Дочь пустоты

«Врать нельзя! Да, все тлен, и можно как угодно переписать историю, но нельзя необратимо менять энергоряд, сознание существа. Что они творят, что они творят? Что это за общество – современная Скопа? Разве такой мы ее создавали?» – очередное погружение, воспринимаемая информация не могла обрадовать старика.

«Вот куда они движутся? Как можно было так изменить эволюционный вектор? Ну виртуалы – виртуалами, им просто обрыдла действительность, делать ничего не дают, ни к чему не побуждают, реальность штука не модная. Вот оно и есть – если не вверх двигаться, то хоть вниз, а то стагнация ведь противна сознанию живых существ. Но ведь они, живя своими иллюзиями, теряют саму суть, смысл осознавания, рвут родовые нити с Матерью-Землей ради путешествий в чужих иллюзорных мирах».

«Я никогда не поверю, что ими никто не управляет. Это не естественная потребность сознаний, это навязанная тяга бегства от плохого к хорошему, они не слышат голоса разума. Почему их никто не вразумит? Где Совет Глав или как он там называется? Где Ливит, в конце концов, где все умные и понимающие происходящее скопяне?»

«Это чудо, что их до сих пор не захватили, свергнув существующий строй сообщества. Неглупый, амбициозный индивид давно бы захватил эти сознания, захватил бы весь мир, только вот если он умный, оно ему надо? А может, наоборот, неумный?» – старик задумался. – «Логически, Скопа уже захвачена, и сопротивление вялое и слабое. Они этого не замечают, но перехвачены все нити управления, узлы ментальности смещены во всем обществе, элиты и соответственно ресурсы под незримым контролем. Вертикальная структура управления, делегирование сознаний в Совет, безопасность, полномочия и ответственность за них – изменены или просто канули в лету. У них теперь все главные в своих собственных мирах, административное управление ушло в Сеть, стало узловым в своих сегментах. Скопяне сбиваются в стаи, ставят на первое место значимость и возможности своего сегмента в сети и в реальности. Там у них в реальности множество валют, странных хаотических финансовых потоков, рождаются новые институты, направления развития, у каждого сегмента появилась своя полиция. Скоро и киберармии свои появятся, если уже не появились».

«Эх, скопяне-скопяне. Вас съедает невидимый вам враг, древний враг. Это жажда власти и раскачивание собственной исключительности. И те, кого враг покорил сильнее, уже готовы взять нерасторопных под контроль. Враг уничтожит вас самих, уничтожит и Скопу Сознаний. И отголоски об этом, наверное, уже есть в Едином инфополе. Это страшные отголоски страшного состояния скопянского организма, это, по сути, состояние пред-войны. Ибо Вселенная непредсказуема – присутствие внешнего врага может проявиться всегда».

Точка на экране сломанной умки разрасталась, прорисовывались двухмерные образы и вдруг явственно и чисто зазвучал чей-то голос, чуть тише зазвучал, видимо, отвечая, еще один, с другой интонацией. Старик замер, откинувшись в кресле.

* * *

Экстренное совещание, точнее не экстренное, а просто обыкновенное, штатное (экстренными совещания совбеза Лунного городка назывались по привычке), проходило ни шатко, ни валко. Впрочем, традиции соблюдались – по любому значимому поводу, вне зависимости от рекомендаций Совета Правителей на Земле – высшего административного органа, председательствующий в этом квартале лунного года рассылал сообщения остальным членам, озвучивал наработанную повестку, и подготовившиеся заранее докладчики, в основном научники, и высшая каста военных являлись в основном даже без опозданий. Давно уже раздавались голоса против обязательного лично присутствия на совещаниях, но пока еще не очень громко – традиции были на страже безопасности. Но даже председательствующая сейчас Ива Талловна, в прошлом ректор Университета Лунного городка, а после известных событий и военспец киберразведки, понимала, что это ненадолго. Власть Сети проникла так глубоко в сознания скопян, что многие не понимали необходимости личных контактов друг с другом, и этому невозможно было противиться. Вот и сейчас половина явившихся на совещание сразу погрузилась в сеть. Ива Талловна усмехнулась – замершие истуканами люди за большой овальной инфопанелью выглядели комично.

– Я вынуждена, по сложившейся с недавних пор традиции, напомнить присутствующим о конфиденциальности. – Над секциями инфопанели загорались оранжевые огоньки, сообщая о закрытых каналах, кто-то вообще покинул иншмиры, повернув голову к говорившей, некоторые истуканы не изменились. Только инфоэкран Ивы Талловны расцвел приветливыми и часто какими-то вымученными улыбками.

– Я предлагаю начать с обсуждения ситуации на объекте Т7635-647-АН3, это сектор…, – поняв, что ее слушают не все, председательствующая раздраженно дернула лицом, но голос повышать не стала, просто активировала инфоауру, вздохнула. – Все данные поступают к вам непосредственно.

– Это Уйма? – на этот раз заинтересованность людей почувствовалась сразу, планета, окутанная загадками, вызывала интерес в обществе. Все рассматривали небольшой чуть подсвеченный далеким излучением астероид, беззвучно летящий в пространстве. На некоторых голограммах за объектом тянулся белесый, утыканный искорками сенсоров, вихрящийся след.

– Да, это Уйма. Прошу всех обратить внимание на пункты с 11 по 27 в поступившем докладе. С них по списку и начнем обсуждение.

– А кто составлял этот доклад? – воспринимаемый ментально голос был до крайности раздражен, один из присутствовавших даже привстал над креслом. – Я не понимаю речевых оборотов.

– Доклад представлен вахтовиками, сразу, без обработки, непосредственно с планеты. Мы решили, что так будет лучше. Там два человека, позывные – Паисий и Роймата.

– Это старец, которому пора в соцариум и пятнадцатилетняя оторва с молодежного притона? Мы бы могли найти более достойную тему для обсуждения, – раздражительность в голосе приняла снисходительные нотки.

– Это вполне компетентные сотрудники, у них даже необходимый минимум космочасов выработан, – другой голос звучал откровенно насмешливо. – Правда, на двоих.

– Выбор членов экспедиции отвечает всем необходимым требованиям.

– Прошу прощения, Ива Талловна, – в иншмире председательствующей возникло улыбающееся лицо. Улыбка кривилась, глазки, укалывая пустоту, бегали. – Они еще полтора месяца назад прислали накопитель с записью дубль-структуры новых энергорядов, обнаруженных на планете. Я смотрел, ничего важного, накопитель в хранилище. Но теперь я обратил внимание на конец доклада, там список требований к руководству университета. И я сразу говорю, что я буду голосовать против потакания бессмысленным тратам. Новые комбезы им.... – Разразиться гневной тирадой говоривший не успел, раздался сигнал тревоги, и Иве Талловне пришлось принять вызов. Появляющиеся в связке иншмиров лица выражали общее тревожное недоумение – должно было случиться что-то очень важное, если посмели прервать работу брифинга.

То, что происшествие серьезное и даже ужасающее по своей сути, явственно читалось на вытянутой мордочке лаборанта-чвабура, испуганно присевшего на хвост, да так и замершего над разломанным контейнером обеспечения. Как получилось, что тяжеленный контейнер жизнеобеспечения, способный выдержать перегрузки, любые высокоагрессивные среды и даже прямое мощное ударное воздействие, грохнувшись с транспортера, раскрылся, никто не мог понять. Главное было то, что происшествие случилось в оранжевой зоне, а это гарантированный оранжевый уровень тревоги. Впрочем, персонал лаборатории сильно и не суетился – в контейнере перевозили всего-то нотика, пусть и достаточно разумного животного с планеты Чуя, и к тому же полностью безопасного. Среда в коридоре, воздушная смесь для дыхания людей, скорее, была опасна самому нотику, но и не смертельна. Нотики были сообразительны и их возможности организма позволяли приспособиться к любому составу газов и пережить короткое время в открытой земной среде – в быстро меняющейся атмосфере Чуи нотики научились и не к такому приспосабливаться. Явно за нотика переживал только лаборант университета, чвабур, для которых нотики всегда были почитаемыми и даже магическими существами.

Любопытный от природы нотик, перестав прикрывать лапками мордочку, как-то весело и живенько расчихался и, наверное, сразу уловив необычные эмоции, не долго думая, вылез из контейнера. Собравшаяся вокруг небольшая толпа в лабораторных комбезах заохала, кто-то поспешно активировал шлем-сферы, герметезировался от греха подальше, но большинство просто улыбалось – увидеть нотика вживую можно было не часто и довелось немногим. Нотик, покинувший с согласия чвабуров родную планету, – большая редкость, и суета вокруг объяснялась именно ответственностью за случившееся. Кому-то точно достанется за произошедшее – и, судя по появившейся посреди коридора голограмме старшего лаборанта, достанется прямо сейчас.

– Ах вы, тормоза эволюции, двунейтринного двойного бета-распада недочастицы. Нет на вас ни слому, ни управы, ни полураспада вы не боитесь! Тридцать три дыры нейтринных в ваши головы, кто это сделал?

Подчиненные молчали, понимая последствия, мордочка нотика почему-то явственно начала ухмыляться. Решился лаборант-чвабур, более беспокоившийся о нотике, чем о себе.

– Понимаете, гравитрекер…

– Я-то понимаю, а вот вы питекантропов не догнали. Кто платформу без сопровождения оставил, потом разберемся, – увидев недоумение на мордочке чвабура, поправился. – Я вижу, что вы действовали по правилам, разберемся с теми, кто крепил контейнер.

– Я и крепил..

Лаборант явственно был в ужасе от собственного поступка. Так безалаберно отнестись к священному животному.. И кому?! Чвабуру?! Стыд лаборанта был безразмерен.

– Ладно, потом разберемся. Нотика в другой контейнер, в любой приспособленный, он скоро задыхаться начнет. И тащите его не в лабораторию, там гермозатворы надо снимать с этой тревогой окаянной. И выключите эту сирену, уши ведь закладывает, мне еще с начальством объясняться, надеюсь… ладно.

Голограмма начальника махнула рукой, сирена замолкла, сотрудники и добровольные помощники уже раскрывали принесенный новый контейнер – по виду просто упаковочный для продуктов, лаборант-чвабур в бессилии прикрыл глаз.

– Давайте его в спецхран, я как раз туда иду, там просто гермодвери открыть и все, а то ваш нотик санпроверки помещений не дождется, – начальник наблюдал за умным, а скорее, просто любопытным зверьком, уже залезающим в контейнер. – Чем он дышит?

– Он..

– Не надо, мне уже передали составы смесей, один отсек спецхрана готовиться к приему. Тащите давайте, ксеноны недораспадные, мне еще к начальству, запрос пришел, щас будет мне за срыв брифинга.

Прерванное совещание возобновилось, впрочем, ненадолго. Члены совбеза, после прочтения доклада с явными орфографическими ошибками, готовились ознакомиться с только что доставленным из спецхрана накопителем, содержащим настройки полей недавно обнаруженного на Уйме энергоряда, когда из того же спецхрана пришел еще один вызов. Помещение брифинга наполнилось равномерными мелодичными звуками – негромкая сирена тревоги на сей раз звучала действительно тревожно.

– Что случилось? – Ива Талловна, прошедшая в прошлом хорошую школу чрезвычайных ситуаций, оставалась спокойной.

– Проникновение, – голограмма начальника лабораторий возникла прямо над овальным столом.

– Подождите, – Ива Талловна перекрыла внешние инфопотоки и полностью вышла из иншмира. На остальных участников брифинга только посмотрела – все моментально сделали то же самое. – Говорите!

– Спецхран вскрывали, двое-трое суток назад, уточняем. Проникли только во внешний стыковочный ангар, спецприемник и один отсек. Уже ясно, что внешний контур пробили наведенным порталом, внутри прошли пневмолифтами и местными телепортами. Не сработал ни один контур защиты, даже не знаю, кто на такое способен. Вообще, через внешний контур можно было проникнуть только из иншмира, прыжковой капсулой.

– И?

– Похищен исторический экспонат, раритет, номенклатурное обозначение…

– Говорите яснее, что похищено? – Нетерпеливый голос перебил начальника лабораторий.

– Экспонат назывался… называется «нейрошлем».

В помещении брифинга наступила тишина, казалось, даже воздух чудесным образом превратился в вакуум.

– Вы уверены? Он у вас э-э…этим… как его…

– «Тыльник»? Да, его в просторечье тыльником называют.

– Но ведь доступ к нему невозможен уже несколько десятилетий. Даже изучение, если я не ошибаюсь, не ведется, и я думал, о нем все давно забыли. Это древняя разработка, изделие, кажется, в единственном экземпляре, результат труда какого-то ученого.

– Никакого-то, а известного Николы Ивановича э-э.., фамилию не помню. Это первый исследователь Ливита.

– Точно. А нам то что? Это проблемы университета, – несмотря на брюзжание, все с интересом рассматривали проекцию иншмира внутренних помещений университетского спецхрана. Правда, видно было немного – узкий коридор и охраняемая штатным сотрудником охраны раскрытая нараспашку дверь.

– Тут есть странности, – голограмма начальника лабораторий на несколько секунд исчезла – дубль-энергоряд человека погрузился в другие сегменты сети. – На экспонате стоит.. стоял маячок. Так вот, похититель, возможно, действовал не один, сначала забрал экспонат, но, судя по всему, сразу покинуть сегмент хранилища не смог и проник в другой отсек. Там он находился около двух суток и только потом покинул территорию спецхрана. Прыжковой капсулы у него, естественно, не было, систему защиты изнутри не отключить, вот он и ждал возможности покинуть место преступления обычным способом.

– Ого! И за двое суток его не обнаружили?

– Да, это был профессионал, к тому же обладающий необходимой информацией и крепкими нервами. Там еще и неожиданно местную телепортационную сеть деактивировали, там ремонт был, вот он и попал в передрягу. Когда нужные телепорты снова заработали, а это через штатные двое суток, он спокойно покинул сегмент.

– И естественно, система оповещения работала не больше, чем в половину своих возможностей? Он все просчитал. Он не глупец, кто бы он ни был.

– Я и говорю, это дело полиции, но уж никак не совбеза. Я бы предложил..

– Да подождите вы, – Ива Талловна добавила строгости в голосе, разговоры сразу смолкли. – Незаконное проникновение в любое отделение спецхрана – это серьезно. И это проблема не только университета, полиции или администрации Лунного городка. Похищен очень серьезный экспонат, это красный уровень. Безопасники, понятно, уже в курсе, а на Земле в ближайшие часы ждут от нас доклада.

– Я чего-то не понимаю, это что – оружие массового поражения? К чему такие сложности? – вопрос повис в воздухе, Ива Талловна вздохнула.

– Это просто прототип, сейчас им даже не знают, как пользоваться, и вообще использовался нейрошлем только несколько раз при первых контактах с Ливитом. Возможности его не изучены, данные исследований уничтожены, а наработки исчезли вместе с его создателем, Николой Ивановичем. Но об опасности использования для окружающих знают все, высший уровень секретности говорит сам за себя. – Кто-то издал смешок, Ива Талловна нахмурилась.

– Больше всего о нейрошлеме знает, конечно, его создатель. Но ведь прошло много десятков лет, свидетелей тех событий найти сложно. А сам ученый, насколько я помню, был в числе первых добровольцев по перемещению энергоряда в первые кристаллы квантоумов. Таких было немного, несколько десятков, и их сознания навсегда потеряны для общества. Эксперимент оказался провальным.

– А где эти накопители? Если кому-то понадобился «тыльник», вполне вероятно, что могут понадобиться и эти древние кристаллы с потерянными энергорядами.

– Накопители на Земле, где точно не скажу, но все связанное с Ливитом находится в Лунном Городке в спецхранах музеума университета. А накопитель с дубль-энергорядом этого ученого и несколько других недавно переместили в хранилище музеума, сняв с выставочных стендов. Туда все равно никто не ходил.

– Это что, туда же, где и находился «нейрошлем»? Ива Талловна, а точно ничего больше не похищено?

– Со стопроцентной уверенностью пока сказать нельзя, но вроде ничего, – Ива Талловна заслушивала доклады в параллельной связке иншмиров. – Зафиксировано применение сканера нарушителями, но похищен только нейрошлем. Подождите. – Председательствующая совсем ушла в другие иншмиры, все ждали, наконец сквозь туман иншмира проявилось улыбающееся лицо Ивы Талловны.

– Нам повезло. Помните первую сирену из лабораторий наверху? Это в наш сегмент для изучения привезли нотика с планеты Чуя, это такой маленький зверек, он образы читает и может их передавать.

– Животное-телепат? Я слышала о нем, – женский голос выдавал крайнюю степень заинтересованности.

– Ну, не совсем телепат, мыслей он не читает и свои передать не может, только увиденные им образы и эмоции окружающих. И понять его могут в основном только жители его родной планеты, чвабуры. Ну так вот, контейнер с нотиком раскрылся при повреждении, зверек начал задыхаться, и его срочно переместили в спецхран, там быстрее всего удалось создать нужные условия окружающей среды.

– Нотик что-то обнаружил?

– Совершенно верно. Тут лаборантом работает чвабур, практику проходит. Так вот он говорит, что нотик воспринимает и передает какие-то оставленные образы, эмоциональный фон, что ли.

– Ну, это много нам не даст. Мало ли какие эмоции испытывали нарушители, да и нотик вам не детектив.

– У меня есть один хороший знакомый, в прошлом контрразведчик. Его специальность иншмиры, точнее работа именно с эмоциональным фоном пользователей сетей. Он сейчас спасателем работает, структуры киберполиции.

– Я его найду, Ива Талловна.

Работа Совбеза Лунного городка входила в свою обычную, уже казалось, подзабытую колею. Сонная одурь и вялость слетела, аналитический ум и смекалка людей заработали. Течение брифинга явственно изменилось – теперь слаженно бурлила кипучая деятельность.

Глава 2

Работу Совбеза Скопы Сознаний, продолжающуюся «двадцать четыре на семь», никак нельзя было назвать сонной или вялой. В огромном комплексе Совета Безопасности трудилось несколько тысяч сотрудников – и людей, и фогги, и чвабуров, были включены в процесс и новые граждане Скопы – представители расы «странных». Мега комплекс, с давних пор образовавшийся на берегу самого чистого озера планеты, гудел как улей. И немудрено – здесь поднимались и решались вопросы всех уровней, вплоть до взаимоотношений между звездными системами. Сложная система обработки данных, анализа и принятия решений была многоконтурной по сути – градация ответственности ложилась не только на вертикаль власти, древнюю консервативную иерархию сотрудников, но и на нововведенные узловые вертикали – Сеть позволяла работать напрямую с целыми сегментами пространства, расположенными за много тысяч световых лет от древней Земли. В доли секунды огромные потоки информации шли от главного, окруженного многокилометровыми башнями вогнутого здания Совбеза – Лона, как его называли – во многие и многие точки пространства, как в реальном мире, так и в иншмирах. Узлы передачи данных были и узлами обработки информации, а также и центрами анализа и принятия решений – работа Совбеза, да и что говорить, даже центрального аппарата Совета Правителей, велась на восемьдесят процентов в иншмирах. А на местах консерватизм сдал свои позиции поголовно – здания и аппараты правительств сегментов всего обжитого скопянами пространства почти везде канули в лету. Иншмиры победили естественный родной мир – в Сети работать было проще и эффективней.

Не просто работать, а жить! Именно сейчас в Совбезе Скопы, помимо других вопросов, обсуждали и два главных на сегодня: отрицательный аспект влияния сети иншмиров на сознания скопян и второй, скорее, рутинный вопрос – сложности активации нового портала. Второй портал – огромное сооружение в открытом пространстве космоса был нужен для замыкания проектируемой цепи пока небольших транспортных потоков между системами «странных» и сегментами пространства людей и фогги. Тут работа велась другими ведомствами, и Совбез, естественно, занимался только безопасностью, что совсем не облегчало сотрудникам задачу. И вопрос был не только в безопасной эксплуатации портала.

Главный зал, рабочее место для почти семисот скопян, огромное прозрачное сооружение из самых современных эпохе композитов, по сути разделенный на несколько секторов и уровней шар, был ярко освещен. За круглым столом в центре, по древней традиции отделанным зеленоватым камнем, для тридцати пяти постоянных членов Совбеза – от семи основных сегментов Скопы, не оставалось свободных мест, и так же были заполнены почти все рабочие места внутри прозрачного мега шара – помощниками глав, связистами, аналитиками, сотрудниками вовлеченных в процесс работы структур. Вокруг проекционной сферы над столом сидели семь основных представителей сегментов – три представителя расы «странных» от разных звездных систем, представитель с Чуи – планеты чвабуров, естественно, фогги и два представителя людского сегмента Скопы – научной и военной составляющей властных структур. Такой необычный состав, подобранный по разным критериям, отвечал требованиям времени, а трое, люди и фогги, обладали большими возможностями при принятии решений – у них, кроме права вето, существовала возможность предопределенного решения. Правда, использовалась эта возможность – сначала действие, а уже потом и обсуждение семеркой, и решения на основе совершенного, совсем нечасто, точнее, еще ни разу за всю историю Совета безопасности Скопы. В данный же момент времени перед Совбезом стояли серьезные вызовы, и в воздухе чувствовалось небольшое напряжение – все семь представителей сегментов пространства и областей деятельности, независимо от степени ответственности, предпочли работать не в иншмирах, а в реальности – обсуждение поставленных задач проходило «здесь и сейчас», и проекционная сфера над зеленоватым столом работала на полную.

– Вот вы говорите – порталы, – докладчик из второго ряда круглого стола, сухонькая старушка с живыми глазами, привстав, сделала паузу, как бы извиняясь за возвращение к только что закрытой теме. – Я не касаюсь рентабельности, необходимости или состоятельности проекта. Прогресс прогрессом, но мы, боюсь, не отдаем себе отчет в понимании смыслов происходящего. Приведу пример. Пару столетий назад военные создали прототип нашей сети… такой, ну по проводам, связали несколько инфопланшетов и узловых накопителей. И никто не мог тогда предположить во что это разовьется буквально через пятьдесят лет. Мы должны, мы обязаны помнить, какую цену человечество заплатило за это. Польза неоспорима, это был новый виток эволюции состояния сознания того уровня, но если бы те люди могли предполагать…

– Вы имеете в виду Катастрофу? – кто-то воспользовался правом перебить и задать вопрос докладчику из второго ряда. – Зачем же валить все в одну кучу? Та сеть – «интернет», кажется, никак не связана с этим.

– Я не имею ввиду сами сети и даже не то, как их использовали. Я имею ввиду то, к чему привела эволюция энергоряда людей, использующих новое бесконтрольно, точнее, просто не понимая скрытых смыслов происходящего.

– Благодарю вас, профессор Агнесс, что вы затронули эту тему, – председательствующий на этой сессии привлек к себе общее внимание. – Тема очень важна и как раз отвечает поставленным задачам. Я предлагаю общее обсуждение. – Сказанное предполагало, что с этого момента в обсуждение включаются не только все тридцать пять членов Совбеза, но и по требованию другие сотрудники.

– Я продолжу, – старушка-профессор даже привстала, кивком головы поблагодарив собравшихся за внимание. – Я ни в коем случае не предлагаю ограничений в работе обеих порталов. Просто хочу, чтобы обратили внимание на то, как, точнее, какое влияние оказывает на энергоряд погружение в иншмиры.

– Подождите, – раздавшийся голос звенел от скрываемого раздражения, в словах говорившего зазвучали снисходительно-скептические нотки. – Я понял вас. Вы просто противники Сети. Вы не понимаете, что иншмиры – это тоже реальность, возможно, большая, чем обыденность. Смиритесь с..

– Нет. Я не против Сети и не против порталов. Но смотрите – сейчас мы еще как-то можем контролировать погружение в иншмир и обратный выход в реальность. А порталы – это не просто перемещение дубль-энергоряда. Это перемещение объекта любой сложности в иншмир и выход в другой точке пространства. Разве что энергоряд перемещается в виде дубля.

– И что такого?

– А то, что путешествие в любую точку Вселенной, а к этому мы и идем, ведет, ни много ни мало к уничтожению Скопы Сознаний. Мы просто разлетимся по иншмирам и исчезнем как суть сообщество.

– Ну, вы загнули…

– Ничего я не загнула. У меня самые свежие данные о настроениях в обществе. Вы знаете о «проблеме одиночек»?