Ангел западного окна

И все же первое свидетельство и первое предсказание будущих свершений принадлежало мне самому, вернее, исходило от моего отражения, когда я после попойки в честь присвоения мне ученой степени магистра воззрился на себя и увидел в зеркале пьяную образину. Суровые укоризны, изреченные призрачным двойником, по сей день звучат у меня в ушах, но ни лицо, ни слова, казалось, не были моими собственными, потому как в зеркале я видел кого-то, отличавшегося от меня самого, и речи доносились ко мне со стороны, от моего противника, из-за зеркального стекла. Чувства меня не обманули, память не подвела, ведь едва лишь некто в зеркале заговорил со мной, я мигом протрезвел, будто окаченный ледяной водой.

Далее: удивительное предсказание, написанное для леди Елизаветы ведьмой, эксбриджской лесной колдуньей. Впоследствии Роберт Дадли тайно доставил мне копию, сделанную собственной рукой принцессы, к сему она приписала три слова, которые с тех пор живут в моем сердце: verificetur in aeternis[66]. А затем в темнице Бартлет Грин, таинственный разбойник, посвященный – ныне не осталось в том никаких сомнений – в ужаснейшие ритуалы, что находят исполнителей и приверженцев в трущобах горной Шотландии, указал еще более ясные знаки и недвусмысленно дал понять, какая судьба меня ожидает. Ведь он назвал меня „юным королем“. Слова сии я с того дня непрестанно пытаюсь истолковать в алхимическом смысле. И всякий раз притом меня властно охватывает чувство, что „корону“ понимать должно отнюдь не как венец земного монарха…

Он, неграмотный мясник, раскрыл мне глаза, я постиг смысл северного предела земли – Туле[67], то есть Гренландии: сия есть мост к неисчерпаемым сокровищам и бесчисленным землям Нового Света, лишь ничтожно малую и наименее ценную часть которых открыли и преподнесли испанской королевской фамилии авантюристы Колумб и Пизарро. Благодаря Бартлету Грину я увидел расколотую, долженствующую быть вновь соединенной корону Западного моря, Англии и Северной Америки, – увидел соединенных узами брака короля с королевой на престоле Британских островов и Новой Индии.

Вновь предчувствие властно охватывает душу: должно ли понимать сие лишь в смысле земного бытия?!

Он ведь еще дважды, уже не в Тауэре, позднее, являлся, говорил со мною с глазу на глаз и словно прочными железами сызнова укрепил в моем сердце девиз Родрика: „Совладаю!“

Он, именно он при одном из своих явлений толкнул меня на последнее, крайнее средство – насильственное – своими ужасными сокрушительными речами, в то же время ясными, будто вдохновленными всеведущим разумом и несущими благотворную свежесть; подобно ледяной воде, омочили они чело измученного лихорадкой страдальца, повлекли, заманили и… соблазнили меня, несчастного, завладеть королевой, покорив ее силой, ибо уклончивая и загадочная ее натура снова и снова от меня ускользала.

И опять все то же предчувствие: должно ли относить сие к земному бытию?!

Не хочу, впрочем, забегать вперед, всему свое время и место. Покамест по порядку буду излагать события тех лет, наверное, так легче будет отыскать изъян, помешавший моим жарким устремлениям достичь цели.

Королева Мария опочила в тот год, когда мне минуло тридцать три, и тут-то, казалось, настало время действовать. Все планы экспедиции для завоевания Гренландии, а также проекты преобразования новых земель в плацдармы для дальнейшего постепенного и продуманного покорения Северной Америки, разработанные мной самым тщательным образом, были полностью готовы. Я не упустил ни единой мелочи, которая могла бы воспрепятствовать или же, напротив, споспешествовать сему с размахом замышленному предприятию, учел его географические, мореходные и военные аспекты, стало быть, в самое ближайшее время великая держава могла приступить к преобразованию мира.

И поначалу все складывалось прекрасно! В ноябре 1558 года верный друг мой Дадли, ставший к тому времени графом Лейстером, сообщил, что леди Елизавета повелела мне составить гороскоп, дабы узнать наиболее благоприятный день для ее торжественной коронации в Вестминстерском аббатстве. Имея все основания видеть в таком поручении добрый знак и свидетельство благожелательного расположения государыни, я с жаром взялся за дело, призвав звезды и светила небесные удостоверить грядущий расцвет славы моей повелительницы, а также свою судьбу – предсказанное высокое назначение разделить с Елизаветой престол.

В том гороскопе положение светил и впрямь оказалось чудесным, ибо сулило Англии по восшествии Елизаветы на престол небывалые процветание и богатство. Мне же он принес, помимо щедрого денежного вознаграждения, похвалы, согревшие мое сердце, и косвенное обещание не королевской, но иной, большей благодарности от моей повелительницы. Деньги вызвали у меня лишь досаду, я убрал их с глаз долой, а вот весьма неопределенные посулы, намеки на ожидающую меня милость, которые со слов Елизаветы снова и снова передавал друг Лейстер, я счел надежным залогом того, что все мои мечты в скором времени сбудутся.

Ничто, ничто не сбылось!

Королева Елизавета затеяла со мной игру, и конца ей, похоже, не предвидится… Никакими словами не передать, скольких мук и душевных волнений, поколебавших даже веру мою в помощь Всевышнего, стоили ее забавы, какой урон понесли мои упорство, воля, энергия как физической, так и духовной природы… Втуне затрачены силы, коих достало бы заново построить и разрушить целый мир…

Лестный атрибут – «девственная», который все кому не лень старались ввернуть в свои льстивые речи, вскорости стал модным словцом, неизменно присовокуплявшимся к официальному королевскому титулу, и, как видно, был королеве так приятен, что самим звуком своим кружил голову – Елизавета положила себе за правило строгость манер, титулу соответствующих. Ее непокорность, своенравие и прирожденное свободолюбие противоречили сему роковым образом. Притом и молодость, юная сила, игравшая в крови, брала свое, зов пола требовал удовлетворения, нередко весьма диковинного и извращенного.

И когда я получил приглашение в Виндзорский замок (то было незадолго до нашей первой, жестокой размолвки), где мне предстояло встретиться с Елизаветой без свидетелей, ни малейших сомнений относительно ее желаний быть не могло. Вспыхнув от негодования, я ответил отказом, так как отнюдь не хотел провести ночь со снедаемой похотью девственницей, а мечтал о дне достойного соединения с королевой узами брака.

Думается, вполне верными были сплетни – дескать, друг мой Дадли, не имевший столь высоких притязаний, радостно принял то, в чем я отказал и себе, и предмету моего терпеливого, исполненного надежд поклонения. Был ли я прав? Бог весть…

Много позднее, по наущению, чтобы не сказать приказу Бартлета Грина, того, кто не ведает ни рождения, ни смерти, но является и исчезает, я совершил то, что в конце концов навлекло на меня проклятие, подобное грозовой молнии, которая долгое время лишь грозно полыхала в вышине, однако раньше или позже должна была меня поразить; как видно, сия кара была назначена неисповедимым Провидением. Я остался жив после удара молнии, хотя мои жизненные силы и душевный покой были с тех пор неисцелимо подорваны; с уверенностью берусь утверждать: в иной час и при ином расположении звезд и светил небесных проклятие столь страшное меня бы убило.

Жив-то жив, однако былая моя сила разрушена до основ. Но я постиг, кто мой противник!

Двусмысленное отношение ко мне Елизаветы, ее жестокосердие, а более всего – вновь нарушенное ею обещание приглашать меня в Виндзорский замок не ради болтовни, игривых забав и кокетства, а для серьезных советов и переговоров, привели меня в ярость: поддавшись гневу, я покинул Англию и отправился в Венгрию, к императору Максимилиану, дабы представить сему деятельному правителю планы завоевания и колонизации Северной Америки.

Странное дело, еще в пути я ощутил раскаяние – показалось, будто я замыслил выдать свою глубочайшую тайну и пойти на измену моей королеве, в душе раздался предостерегающий голос, что-то влекло меня назад, словно магической незримой пуповиной я был связан с материнским телом, с моей государыней.

Посему императору я сообщил лишь кое-какие соображения свои относительно астрологии и алхимии, рассчитывая пожить при дворе, получив кров и место императорского математика и астролога. Однако я не оправдал надежд императора, как и он – моих.

На следующий год, в моей жизни сороковой, я воротился в Англию; Елизавету нашел столь же милостивой, прельстительной и столь же царственно горделивой и холодной. По ее приглашению прибыл в Гринвич и провел там несколько дней в сильном волнении, ибо впервые за все время она снизошла до моих лекций и с искренней благодарностью приняла плоды моих научных изысканий. Она любезно пообещала свое заступничество на случай любых обвинений со стороны обскурантов, а вскоре посвятила меня в самые сокровенные свои мечты, планы и заботы.

В те дни она, по-прежнему то ласковая, то жестокая, открыла мне, что в страстном сердце сохранила верность мечтаниям своей юности, коль скоро оные касаются моей особы, и дала понять, что ею не забыт любовный эликсир эксбриджской ведьмы.

Я с изумлением вывел из сего, что она знает больше, нежели я предполагал. Однако тут же она необычайно торжественно объявила, что до конца дней будет питать ко мне сестринские чувства, то есть любовь большую, нежели плотская страсть, и что наш союз на первых порах должен быть союзом сестры и брата, с тем чтобы названое кровное родство однажды вознеслось на вершину истинного кровного соединения. Поныне не ясны мне ни смысл, ни цель сей фантазии, а тогда речи Елизаветы меня поразили, словно ее устами вещало некое неземное существо… Неужели я заблуждался, и королева, лишь крайне неохотно пойдя навстречу моим настойчивым стремлениям и надеждам, хотела попросту напомнить подданному о надлежащих границах в обхождении с высочайшей особой? Странно, однако: никакими силами я не могу избавиться от мысли, что то был голос не самой Елизаветы, что некая неведомая сила изрекла ее устами слова, обладающие особым смыслом, коего мне не постичь, должно быть, никогда. Что означает, что может означать „вершина истинного кровного соединения“?.. В те дни в Гринвиче я в первый и единственный раз вступил с Елизаветой в открытую честную борьбу во имя любви и взаимности, во имя естественного права мужчины на обладание женщиной. Увы! Елизавета не покорилась, более неприступная, чем доселе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Глэдхилл – такого населенного пункта в Великобритании нам обнаружить не удалось. Прим. – В. Ахтырская

2

Уорчестер – графство не в Великобритании, а в США (в штате Мэриленд). Прим. – В. Ахтырская

3

Мортлейк – поселок в графстве Саррей в Англии, на Темзе, к западу от Лондона, некогда резиденция архиепископов Кентерберийских; известен также своими гобеленами (у Майринка перенесен в графство Эссекс). Любопытной представляется не столько география, сколько семантика названий: Gladhill – милый, приветный холм, Mortlake – гибельное озеро. Прим. – В. Ахтырская

4

Двенадцатигранник. – Додекаэдры (двенадцатигранники) адепты тайных мистических учений наделяли волшебной силой. Согласно Пифагору, двенадцатигранник как симметричное геометрическое тело является основанием Вселенной. По мнению Платона, додекаэдр божество использовало для построения универсума. С точки зрения алхимиков, число двенадцать лежит в основе главных субстанций и миров, и потому додекаэдры как нельзя более подходят для рассчитывания алхимических опытов. Прим. – В. Ахтырская

5

Камень таинственный, освященный и видения предивные являющий (лат.). – Прим. перев.

6

Розенкрейцеры – представители тайного религиозно-мистического общества, основанного в Германии, вероятно, в XV в. и получившего название по имени своего основателя Кристиана Розенкрейца. Целью адептов розенкрейцерства было обретение тайного знания и достижение всеобщего блага. Учение розенкрейцеров вобрало в себя элементы алхимии, герметической философии, неоплатонизма, каббалы. Розенкрейцеры весьма почитали Джона Ди. Прим. – В. Ахтырская

7

Пентакль – объемный вариант плоской пентаграммы, магический предмет, с древности использовавшийся оккультистами для заклинания духов, низведения луны, вызывания дьявола (здесь можно вспомнить «Фауста» Гете), каббалистических и других магических ритуалов. По преданию, с его помощью царь Соломон и адепты мистического учения пифагорейцев проникали в мир демонов. Прим. – В. Ахтырская

8

Род графов Уэльских, род Хьюэлла Дата… – Хьюэлл Дат (Хьюэлл Добрый, или Хьюэлл Праведный) – король Уэльса (годы правления 904–950). Объединил под своей властью Гвинедд и Поуис – северную и южную части Уэльса, храбро отражал набеги викингов и нападения норманнов. Покровительствовал наукам и искусствам. В царствование Хьюэлла Доброго была предпринята кодификация права, а изданные им законы своей гуманностью выгодно отличались от бытовавших в ту пору в европейских государствах. При Хьюэлле Добром королевство Уэльс достигло невиданного прежде расцвета. Прим. – В. Ахтырская

9

Двуликий Янус (от лат. ianua – двери, ворота) – древнеримский бог входов и выходов, всякого начала, прошлого и будущего. Прим. – В. Ахтырская

10

Редчайшие (лат.). – Прим. перев.

11

…в зеленое царство мертвых, в зеленые угодья Персефоны… – Персефона – в древнегреческой мифологии владычица подземного царства, супруга Аида, похищенная им у матери Деметры и проводящая две трети года на земле, одну треть – в царстве мертвых.

Зеленый цвет традиционно не связывается в мифологии с царством смерти, потусторонним миром и гибелью. В кельтских легендах зеленые холмы предстают обиталищем волшебных духов-сидов (ши), эльфы и фэйри обычно носят платье зеленого цвета. Не исключено, что Майринк помнил об этом факте, выстраивая цветовую символику романа «Ангел западного окна» с его кельтскими, валлийскими и шотландскими подтекстами и мотивами «зеленых зеркал», «зеленой бездны», «Гренландии», «зеленой земли», завладеть которой Джон Ди предлагает королеве Елизавете. Прим. – В. Ахтырская

12

Джон Ди (1527–1609) – историческая личность, знаменитый английский ученый, прославившийся выдающимися знаниями в сфере математики, астрономии, географии, древних языков, философии. Стал вдохновителем ряда географических открытий. Видный астролог и алхимик, оккультист, создатель особой герметической философии.

У Джона Ди действительно были кельтские – валлийские корни, правда, его фамилия, вопреки предположениям Майринка, происходит от валлийского du – «черный».

Окончил Кембриджский университет, еще в юности обратил на себя внимание блестящими познаниями во многих областях науки. Преподавал в Кембридже, читал лекции в университетах Лёвена и Парижа. Испытывал большой интерес к сверхъестественному, подобно многим выдающимся умам эпохи Ренессанса, пытался связать науку и магию. Его научным занятиям некоторое время покровительствовала королева Елизавета. В 1564 г. Джон Ди опубликовал ученый труд «Иероглифическая монада», в котором обосновал принципы своего философского учения, вобравшего в себя элементы каббалы, неоплатонизма и пифагорейства. В 1582 г. знакомится с Эдвардом Келли (1555–1595?), юристом, оккультистом, алхимиком и медиумом, при посредстве которого общался с духами. Джон Ди утверждал, что устами Келли ангелы изрекали ему откровения на языке Еноха (по разным источникам, ангела, пророка или праведника, хранителя тайного знания в потустороннем мире, посланца Божьего). Современные историки спорят о том, насколько сам Келли верил в откровения ангелов, глаголавших его устами; не исключено, что он был не ловким авантюристом, каким его изображает в романе Майринк, а искренним адептом учения Джона Ди или безумцем. В 1583 г. по приглашению упоминаемого в романе польского аристократа Альберта Лаского, очевидно, рассчитывавшего получить с помощью алхимических опытов золото, Джон Ди и Келли отправляются на континент и некоторое время подвизаются в Праге, при дворе императора Рудольфа II, известного своим интересом к каббале и различным мистическим учениям, а затем в Варшаве, при дворе польского короля Стефана Батория. Однако и император Рудольф, и король Стефан, видимо, были разочарованы результатами их занятий. Затем пути Джона Ди и Келли разошлись: Келли остается в Праге, где около 1595 г. умирает при невыясненных обстоятельствах (возможно, был казнен, возможно, погиб при попытке к бегству). Джон Ди возвращается в Англию. Королева Елизавета, успевшая охладеть к причудливым планам ученого, тем не менее в 1592 г. назначает его на почетную должность ректора Крайстс Колледжа в Манчестере. Ди занимал ее недолго и вскоре отошел от дел. Впоследствии был забыт. XX в. пережил всплеск интереса к личности и научным трудам Джона Ди во многом благодаря усилиям английского историка Фрэнсиса Йейтса и произведениям художественной литературы, наиболее значительное из которых, кроме романа Майринка, – книга английского писателя Питера Экройда «Дом доктора Ди» (1993). Прим. – В. Ахтырская

13

Бафомет – демон, со времен Средневековья изображавшийся в виде козлоподобного чудовища, одно из воплощений дьявола. Демон Бафомет впервые упоминается во французских хрониках в 1314 г.: поклонение дьяволу в облике Бафомета вменялось в вину рыцарям-тамплиерам, в том числе гроссмейстеру ордена Жаку де Моле, приговоренным к сожжению на костре за богоотступничество, ересь и противоестественные грехи. Поскольку тамплиеров судили по сфабрикованным обвинениям, Бафомета, возможно, также измыслили их гонители, в первую очередь французский король Филипп IV и Папа Климент V, – во всяком случае, никаких подтверждений тому, что Бафомет – древнее языческое божество, у современной науки нет. Однако у Майринка Бафомет – нечто более сложное, нежели воплощение зла: как и Гермафродит в романе «Голем», он выступает символом примирения противоречий, взаимодополнения противоположностей, обретения эзотерического, тайного знания. Прим. – В. Ахтырская

14

Сжульничать в игре, подтасовать; букв. подправить судьбу (фр.). – Прим. перев.

15

…«Воронов»… в религиозных смутах 1549 года. – Мятежники, избравшие в качестве эмблемы ворона, – плод воображения Майринка. Возможно, на его выбор повлияла связь ворона в большинстве культур со смертью и потусторонним миром. Однако «вороном», а иногда «вороньей головой» в алхимии именовался осадок на стенках и на дне алхимического сосуда, возникавший в процессе возгонки вещества и символически отождествлявшийся алхимиками с «разложением» и низменными сторонами человеческой натуры, еще не достигшей просветления. Прим. – В. Ахтырская

16

…епископу Боннеру. – Эдмунд Боннер (1500–1569) – английский церковный и государственный деятель. Начинал службу при кардинале Вулси. Обратил на себя внимание короля Генриха VIII и вскоре стал для него незаменим. Ловкий царедворец, неоднократно выполнял миссию посланника, в частности вел от имени короля переговоры с папой римским. Пик его государственной и церковной карьеры, в том числе сан епископа Лондонского, приходится на годы правления Марии Кровавой, при которой он ревностно «восстанавливал» поруганную католическую веру и приобрел печальную известность как ненавистник протестантов. Преследуя «еретиков», подписал около трехсот смертных приговоров, прославившись жестокостью и заслужив репутацию едва ли не наиболее одиозной личности в английской истории. В правление Елизаветы пережил опалу, был удален от двора, умер в тюрьме. Прим. – В. Ахтырская

17

Лорд-протектор – имеется в виду Эдвард Сеймур, герцог Сомерсет, первый граф Хертфрод (ок. 1506–1552) – регент при малолетнем короле Эдуарде VI, фактически правивший страной от его имени. Прим. – В. Ахтырская

18

Черная Исаида. – Исаида (Исида) – главное женское божество древнеегипетского пантеона, богиня плодородия, воды, верности, воплощения женственности, богиня-мать. Сведений о том, что древние египтяне почитали ее в черной, мрачной, хтонической ипостаси, не сохранилось, есть лишь отдельные упоминания о том, что некогда она как злая волшебница вступила в единоборство со светлым богом солнца Ра. Древние греки отождествляли Исиду с Деметрой, богиней плодородия и земледелия. Разумеется, английские бунтовщики в 1549 г. не имели представления ни о той, ни о другой. Густав Майринк, избрав предметом поклонения Бартлета Грина Черную Исаиду, создает на страницах романа своего рода личную мифологию. Однако не исключено, что Майринк опирался на «Классический словарь собственных имен, упоминаемых древними авторами» английского лексикографа Джона Лэмприра (1788), где древнеегипетская Исида отождествляется с древнегреческой Ио, аргосской царевной, возлюбленной Зевса, а также древнесемитской Астартой, богиней любви и плодородия, богиней-воительницей, и древнеиндийской богиней смерти и разрушения Кали (др. – инд. «кали» – черная), нередко изображаемой верхом на льве (отсюда, возможно, вся сложная «кошачья» символика романа). Любопытно, что герою романа противостоит демон в облике пантеры – княжна Хотокалюнгина, фамилия которой отчасти созвучна имени богини Кали. Прим. – В. Ахтырская

19

Епископ Дунстан Бридрокский – исторический святой Дунстан (ок. 909–988) был епископом не Бридрока, а Гластонбери и Кентербери. Считается покровителем златокузнецов, ювелиров и оружейников. Прим. – В. Ахтырская

20

…предок леди Елизаветы король Макбет. – Сообщение о том, что исторический король Шотландии Макбет (годы правления 1040–1057) был предком английской королевской династии Тюдоров, к которой принадлежала Елизавета, – вымысел Майринка. Прим. – В. Ахтырская

21

Здесь: вещественное доказательство (лат.). – Прим. перев.

22

Гея, Черная Матерь. – В древнегреческой мифологии – Земля, богиня-мать, создательница всего сущего, древнейшее доолимпийское божество. Объединяет в своем облике черты мудрой и благой богини, хранительницы древнего знания, и хтонические, ужасные свойства прародительницы титанов и уродливых чудовищ – воплощение стихийных, неподвластных разуму сил природы. Частично отождествлялась со светлой Деметрой и фригийской Кибелой, богиней плодородия. Прим. – В. Ахтырская

23

Святой Антоний (251–356) – египетский пустынник, проповедовавший отшельническое уединение, непрестанные молитвы и физический труд. Искушение святого Антония бесами – тема, привлекавшая многих писателей и художников: Г. Флобера, И. Босха, А. Дюрера. Прим. – В. Ахтырская

24

…потомка Родрика… – Родрик (Родри Маур, Родри Великий, ум. 878 г.) – король Уэльса, дед Хьюэлла Доброго. Прим. – В. Ахтырская

25

…Или никогда не слыхал – «и вы будете, как боги»? – Дьявол, искушая Еву отведать плодов древа познания, говорит: «…в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:5). Прим. – В. Ахтырская

26

Колодезь святого Патрика (Чистилище святого Патрика) – пещера на крохотном островке в озере Лох-Дерг в Ирландии, по преданию, вход в потусторонний мир, до наших дней место паломничества католиков, неоднократно упоминавшееся в произведениях средневековой ирландской литературы, написанных в жанре «видения». Прим. – В. Ахтырская