Тьма египетская

– Глашенька, держись!

Рядом с ухом Махнев услышал металлический голос Виктора:

– Отпусти ее.

– Нет, она разобьется! Ни за что!

– Отпусти, я сказал. Она не разобьется. Она тут же проснется. У себя в постели.

Откуда-то снизу донесся младенческий плач. Да, где-то, действительно, плакал ребенок. Это был плач Глашиного сына.

– Отпусти ее в Явь, – снова скомандовал демон. – Там у нее дитё проснулось.

Владимир почувствовал, как Глашины пальцы стали тоньше. Они будто таяли, словно теплые сливочные тянучки в его горячей руке. Нет, он не отпустил ее. Она сама улетела, истаяла, ушла из его сна, провалившись в неведомую даль, разделяющую два мира.

Владимир разогнулся и посмотрел на Виктора. Тот висел теперь над полом. Ровно на том месте, где еще недавно вращался чудесный шар. Банные стены дрогнули. В окно полетала какая-то лиловая трава. Это была лаванда. Владимиру показалось, что лавандовое поле разрослось по всей земле, и его лапы затекли потоком в небольшое оконце. Странный вихрь подхватил Владимира. Он почувствовал, что смертельно устал и тоже хочет спать. Он зевнул и закрыл глаза. А открыл их уже в своей комнате, в царстве Виктора.

* * *

– Ну, признавайся, как это ты умудрился устроить всё это безобразие? – услышал он недовольный голос демона из темного угла собственной спальни.

– Что именно?

– Не прикидывайся дурачком. Ты не производишь впечатление слабоумного.

– Вас не затруднит, объяснить мне подробнее, что так сильно могло вас поразить?

– Каков наглец!?

Демон встал и прошелся по комнате.

– Я даже не спрашиваю, почему ты снова и снова, без спроса, летаешь в ее сны.

– Виктор, наверное, потому, что я ее люблю, а она любит меня.

– С каких это пор в тебе проснулись такие пылкие чувства? И почему именно к ней?

– Разве не вы сами хотели, чтобы я вновь оброс мужскими признаками, словно баран новой шерстью?

– Признаюсь, хотел. Но, почему она? Разве мало тебе женщин в моем царстве? Любых. Их сотни. И все к твоим услугам. К тому же, я могу отнести тебя в любую точку планеты, в любой уголок земли, в любой предел и даже в прошлое. К твоим ногам падут самые прекрасные женщины всех времен и народностей. Царицы, если пожелаешь.

– Мало, – дерзко отвечал Владимир. – И потом я не хочу иных. Мне нужна лишь Глаша.

Демон расхохотался, запрокинув темную голову. И в хохоте его так явственно звучал металл.

– Я же предлагал тебе и весьма недвусмысленно, а четко и ясно – взять ее сюда. Но разве не ты сам отказался от этого?

– Да, я отказался. Ваша правда.

– Так чего же ты вновь мне воду мутишь? Отказался, значит забудь ее.

– Я отказался, чтобы она оказалась здесь, в вашей власти. Но я не обещал, что разлюблю ее.

– Эк, тебя разобрало! Разве не ты при жизни ее всюду гнал? Смеялся над нею, делился с дружком своим. Кстати, напомни, на днях нам надо обсудить один вопрос, связанный с твоим приказчиком.

Владимир вздрогнул при упоминании имени своего старого друга.

– А что ты хотел? У нас еще пропасть работы с твоими старыми долгами. Но, я отвлекся. Итак, я не понимаю твоего нынешнего упорства, Махнев! Какого хрена, ты все время лезешь именно к ней?

– Я же уже ясно изъяснился, что люблю её.

– Ну, ладно. До поры оставим сей дискус. Я также умолчу пока о том, как тебе удается без спросу оказываться в Яви. Ну, чёрт с тобой, пока летай. Я всегда знал о твоих способностях. Они незаурядны. Я не ошибся в тебе. Чуть позже я проведу с тобой инструктаж о технике безопасности при подобных полетах. Но самое важное – ты не должен никому о них рассказывать. Я знаю, что твои дружки иногда шастают по темным лабиринтам моего подземелья.

Владимир сделал нарочито удивленные глаза:

– Да? В первый раз слышу.

– Ой, ли?

– Определенно.

– Ну, хорошо, – Виктор усмехнулся и посмотрел на свои длинные пальцы, повертел в руках бриллиантовый перстень. – А теперь вернемся к самому главному. На сегодня.

– К чему?

– Ты так и не догадался?

– Нет.

– Каким образом ты родил эфирное облако любви?

– Какое облако? – нахмурился Владимир.

– Шар, что засиял в той комнате, в вашем сне?

– А! Вот, кстати, я и сам хотел спросить о том же. Что это было?

– Ты так и не понял?

– Нет…

– Это была так называемая божественная квинтэссенция человеческой любви. Вернее, одна из ее форм. Довольно примитивная, но все же…

– Ах, вон оно что! А мы с Глафирой так и подумали, что это и было – ОНО.

– Чего ОНО? – демон сузил глаза.

– Оно самое – квинтэссенция, – нарочито дурашливо и беззаботно ответил Владимир.

– Ты издеваешься?! Знаешь ли ты, что таких штук здесь отродясь не летало? Они существуют лишь на иных этажах. И мне может сильно влететь от начальства за то, что я допустил подобное в своем пределе. Как ты умудрился его создать? Говори, каналья.

– Я не знаю. Правда, – равнодушно произнёс Владимир и зевнул. – Мы просто любили друг друга, вот оно и выросло.

– Мда, а я погляжу, ты у нас просто-таки – творец.

– Ну, это уж слишком. Я не могу быть столь самонадеянным.

– Ты то? – демон хмыкнул. – Да, наглее тебя здесь ни одна душа у меня не гостила. Отродясь таких охальников не было.

– Как-то вы, патрон, ко мне без уважения…

– Помилуй, он натворил дел, а я еще к нему должен испытывать уважение? Каков шельмец!

Демон встал и прошелся по комнате.

– Да, Глафира Сергеевна, безусловно, настоящее сокровище, – вновь мрачно произнес он.

– Магистр, при всем уважении к вам, давайте не будем обсуждать мою любовницу.

– Что уж ты так – низвел ее до роли любовницы? Бери выше – твою возлюбленную.

– Да, я уж и так говорил, что люблю её.

– И что с того? – хмыкнул демон. – Она никогда не будет твоей.

– Но и вашей она тоже не будет, – легко парировал Владимир.

– А это мы еще посмотрим, – захохотал демон. – Дурашка, с кем тягаться вздумал? Что ты, что Глашка твоя – вы же для меня, словно мотыльки неразумные. Одним взглядом я могу вас испепелить.

– Не можете, – запальчиво отвечал наш герой.

– Это почему?

– Да, потому что, не вы нас создали, не вам и судьбы наши решать.

– Не мне? – невидимая сила ухватила Владимира за шиворот, приподняла над полом и тряхнула так, что зазвенело в голове. – Не мне, говоришь? Верно…

Демон опустил Владимира на пол и хищно усмехнулся.

– Но поверь, сейчас ты находишься полностью в моей власти. И именно в моей власти, сделать так, чтобы твое пребывание в этом мире стало слишком долгим и невыносимым.

– Ну, и зачем вам это? – отчаянно храбрился Владимир. – Не вижу для вас никакого резона в моих мучениях.

– Это почему? Отдам, например, тебя на сотню лет к средневековым инквизиторам. И буду любоваться тем, как отец Рупперт производит над тобою свои бесценные опыты. А, каково? И не сбежишь ты никуда, и не улетишь.

– Ну, и что дальше? – голос Владимира предательски дрожал, но он старался не показывать своего страха, ощущая лишь то, как его тонкая сорочка постепенно прилипала к спине. – Измучите вы меня. Сломаете. А какой вам в этом прок? Во мне сломленном? Зачем вам нравственный калека?

– И то верно, незачем, – усмехнулся Виктор. – Молодец, Махнев. Пять баллов тебе за разумность и смелость.

Демон встал.

– Кстати, ты верно заметил, что каждая ваша душонка сделана не в нашей епархии. Спорить с этой истиной – нет особого смысла. Изготавливать новые души – это удел Творца.

– Да, – задумчиво кивнул Владимир.

– Что да?

– Я про удел Творца только согласился.

– Согласился он. Ты думаешь, что это так сложно, творить вот, таких вот болванов, как ты?

– Не знаю, – вновь задумчиво протянул Владимир.

– Зато я кое-что знаю. И мы здесь тоже кое-что можем. Тоже не лыком шиты.

Демон почесал подбородок и присел на кровать рядом с Владимиром.

– Значит так… На время мы прервем наш лекционный и практический курс и перейдем к лабораторным занятиям. На время, Махнев, ты примеришь на себя роль… Творца.

– Как это? – опешил Владимир.

– Станешь делать новых людей, – расхохотался демон. – Но, не в вульгарном смысле. Не делиться своим щедрым семенем. Не это от тебя потребуется. Не маленьких Василиев клепать.

Владимир вздрогнул при упоминании имени собственного сына.

– А что же?

– Будем творить души.

– Как же это?

– В похимостной лаборатории.

– А… – разочарованно протянул Владимир. – Это как Горохов что ли? Нежитей всяких замешивать?

– И нежитей тоже. Ты научись их сначала делать, а потом и отзывайся пренебрежительно о Горохове. Он долго длань свою в этом ремесле набивал.

– Да, это и не интересно как-то… Не мое это – с банками, склянками, рецептурой всякой возиться. Яйца голубые проветривать.

– Да, кто ж тебя спрашивать-то станет, голуба? Я прикажу – и станешь ты за века мастером по изготовлению любой нечисти. От змей, тарантулов и мелких драконов, до инкубов и суккубов высшей категории.

– Ну, что ж, – вздохнул Владимир. – Надо, так надо…

Глава 2

Владимир похолодел от омерзения. Белая субстанция, похожая на пузырящуюся пену, медленно оседала на пол. Наш герой пятился к выходу ровно до тех пор, пока его спина не наткнулась на прохладные и жесткие руки магистра.

– Но-но-но! Куда это ты собрался? – тонкая кисть демона тяжело легла на плечо. – Надумал бежать от плодов собственного гения? – демон откровенно издевался.

– Виктор, простите. Но, меня сейчас вытошнит, – Владимир зажимал ладонью рот.

По бледнеющему лицу и вытаращенным серым глазам своего ученика, демон понял, что тот близок к реальному обмороку.

– О, какой же ты нежный, – посетовал он. – Ну, точно – дворянской отродье. Ладно, пошли.

Владимир не успел и глазом моргнуть, как, невесть откуда взявшийся ветер подхватил обоих и унес их на берег неведомого моря.

– Где это мы? – Владимир с наслаждением вдохнул свежего воздуха, напоенного ароматами йодистых трав, соленых брызг и нагретой на солнце мелкой гальки. – Мы в божьем мире?

– Нет, мы всё еще в моем царстве, – самодовольно отозвался Виктор.

Владимир подошел ближе к набегающей волне, наклонился и зачерпнул голубой, искрящейся на солнце воды. Рукава батистовой сорочки намокли почти до локтей. Он тут же заметил, что легкомысленный халат с циньскими драконами куда-то исчез, а сам Владимир теперь был одет в лёгкие жокейские брюки и свежую сорочку.

– Настоящая вода. Морская! – подивился Владимир. – И какая красивая! Аж светиться…

Демон стоял чуть поодаль и наблюдал за радостью своего le favori, с тем же упоением, с каким стареющая бонна смотрит на своего шаловливого, но обожаемого воспитанника.

– Виктор, это что, Чёрное море?

– Помилуй, неужто во всех мирах, этажах и пределах, нет иных морей, кроме Чёрного?

– А как называется это море?

– Как? Дай подумать… Я его еще не назвал. Хочешь, я тебе предоставлю сию честь. Назови это море по-своему.

– Господи, но это ведь так почетно, – Владимир растерялся. – А вдруг мое название будет неверным?

– О, какой же ты нудный. Володенька, раз я разрешил, то валяй, – последние слова демон произнес невнятно.

Владимиру показалось, что его наставник что-то жевал. Когда Махнев оглянулся, то увидел демона сидящим за большим столом, накрытым белой скатертью, слегка развевающейся на ветру. Стол сей был сервирован несколькими блюдами, полными фруктов и каких-то ароматных закусок. Посередине стола возвышалась роскошная ваза с белыми розами. Рядом с демоном, наклонившись в почтительной позе, стоял лакей и наливал красное пенистое вино в высокий хрустальный бокал.

«Трудно привыкнуть к вашим бесконечным мистериям, дорогой мой патрон», – отчего-то весело подумал Владимир.

Недалеко от сервированного стола полыхало пламя костра, на котором жарился на вертеле ягненок. Вдоль бесконечного, таящего в легкой дымке брега, тянулась гряда невысоких скал, похожих на скалы незабвенного Крыма.

– Тебе легче? – спросил демон, прихлебывая ароматное вино. – Уже не тошнит?

– Кажется, отпустило, – кивнул Владимир.

– Тогда иди сюда и садись за стол. Скоро будет готов ягненок и мясо на шпаге. Или ты предпочитаешь что-то из морских даров? Я прикажу тогда принести устриц и омаров. В общем, садись со мною завтракать. А заодно, за нашей трапезой, мы сможем и отменно побеседовать. Не возражаешь?

– Ну, что вы, Виктор. Я очень вам признателен, – растроганно отозвался Владимир. – После душного подземелья и этих трех кадавров, очутиться здесь – это непозволительная для меня роскошь.

– Ладно, считай, что я принял твои извинения за неудачно выполненное тобою задание. И потом, надо признаться, что ты, в общем-то, не сильно и виноват.

– А кто же виноват?

– Бабы! – весело отозвался Виктор. – Во всем и всегда виноваты одни только бабы.

– Помилуйте, патрон. Но, в моем доме нет баб…

– Угу… – Виктор с аппетитом обгладывал жареную куриную ногу. – Садись, уж.

Владимир подошел к столу и присел на свободный стул с высокой витиеватой спинкой.

– Солнце не сильно светит? – поинтересовался Виктор. – А мы его сейчас за облачко отправим.

Владимир, с удивлением глядя сквозь яркие лучи, обнаружил, как в синем небе из ниоткуда образовалось милое облачко, похожее на белоснежный взбитый белок. И облачко это довольно изящно прикрыло собою яркое светило. Но не просто прикрыло, а словно бы прилепилось к одному месту, не подчиняясь законам природы. Оно никуда не двигалось под напором морского ветра, а стояло, будто приклеенное на одном месте, создавая красивую тень на земле. Аккурат в том месте, где восседали наши собеседники. Другим же краем облако отбрасывало целый веер солнечных лучей, расходящихся по всему небесному куполу.

«А чему я вновь удивляюсь?» – подумал наш герой, с трудом сдерживая улыбку.

– Анри, налей моему ученику вина.

Слуга, одетый на манер восемнадцатого века, в белый парик и расшитый галунами камзол, чинно подошел к Махневу и, поставив перед ним бокал, аккуратно налил рубинового вина.

– Попробуй, какой великолепный букет. Это вино из моих погребов. Ему уже три сотни лет.

– Ого! – подивился Владимир, пригубив из хрустального бокала.

Рот наполнился удивительны ароматом. Приятно пахнуло темным виноградом, копченой сливой, гранатом и какими-то травами или цветами.

– Ты почувствовал аромат цветов?

– Да, это удивительно, – кивнул Владимир.

– В тот год помимо винограда, слив, граната и смоквы, я положил в бочки лепестки лугового разнотравья.

– Это, поистине роскошно, – с восхищением, отозвался Владимир.

– Ешь булки, икру, фрукты, дичь. Сейчас нам принесут жареного ягненка. Завтракай, mon cher.

Владимир с аппетитом поглощал теплые булки с маслом, щедро намазанные паюсной икрой. Серебряная вилка накалывала куски свежего мяса. Рука тянулась к судкам, наполненным немыслимо вкусными паштетами, галантирами и прочими гастрономическими изысками.

Как только был утолен первый голод, Виктор повел неспешную беседу.

– Итак, на чем мы с тобой остановились?

– Кажется, на бабах… – неуверенно хмыкнул наш герой.

– Ах, да! – Виктор рассмеялся. – Махнев, женщины тебя слишком уж любят, – констатировал он.

– Почему вы так решили? – с глупой улыбкой спросил Владимир.

– Ты опять набиваешься на комплименты?

– Да, нет, собственно. Я просто немного удивлен, отчего вы именно сейчас заговорили об этом.

– Женщины – это такие создания, которые могут сначала безумно любить, ну и после так же безумно ненавидеть одно и того же человека. И месть их бывает намного коварнее мести любого живого существа. Обиженная женщина – обиду не прощает, униженная женщина – страшней любой беды…

– Виктор, да о ком вы?

– Ты еще не догадался?

– Нет же… – Владимир отставил бокал с вином. – Не томите, какой женщине я перешел и здесь дорогу?

– Да, не здесь, мой друг. Не здесь. Все это случилось намного раньше. В мире Яви.

– Да, о ком вы, чёрт побери?

– О твоей незабвенной Лушке. Лукерье Потаповой.

– Ах, вот вы о ком… – Владимир откинулся на спинку стула и, скомкав тканевую салфетку, отбросил её в сторону. Лицо его вмиг покраснело. – Я, патрон, и вправду, сильно виноват перед нею. Я поступил тогда с ней очень жестоко.

– Во-от! Наконец-то я слышу те речи, ради которых каждый из вас проходит все мои уроки. Неужто и вправду совесть в тебе заговорила?

– Не то слово, – Владимир сжал виски. – Я вел себя с нею, как скотина. Сначала соблазнил и развратил, а после подверг публичной порке и отдал в солдатские казармы.

После этих слов Владимиру показалось, что солнце скрылось не за легким зефирным облачком, а за темной и грозной тучей. Подул сильный ветер, а изумрудное море слегка потемнело. Начинался небольшой шторм. А с неба закапал дождь.

– Но-но! Махнев, не разводи мне тут сырость. То, что совесть в тебе проснулась, это похвально. Будешь замаливать перед Лушкой свои грехи.

– Но как? – брови Владимира удивленно поползли на лоб.

– Как-как? Подаришь букет цветов. Пришлешь конфет. Пастилы, халвы, ландрину. Чёрт, ну что там она любит? Может, пряников тульских, али маковых кренделей. Повинишься… Только искренно – в слезах. Все как положено. Не мне тебя учить, как бабам врать.

– И вы полагаете, что она простит? – задумчиво отозвался Владимир. – Поверите, я здесь даже забыл, как лгал женщинам ранее, при жизни.

– А вот это хорошо. Однако и не хорошо, с другой стороны. Порядочным мужчинам в моем царстве – не место. Они становятся легче, и улетают под купол. Прибиваются к другим этажам.

– Правда? – с надеждой спросил Махнев.

– Нет. Вру, как всегда. Какое легче, Махнев? Ты сначала все грехи свои отработай, а потом о «лёгкости» помышляй.

– Так неужто Лукерья Потапова меня простит за всё то, что я сотворил с нею?

– Куда она денется? Может, сначала покуражится, покапризничает для порядку, а потом-то обязательно простит. Бабы – народ мстительный, горячий, но глупый и отходчивый. Ох, и дуры, я тебе скажу…Отменные дурёхи! – демон расхохотался от удовольствия. – Им начни вновь о любви петь, слезу пусти… Признайся сгоряча во всех грехах. Причем, никогда не оправдывайся. А лучше даже – наговори на себя лишнего. Да, много. А после уходи со словами о том, что не достоин такой прекрасной женщины. А дальше – жди! И трёх дней не пройдёт, как сама к тебе прибежит. Не сможет её глупая душонка принять тот факт, что ты и есть самый безбожный негодяй. Чем в больших грехах ты ей признаешься, тем сильнее её натура им противиться начнет. Тем больше ей захочется тебя же и оправдать. Обелить негодного. Не веришь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гримория или grimoire, от франц. grammaire – средневековая книга, в которой, как считалось, описываются магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержатся какие-либо колдовские рецепты или заклинания.

2

Аутофелляция (от др. греч αὐτός ауто – сам и лат. fello – сосу) – фелляция, при которой мужской половой член ласкается собственным ртом и языком.