Хаос по наследству

– Раздевайся, – крикнул он мне через порог.

Трясущимися руками я принялась расстегивать пуговицы на пальто и стаскивать с ног сапоги со сломанными каблуками. Вскоре я присоединилась к Андрею в гостиной. Мой бойфренд, по-прежнему абсолютно голый, развалился на диване с бокалом виски в руках и смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. Он был похож на черную пантеру, приготовившуюся к прыжку. «Интересно, в какого зверя он превращается», – подумала я и тут же отругала себя за несвоевременную мысль. Хотя действительно жаль, что не рассмотрела.

– И что смешного я сказала?

Еще пару секунд глаза Андрея продолжали сверлить во мне дырку, потом он хмыкнул, и я испугалась, что снова имела неосторожность его рассмешить. Но он только уселся поудобнее, глотнул из бокала и ответил:

– Ты самая необычная девушка, Маринка, за все мои почти пятьсот лет. Потому-то, на свою беду, я на тебя и запал. Что смешного ты сказала? А сама не поняла?

– Нет, – честно призналась я и уселась в кресло напротив.

– Придется объяснить. Ты – глупая маленькая девочка, которая неизвестно с чего взяла, будто все бессмертные планеты только и мечтают о том, чтобы к ним присоединилась некая Марина Хитрова. Ты потратила годы и годы своей недолгой человеческой жизни на поиски нас. И нашла, – Андрей поднял свой бокал в знак того, что пьет за меня. Сделав изрядный глоток и плеснув себе еще виски из бутылки, которая стояла рядом на журнальном столике, он продолжил: – Правда, найти-то нас не больно сложно – следов мы оставляем море, особенно мои собратья – вампиры и маги. И чтобы Совет ни делал, изменить этого не удалось за много тысячелетий, а значит, уже и не удастся. Но это лирика. А смешно вот что, найти-то ты нас нашла, а вот что дальше делать, понятия не имеешь. В постель меня затащить не сложно. Ты красива, я большую часть своей жизни мужчина. Так что… нет проблем. А потом что? И вот ты оказываешься в центре наших разборок. Если между нами, спаслась ты чудом. Да и сама, наверное, это понимаешь. А уж то, что я сразу по приходу сюда тебе голову не оторвал, и вовсе скажи спасибо. После этого, надо ж было додуматься, ты просишь меня сделать себя одной из нас! – Андрей опять ухмыльнулся и замолчал, сосредоточившись на виски.

Я, внимательно прослушав его монолог, смешного ничего так и не углядела и притворяться была совсем не настроена.

– А, по-моему, ничего смешного в этом нет. Я всего лишь логику применила. Сам признался, что отпустить меня не можешь, убивать не хочешь. Так скажи на милость, что тебе еще остается со мной делать? Кстати, а почему ты меня не убил, проще было бы?

Андрей пристально посмотрел на меня.

– Спасибо бы лучше сказала, любой другой обязательно так бы и поступил.

– Спасибо, конечно, очень признательна, но это не ответ ни на один из моих вопросов.

Он встал, молча прошелся по комнате, достал из шкафа еще один бокал и, протянув его мне, плеснул виски. Я сделала большой глоток, поперхнулась и уставилась на него с видом, демонстрирующим полную сосредоточенность. «Интересно, а одеться он совсем не хочет?» – мелькнула в голове мысль.

– Нет, не хочу, – сказал Андрей и уселся обратно.

– Чего не хочешь? – не поняла я.

– Одеться. Ты же об этом только что подумала? – это был не вопрос, а утверждение. – Эта скотина Филипп ткнул меня носом в мои ошибки, и больше я их допускать не намерен. Так что мысли твои я теперь просматриваю. – Андрей улыбался во все тридцать два зуба, словно чеширский кот.

От возмущения к щекам прилила краска.

– Ты читаешь мои мысли? – прорычала я, подавшись всем телом вперед.

– Ага, а то я уже много чего занимательного пропустил. Ну, это ничего, наверстаю.

– Перестань, слышишь меня, я тебе не книга, которую можно открыть и закрыть, когда вздумается! – Я вскочила на ноги и сама не заметила, как перешла на крик

– Да, не книга, ты куда интереснее.

Я снова опустилась в кресло, закинула ногу на ногу, хлебнула виски в качестве успокоительно и максимально спокойно произнесла:

– На вопрос мой ты так и не ответил, – какая сейчас разница, что я думаю. Мне гораздо важнее, что скажет он.

– Ладно, начнем по порядку. Отпустить тебя я не могу, так как ты знаешь о нас слишком много, а следы за собой надо заметать, иначе сам недолго протянешь. Убивать тебя я не собираюсь, потому что впервые за очень долгое время и, прошу заметить, проведенное отнюдь не целомудренно, мне кто-то стал дорог. И убивать этого человека я абсолютно не намерен, я все же не животное, – Андрей опять ухмыльнулся.

Так, кажется, только что я получила признание в нежных чувствах от оборотня.

– Ты мне тоже очень нравишься, – промямлила я и, кстати, не соврала, слышишь, великий чтец мыслей, не соврала!.

– Знаю, что нравлюсь, таких мужиков у тебя еще не было. Не Ванька Агафонов же мне соперником мог стать!

«Это уж точно», – подумала я и снова вызвала его улыбку

– То, что ты в меня не влюблена, тоже знаю. Я же не мальчик, меня в таких делах обмануть сложно. Впрочем, время еще есть, авось и влюбишься да сама не заметишь как.

От такой наглости я чуть не подавилась. Самоуверенный типчик, ничего не скажешь.

– А по поводу твоей логики… На самом деле, обратить тебя действительно было бы логично, да вот только совершенно невозможно.

От изумления я раскрыла рот. Как это невозможно? Всем известно, что при укусе оборотня человек становиться оборотнем.

– Тебе что, полнолуние для этого нужно? – неуверенно спросила я. – Ну, для того, чтобы кусаться?

Андрей захохотал так резко и громко, что я вздрогнула. Бокал, который он держал в руках, упал на пол, виски образовал желтое пятно на ковре. Он, не глядя и не переставая смеяться, взмахнул рукой, и бокал снова оказался зажат в его ладони, целый, правда, пустой. От столь неоспоримой демонстрации магических способностей я опешила еще больше, чем от всех предыдущих событий. Значит, он еще и маг. В литературе обычно оборотни магией не обладают, не всегда, конечно, но чаще всего. Тем временем Андрей перестал ухмыляться, налил себе новую порцию («сколько можно пить?» – мелькнуло в голове), отхлебнул и сказал уже совершенно серьезно:

– Нет, полнолуние мне не нужно, чтобы… хм… кусаться и, как ты уже убедилась, чтобы оборачиваться, тоже. Силы во мне и в человеческом теле хватает. И да, все оборотни – маги, просто способности у всех разные, и наша волшба не такая как у людей – магов, вампиров или каких-то иных рас. Каждому свое. Обратить я тебя не могу по другой причине. И заранее предупреждая твои дальнейшие планы по поиску бессмертия хочу понадеяться, что ты не отправишься в погоню за единственным известным тебе вампиром. Во-первых, вряд ли ты сможешь вырваться от меня, а добровольно я тебя не отпущу. Во-вторых, сомневаюсь, что Филипп позволит так легко себя найти. В-третьих, разбираться, зачем ты пожаловала, он не станет – прикончит и дело с концом. Ну и, наконец, если ты умудришься сбежать, каким-то чудом его поймать и убедить в необходимости оставить тебя в живых, он все равно не сможет тебя обратить.

За сегодняшний вечер моя способность удивляться уже исчерпала все ресурсы. Для начала, мысль о Филиппе проскользнула у меня лишь на краешке сознания, я и сама за нее уцепиться не успела. Следовало признать, что я боюсь этого вальяжного красавчика больше смерти, а потому, даже если бы додумала эту мысль до конца, то скорее сама бы покончила с собой, чем отправилась к нему. Но главное, что же это получается, все источники врут? Ни оборотни, ни вампиры не могут создавать себе подобных? Как же они тогда размножаются?

Андрей опять улыбнулся, явно прочитав мой незаданный вопрос.

– Что к пиявке не собираешься – это хорошо. А на вопросы твои придется, видимо, ответить. – Андрей вздохнул, встал и вышел из комнаты.

Я осталась сидеть в кресле. Любопытство подталкивало меня вскочить, броситься за ним, засыпать вопросами, но здравый смысл подсказывал совсем другое. Я сжала покрепче пальцы на бокале и приготовилась ждать чего-то совершенно удивительного. Зачем еще Андрей мог пойти, как ни за каким-нибудь магическим доказательством своих слов? Буквально через минуту он вернулся. Я почувствовала разочарование: на нем был халат. Значит, вот та магическая штука, которая ему срочно потребовалась! Просто замерз, оказывается, а я-то себе нафантазировала. Голову надо лечить.

– И снова отвечаю по порядку, – возвестил Андрей, усаживаясь на диван в прежнюю позу. – Размножаемся мы, как ты «изящно» выразила свои мысли, также как и все прочие живые существа, то есть мужчина, женщина и все прочее, а через девять месяцев ребеночек. Это ваши человеческие фантасты почему-то решили, что мы – нечисть и размножаться не можем. Не правы они. Мы ничуть не менее живые чем вы, и вампиры, кстати, тоже. Просто и мы, и они бываем рожденными или созданными. Вот я, например, получил свои… э… таланты по наследству, мои папа с мамой тоже оборотни. А Филипп созданный – когда-то давным-давно он был человеком. Между рожденными и созданными в первые сто лет жизни отличий довольно много. У них, не в пример нам, магической силы меньше, они никого не могут обратить и далее по списку, но постепенно разница стирается. В начале второй сотни уже неважно, как ты стал бессмертным.

Андрей вздохнул, облокотился на спинку кресла и снова заговорил:

– Так что еще немного я тебя просветил, а значит, теперь ты имеешь еще меньше шансов когда-либо вырваться на свободу. Так мне продолжать?

Интересно, какого ответа он ожидал? Думал, рассказал чуть-чуть, пригрозил, что не отпустит, и снова можно замолчать? Ну, уж нет. Уйти отсюда я все равно не смогу, это я прекрасно понимала, так что лучше уж узнать как можно больше о том мире, в котором я по своей неосторожности захотела жить. А раз придется жить в нем простым человеком, то информации надо очень много. Почему, кстати, простым? Сам же только что сказал, что Филиппа обратили. Получается, это возможно, что же со мной не так?

– Подожди, сейчас объясню, хватит голову ломать, а то все мозги сломаешь, а все равно не догадаешься, – Андрей явно получал удовольствие, отвечая на вопросы, которые я вслух не задавала. Силу свою демонстрировал что ли, чтобы врать неповадно больше было?

– Ты можешь, хотя бы делать вид, что у нас цивилизованный диалог, как у нормальных людей, и отвечать только на те вопросы, которые я озвучила, – огрызнулась я.

– А зачем тратить время? И я не «нормальный человек», волк я, «уууууууууу», – Андрей изобразил, как воет на луну, и засмеялся собственной шутке. Вышло действительно забавно, так что улыбки сдержать у меня тоже не получилось.

– Создавать себе подобных можно, но только с разрешения Совета Двенадцати, в эту организацию входит по представителю от каждой расы, кроме людей, разумеется, – продолжил он.

– Так в чем проблема, пойди и попроси разрешения, – перебила я на полуслове.

– Пойти-то я могу, да вот только разрешения мне никто не даст. Я не договорил, —он поднял указательный палец вверх, призывая меня к молчанию. – Создавать может только тот, кто не имеет врага по крови, или кровного, называй, как нравится. А у меня такой есть, это Филипп. Вот почему мы оба ничем тебе не можем помочь с бессмертием.

– А откуда в Совете об этом знают? – я начинала злиться. Говорит какую-то бессмыслицу, и думает, что я поверю! У многих есть враги, даже у мелюзги в детском саду, да только кому какое дело?

– А оттуда. Филипп принес магическую клятву уничтожить меня любой ценой. Он и вампиром-то стал по мою душу. Человеку, понимаешь ли, оборотня не убить. А все подобные магические клятвы регистрируются Советом автоматически. Как? Не спрашивай. Я понятия не имею, да и неважно это.

– И что, снять такую клятву никак нельзя? Это что, на всю жизнь?

– Ну, на всю, не на всю, вопрос спорный. Снять можно. Самый простой способ – убить одного из нас. Есть и более сложный. Если нам обоим по доброй воле надоест враждовать, можно использовать особое заклинание, но оно отнимает столько энергии, что его мало кто решается произнести. Право же, прикончить эту гадину проще будет. У меня сегодня почти получилось, да вот только он слишком близко подобрался к тебе, я еле успел тебя из его лап выдернуть. Понял, что убить его, может, и выйдет, но тебя в таком случае защитить вряд ли. Вот и пришлось сгрести тебя в охапку и припустить бегом. Странно, что ты так и не спросила, что во дворе произошло, ты же разглядеть ничего не могла.

– Хотела, да решила, что ты меня тогда точно похоронишь, а потом ты столько всего наговорил, что я совсем забыла, но что все живы – это поняла, – пояснила я.

– Ладно, неважно, что с тобой делать – вопрос открытый. Утро вечера мудренее, так что спать пошли, – Андрей поднялся, поставил бокал и отправился в спальню.

По его лицу было абсолютно ясно, что все разговоры на сегодня закончены и до утра ответов на свои вопросы я не получу. А вопросов было море. Что Андрей сделал Филиппу? Чем занимается Совет, кроме регистрации клятв? Какие еще расы существуют? Где живут? А самое главное: что будет со мной, после того, как я узнала так много всего, чего мне знать не полагалось?

Я поднялась на ноги. Напряжение спало, и я начала ощущать все ссадины, которые за этот вечер появились на моем теле. Болело везде, ладони и колени были содраны до крови, согнуть до конца правую руку не получалось, а сколько было синяков и царапин под платьем, даже думать не хотелось. Ладно хоть все кости целы, могло быть и хуже.

Я прошла вслед за Андреем в спальню. К моему приходу он успел скинуть халат и развалиться на белоснежных простынях, при взгляде на которые я почувствовала себя грязной, что и неудивительно после моих сегодняшних купаний в лужах.

– Я могу сходить в душ? – поинтересовалась я

– Конечно, дорогая, – Андрей сладко зевнул и потянулся. Что-то в его словах и выражении лица меня насторожило. Видимо, паранойя разыгралась, раньше он разговаривал со мной так же. Мне казалось, что после всего случившегося его отношение ко мне, а значит и поведение, изменятся. Не изменились. Интересно, это хороший знак?

Размышлять над этим, стоя истуканом посередине комнаты, было глупо, и я отправилась в душ. Горячая вода обжигала царапины, но расслабляла напряженные мышцы. По всему телу кругами расходилось тепло. Думать сил уже не было. Да и смысла в этом я не видела: одна я все равно не найду ответов на свои вопросы. Поплескавшись минут пятнадцать, я насухо вытерлась пушистым полотенцем, покинула ванную и отправилась в неизвестность, которая ждала меня в спальне. Подойдя к двери, я увидела, что свет не горит. Судя по звукам, доносившимся из глубины комнаты, мой дорогой друг не стал дожидаться меня для любовных утех. Не могу сказать, что я огорчилась. «Наверное, он это знал», – подумала я. Легко, однако, угадывать желания девушки, когда можешь читать ее мысли. Впрочем, велика вероятность того, что ему самому сегодня хотелось просто хорошо отдохнуть. От этой мысли я почувствовала легкий укол обиды. Подойдя к кровати я бросила взгляд на часы – они показывали три часа утра. Долго мы засиделись за «приятной беседой».

Глава 2

Где-то играли вальс. Я пошла на звук музыки и скоро добралась до огромного помещения с зеркалами и позолотой, в канделябрах горели свечи. Присмотревшись, я узнала один из бальных залов Лувра, который нам с девчонками показывала экскурсовод во время нашей поездки в Париж. Только он совсем не походил на музей. Я огляделась по сторонам и заметила танцующие пары. Дамы были одеты в платья с длинными юбками, глубокими декольте и тугими корсетами, мужчины напоминали портреты дворян времен Людовика XIV. Мой взгляд уперся в огромное зеркало напротив: на мне тоже красовался роскошный наряд из тяжелого бархата цвета красного вина с кремовой вставкой на груди, тяжелые пышные юбки опускались до пола, декольте было настолько откровенным, что в первый момент мне показалось, будто оно заканчивается под грудью, на шее висело колье из камней, напоминавших гранаты. Волосы, собранные в высокую прическу, обрамляли лицо множеством свободных локонов.

Оценив свой внешний вид на отлично я продолжила смотреть по сторонам, пытаясь понять, как попала на столь странную вечеринку. Вдруг прямо передо мной выросла чья-то фигура. Я подняла глаза и оказалась лицом к лицу с уже знакомым мне вампиром. Выглядел он великолепно: каштановые волосы были чуть-чуть длиннее, чем при нашей вчерашней встрече, в огромных глазах отражались блики от горевших повсюду свечей, и мне опять не удавалось определить, какого они цвета, почему-то это казалось очень важным. На Филиппе был камзол по тону близкий к моему платью, из-под которого виднелась белая шелковая рубашка, высокие сапоги довершали костюм. Вампир протянул руку:

– Потанцуем? – его голос, как и прошлым вечером, показался мне музыкой, в которой одновременно звуча перезвон сотен колокольчиков и рык десятков голодных хищников.

По моей спине побежали мурашки. Я позволила Филиппу вывести себя в центр зала, и мы закружились среди других вальсирующих пар. Он вел уверенно, и я не сразу сообразила, что не разбираюсь в классических танцах. Но скоро на смену растерянности пришло неожиданное осознание – у меня получалось не хуже, чем у других, как будто тело само знало, что и когда делать. Довольно долго мы кружились молча. Когда я уже почти решилась что-нибудь сказать, Филипп начал наклоняться ко мне. Мои губы сами приоткрылись ему навстречу. Такого поцелуя у меня еще не было: все чувства обострились до предела. Проклиная обручи на юбке, не позволявшие прижаться к нему вплотную, я обвила руками шею вампира и почувствовала, как его губы скользнули ниже. И вот он уже ласкал мою шею…

Я приоткрыла глаза и сразу насторожилась: вместо бальной залы и танцующих пар нас окружали деревья, в кронах которых шумел ветер. Было очень темно. Мне стало страшно, я посмотрела на своего визави и содрогнулась: из его рта торчали два длинных клыка, и они медленно приближались к тому месту, где пульсировала моя сонная артерии.

Я вздрогнула всем телом, еле успев подавить крик, и резко села в постели.

Утро было уже в разгаре, в окно ярко светило солнце. Андрея рядом не оказалось, зато с кухни доносился аромат жареных сосисок. Я встала, достала из шкафа футболку и быстро ее надела. Я всегда так делала, когда оставалась здесь раньше. Расстояние до кухни преодолела быстро, несмотря на боль от синяков и царапин, надолго угнездившихся на разных частях моего тела. Андрей в фартуке поверх домашних шорт стряхивал со скворчащей сковороды на фарфоровое блюдо омлет и шпикачки.

– Привет, – улыбнувшись начал он и, наклонившись через стол, чмокнул меня в губы. Я слегка опешила. Может, все, что случилось вчера, мне просто приснилось? Не мешало бы проверить.

– Только что твой дружок – вампир чуть было не выпил из меня всю кровь, – как бы между делом вставила я, прикуривая сигарету и пододвигая к себе пепельницу. Андрей мгновенно замер и уставился на меня во все глаза:

– Что ты говоришь? – медленно произнес он. Вся его поза выражала готовность прямо сейчас броситься на любого, кто переступит порог кухни. «Значит, все-таки ночные события мне не приснились», – решила я.

– Во сне… – спокойно, будто заканчивая предыдущую фразу, пояснила я.

Еще секунду Андрей озадачено смотрел на меня, потом сосредоточился на раскладывание омлета по тарелкам.

– Сардельки будешь? – поинтересовался он.

– Угу, – я рисовала ногтем узор на пепельнице.

– Правильно, тебе необходимо подкрепиться, прежде чем мы поедем к твоим родителям.

Я подавилась и резко выдохнула дым через нос. Я ни-ког-да ни-ко-го из моих бойфрендов не знакомила с родителями и совершенно не собиралась менять это правило.

– Ты сошел с ума! – прокашлявшись заявила я. – Поедем, куда скажешь, хоть к черту, хоть к дьяволу, но только не к моим родителям.

– К черту или дьяволу нам не надо, там мы ничего не забыли. А вот с твоими мамой и папой стоит поговорить.

– О чем нам с ними разговаривать? – заупрямилась я. – Никуда я не поеду. Если ты решил отпустить меня на все четыре стороны, то, конечно, я поеду домой. Но вдвоем – нет.

– Знаешь, Малыш, – Андрей сел рядом, взял вилку и продолжил уже с набитым до отказа ртом: – Обычно, когда девушка переезжает к парню, она предварительно знакомит его с мамой и папой, собирает вещи и делает кучу других подобных глупостей. Но если ты решила все время ходить в моих футболках, пожалуйста, ничего не имею против.

Закончив сей содержательный монолог, мой «парень» тире волк принялся за обе щеки уписывать содержимое своей тарелки. Я же уставилась на него во все глаза, ожидая, когда наконец он скажет: «Шутка, пошли пить кофе в такое-то кафе». Через пару минут до меня постепенно начало доходить, что пауза затянулась, а значит, Андрей абсолютно серьезно думает, будто я собираюсь к нему переезжать.

– Андрюша, зачем тебе это надо? Почему бы нам не оставить все как есть, – попробовала я привести его в чувства.

Он резко отставил тарелку, посмотрел на меня в упор и безапелляционно заявил:

– Надеюсь, ты не забыла, что отпустить тебя я не могу. Я все утро думал, что нам делать, и вот он выход. Мы можем жить вместе, тогда никто ничего не заподозрит. Ты мне нравишься. Так что, здесь проблемы нет, вчера ты утверждала, что я тебе тоже. Выходит, все складывается как нельзя лучше. Когда получишь диплом, уедем отсюда – пусть дорогой Филипп помучается, нас разыскивая. А до тех пор ни на шаг от меня не отойдешь.

– Я что, твоя пленница? – задыхаясь от злости прошипела я.

– Нет, моя девушка, почувствуй разницу, – оборотень оскалился совсем по-волчьи, – кофе будешь?

– Буду, – буркнула я, все еще размышляя, как бы отговорить Андрея от его дурацкой идеи. Хотя, признаться честно, сама я другого выхода тоже не видела, но сдаваться так легко не собиралась.

Кофе был отличный, выпив кружку, выкурив пару сигарет и вволю позлившись на себя, на оборотня и весь мир в придачу, я начала собираться с мыслями. Трудные суточки выдались, ничего не скажешь. Даже не верится, что еще вчера меня могли волновать домогательства Агафонова! За время, что мы с Андреем провели на кухне, я несколько раз предпринимала попытки выведать что-нибудь еще о сверхъестественном мире, или уговорить его не ездить к моим родителям. И то, и другое абсолютно безрезультатно. Андрей отшучивался, чмокал меня в губы и переводил разговор на что-нибудь безобидное: на погоду, новое телевизионное шоу, сапожки в модном бутике. Через час я начала медленно звереть. Возникало ощущение, будто я смогу перекинуться, не будучи оборотнем, причем в нечто особо зловредное.

Чтобы успокоиться, я налила себе ванну, бросила туда душистую соль и разлеглась в полной решимости не выходить как минимум до обеда.

Прошло минут пятнадцать, злость только начала отступать, как дверь открылась, и в ванную ввалился Андрей. В руках он держал две рубашки – голубую и бледно-розовую.

– Как думаешь, в чем лучше ехать? Розовый мне идет больше, но я не знаю… Вдруг твои родители консервативны? Кстати, не говори ничего про мою работу, лишние вопросы нам ни к чему.

Все мои усилия пропали даром. Вместо злобы навалилось ощущение безнадежности.

Через пару часов мы сидели в автомобиле Андрея, он осторожно выруливал с парковки. Я привела себя в божеский вид. Косметика и запасные колготки у меня есть всегда, а грязь с одежды Андрей сжалился и вывел с помощью магии. Сломанный каблук оборотень тоже починил, только с супинатором вышло не очень. Я покрутила радио, но сегодня мне ничего не нравилось. Немного подумав, я сочла, что тишина предпочтительнее. Андрей вел машину молча, и я уставилась в окно. Вокруг было серо. Низкие тучи, казалось, лежали на крышах домов, мелкая изморозь сыпалась с неба. Машины ехали еле-еле, так как видимость была плохой, и Андрей ощутимо злился. Так и хотелось напомнить, что не все вокруг оборотни с идеальной реакцией. Но я сдержалась, не желая выслушивать очередные шуточки, а говорить об этом всерьез он сегодня явно не собирался.

Мои родители жили на Украинском бульваре. Кое-как Андрей смог припарковаться на стоянке торгового центра – во дворах сделать это было абсолютно нереально.

– Ты идешь? – поинтересовался он.

Я несколько минут сидела молча и не шевелясь. При мысли о том, что надо выйти на улицу, начинало мутить. Видимо, Андрей ощутил мои сомнения, потому что открыл пассажирскую дверь, наклонился, отстегнул ремень безопасности и вынул меня из машины, словно я была не девушка, а кукла. Мне ничего не оставалось, кроме как взять его за руку и отправиться на встречу с неизбежным.

Позвонив в дверь, я затаила дыхание. Долго не открывали, потом послышался голос Инки:

– Марин, ты?

– Я, я.

Инка стояла на пороге растрепанная, заспанная, в халате. Увидев, что я не одна, она смутилась до крайности и поскорее ретировалась в комнату, громко оповещая всех домочадцев о том, что «Маринка кавалера привела». Из кухни выглянула мама, судя по виду, она только что закончила делать маникюр и теперь сушила ногти, размахивая руками во все стороны, волосы у нее были аккуратно уложены. «Куда-то собрались», – мысленно отметила я. И, видимо, не ошиблась – из спальни вышел отец, застегивая запонки. Ромка, мой брат, выскочил из туалета в одних трусах, забыв потушить сигарету.