Высшие альфачи

В таком русле и сегодня госпожа Хомяковна бухтела и ругалась, раскладывая накопившиеся бумажки на столе в хаотичном порядке. Каждое утро ей необходимо было успокоиться, прийти в себя, найти себя, в конце концов.

Тут в дверь кабинета просочился один из менеджеров, особенно мерзкого подвида.

– О, привет, Хомяковна! Слушай…

– Я занята! – отрезала госпожа Хомяковна, махая руками.

– Но… день только начался…

– Я даже чай не попила! Уйди!

И менеджер, озадаченный, ушел. Он хотел было пойти в кабинет Директора, чтобы нажаловаться, но на выходе из бухгалтерии его встретила меткая подножка Бегетты. Нерадивый менеджер растянулся на полу, а грузная главный бухгалтер с победоносным видом прошлась по нему, направляясь к своему столу.

– Ай да Хомяковна! Ай да молодец! – похвалила свою помощницу Бегетта. – Ты знаешь, что он хотел? Тендерную сделку заключить!

– С оформлением казначейского счета? – насупилась госпожа Хомяковна.

– Ага.

– Это недопустимо!

– Вот я об этом же и сказала нашему любимому Директору, – промурлыкала Бегетта, поправляя папочки с кадровыми документами. – Из этих счетов же деньги не выведешь, правда? Точнее, выведешь, но им необязательно об этом знать.

Бегетта хищно усмехнулась.

Госпожа Хомяковна кивнула. А затем еще раз кивнула. Замотала головой. Засуетилась на месте.

Ей срочно нужен был чай. После чая голова проясняется.

Чай. Чай. Чай…

Эльза постучалась.

– Дверь же открыта, чо? – удивился Кос.

– Я из вежливости.

– Нахуй вежливость! – засмеялся Кос, вертясь на шикарном дорогом директорском стуле. – Заходи! Бренди будешь?

– Нет.

Эльза присела на один из высоких резных стульев из редкого дерева и внимательно посмотрела на Коса.

– Ну чо?

– Кос, я хотела спросить. А что дальше-то?

– Да все же нормально, чего начинаешь…

– Я пока не начинаю, – Эльза заметно нервничала. – Но могу начать. Что дальше, Кос? Правда. Я не понимаю.

– Ну а чо не так-то? Шикуем.

– Ты говоришь, как Игорь. Кос, когда мы начнем работать?

– А надо? – он выдохнул аккуратное колечко дыма, которое устремилось к высокому потолку.

Эльза заметно поникла. Она не могла более говорить и спрятала голову в руках. Из нее будто высосали всю энергию.

– Ты чего? – Кос был явно в недоумении.

– Да все нормально, – Эльза всхлипнула. – Просто я не понимаю… зачем тогда это все?

Она обвела рукой помещение, а затем снова закрыла лицо, чтобы спрятать слезы.

– Хм-м… не понимаю… – Кос потушил косяк и внимательно посмотрел на ее слегка содрогающиеся плечи. – Офис же. У каждой фирмы есть офис. Закон такой, спроси у Васи…

– А зачем нам нужен офис, если у нас нет заказов? Если у нас нет работы? – всхлипнула она. – Зачем?

– Найдем. Ну, если не найдем, то попозже все будет. Придумаем что-нибудь, чо переживать, деньги-то есть.

– Деньги! А занятость? Вот чем я буду заниматься?

– А чем хочешь?

– Кос, я не знаю! – она уже кричала. – Я не знаю, понимаешь! Это ты должен знать, ты же директор! Я-то откуда знаю?!

– Ну… – Кос замялся. – Вопрос, конечно…

– Вот именно, что вопрос! Работа – это в первую очередь какое-то занятие для человека, желательно общественно полезное и интересное… понимаешь? А мы тут ни хера не делаем, только бухаем, курим да…

– Ну чо, корпоративная жизнь… ну чо ты сразу? Да это во всех офисах так!

– Да не во всех, Кос, не во всех! Обычно люди приходят, осуществляют свою профессиональную деятельность согласно должностной инструкции, понимаешь? Регламент… все это… – она снова захныкала. – Я-то думала, что есть какой-то план…

– Да все поступенчато… шаг за шагом, епт. Как я все сразу-то? Да и нахера тебе сдался этот регламент-хуямент? Мы ж нормальные люди, тут все свои.

– Потому что мне нужно занятие, понимаешь? За-ня-тие. А не сидеть целый день да тортики жрать!

– Хорошие тортики, чо ты сразу…

Эльза встала. Вытерла слезы. Ей, видимо, надоел этот спор.

– Знаешь, я, наверное, поторопилась со своим решением уволиться. Все-таки в больнице было не так плохо.

– Да ты постоянно жаловалась на эту работу!

– Ну и что? Я просто думала… думала… – она быстро смахнула слезы. – Неважно! Я восстановлюсь там, Кос. Там работа и…

Она быстро выбежала из кабинета, на ходу пробормотав что-то вроде «извини».

Кос, нахмурившись, смотрел на место, где она сидела.

– Ебанулась, что ли? И чо ей не так? Ну, сидим мы пару месяцев без дела. Что тут?

Он стукнул кулаком по столу.

– Я, блять, что ли, знаю, как деньги зарабатывать? Да нихуя не знаю!

– Случилось что-то? – на крик подошел Вася с двухлитровой чашкой чая.

– Да, бля. Эта баба совсем с катушек поехала… нормально же сидим!

– Несомненно. Но не суди ее строго. Она всю жизнь провела на государственной службе, да и лет ей куда больше, чем тебе. Ей трудно перестроиться.

– А я тут при чем?

– Ты же директор.

– Хуектор! – Кос затянулся новым косяком. – Кстати, заебатая кружка. Где взял?

– Местные дворфы делают такие на заказ. Но только для бухгалтеров, профессиональные кружки.

– А нахуя бухгалтерам столько чая, Вась?

– Профессиональный секрет. Скажу проще – без чая дело не будет двигаться.

– Тогда сделай мне одолжение – угости в следующий раз Эльзу чаем. Чтобы у нее мозги на место встали.

– Сделаю.

– И давай чо там дальше у нас по плану. Всю базовую документарную залупунь сделали?

– Почти. Документы никогда не кончаются. Но мы существенно продвинулись.

– Так чо дальше-то?

– Маркетинг.

– О, заебись. Плана у меня нет… дура что ли? Я весь один ходячий план!

Он снова затянулся и хрипло рассмеялся.

Фирма, где работала госпожа Хомяковна, была небольшой, уютной, компактной, и там царил Регламент. Причем не только в бухгалтерии.

Все подчинялось определенному порядку, по крайней мере так казалось госпоже Хомяковне.

Каждый сотрудник приходил на свое рабочее место рано утром, кроме Директора, который приходил когда хотел (что также считалось вполне Регламентированным, ибо собственник бизнеса, согласно Регламенту, никогда не подчинялся созданным им же самим правилам). Каждый сотрудник в начале рабочего дня наливал себе кофе или чай (особенно отмороженные пили простую воду, таких людей сторонились). Каждый сотрудник слегка сплетничал, улыбался, ходил туда-сюда, в общем, подготавливал себя к долгому и напряженному рабочему дню.

Менеджеры садились за общий стол, кричали друг на друга, затем успокаивались, выпивали для храбрости и начинали звонить заказчикам. Конечно, далеко не во всех компаниях были установлены телефоны (Директор особо постарался для своей фирмы, подмазал лапу кому надо, и одна партия новеньких телефонных аппаратов попросту пропала с главных инженерских государственных складов в Брентоне, а затем с помощью документарных уловок и банальных взяток удалось подключить телефонию к общему каналу связи в стране), но фирма имела плотные контакты со многими государственными конторами в крупных городах Вайтпилла, а уж эти самые конторы телефоны имели. Таким образом, удавалось сэкономить на почтовых рассылках, а также на командировках менеджеров.

Старики вспоминали, что в их молодости маги придумали целую систему специализированных чат-каналов, которые намеревались изначально внедрять для военных нужд, но затем магия исчезла, и технологии пришлось откатывать назад. Зато появились телефоны и много чего еще. Брентон до сих пор был городом-ударником в плане новых изобретений и научных свершений.

Если говорить о закупках, то эти пигалицы (по мнению госпожи Хомяковны) вообще ничего не делали, а лишь трещали, как сороки, да постоянно пыжились. Арбайтовна, руководитель отдела закупок, постоянно любила напоминать другим сотрудникам, к месту и не к месту, что, дескать, «кто на что учился». Тем самым она подразумевала свое интеллектуальное превосходство над остальными, а затыкалась лишь при виде Бегетты, которую боялись практически все, кроме Директора и пары ушлых менеджеров.

Конечно, госпожу Хомяковну совершенно не устраивало хамское поведение Арбайтовны, но она смирялась с этим, считая, что это также угодно Регламенту – согласно нему в фирме должен работать определенный процент дураков и мудаков.

В бухгалтерии и вовсе царил полный порядок – каждая папочка на своем месте, каждый листочек подшит (кроме листиков на столе госпожи Хомяковны, но она уже который год обещала их разложить), все договоры введены в реестр, а аккуратная стопочка белоснежных конвертиков и вовсе радовала глаз. Сама Бегетта ревностно следила за бухгалтерским убранством, контролировала все новые сделки и, если это было возможно, старалась воспрепятствовать заключению особенно сложных контрактов. Конечно, фирма теряла на этом огромные деньги, но зато бухгалтерии доставалось меньше работы.

Госпожа Хомяковна в глубине души слегка уважала Бегетту, пусть у последней и не было бухгалтерского образования – в Брентоне люди чаще всего получали технические специальности. Но даже будучи инженером-проектировщиком, Бегетта не уступала в знаниях и самым маститым бухгалтерам, а свой недостаток опыта компенсировала нахальством, хитростью и проворством, заворачивая особенно сложные сделки от менеджеров.

Бывали, правда, случаи, когда новый сотрудник, устраивающийся на позицию продавца, гнул свою линию особенно жестко, но и с такими Бегетта не церемонилась – с помощью сплетен, интриг и коварных уловок добивалась увольнения нерадивого сотрудника. Госпожа Хомяковна одобряла подобные действия, ибо они действовали в угоду Регламенту.

Были в этой маленькой фирме и другие деятели – тендеристы, логисты, юристы, экономисты, но все они по сути своей были лишь мошкарой, пылью, что ластилась под ногами Бегетты, Директора и ушлых менеджеров.

И весь этот мирок, весь этот Регламент и представлял собой рабочий дом для госпожи Хомяковны, где она проводила большую часть жизни. Она и не могла помыслить, что можно тратить свое время как-то иначе, она была предана текущей системе, пусть иногда в ее крохотную душу маленького человека и вкрадывались сомнения. Особенно ее начинали поедать внутренние тараканчики, когда нарушалось ее здоровье и душевное равновесие, что в последнее время случалось особенно часто – то глаз дергался, то сердце начинало колоть. Но она списывала подобное на возраст, на тяжелые времена, на погоду, на политиков – на что угодно, но только не на Регламент. Ибо Регламент не поддается сомнению, работа нужна, и нужна в том виде, в каком она предстает перед человеком.

Сегодня рабочий день прошел без особых треволнений. Она спокойно сделала часть своей работы, посплетничала с Бегеттой и вернулась домой чуть раньше обыкновенного. В сердце у нее установилась благодать, которая иногда омрачалась странной тревожностью, как будто она живет как-то не так, как будто она была в чем-то перед собой виновата. Но она гнала такие мысли прочь. Надо же было как-то зарабатывать? Чем-то заниматься? А как иначе?

Регламент – это суть жизни. Без него никак.

По приходе домой госпожа Хомяковна заметила, что в квартире будто стало чище. И действительно – чашки, где недавно плескался заплесневелый чай, были отмыты, пол блестел, а пыль куда-то исчезла.

– Вот это я на выходных убралась. Какая я молодец, – похвалила себя госпожа Хомяковна, осоловело хлопая глазами.

Тут одно из одеял предательски зашевелилось.

– Нельзя! Тебя не существует! Прекрати! – она ринулась к одеялу и огрела его ладонью. – Хватит!

Шевеление прекратилось. Ненадолго. А затем в ее голову стали вкрадываться мысли – чарующие, непристойные и заманчивые.

– НЕТ!! – госпожа Хомяковна обхватила голову руками, громко застонала и принялась бегать по комнате.

– Не позволю! – кричала она вся в истерике.

В конце концов она не нашла ничего лучше, чем закружиться на месте, потерять равновесие и с размаху опрокинуться на стол, хорошо приложившись о него головой. Кружки зазвенели, что-то упало, разбилось, а значит, в квартире снова настал беспорядок.

И это хорошо, подумала госпожа Хомяковна, проваливаясь в беспамятство. Так и должно быть. В квартире беспорядок, в ее жизни беспорядок, а на работе порядок.

Так и должно быть. Все согласно Регламенту. И она в последние секунды, перед тем как утонуть в сумрачном обмороке, принялась истово молиться Регламенту, заглушая тем самым мысли, которые назойливо ей лезли в голову.

Работа нужна.

Занятие нужно.

Увольняться подобно смерти.

Регламент превыше всего.

Да.

И она отключилась. Под одеялом что-то зашуршало и громко вздохнуло. Вскоре послышался звенящий шум, будто кто-то убирает осколки разбитой чашки.

Эльза отодвинула массивные портьеры. Это было ошибкой – она чуть не задохнулась от пыли, а ее чувствительные глаза чуть не ослепли от хлынувшего на нее солнца.

– Да-а-а, – пробормотала эльфийка, откашливаясь от вековой пыли, что скрывалась в складках ткани. – Делов тут, конечно…

Дел действительно было невпроворот. Илларион не занимался домовым хозяйством, предпочитая сутками напролет торчать в Библиотеке, иногда выходя в Сад, а в исключительных случаях – в город. Еду он обычно заказывал на дом, уборщикам не доверял (как истинный Хранитель Знаний он вообще недолюбливал посторонних), прислуги не держал, поэтому дом быстро пришел в запустение.

Он давно приглашал Эльзу к себе, на постоянку, но эльфийка отказывалась – она жутко ценила собственную свободу. И лишь недавно, когда ей стукнул сто двадцать первый год, она задумалась – а так ли ей нужна эта самая свобода?

Ровно неделю назад она разосралась с Косом касательно Регламента, а теперь мучилась угрызениями совести. Она сама не понимала, что такое этот Регламент и почему ее к нему так отчаянно тянет. И она осознавала, что этот Регламент только испортил ее жизнь, что теперь она даже не может никому довериться… государственная служба оставляет свои шрамы на сердце человека.

Она теперь хотела найти свое место в мире, свое счастье, но это было так трудно, когда она отталкивала всех вокруг себя. Идея переселиться к Иллариону, своему любимому эльфу, была здравой, хоть поначалу и казалась отчаянной. Она не хотела жить за его счет, не хотела от него зависеть, хотя он объяснял ей, что он не жадный, что «зачем солить деньги, Эльза, возьми их себе».

А что, если деньги закончатся? Что тогда? Одному Иллариону наследства бы хватило до конца его долгой жизни, а им двоим? А что, если она потеряет рабочий стаж? Не получит пенсию, которая и так с каждым новым законопроектом отодвигается все дальше и дальше?

Она твердо и решительно была намерена работать до конца жизни, как бы это ей ни не нравилось. Работать надо. Работа нужна. Таков Регламент. Так говорят на самой работе.

Но правильно ли это? Она отчаянно желала знать ответ на этот вопрос. Что правильно в этом мире, где решают деньги? И даже если все мужчины вокруг осыпают ее этими деньгами, если Илларион отдает ей все свое состояние, если граф Марков… о, милый граф!.. перечислил на ее счет в банке сумму, во много раз превышающую всю ее совокупную выручку за все свои годы жизни… то не поддаться ли соблазну заниматься тем, что нравится?

Даже если это… как же кощунственно это звучит!.. не будет приносить дохода?

Но как жить… ведь Регламент… она была готова разрыдаться, она готова была упасть на колени перед мудрецом, кто разрешил бы ее жизненную дилемму. Как тяжело работящей женщине находить ответы на подобные вопросы!

– Я не знаю, что мне делать… – пожаловалась Эльза своему любимому за ужином.

Еда слегка подгорела, но Илларион любезно решил не обращать на подобные мелочи внимания.

– Наверное, извиниться, – сказал он прокисшим голосом, словно его глотка была набита пылью.

– Чего? – недоуменно переспросила Эльза, во все глаза глядя на эльфа.

Илларион отпил вина из дорогущего бокала. Вино, кстати, было недорогое – после одиннадцати из-за дурацкого законопроекта в магазинах запрещалось продавать алкоголь, поэтому они добыли вино от гоблинов. У гоблинов обычно можно было купить все, что душе угодно, и в любое время суток.

– Я сказал, что стоит извиниться, – сказал Илларион, прокашлявшись. – Перед Косом.

– Ты не слишком долго сидишь в своей Библиотеке? – обеспокоенно спросила Эльза. – Весь пылью уже покрылся.

– Знания бесконечны, а наши с тобой века скоротечны.

Эльфийка нахмурилась.

– А за что мне извиняться?

– За свое детское поведение, – пожурил свою любимую Илларион. – Зачем ты вешала на него свои проблемы?

– Так он… ничего не делает!

– А должен?

– Он же Директор теперь…

– И что?

Илларион слегка покачал головой.

– Насколько я понимаю, – сказал он, откидываясь на спинку стула, – вы создавали бизнес все вместе. Значит, вместе и должны решать проблемы. А даже если ты хочешь соблюдать иерархию, офисную субординацию или… Регламент…

Тут он скривился.

– То тем более тебе стоит довериться ему, – закончил он.

– Ты говоришь так, потому что… – возмутилась Эльза.

– Я говорю так, – перебил он ее, – потому что говорил с ним. И ты по отношению к нему поступаешь несправедливо. Это человек, он действует быстро и решительно, вызывает уважение. У него нет наших веков, Эльза, он скоро умрет. Он – не эльф.

– Мы тоже вообще-то люди!

– Да ну? Кто тебе сказал эту чушь? Мы особенные. Странно, что ты это не понимаешь. У нас есть время. Хотя тоже не так уж много, как бы того хотелось. А у людей нет времени тебя успокаивать, им нужно преобразовывать мир.

– То есть я ему мешаю? – обиженным тоном спросила Эльза.

– Нет. Но и не помогаешь. А могла бы.

– Как? Вот как ему помочь?

– Хотя бы перестать жаловаться. Чем твоя жизнь тебе не угодила?

Эльза задумалась. А затем вышла из-за стола. Она обиделась.

На следующее утро она решила обратиться к существу, которому доверяла больше всего. К независимому эксперту. К Пикселю.

И он тоже ей поведал, что она не совсем права.

– Уии! Уии? Уииии! У-и-и-и-и-и-и!! – подробно объяснил он ей.

– То есть ты говоришь, что процесс философской интоксикации сопровождается отрывом от реальности, когда ты чувствуешь себя как высокоинтеллектуальный субъект человеческих взаимоотношений, но на самом деле ты полон примитивизма и инфантильных блокировок, которые приводят к ментальным закупоркам духовных артерий?

– Уи! – довольным тоном произнес Пиксель.

– Слушай, я же не настолько умна, чтобы это все понять. Я обычная женщина, что ты от меня хочешь…

– Уиии!

– Ничего не хочешь, но мне надо взять себя в руки и больше предлагать, чем критиковать?

– У-и! – кивнул Пиксель.

– Пиксель, а еще вопрос, а сколько тебе лет все-таки?

– Уи…

– Не очень поняла. Что значит «когда континенты пронзили гладь мирового океана своими земляными верхушками…». Какие континенты, Пиксель? У нас же всего один континент, это наша страна, ты географию не учил? Или…

Но Пиксель уже убежал. Он и так сболтнул лишнее.

В компании может быть только один Главный Бухгалтер. Особенно если мы говорим про маленькие фирмочки.

Но иногда заводится второй. И тут начинается самое интересное.

Директора любят решать, бегать, суетиться, шевелить всех вокруг, а также создавать мириады мелких кармашков, из которых впоследствии черпаются деньги. А то вдруг один источник перекроют? Нерадивый сотрудник, любимое государство, бывший (сволочь!) друг из училища – да кто угодно!

В общем, собственник небольшой фирмочки похож на упитанного запасливого хомячка. Только, очень прошу, никогда ему об этом не говорите! Обидится…

Итак, кармашки создаются, множатся, плодятся буквально на глазах, а этим всем добром нужно еще распоряжаться.

– Слушай, – говорит Директор, жуя на ходу какую-то булочку. – Мы тут взяли у человека бизнес… он его вести отказывается, просто платим ему деньги и все.

– Я не буду сдавать отчеты за него! Что это такое! – возмущается Главная Бухгалтер, также уминая очередную булочку.

– Ага-ага. Ясно. Понятно. Я пошел, – и Директор уходит, оставляя бухгалтера с носом.

И с булочкой. И с лишней отчетностью, которую надо вести. Хотя данных никаких нет.

– Ты мне напомни… переговоры, куча дел. Напомни, – вяло отмахивается Директор, не желая уже возвращаться к вопросу, который он уже передал.

А если задача делегирована, то все, хватит. Не мое это.

Возвращается Главный Бухгалтер к себе в кабинет, накричит на госпожу Хомяковну, купит еще одну булочку для успокоения нервов и засядет за задачи. Успокоительный чай в итоге сделает свое доброе дело, таблетки от друга-ветеринара для ликвидации нервных расстройств у слонов приятно бурчат в желудке и вроде как… да, все налаживается.

Но тут…

– Слушай? – Директор засовывает голову в кабинет, а на его лице блуждает безумная улыбка. – А давай еще фирму откроем?

– У нас и так их уже пять! – кричит Главный Бухгалтер, сетуя на то, что слоновьи таблетки еще не успели рассосаться как следует.

– Ну… будет шесть. В чем проблема-то? Производство требуется…

– Производство?! – кричит Бегетта, краснея с головы до пят. – Производство? Какое еще производство?!

– Немыслимо! – поддакивает лояльная своей начальнице госпожа Хомяковна.

– Спокойствие, – осаждает обеих Директор. – Нужно и все. Вся эта алхимическая посуда низкомаржинальна, если перекупкой заниматься, сечете? Вот и будем ее выдувать сами.

– Посуда… – Бегетта стремительно белеет, становится похожей на замерзшего альбиноса.

– Ага. А потом и на мебель перейдем.

– Мебель… – госпожа Хомяковна также в шоке.

– В общем, что я тут распинаюсь. За работу.

И Директор уходит, снова оставляя бухгалтера с носом.

На следующий день Бегетта не выходит. Директор сразу же звонит домой сотруднику, немного обеспокоенный. Совсем немного, потому что недавно он приобрел участок под новый дом, чем очень доволен.

– Ну что там?

– Я не справляюсь! У меня нервное расстройство! – кричат ему в трубку.

– Ну ладно. Бывает. Проходили. Что от меня надо-то?

– Нужен еще один человек в помощь! Столько фирм! – бухгалтер начинает плакать.

Директор достает платок и протирает трубку. На всякий случай.

– Ладно. Давай наймем. Проблема нанять, что ли? Вас, бухгалтеров, целая прорва на улице. Сейчас займусь, не реви.

И он кидает своему заместителю задачу найти еще одного бухгалтера. Делов-то.

Но в компании может быть только один Главный Бухгалтер. Особенно если мы говорим про малую фирмочку.

Иногда заводится второй. И тут начинается самое интересное.

Эльза робко постучалась в массивную железную дверь, напоминающую холодную неприступную твердь банковского хранилища.

– Да? – отозвался приятный спокойный мелодичный голос.

Эльфийка налегла на дверь, которая подалась на удивление легко, открылась без единого намека на скрип.

– Э-э… я назад пришла.

– Чудесно, – похвалил ее Вася, который как раз наливал себе очередную порцию чая. – Садись.

– Я постою, не хочу мешать. А где Пиксель?

Вася вздохнул.

– Сказал, что ему надоело возиться с бумажками, пошел с Игорем играть в «альфача-мага».

– Игорь совсем уж распоясался! – возмутилась Эльза.

– Все хорошо. Пиксель сказал, что Игорь читает.

– Читает? – удивилась Эльза. – Что читает? Он умеет читать?

– Мы к нему слишком строги, – укоризненно заметил Вася. – Он не так и глуп, как ты можешь полагать. А читает он труды знаменитых пролетарских философов о правильном режиме общественных работ. Авторы сих трудов хорошие люди, с некоторыми я был знаком лично.

– А-а… это современная проза?

– Не совсем, – Вася замялся. – Скорее, вовсе не современная.

Эльза покраснела. Она совсем забыла, что Вася был гораздо старше ее. Сколько ему было лет?

Она чувствовала себя рядом с ним как маленькая глупая девочка. Это было донельзя приятное чувство.

– Так что ты хотела? – спросил Вася, роясь в свежих накладных.

– А… извини. Документы на оформление принесла.

– Правда? – он нацепил очки, которые носил чисто для вида, ибо его вампирское зрение до сих было преотличнейшим. – Давай. На какую должность решила?

– Неа. Потом с Косом обсужу.

– Помирилась с ним?

– Еще нет. Но… я извинюсь. И ты меня извини.

– Я тут совершенно ни при чем, – Вася дружелюбно улыбнулся, забирая у Эльзы документы.

– Слушай, – вспомнила она. – Тут еще и Илларионовские доки. Можно его тоже оформить? Он бы хотел быть архивариусом…

– Хм-м, – задумался Вася, взвешивая на руке увесистую стопку документов. – Хорошо. Он будет в офисе?

– Удаленка. Это возможно?

– Конечно.

Эльза с облегчением вздохнула. Илларион будет вне себя от счастья. Конечно, он и вида не подаст, но ему всегда хотелось быть оформленным. Это мечта каждого человека. И эльфа тоже.