Безжалостный рыцарь

– Зачем?

– Чтобы забеременеть.

Я не могла скрыть своего удивления.

– Что? Как…

– Я нашел положительный тест на беременность в мусорном ведре.

– Черт.

Еще один кивок.

– Когда я спросил ее об этом, она сказала, что ребенок мой, так как у них с Уэйном не было секса после той большой ссоры. Мне было страшно, но я сказал ей, мол, сделаю все возможное, чтобы позаботиться о них. Я бы бросил школу, рассказал Уэйну правду, пошел в армию, если бы мне пришлось… что угодно.

Теперь казалось еще более логичным, что его настолько потрепала эта ситуация. Он поставил все на Кристалл и ребенка.

– Ты хотел взять ответственность на себя и поступить правильно.

– Да, но мне не дали шанса этого сделать.

Я попросила его продолжить. В его глазах мелькнула боль.

– Через несколько дней у нее случился выкидыш.

– Ох. – Я едва сдержалась, чтобы не обнять его. – Мне так жаль, Оукли.

– Да, правда отстой, но, в конце концов, это было к лучшему. По крайней мере, так я продолжаю себе говорить. – Моргнув, Оукли отвел взгляд. – За несколько дней до выкидыша я подслушал, как она пыталась убедить моего отца отправить меня в военное училище.

Я зависла.

– Что?

На этот раз по его щеке скатилась одинокая слеза.

– Стены наверху тонкие, как картон, а защелка на двери их спальни сломана, так что я не только слышал… Я видел. Она оседлала его, старалась по полной. Очевидно, чтобы потом убедить его, что ребенок, которого она носит, принадлежит ему. Уговаривала его отправить меня в военное училище. Она утверждала, мол, мое присутствие ее напрягает, и именно поэтому она не может забеременеть. Она сказала, что их жизнь станет идеальной, как только я уеду, ведь я – просто кусок дерьма. – Смех Оукли был полон цинизма. – Знаешь, это даже забавно. Она занималась сексом с моим отцом, но на самом деле трахала меня.

Волна гнева, которая поднималась во мне, заставила меня дрожать.

Я не могла поверить, что тетя Дилан – женщина, которую я раньше считала такой идеальной и собранной… на самом деле обыкновенная двуличная змея.

– Но отец… – продолжал он срывающимся голосом, – сказал ей, что не может этого сделать, поскольку я его сын… и как бы плохо ни было, он никогда не бросит меня, как это сделала моя мама.

На этот раз я обняла его так крепко, как только могла.

– Боже, мне так жаль.

– Не надо. Это карма за то, как он поступил со своей женой за ее спиной, пойдя на поводу у какой-то домохозяйки-охотницы за наследством. – Оукли схватился за мою рубашку сзади, будто боялся упасть со скалы, и я была единственным, за что он мог ухватиться. – Я потерял все, Сойер. Кристалл, ребенка, отца. И все потому, что подарил свое сердце стерве, которая использовала меня, а потом выбросила, словно мусор, после того, как получила то, что хотела. – Уткнувшись головой мне в шею, он прохрипел: – Но я все еще люблю ее. Почему, черт возьми, я все еще люблю ее?

Я сказала ему правду.

– Потому что она манипулировала тобой, а иногда дерьмовые люди делают это так хорошо, что тебе кажется, будто все происходит на самом деле. – Положив обе руки ему на щеки, я заставила его посмотреть на меня. – Ты совершил импульсивную ошибку – мы все их совершаем – но ты не заслужил того, что сделала Кристалл. И ты определенно не заслужил потерять этого ребенка. Однако ты не можешь позволить тому, что случилось, разрушить всю твою оставшуюся жизнь. Твой отец любит тебя, и если ты скажешь…

– Нет. – Оук вытер лицо своей рубашкой. – Я не могу. Если я скажу ему правду, это только сильнее испоганит все для него и для ребенка. – Он взглянул на меня. – Я знаю, ты не согласишься, но я бы предпочел жить на улице, чем с ней в одном доме, пока она беременна его ребенком. – Оукли бросил окурок на землю. – Я не хочу работать на Локи, но мне нужны деньги, чтобы прокормить себя. У меня уже накоплено две тысячи… – он зло посмотрел на меня, – вернее, было накоплено две тысячи на машину, но теперь, благодаря тебе, я должен отдать их Локи и придумать, как найти еще две за товар, который ты выкинула.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, но сейчас я чувствовала себя немного виноватой за то, что сделала. Я собиралась извиниться, но потом до меня дошло.

– Почему бы тебе не попросить денег у Джейса и в принципе не прекратить работать на Локи? – Он уже начал отказываться, но я подняла палец, призывая его заткнуться. – Джейс – твой лучший друг. Мы оба знаем, что он с радостью одолжил бы тебе столько, сколько нужно, если бы это означало, что ты прекратишь продавать наркотики. Кроме того, у Ковингтонов куча денег, так что у него точно ес…

– У Ковингтонов – да, но не у Джейса. Чувак не взял ни цента у своего папаши с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. Он надрывает свою задницу, зарабатывая на жизнь. Ни за что, черт возьми, я не буду просить у него денег, чтобы исправить свой косяк, когда они с Дилан играют в семью и у них есть свои счета, которые нужно оплачивать.

– А как насчет второго?

Тупого брата Ковингтона, которого нельзя называть.

– Коул? – Оукли состроил гримасу. – Мало того, что он захочет знать, зачем мне нужны деньги, у чувака проценты больше, чем на кредитной карте и в банке вместе взятых. Я все еще выплачиваю ему сто баксов, которые он одолжил мне на травку в одиннадцатом классе. Кроме того, он уже оказал мне большую услугу, когда уговорил своего отца позволить мне жить в их гостевом доме по дешевке. Я не из тех придурков, которые пользуются своими друзьями, понимаешь?

– Да, понимаю. – Видит Бог, я ни у кого не прошу денег, даже когда все настолько плохо, что я готова рыться в поисках мелочи под диванными подушками, лишь бы заправиться. – Но я все еще думаю, ты должен сказать Дилан и Джейсу, что работаешь на Локи, чтобы они не…

Он энергично замотал головой.

– Нет, я не могу.

Достучаться до него – все равно что пытаться пойти на компромисс с ребенком.

– Почему? Они, черт возьми, думают, что ты принимаешь наркотики. Джейс готов навсегда закончить вашу дружбу, а Дилан, – я поставила свой большой и указательный пальцы на расстоянии полдюйма друг от друга, – настолько близка к нервному срыву, из-за того, что волнуется за тебя.

– Мне так жаль, что я причиняю им боль, но пусть уж лучше они думают, что я переживаю не лучшие времена, чем узнают правду и предложат мне деньги.

Я едва могла держать себя в руках.

– Это бред какой-то.

Оукли хлопнул в ладоши перед моим лицом.

– Подумай. Если я скажу им, что работаю на Локи, они чуть ли не силой засунут деньги мне в глотку. Но я не возьму их, ведь это не проблемы моих друзей… а мои. Настоящий мужчина понимает, как вести дела, не вовлекая в них людей, которые ему небезразличны.

Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

– Отлично. Тебе не обязательно говорить им. – Я нажала кнопку разблокировки дверей на своих ключах. – Я скажу.

Я уже собиралась открыть дверь машины, когда он схватил меня за запястье и потянул на себя.

– Ты обещала.

– Я обещала никому не рассказывать, что на самом деле произошло между тобой и Кристалл. Касаемо Локи я ничего не обещала.

– Боже, Сойер. Не заставляй меня умолять. – Боль в его глазах была просто невыносимой. – Я же уже сказал, Локи – это временно.

– Насколько временно?

– Я не знаю. Плюс минус несколько лет.

– Лет? – воскликнула я. – Ты с ума сошел?

– Слушай, ты бы видела сейчас свое лицо. – Губы парня дернулись. – Я пошутил, Коротышка. Максимум пара месяцев.

– Сколько?

Клянусь, если он скажет двенадцать, я дам ему по яйцам.

– Не знаю. До тех пор, пока я не смогу купить новую машину и накопить несколько тысяч, чтобы разобраться со своим дерьмом.

Мне жутко не нравилась эта идея, но я отступила.

– Максимум три месяца, паршивец. – Я ткнула пальцем ему в грудь. – Не больше.

Оукли вздохнул с облегчением.

– Договорились.

Мне пришла в голову еще одна мысль.

– Не так быстро. Есть еще кое-что, чего я хочу.

Нечто, что придало бы всему этому хоть какой-то смысл, если он согласится. Не говоря уже о том, чтобы немного успокоить Дилан и помочь ему закончить школу на этот раз.

– Что?

– Репетиторство. Два раза в неделю. Занятия по три часа.

Это означало, что я, скорее всего, лишусь того небольшого количества сна, которое у меня было сейчас, но оно того стоило.

Было похоже, что Оукли хотел возразить, однако я не позволила ему это сделать.

– Уговор есть уговор, Зэленка. Соглашайся, или я расскажу Дилан правду и позволю ей расправиться с тобой.

Прищурившись, он слишком сильно приблизился к моему лицу.

– Ты всегда такая упрямая?

– Да, – начинаю я говорить одновременно с глубоким голосом, очень похожим на голос Коула, растягивающего слова.

– Всего семь дней в неделю.

Словно по сигналу, Сатана собственной персоной крадучись подошел к машине Оукли. Обычно одного его присутствия было достаточно, чтобы мой пульс начал зашкаливать от презрения. Тем не менее, на этот раз мое сердце застучало быстрее от этого убийственного взгляда, которым он прожигал Оукли.

– Не хотел вам мешать. – Коул кивнул на нас. – Не обращайте на меня внимания… продолжайте.

Если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что в его тоне слышался намек на ревность, но это было бы абсурдно. Мы не перекинулись и парой слов после того инцидента.

Того, который разбил мое сердце на тысячу крошечных осколков.

Повинуясь инстинкту, я потерла узел, образующийся в груди. Все, что осталось от моего сердца, шипело и грозилось совсем перестать биться, если я пробуду рядом с этим мудаком больше минуты.

А это означало, что у меня осталось около двадцати секунд, чтобы сесть в машину и уехать.

– Ты ничему не помешал, – сказал ему Оукли. – Сойер просто…

– Оукли, – процедила я. – То, что я делаю, не его дело, и, если ты хочешь, чтобы у нас все шло по плану, тебе стоит это запомнить.

Оук собрался продолжить говорить, но мой злейший враг оборвал его.

– Какому плану?

В его голосе слышались опасные нотки.

Какая наглость с его стороны.

– Благослови тебя Господь, – пробормотала я, прежде чем показать на себя и Оукли. – Ты, должно быть, еще не понял, но то, что происходит между нами, не твое собачье дело, Ковингтон.

У этого мудака хватило наглости ухмыльнуться.

– Этот миленький южный говор, который появляется всякий раз, когда ты злишься, очарователен.

Боже милостивый, я ненавижу его.

Он не может флиртовать со мной и использовать такие слова, как «очаровательно», когда он вырвал мое сердце из груди и съел его, словно дикий зверь.

Оукли задумчиво потер подбородок.

– Теперь, когда ты заговорил об этом: мне всегда казалось, что она довольно забавно разговаривает.

Здорово. Теперь он заставил Оукли перейти на темную сторону.

Пришло время уходить. Официально.

Потянувшись к дверной ручке, я проворчала:

– Я напишу тебе позже.

– У тебя нет моего номера, милая.

Хватит.

– Потому что я разговаривала не с тобой. – Каждая унция ярости и боли, которые я сдерживала на протяжении нескольких месяцев, загрохотали во мне, словно вулкан, когда я развернулась к нему. – И, просто чтоб ты знал, ты не можешь стоять там и вести себя так, будто у нас все в порядке, потому что это не так. Я больше не хочу с тобой разговаривать. Для меня тебя больше не существует.

Это самая подлая вещь, которую я когда-либо кому-либо говорила, но, как я ни старалась, я не могла собраться с духом, чтобы попросить у Бога прощения.

Коул ранил мои чувства… Сильнее, чем любой человек. И учитывая, что надо мной издевались большую часть моей жизни, а моя мать любила мою старшую сестру намного больше, чем меня… это о чем-то да говорило.

Взгляд Оукли скакал между нами. Словно он пока не решил, должен ли вмешаться или пойти за попкорном. Зная его, он, вероятно, склонялся к последнему.

Проигнорировав меня, Коул сосредоточился на своем друге.

– Ты готов?

Оукли направился к водительскому месту.

– Черт возьми, да. Мне нужно сделать несколько остановок перед Кристианом.

Коул перевел взгляд на меня.

– К черту Кристиана. У меня настроение на какую-нибудь новую сучку. Все шлюхи в этом городе скучные. – Зеленые глаза изучали мое тело с головы до ног. – Ну, все, кроме одной. – У меня перехватило дыхание, когда его взгляд потемнел. – Но в тот единственный раз, когда у нас что-то было, меня от нее стошнило.

Желчь подступила к горлу, когда я мысленно вернулась к той ночи.

Так вот что случилось? Неужели мое тело было настолько убогим, что его стошнило от меня?

– Я ненавижу тебя.

Мне едва удалось выдавить эти слова. Я открыла заднюю дверь и бросила свою сумку внутрь.

Мгновение спустя Оукли завел машину и выехал со стоянки.

Мне следовало уйти в ту же секунду, как он появился.

Я так старательно избегала его в течение нескольких месяцев, но одна глупая оплошность, и я вернулась к тому, с чего начала. Крошечные волоски на руках встали дыбом, когда я закрыла дверь и почувствовала, как кто-то подкрадывается ко мне сзади. Я мысленно молилась, чтобы это был не он, но Господь, должно быть, взял выходной, поскольку цитрусовый запах Коула заполнил мои легкие. Я заставила себя сделать глубокий вдох, отказываясь оборачиваться.

Коул не заслуживал моих слез.

Он ни черта не заслуживал от меня.

– Убирайся.

– Я думал, что больше не существую для тебя, – насмешливо прошептал он, и его дыхание щекотало мое ухо.

– Иди на хер.

– Держу пари, тебе бы это понравилось, а? Наблюдать, как я дрочу для тебя.

– Чего бы мне действительно хотелось, – я стиснула зубы, – так это чтобы ты оставил меня в покое.

Ковингтон провел своим длинным пальцем по моему затылку, и я едва сдержала дрожь.

– Мы оба знаем, что это неправда, Святоша.

– Что бы ты ни делал, это должно прекратиться сейчас же, Ковингтон.

Он оказался ближе, прижал меня к фургону.

– Ты уверена в этом? – Его рука нашла мое бедро. – Ведь похоже, что все только начинается.

– Вау. Это дерьмо действительно срабатывает на девушках?

– Я не знаю. – Рука слегка переместилась. – Но, если я просуну руку тебе под юбку, мы оба это узнаем.

Я молча проклинала себя за то, что не переодела школьную форму.

– Нет. – Я положила свою руку поверх его. – У тебя был шанс, но ты его упустил, помнишь?

– Вообще-то, не помню. – Кончик носа Коула заскользил по изгибу моей шеи, а затем он глубоко вдохнул. – Почему бы тебе не напомнить мне?

– Я лучше съем тарелку стекла. – Мой пульс участился, когда я почувствовала его возбуждение. – Прекрати меня трогать.

Я ненавидела себя за то, как слабо и жалко звучал мой голос. Не успела я и глазом моргнуть, как Коул развернул меня.

– Что произойдет, если не прекращу?

Побежденная, я тяжело вздохнула.

– Чего ты хочешь от меня, Коул?

Он не ответил – вместо этого он игрался с золотым крестиком на моем ожерелье. Тем, что подарила мне бабушка перед смертью.

– Какая жалость.

– Что именно?

Порыв воздуха вырвался из моих легких, когда он провел подушечкой большого пальца по линии моего декольте.

– Что какой-то вымышленный мертвый парень, которому ты так настойчиво поклоняешься, получил право постоянно находиться на твоей груди.

Я отмахнулась от его руки.

– Что с тобой не так?

Его взгляд стал жестоким.

– Ты, Сойер Черч. Ты – все, что со мной не так.

Я боролась с желанием рассмеяться.

– Почему-то я в этом сомневаюсь. – Я оглядела пустую парковку. – Я почти уверена, что твоей девушке не понравилось бы то, как ты тут болтаешь о чужих сиськах, поэтому тебе, наверное, лучше уйти.

– Я не могу. – Коул прикусил нижнюю губу, и я молила Бога, чтобы он больше никогда не делал этого снова, ведь выглядел он при этом настолько сексуально, что это должно бы считаться преступлением. – Я без машины и сказал Оукли, чтобы он исчез на ближайшие двадцать минут.

– Ого, двадцать минут, да? Это все, что тебе нужно? – Не обращая внимания на то, как напряглась его челюсть, я похлопала его по плечу. – Как бы захватывающе это ни звучало, я опаздываю на работу.

Я так опаздываю, что мистер Гонсалес определенно слетит с катушек, когда я там появлюсь.

Я попыталась уйти, но мой заклятый враг положил руки по обе стороны от моей головы, заключив меня в клетку.

– Знаешь, в чем разница между нами?

– Черт возьми, с чего бы начать? – Я начала загибать пальцы. – Ты эгоистичный, подлый…

Шок пронзил все мое тело, когда Коул наклонился, и его рот оказался в дюйме от моего.

– Мне на это наплевать. – Его глаза горели злобой. – А ты отчаянно нуждаешься в хорошем сексе.

Мои щеки запылали от негодования.

– Спасибо за предложение, но я пас.

Его язык облизнул мою нижнюю губу, а затем он отстранился.

– Я и не предлагаю. – Угрожающая усмешка, которой он одарил меня, была так же безжалостна, как и он сам. – Мы оба знаем, если бы я хотел тебя трахнуть, то сделал бы это в ту ночь.

Его слова обожгли каждый сантиметр моего тела.

– Гори в аду.

Я даже не пыталась скрыть отчаяние в своем голосе. Может быть, как только он убедится, что ему снова удалось причинить мне боль… он уйдет навсегда.

Боль промелькнула на его лице на одну короткую секунду, прежде чем он снова надел свою дерзкую ухмылку.

– Поверь мне, Святоша. Если чушь, в которую ты веришь, окажется правдой, я уже заработал себе билет первого класса в том направлении.

И снова я разрывалась между желанием спасти его от демонов… и желанием, чтобы земля под нами разверзлась и поглотила его целиком.

– Черт возьми. – Я закрыла глаза и прерывисто вздохнула. – Я просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Перестань мучить меня.

Перестань лезть мне в голову.

Перестань смотреть на меня так, словно я твоя маленькая игрушка, которую ты можешь использовать и унижать, когда тебе только захочется.

Перестань заставлять меня чувствовать к тебе то, что я не должна.

– Больно, когда не можешь получить то, чего хочешь, не так ли? – Не дожидаясь ответа, он сжал мой подбородок. – Запомни, как сильно ты меня сейчас ненавидишь. – Хватка на подбородке усилилась, и Коул по-птичьи наклонил голову. – Потому что в тот момент, когда ты решишь, будто я могу измениться, или во мне есть нечто хорошее, я докажу, что ты ошибаешься, и снова причиню тебе боль… Еще больше, чем раньше.

На этот раз я позволила слезам брызнуть из глаз. Не потому, что его угрозы меня пугали, а потому, что он показал мне, насколько темна и измучена его душа. И не важно, как сильно я молилась за него… Я никогда не смогу помочь или спасти его.

Ему ничего не поможет.

– Колтон, – прошептала я, когда с ночного неба начал сочиться холодный дождь.

Его имя – единственная крупица правды, что он сказал мне в ту ночь. Кусочек его настоящего, который больше никто не видел.

Что-то промелькнуло в его глазах.

– Ты была бы идеальной парой для него.

Я понятия не имела, о ком он говорил.

– Идеальной для кого?

Игнорируя мой вопрос, он прислонился своим лбом к моему.

– Спроси меня еще раз, чего я хочу.

Я сглотнула комок, образовавшийся в горле.

– Чего ты хочешь, Колтон?

Чистая агония, вспыхнувшая на его лице, заставила мое сердце сжаться.

– То, чего у меня никогда не будет… Ведь я это уничтожу.

Глава седьмая

Сойер

Я вошла в «Кукареку», опоздав на 10 минут, и мистер Гонсалес был недоволен. Я завязывала фартук в подсобке, когда он подошел ко мне.

– Ты опаздываешь, – заявил он на ломаном английском.

Его темные мохнатые брови сошлись на переносице, а губы так плотно сжались, что побелели от напряжения.

О, боже.

Учитывая, что я работала здесь уже почти два года и никогда раньше не опаздывала – не говоря уже о том, что я просто заменяла коллегу – мне казалось, я заслужила небольшую поблажку.

Однако сейчас было не лучшее время, что упомянуть об этом, поэтому я решила поступить как взрослая – принести извинения и объясниться.

– Я знаю. Мне жаль. Я была на игре, и после того, как она закончилась, я поняла, что забыла свой учебник…

Он прервал меня протяжным вздохом.

О, Боже. Начинается.

– Desde que era un niño pequeño. Soñé con abrir un restaurante. Pasé todo mi tiempo perfectionando el pollo perfecto. – Босс театрально взмахнул руками. – Trabajé sobre la estufa día tras día. Sufrió quemaduras de tercer grado. Algunos días mi piel se despegaba de mis dedos y lloraba mientras cocinaba. Solo para tener la oportunidad de hacer algo de mí mismo y mantener a mi familia. Y ahora llegas a mi restaurante diez minutos y veinticuatro segundos tarde. – Он топнул ногой. – ¿Estás tratando de destruirme? ¿Mi familia? ¿Mi pollo?

Господи.

Короче говоря, мой босс надрывался, совершенствуя свой рецепт курицы, страдая при этом от ожогов третьей степени. Он приехал в Америку с целью открыть ресторан, чтобы обеспечить свою семью. Однако, по его словам, мое опоздание ставило под угрозу его бизнес, его семью и, самое главное, его курицу.

Хотя я уважала его трудолюбие и целеустремленность, у этого человека определенно была склонность излишне драматизировать.

Я покачала головой, надеясь развеять его страхи.

– Нет…

Прежде чем я успела закончить свое второе извинение, к нам, пританцовывая, подошел Стоун.

– Расслабьтесь. Сойер никогда не опаздывает.

Ходили слухи, что Стоуна наняли посудомойщиком, поскольку мистер Гонсалес был близким другом его отца, и он хотел, чтобы тот держался подальше от неприятностей.

Он здесь совсем недавно – учитывая, что ему шестнадцать – но он работал как проклятый, и у меня не было претензий к этому парню.

Ну, кроме одной.

Он младший брат Томми ДаСильвы.

Неловко.

Мне приходилось постоянно напоминать себе, что Томми и Стоун – это разные люди, и осуждать его за те ужасные вещи, которые его брат сделал с семьей Ковингтонов, было бы неправильно.

Явно раздраженный, мистер Гонсалес махнул рукой в мою сторону.

– Ponte a trabajar. – Он глянул на Стоуна. – Оба.

Я послала Стоуну благодарную улыбку, а затем вернулась к работе.

* * *

Сегодня в кафе было особенно людно, и к тому времени, когда у меня появилась секунда, чтобы вздохнуть, уже был одиннадцатый час, и моя смена закончилась.

Я даже не пыталась подавить зевоту.

– Устала? – заметил Луис, второй официант в сегодняшней смене, пока мы относили последние блюда.

Луис был не просто милашкой – он учился в колледже на инженера, поэтому понимал мою боль, когда дело доходило до жонглирования школой и работой. Он тоже был не из богатой семьи и упорно трудился, чтобы заработать на то, что имел.

– С ног валюсь, – призналась я. – Я должна отправить свое вступительное эссе в Дьюк через две недели, а еще даже не начала его.

Он издал долгий свист.

– Не стоит тянуть с этим до последнего.

Луис был прав.

Возможно, для большинства школьников это и не являлось проблемой, но когда ты бедный и нуждаешься в хорошей стипендии больше, чем в следующем ударе сердца – это чертовски важная проблема.

Не говоря уже о том, что, если сдать его заранее, получишь преимущество, ведь они решат, будто ты относишься к этому по-настоящему серьезно.

Я подошла к раковине, и заметив, что Стоун едва удерживает стопку посуды, возвышающуюся у него в руках, забрала у него несколько тарелок.

– Я собиралась заняться этим завтра, но обещала… – Я оборвала себя, прежде чем произнести имя Дилан.

Стоун знал, что она моя лучшая подруга, но стоило мне заговорить о ней, атмосфера становилась напряженной. Мало того, что она встречалась с Джейсом Ковингтоном, Томми еще и был одержим ею в прошлом году. Этот придурок зашел так далеко, что попытался заставить ее заняться с ним сексом на заброшенной пристани. К счастью, Дилан сильнее, чем кажется, – она ударила его по яйцам, прежде чем успело случиться что-то плохое.

– Я согласилась позаниматься с кузеном своей подруги, – закончила я.

Луис оторвался от своего занятия.

– Надеюсь, он тебе платит.

– Нет, но…

Луис съежился.

– Есть причина, по которой нужно сначала надеть спасательный жилет на себя, а потом помогать другим. Ты должна сосредоточиться на себе. Ты уже выгорела. Хватит грузить себя новыми заботами.

Он снова был прав. В среднем я спала по три часа почти каждую ночь… если повезет.