Корсиканка. За чертой восходящего солнца

Энджел Моран

Корсиканка. За чертой восходящего солнца

Глава 1

Дени, что есть духу, бежал по оживлённым улицам Парижа. Кровь стучала у него в висках, волнение щекотало нервы. Король бежал! Эта новость взбудоражила весь Париж, народ гневался, в воздухе распространялся знакомый запах враждебности и злобы. Дени мчался сообщить своим господам волнующую новость. Что же теперь будет! Король бросил их на произвол судьбы…

Летиция и Женни играли во дворе с маленьким Анри. Малыш звонко смеялся, глядя, как Женни строит ему веселые гримаски и размахивает в воздухе игрушкой в виде лошадки. Летиция же сидела на пледе, держа на коленях листок бумаги и делая зарисовки веселящегося ребёнка.

Внезапно Женни оборвала смех, и Летиция взглянула на неё посмотреть, в чем дело. Служанка смотрела в сторону ворот, к которым приближалась фигура ее мужа.

– Похоже что-то стряслось,– нахмурив брови, пробормотала девушка и взглянула на свою госпожу.

Летиция отложила бумагу в сторону и поднялась на ноги. Женни так же встала и взяла на руки лепечущего Анри.

Дени ворвался в ворота и подлетел к женщинам. Вытерев со лба пот и расстегнув ворот рубашки, молодой парень беспомощно взглянул на Летицию и трагичным голосом возвестил:

– Король сбежал, мадам. Это ужасно. Народ в ярости.

– Что? – воскликнула Летиция и схватила Дени за плечи. – О чем ты говоришь? Что значит сбежал?

– Дворцовая прислуга нашла их комнаты пустыми, постели нетронутыми. Народ вломился во дворец, устроил там погром. На Гревской площади обезобразили бюст Людовика XVI. Правительство и муниципалитет объявили о пропаже короля.

Летиция резким движением отпустила Дени из своих рук и, подобрав юбку, побежала в сторону дома. Необходимо сообщить об этом Арману, нужно что-то немедленно решать.

Маркиз читал газету на террасе, держа в тонких пальцах дымящуюся сигарету. Летиция, словно пуля, влетела в распахнутые двери, на что Арман удивленно отреагировал.

– Что с тобой? С Анри все в порядке? – озадаченно спросил маркиз де Рамбаль, глядя на взволнованное лицо жены.

– Король…король сбежал,– нервным голосом прошептала Летиция, сжимая от напряжения кулаки.

Арман отложил газету и быстро затушил сигарету.

– Что ты такое говоришь? – недоуменно спросил маркиз, поднимаясь с кресла.

– Дени ходил в город по делам. Вернулся весь на эмоциях. Рассказал, что королевские покои пусты, а на Гревской площади изувечили бюст короля,– сказала Летиция и принялась ходить взад вперёд по террасе.

– Зачем король так поступил…Бросил всех тех, кто остался ему верен…Кто мы теперь без него…Нужно что-то делать, Арман! – воскликнула маркиза.-Нужно бежать из Франции!

– Успокойся, Летиция, дай мне все обдумать,-подойдя к жене и взяв ее за плечи, проговорил Арман. – Чтобы уехать, нужно время: сделать соответствующие приготовления, найти корабль, в конце концов решить куда отправиться…

– На Корсику! – выдохнула Летиция, умоляюще глядя на мужа. – Прошу, поедем туда!

– Мне нужно найти корабль, Летиция! Где сейчас Джонатан Джойс мне неизвестно. На все это потребуется время. Нужно пока переждать…Предлагаю сделать это в Фонтенбло,– сказал Арман.

– Получится ли нам покинуть Париж? – с сомнением спросила Летиция, памятуя, что было в день взятия Бастилии, когда все выходы из города были перекрыты.

– Попробовать стоит…Этой же ночью постараемся уехать. Пойду дам необходимые указания,– ответил Арман и быстрым шагом покинул террасу.

Летиция села на кресло и с силой сдавила виски. Голова гудела от волнения. Маркиза не могла поверить в абсурдность происходящего. Она верила, что королевская семья до конца будет бороться с революцией, не уступит ей свои позиции. Но король сдался! Так позорно и нечестиво сдался!

К вечеру все вещи были готовы, упакованы в чемоданы и погружены на самую простую карету из всех, что были в распоряжении семейства де Рамбаль. Маркиз и маркиза оделись в простые одежды и вместе с Женни и маленьким Анри сели в экипаж. Дени сел рядом с кучером, на случай непредвиденных осложнений. Он заранее подготовил оружие и спрятал его за пазухой кафтана.

Карета не спеша двигалась по улицам Парижа. Летиция не смела выглянуть из-за занавесок, дабы осмотреть обстановку на улицах. Лучше не привлекать лишнего внимания. Излишняя подозрительность им ни к чему.

Перед выездом из Парижа их карета остановилась. В дверцу постучали, и Арман открыл окно. Перед ним стоял молодой гвардеец, глаза которого быстро осматривали экипаж и людей находящихся внутри.

– Цель вашей поездки? – спросил гвардеец, и Арман спокойно ответил:

– Едем навестить родственников в предместье Фонтенбло…

– Ба! Мне казалось, у вас уже не осталось никаких родственников, которых можно было бы посетить в вашем загородном поместье, месье де Рамбаль,– насмешливо проговорил какой-то голос за каретой.

Лицо Армана напряглось, глаза выдавали смутную тревогу. Перед окном медленно показалась фигура невысокого, немного тучного молодого человека, который, прищурившись, впился взглядом в лицо маркиза де Рамбаля.

– Здравствуй, Дантон,– тихо проговорил Арман, и Летиция с тревогой взглянула на мужа. Имя всколыхнуло в ней воспоминание из дома Маргариты, Дантон был одним из гостей Бертрана, был революционером.

Дантон коснулся пальцами полов шляпы, выказывая приветствие.

– Король бежал, и вы за ним? – улыбаясь, спросил молодой человек, и Летиция поёжилась от его гримасы.

– Ошибаешься, Дантон,– все так же тихо проговорил Арман, голос его был холоден.

Дантон щелкнул пальцами, и гвардеец открыл дверцу кареты со словами:

– Выйдите из экипажа, месье.

Летиция схватила Армана за руку, умоляюще смотря на него большими глазами.

– Прошу, не делай этого, Арман,– горячо прошептала она, но маркиз осторожно высвободил руку от цепких пальцев жены и негромко ответил:

– Не выказывай страха, Летиция. Все будет хорошо. Я разберусь.

Дантон ждал, пока Арман спустится, скрестив руки на груди и подбрасывая носком башмака камушки на дороге.

Маркиз спустился по лестнице с кареты и свысока взглянул на двух молодых людей, стоящих перед ним.

– Я внимательно слушаю вас, месье Дантон,– сказал Арман, и Дантон злобно оскалившись, махнул гвардейцу. Мгновение, и кулак здоровяка врезался в лицо Армана, заставив его отлететь к дверце кареты. Летиция вскрикнула, и хотела было выйти к мужу, однако Дантон угрожающе махнул ей рукой, приказывая не двигаться. Он подошел к Арману и, встав перед ним, закинул руки за спину.

– Где король? – тихо спросил Дантон, глядя в лицо маркиза, с разбитого носа которого текла кровь.

– Я не знаю,– ответил Арман, вытирая лицо. – Он не посвятил меня в свои планы.

– Я не верю,– улыбаясь ответил революционер,– Вы настолько близки с королевской семьей. Король посвящает вас в свою внутреннюю политику. Вот, допустим, принцесса Ламбаль тоже сбежала…и вы следом. Не думаю, что это простое совпадение. Вы направляетесь к королю, вы знаете, где он, и я прошу по-хорошему сказать, что вам известно.

Арман сплюнул кровь к ногам Дантона и резко ответил:

– Мне, черт возьми, ничего неизвестно, Дантон, и оправдываться перед тобой я не намерен. Я хотел лишь обезопасить свою семью…

– Неверный ты путь избрал, Рамбаль. Оставаясь в Париже и не делая резких движений, вы бы больше обезопасили себя, чем вызывая подозрения попыткой к бегству. Теперь вы у нас будете на особом счету…

– Как вы смеете с нами так разговаривать! –не выдержав, вспылила Летиция.-Мы старинный дворянский род де Рамбалей, вы же…просто никто.

Дантон медленно повернул голову в сторону Летиции, лицо его почернело. Маркиза нащупала у себя под платьем рукоятку пистолета и крепко сжала ее. Женни, держа на руках Анри, прижала его к себе и закрыла грудью.

– Вы, мадам, ошибаетесь, называя нас никем. Мы – революция! А ваш дворянский род… Сейчас это пустой звук. Вы равны с вами, у вас отобрали все титулы, все гербы. По сути, вы такое же третье сословие,– угрожающе прошипел Дантон, подойдя вплотную к дверце кареты.

Летиция надменно глядела в противное, полное лицо революционера, борясь с желанием плюнуть ему прямо в глаза. Арман предостерегающе смотрел на жену, веля ей не лезть на рожон.

Дантон отвернулся от кареты и подошел к маркизу де Рамбалю, которого за руки держал гвардеец.

– Считайте, что вам сегодня повезло, и я отпущу вас. Но это только сегодня. Разворачивайтесь обратно в Париж, и не высовывайте нос из дома. В противном случае, все обернется хуже только для вас,– прохрипел Дантон, глядя в окровавленное лицо маркиза.

Гвардеец отшвырнул от себя Армана, и тот отлетел в сторону революционера. Выпрямившись, маркиз ненавистным взглядом окинул фигуру Дантона, и с тихой угрозой сказал:

– Я не забуду тебе этого, Дантон.

Дантон криво усмехнулся и ответил:

– Не в твоем положении угрожать мне, Рамбаль. Лучше прыгай обратно в карету и вези свою семью домой. Пока я не передумал.

Арман подошел к карете и сел на свое место. Анри при виде изувеченного отца громко расплакался, и Женни успокаивающе зашукала на него.

Гвардеец захлопнул двери кареты и приказал кучеру разворачиваться обратно в Париж. Летиция отпустила рукоять пистолета, руки ее дрожали. Арман, достав платок, вытер кровь, текущую из носа.

– Что же теперь будет, Арман? – взволнованно спросила Летиция, беспомощно глядя в лицо мужа.

Маркиз покачал головой и откинулся на спинку сидения.

– Я не знаю. Боюсь мы в ловушке. Нужен другой план.

– Я напишу матушке. Она разыщет Джонатана Джойса, и тогда он спасет нас. Стоит лишь немного подождать,– сказала Летиция, глядя на мелькающие в окне улицы Парижа.

– Что же…Значит будем ждать,– ответил Арман и выкинул в окно окровавленный платок.

Глава 2

Побег королевской семьи, однако, длился недолго. Уже двадцать второго июня июня стало известно, что король арестован в Варенне. Национальное собрание выбрало из своей среды трех комиссаров – Барнава, Петиона и Латур-Мобура для осуществления доставки короля в Париж.

Двадцать пятого июня в семь часов вечера пленники въехали в город. Королевскую карету встречала огромная толпа горожан. На этот раз Лафайет позаботился о безопасности королевского семейства и по обеим сторонам дороги выстроил плотный кордон национальных гвардейцев. Под грозное молчание толпы карета проследовала в Тюильри. Исполняя повеление Лафайета, никто не снимал головных уборов. А те, кто их не носил, напротив, прикрыли головы, чем могли. Повсюду висел приказ: «Того, кто будет аплодировать королю, ждет наказание. Того, кто его оскорбит, ждет смерть».

День был жаркий. Жгучее солнце, отражавшееся от мостовой и на штыках, как будто пожирало карету, в которой теснилось восемь человек. Волны пыли, поднятой двумя или тремя сотнями тысяч зрителей, были единственным покрывалом, которое время от времени скрывало унижение короля и королевы от народной радости. Лошадиный пот, лихорадочное дыхание возбужденной толпы разрежали и портили воздух.

Лафайет, который страшился покушения на жизнь короля или засады на парижских улицах, предупредил генерала Дюма, командовавшего конвоем, чтобы не проезжали через город. Он расставил войска на бульваре, от заставы Этуаль до Тюильри. Швейцарская стража расположилась тут же, но ее знамя уже не прикрывало короля, а главному начальнику армии не воздавалось никаких военных почестей. Национальные гвардейцы смотрели на этот поезд равнодушно и презрительно.

Если раньше королевская семья ощущала себя в Тюильри несвободной, теперь дворец превратился в настоящую тюрьму. Часовые стояли везде – в саду, на этажах, возле комнат. Отменили свободный вход и выход. Каждого посетителя тщательно проверяли. Увеличили количество замков. При переходе из комнаты в комнату взрослых членов королевской семьи сопровождали караульные, они же присутствовали при всех разговорах. Однако Собрание довольно быстро «помирилось» с королем, чему немало способствовал Барнав, представив дело как «похищение короля роялистом Буйе». Составили оправдательное письмо (его тоже считали делом рук Барнава), в котором говорилось: «Король, введенный в заблуждение преступными внушениями, отдалился от Национального собрания. Сохраним же спокойствие. Национальное собрание – наш вождь, конституция – наш лозунг». Но этот документ скорее отражал политическую борьбу в парламенте: сторонники конституции, работа над которой подходила к концу, хотели, чтобы под ней стояла подпись короля – в надежде, что тогда ее признают за границей. В выпущенной за границей прокламации Буйе бегство Людовика также представили как похищение. Народ в похищение не верил; левые радикальные газеты называли бегство короля бунтом против народа. В Якобинском клубе подняли вопрос о низложении монарха. Герцог Орлеанский разъезжал по Парижу в открытой коляске, а его сторонники потихоньку агитировали депутатов за установление регентства. Впрочем, идея успеха не имела, и Орлеан сменил тактику: он торжественно отрекся от регентства и вступил в Якобинский клуб.

После стычки с Дантоном, Летиция, как и намеревалась, написала письмо матушке, в котором описала все положение дел. Она питала надежду, что Мариам, возможно знала местонахождение старого Джонатана Джойса, который должен был стать их спасителем. Письмо Летиция написала в конце июня, но к середине следующего месяца так и не получила ответ. Она начала переживать, почему так задерживалось письмо, ведь каждая минута была на счету.

Арман провел ночь в гостях у мэра Байи, в дом которого Мишель рано утром принес тревожные известия. Толпа зверски разделалась с двумя ни в чем не повинными инвалидами, которых схватили под ступеньками Алтаря Отечества, воздвигнутого посреди площади Федерации и которых обвинили в том, что они являются наемниками аристократии, собиравшихся подорвать Алтарь и собравшихся вокруг людей.

Арман приказал Мишелю ехать в особняк де Рамбалей, предупредить маркизу, чтобы она не выходила из дома в этот день, пока Арман не прибудет домой.

Однако Мишель опоздал, узнав от дворецкого, что мадам де Рамбаль с утра изволила подышать свежим воздухом вместе с Женни и небольшой охраной. Слуга приказал приготовить ему сопровождение, чтобы отправиться на поиски госпожи.

Летиция с Женни неторопливо прогуливались по улицам Парижа, отметив однако, что обстановка крайне неспокойная. Несмотря на то, что маркиза была одета в простые одежды, она чувствовала себя крайне некомфортно и пожалела, что выказала сегодня нос из дома. Однако особняк был уже достаточно далеко, и поворачивать обратно не имело смысла, поэтому Летиция решила срезать путь, пройдя мимо Марсова поля.

В это время Арман принес страшную весть об убийствах мэру Байи, которую дополнил гвардеец, поведав об оскорблениях, нанесенных национальной гвардии, которую послали рассеять сборище. Байи немедленно решил провозгласить военное положение и развернуть красное знамя – последний аргумент против восстания. Было принято решение сражаться, и Арман вместе с Лафайетом присоединились к мэру.

Летиция с Женни настороженно шли мимо Марсова поля, оглядывая толпу, собравшуюся на нем возле Алтаря Отечества и что-то подписывающую. Молясь пройти как можно более не заметней, Летиция накинула капюшон и опустила вниз голову. Проходя в опасной близости от Алтаря, маркиза ненароком подняла взгляд и увидела средь толпы Маргариту с Бертраном. Впав в ступор, Летиция остановилась, чем привлекла внимание кузины. Та округлила глаза и, шепнув что-то Бертрану, отошла от него.

– Ты что тут забыла, Летиция? – проговорила Марго, все так же удивленно смотря на кузину.

– Ничего, просто прогуливалась. Что это за собрание? – спросила Летиция, оглядывая толпу.

– Подписание петиции на низложение короля. Тебе тут нечего делать,– прошептала Марго, оглядываясь по сторонам.

– Как и тебе,– резко парировала Летиция, недовольно поджав губы.

– Ох, перестань…

Внезапно слова Марго оборвал гром барабанов и стук колес орудийных лафетов по мостовой. Сестры подняли взгляд на шум и увидели три вооруженных до зубов колонны гвардейцев во главе с мэром Парижа Байи и Лафайетом.

Марго хотела было пойти обратно к Бертрану, однако путь ей перерезали рвущиеся вперед зеваки.

– Долой красное знамя! Позор Байи! Смерть Лафайету! – внезапно разразились крики из толпы и комья грязи полетели в национальную гвардию, задев лошадь Лафайета, красное знамя и самого Байи. Среди гвардейцев Летиция внезапно увидела фигуру своего мужа, который стоял недалеко от Лафайета. Байи махнул рукой гвардейцам, отдав приказание, и в воздухе послышался громкий выстрел. Обомлев, Летиция схватила за руку Маргариту, и воскликнула:

– Марго, надо убираться отсюда!

– Я не уйду без Бертрана! – закричала Маргарита, вырывая руку от Летиции, порываясь к мужу.

– Погляди, среди гвардейцев Арман, он не сделает ничего плохого с Бертраном,– воскликнула Летиция, перекрикивая гул вопящей от ярости толпы.

Маргарита обернулась на гвардейцев, чтобы убедиться в правдивости слов сестры и в то же мгновение увидела прицеливающиеся на народ ружья. Послышались громкие залпы, и в ту же минуту на землю начали падать подстреленные тела.

Женщины закричали, и Летиция, пригнувшись, с помощью Женни потащила за собой вопящую Маргариту. Послышался еще один выстрел, который разом повалил огромное количество народа. Женщины, закрыв головы руками, бежали как можно дальше от Алтаря Отечества. Несколько храбрецов остались на ступеньках Алтаря, собирая под пушечными выстрелами листы петиции. Колонны национальной гвардии и кавалерия сдвинулись с места, преследуя беглецов. Путь к бегству молодым женщинам перерезал Арман, не узнав в них жену и сестру. Увидев кто перед ним, маркиз тут же подозвал к себе гвардейца с приказом увести женщин с поля и доставить домой.

– Бертран! Найди Бертрана, Арман! – со слезами на глазах кричала Марго, оглядывая безумным взглядом поле, усеянное трупами.

Арман коротко кивнул головой и двинул лошадь обратно, чтобы постараться найти среди пленных своего зятя. Однако, в ряду арестованных его не было, и немного позже его труп обнаружили прямо перед Алтарем Отечества.

***

– Где Арман, почему его так долго нет? – беспокойно металась по гостиной Марго, заламывая в отчаянии руки. Летиция смотрела на нее, сидя на софе и прокручивала в голове события минувшего дня.

На дворе стояла глубокая ночь, однако маркиз де Рамбаль по неизвестным причинам был до сих пор не дома, и женщин это настораживало, ибо нервы итак были на пределе. Летиция приказала слугам приготовить успокаивающий отвар для кузины и себя, и хотела было предложить Марго лечь отдохнуть, однако та лишь отмахнулась и продолжала, словно тигрица в клетке, ходить взад вперед по комнате, покусывая ногти.

Наконец с улицы послышался стук копыт, и женщины в надежде подлетели к окну. По тропинке к дому шел Арман, ведя за собой неизвестную женщину с ребенком на руках.

– Это же Кристина, моя служанка, с Гаспаром,– недоуменно воскликнула Марго и, схватив подол платья, побежала в холл.

Гаспар был племянником Летиции и Армана, который родился, когда семьи де Рамбаль и де Дюкре не поддерживали связь и дружеские отношения. Летиция ни разу не видела сына Марго, так же как и Марго не знала Анри.

Дверь в холл отворилась, и вошел Арман вместе со служанкой. Маргарита кинулась к Кристине и Гаспару и, взяв на руки ребенка, нежно его поцеловала.

– Что происходит, Арман? Зачем ты привез моего сына сюда? – резко спросила Марго и взглянула на брата.

– Потому что теперь вы будете жить у меня,– ответил маркиз де Рамбаль и резко потупил взгляд.

Маргарита нахмурила брови и, качая хныкающего мальчика, спросила:

– Позволь узнать почему? И скажи мне, где Бертран, ты нашел его?

Арман скосил взгляд на Летицию, и маркиза прочитала в нем отчаяние. Почуяв неладное, Летиция подошла к служанке Марго и тихо сказала:

– Кристина, возьми Гаспара и проследуй за Женни, она покажет вам ваши комнаты,– с этими словами Летиция выразительно взглянула на свою служанку, и та кивнула.

Марго отдала ребенка Кристине, и Женни увела их по лестнице, ведущей на верхние этажи.

– Марго, я думаю тебе лучше присесть,-начал было Арман, однако сестра его перебила:

– Я знаю, какие новости начинаются с таких слов, брат мой, так что прошу без предисловий…Так ты мне делаешь больнее с каждым словом.

Арман глубоко вздохнул и, сцепив руки в кулаки, тихо произнес:

– Бертран мертв. Его тело нашли среди остальных трупов.

Летиция ахнула и взглянула на кузину. У Марго медленно начинали дрожать опущенные вниз руки, глаза были пустыми, словно два колодца. Понимая, что сейчас, скорее всего, произойдет истерика, маркиза послала слугу за новой порцией успокаивающего отвара на кухню, а сама подошла к кузине, и хотела было обнять ее за плечи, однако та отмахнулась.

– Не вздумайте меня трогать. Вы убийцы моего мужа. Я вам никогда этого не прощу,– закричала Марго, и слезы тут же градом полились из ее глаз.

Тело Маргариты трясло в конвульсивных рыданиях, Арман подскочил к сестре и против ее желания сгреб молодую женщину в охапку.

– Я не дам вам пропасть, слышишь? Вы с Гаспаром под моей защитой,– воскликнул Арман, перекрикивая стоны и рыдания сестры, которая била кулаками брата в грудь, стараясь сделать ему как можно больнее.

Слуга прибежал с кухни, неся в руках стакан с настойкой, и Летиция предложила кузине выпить его, чтобы облегчить страдания. Однако Марго выхватив напиток из рук кузины, швырнула его об пол, и стакан разлетелся на кучу маленьких осколков.

– Твое чертово зелье не облегчит моих страданий, Летиция! Вы лишили меня мужа, слышите! Лишили меня моего Бертрана! – завопила Марго, корчась от страданий в руках Армана.

Маркиз с отчаянием взглянул на жену, и та шепнула слуге, чтобы он привел доктора.

Месье Поль Скарон спустился с третьего этажа, прихватив с собой чемоданчик с медикаментами. Арман с силой держал вырывающуюся из рук сестру, пока врач набирал успокоительное лекарство в шприц.

Летиция не могла больше выносить этого душераздирающего зрелища и, закрыв лицо руками, ушла в соседнюю комнату. Плач Марго стоял в ушах маркизы, разрывая сердце от боли на тысячу кусочков. Она не могла представить, какие страдания сейчас переживала кузина, ведь потерять любимого человека было подобно смерти.

Всхлипы Марго становились все тише и через некоторое время совсем смолкли. Летиция выглянула из комнаты, взглянуть на кузину. Она лежала на руках у Армана и, зажмурившись, спала. Маркиз осторожно перенес молодую женщину в отведенные ей покои и уложил на кровать. Служанка раздела ее и накрыла теплым одеялом.

Летиция медленно проследовала по коридору в свою спальню и тихо закрыла дверь. Сев на кресло возле камина, маркиза откинулась на спинку, и из ее груди вырвался жалобный стон. Из глаз стремительным потоком полились горячие соленые слезы. Она устала, Бог видит, как она устала от всего этого. От страданий близких ей людей. От страха за свою собственную жизнь и жизнь своей семьи. Она понимала, что все закончится нескоро или не закончится совсем. Она мечтала покинуть Францию, найти безопасное убежище и начать жизнь с чистого листа. Но и это теперь казалось невозможным. Париж стал для них ловушкой, из которой им вряд ли удастся выбраться.

Летиция быстрым движением вытерла слезы с лица и резко встала с кресла. Нужно написать матери, чтобы она как можно быстрее вышла на связь с Джонатаном Джойсом. Только он сможет спасти их. С его большим влиянием во многих городах мира он купит всех, кто будет против отъезда семьи де Рамбаль из Франции.

Летиция быстро начеркала письмо матери, изложив все, с чем пришлось столкнуться ей и Арману в последнее время, и запечатала его воском. Позвав Терезу, она приказала немедленно отправиться на голубятню и отправить письмо на Корсику. Служанка послушно взяла послание и вышла из комнаты. Теперь только оставалось ждать. И, конечно же, надеяться, что до приезда Джонатана Джойса они еще будут живы.

Глава 3

Вопреки страхам Летиции, следующие полгода жизни семьи де Рамбаль прошли относительно спокойно и без серьезных происшествий. Восемнадцатого сентября 1791 года была провозглашена Конституция. Праздник по случаю этого грандиозного события проходил на Марсовом поле, месте, столь печальном для Маргариты. Несмотря на это, семья де Рамбаль посетила праздник, правда, не выходя из кареты. Присутствовали так же административные власти, муниципалитет, мэр Парижа Байи, и даже король с королевой, появившиеся в одиннадцать часов вечера. Ночь блистала иллюминацией. Огненные гирлянды, перебегая с дерева на дерево, образовывали от заставы Звезды до Тюильри сверкающую аллею.