Смерть Шекспира. Рассказы

– Не просто заслужил, а по-настоящему заработал.

– Ну, раз так, то я не могу больше ждать.

Алеша кивнул на кровать.

– Я тоже – улыбнулась Оксана…

– Ты себе представить не можешь, какая тут со мной история приключилась, – сказал Алеша, гладя Оксанины волосы. За окном уже стемнело. Было совсем тихо, если не считать какого-то пьяного, голосящего про «черного ворона».

– Что за история? – спросила Оксана.

– Она немножко странная, если не хочешь, не верь. В общем, пока тебя не было, ко мне приходил Шекспир.

– Какой еще Шекспир? – переспросила Оксана.

– Тот самый, – сказал Алеша, – единственный и неповторимый.

– Во сне?

– В том то и дело, что наяву. Впрочем, может быть и во сне. Какая разница.

– С точки зрения медицины – большая.

– А с моей точки – никакой. Главное в том, что мне этот Шекспир говорил.

– И что же это он тебе говорил?

– Много интересного. Я уже почти целую книжку написал. Я думаю, это будет сенсация.

– И где же этот твой Шекспир сейчас? Раз он был наяву.

– Понятия не имею, может быть спит где-нибудь на скамеечке. Думаю, как-нибудь он явится еще. Потому что он мне не все рассказал.

– Ты меня с ним познакомишь?

– Обязательно. Только ты когда его увидишь, не смейся, пожалуйста.

– Конечно, не буду. Я же воспитанная девушка…

Продолжаю свой дневник. Сегодня я опять видел его, то есть Шекспира. Оксана уехала к родителям, а я вечером прошел прогуляться и встретил его. Потом мы сидели на лавке и пили пиво. Он опять мне много рассказывал всякой дребедени о тайнах мироздания. Это все-таки достаточно странная история. Живой Шекспир пьющий с тобой пиво, это бред с какой стороны не смотри. Но меня это почему-то совсем не беспокоит. Этот Шекспир безусловно маньяк, хотя и весьма забавный. Быть может это свойство всех маньяков?

– Гамлет – это начало и конец. Он начнет и кончит и тебя и меня и всю остальную вселенную. Когда я первый раз увидел его, мне казалось, что я ослепну. Его лицо сияло. Его крылья дрожали. Он подошел ко мне, и я рассыпался на части. А потом он собрал меня так, как считал нужным. Он благословил меня и я до сих пор жив его благословением.

– И когда это вы с ним встретились?

– Однажды. Я помню все до последнего вздоха. Я помню его глаза, его ладони. Он и сейчас в моем сердце. Он навсегда приютил меня.

– Забавно. Ты говоришь о нем как о Боге.

– А как я еще могу говорить о нем. Он и есть Бог, а я всего лишь его апостол, так сказать избранный болтать и мутить воду. Мир, история – это всего лишь пародия на Бога. Достаточно недурная, но все равно безнадежно нелепая. Человеческую историю делают клоуны, пародирующие своих Богов.

– Богов много?

– Смотря с чем сравнивать. Богов нельзя сосчитать. Их нельзя складывать, нельзя делить. Во всяком случае, я тебе не советую это делать. Бог – это когда есть свобода, а когда есть свобода, тогда весь мир ползает вокруг тебя на коленках. Мир думает, что если он будет послушным, то и ему достанутся объедки. Он думает, что, отдавшись Богу, он получит частичку свободы, но он никогда не сможет получить ничего. Единственное, что может дать Бог – это бесконечный экстаз, это судорогу от края до края, но для этого надо во время раздвинуть ножки. Потому что если замешкаешься или поспешишь, тебя ждет большое разочарование…

– Лед. Это и есть рай. Холодные ледяные плиты, которые скользят друг по другу в визжащей тишине. Я был там и если честно с тех пор не переношу ничего симметричного.

– А при чем здесь симметрия?

– Симметрия – это красота, это смерть, это лед. Человек всегда будет преклоняться перед симметрией. Это его священное право. Симметрия сильнее всего, чем может стать человек. Никакая свобода, никакое безумие не сможет переступить через нее. Симметрия – это наша смерть, это кусок льда в наших мозгах. Если ты однажды сумеешь по-настоящему зажмуриться, то ты увидишь этот лед, эти плиты льда. Симметрия – это то, что вечно в нас, то, что мы есть на самом деле.

– Получается, что вечна симметрия, а не мы.

– Наоборот, мой юный друг. Мы более, чем вечны. Мы слишком много видим смерти вокруг себя, что бы умереть самим…

– Ты можешь сочинять все, что хочешь. Ты можешь остроумить, каламбурить сколько душе угодно, но тебя никто не будет слушать, тебя никто никогда не услышит, если у тебя не будет силы. Дело не в логичности и правильности. Это все ерунда. Главное сила. То, что люди любят, то перед чем они преклоняются, то, что они считают истиной – это всего лишь сила. Красота, истина – это всего лишь количество Ватт всунутых нам…

– Сознание – это взгляд на жизнь глазами смерти. Знаменитое человеческое "Я" – это его смерть и это единственное, что вечно в человеке. Человек вечен, потому что уже мертвое нельзя убить. Или ты думаешь, что можно убить смерть?

– Не знаю. Я никогда не думал про это.

– А ты подумай. Животные не умирают. И человек не умирал до Адама. Но Адам сорвал яблочко с древа свободы, и увидел весь мир, как пещеру с золотом. И что же он выбрал. Он выбрал смерть. Она прельстила его. Точнее он ее прельстил. Он впустил ее в себя и захлопнулась мышеловка…

– Один человек в 11 веке решил, что Земля – круглая и она тут же стала круглой. Это был, конечно же Бог и очень даже забавный Бог, а для меня так и лучше всех Богов, а я – самый верный из его апостолов.

– Ты имеешь в виду Гамлета?

– Да. Это имя нашего Бога. Он во всех нас. Это огромнейший Бог. Он сотворил Вселенную. Он блестки прилепленные к небу превратил в дальние огромные звезды, равносильные солнцу. Он округлил Землю и заставил ее вращаться вокруг солнца. Он придумал эволюцию, динозавров, летающие тарелки. Он придумал, что факт доказывает любую чушь. Какова фантазия, а? Мы все молимся ему не зная даже его имени. Тот Гамлет, который у меня, это всего лишь литература. Мне не дано было написать Евангелие. Оно не имеет здесь смысла. Оно не гармонично. Я просто слепил талисман …

– Познание – не поиск истины, а следствие существования истины. Первый же шаг познания есть шаг от истины. Истина – это не цель, не что-то маячащее впереди, а источник движения, то, что толкает в спину и каждый ищущий может почувствовать за своей спиной ее легкое дыхание.

Оксана сидела на кухне. Алеша улыбнулся и сел рядом. Оксана не улыбнулась в ответ. Она встала со стула и отошла к окну.

– Что случилось? – спросил Алеша.

– Ничего, – ответила Оксана, – ничего не случилось. Я просто не хочу больше.

– Ты из-за этого придурка?

– Да это не он придурок, – Оксана повернулась к Алеше, – это ты придурок, как ты этого не можешь понять. Это ведь все равно, на самом деле этот мужик Шекспир или он придуряется или он сумасшедший. Это все равно. Главное, что ты глаз с него не сводишь. Сколько раз я тебя просила, забудь про него, не думай о нем. Нет же. Ты снова и снова ходишь к нему на свидания. Мне кажется, он из тебя все мозги высосал. Я уже начинаю тебя бояться. Ну, зачем ты сходишь с ума? Зачем?

Алеша молчал, смотря в сторону.

– Ты все не так понимаешь, – наконец сказал он, – в этом нет ничего такого. Это, как шутка. Не всегда смешная, но почему бы и нет? Давай я просто не буду тебе говорить об этом. Я, если честно, уже жалею, что всё тебе тогда рассказал.

Оксана взмахнула руками.

– Причем здесь сказал или не сказал. Ты просто психом становишься. Мне плевать от чего. Я не могу жить с психом. Потому что я – нормальная, потому что у меня есть мозги, потому что я учусь на четвертом курсе.

– Оксана, успокойся, – Алеша встал и хотел обнять Оксану, но она отскочила в сторону.

– Не надо меня утешать, трогать. Иди к своему Шекспиру и любите друг друга на здоровье. У вас это так весело получается. Он такой загадочный, такой сюрреальный, а главное, такой умный, ну просто мразь.

– Что ты говоришь ерунду, – Алеша стал терять терпение, – я вообще не хочу больше говорить с тобой на эту тему. Давай будем обсуждать погоду, сапоги, фильмы. Ты больше от меня ни слова не услышишь про него. Я буду абсолютно нормальный, как этот твой турист-велосипедист, но только ты сама больше не лезь в эту историю. Эта история сама уже скоро закончится.

– Да мне плевать на все твои истории, – окончательно разозлилась Оксана, – кончай их с кем хочешь. Я ухожу от тебя, понял? И живи, как знаешь, ходи куда хочешь. Я кстати уже и вещи сложила, так что можешь не тратить свое драгоценное время на банальные разговоры с тупой девчонкой.

Оксана выскочила из кухни. На глазах ее были слезы. Алеша, не ожидавший такой развязки, с расстройства стукнул по столу. Какой-то стакан упал и разбился. Алеша пошел в комнату. Оксана быстро вышла в прихожую и стала обувать туфли.

– Может быть не надо, – неуверенно сказал Алеша, остановившись в паре шагов от Оксаны.

– А зачем ты мне нужен? – не срывая слёз, покричала Оксана. – Жить мне есть где, спать я тоже найду с кем. Так что прощай и всё, хватит.

Оксана открыла замок и захлопнула за собой дверь.

Алеша достал сигарету.

– Никак не могу понять, зачем ты куришь эту дрянь, – сказал Шекспир, развалившись в кресле.

Алеша не ответил.

– Какая жарища сегодня, свихнешься. Будешь «Колу»? – сказал Шекспир и потряс бутылкой. Алеша опять не ответил.

– Что ж. Я тебя понимаю, – засмеялся Шекспир. – Любовь – это ого-го, когда стоит. Кстати говоря, твоя Оксаночка очень миленькая девушка. У нее такой сентиментальный бюст и прочие органы. А знаешь, что она делает сейчас? Именно в эту столь утомительную для нормальных людей минуту? Хочешь знать?

Алеша щелкнул зажигалкой и закурил.

– Она делает минет своему велосипедисту, а он сопит, как гусь и никак не кончит.

– Замолчи, – в полголоса сказал Алеша, проскрипев зубами. Шекспир засмеялся.

– «Любить – это самоубийство». Не так ли? – продолжил он, – и ты, наверное, думаешь, что умереть от любви – это так мило. Я бы тебе помог умереть, но ты же не меня любишь, да?

Алеша промолчал, смотря в сторону.

– Знаешь, мой юный герой, – засмеялся Шекспир, – когда у человека большое самомнение он даже свое говно воспринимает, как вклад в историю человечества. Ему трудно понять, почему ему регулярно не лижут задницу в поисках сокровищ.

Шекспир сделал паузу. Алеша упорно молчал.

– Знаешь, – усмехнулся Шекспир, – ты такой кудрявый и кареглазый. Тебя точно возьмут на небо. Но только тебя там так оттрахают, что ты на другой день попросишься назад.

– Отстань, – махнул рукой Алеша.

– Нет, – усмехнулся Шекспир, – ты меня не понял. Я просто хочу сказать, что ты слишком устойчивый для того что бы хоть куда-то упасть. Из тебя никогда не получится ничего интересного. Ты слишком нормальный для гения. Гений – это 10 процентов таланта и 90 процентов безумия. А ты у меня не извращенец, не голубой, даже не импотент. Откуда уж тут быть гениальности. Слушай, а может тебя сифилисом заразить? Я могу. Всё больше, чем ничего.

– Надоел, – пробурчал Алеша и закрыл глаза. Действительно было очень жарко

– «Последние оригинальные мысли остались на помойке. Позолоти глупость и откроешь Америку», – продекламировал Шекспир. – Кто это сказал? – Шекспир опять сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжил. – Это сказал ты и боюсь, что тебе действительно придется всю свою веселую жизнь ковырять по помойкам. Ты думаешь, что если я пришел к тебе, то ты уже звезда рок-н-ролла, думаешь, что я пришел обмениваться опытом? – Шекспир засмеялся. – Какой глупенький мальчик.

Алеша поднял глаза и улыбнулся.

– Действительно, – сказал он, – что тебе здесь надо? Зачем мне всё это? Ты не нужен мне.

– Да ты что. У меня есть для тебя одна притча. Жил-был Мишка косолапый. Жил себе не тужил. Но однажды что-то вздумалось ему влезть на высоковольтный столб и замкнуть провода. И когда у него из глаз посыпались искры, он подумал: «Эх, блин, и отчего мне так не везет в жизни?»

– Смешно, – усмехнулся Алеша.

– Знаешь, – Шекспир вылез из кресла и ходить взад-вперед по комнате, – ты не пренебрегай, тем, что у вас называют сексуальными извращениями. Ты же гений, а все гении были хоть немножко, хоть в чем-нибудь, но педиками. Вот, скажем, Бетховен. Вся его сила и мощь – это мощь базарной бабы. Он был таким великим романтиком, потому что не нашлось во всей Вене нормального понимающего мужика.

– Отвали и не маячь перед глазами, – сказал Алеша, пустив кольцо под потолок.

– Да? – остановился Шекспир. – Хорошо, но прежде, чем я отвалю, хочу показать тебе свой подарок. Даже два подарка. Разве тебе не интересно?

Шекспир кивнул на пакет, который он принес с собой.

– Что ещё? – спросил Алеша и не естественно зевнул.

– У-у, – засмеялся Шекспир, – это действительно подарок. Это все мое чувство к тебе, так сказать, во плоти.

Шекспир взял пакет с кресла и протянул его Алексею. Алеша взял его.

– Открой, открой, – сказал Шекспир и снова сел в кресло. Алеша открыл пакет и достал из него сверток.

– Что это еще? – пробормотал он, разворачивая сверток. В свертке было светлое, с яркими цветочками, женское платье. – Что это? – недовольно спросил Алеша у Шекспира.

– Это тебе, – смиренно ответил великий драматург.

– Дурак, – зло сказал Алеша, бросив платье в сторону.

– Я хочу, что бы завтра, когда я приду к тебе, – продолжил Шекспир тем же смиренным тоном, – ты был в этом платье.

– Дурак, – повторил Алеша.

– Я приду в 9 часов вечера.

– Мне то что.

– Ну, не груби старшим, – улыбнулся Шекспир. – Я столько сделал для тебя, столько тебе рассказал. Я думаю, ты мой должник. Разве тебе не хочется чем-нибудь отблагодарить меня. Благодарить – это же так привычно для вас людей. А я прошу такую мелочь. Вполне естественную мелочь. Я знаю, ты думаешь бог весть что. Но тут нет ничего страшного. Если я приду к тебе как мужчина, то почему бы тебе ни стать женщиной? Мы потихоньку. Никто не узнает.

Алеша не ответил. Шекспир засмеялся.

– Я чуть не забыл, что у тебя сейчас депрессия. Глубокая, как дно унитаза. У меня по этому поводу еще один презент.

Шекспир достал из кармана маленький пистолет и положил его перед Алексеем на стол.

– Это очень дополнит твое платьице. Такой волнительный аксессуар. Это тот самый пистолетик, которым благородные дамы убивают своих неблагородных любовников, ну или застреливаются сами в зависимости от сюжета. С ним ты будешь, как настоящая леди.

– Я тебя ненавижу, – прошипел Алеша сквозь зубы.

– На здоровье, – улыбнулся Шекспир, – главное, что я тебя люблю, а до остального мне как-то очень издалека.

– Престань нести весь этот бред, – крикнул Алеша и стукнул кулаком по ручке кресла.

– Ну не упрямься, мой милый, – усмехнулся Шекспир, – мы же с тобой цивилизованные люди, а цивилизованные люди, как пишут в ваших учебниках, всегда могут договориться.

Алеша не ответил.

– Ты даже не представляешь до чего договорились бы цивилизованные люди, если бы им время от времени не били по морде разные дебилы. Ну что ты морщишься? Думаешь, что я тебя не достоин? Что ты прекрасней всех на свете, а я всего лишь следствие твоей белой горячки. Даже если это и так, разве это повод для вражды? Может быть, поцелуемся на брудершафт, а?

Шекспир подошел к Алексею и, похоже, действительно решил его поцеловать. Алеша, который упрямо сдерживал свою злость, не выдержал и сильно оттолкнул Шекспира. Шекспир, не устояв на ногах, упал на пол. Взгляд Алеши наткнулся на пистолет. Он схватил его и направил на Шекспира.

– Ты хочешь убить мировую литературу, – захохотал Шекспир. Алеша отбросил пистолет в сторону.

– А тебе очень идет этот пистолетик, – продолжал смеяться Шекспир, вставая, – он так подчеркивает твою трогательную беззащитность.

– Уходи, – сказал Алеша и, подняв с пола упавшую сигарету, глубоко затянулся. – Уходи!

– Конечно, – сказал Шекспир, – почему бы ни уйти, когда на тебя бросаются с оружием. Сразу же становится очень пора.

Шекспир пошел в коридор.

– Но завтра я всё равно приду, – сказал Шекспир на этот раз серьезно, – и, надеюсь, ты будешь умничкой. Ровно в 9 часов. Только пропикает радио, как я позвоню в дверь. И надеюсь, что дверь мне откроет не злой бука, а скромненькая девочка по имени Алеша. Пока.

Шекспир хлопнул дверью. Алеша, пытаясь успокоится, прошелся пару раз взад-вперед по комнате после чего затушил сигарету в пепельнице…

С утра Алеша звонил Оксане, но ее не было дома. Он поехал в институт, но и там ее не застал. Он долго бродил по городу, пока не проголодался. Он купил бутылку коньяка, 3 пакетика чипсов, апельсинов, колбасы, хлеба и пошел домой. Поев и выпив, он снова пошел звонить Оксане, но опять ее не застал. Гулять было слишком жарко. Алеша пошел домой. Дома он набрал ванну еле теплой воды и долго лежал в ней, пока не замерз. Потом он долго сидел в кресле и смотрел перед собой. Ему ничего не хотелось. Ничего, кроме Оксаны, но он знал, что сегодня уже ее не найдет. Ничего не оставалось, кроме как сидеть в кресле и пускать под потолок жирные кольца дыма. Наконец за окном стало темнеть. Потом совсем стемнело. Алеша посмотрел на часы. Было полдевятого. Алеша налил еще грамм 70 коньяка, выпил, закусил апельсином. Потом подошел к окну и задернул шторы. Стало совсем темно. На ощупь Алеша подошел к выключателю и включил свет. Платье лежало на кресле. Там куда он его вчера бросил. Он больше не касался его. Алеша еще раз взглянул на часы. Полдевятого. Алеша подошел к креслу. Взял сверток, вытащил платье, примерил его на себя и криво улыбнулся. Аккуратно положив платье на кровать, Алеша пошел в ванную и умылся. Он не хотел смотреть на себя в зеркало. Вернувшись в комнату, Алеша снова выключил весь свет и стал раздеваться. Он разделся совсем и, подойдя к кровати, осторожно взял платье и стал расстегивать маленькие пуговички сзади. Он понятие не имел как правильно одевать эту одежду. Подумав, он одел платье через голову. Ткань была очень мягкой, нежной. Платье было как раз в пору. Оно было коротким. В темноте Алеша подошел к окну и заглянул за шторы. За окном светили фонари. Внизу ходили люди. Алеша опять задернул шторы, зажег настольную лампу и сел в кресло. Он старался не о чем не думать. На часах было без пяти минут. Алеша чувствовал страшное возбуждение и не знал, что с ним делать. Что бы как-то отвлечься он включил радио и стал ждать сигналов точного времени. Наконец радио замолкло, и вскоре раздалось шесть коротких гудков. Диктор объявил, что в столице 9 часов. Звонка в дверь не было. Через 5 минут Алеша улыбнулся. Он понял, что его обманули и что никто не придет за девушкой по имени Алеша.

Алеша проснулся от тяжелого липкого поцелуя. Он испуганно приподнялся в кровати и автоматическим движением зажег свет. На краю его кровати сидел и улыбался Шекспир. Он был в странной красной мантии и в каком-то затертом парике.

– Ты что? – растерянно пробормотал Алеша.

– Я пришел к своей девочке, – улыбаясь, сказал Шекспир и провел рукой по Алешиной щеке.

– Пошел вон, урод, – зло сказал Алеша, одернувшись.

– Ну, ну, – засмеялся Шекспир. – Молодой жеребенок решил побрыкаться.

– Мразь, – прошипел Алеша, – уйди от меня.

– Ты уверен? – улыбнулся Шекспир и распахнул свою мантию. Под ней ничего не было, кроме старого морщинистого тела. – Посмотри какой я красивый, – засмеялся Шекспир, – просто прелесть. Давай-ка поворачивайся задом и я открою тебе свой маленький секрет.

Алешу передернуло от злости и он со всей силы кулаком ударил по лицу Шекспира. Шекспир свалился на пол. Алеша затряс рукой. Было больно руке.

– Уходи отсюда. А то я тебя убью, – сказал вне себя от злости Алеша.

Шекспир не шевелился.

– Мне это всё не нужно, – продолжал махать руками Алеша. – Все это полный бред и я не хочу. Я не хочу этого больше.

Шекспир, наконец, встал.

– А как же секс? – спросил он, вытирая кровь с губ.

– Уйди, пока я тебя не убил, – примирительно сказал Алеша.

– А если я возьму тебя силой, – уже без улыбки сказал Шекспир и отбросил свою мантию в сторону. – Ты ведь не учел этот вариант. Ты думаешь, что я справедливый и слабый, а я сейчас скручу тебя по всем конечностям, привяжу к стулу и буду насиловать тебя всю оставшуюся жизнь.

Шекспир сказал это зло и без тени улыбки. Алеша стало страшно. Он покрутил головой и тут взгляд его упал на подаренный ему пистолетик. Алеша оставил его на тумбочке перед кроватью. Алеша тотчас схватил пистолет и навел его на Шекспира.

– Попробуй только подойди, – прошептал Алеша, чувствуя, как пересохло горло.

– А если, то что? – усмехнулся Шекспир и сделал шаг навстречу.

Алеша зажмурился и спустил курок. Пуля попала Шекспиру в голову. Великого драматурга отбросило к стенке, потом он медленно сполз на ковер, оставляя за собой на стене жирную красную полосу.

из тетради «Х»: Я думал, что спускаюсь в ад, а я просто прозреваю.

Через 15 минут Алеша встал с кровати и подошел к Шекспиру. Шекспир был абсолютно мертв. Времени было полчетвертого ночи. Алеша стал одеваться. Одевшись, он потащил Шекспира к порогу. Шекспир оказался достаточно легким. Алеша вытащил из кладовой большую спортивную сумку и стал заталкивать в нее труп. Когда ему это удалось, он взвалил сумку на плечо и вышел на улицу. Алеша старался идти в темноте и не выходить под фонари. К счастью, на улице было безлюдно. До леса было около получаса ходьбы. Войдя в лес, Алеша забрался в первые попавшиеся кусты и бросил сумку на землю. Потом он стал копать землю руками. Но земля была жёсткой и Алеша бросил эту затею. Он просто вытряхнул Шекспира из сумки, оставил труп под кустами и, снова перекинув сумку через плечо, быстро пошел назад. На обратном пути он забежал в какой-то подъезд и бросил сумку в мусоропровод. Вернувшись домой, он закрыл дверь на все замки разделся и лег спать….

Алеше снилось что-то. Что-то фиолетовое, темно-сиреневое, холодное, ледяное, бесшумное до визга, с кругами под глазами и красным огоньком над железной дверью….

– Алло. Здравствуйте. А Оксану можно?

– Это ты, Алешка? Сейчас….

– Ну?

– Привет. Это, Алеша.

– Я поняла. Что надо?

– Я его убил.

– Что?!

– Я убил его.

– Его?

– Да.

– Зачем?

– Не знаю.

– Когда?

– Вчера ночью.

– Ты откуда звонишь?

– От себя. Внизу у подъезда автомат. Приходи, Оксана. Спаси меня. Я умираю.

– Сейчас я приду. Успокойся. Иди к себе. Закройся и ничего не делай. Я сейчас. Понял меня.

– Да. Только ты не обмани.

– Я сейчас же приеду. Только ничего не делай сам. Понял?

– Да. Мне темно, Оксана. Всё плохо. Я умираю. Приди, пожалуйста.

– Я же сказала, что приду. Иди к себе и ничего не делай. Понял?

– Хорошо. Я иду к себе и ничего не делаю.

– Всё. Пока.

Всё рано или поздно кончается. Даже поучительные истории. Оксана приехала через 15 минут, долго звонила-стучала, пока не вспомнила, что у нее есть ключи. Она нашла Алешу сидевшим в туалете с пистолетом у виска. Она отняла у него пистолет, стала утешать, целовать его. Они тут же занялись любовью, после чего Оксана оттерла всю кровь с пола, а также отодрала кусок обоев, с темно-бардовой полосой. Потом они пошли гулять и по дороге выбросили Алешин пистолет в открытый и глубокий канализационный люк. Они дошли до Волги, разделись, стали загорать и купаться…

После убийства Шекспира прошло 2 года. Алеша уволился с завода и стал ремонтировать компьютеры. Первое время они с Оксаной боялись разоблачения, милиции и прочей нечисти, но потом успокоились. Все было тихо, и никто их не тревожил. Мало по малу они решили для себя, что никакого Шекспира не было. Что все это было плодом больного Алешиного воображения. Как бы то ни было, Алеша тщательно проанализировав оставшиеся записи диалогов Шекспира, заново их осмыслил и написал небольшую, но достаточно занудную работу под названием «Гамлет и Новое время». Он хочет ее издать, но пока у него это не очень получается. Совсем недавно Алеша и Оксана поженились, что было весьма логично. Ну, вот, пожалуй, и всё.

ПОДЗЕМНЫЕ ТАНЦЫ

Дни вскрыли вены

И время, опрокинувшись на мостовую

Красным окрасило горизонты.

Стальные холодные двери проскрипели: “Аллилуйя”

И впустили нас в глянцевые картинки

стильных журналов,

В веселый почерк порнографических фильмов,

В изгибы черно-белых тел,

В шорох стеклянных губ,

Во все то, что развевалось, как знамя

Вокруг нас и давало нам то,

Чем мы стали.

Мы вошли, как гости к себе домой

И звонкие подземные танцы

Приютили, наконец, наши сердца.

– Когда вы поняли, что уже мертвы?

– Не знаю. Все случилось так быстро. Машину понесло черте-куда-то в сторону, а я упал на асфальт. Боли не было. Наверное, я уже был мертв.