Lenimentus

Этот робот прибыл сюда затем, чтобы закончить начатое.

Дженни зажмурилась и прижала колени к груди, не в состоянии больше смотреть на механического убийцу. Смерть нужно встречать с гордо поднятой головой, бесстрашно глядя ей в глаза. Так, должно быть, встретил смерть её отец – заглянул в безмолвный, пустой светящийся диод киборга и умер с честью, как настоящий солдат.

Но она не смогла сделать этого тогда, не сможет и сейчас.

– Юрий, остановитесь, Вы ведь понимаете, что она ещё не успела освоиться! Воспоминания свежи и болезненны, – говорил Артём. – Манипулируя её травмой, Вы ничего не добьётесь!

Она не могла этого видеть, но чувствовала, что металлическое чудовище остановилось. Оно стояло над ней, рассматривая, решая, каким из способов её убить. Холод, исходящий от этого существа, заставлял её дрожать. Всхлипывая, Дженни начала отползать назад.

– Вижу, что ты прав, – сказал доктор Жаднов. – Приобретённые травмы делают её непригодной для службы. Не сомневаюсь, что Райс был бы разочарован.

Райс.

Он не может быть разочарован, потому что он мёртв. Его не было среди выживших, он умер там, в захваченном городе. Его убила эта штука. Её мать убила эта штука. Её дом уничтожила эта штука. Дженни Райс была убита этой штукой. Теперь эта штука пришла за ней, чтобы уничтожить то, что ещё оставалось.

Электрический разряд заставил её закричать.

Дёрнувшись в сторону от контейнера, она открыла глаза и увидела.

Железные пластины корпуса в царапинах. Длинные механические руки сжимают и разжимают тихо поскрипывающие пальцы. Округлая голова опущена. Перемигивающиеся красные точки-глаза направлены на неё. Почти как в ту ночь. Тогда между ними был ещё один человек, определивший исход, выигравший для неё пару секунд, пока машина пронзала его грудную клетку своим механическим кулаком. Эта сцена каждую ночь возвращается к ней, обрастая всё новыми и новыми подробностями. Только в этот раз она не проснётся.

Это был внутренний порыв, истошный крик, исходящий из самой глубины её естества.

В следующий момент металлический корпус робота с режущим слух треском и сыплющимися искрами начал сплющиваться.

Дженни с трудом поднялась на ноги. Робот был почти на полметра выше её. Легко исправить. Её энергия ударила по металлическим ногам, и он с грохотом опустился на колени, словно признавая свое поражение. Пластины корпуса прогибались друг под другом. Красные точки оказались смяты вместе со шлемом. Она могла чувствовать, как её пальцы давят на каждый сантиметр металла.

Он больше не был холодным.

– Дженни, прошу тебя, остановись!

Она повернула голову на голос Артёма. От него исходило тепло.

Что-то щёлкнуло.

Дженни издала протяжный вздох, больше напоминающий стон, и обессиленно опустилась на колени.

– Дженни!

Артём, освободившийся от хватки Жаднова, подбежал к ней и обнял за плечи. Дженни хотела оттолкнуть его, но вместо этого прижалась к его шершавому халату и расплакалась.

– Что ж, немного не то, что ожидалось, – доктор Жаднов подошёл к изуродованным кускам металла, оставшимся от робота. – Тем не менее, результат можно считать удовлетворительным.

Артём укоризненно посмотрел на него, продолжая обнимать Дженни.

– На сегодня всё. Проводи мисс Райс в палату. Мне необходимо составить доклад.

Доктор Жаднов ушёл.

Дженни всё ещё плакала. Артём неуклюже погладил её по волосам.

– Тихо, всё хорошо, Джен. Успокойся. Жаднов – придурок. Он просто хотел заставить тебя показать свою силу. Он добился своего. Теперь всё хорошо.

Дженни не было хорошо.

Её голова раскалывалась, каждую частичку тела ломило, а грудь болела так, словно что-то пыталось вырваться изнутри. На неё разом нахлынуло понимание: захваченный Орион, мёртвый отец, расстрелянные Делайнами беженцы, клиника Жаднова… Эта сила, эта проклятая сила – она только что подтвердила, что всё это не сон, что она, Дженни, какой-то мутант, монстр, вещь, которую будут использовать, как Жаднов использовал её сейчас против стальной машины. Сколько подопытных не смогли пройти этот тест? А он просто стоял в стороне и наблюдал?

– Успокойся, Джен, – мягко сказал Артём. – Всё закончилось, ты надрала задницу этой консервной банке.

– Не называй меня Джен, – всхлипнула она и заплакала вновь.

– Пойдём отсюда.

Артём помог ей встать на ноги и заботливо поправил её сорочку. Сквозь слёзы Дженни увидела на полу искорёженные фрагменты металла. Для чудища, которое она только что сплющила, их было слишком мало.

– Что вы со мной сделали? – всхлипывая, Дженни посмотрела в глаза Новицкому.

– Нечто особенное, – Артём взял её за руку. Прикосновение его тёплых, чуть влажных пальцев заставило Дженни немного успокоиться. – Не думай об этом сейчас.

Доктор Новицкий проводил её до палаты. К тому времени на смену боли пришла смертельная усталость. Ей хотелось поскорее добраться до кровати, накрыться с головой и забыться сном.

Артём помог ей забраться в постель. Напомнив о необходимости принимать пищу и пообещав прийти вечером, чтобы проверить, соблюдает ли она его предписания, он ушёл.

Голосовой командой Дженни приказала погасить свет и, погладив резиновый мячик, всё ещё лежавший под её подушкой, закрыла глаза.

###

Темнота. Вязкая, забивающая рот, обволакивающая, подобно желе, не позволяющая видеть, дышать, думать. Темнота была везде, а он – одинокая фигура, брошенная посреди пустоты. Он чувствовал, как пустота проникает в него, медленно превращает его в ничто, растворяя внутри себя. Он не мог противиться этому.

Вдруг сквозь вязкую пелену мрака он почувствовал, как что-то шевельнулось. Лёгкие наполнил горячий воздух. Пальцы нашли что-то тёплое и мягкое под собой и инстинктивно сжались.

– С возвращением, – послышался тихий женский голос.

С каждым новым вдохом дышать становилось легче. Ещё вдох и ещё – и больше не казалось, что воздух вот-вот разрежет лёгкие изнутри.

Он сделал над собой усилие и открыл глаза. Потребовалось несколько секунд, чтобы взгляд сфокусировался. Первым делом он увидел потолок, обклеенный белыми обоями с пожелтевшими завернувшимися от времени уголками.

Комната, в которой он находился, была небольшой и освещалась одним лишь пламенем свечи, стоящей на пыльной тумбочке в изголовье кровати. Рядом на низком табурете сидела женщина. Зелёные глаза её блестели в неверном огне свечи, полные губы были слегка приоткрыты, обнажая чуть длинные передние зубы. Женщина казалась ему смутно знакомой.

– Как самочувствие?

Он открыл рот, но из груди вырвался только сдавленный хрип. Горло словно окаменело. Незнакомка услужливо протянула ему стакан с мутной жидкостью. Подняться на кровати стоило неимоверных усилий – тело как будто залили бетоном, каждое движение выходило неуклюжим и ощущалось так, словно их делал кто-то другой. Жидкость оказалась противной на вкус и обожгла горло. Он закашлялся, пролив несколько капель на простыню, укрывающую голое тело, и едва не выронил стакан.

– Как будто на мне припарковался аэрокар, – наконец смог выговорить он, продолжая кашлять. – Дважды.

Полные губы женщины растянулись в улыбке, больше напоминающей хищный оскал. Но его это не испугало. При всей загадочности происходящего, он понял одно: он жив, и если бы незнакомка представляла опасность, то не отпаивала бы его какой-то гадостью, а сразу бы приставила пистолет ко лбу.

– Что это за муть? – поморщился он, едва удерживая жидкость в желудке.

– Старое проверенное средство.

– Старое? – ему вспомнилось его обучение в медицинском колледже и глупое увлечение литературой эпохи доголографического мира. Всевозможные «старые» средства всегда служили темой для шуток. – Надеюсь, оно не из коровьего дерьма?

– Что плохого в коровьем дерьме? Оно по крайней мере натуральное, – усмехнулась женщина и ласково добавила: – Пей.

Он через силу допил жидкость, стараясь прогнать мысли о коровьем дерьме, и передал стакан женщине. Его взгляд упал на свечу – длинная, ярко-красная палочка с огоньком, напоминающим перевёрнутую каплю. Она выглядела… противоестественно.

– Здесь нет электричества? – вопрос прозвучал глупо, но женщина лишь снисходительно улыбнулась.

– Есть. Но пламя свечи не ослепит, в отличие от ярких ламп.

Удерживаться в сидячем положении становилось тяжело, и он опустился на подушку. Кровать издала пронзительный скрип.

– Как тебя зовут?

Вопрос заставил его задуматься.

– Кирилл… – неуверенно ответил он спустя минуту размышлений и повторил, уже твёрже: – Кирилл.

– Зачем ты здесь, Кирилл?

Он закрыл глаза. Онемение медленно покидало тело и накатывала сонливость. Нет, только не сейчас, когда он наконец-то проснулся, когда рядом сидит красивая незнакомка, когда вопросы безоговорочно преобладают над ответами. Только не обратно в мир снов и темноты. Он не помнил, что ему снилось до пробуждения, но внутри колючим ёжиком ворочался неприятный осадок, как бывает после тревожных, полных ужасов снов. С трудом Кирилл сконцентрировался на заданном вопросе.

– Я не помню.

– Хм, – из сумрака, скрывавшего остальную комнату, выступил грузный накачанный мужчина в кожаном жилете с ярко-красной повязкой на рукаве. Кириллу подумалось, что такими любили изображать плохих парней в еженедельных сериалах о наёмниках, вроде «Зона 76», что крутили по визору в его детстве. Кирилл не помнил, о чём был сериал и как вообще выглядел визор, но сознание нашёптывало, что когда-то он это знал. – Когда мы принесли тебя сюда, ты рассказывал много интересных вещей.

– Принесли – откуда?

Мужчина вновь хмыкнул. Женщина откинулась на спинку стула, сохраняя на губах игривую ухмылку, но в зелёных глазах не осталось ни капли той заботы, с которой она разглядывала его, когда он только проснулся. Кирилл обратил внимание на её одежду. Верхняя часть её тела была плотно обтянута фиолетовым топом без бретелек, наподобие корсета, открывающим загорелый живот и подчёркивающим грудь, а короткие шорты облегали худые бёдра. Одежда показалась ему странной, но он не мог объяснить почему.

Кирилл попытался сосредоточиться. Что было до того, как он уснул? Где он уснул в прошлый раз? Ведь было же что-то до того, как он проснулся?

– Я… пришёл из Ориона?

– Из Ориона он пришёл, ага, – фыркнул здоровяк в кожаном жилете и скрестил руки на груди. – Не трать на него время, Джессика.

Думать становилось сложнее. Кирилл почувствовал, как начинает проваливаться в пустоту.

– Где я? – язык едва ворочался, и вместо вопроса прозвучало неразборчивое мычание, но Джессика его поняла.

Она нагнулась к нему настолько близко, что Кирилл ощутил её горячее дыхание на своей щеке. От неё пахло корицей и от резкого запаха его замутило.

– Ты в безопасности, – рука женщины скользнула в волосы Кирилла, нежно поглаживая их. – Спи спокойно, Кирилл. Тебе дарована жизнь.

Кирилл закрыл глаза и увидел город. Он поднимался в прозрачном лифте, а люди внизу радостно махали ему. Их весёлые лица переливались серебром в ярком свете фонарей. Лифт остановился, и Кирилл, обернувшись, с улыбкой посмотрел в зеркало. Его кости были надёжно схвачены металлическими цилиндрами. Дюжины проводов серпантином тянулись от них к затылку. Он в ужасе отпрянул, и его тело со звоном ударилось о стенку лифта. Кирилл по ту сторону зеркала улыбнулся и распался на тысячи одинаковых фрагментов.

3

30/12/2195

Дженни окинула взглядом палату, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Вся одежда уже была сложена вместе со средствами гигиены и лекарствами, выданными ей доктором Жадновым, но сумка не была заполнена даже на половину.

Проведя рукой по коротким волосам, ещё мокрым после душа, Дженни прошла к шкафу и с грустью посмотрела на сложенные на полке книги. Их придётся оставить здесь.

Когда она с шелестом перелистывала страницу за страницей и скользила глазами по печатным строкам, ей становилось спокойнее. Благодаря этим книгам Дженни не чувствовала себя такой одинокой. Толстый томик «Войны после мира» открылся на середине, где в последний раз был оставлен клочок ткани – импровизированная закладка. Быть может, однажды ей выдастся возможность дочитать этот роман до конца.

Вернув книгу в стопку, она взяла с полки фиолетовый мячик и закинула его в сумку. Больше ей нечего брать. В последний раз оглядев палату, Дженни перебросила сумку через плечо и вышла в больничный коридор.

Двое мужчин, сидящих на скамье под голографическим стендом, с интересом посмотрели на неё. Она на секунду замялась, подозревая, что они и есть то сопровождение, о котором говорил Артём, но мужчины быстро утратили к ней интерес и продолжили свой разговор. Поправив волосы, Дженни быстрым шагом направилась к выходу из крыла.

В диагностическом отделении никого не было. Голографическая бегущая строка над дверью кабинета Новицкого сообщала, что доктор свободен и готов принять её.

– Дженни! – Артём одним взмахом руки свернул несколько десятков открытых перед ним голографических окошек с таблицами и повернулся в кресле. – Ты как раз вовремя.

Его кабинет мало чем отличался от кабинета Жаднова, разве что находиться здесь было чуть поприятнее.

– Мои сопровождающие ещё не пришли? – Дженни опустила сумку на пол и села на одинокого вида стул у двери.

– Они ждут в холле вот уже… – Новицкий бросил взгляд на голо-изображение над столом, – полчаса, я думаю.

– Тогда стоит поторопиться?

– Ни к чему, эти ребята привыкли ждать, – махнул рукой Артём. – Если только тебе не хочется поскорее от нас уехать.

Дженни ничего не ответила.

– Ты заходила к Жаднову? – Артём нагнулся к нижнему ящику своего стола.

– Нет. Он звал меня к себе? – напряглась Дженни.

– Нет-нет, все обязанности по твоему отъезду он возложил на меня. – Новицкий вытащил что-то из ящика. – Погляди-ка лучше на это, – он положил на стол небольшой голограф. – Последняя модель «Тауруса».

– «Тауруса»? – удивилась Дженни, рассматривая отливающий золотом корпус. «Таурус», названный в честь одной из двенадцати планет Зодиака, считался эталоном удобства и качества, настоящим предметом роскоши. Каждое поколение этих голографов выходило ограниченной партией, исчисляющейся лишь полусотней моделей. Такими голографами пользовались высокопоставленные офицеры, известные врачи и богатые фермеры. – Никогда не видела настоящий «Таурус»!

– Я подумал, что этот голограф будет в самый раз для Цитадели, – улыбнулся Артём. – Тебе нравится?

Дженни покачала головой, не зная, что ответить. До сих пор ей запрещалось даже смотреть какие-либо каналы визора кроме новостных, к чему ей собственный голограф, если она всё равно не сможет воспользоваться им для выхода в Сеть?

– Не думаю, что он мне понадобится, – наконец ответила Дженни. Вновь посмотрев на лежащий на столе «Таурус», она добавила: – К тому же, эта модель слишком дорогая для меня.

– Ты и так терпишь слишком много лишений, – возразил Артём. – Пусть это будет моим подарком тебе. Надень его. Нам нужно провести процедуру идентификации и… – доктор Новицкий вздохнул. – На самом деле у нас осталось не так много времени, как хотелось бы.

Дженни кивнула, подошла к столу и взяла голограф. В конце концов, она может относиться к нему так же, как к своей силе – чему-то непрошенному, но способному принести некую пользу.

Дженни просунула ладонь в ремешок, и устройство самостоятельно отрегулировало его по размеру запястья так, чтобы голограф не болтался, но и не давил слишком сильно.

Раздался щелчок, сопровождаемый лёгкой болью в руке – голограф взял образец ДНК, чтобы проанализировать и сопоставить его с досье из Банка Личных Данных. Как только совпадение подтвердилось, над устройством возник янтарный голографический интерфейс с личной информацией пользователя: имя, пол, место регистрации, возраст, группа крови, а также номер личного кредитного счёта.

– Место рождения и регистрации: Цитадель? – удивилась Дженни.

Оказаться в столице Альянса считалось истинной удачей, ведь именно там сосредоточены все знания и технологии человечества. Дженни когда-то мечтала о том, как, окончив университет, сможет попасть туда на стажировку.

В её настоящем досье в качестве места рождения было указано П8, а местом регистрации значился Орион. Ироничное сочетание, если принять во внимание, что ни П8, ни Ориона больше не существовало. Как, впрочем, и самой Дженнифер Райс, имевшей к ним отношение.

– Твои исходные данные были стёрты из базы, после чего мы создали новые, – объяснил Артём. – Теперь ты совсем другой человек с чистой историей. Адрес в досье – одна из квартир, принадлежащих Армии. Не думаю, что ты сможешь ей пользоваться.

– Дженнифер Прайс, – прочитала Дженни строку с именем и удовлетворённо кивнула доктору Новицкому. – Спасибо.

– Надеюсь, это не создаст для тебя проблем, – смутился Артём. – Вряд ли тебе позволят найти своего двоюродного брата…

– Это не важно, – Дженни прикоснулась к голографической кнопке, подтверждая правильность данных, и свернула интерфейс. Она постаралась звучать уверенно. Никто не должен знать о её надеждах. – Его фамилия всегда нравилась мне больше. Мне открыли доступ в Сеть?

– Пока нет, – покачал головой Артём. – К сожалению, это зависит не от меня.

Дженни ничего иного и не ожидала, поэтому лишь кивнула.

– Ах да, наушники, – доктор Новицкий протянул девушке золотую коробочку, которую до сих пор держал в руке.

Дженни приняла кейс с наушниками, вздохнула и убрала его в сумку. Если бы у неё был доступ в Сеть, она могла бы использовать их уже сейчас и всю дорогу до Цитадели провести за прослушиванием музыки. Это по крайней мере могло бы помочь ненадолго отвлечься.

– Артём? – позвала Дженни, заметив, что доктор напряжённо вглядывается в одну точку на своём столе. – Нам пора?

– Погоди, – он пробежался глазами по всему кабинету, а затем снова полез в нижний ящик и на этот раз достал энергетический пистолет. – Возьми это.

Дженни недоумённо посмотрела на полупрозрачный белый корпус пистолета, украшенный несколькими синими полосками и цифрами «08» рядом с рукояткой. Это оружие было ей незнакомо. Благодаря отцу она знала подавляющее большинство моделей пистолетов и винтовок, используемых Армией Совета, однако сама никогда не прикасалась к ним. Майор Райс не хотел, чтобы его дочь умела обращаться с оружием, хотя Дженни неоднократно просила научить её.

– Я не понимаю…

– Послушай, Дженни, – Артём присел на край стола перед ней, его голос звучал предельно серьёзно. – Жизнь под Барьером безопасна. Простым людям не требуется оружие, им не нужно оборонять себя – их безопасностью занимаются военные и ДВД. Однако отныне ты – часть другого, более опасного мира. Я очень надеюсь, что этот пистолет тебе не пригодится, к тому же у тебя есть собственное оружие, в разы мощнее этого куска пластика. Но пока ты ещё не освоилась со своими способностями, – он протянул ей пистолет рукояткой вперёд. – На всякий случай. Для моего спокойствия.

Рукоятка удобно легла в ладонь, словно была создана для её руки. Дженни осмотрела пистолет. Кнопка на торце корпуса позволяла заменить батарею при перегреве. Индикатор рядом отмечал уровень нагрева. Чувствительный рычажок чуть выше рукоятки ставил оружие на предохранитель.

– Он странно лёгкий, – с сомнением проговорила Дженни. – Он настоящий?

– Стрелять может, – фыркнул Артём. – Ты пользовалась когда-нибудь оружием?

– Нет, но я знаю, как им пользоваться.

– Точно не так, как в фильмах, – улыбнулся доктор. – Отдача небольшая, но чувствуется, нагревается он быстро, для направления заряда важна правильная поза.

Дженни вернулась к сумке и спрятала пистолет под одежду.

– У тебя не будет неприятностей? – спросила она, застёгивая сумку.

– Если об этом не узнают, то нет. Оружие не обнаружат при сканировании, но если ты начнёшь размахивать им направо и налево… Ты ведь не станешь подводить меня и используешь его только в крайнем случае, верно? – Артём серьёзно посмотрел на Дженни, и та кивнула, хотя до сих пор не представляла, в каком случае она действительно могла бы воспользоваться пистолетом. – Хорошо. А теперь нам действительно пора…

Дженни почувствовала, как сердце учащённо забилось в груди. Она сжала ручки сумки, пытаясь подавить растущее волнение.

– Ну, пойдём. – Доктор Новицкий пропустил Дженни вперёд и покинул кабинет вслед за ней.

Дженни была рада, что ей не придётся встречать свой конвой в одиночку. Она не могла назвать Артёма другом, но, по крайней мере, он был участлив и доброжелателен к ней, в отличие от всех остальных в клинике.

Миновав контрольный пункт, где дежурили двое вооружённых охранников, они вышли в центральный холл. Трое человек в секции для ожидания смотрели визор, ещё несколько бесцельно прогуливались по помещению или смотрели что-то на установленных по одной из стен терминалах. Насколько ей было известно, клиника доктора Жаднова, помимо подпольных экспериментов, оказывала широкий спектр медицинских услуг и пользовалась спросом среди жителей Альянса – по крайней мере среди тех, кто мог эти услуги себе позволить.

Смутившись от этой внезапной многолюдности, Дженни не сразу заметила подошедших к ним молодых людей в серых комбинезонах.

– Сержант Говард Делайн, четвёртое подразделение Делайнов под управлением экспериментальных войск, – представился один из них лишённым эмоций голосом. – Мы займёмся сопровождением объекта, доктор Новицкий.

Дженни в ужасе отпрянула. Ей сразу же вспомнился лес, радостный голос лейтенанта Нельсона и направленный прямо на неё ледяной взгляд Делайна. Что он сказал тогда? Ей вот уже несколько недель не удавалось вспомнить.

– Всё хорошо, Дженни, – Артём осторожно коснулся её локтя. – У них приказ защищать тебя. Они не причинят тебе вреда.

Месяц назад их приказом было не позволить людям из Ориона спастись.

– Почему Делайны, почему не кто-нибудь из обычных солдат? – Дженни не могла скрыть возмущение и обиду. Она дёрнулась в сторону от Артёма. – Не трогай меня. Я думала, мы… – она запнулась и отвернулась, не желая видеть ни доктора, ни Делайнов.

– С этого момента Вы обязаны следовать за нами, – тем же холодным голосом, каким говорил первый, объявил второй Делайн, обращаясь к Дженни.

– Я лично буду сопровождать пациентку, чтобы убедиться, что её состояние стабильно, – сказал Артём. – Мы пойдём вперёд, держитесь за нами.

– Вы не вправе вносить изменения в наши приказы, доктор.

Артём нисколько не смутился.

– Пациент, к вашему сведению, пока ещё находится на попечительстве доктора Жаднова. Именно он решает, что ей необходимо. Свяжитесь и посоветуйтесь с вашим командиром, нужны ли ему проблемы с доктором Жадновым, и, что важнее, с самим объектом исследований?

Разглядывая двух Делайнов с одинаково белёсыми глазами, светлыми волосами и подтянутыми фигурами, в какой-то момент Дженни ощутила текстуру ткани их комбинезонов.

В тот же момент Говард перевёл взгляд на неё.

– Не удаляйтесь дальше, чем на три метра, доктор, – приказал он, всё ещё глядя на Дженни.

Артём повернулся к ней, позволив победной улыбке на мгновение возникнуть на губах.

Вместе они пошли по невзрачным широким коридорам 355-го Убежища. К удивлению Дженни, по всему бункеру на стенах были развешаны переливающиеся разноцветными огоньками гирлянды – свидетельство предстоящего сегодня празднования. Новогодняя суета и предвкушение праздника обошли стороной клинику доктора Жаднова, за что Дженни была лишь благодарна.

Когда-то она обожала этот праздник. Каждый год в этот день отец переступал порог дома с большой разноцветной коробкой в руках, которую он торжественно проносил через весь коридор и ставил на кухонный стол. Дженни знала, что подарочная упаковка на самом деле скрывает обычный пластиковый контейнер со свежими продуктами, которые отец заказывал у знакомого фермера. Генри Райс тратил добрую четверть часа на то, чтобы обернуть контейнер цветной бумагой, и всегда получалось неуклюже: из-под обёртки тут и там торчал пластик, узлы путались и не хотели развязываться – но это стало одной из любимых традиций Дженни. Следующий час они проводили вдвоём за готовкой, из года в год пробуя новые рецепты. Видя своего отца в фартуке с большой ложкой в руках, она забывала о том, что перед ней офицер Альянса, даже несмотря на то, что тот не переставал вещать о былых сражениях или смеяться над забавными случаями со службы. Сама Дженни всё повторяла, что у неё «всё хорошо», пересказывала что-нибудь из увиденных недавно фильмов или рассказывала о том, как на прошлой неделе пёс чуть не проглотил голограф целиком. За пятнадцать минут до начала празднования Дженни объявляла немногочисленным гостям выход «Верного Защитника Альянса майора Райса», который, громогласно осыпая всех присутствующих приветствиями и приправляя их громким смехом, в обеих руках вносил в гостиную два больших блюда, делал круг вокруг рассевшихся гостей, возбуждая во всех аппетит, и наконец ставил их в центр стола.