Дочь пустоты

Тихон Тверез

Дочь пустоты

Пролог

Как скарабей-навозник передвигается по почти безжизненному песку пустыни, двигая перед собой вечный шарик субстанции, которая может быть переработана в энергию или питательную среду ради той же энергии, по полутемному туннелю сквозь многомерные слои пространства-времени двигался хепр, мягко и неумолимо толкая перед собой шар пойманных сознаний. Сонм эмоций внутри шара объединялся одним иншмиром, но сознания несчастных существовали каждый в своем – так более эффективно генерировались эмоции, нужные для поддержания жизни существа. Дотолкав стонущую, хохочущую, визжащую и одновременно наполненную вязкой тяжелой тишиной конструкцию до поворота, хепр почесал лапками пульсирующее пузико, замер, наверное, задумавшись, тряхнул головогрудью, еще быстрее зашевелил лапками, и комковатый шар резко уменьшился наполовину. Раздался дикий вой, сразу оборвавшийся. Хепр, судя по всему, был доволен – лапки поглаживали раздувшееся и слабо подрагивающее пузико более размеренно.

Изгибая во все стороны многомерное пространство, туннели обтекали огромные полупрозрачные шары-исполины, уходящие порядками в беспредельность, висящие так плотно, что за ними почти не проглядывался свет далеких звезд. Рядом с хепром туннель ответвлялся, резко уходя куда-то вниз. Существо развернулось, головогрудь закивала, сокращая мышцы, хепр, сложив лапки, рванул прямо сквозь стенки туннеля к висящему недалеко полупрозрачному шару-исполину, напоследок поддав лапкой по собственному, маленькому. Комковатый уменьшенный шарик покатился вниз.

Прокатившись по изгибам туннеля через неподдающиеся счету и даже осознаванию слои мерностей, шарик, набрав скорость, влетел в недалеко висящий в пространстве большой шар, отличающийся от других таких же интенсивностью свечения, и сразу растворился в нем. Мириады сознаний внутри, в разное время затянутые сюда с невообразимых пространств Вселенной, никак не отреагировали на пополнение, продолжая страданиями и удовольствиями напитывать иншмиры. Только один, явно выделенный, стоящий особняком иншмир отреагировал. Там, в иллюзорном пространстве космоса, висела под косо бьющими струями дождя голова без тела. Прибитые дождем мокрые волосы не могли спрятать жуткую оскаленную улыбку того, кто когда-то отказался от реальности существования рядом с другими родственными сознаниями. Злобно ощерившись, рот раскрылся еще больше, и раздался дикий, полный довольства и безысходности жуткий вой, сопровождающийся утвердительным киванием мокрой головы, похожим на кивание головогруди хепра. Стоящие в пространстве люди, точнее их дубль-энергоряды, безвольные, с опущенными вниз руками, склоняя свои головы, тоже кивали в такт.

Глава 1

Грибы росли везде и всюду, куда ни кинь взгляд. Целые грядки покрывали небольшие полянки вокруг и между кустообразного бурелома, лезли наверх по небольшим кочкам, перебирались по замшелым веткам на бочкообразные стволы деревьев. Громадные лопухообразные листья с трех сторон тоже были покрыты семейками сиреневатых грибов, провисая под весом, пластались по курящейся парком болотистой поверхности. В «воздухе» висела метановая взвесь, ветра не было и мириады спор-грибов болтались в пространстве, чуть колыхаясь только от разности температур и влажности. Желтоватый, а где погуще, иссиня-оранжевый туман затянул все видимое пространство, оставив только небольшой клочок рядом с переплетенной ветвями непроходимой стеной старого могутного леса. Стояла тяжелая ватная тишина, изредка разбиваемая звенящими ударами капель, где-то чуть в стороне ближе к зарослям.

Медленно, со всей возможной предосторожностью пробирающаяся сквозь кусты Роймата остановилась, пытаясь рукой стереть с обзорника липкую грибную взвесь, невидимое лицо внутри шлема скривилось в горькой усмешке. О чем они там, на базе, думают?! Одно дело, сидя в удобных креслах где-то на орбиталке бродить по иншмиру-симулятору, а другое – это здесь, на планете. Степень-то опасности невысока, а вот реальные трудности полевых исследователей их мало интересуют! Снова система комбеза сбоит, она уже не раз к техникам обращалась. Протестят, злые нуклиды, спустя рукава, а потом оправдываются, дескать, это наложения полей среды планеты невозможно учесть при настройке аппаратуры, бла-бла-бла!

Ментальная связь с квантоумом комбеза восстановилась – не прошло и полминуты! И ограниченный интеллект сориентировался. Стекло обзорника очистилось, и в дополнение по бокам экрана заработали еще два инфопотока – картинка сзади и предполагаемо-возможный вид сверху – проекционная импульсная передача создаваемого из реальности иншмира. Ну что ж, своевременно! Вон туча идет грибная, нужно побыстрее уйти за те кусты, а то так заметет, что никакой обзорник не справится. Роймата за несколько месяцев работы на планете уже несколько раз попадала в пургу из мириадов местных микроорганизмов. Двигаться в такой пурге нельзя, обзор минимален, ментальная, да и вообще никакая, связь не работает, движения скованны, да и неизвестно, что в той туче прилетит и в тебя врежется. Нужно найти укрытие и обеспечить максимальную защиту при минимуме движения. И ждать. Определив направление, Роймата двинулась к скрывающимся в тумане зарослям.

О чем думаешь, как говорят, то и случается, и научному сообществу Скопы, да и вообще скопянам, повезло. За последние десятилетия были открыты, кроме нескольких рас, обладающих интеллектом и развитым осознанием, и около десятка планет с различными формами жизни, возможно, примитивных, а возможно, просто пока не поддающихся изучению. Но как только Скопа Сознаний получила возможности работы с инш-технологиями, была открыта, и совсем недалеко от Солнечной системы, эта маленькая планетка.

Планетка оказалась большим и довольно теплым астероидом, двигавшимся между двумя близкими звездными системами по хаотичной сильно вытянутой орбите. Уникальность трехсоткилометрового в поперечнике астероида была в том, что литосфера была местами покрыта почти стометровым почвенным слоем, а по экватору быстро крутящегося, неправильной формы вытянутого тела шла целая сеть горячих магматических трещин и даже вырисовывалась пара нарождающихся небольших вулканов. Но еще более уникальной оказалось атмосфера маленькой планеты – вязкая, низкая и тяжелая; слоистая, с явно выраженными очагами другого состава и свойств, она обладала функцией силового защитного поля и, несмотря на нелегкий путь астероида в космическом пространстве, никуда не исчезала. А главное – на маленькой планете существовала жизнь и не просто жизнь в уже описанном наукой виде, а явно выраженная многомерность жизни во всей экосистеме сегмента! Биогеоценоз планеты оказался дополнен не просто метаногенной, кремниевой или формой жизни на основе других соединений привычных веществ. Проявления жизни оказались не абстрактно-меметическими, а вполне реальными, сущностными, информативно-осознанными самой планетой. Многомерность пространства-времени-осознания создавалась самой маленькой планетой и для исследователей это был бездонный океан возможностей познания, где каждый грибочек или спора, микроб или клетка, любое возможное соединение несло в себе и развивало всевозможные поля и состояния Вселенной. Это был подарок – многомерность на ладони, мир, где каждое существо создает собственные иншмиры для естественной эволюции.

Конечно, подарок Вселенной своим детям оказался чуть больше их возможностей понимания. Его было не только сложно взять в руки, но даже сложно осознать. Для знакомства не годились иншмиры, порталы перехода, поля нереальности, возможности инфосистем, искусственный интеллект квантоумов или способности небиологической многомерной сущности Ливита. Для понимания происходящего на планете все этого оказалось мало – нужен был энергетически богатый человеческий мозг со всей своей многомерной структурой. И не просто мозг – человек должен был обладать высоким уровнем чувственности, тактичности, ответственности и доброты. Должен быть высокоинтеллектуальным и разумным существом с быстрой реакцией, неординарным мышлением и ментальными способностями гораздо выше среднего. И не просто обладать большим объемом знаний и опыта, осознанием собственных способностей, пониманием своего предназначения или таланта – исследователь, как выразился Ливит, должен обладать «божественной искоркой», должен иметь правильный настрой собственного энергоряда, и плюс ко всему удачей, – его должна принимать и любить сама Вселенная. Естественно, отбор кандидатов-исследователей нового мира был неимоверно сложен.

Сначала из почти миллиона кандидатов выбрали сотню человек, но уже через два месяца группы общим объемом сократились до десяти исследователей. А еще через два месяца – до четырех человек, работающих реально в «поле». Все научное сообщество Скопы скептически хмыкало – трем девушкам, возрастом от шестнадцати до двадцати семи лет и девяностолетнему старцу нелегко было доверить даже сбор данных, а не всестороннее изучение такой сложной экосистемы. Хмыканье вскоре выразилось в сокращении финансирования и вообще любой помощи проекту. Положительных результатов проекта почти не было, и у научников, в большей массе, как водится, нашлись более важные дела и варианты собственного применения. Хорошо, что закрывать проект после вложенных в него средств никто не собирался. Девушек и старца обеспечили всем необходимым, сократили до минимума персонал маленькой орбитальной станции, наладили транспорт на поверхность и связь с материнской системой и этим ограничились. И поставили задачу: сбор всех возможных данных и передачу их в аналитический центр, в Скопу. И вот уже больше года вахтовым методом два исследователя и немногочисленный персонал станции продолжали такую интересную, но, к сожалению, с минимальными результатами, работу. Измыслить осознание необходимости китайской стены оказалось недостаточно – для достижения каких-либо результатов нужно было понять ее суть и ореол применения.

Экранчик обзорного щитка давал четкие ориентиры, да и ментальная картинка прорисовывалась отлично, – Роймате не приходилось оглядываться назад на нагоняющую тучу. Быстро сдвигаясь в сторону, подныривая под нависающую листву, Роймата перепрыгнула через несколько метровых завалов подгнивающих остатков растений, что для шестнадцатилетней девушки оказалось несложно, и углубилась в чащу. Здесь экзолес стоял стеной, было потише, настигающего подвывающего шелеста было почти не слышно.

Плотные, темно-бордовые, а на концах зеленоватые трехсторонние листья свисали непроходимой стеной, но ментальная картинка иншмира почти угадывала реальность, и девушке удалось наметить несколько направлений. Там и вправду было посвободней, почти не приходилось протискиваться сквозь тяжелую бордовую завесу. Роймата почти определилась с укрытием – импровизированным живым зонтиком над почти сухой кочкой, когда среди непрекращающейся капели послышались новые звуки. Сперва показалось, что звучит ручеек, но прислушиваясь, Роймата поняла, что ошиблась – ручеек, из чего бы он ни был, так журчать не может. Звуки были прерывистыми, тонкими сначала, переходили через что-то сосущее в басовые нотки, рассыпались веселеньким журчанием с каким-то мерзким подвыванием. Предполагаемо-возможная ментальная картинка не прорисовывалась, а квантоум, разложив звуки на составляющие и выведя на экранчик щитка результат, изображал такие образы, что Роймата чуть не расхохоталась. Улыбаясь, девушка прошлась по всем ментальным каналам – безрезультатно, связи нет, глухо, как в анабиозной капсуле.

– Роймата!? Роймата, ответь! – неожиданно возникший внутри головы голос отдавал знакомым старческим дребезжанием. – Да что такое, тридцать пятый протуберанец! Роймата?

– На связи. Не ругайтесь, Пиисий, я потом сама техников поругаюсь.

Послышался повеселевший облегченный вздох, и Роймата сразу представила сидящего далеко на орбите, в своем любимом кресле, девяностолетнего улыбающегося старичка. Вахтенные пары сложились довольно причудливо – шестнадцатилетняя студентка, только недавно поступившая на ксенолингвистическое отделение университета и чуть не столетний старец-садовод, в прошлом макро-кибернетик, оказались наиболее подходящей ментальной связкой. У них сразу возникли теплые дружеские отношения, и Роймата уже не представляла, как она жила до сих пор, не зная этого веселого старичка.

– Да не Пиисий я, а Паисий, сколько раз тебе говорить! – Полного имени друга Роймата и не знала, а настоящее просто не помнила – и на вахте, и в свободное время правила предписывали называть друг друга только по позывным. Когда-то девушка, не разобравшись, определила для позывного свое настоящее имя, и с тех пор все так к ней и обращались. – Тебя шесть с половиной минут не было.

– Я же говорю, эти комбезы давно на свалку надо. И техников туда же.

– Роймата, хорошо, что они нас не слышат. А вот ты невнимательно меня слушаешь.

– Сколько раз я говорила, что я не Роймата, а Рой. Зови меня Рой!

– Хорощо, Рой. Но я нарушаю инструкции. Ведь нас слушают операторы, точность необходима.

– Я знаю, – девушка улыбнулась. – А что ты имеешь в виду? – Прокрутила ментально начало разговора. – Ааа! Исчез не только звук, но и картинка?

– Да. Мне даже на секунду показалось, что ты совсем в другом месте. В смысле находишься в другой точке на планете.

– Хмм?

– Вот тебе и «хмм». Сейчас операторы пытаются разобраться в чем дело.

– Это, наверное, из-за бури. Она влияет на оба иншмира, и на мой, и на твой. В смысле, на всю связку.

– Не знаю, не знаю. Ты чувствуешь, что бури нет?

– Ндаа?!

– Рой, перестань вкладывать в междометия сонмы смыслов. Дело в том, что буря прошла стороной. Она изначально шла в твою сторону, но потом вроде повернула. Связь с тобой пропала, но картинка иншмира была, да и аппаратура станции тебя видит. Ты довольно далеко забралась в заросли.

– Ого! – Роймата рассматривала полученную проекцию. – Мне теперь полкилометра обратно топать!

– Будь осторожна. И не говори мне, что за три года опасных форм жизни там не выявлено. Не выявлено, но они могут быть.

– Посмотри, Пи.. Паисий.

Слабая стыковка иншмиров – не портал все-таки! – позволяла передавать только малоформатные легкие голопроекции. Старик с удивлением разглядывал конструкцию из хаотично состыкованных сантехнических элементов, обвешенную колокольчиками. В идущую снизу к большому древнему унитазу трубу дули мультяшные губы. Конструкция задребезжала, но звук раздался на удивление мелодичный, губы переместились к другой торчащей трубке. Раздался тяжелый вой, рассыпался веселыми колокольчиками.

– Это что?! Тридцать шесть протуберанцев!

Снизу пошла картинка звукоряда, орбитальный квантоум сразу дописывал данные привычным кибернетику математическим языком. Старик замолчал.

– Это мой квантоум картинки нарисовал, а это самая прикольная. Тут что-то издает эти самые звуки. На слух как необычный ручеек, но после обработки я нашла несколько интересных соединений.

– Рой, будь осторожна. Там конечно, живым может быть и жидкость, и простой камень, но это… это…

– Осмысленность?

– Да. Это похоже на звуки, воспроизводимые с какой-то целью. Они имеют смысл. Какой, не ясно, конечно. Но семьдесят пять процентов от ста, что смысл в них есть. Это что-то живое, осознающее себя.

– Понятно. Паисий, я буду осторожна, близко на звук не пойду.

– Роймата, лучше вообще не ходи. Я думаю, от полевой лаборатории уже идут дроны.

– Разрешите? – неожиданно возникший голос оператора звучал строго. – Роймата, оставайтесь на месте. К вам идут не только дроны, но и эвакуационная капсула.

– Подождите. Дроны исследовательские, они идут долго. А капсулу не надо, у меня отличный комбез, я и сама до лаборатории долечу вмиг.

– Роймата, вы слышали приказ. Мы не можем определить, откуда идут звуки. В такой ситуации… – голос исчез.

– Паисий? – Связь с орбитой пропала. – Та-ак! Ну вообще-то пора было и привыкнуть. – На обзорном щитке загорелся зелененький индикатор. – Ага, значит, капсула вышла и через минуту будет здесь. Долетит, зависнет над головой и закроет силовым полем. Сразу, конечно, не оденется на тебя, как ловушка на бабочку, просканирует состояние эвакуирующегося, комбез потестит, разрешение на эвакуацию спросит или как пройти в библиотеку!? Но все равно сквозь силовое поле многого не увидишь. Точно! Нужно двигаться. Тогда квантоум капсулы поймет, что с исследователем все отлично, опасности нет. И надо предупредить, что все в порядке, системы комбеза в норме, а то выстрелит куда-нибудь по кустам – был такой случай.

Роймата отправила капсуле инфопакет и, не теряя времени, двинулась на звук необычного ручейка.

* * *

И что только Еж Петрович ни делал с непослушными лямками рюкзачка, ничего правильно не получалось. В черную дыру их и обратно! Вообще на бегу подпрыгивающий – поясной крепеж оторвался – и сползающий от тряски маленький, но тяжеленный ранец поправлять дело неблагодарное, как в древние времена говорили, – все равно, что кошку брить. Доброго не получится. Но кошку хоть можно отпустить, а вот бросить ценный орбитальный ранец Еж Петрович не мог, как впрочем, и остановить бег тоже.

Перепрыгивая через причудливо лежащие волнообразные россыпи камней, Еж Петрович, помимо прочего, пытался понять, как он, с его-то везением, умудрился из прозябающего на тихой работе аналитика превратиться в действующего спасателя, пусть и не в реальности, а в чужих иншмирах. Мысль, что как раз тут невезение и виновато, пришла вместе с далеким выстрелом – камни справа брызнули осколочками, спасатель дернулся, в тысячный раз перехватив поудобней ранец, свернул за гряду камней повыше. Его преследовали уже несколько часов, периодически нагоняли, но пока бывшему аналитику удавалось затеряться в нескончаемых каменных завалах и оторваться от преследователей. Вскоре, естественно выяснялось, что не совсем и ненадолго. То, что спрятаться от назойливых порождений создателей иншмира – агрессивных, если не сказать больше, футуристических ковбоев на низеньких лошадках с замотанными от пыли мордами, завывающих, палящих во все стороны из длинных револьверов, не получится, Еж Петрович понял сразу. Существа на лошадках, с закрытыми лицами, явно обладали возможностями модераторов иншмира и упускать нарушителя – нарушителя в их понимании – не собирались. Наткнулся на них аналитик случайно во время затянувшихся поисков портала, неожиданно загоревшегося прямо среди нескончаемых кустов. Впрочем, к порталу Ежа Петровича не пустили, сразу открыли огонь, и незадачливого спасателя спасла только хорошая физическая подготовка, да еще возможности дубль-энергоряда – непосредственную угрозу удавалось почувствовать заранее, и Еж Петрович смог увернуться от нескольких выстрелов, спрятавшись за камнями. Несколько ударов, явно тяжелыми пулями, пришлись в ранец, естественно, совсем не пострадавший. Орбитальный, хорошо защищенный ранец с кристаллом накопителя внутри, где сейчас и содержались настройки дубль-энергоряда найденного виртуала, как выяснилось, был взят не зря. Без него бы доставить кристалл не удалось, и все, что мог бы добиться Еж Петрович, – обозначить место для других поисковиков, где посреди каменистого поля и торчал одиноким столбиком зависший энергоряд виртуала, к которому уже подползали образчики местной экзофауны. И с чувством невыполненной задачи отправиться на поиски выхода – в этом иншмире самостоятельное открытие и закрытие порталов не предусматривалось.

А началось несколько часов назад с простейшего вызова – произошел штатный, если можно так сказать, сбой в системе, и дубль-энергоряд очередного виртуала не смог выбраться из ловушки – или не смог открыть портал, или его просто не было. Наверное, разнервничался, как же без этого, а вот что умудрился сотворить дальше – пусть уж медики и операторы разбираются. Пользователя нельзя было выдернуть принудительно без, пусть и небольших, последствий для физического и психического состояния, и для этого и существовала служба спасения. Такое случалось часто, сети, тем более новые, были дорогостоящи в обслуживании и всегда перегружены – многомиллиардных пользователей не становилось меньше. Относительно безопасны были только несколько официальных инш-сетей Скопы, остальные – многочисленные частные компании, а уж тем более, полукриминальные структуры – предлагали клиентам действовать на свой страх и риск. И клиентов у таких компаний не становилось меньше – новое и неизведанное гораздо интересней поднадоевших официальных предложений.

Компания-провайдер оказалась с просроченной лицензией, и сама, якобы, не предоставляла клиентам никаких виртуальных путешествий, развлечений или обучающих программ. Но под сотню других, более мелких компаний, использовали ее ресурсную базу, и тут Сеть была действительно сетью, расползаясь и опутывая всю Скопу сомнительными услугами. Провайдера пытались закрыть не раз, но, то ли покровители находились, то ли какие-то структуры использовали этот рассадник в своих целях. Как бы то ни было, сети работали, и только за последний месяц Еж Петрович получал уже второй вызов в этот сегмент.

По первому впечатлению, все оказалось просто. Клиента, судя по всему, небедного любителя острых ощущений, обработали в нелегальном сетевом кафе где-то в трущобах. Предложили захватывающее приключение, получили согласие на обработку персональных данных и отказ от претензий, после чего засунули недалекого в немного доработанную инфокапсулу старого образца. А когда клиент попал в передрягу, модераторы, не имея возможностей вытащить виртуала, просто покинули помещение снятого гостиничного номера, оставив дубль-энергоряд того на произвол судьбы, а тело – под надзором биорегена капсулы. Ограниченный интеллект капсулы и забил тревогу, когда клиент уже несколько дней не выходил из иншмира. Прибыла полиция, потом медики, сразу определившие, что для выхода из комы требуются настройки дубль-полей, потом спасатели с прыжковой капсулой, и вскоре у Ежа Петровича под конец смены и началось это увлекательное путешествие.

Надолго остановиться согнутому и упирающемуся руками в подрагивающие колени, отдыхивающемуся долговязому, с намечающимся брюшком аналитику-спасателю не удалось. Сбоку из-за камней показались ветвящиеся, узловатые, похожие на корни старого земного дерева отростки. Заплетаясь в бесформенные клубки, тут же расплетаясь, массив корней рос прямо на глазах, мелкими рывками двигаясь к озирающемуся аналитику. С другой стороны гряды камней вылезли еще несколько таких же коричнево-зеленоватых щупалец, пытаясь охватить уставшую жертву в кольцо. Еж Петрович распрямился, надсадно храпнув, в очередной раз поддернул ранец и внутренне молча, не тратя силы на ненужные воспоминания, полез прямо по изломанным и застывшим в злобном хаосе каменным нагромождениям. Щиток обзорника сразу загорелся предупреждениями о повреждениях – защитные оболочки на перчатках и наколенниках давно были прорваны.

«И что это за иншмир такой агрессивный?! Надо было бы сюда в другом образе приходить или хоть в полном снаряжении спецвойск, что ли?» – мысли все равно лезли в голову, отвлекали от сложностей марш-броска. «Странный иншмир, кому в голову придет такое создать? Возможно, это полуреальность, мало ли сейчас виртуалов-одиночек, безвозвратно потерянных в пространстве-сознании. Наверное, от кого-то и пришла эта картинка иншмира в виде последнего прощального подарка, а ушлые операторы дописали свои настройки, создав этот иншмир для любителей экстрима! И ведь правда, чушь какая-то!»

За несколько часов преследования, явно дубль-энергорядами людей, Еж Петрович встретил не только образчики совокупности жизни полуреальной экзопланеты, но и несколько ментальных вполне человеческих образов. Через несколько секунд из последних сил взобравшийся на зубчатую гряду аналитик увидел подтверждение своим мыслям.

Узловатые отростки больше не тянулись за аналитиком. По воле хозяина – огромной бесформенной субстанции, покрытой зубчатыми наростами под цвет и форму окружающих камней, – далеко раскиданные во все стороны корни-отростки нашли новую добычу. С верхушки скальника хорошо было видно их общее направление движения – внизу, среди зловещего вида зарослей, наверное, тоже являющихся отростками каких-то существ, вертелась, уклоняясь от толчками двигавшихся щупалец, спазматически колтыхалась какая-то масса, при детальном рассмотрении оказавшаяся немаленькой толпой двуногих существ, явно людей. На этом похожести и заканчивались – люди в своих странных одеждах и с непонятного предназначения предметами в руках явно не выглядели современными скопянами. Подходить к ним аналитик пока не решился, здраво рассудив, что неадекватов на сегодня достаточно и, присев за острыми выступами, рассматривал разворачивающуюся перед ним картину, впрочем, сразу заметив чуть в стороне портал перехода.

А битва разыгрывалась нешуточная. Мужчины в одинаковой по форме, но различной по цвету древней одежде, с клиновидными, вытянутыми книзу нашейными платками, держали оборону впереди, молотя по тянущимся к ним щупальцам странными пластиковыми одинаковыми раскрывашками. По блеснувшему на плоскости отражению солнечного зайчика и рядам кнопок внизу, аналитик заключил, что это какие-то приспособления для обработки инфопотоков. Женщины, чуть позади, помогали, криками останавливая наиболее рьяных, и тоже не отставали, довольно успешно загнав обратно в камни несколько корневидных щупалец, исступленно охаживая тех какими-то, очевидно, нетяжелыми рулонами бумаги. Одна, особенно напористая, рядом с мужчинами ловко орудовала шестовидной, с разветвлениями на концах, конструкцией. Аналитик призадумался, прокрутив в голове когда-то виданные в музее Земли картинки, понял, что это не супер оружие, а просто древняя вешалка для одежды. Молодой женщине почти удалось победить пощелкивающие, загребущие длани невидимого монстра, когда сбоку вывернулась еще пара щупалец и, обхватив жертву, потянула ее в сторону от толпы. На вскрик обернулся низенький мужичок с бородкой, тоже вскрикнул, сорвал с шей мешавшую гарнитуру какого-то гаджета и, подхватив вешалку, бросился на врага. С помощью женщин, истерично топтавших щупальца острыми и длинными до странности каблуками, несостоявшуюся жертву удалось отбить быстро, хищные корни попрятались, да и видимая сверху Ежу Петровичу зубчатая субстанция стала отползать подальше, подбирая и втягивая конечности.