Где наша не пропадала – 3

Ещё сутки ушли на то, чтобы добраться до противоположного берега. И вот тут по понятным причинам пришлось пару раз воспользоваться сканером.

Чем ближе подгребал к берегу, тем всё больше казалось, что отовсюду на меня чужие глаза пялятся. Очень неприятное ощущение пристального взгляда, аж по спине холодные мурашки бегают. Так ли это было на самом деле, или просто воображение разыгралось, не знаю. Опаска наложилась на разумную предосторожность, и я с лёгкостью потратил малую толику своей силы.

Засветок не обнаружил, но предосторожность, как я чуть позже убедился, оказалась совсем не лишней. И высаживаться на берег в первом попавшемся месте не стал, потому что с воды следы на песке увидел. И довольно много следов.

На этой стороне берег уже вовсю зарос ивняком. Вот я и выбрал подобное заросшее местечко и осторожно вылез из лодки прямо в воду. А лодочку тут же и притопил… И место запомнил…

Так оно будет правильно.

По корням перебрался дальше на берег и ушёл от воды. Здесь уже начали попадаться молодые сосенки и дубки. Ну и осинки, куда же без них. Значит, где-то неподалёку сохранились настоящие деревья? И ещё трава, самая настоящая трава. Зелёная. Я уже и отвык от неё, даже уверовал, что сейчас то ли осень, то ли ранняя весна. А тут, оказывается, лето в разгаре…

Прошёлся вдоль берега влево и вправо, нужно же было определиться с местом? С правой стороны очень скоро набрёл на заросшее шоссе с оплавленным асфальтом, а слева от места высадки обнаружил железнодорожную насыпь. Вот теперь понятно, где я сейчас нахожусь. За оставленные собственные следы больше не беспокоился, непохоже, что люди в этих местах частые гости. Даже те отпечатки чужих ног дождями успело хорошо размыть.

Идти было тяжко. Ударная волна навалила деревьев, образовался непроходимый бурелом. Последующий пожар немного поправил дело, но всё равно перебираться через многочисленные завалы было непросто. Мало того, что острые обгоревшие ветви как копья повсеместно торчали, так ещё и молодая зелёная поросль между ними добавила непроходимости.

Несколько раз пересекал нахоженные тропы, но идти по ним не рискнул, опасаясь неожиданных ловушек или ещё каких-либо смертоносных сюрпризов. Так и пробирался через лесные завалы до самого вечера.

А потом подыскал подходящее для ночлега местечко и решил устроить себе полноценный отдых хотя бы на день. Тело мне досталось слабое и дряхлое. Гоняю его, гоняю без жалости, а видимого результата пока нет. Придушил бы прежнего его хозяина…

В выражениях не стеснялся – это ж надо было запустить себя до такой степени! Ладно, в первые дни немощность и слабость можно было списать на возвращение назад и на адаптацию сознания к организму. А потом? Потом уже никаких оправданий не находилось. Если бы не малое исцеление, я досюда вряд ли бы добрался… Ползал бы сейчас безуспешно в тех развалинах… Сколько раз пришлось залечивать содранную кожу на ладонях, не сосчитать. А просто воющие от нагрузки мышцы? Отдельная история. И нагрузка-то, как по мне, плёвая, а тело с ней не справлялось. Только магия и спасала.

Хотя и начинаю немного втягиваться в работу, но до нормального функционирования тела мне как до Китая пёхом. Но, ничего, там же справился с чужим телом? Справился. Значит, и со своим собственным справлюсь!

Утро началось с разминки. Навалившейся с подъёма слабости не поддался, через силу заставил воющие от усталости мышцы сначала разогреться, а потом и поработать на растяжение. Даже боль на какое-то время отступила, но потом всё равно назад вернулась. Ничего, приноровлюсь постепенно…

Через несколько часов неспешного хода убедился в правильности своих предположений – волна была не только ударная после взрыва, но и обычная, водяная, что ли. Судя по всему, она и потушила разгоравшиеся пожары…

А убедился я в этом в тот момент, когда к одному из садоводств вышел. Здесь их, этих садоводств, как… Много, в общем. Разрушений, на первый взгляд, тоже хватает, но и уцелело довольно много домишек и сараюшек. Ну и деревья плодовые сохранились, что больше всего порадовало. Вода и здесь нехило так порезвилась, но густые леса вокруг не дали ей особенно разбушеваться. Да и местность здесь всё-таки повыше будет, чем у города. Ненамного, но всё же повыше, и этот фактор, судя по увиденному, силу волны хорошо так ослабил

Ещё на подходе сканер показал многочисленные засветки живых, поэтому выходил я с надеждой разжиться знаниями о произошедшей катастрофе. Переговорю, разузнаю сколько смогу, и тогда уже буду принимать решение, куда мне дальше идти и что делать.

С надеждой-то с надеждой, но и об осторожности не забывал. Поэтому выбрал участок с одним хозяином, на него и нацелился…

– Доброго здоровья, хозяин! – окликнул согнувшегося над грядками мужичка.

Удивила встречная реакция – мужичок, не поднимая головы, как стоял согнувшись, так и бухнулся на колени и уткнулся лбом в свои грядки. Я опешил, первым делом по сторонам оглянулся, а нет ли здесь ещё кого-нибудь другого, кто настолько сильно смог на мужичка подействовать? Хотя знал, что нет, я же не просто так к нему вышел, но всё равно удивился сильно.

Толкнул калитку, прошёл на участок, а мужичок так и стоит на коленях, уткнувшись носом в грядку. Не нравится мне это раболепие…

– Встань! – приказал. Что-что, а приказывать я там ой как наловчился.

– Хозяин, я работаю, работаю! – зачастил с оправданиями мужичок, поднимаясь с опаской на ноги и испуганно косясь глазом на дымок, струящийся из трубы стоящей тут же рядышком небольшой летней печурки.

Что у него там? Готовит что-то? Подошёл, заглянул, приподняв крышку и не выпуская мужичка из поля зрения. Да, похлёбка какая-то булькает, из травы зелёной. А мужичок совсем никудышный, мелкий и замурзанный какой-то, обросшей головой поник, плечи опустил.

– Это у тебя что? – кивнул на грязную кастрюльку.

– Так щи зелёные варю. Из крапивы и щавеля… – пояснил мне и тут же зачастил. – Я норму всю выполню, даже не сомневайся!

И снова бухнулся на колени:

– Только не наказывай, есть же что-то нужно! А то как же норму работать?

Меня аж передёрнуло от услышанного и увиденного. Всё уже было понятно, уточнить только кое-что требовалось:

– Да встань ты… И успокойся, ничего тебе не сделаю. Я не отсюда, пришлый. И точно не хозяин. Давай, рассказывай, что тут у вас происходит…

Слушал сбивчивый рассказ и мрачнел – ожидал чего-то подобного, предполагал, но не думал, что так быстро со всем этим подобным столкнусь. Прав я оказался в своих догадках, война тут прошла. Ядерная. Я-то этого не застал, всё началось, как я понял, вскоре после моего первого переселения, с началом спецоперации на Украине. Для меня-то в действительности много лет пролетело, но и то я хорошо помнил всю ту дрянь, что тогда происходила. Что делали с русскими и как давили Донбасс… Так что новость о спецоперации для меня не оказалась чем-то неожиданным.

Как не оказалась неожиданной и реакция Европы и Штатов на наши действия…

Слушал я воспоминания мужичка и не забывал округу мониторить. Очень уж разошёлся дачник, взахлёб рассказывал, практически не снижая голоса. Потянулись в нашу сторону самые любопытные. Я-то думал, глядя на этого мужичка, что тут все такие тихие и забитые, никто не рискнёт приблизиться, а оказалось, что это не так. Как ни жалко было расходовать накопленную силу, но пришлось выставить защиту. Мало ли кого резкого принесёт?

Очень скоро за невысоким зелёным заборчиком собралась группка дачников. Сначала они молча слушали рассказ, а потом не удержались – сначала один влез с уточнением, потом другой это уточнение прокомментировал. Махнул рукой, приглашая их войти. Чем больше наговорят, тем больше соберу информации и тем проще будет сориентироваться в окружающей обстановке и принять правильное решение…

– Первыми поляки не удержались, решили свой кусок от хохляцкого пирога отхватить, – вступил в разговор кто-то из только что подошедших. К ним тут же прибалты присоединились. Этим-то всегда больше всех нужно было. А берегов не знают, вот и сунулись за чем-то к белорусам. И огребли от них сразу… Там же и наших военных много стояло, так что не оставили батьку без помощи. Пшеки с прибалтами взвыли, помощи запросили. Тут-то НАТО и влезло… А мы вроде бы как ударили на опережение. Только это уже слухи и наши догадки…

– Слухи и догадки дело хорошее. Если они хоть на чём-то основаны, – подбодрил смутившегося рассказчика.

– Ещё как основаны! – тут же приободрился дачник. – Ракеты над нами летали будь здоров! Тут же кругом военных частей столько напихано....

И как-то разом сдулся, поник. И еле слышно прошептал:

– Было…

Тишина повисла над участком, народ головы опустил, завздыхал.

– А что дальше? – подстегнул рассказчика вопросом.

– А что дальше, – дачник выпрямился. – Говорят, нет уже ни Прибалтики, ни поляков, ни Европы! Белорусам и нам тоже досталось. Особенно белорусам… Говорю же, там же наши тогда стояли, вот по ним и прилетели ракеты. То же самое и у нас происходило. Мы били и по нам били. Только мы не Европа, у нас земли больше, поэтому и уцелело тоже больше.

– А Штаты?

– Так они в основном и били же! – удивился дачник. – Они по нам, а мы по ним и по всему НАТО! Говорят, что америкосов тоже хорошо побили…

– Кто говорит?

– Так эти… – сказал, словно плюнул. Презрительно, но с явной опаской, что могут услышать и передать сказанное. – Новые хозяева жизни!

Торопить с продолжением не стал, всё равно не утерпит, сам всё расскажет. Видно же, что накопилось у людей, держать в себе не получается. Так и вышло, после недолгой паузы мужичок продолжил рассказ:

– Ты же из города идёшь? – дачник посмотрел на мои нехитрые пожитки. – Тогда сам должен был видеть, что тогда здесь происходило. Да что здесь, никто же в стороне не остался, всем хотелось самыми главными оказаться. Китай, Пакистан и Индия, Япония… Об Арабских странах даже говорить не буду, там и так всё понятно. В результате всем кирдык…

– А Англия?

– А вот той сразу досталось, ото всех разом и в первую очередь… Да так, что теперь не только Англии, но и самого острова нет… Слышал ещё, что у америкосов после ядерных ударов вулкан там какой-то рванул. Название сейчас не упомню, но полстраны у них в огне точно тогда пропало. Потом и Волна оттуда пришла. Тут же после ракет всё горело-полыхало, а Большая вода пожары мигом затушила. Не везде, конечно, там, где повыше, ещё долго потом догорало…

– А что за новые хозяева?

– А то ты не знаешь? – скривился рассказчик. И тут же, словно очнувшись, спросил. – и впрямь, что ли, не знаешь? Да ты откуда такой взялся, что такие вопросы задаёшь?

– Издалека, отец, очень издалека…

Похоже, моё случайное обращение к дачнику затронуло какие-то тайные струнки в его душе, потому что он как-то вдруг скривился лицом, сморщился. Слёзы из глаз побежали по морщинистым щекам… Я даже как-то неловко себя почувствовал. А из немногочисленной толпы какая-то очень грязная женщина в рванине с явным надрывом в голосе произнесла: – Давай, Митрич, расскажи, как нам тут по-новому-то живётся!

Дед только рукой махнул и в толпишку забился. А я на эту тётку глянул. Ошибочным оказался поверхностный взгляд. Не тётка это старая, а молодая женщина. Её бы отмыть, причесать да одеть, и вообще ничего была бы…

– Что смотришь? Нравлюсь я тебе? – та мой внимательный взгляд не пропустила и тут же подбоченилась демонстративно. Высокую грудь, как ни старалась до этого спрятать, а тут инстинктивно вперёд выставила… И сразу же сплюнула в мою сторону. Хорошо ещё, что только в мою, а не в меня. На подобное пришлось бы реагировать, а этого мне не хотелось делать. – А хочешь, я тебе сама расскажу, что у нас здесь творится?

Кивнул в ответ.

– Тогда слушай… Мы-то все здесь в то время были. Да так и остались, не стали уходить на восток. И зря, как оказалось! Потому что скоро пришли сюда как раз те самые прибалты… Теперь они хозяева, а мы на них батрачим! И ублажаем по первому требованию! И это не только нас, баб, касается, но и парней! Тех, что помоложе, конечно. Правильно я говорю, Сергунчик? – оглянулась через плечо женщина. – Да ты не стесняйся! Мы же все в одной лодке, из которой не выпрыгнуть… И меня трахают во все дырки, и тебя! И никуда нам с тобой не деться, как и многим другим, что сейчас стоят и молчат, глаза в пол прячут. Вот и пришла в наш дом эта проклятая толерантная Европа… Догорай она там вся синим пламенем!

Как-то не вяжется всё услышанное в один узел. Нет, последнее вполне может существовать, почему бы и нет, но вот всё остальное? Ну не могли же они уцелеть в такой близости от города… Здесь же до аэродрома и десяти километров не наберётся! В подполах отсиделись? А от потопа тогда как спаслись? Видно же по домам и деревьям, что вода почти что до коньков крыш доходила. Нет, не вяжется… Но доля истины во всём услышанном есть. Ладно, зарубочку для себя сделаю и дальше расспрашивать продолжу:

– Погоди. Как это пришли и хозяйничают? А вы что?

– Что мы? А ничего! – с каким-то злым остервенением рассмеялась женщина. – Раком по первому требованию становимся, вот что!

– Перед кем? – стараюсь не сорваться, спрашиваю спокойно.

– Перед всеми! Хочешь и перед тобой встану?

– Что? Прямо здесь? И не постесняешься?

– Так мы к этому уже все привыкли! – всхлипнула женщина. И оглянулась по сторонам. – Верно же говорю, мужики?

И тишина в ответ. Только потихонечку почему-то все к выходу потянулись. И буквально через пару стуков сердца на участке никого не осталось. Никого, кроме хозяина, второго рассказчика Митрича и этой самой женщины…

– Эстонцы это… – тихо пояснил мне Митрич. – Пришли вслед за волной и обосновались в Подборовье. И в Торошино тоже они есть, и много где ещё. Там и почище, и радиации почти что нет. Вода опять же имеется питьевая… Дома в низине сохранились. Наших-то там к тому времени никого не осталось, заселяйся в любой и живи.

Слушаю и молчу. Спрашивать, почему они отсюда не ушли, не хочу, не моё это дело. Мало ли у кого какие причины остаться были…

– А потом они по округе пошли. Деревни уцелевшие прижали, всех, кто тогда на дачах оставался, к рукам прибрали… – и тут же заторопился, зачастил, глотая слова. – Что тут тогда творилось… Бабий вой стоял на всю округу. Их же много оказалось, и все с оружием! Парни молодые, злые… Ужас…Зверьё натуральное. У нас тогда народу больше было, так мы организовались, отпор хотели дать. Не получилось ничего. С лопатами против автоматов и гранатомётов ничего не сделаешь. Побили тогда нас всех, мы последние, кто живой остался. Теперь батрачим на них…

– А зачем они сюда пришли? Ну и жили бы там у себя…

– Ты чем слушал, паря? Говорю же, нет теперь там ничего! Ни Прибалтики, ни Европы! Выжженная голая земля, одна сплошная радиация! Вот они сюда и перебрались, кто чудом уцелел. Да лучше бы сдохли все там! – в сердцах махнул кулаком мужичок и на удивление как-то резко успокоился. – Живут хозяйством. Тут же и птица, и скотина много где осталась. Даже нам потом кое-что роздали, чтобы присматривали за ней. Ну и мародёрят по округе, не без этого. Хоть от города, по слухам, почти ничего не осталось, но всё равно добра там можно найти очень много.

– А радиация?

– А что радиация? В Чернобыле люди жили, и мы, значица, тоже проживём. А если и подохнем, так поскорее бы. Нельзя так людя́м жить…

– Так ушли бы…

– Куда? Да и не уйдёшь никуда теперь, эти не выпустят.

– А на востоке что?

– Не знаю, никто ничего нам не говорит. Только знаю, что эти, – Митрич мотнул лохматой башкой куда-то за спину, – далеко на восток опасаются ходить. Очень опасаются…

– Получается, где-то там наши?

– Получается… Так ты так и не сказал, откуда такой незнающий объявился?

– Да тебе-то какая разница? – отмахнулся от неудобного вопроса.

– Мне? – переспросил меня Митрич. – А я теперь тут вроде старосты. И вечером меня обязательно спросят, что за новый человек у нас в хозяйстве побывал. Эти-то точно не промолчат. Так что ты или уходи сейчас же подобру-поздорову, или придётся тебе вместе с нами нашу судьбинушку горькую разделить…

– А парень ты молодой и смазливый, – вклинилась и подхватила разговор женщина. – Поэтому будь готов свой зад под их члены подставить!

Вот тут-то я и рассвирепел. Как удержался и не убил их тут же, сам не понял. Пришёл в себя от сдавленного хрипа обоих. Придавил магией, в землю вмял, ещё бы немного и каюк бедолагам. Точно раздавил бы, как поганых червей…

Отшагнул назад, отпустил придавленных, источник проверил. Чуть больше половины осталось.

– Ладно, живите… Будем считать, что я этого не слышал… – плюнул, развернулся и пошёл к калитке. Была у меня сначала мысль продуктами разжиться, да после всего услышанного отказался я от этого. Ну какие у них могут быть продукты?

Уже на улице меня догнала женщина. Слышал я, что они с Митричем о чём-то яростно спорили, он её там даже удерживать пытался, судя по доносившимся до меня звукам короткой драки, но, как оказалось, безрезультатно. Слышал, но возвращаться не стал, не моё это дело. Эти люди сами выбрали для себя такую жизнь. Если баба и решила изменить что-то, так пусть меняет… Сама…

Так что шёл себе потихоньку в сторону леса, давая женщине шанс меня догнать.

– Погоди! – догнала всё-таки. – Да постой ты уже!

Остановился, повернулся. Наверняка со мной уйти хочет, потому и догоняет. А мне это не нужно, мне это совсем ни к чему. Тормозить начнёт, с разговорами лезть, да и заботиться о ней нужно будет, провиант, опять же, на двоих искать придётся… Даже в качестве проводника она мне не нужна, я и без неё примерно представляю, куда мне двигаться. Могла бы пригодиться именно что в качестве женщины, но после всего услышанного она мне резко стала неинтересна…

А тётка крепкая, я уже шагов на пятьдесят успел отойти, так она одним махом их пробежала и нисколько не запыхалась. Выносливая… Молчу, жду, что скажет. А та вдруг замялась и явно растерялась.

Но, всё-таки справилась с собой, подошла ещё ближе и выдохнула:

– Ты Митричу не особо доверяй, врёт он много! И это… Возьми меня с собой!

И столько невысказанной мольбы было в её голосе, что я не смог сразу отказать, как только что собирался это сделать. Ну зачем мне подобная обуза?

– Нет! – всё-таки отказался от спутницы. Больше ничего не стал говорить, развернулся и продолжил путь.

Женщина постояла какое-то время, пробормотала что-то злобное, явно в мой адрес и явно что-то матерное, и так же быстро унеслась обратно. Ну и отлично. Баба с возу, мне легче…

Догнала она меня где-то через полчаса по моим внутренним часам. И ведь умудрилась точно по моим следам пройти. А ведь я не по прямой шёл, то и дело приходилось то в одну сторону уходить, то в другую, обходя завалы из деревьев. Правда, близко приближаться не стала, так и продолжила держаться чуть-чуть позади, но так, чтобы я её не увидел. Про сканер-то никто не знает…

А мне нужно было убраться как можно дальше от этих дач. Кто его знает, этого Митрича… Вдруг сразу же побежит хозяевам обо мне докладывать? Поэтому и шёл как можно быстрее, стараясь нигде не задерживаться. Пришлось остановиться на быстрый перекус, да и то время потратил лишь на открывание консервов. И тут же пошёл дальше, отпивая и перекусывая на ходу. Женщина же так и продолжала упорно держаться у меня «на хвосте». И не отставала, что удивительно.

Места эти для меня знакомые, когда-то доводилось на этих дачах бывать – друзья на шашлыки приглашали. Ох мы тогда и погуляли… Где теперь эти друзья?

М-да… Поэтому держал курс на железку. Там осмотрелся, перебрался через насыпь, так вдоль неё и пошёл на северо-восток в сторону Питера. Под насыпью меня не так заметно будет.

Но только в сторону, потому что уверен, что и северная столица не избежала затопления. Как и ядерных ударов. Ну и что мне там делать? Поэтому дойду до Торошино и уже оттуда сверну вправо, попробую добраться до автотрассы. Заодно посмотрю, что это за такие страшные эстонцы у нас обосновались… Возможно, удастся у них и оружием разжиться…

А дальше мой путь лежит на Порхов, Старую Руссу, Осташков и… На Москву! Почему-то я был уверен, что какая-то часть столицы наверняка смогла уцелеть, очень уж много там ПВО было вокруг неё. Ну а если и там безжизненная пустыня, то остаётся лишь одно – двигаться ещё дальше на восток. Ну и необходимо было узнать, что сейчас на самом деле в мире происходит. И не то, чтобы я не доверял всему услышанному от Митрича, но… Но что может знать сидящий всё это время безвылазно на даче дед? То-то… Так что верить-то я верю, но требуется кто-то более значимый, чтобы подтвердить всё услышанное или рассказать новое…

С железнодорожной насыпи хорошо было видно, как шла волна. И дошла она почти до посёлка. Дальше её гора не пустила. От домов на склоне ничего не осталось, на гребне тоже не вижу ни одной постройки, а что дальше, за ним? Где эти прибалты?

Вот тут-то я придавил свою жабу и ещё разок воспользовался сканером. За горку он, само собой, не достал, но кое-какие помехи показал, зарябило там что-то. И это меня сильно насторожило. И настолько сильно, что поспешил я убраться куда подальше с открытого места. И, как оказалось, очень правильно сделал, очень уж много их там оказалось…

Собаки… Там ещё были и собаки! Как только чуть повыше по склону забрался, так лай и услышал. Тут сразу и о направлении ветра вспомнил, и пошёл, пошёл в нужную мне подветренную сторону, пригибаясь и укрываясь за кустами и деревьями, стараясь ступать по возможности бесшумно, с каждым новым шагом с благодарностью вспоминая гномью науку скрытного передвижения.

Близко пока подходить не стал. Устроился в стороне и решил понаблюдать, кто это здесь живёт, в такой непосредственной близости от радиации. Да и вот так, сходу, не удалось бы подойти, удалось засечь на взгорке несколько замаскированных секретов. Сторожатся, сволочи, гостей опасаются…

Издалека ничего непонятно, люди и люди… Надо бы ближе подобраться, послушать разговоры, но собаки… Эти твари так и не успокаиваются, то и дело то там, то тут какая-нибудь зараза коротко взлаивает. Чуют что-то… Уверен, что не меня, но кто их знает…

В конце концов обошёл секреты и всё-таки подобрался к ближайшей ограде. Долго подбирался, но зато никто меня не услышал и не увидел. Ну и не почуял, само собой. А вот я кое-что услышал и услышанное в этом доме мне очень не понравилось. Женщина там кричит от боли, прямо заходится, аж хрипит…

От лающей чужой речи буквально застыл – даже об осторожности на миг забыл, приподнялся над землёй, чтобы рассмотреть во всех подробностях этих говорящих.

Это ещё кто такие? Немцы? А Митрич почему-то об эстонцах упоминал…

Особо опасаться мне сейчас некого, эти говорливые здесь одни, поблизости больше никого не наблюдаю. Собачья будка сиротливо скалится пустым входом, рядом валяется ржавая цепь. Это одна из причин, почему я именно сюда и подбирался. Через два дома есть ещё кто-то живой, и тоже не один, но это же ещё какое расстояние! Поэтому здесь сейчас можно работать спокойно.

Скалящиеся довольным весельем мужики заходят в дом, оттуда сразу же слышится разнузданный гогот и вновь раздаётся душераздирающий женский вопль. Сволочи!

Плавным движением проскальзываю вперёд, редкий заборчик мне не помеха, прокрадываюсь под самые распахнутые окна и… И все в доме отключаются, засыпают. С шумом падает на пол чьё-то грузное тело, брякает металлом упавшее оружие, звякает, разбившись, стекло. И наконец-то смолкают женские стоны. Как ни жаль расходовать магическую энергию на простенькое заклинание сна, а приходится. Зато после такого можно безбоязненно идти внутрь, собирать трофеи и допрашивать пленных.

Просто? Это на словах просто, а на деле столько нервов пришлось потратить! На крыльце оглядываюсь. Да, не ошибся я – увязавшаяся за мной женщина так и не отстаёт, тоже к забору в это мгновение подползла. Вот отчаянная!

Внутри, прямо на пороге, лежит одно из только что зашедших с улицы тел. В откинутой руке так и зажата бутылка с открытым горлышком, и оттуда вытекают остатки вонючего пойла. Бр-р, меня от одного только знакомого запаха замутило. А тело-то как крепко в родное вцепилось, даже падая на пол, так и не выпустило бутыль из руки.

Что ещё? Тут же взгляд прикипает к распластанному на столе женскому телу в побоях и кровоподтёках. Ноги-руки крепко привязаны к ножкам, изрезаны ножом, по ним кровь течёт на пол, даже лужицы небольшие скопились… И грудь… Ножом истыканная, вся в пятнах ожогов… Крови-то, крови… Огромные зелёные мухи весело жужжат над этими лужицами, по окровавленному телу ползают, с одного ожога на другой перелетают. Тут же под столом, прямо под свисающими женскими ногами ещё одна громко сопящая туша со спущенными штанами валяется. И ещё три таких же голоштанных рядышком улеглись.

Звери! Сердце в кусок льда превратилось…