bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 6

Но сила Белинского как раз в том, что он умел сочетать беспристрастность с горячей любовью к критикуемому объекту или – горячей неприязнью.

И вообще мне его метод нравится – думаю его применять: сначала давать расширенный фон и определить свои эстетические воззрения, наметив позиции, а потом (примерно в третьей части статьи) – переходить к самому произведению. У нас же – начинают с места в карьер и в результате – никакой цельности. Это хорошо, это – плохо, а в общем: «Несмотря на перечисленные недостатки и т. д.». Следует шаблонная формула о ценном вкладе в золотой фонд.

Так-то. Ну, бывай здорова, жди моего приезда во вторник. Крепко целую и жду письма.

Твой Жора. 22.12.53Напиши, кто еще были великие критики?

Из Андропшино через несколько месяцев Марию Оскаровну перевели на Березниковский химический завод[56], находившийся в Молотовской (ныне Пермской) области. Работа была изнуряющей, воздух пропитан сероводородными парами. Мария Оскаровна начала изнемогать, но тут пришло спасение. В каждом советском лагере была обязательная художественная самодеятельность. «Кум по культурной части», узнав, что она «и на пианино играет, и стихи сочинять умеет», забрал ее к себе, избавив от работы на производстве. Кроме музыки, мать занималась театром и скетчами. От зэков и зэчек, желавших принять участие в ее спектаклях и сценках, отбою не было: иной возможности встретиться и совокупиться с противоположным полом в лагере не представлялось. «Девки», молодые уголовницы, «шли косяками», надеясь забеременеть и стать «мамочками», чтобы избавиться от физической работы. Мужчины с энтузиазмом отзывались на их горячее пожелание. Мать смотрела на все это сквозь пальцы, отвечая за самодеятельность, а не за «моральный облик» ее участников. Мария Оскаровна писала также стихи в лагерную стенгазету. Начальство гордилось и приводило ее в пример другим заключенным, как «перевоспитавшуюся преступницу»: «Они считали, что она начала сочинять стихи под их благотворным влиянием. Но, главное, что она получала добавку к пайку».

В лагере с Марией Оскаровной произошло несчастье. В старом бараке, где она жила, обвалился потолок, бревнами убило двоих заключенных, а ей сильно попало по голове. Пришлось накладывать швы, и к тому же была повреждена рука. Играть на пианино она больше не могла, но, главное, стала быстро слепнуть.

Подведя под очередную амнистию, 20 января 1955 года Марию Оскаровну актировали. Но из лагеря она вышла только в конце февраля. Жить было негде, пенсии по инвалидности не хватало даже на самое скромное питание. Материнское «имущество» Жора хранил в своем углу. Третьему человеку в той же комнате было не поместиться. Марии Оскаровне пришлось пойти на канцелярскую работу на маленький заводик, где ей платили копейки, и снять свой угол. В письмах сыну она очень жаловалась на плохое с ней обращение начальника. Но, оставаясь сильным человеком после своих тяжелых испытаний, она в какой-то момент задала такую словесную трепку заносчивому бюрократу, что тот притих и перестал мучить ее и других женщин. Она подробно писала об этом сыну, который с веселым одобрением относился к ее неостывшей боевитости.

Бездомной матери было очень тяжело ютиться по углам. Снять такие углы для нее было труднее, чем для сына. Она часто жаловалась ему в письмах, что женщины постарше хотят «студентиков» в надежде устроить личную жизнь дочерей, племянниц или внучек. А «накрашенные дамочки» мечтают о «солдатиках» – дефицит мужчин в стране после войны и из-за репрессий был огромным. На состоянии Марии Оскаровны сказывался возраст, подорванное здоровье и чувство глубокой несправедливости, выбившей ее, лояльную советскую коммунистку, из нормальной жизни. В реабилитации Марии Оскаровне отказывали дважды на том же основании «антисоветской подоплеки». Когда Владимов попал на работу в «Новый мир», ему посоветовали («Кардин, кажется, посоветовал») обратиться к главному редактору журнала Константину Симонову – депутату, лауреату и орденоносцу – с просьбой помочь матери в реабилитации. Владимов был предупрежден, что вся просьба должна занять не больше минуты, так как Симонов ненавидел длинные обращения. «Я без репетиции, очевидно, уложился в 59 секунд, потому что он немедленно поднял трубку и заказал машину, чтобы ехать на улицу Воровского, где располагалась Коллегия Верховного суда. Там оказались рады “пойти навстречу уважаемому Константину Михайловичу”». Не обращая никакого внимания на Владимова и какую-то там «подоплеку», решили вопрос о реабилитации его матери «по-свойски», за десять минут. Симонов, пожав руку – «с вас, Жора, причитается», – уехал, а Владимову через полтора часа вынесли бумажку.

Военная Коллегия

Форма № 30

Верховного Суда Союза ССР

30 апреля 1957 г., номер 4н – 02223/53

Москва, ул. Воровского, д. 13.

Справка

Дело по обвинению Марии Оскаровны Зейфман пересмотрено Военной коллегией Верховного Суда СССР 16 апреля 1957 года.

Приговор Военного трибунала войск МВД Ленинградской области от 12 марта 1953 года и определение военного трибунала войск МВД Ленинградского округа от 25 августа 1953 года и военного трибунала Ленинградского военного округа от 27 октября 1954 года в отношении Зейфман М.О. отменены и дело прекращено за отсутствием состава преступления.


Председательствующий судебного состава Военной Коллегии Верховного Суда СССР полковник милиции Цырлинский (FSO)

«Это был самый прекрасный советский документ, который я когда-либо держал в руках! Так и решались судьбы: сначала отнять у человека годы жизни и сделать инвалидом, а потом десять минут с “дорогим Константином Михайловичем” – и всё в полном ажуре». Мария Оскаровна была безмерно рада реабилитации, ощущая ее как возвращение гражданского достоинства. Постепенно ее бытовая ситуация существенно изменилась к лучшему: годы лагеря засчитали как стаж, а так как работала она до ареста в системе органов госбезопасности и дослужилась до капитана, то получила вполне приличную пенсию и через некоторое время комнату на Васильевском острове. Она очень хотела, чтобы сын вернулся в Ленинград и жил с ней, но он чувствовал, что его судьба теперь связана с Москвой.

Позднее Владимов купил матери однокомнатную квартиру в Пушкине. Мария Оскаровна была в восторге от парков, близости лицея, всей атмосферы города: «Пушкин был для нее царь и Бог».

Вскоре мать обратилась к сыну с новой мечтой: помочь ей восстановиться в партии. Владимов раздражался ужасно: «Что ты ломишься в эту партию, зачем она тебе? Мало тебе того, что эта партия тебя в лагерь посадила?» «Она же и освободила, партия!!!» – горячо возражала Мария Оскаровна. К ее горю, сын наотрез отказался помогать. Хотя потом он успокаивал и обнадеживал мать, смирившись, что для нее членство в партии было очень важно. И даже передавал по инстанциям ее письма и звонил в разные партийные органы, старясь ей помочь. В конце концов ее все-таки восстановила Комиссия партийного контроля. Она начала посещать собрания партийной ячейки при своей жилконторе. Но когда навещавший мать Владимов при гостях упомянул, что она сидела в одиночке в тюрьме на Шпалерной, Мария Оскаровна на него накинулась. Она скрывала от «партийных товарищей» свое лагерное прошлое. Ее поэтический талант расцвел в местной печати города Пушкина. Она писала под псевдонимом М. Оскарова, и в газете «Вперед» у нее даже появилась своя колонка «сатирических фельетонов» в стихах «Кузьма Припаркин – репортер». В мае 1972 года Марии Оскаровне была вынесена специальная благодарность от газеты за ее литературную деятельность. Владимова это трогало и веселило, и он сохранил подборку ее публикаций. Отрывок из одной, «О пользе фосфора в рыбе», он однажды процитировал, когда я приготовила на ужин рыбу:

Предрассудок есть известный,Будто рыбы бессловесны,Если б вы бывали там,Подивились их речам:«Взяли б нас на сушу,Мы быПоказали, что за рыбы.Слух по свету бы прошел,Как полезен рыбный стол.Всем – от скумбрии до хекаЖить для пользыЧеловека».(FSO)

В этот период жизнь Марии Оскаровны была вполне благополучной. Но с ее советским мировоззрением ей было трудно позднее смириться с правозащитной деятельностью сына. Хотя, когда о Владимове заговорили «вражеские голоса», некоторые соседи и друзья стали поздравлять ее со знаменитостью в семье, и Мария Оскаровна стала испытывать что-то похожее на гордость. Однако, страшась за сына, она просила его бросить эту деятельность, предсказывая: «Либо ты в тюрьму загремишь, либо тебе Родину придется покинуть». Готовясь к эмиграции, Владимов уговаривал мать поехать с ними, но Мария Оскаровна к тому времени была уже почти неподвижна: ее сильно толкнули в магазине, упав, она сломала обе ноги, и у нее случился частичный паралич. После нескольких микроинфарктов 10 октября 1984 года Мария Оскаровна скончалась. Владимов уже жил в эмиграции в Германии. Он обратился телеграммой в советское консульство, прося разрешения присутствовать на ее похоронах, но ответа не последовало. Марию Оскаровну похоронил университетский друг Владимова Илья Львович Белявский и его внучка. По доверенности Георгия Николаевича он, получив единовременную последнюю выплату пенсии Марии Оскаровны, отправил ее Нине Васильевне Котляровой, двоюродной сестре писателя, той маленькой Ниночке, которая была с Жорой в эвакуации.

Краткое нелирическое отступление

Василий Емельянович Мякушко (1923–2014), сыгравший столь роковую роль в судьбе Владимова и его матери, начал свою карьеру инструктором физкультуры Дома культуры в городке Решетиловка Полтавской области[57]. В ноябре 1941-го он поступил на службу в НКВД, и первым местом его карьеры в органах госбезопасности был цитрусовый Сухуми, в котором он провел два с половиной года. В мае 1944 года уже сотрудником Смерша[58] он получил перевод в древний Кутаиси, поэтично именуемый «город мая и роз». Там, как разъясняется на сайте Пограничных и разведывательных служб, лейтенант Мякушко «обслуживал» Суворовское училище, переехав с ним в Петродворец в 1946 году.

В 1948-м он перешел на работу в Большой дом на Литейном проспекте. Прослужив несколько лет, Мякушко успешно отправил в ГУЛАГ Марию Оскаровну, и, можно быть уверенным, не ее одну. Он с отличием окончил Военно-юридическую академию Советской армии в 1952 году и поступил на факультет контрразведки школы № 101 МГБ/КГБ, завершив обучение в 1954-м. Мякушко провел несколько лет, работая в резидентуре КГБ в Париже, о чем вспоминал с особым удовольствием, как о лучших годах своей богатой трудами жизни.

Генерал-майор Василий Емельянович Мякушко дослужился до заместителя министра КГБ Украинской ССР и завершил свою блестящую карьеру на посту советника представительства КГБ СССР при МВД Болгарии.

Доблестный Мякушко был орденоносцем, награжденным двумя орденами Трудового Красного Знамени (1967, 1977), орденом Красной Звезды (1970), Отечественной войны I степени (1985), орденом Богдана Хмельницкого III степени (1985), знаком «Почетный сотрудник госбезопасности» (1958), «Почесний співробітник зовнішньої розвідки України» (2008), двумя нагрудными знаками за заслуги (2009) и бесчисленными грамотами.

Василий Емельянович Мякушко прожил более девяноста лет в довольстве и почете, охотно давая интервью, делясь воспоминаниями и профессиональным опытом со взрослыми и детьми и с видимым удовольствием позируя на фотографиях при всех своих великолепных регалиях.

Глава седьмая

От «Пашского колхозника» до журнала «Театр»

С арестом матери в декабрьскую ночь 1952 года начался трудный путь взрослой жизни Георгия Волосевича. «Век-волкодав» бросился ему на плечи, и он изо всех сил старался устоять на ногах. Ему был двадцать один год. Но он уже твердо знал, что его призвание – литература, и упорно, несмотря на голод, бездомность и одиночество, двигался к своей цели.

В университете Георгий увлекался драматургией и сочинил три пьесы и повесть: «Посылал во все редакции, носил в театры, – ничего у меня не брали. За это можно только благодарить судьбу. Иначе мне теперь было бы очень стыдно – это была советская подражательная литература. Начал стихи писать, но быстро бросил, осознав, что я не поэт».

После окончания университета он попробовал устроиться в газету «Вечерний Ленинград», ездил по заводам и писал очерки:

Но начальство их печатать не могло – руки славных чекистов и сюда дотянулись. Я принял приглашение сельской газеты и выехал из Ленинграда на 212-й километр в село Паша на реке того же названия. Газета называлась «Пашский колхозник» и обслуживала в основном голодные, нищие колхозы, но и лесорубов, сплавщиков, рабочих речного флота. Проработал я в газете месяца три, всю зиму 1953–1954 года. Свой «угол» в Ленинграде я сохранил за собою, и почти все заработанные деньги тратились на поездки, но жить совсем без города в медвежьем углу было невмоготу (ГВ).

Его университетские друзья Илья Белявский и Алексей Новицкий уехали по распределению: Илья в Новосибирск, Алексей в свой родной город Орел. Оба, сговорившись, весной 1954 года записались на курсы повышения квалификации в Москве. Георгий приехал к ним на три дня, счастливый возможностью повидаться с близкими людьми – редкий случай в его «волчьем» одиночестве. Илью и Алексея поместили в общежитии, куда, дав небольшую взятку, они «протащили» Георгия. В первый день, гуляя по дождливой Москве, он купил билет на дневной спектакль в «Ленкоме». Шла пьеса Алексея Арбузова «Годы странствий» в постановке режиссеров Софьи Гиацинтовой и Владимира Соловьева и в оформлении известного театрального художника Александра Васильева. Спектакль так поразил молодого человека, что, выйдя из театра, он купил текст пьесы в ближайшем книжном магазине[59]. Уже в поезде по пути в Ленинград он начал читать «Годы странствий», делая записки для будущей рецензии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Petrzycka-Bohosiewicz K. W poszukiwaniu autentyzmu. Twórczość prozatorska Gieorgija Władimowa. Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellońskiego, Kraków, 1999. № 6. 226 с. (Literatura Rosyjska – emigracja – tamizdat – samizdat.) (Здесь и далее примеч. авт.)

2

Аннинский Л. Крепости и плацдармы Георгия Владимова: в помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М.: Изд-во МГУ, 2001. 104 с.

3

См. также подробный обзор библиографии: Чистяков А. Творчество Г. Владимова в оценке литературной критики. М.: Вестник РУДН, 2014. № 1. С. 51–60. (Литературоведение. Журналистика.)

4

Внесена Минюстом России в реестр СМИ-иноагентов.

5

Это собрание сочинений доступно также на сайте: https://imwerden.de/razdel-620-str-1.html.

6

Именно так записано ее отчество в сохранившихся в архиве документах.

7

Ряд ее писем хранится в архиве FSO. И Владимов помнил ее рассказы о детстве.

8

Симонов Константин (Кирилл) Михайлович (1915–1979) – писатель, сценарист, журналист; главный редактор «Нового мира» в 1946–1950-м и 1954–1958 годах.

9

Симонов К. Глазами человека моего поколения // Истории тяжелая вода. М.: Вагриус, 2005. С. 307.

10

По документам ее служба началась в январе 1935 года, но, вероятно, это связано с проверками и бюрократическими проволочками при оформлении на работу. Фактически она преподавала в училище с сентября 1934-го.

11

Криппс Ричард Стаффорд (1889–1952) – посол Великобритании в СССР с мая 1940 года по январь 1942-го. От имени Великобритании подписал в июле 1941 года советско-британское соглашение о совместных действиях в войне против Германии.

12

См. Архивное приложение к главе 21.

13

Я спросила Владимова, связана ли «турбина» со строчками Бориса Пастернака из стихотворения «Так начинают. Года в два…» о пробуждении детского сознания: «Так начинают понимать. / И в шуме пущенной турбины / Мерещится, что мать – не мать, /Что ты – не ты, что дом – чужбина…» Он ответил: «Да, возможно… Я, когда сказал, не думал, но, скорее всего, – оттуда».

14

Такая «не могила, а неглубокая ямка» появилась позднее в сцене казни заключенного в «Верном Руслане» (Владимов Г. Собр. соч. Т. 1. С. 300).

15

По официальным данным, Н.И. Вавилов умер 26 января 1943 года в Саратовской тюрьме № 1.

16

В интервью, записанном мной, а также в рассказах дочери и некоторым знакомым Владимов излагал немного другую версию: они оба молились, чтобы если погибнуть, то вместе. Но однажды мы заговорили о том, что в кризисных ситуациях неожиданно проявляется заложенное с детства, и тогда он вдруг сказал мне, что мать во время бомбежек быстро-быстро бормотала на незнакомом языке – молилась «по-еврейски».

17

Романов Е. В борьбе за Россию. Воспоминания. М.: Голос, 1999. С. 53–54.

18

По словам Леонида Дмитриевича Стонова, когда его двоюродную сестренку Алену Волосевич в 1944 году привезли к ним из Украины, где она жила со стариками Волосевичами, она сказала: «Мы ждем писем от папы Коли».

19

Ковальская (Френкель) М. Вспоминая прошлое. Алена. Посвящается памяти моей любимой мамы Елизаветы Эммануиловны Лойтер. https://www.tau.ac.il/~levant/kovalskie/Vspominaya_proshloe. pdf.

20

Трудно точно сказать, когда Елена Дмитриевна Стонова узнала свою историю. После войны Стоновых посетила Ирина Волосевич, двоюродная сестра Владимова, которая приехала из Харькова и хотела знать, как живет девочка. Она попросила разрешения взять Алену на прогулку, и Стоновы, хотя и очень беспокоились, чувствовали себя не вправе ей отказать. Неизвестно, что именно она рассказывала Алене. М.И. Ковальская также пишет, что соседи во дворе «просветили» Алену, когда она окончила школу. Но она очень любила Стоновых, и информация соседей никак не повлияла на отношения в семье.

21

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. М.: Вагриус, 2005. С. 23.

22

Владимов рассказывал дочери Марине и Льву Аннинскому другую версию этого псевдонима. По его словам, он посылал свои ранние статьи под разными именами во многие издания, но журнал «Театр» впервые принял к публикации статью о пьесах А. Софронова, подписанную «Владимов». Нужно сказать, что это версия никак не противоречит рассказанной мне.

23

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 34.

24

Постановление Совета министров СССР о переименовании училища было принято 4 мая 1946 года.

25

Маннергейм Карл Густав (1867–1951) – генерал-лейтенант русской армии до апреля 1917 года, с декабря 1917-го вернулся в Финляндию, был верховным главнокомандующим финской армии во время советско-финской и Второй мировой войны, президент Финляндии (1944–1946).

26

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 68–69.

27

Песня «Долог путь до Типперэри» была хорошо известна в Советском Союзе. Она исполнялась в первом звуковом фильме Якова Протазанова о Гражданской войне «Томми» (1931) и в фильме Семена Тимошенко «Снайпер» (1931). Песня цитируется также в поэме В.В. Маяковского «Хорошо!»: «Как над серыми хатами огненные перья и руки холеные туго у горл. Но… “итс э лонг уэй ту Типерери, итс э лонг уэй ту го!”» (строки 1570–1580).

28

Каверин В. Эпилог. М.: Аграф, 1997. С. 70–71.

29

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 45.

30

Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» от 14.08.1946 № 274 было опубликовано в газете «Правда» 21.08.1946. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/USSR/journal.htm.

31

Каверин В. Эпилог. С. 76.

32

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 47.

История о походе к Зощенко легла в основу первой неоконченной части «Долог путь до Типперэри» из задуманной автобиографической трилогии Владимова. Я приведу рассказ об этой истории таким, как я услышала и записала его со слов Владимова. Почти все подробности совпадают с книжными, но есть и некоторые дополнительные детали.

33

Каверин В. Эпилог. С. 86–87.

34

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 54.

35

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 54.

В интервью Е. Константиновой в «Вопросах литературы» (см. библиографию) написано, что донесла соседка Зощенко, но, возможно, это была ошибка при записи или недопонимание: в книге и в интервью мне Владимов рассказывал, что это была сослуживица Марии Оскаровны, соседка по ведомственной комнате, где жила с матерью Вероника Масевич. Именно поэтому он писал о «бескорыстном предательстве».

36

Там же. С. 55.

37

По воспоминаниям Владимова, и так написано в повести «Долог путь до Типперэри», А.Л. Гордиевский был в то время полковником. Олег Антонович Гордиевский при личной встрече в Лондоне сказал Владимову, что его отец был в 1946 году майором. Но в газете «Известия» от 28 сентября 1945-го, с. 1, сообщается о награждении орденом Красного Знамени подполковника Гордиевского. Точной информации о звании О.А. Гордиевского осенью 1946 года на доступных сайтах мне найти не удалось.

38

В книге Владимова и в рассказах мне он называл Мякушко капитаном, но, согласно официальной биографии В.Е. Мякушко (см. ни- же в тексте), он был в то время старшим лейтенантом.

39

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 74.

40

Там же. С. 73.

41

Лотман Ю. Воспитание души. СПб.: Искусство – СПб., 2003. С. 499.

42

Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 75.

43

Аннинский Л. Удары шпагой // Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 237–238. Вся переписка Г. Владимова, Н. Кузнецовой и Л. Аннинского будет цитироваться по этому изданию.

44

70-летний юбилей Сталина праздновался 21 декабря 1949 года.

45

См. также: Владимов Г. Долог путь до Типперэри. С. 72.

46

Этот «майор артиллерии» возник в романе «Генерал и его армия», как любивший маскарад майор Смерша Светлооков.

47

Средняя зарплата обычного преподавателя была в то время 770 рублей.

48

Л.П. Берия был казнен 23 декабря 1953 года.

49

См. напр.: Чупринин С. Оттепель. М.: НЛО, 2020. С. 33.

50

Здание на Шпалерной – в то время улица Воинова, дом 25. Там находился ДПЗ (дом предварительного заключения), называемый в народе Шпалерка.

51

Сохранившиеся стихи Марии Оскаровны Зейфман находятся в архиве FSO. Тексты их опубликованы: Владимов Г. Письма матери в ГУЛАГ / Публ. С. Шнитман-МакМиллин // Знамя. 2019. № 3. С. 168–171.

52

В поселке Антропшино Ленинградской области находилась исправительно-трудовая колония (ИТК) № 25.

53

Владимов Г. Письма матери в ГУЛАГ. С. 155.

54

Лимит на переписку при обычном режиме означал два письма в месяц.

55

К.Е. – инициалы Климента Ефремовича Ворошилова. «К.Е.» упоминается в письмах Владимова дважды, и один раз он пишет, что надеется поехать к Ворошилову похлопотать за мать. Ворошилов был с марта 1953 года Председателем Верховного Совета СССР, и, согласно Конституции 1936-го, право помилования входило в его компетенцию.

56

Березниковский химический завод – это предприятие меняло название несколько раз. В то время он назывался Березниковский анилинокрасочный завод.

На страницу:
5 из 6