, был неуправляемый хаос. Кто-то из мальчишек пытался сунуть своей первой учительнице букет цветов, чтобы наконец-то избавиться от этого «веника». Но Анна Степановна спокойно объяснила всем, что цветы она заберет только в классе. Кто-то из очень взволнованных девчонок жался к ней, как к родной матери, ища защиты. Анна Степановна, отстранив их, скомандовала: «Ребята, внимание! Строимся парами! И встаем друг за другом». И вот тут началось хаотичное Броуновское движение. Мальчики пытались схватить понравившуюся девочку за руку, а те с криками отбивались от них. Кто-то из девчонок не мог поделить лучшую подругу и отказывались вставать в пару с кем-то другим. Рядом со мной оказалась девочка, которая, не понимая, что происходит вокруг нее и все время оглядывалась. Я взяла ее за руку и улыбнулась, она улыбнулась мне в ответ. Ее большие карие глаза смотрели на меня с интересом. «Молодцы, девочки», – похвалила нас Анна Степановна, которая пыталась разнять борющихся за место в колонне мальчишек. Наконец, не выдержав, Анна Степановна крикнула: «Смирно!» Опешившие ребята сразу затихли и быстренько встали в колонну по двое. «Вот и хорошо», – выдохнула учительница. В этот момент из динамиков на школьном дворе зазвучала торжественная музыка, оповестив всех о начале праздничной линейки. Ребята, забыв свои разногласия, смотрели восхищенными глазами на директора, который приветствовал всех учеников нашей школы.

Меня зовут Яна, – прошептала мне на ухо девочка с большими карими глазами. – А тебя как?

Лера, – ответила я ей так же шепотом.

Девочки, тихо, – зашипела на нас классная руководитель, прижав указательный палец без маникюра и с коротко постриженным ногтем к губам, которые она вытянула в трубочку.

При этом Анна Степановна выглядела так смешно, что мы с Яной захихикали, но поймав на себе строгий взгляд учительницы, тут же успокоились.

После торжественной линейки, которая длилась так долго, что мы с Яной успели изрядно устать, все первоклашки просеменили за своим классным руководителем в здание украшенной по случаю начала учебного года школы, как утята за мамой-уткой. Многие из них несли свои первые цветы кто под мышкой, а кто уже и вниз головой. Но мы с Яной были, как стойкие оловянные солдатики и несли свои цветы гордо, выше всех.

Анна Степановна распахнула перед нами двери кабинета, в котором нам предстояло учиться четыре года. «Проходите ребята, – сказала она, – не бойтесь. Рассаживайтесь по партам».

Для нас, первоклассников этот кабинет казался чем-то сказочным. Огромные пластиковые окна. Солнечный свет заливавший класс и придававший ему праздничное настроение. Белые подоконники, на которых красовались горшки с живыми цветами. Белоснежная тюль, которая развивалась от малейшего дуновения ветра, как свадебная фата. В классе еще пахло краской после ремонта. Новенькие, не исписанные учениками парты стояли стройными рядами, как солдаты на плацу перед командиром. Даже электронная доска была в этом классе.

«Ух ты», – выдохнули ребята хором.

«Проходите, мальчики и девочки, – легонько подтолкнула нас Анна Степановна в класс. – Не стесняйтесь. Это теперь ваш родной дом, поэтому прошу содержать его в чистоте и порядке. Всем понятно?». «Понятно», – благоговейно прошептали мы.

Мы с Яной не сговариваясь выбрали первую парту в дальнем ряду у окна. Поближе к учительнице и к солнышку, которое ласково грело нас. От этого света нам становилось спокойно и тепло, как дома.

Как и положено девочкам-первоклашкам, мы были одеты в нарядные светлые блузки и коротенькие темные юбки. Только вот наряд Яны выделялся своей неординарностью среди однотипных костюмов всех учениц. Ее воздушная кремовая блуза с воротником стоечкой и частыми перламутровыми пуговицами была похожа на взбитые сливки, которые так и хотелось попробовать на вкус. А вместо юбки на Яне были черные прямые брюки с отглаженными стрелками. Казалось, что можно было порезаться, если провести по ним пальчиком. На ее ногах красовались лакированные туфельки с бантиком на небольшом каблучке. Кудрявые и черные, как смоль волосы Яны были затянуты на затылке в длинный конский хвост с огромным кремовым бантом. Мне даже показалось, что на лице Яны было небольшое количество косметики. Потому, что ее кожа, как будто светилась изнутри. Позже я узнала, что над образом моей подруги поработал ее дядя Алексей – известный кутюрье в нашем городе.

На следующую за нами парту сел на Янкину беду тощий мальчишка с копной светлых волос. Одет он был, как и все ребята нашего класса, в темно серый костюм-тройку. На шее красовалась темно синяя бабочка вместо галстука. Голубые глаза мальчика светились лукавством и детской непосредственностью.

Садись, Степка! – крикнул мальчишка пацану с веснушками, который боязливо оглядывался по сторонам,

прижимая свой портфель к груди. – Будем сидеть теперь вместе.

Рыжий взъерошенный первоклашка с испуганными зелеными глазами посмотрел на нашего соседа по парте и очень обрадовался, узнав в блондине своего знакомого.

Привет, Тоха! – прокричал он и замахал рукой. – Мы что теперь в одном классе с тобой будем учиться?

Как видишь! – крикнул Тоха в ответ.

Вокруг все кричали, суетились. Делили парты, спорили из-за того, кто с кем будет сидеть. Анна Степановна подошла к доске и, постучав указкой по ней, призвала ребят к тишине. Класс потихоньку расселся и успокоился. Начался наш первый в жизни урок.

Пока наша первая учительница, мерно расхаживая по классу туда-сюда, как маятник, монотонно рассказывала о том, что нас ожидает в первом классе, какие порядки заведены в школе, некоторым из ребят стало скучно. И так называемый Тоха с соседней парты был не исключением. Поерзав на стуле, он прошептал своему другу, пихая его в бок: «Степка. А, Степка, смотри, что сейчас будет», – и дернул мою соседку за хвост. При этом он громко заржал, как лошадь. Анна Степановна остановилась и окинула класс строгим взглядом. Антон, как ни в чем не бывало с большим вниманием смотрел на учительницу. А Яна пыталась не замечать проделки хулигана. Тогда Антон стал сильнее дергать ее за хвост, и Яне пришлось прикрикнуть на него:

Мальчик, хватит! Тебе, что заняться больше нечем?

Мальчик, хватит! Тебе, что заняться больше нечем? – передразнил ее Антон.

Дурак, – обиженно сказала Яна.

Сама дура, – ответил Антон и в отместку прилепил Янке жвачку на ее роскошные волосы.

Заметила это Яна только дома. Ох, и намучилась ее мама, пытаясь вытащить жвачку из волос дочери. В конце концов она сдалась, и было решено, подстричь Яне волосы. Елена Александровна – так звали Янину маму, отвела дочку к своему стилисту в лучший салон города. Тот поцокал языком, увидев, что приключилось с Яниными волосами, взял ножницы и начал подстригать девочку. Его ножницы стучали быстро и звонко. Яне казалось, что перед ее глазами порхают бабочки, а не руки парикмахера. Девочка от страха зажмурилась и открыла глаза только тогда, когда все закончилось, и над ее ухом прозвучал голос матери: «Яна, открывай глазки. Посмотри, что получилось».

Девочка открыла глаза. Казалось, что ее огромные карие глаза стали еще больше. В зеркале перед собой она увидела худенькую девочку с кудрявыми волосами чуть ниже плеч. Слезы выступили у нее на глазах. Яна сжала кулаки. Ей было очень обидно, и она поклялась отомстить этому противному мальчишке.

Хорошо хоть не под «мальчика», – жаловалась мне моя новая подруга в коридоре школы на следующий день на большой перемене. – Посмотри какое уродство получилось.

Если раньше у Яны волосы доходили до поясницы, то теперь – едва прикрывали плечи.

Что ты, Яночка, – успокаивала я ее. – Прекрасная прическа получилась. У тебя такие красивые волосы, что их никто не сможет испортить.

Правда? – всхлипывая, спрашивала меня Яна.

Конечно, правда, – отвечала я. – Ведь я твоя подруга. А подруги никогда не врут друг другу.

А давай поклянемся дружить вечно! – радостно воскликнула Яна. – И никогда не врать друг другу!

Давай, – поддержала я идею Яны.

А еще давай поклянемся отомстить этому проклятому мальчишке.

Давай. Только как мы это сделаем?

А я уже все придумала, – прищурив глаза и потирая руки прошептала Яна. – Пойдем, я тебе что-то покажу. – И она повела меня в класс.

Когда мы подошли к нашей парте, Яна достала из своего новенького розового портфеля с мишками Гамми маленькую черную продолговатую коробочку и гордо протянула ее мне.

Что это? – затаив дыхание и не отрывая взгляда от коробочки, прошептала я.

Это ручка американской фирмы «Паркер», – открыв коробочку, Яна показала мне ручку с золотым пером, которое переливалось под подающими на нее солнечными лучами.

Ух ты! А зачем она тебе? – я зачарованно смотрела на это сокровище. Такими ручками в школе писать не учат. «Наверное, надо быть особенным, чтобы уметь писать такой ручкой», – подумала я.

А вот за чем, – начала объяснять мне Яна. – Если нажать вот сюда посильнее, – девочка раскрутила ручку и показала мне стержень с чернилами внутри нее, – то из ручки брызнут чернила, и эта «Зараза», – Яна кивнула головой в сторону ничего неподозревающего мальчика, – еще долго не отмоется.

Откуда она у тебя? – спросила я подругу. – Она дорогая, наверное, перо выглядит, как золотое.

А, – махнула Яна рукой, – это я у папы взяла. Ему кто-то там из благодарных пациентов подарил, и эта ручка на самом деле действительно, должно быть, очень дорогая. Папа пользуется ей очень редко и всегда хранит ее в этой коробочке. Но для этого урода мне ничего не жалко, – Яна вдруг дернула меня за руку и скомандовала. – Пошли.

Мы с подругой подошли к кучке парней, которые стояли в классе возле открытого окна. На улице было еще по-летнему тепло. Тот самый блондин, который прилепил Янке жвачку к волосам, стоял облокотившись на подоконник и что-то сильно жестикулируя руками рассказывал одноклассникам, которые были похожи на братьев – все в одинаковой школьной форме и с коротко стриженными волосами. Антон и его друг Степан резко выделялись на фоне ребят – один своей огненно-рыжей головой, другой – густой и длинной шевелюрой светло-русых густых волос.

Привет! – прокричала Яна, чтобы мальчишки ее заметили.

Ребята обернулись в нашу сторону и затихли.

Ну, привет, – протянули они, как один человек, вопросительно глядя на нас.

А, это ты, кудрявая! – засмеялся блондин. – Куда хвост дела?

Я заметила, как Яна сжала кулаки, но несмотря на это, на ее лице появилась улыбка:

Да, вот. Надоели длинные волосы. Решила новую прическу сделать, – Яна мотнула своими густыми волосами, и они рассыпались у нее по плечам, как в какой-нибудь рекламе шампуня. – Как тебе?

У блондинчика на секунду пропал дар речи. Яна в этот момент была такая хорошенькая, а еще эта ее очаровательная улыбка, которую девочка старалась не превратить в злой оскал. Но мальчик быстро собрался, увидев, что его мальчишки-одноклассники с любопытством смотрят на него и ждут, что он ответит этой девчонке.

Чего надо? – как можно грубее ответил парень.

Тебя, кажется, Антон зовут? – как будто не замечая грубости, спросила его Яна.

Ага. Тоха, – ухмыльнувшись, ответил блондин и тут же поправился. – Но для тебя – Антон.

Хорошо. Антон, – согласилась подруга, все сильнее сжимая кулаки и все сильнее улыбаясь. – А меня зовут Яна.

А мне какое дело? – надменно спросил ее Антон.

Ну, ты же тут главный среди ребят? – не обращая на его тон внимание, спросила девочка и обвела мальчишек медленным взглядом, а те с интересом наблюдали за этой смелой кудрявой девчонкой, которая не побоялась подойти к толпе парней и заговорить с ними.

Ну, вроде того, – немного покраснев и опустив глаза, ответил блондинчик, но тут же спохватился и с вызовом посмотрел на Яну. Ему никак не хотелось уронить своего только что зарождающегося авторитета перед одноклассниками. – А ты чего хотела?

Хотела дружить с вами, – все также смело отвечала ему Яна.

Вот еще, – засмеялся Антон. – Мы с девчонками не дружим. Они все дуры и плаксы, – мальчишки смотрели на него открыв рот с одобрением.

А я тебе за это что-то покажу, – тихо сказала хитрая подруга и лукаво улыбнулась.

В этот момент у меня сердце сжалось от предчувствия чего-то не очень хорошего. И толи в глазах у меня потемнело от страха, толи туча закрыла солнце, которое до этого так ярко светило, но в классе стало как-то неуютно и страшно.

Ну, и что ты мне покажешь? – перестав смеяться, Антон придвинулся к Яне поближе, чтобы лучше ее слышать. Его тонкая мальчишечья шея вытянулась, казалось, что он вот-вот выпрыгнет из своего нового костюма, так заинтересовали его слова моей подруги.

А вот это видел! – неожиданно для всех закричала Яна и брызнула чернилами из ручки «Паркер» прямо наглецу в лицо. После чего, схватив меня за руку, крикнула: «Бежим!» И мы побежали.

Антон успел только зажмуриться от неожиданности, а когда он открыл глаза, нас уже не было в поле его зрения. Вокруг мальчика стояли одноклассники, тыкали в него пальцем и смеялись. Антон провел рукой по мокрому лицу и увидел, что вся рука была испачкана чернилами, а его новенькая белая рубашка была непоправимо испорчена. На груди у Антона красовались подтеки от чернил. Это выглядело, как смертельное ранение прямо в сердце, только синего цвета. Наверное, это был знак, который предсказывал дальнейшее развитие отношений между Антоном и моей подругой Яной, но в данный момент это выглядело и, вправду, очень смешно – мальчик с синим перепачканным лицом и удивленными глазами. Антон не знал, как себя вести. Ему очень захотелось заплакать, но было нельзя этого делать, ведь на него в эту минуту смотрел весь его класс. Антону хотелось убежать, спрятаться ото всех, а еще он мечтал, чтобы с ним рядом сейчас оказалась его мама. «Уж она-то показала бы этой мерзкой девчонке, как обижать ее сына», – думал мальчик.