Через времена

– Люди так глубоко не копают. Люди ходят в церковь и ищут творца в зданиях. Люди устремляют руки и глаза к небу, но не знают точно, к кому именно обращаются. Им проще верить в бога, которого им придумали, потому что кто-то когда-то за них уже всё сделал. Кто-то за них всё решил, им самим уже ничего не нужно делать. Это и есть их реальность. С себя спрос другой, нежели «на то воля Божья».

– Мы и есть Бог. Мы – мысли Бога. Никто не спасёт нас, мы сами должны спасти себя. Мало кто понимает это. Бетховен, Булгаков, Данте и другие это понимали. Но даже они не полностью познали эту истину.

– Толстой тоже понимал это. Он, как и любой человек под конец жизни, задался вопросом веры, у него появились вопросы к церкви. Только церковь не смогла ответить на них. Тогда он постарался сам ответить на свои вопросы, за что был отлучён от церкви. Вот объясни мне кое-что: сегодня в церкви упала икона, это связали с тем, что во мне бесы и так далее. Хорошо, допустим! Но я дочь Божья, так помогли бы мне избавиться от бесов! Зачем меня выгонять? Ведь они должны служить богу и помогать ближнему! Но нет! Потому что никто не служит Богу! Это служба системе! Да и вообще, испокон веков любой правде «закрывали рот». Это омерзительно.

– Тот, кто понимает истину, всегда несчастен. А они все были несчастными. Я про Толстого и остальных. Мира, никто не допустит того, чтобы правда просочилась в массы, если она может разрушить определённую систему. Пойми, эта система создавалась веками, у неё мощная сила.

– То есть мир так и будет жить во лжи?

– Нет. Придёт время, когда всем придётся снять маски и отчитаться за свою историю. Это болезненный процесс, но он необходим.

– А, если не допустят, чтобы это произошло?

– Правда всегда найдет путь. Рано или поздно это произойдёт.

– Каждый раз, когда я смотрю на небо, неважно днём или вечером, когда на нём звёзды, я думаю о том, что мир так прекрасен, небо прекрасно, оно у нас одно и такое неповторимое, а мы оградились от него крышами и стенами домов. А ведь эти дома были не всегда. Жили же как-то люди раньше без квартир и домов, – я сменила тему также быстро, как менялись мои мысли.

– Мира, весь мир сейчас кишит ненужными вещами, но их навязывают людям, как необходимость. Я недавно зашёл в магазин, хотел купить хлеб, на кассе мне предложили по акции купить подставку для бутылки масла! Я спросил: зачем она мне нужна? А кассир ответила, что это удобно и красиво будет смотреться на кухне. Такими бесполезными товарами и услугами нас «запичкали». Таким образом, отвлекающими способами нас уводят от нашего истинного предназначения на Земле.

– Пудрят мозги.

– Именно!

Baga стал понимать мир благодаря астральным путешествиям. Мы с ним знаем, что случилось с нашей Солнечной системой, про смерть планет. По каким-то причинам каждая планета умирает и остается безжизненной глыбой, которая подчиняется законам вселенской гравитации. Наша планета последняя в списке, на которой есть жизнь. Если Земля погибнет, как и другие планеты, то ближайшие миллиарды лет во Вселенной не будет ничего живого. Со смертью нашей планеты погибнет всё. Он считает, что людям бессмысленно искать признаки жизни на Марсе и других планетах, потому что это изучение мёртвых планет. Вместо этого, он уверен, что человечество обязано сохранить жизнь на Земле, пока не поздно. Он уверен, а я это видела.

– Ты не задумывался, почему учёные в поисках жизни на других планетах, первое что ищут – это признаки наличия воды или следы её существования ранее? Что, если вода и кислород – это естественная форма для жизни только для нас, землян? Что, если, например, для цивилизации на том же Юпитере, огромном газовом гиганте, естественная форма жизни – это наличие метана, гелия, аммиака? То, что пригодно для нас, возможно, губительно для других и наоборот.

– Дело не только в химических элементах. Мы, как и другие, были рождены благодаря Солнцу. Благодаря Солнцу же можем умереть.

– Планеты способны перемещаться в галактике. Если главное – это Свет, и луч Солнца способен зародить жизнь на планете, ведь после гибели планеты она переместилась дальше от Солнца в Солнечной системе. Мы же не можем знать наверняка, что происходило миллиарды лет назад и как всё было устроено! Первая планета погибла и переместилась подальше от Солнца, уступая место новой планете для жизни. Тогда получается, что самая дальняя планета в нашей Солнечной системе есть самая первая планета, на которой была жизнь.

– Всё может быть. Кстати, что твой мужчина говорит на то, что мы общаемся? Его не смущает, что ты, армянка, называешь братом азербайджанца?

– Он смеётся. К тому же с моим характером ему лучше мне ничего не говорить на этот счёт, – ответила я, смеясь.

Время полночь, мы разошлись. Я шла домой и думала: что, если всё это правда? Что, если мои перерождения – это не наказание, а подготовка к тому, чтобы я постигла истину? И что будет, если я постигну эту истину? В нашем подсознании всегда кроются мысли и страхи, которые мы не хотим принимать и отгоняем прочь поганой метлой, считая эти мысли недостойными. Как бы я не говорила, что устала жить, как бы ни желала прекращения перерождений, каждый раз, умирая, я боюсь, что это последняя жизнь. Наверное, если бы я обрела покой в душе, мне были бы не страшны эти мысли. Я знала людей, которые прожив большую часть жизни, готовы со спокойной душой принять смерть, они убеждены, что всё прожили, всё сделали. Наверное, умирать страшно только тогда, когда ты понимаешь, что ещё не сделал чего-то важного, когда душа неспокойна, долг не исполнен. И нет более тягостного чувства, чем чувство пустоты в душе. Как бы мы не пытались запихнуть туда общение с друзьями, работу, временных людей, эта пустота не становится меньше. Наоборот, эта пустота умеет мстить за то, что в неё пихают мусор.

– У тебя телефон выключен, а я тут сижу уже два часа и жду тебя, – я повернула голову и увидела Женю.

– Как ты меня напугал! Я тебя убью!

– Скорее я тебя убью! Сколько можно ждать тебя? Где тебя так долго носит?

– Я на допросе? – спросила я Женю, вложив в эти слова грубую интонацию и укор.

– Может, хоть иногда будешь считаться со мной?

Мы поднялись в квартиру, я налила нам виски и села в кресло, Женя присел напротив. В духовке готовилась пицца. Я хотела сделать этот вечер максимально комфортным. Мне просто хотелось отдохнуть морально.

– Встретилась с братом?

– Конечно. Мы опять разговаривали о сущности бытия, – ответила я, смеясь.

– Что нового на этот раз? Вы придумали, как спасти мир? – спросил он иронически.

– Язвительность не твоё, не пытайся, – ответила я, корча лицо, как ребёнок, – но если тебе интересно, то могу рассказать. Сегодня мы разговаривали о возникновении жизни на Земле.

– Мира, ты ненормальная, тебе 28 лет, тебе надо о семье думать, а ты думаешь непонятно о чём. Что даст тебе эта информация? Как она поможет тебе в жизни?

– Это ты думаешь непонятно о чём, а я ещё не нашла того, за кого бы замуж хотела выйти. К тому же я не преследую цель выйти замуж и посвятить всю себя мужчине, наплевав на собственную жизнь.

– Опять двадцать пять. С чего ты взяла, что замужество – это конец жизни?

– А с чего ты решил, что нет? Ты был женщиной и у тебя был муж? Замужество – это служение мужчине, а я слишком гордая и люблю себя, чтобы выходить замуж. Тема исчерпана?

– То есть за меня замуж не пойдешь?

– Я не больная, – в этот момент в меня полетела подушка.

– Знаю я, Мира. Ты не пойдешь замуж даже под дулом пистолета.

– А ещё сегодня меня выгнали из церкви, просто взяли и вышвырнули! – я сменила тему, потому что тема семьи меня явно раздражала. Женя быстро понял это и подыграл мне.

– Да ладно?! – он впал в истерический смех, у него текли слёзы по лицу, он никак не мог остановиться.

– Если бы я знала, что доставлю радость этой новостью, промолчала бы! – ответила я раздражённо.

– Как думаешь, мне дадут срок или грамоту, если я убью ведьму? – продолжал Женя, вытирая слёзы.

– Тебе дадут по шее, – ответила я и бросила в него обратно подушку, или я прокляну тебя!

– Мне спасибо скажут. Я избавлю мир от зла! Я стану Евгением, освободителем Земли от нечисти!

– Ты станешь горсткой пепла в мусоре! Понял?

– Обожаю тебя! Я так давно не смеялся!

– Знаешь, для чего мы встретились?

– Давай, расскажи, – он явно был заинтригован, пододвигаясь ближе ко мне и широко улыбаясь.

– Бог увидел, как ты страдаешь, поэтому он решил послать тебе меня, – ответила я с улыбкой. – Я – твоё спасение.

– Ну, конечно! Он увидел, что я страдаю, послал тебя и сказал: «Вот тебе, пострадай ещё! До кучи!». До тебя я нормально жил, это ты всё испортила, Ведьма!

– 1:1, подожди ещё.

– Может тебя инопланетяне заберут? Я даже готов собрать тебе чемодан, – не унимался Женя.

– Сволочь ты, Евгений. Инопланетянам он сдать хочет. Кого любить-то будешь?

– Желающих много, – ответил он с улыбкой. – Кстати, об инопланетянах, может ты одна из них?

– Может быть.

– То есть вы существуете?

– Ты так хочешь задержаться в моей квартире, что готов поговорить об этом? – спросила я с улыбкой.

– Угадала, – Женя засмеялся.

– Они есть. Разве это логично, если бы мы были единственными во Вселенной? Существует столько галактик! Не задумывался, почему нас никто не атакует, почему нас не пытаются уничтожить? С нами даже на связь не выходят! Либо мы настолько тупые и никому не интересны, и поэтому нас обходят мимо, либо мы многого не знаем. Но, скорее всего, мы кому-то нужны для каких-то целей! Кто-то предположил, что мы всего лишь чей-то эксперимент, а наша Земля – база. Тогда это объясняет, почему инопланетяне до сих пор скрываются. При этом мы не знаем, кто сильнее: мы или они. Ясно, что сильная раса всегда поработит слабую расу. Но я уверена, что они есть! И почему-то мне кажется, что они умнее нас.

– Откуда это всё в твоей голове?

– Хотя у меня есть ещё одна теория: представь, что во Вселенной инопланетяне – это мы из прошлого или будущего. Возможно, они следят за нами, преследуя какую-то цель, выжидают определённый момент. Кто знает, что таит чёрная дыра?

– А как ты понимаешь, что такое «чёрная дыра»?

– А ты? – ответила я вопросом на вопрос.

– Чёрная дыра – это материя с сильной гравитацией, которая поглощает всё вокруг. Например, если на батут положить шар, то он продавит его своей тяжестью, то же самое и чёрная дыра в моём понимании. О, как я сказал! Я – умный.

– А мне она видится другой. Мне кажется, что чёрная дыра – это наше прошлое, которое мы всегда помним и воспринимаем через призму собственных эмоций, опыта и других факторов, чаще оно искажено в нашем понимании. Прошлое затягивает и уничтожает. Вот, что для меня чёрная дыра.

– Интересно.

– Жень, в мире столько всего интересного! За пределами нашего мира ещё больше интересного! Почему новые модели телефонов, новые бренды одежды и так далее, популярнее изучения нашей Земли и Космоса?

– Для этого не нужно сильно напрягаться, наверное, поэтому. Кто-то что-то изобрел, ты покупаешь, радуешься покупке. Ведь не ты голову ломал, как это сделать. Ты пользуешься готовым продуктом.

– О! Зародыш мозга у тебя всё-таки есть! – ответила я и засмеялась.

– Бестолочь! Какая же ты бестолочь!

– Хватит болтать, я хочу целоваться!

Вот теперь на лице Жени появилось то выражение лица, которое мне всегда в нём нравится: желание и нежность. Вскоре после знакомства с ним я поняла, как нужно вести себя, я догадалась за какие ниточки нужно дёргать, чтобы получать желаемое. На мою радость, он хорошо ко мне относился, и мне не составляло труда управлять им. У меня была большая симпатия к нему, хотя со стороны это выглядело иначе.

– Мира, почему ты не веришь в Бога? Когда-то он не помог тебе? Я долго не трогал этот вопрос, считая, что это больная тема для тебя. Но раз мы лежим в одной постели и общаемся, и пока ты откровенно разговариваешь, я ловлю момент, – на лице у него была язвительная улыбка. Он прав, либо я чересчур язвлю, либо адекватная.

– Хорошо. Опиши своего Бога.

– Не понял. В смысле описать своего Бога? Иисуса?

– Значит, ты веришь в человекоподобного бога? В бога, у которого две руки, две ноги, глаза, рот, уши?

– Ну да, – он смотрел на меня в упор, пытаясь понять, почему я улыбаюсь и чего выжидаю.

– Продолжай, я слушаю.

Затем он не выдержал и спросил:

– А в какого Бога веришь ты, Мира?

– Я не верю в человекоподобного бога. В таком случае мы сами Боги, каждый человек и есть Бог. Вспомни, раньше Богом называли Солнце. Неспроста же! Люди тогда были умнее и больше понимали смысл жизни. Богом они называли Свет, без которого невозможна жизнь. Задумывался, почему и откуда корни растут? Солнце – свет! Не будь Солнца, жизни на Земле не было бы! Если Солнце исчезнет – мы умрём. Сегодняшнего бога мы придумали, построили ему дома, дали множество имён, придумали ему целую биографию, написали про него книги и создали несчетное количество икон. Но такого Бога не существует! Солнцу фиолетово признают его творцом или нет, а вот твоему богу нужно поклонение и признание. Твой бог создал жизнь на Земле за семь дней, а мой – за миллиарды лет. Только мой Бог существует, а твой – придуманный. Очень долго объяснять, почему я так думаю, на это есть свои причины.

– Ты странная, будто из другого мира или сбежала из психиатрической больницы, – ответил Женя.

– Смотри! Объясню на пальцах: на нашей планете есть материки, реки, океаны и так далее. Есть люди, населяющие эти материки. И вдруг я понимаю, что живу я на территории, где мало полезных ископаемых, мало ресурсов. А мой сосед по континенту, например, очень даже богат в этом плане. И что же мне делать? Я придумываю существо, именую его творцом, говорю, что этот творец явился ко мне и дал указания что делать. Затем с помощью этой лжи я собираю кучку людей: сначала маленькую, потом кучку побольше; набираю силу. Затем я говорю, что бог недоволен кем-то, и мы должны воевать во имя него. Таким образом, я держу в страхе народ, ссылаясь на его имя. Какой же это бог, который нам не оставил инструкцию по применению? Дальше я придумываю заповеди. Если я очень умная, что я делаю дальше? Я засылаю врагу человека, который проповедует другого бога, там он собирает своих сторонников. И вот теперь я могу напасть на них с ещё большим пылом и страстью, ссылаясь на то, что существует только мой бог. Первая заповедь «Не убей». Но! Во имя бога «Убей». Ведь этого хочет сам творец!

– Согласен, это я тоже понимаю. Религии – это то же самое, что государство. Но я не совсем соглашусь насчёт того, что вера не помогает. Люди ходят в церковь, молятся. Это же помогает. Говорят, что в этот момент открывается портал. К тому же, есть вера, а она сильная штука. Человек не может жить без веры, Мира.

– Женя, ну что ты как маленький? У тебя не возникнет неловкости, если священник назовёт тебя «сын мой?». Например, такое позволено только моим родителям, я их дочь и больше ничья. Разве имеет право один смертный называть так другого смертного, не имеющего к нему никакого родственного отношения? Разве логична такая форма обращения? Существует множество историй, как извращенцы, маньяки, педофилы работали в церквях и до сих пор работают. Во время служения слышишь эти слова и не знаешь, кто перед тобой. Противно! Духовенство – лишь прикрытие для того, чтобы спокойно творить подобное. Почему если я христианка, то в день месячных я перестаю быть христианкой? Неужели непонятно, что всё дело в том, что на женщину во время менструации реагируют иначе? Я сегодня тоже кричала об этом в церкви. Бог нас создавал с целью, чтобы мы верили в себя! Когда у тебя родится ребёнок, ты же захочешь, чтобы он любил себя и верил в себя, а не в тебя! Правильно? Ты же не скажешь своему ребёнку: «Я тебя создал, ты должен мне поклоняться!». Никогда ты такого не скажешь, потому что будешь желать для своего дитя самого лучшего, а не рабства!

– Иногда, когда ты рассуждаешь о подобных вещах с другой колокольни, я думаю: как в твоей голове рождаются подобные мысли? А потом я начинаю сомневаться в твоей адекватности. Но, если честно, ты так уверенно об этом говоришь, что я поневоле начинаю верить тебе, а это очень опасно. Нельзя верить женщине, но у тебя дар убеждения и манипуляции.

– Это первая заповедь мужчины?

– Конечно. Так же, как у вас, женщин, первая заповедь: испортить жизнь мужчине.

– Очень смешно, – ответила я и дала ему подзатыльник от всей души.

– Мира, ты – необычная женщина. Я в этом убеждаюсь каждый раз. Такой больной у меня не было.

– Жень, дослушай меня! Юнг говорил, что «наша психическая структура повторяет структуру Вселенной, и все происходящее в Космосе повторяет себя в человеческой душе». А я уверена, что у нашей планеты есть рассудок и наш организм – проекция нашей планеты. Когда у человека отравление, то начинается рвота, понос. У Земли же извержения вулканов, оползни, наводнения. Землетрясения – проекция того, как мы ломаем себе кости. Болота планеты – это наши почки, у них та же функция фильтрации.

– Не задумывался об этом.

– Давай выпьем за меня, гения?! – предложила я.

– Я рад, что тебя повстречал. Иногда жалел, иногда радовался, что ты есть. Разные эмоции возникают от общения с тобой. Но больше я рад.

– Эмоции – это хорошо, – ответила я с улыбкой.

– Ни с одной женщиной я не обсуждал такие темы, как с тобой. Будто сижу с мужиком общаюсь, у тебя мужской склад ума. Кстати, ребята сегодня звали на дачу, но я не поехал. Я подумал, что твоя компания и виски будут интереснее.

– Не пожалел?

– Пожалел, конечно, но разве у меня есть выбор? Вдруг наведёшь порчу.

– Выбора нет, смирись.

Я встала с кровати и направилась к книжному шкафу, достала книгу Льва Толстого и протянула ему.

– Что это?

– Я хочу, чтобы ты прочёл это.

– Сейчас? – спросил он с выпученными глазами.

– Это займёт десять минут. Я хочу, чтобы ты прочёл его рассказ «Разрушение ада и восстановление его». Пожалуйста.

– Что только не сделаешь …, – вдохнул Женя и открыл книгу.

Тем временем я пошла в душ, а Женя сел на диван и начал чтение. Хорошо, что он сносит мой скверный характер. Когда я вошла в комнату, он мне сказал:

– Это точно Толстой написал?

– Да. У тебя были ко мне вопросы. Думаю, что Лев Николаевич лучше ответил на них, чем я.

– Да уж… А ведь всё это правда. Просто Толстой у меня ассоциируется с другими произведениями. Я даже не знал, что у него есть «Ад».

– Жень, под конец жизни у человека особо остро возникают вопросы на тему того кто он, есть ли Бог; кто-то углубляется в религию. У зрелого Толстого тоже возникли эти вопросы. Этот короткий рассказ показывает, что такое церковь. Когда возник конфликт между писателем и церковью, и церковь отлучила его, то Толстой написал им ответ. В конце книги это есть, прочти вслух.

Женя пролистал книгу и начал читать:

– «…То, что я отрёкся от Церкви, называющей себя Православной, это совершенно справедливо.

…И я убедился, что учение Церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же – собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающего совершенно весь смысл христианского учения.

…Я действительно отрёкся от Церкви, перестал исполнять её обряды и написал в завершении своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей мёртвое моё тело убрали бы поскорее, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым…».

– Неужели ты с ним не согласен, Жень?

– Зашёл в гости, называется. Вот так зайдёшь в дом Ведьмы верующим человеком, выйдешь атеистом.

– А ты как думал? Всё не так просто!

– Я только сейчас начинаю понимать, во что впутался, – мы оба засмеялись.

– Хочешь тайну раскрою тебе? – спросила я лукаво.

– Даже не знаю, наверное, нет.

– Обнаглел?! Хочешь, конечно! Так вот слушай: когда моя мама была в роддоме, в ночь моего рождения была сильная гроза. Во всём роддоме вырубился свет, и моя мама родила меня в полнейшей темноте. Бедные акушерки тоже намучились. Как только я родилась, включился свет, и прекратилась гроза, – закончила я, ожидая его реакцию.

– Так рождаются ведьмы. Бедная твоя мама. Ты похожа на ведьму, серьёзно говорю! У тебя маленький рост, чёрные волосы и чёрные глаза! А ещё твои глаза расширяются, когда ты злишься! Вот тогда мне становится страшно!

– Моя мама самая богатая, ведь у неё такая прекрасная дочь! И спасибо, я в курсе, что я красивая!

– Корону поправь, – Женя взъерошил мне волосы. Всё-таки мне хорошо с ним, мы всегда смеёмся. Наверное, если бы я могла жить дольше, я бы вышла за него замуж, родила детей и стала бы самой обычной женщиной.

Ночью я проснулась от того, что Женя пытается меня разбудить.

– Мира! Что с тобой? Что тебе снилось?

– Кошмар! Надо же было присниться такому!

– У тебя лоб мокрый, да и волосы тоже!

– Жень, мне приснилось, что я выхожу замуж, стою в ЗАГСе, меня спросили, согласна ли я взять в мужья кого-то, а я даже не вижу его лица! Во сне я стояла, как вкопанная в землю, а потом упала в обморок. А потом ты разбудил.

– Дура! Я испугался! Ты бы видела себя со стороны! С каких пор свадьба – это кошмар?!

– Знаешь ли, у всех свои кошмары, – сказала я, обидевшись.

– Прекращай, не отворачивайся. Ты самая больная на голову женщина в моей жизни.

– Спокойной ночи.

– Да теперь-то куда? А если тебе приснится, что выходишь за меня замуж, не проснёшься же! – Женя пытался разрядить обстановку.

– Спасибо тебе за то, что всё переводишь в шутку.

– С тобой по-другому нельзя…

Глава 5

Середина 17 века. Русское государство. Это было время правления династии Романовых. Алексей Михайлович, сын первого царя династии Романовых, Михаила Фёдоровича, в возрасте шестнадцати лет вступает на престол. Никто не мог представить, какое бремя выпадет на государство в период его правления. Помимо «солевого бунта» Россию ждал другой, жестокий по своим масштабам и проявлениям отрезок времени. Подросток на троне – плохая идея для любого государства. Гормоны мешают править адекватно. Но тогда были другие времена.

Февраль 1653 года – это время, когда началась реформа русского православия. Патриарх Никон, которого любил Царь, и к которому он прислушивался, возглавлял эту реформу. Никон и константинопольские патриархи поставили перед собой цель вернуть русское православие к исконно византийскому, ведь становление Христианства берёт начало именно в Византии, и классическое православие тоже принадлежит Византии. Они были убеждены, что православие в России за много веков было искажено. Когда Русь приняла Христианство, то церковный обряд был двуперстным, а аллилуйя была двойная. В Византии же он имел вариант троеперстия и аллилуйя была трегубой. Старообрядцы, то есть противники реформы, утверждали, что русский обряд больше приближен к первоначальному православию. Это было столкновение двух идеологий, борьба конкурентов: с одной стороны – русское православие, с другой – греческое. Любая реформа – это господство, сосредоточение власти и влияния в чьих-то руках, обычно это узкий круг людей. Власть никогда не терпит коллективность. Почти за десять лет реформа унесла жизни около четверти населения Русского государства. Старообрядцы подверглись жестокой силе власти: тюрьмы, ссылки, казни, гонения, сожжения заживо, обезглавливания. Чудовищная участь постигла Соловецкий монастырь. Сначала Царь запретил туда ввоз продовольствия, но запасов монахов хватало примерно на десять лет. Монастырь продолжал подвергаться атакам со стороны царских войск. Все восемь лет, пока монастырь оборонялся, он отказывался принять Никоновскую реформу. В итоге, после многолетних атак и защиты, он всё же пал. Ни одна вражда не может длиться вечно, одна из сторон либо сдаётся, либо уничтожается. В назидание другим все монахи были обезглавлены, а их тела развешены на деревьях на территории монастыря. Реформа Никона началась с переписи Священного писания, а закончилась многолетней войной. У людей забрали «Исуса» и дали взамен «Иисуса», который сейчас. Теперь мы трижды произносим Аллилуйя.

При патриархе Никоне русское духовенство стало одеваться в греческие платья. Но! Греческие духовные лица в Византии не носили такую одежду. Зато такую одежду носили турки после падения Византийской империи. Также отличительной чертой реформы стало то, что монахи стали носить длинные волосы. Хотя в Византии длинные волосы носила светская власть, но не духовные лица. В 1453 году Константинополь был завоеван султаном Мехмедом II. Вместе с Константинополем перестала существовать Византийская империя. Константинополь был переименован в Стамбул, который стал столицей Османской империи. То есть ещё за два века до реформы православия Византийской империи уже не существовало! Так на что ссылался Никон? Что он хотел сделать с русским православием? Старообрядцы понимали, что Никон был заслан к Царю с конкретной целью, для совершения которой его готовили. Христианство не могло смириться с тем, что в 1453 году, после завоевания Византийской империи, религия утратила прежнее могущество. Религия изначально была формой правления и до сих пор она не теряет эту силу, поэтому она и политика всегда идут рука об руку. За всю свою историю церковь пережила множество трансформаций, войны во имя бога унесли больше жизней, чем все мировые и гражданские вместе взятые.