Отставить панику! Как лечить детей и не сходить с ума

В нашей стране распространено ведение медицинских блогов врачами. По базовым вещам, которые пишет каждый конкретный специалист, можно решить, стоит ли ему доверять и есть ли смысл ориентироваться на его мнение. Но важно помнить о том, что зачастую это может быть чревато манипуляцией врача-блогера мнением подписчиков, так как правильная информация в одних темах не исключает ошибок и заблуждений в других.

На мой взгляд, вся эта информация является разрозненной и недостаточной, но все же она позволяет пациентам получить хотя бы какие-то базовые медицинские знания.

И запомните, что часто встречающиеся симптомы обычно являются симптомами часто встречающихся заболеваний. Например, понос скорее всего является симптомом банальной кишечной инфекции, а не холеры.

Часто встречающиеся симптомы обычно являются симптомами часто встречающихся заболеваний.

Но вернемся к узким специалистам и лямблиозу. Вся проблема нашей медицины, особенно в то время, заключалась в том, что мало кто в России знал о существовании не только «медицины мнений», но и медицины доказательной. А если кто про такое и слышал, то воспринимал это просто как термин, не имеющий отношения к практике. То же самое касалось и меня в начале моей медицинской практики, поэтому все, что говорилось старшими коллегами, воспринималось как истина в последней инстанции, ведь у них опыт и знания: мы, молодые и неопытные, думали, что наши старшие коллеги не могут чего-то не знать, потому что такое просто невозможно.

А еще мы вполне серьезно обсуждали разные медицинские сплетни и новости, почерпнутые из желтой прессы или народных журналов, и нам даже в голову не приходило, что изложенная там информация может быть недостоверной! Нас просто не учили критическому мышлению, поэтому однажды, спросив преподавателя про якобы сенсацию в медицинском мире, я очень удивился, услышав в ответ: «Кто-то написал диссертацию про влияние мочи на солнечные лучи, а вы слушаете!». Смысл сказанного дошел до меня намного позже, но я надеюсь, что вы тоже будете скептически относиться ко всему, что написано, сказано или показано по телевизору, а тем более к историям, которые произошли «с друзьями друзей».

Атопический дерматит

Стоит отметить, что еще каких-то двадцать лет назад возможности медицины кардинально отличались от современных. Про медицину еще более далекого прошлого мы поговорим ниже, а пока приведу самый простой пример с атопическим дерматитом, которым было заполнено отделение для детей до трех лет.

Атопический дерматит – это хроническое заболевание КОЖИ, когда отмечается ее сухость, участки воспаления и выраженного зуда.

См. фото «Типичные очаги сухости при атопическом дерматите»

В прошлом (хотя зачастую такое встречается и сейчас, что меня всегда сильно удивляет) дети лечились диетами, бактериями и ферментами. Никто и не думал, что начинать терапию необходимо с кожи, что именно она требует защиты, чтобы предотвратить потерю живительной влаги. Наверное, с тех времен и пошел миф, что «не надо замазывать кожу – надо лечить проблему внутри». Кто придумал эту теории о том, что во всем виноват кишечник, я не знаю, но от этой информации пострадали и продолжают страдать тысячи детей, не получая адекватной помощи.

Дефект кожи при таком состоянии остается пожизненным, хоть и уменьшается с возрастом. Именно поэтому после снижения интенсивности симптомов никто уже не вспоминает о том, что ребенок был якобы аллергиком, а теперь ест все, что хочет.

Исследования по этому заболеванию продолжаются. На данный момент уже четко известно, что всего 30 % случаев тяжелого атопического дерматита может быть связано с аллергией, а основной причиной болезни является дефект кожного барьера, когда кожа не удерживает влагу и становится пористой и чувствительной. Через воспаление могут легко проникать аллергены и вызывать сенсибилизацию и ухудшение течение болезни, поэтому основной целью терапии является правильный уход за кожей, в основе которого лежат эмоленты.

• Атопический дерматит – заболевание КОЖИ.

• Нет единого фактора, который бы определял появление и течение болезни. Например, жесткая вода – один из факторов риска, сухость воздуха – другой фактор.

• Основной предрасполагающий фактор болезни – дефицит в коже белка ФИЛАГГРИНА, из-за чего кожа быстро теряет влагу.

• Именно поэтому основная роль в лечении атопического дерматита принадлежит уходу за кожей.

Но тогда, много лет назад, даже такого слова «эмоленты» просто не существовало – существовали листки с описанием диеты, согласно которым пациентам было нельзя ничего есть, кроме воды, и были сильные гормональные кремы, которые обладали большим количеством побочных эффектов, поэтому использовать их длительным курсом было невозможно.

См. фото «Правильное нанесение эмолента при атопическом дерматите» и «Результат использования эмолента у ребенка с атопическим дерматитом»

Однажды я пришел в палату, где находился один маленький пациент, который в тот день собирался на выписку. В палатах стояла жара и сухость, базовый уход за кожей тогда не рассматривался (а ждать чуда без эмолентов невозможно), поэтому неудивительно, что в день выписки ребенка обсыпало с новой силой.

Мама, разумеется, пришла выяснять отношения, заявив, что ребенку стало только хуже, а их «выпихивают» из стационара. Но, как я уже написал выше, в то время вряд ли можно было что-то сделать.

Новый опыт

Спустя год мне выпала возможность снова вернуться на работу в район, но на этот раз в другой. Я так же, как и раньше, жил прямо в отделении больницы, но теперь еще и дежурил по всей клинике в ночное время.

В одну из ночей в приемное отделение привезли очень полного мужчину с болями в животе. Он смотрел на меня со страхом, пока я мял ему живот, а потом трясущимся голосом спросил: «Доктор, резать будете?».

Живот был абсолютно мягкий, поэтому я решил не беспокоить ни хирурга, ни лаборанта, за что потом на пятиминутке получил втык от главврача, хотя хирург был мне очень благодарен за возможность провести ночь дома.

И мои первые самостоятельные роды (а точнее говоря, мой первый самостоятельный прием ребенка на родах) настигли меня именно там. Утром я был вызван в родильное отделение, поэтому прием в поликлинике сорвался, чему я был несказанно рад, так как почувствовал свою абсолютную незаменимость и значимость. Но в тот момент меня волновал еще один вопрос: справлюсь ли я? Дело в том, что по словам гинеколога ребенок рождался недоношенным: будущую маму не успели транспортировать в областной центр, а значит, и вся ответственность за малыша ложилась на меня.

До этого момента я видел роды лишь в студенчестве, и точных представлений о том, что делать, у меня не было. Кроме того, для непривычных людей роды представляют собой достаточно неприятное зрелище: кровь, кал, смазка, крик женщины… А к разрезанию промежности ножницами я не привык даже после многих лет работы в роддоме: видя, что акушерка подносит ножницы и готовится расширить просвет для прорезывания головки малыша, я всегда отворачивался.

В тот раз, стоя у тужащейся беременной женщины рядом с раздающей громкие команды пожилой акушеркой, я вспоминал все, чему учили на студенческих занятиях. Я помнил, что мы репетировали первую помощь новорожденному на специальных манекенах. Этому было посвящено всего несколько занятий, на одно из которых преподаватель принес нам кусок пуповины длинной около 15 см, и мы на нем тренировались вводить катетер в пупочную вену.

Катетер необходим новорожденным в тяжелом состоянии, когда планируется длительное введение лекарств или проведение инфузионной терапии. В поперечном срезе пуповины мы видим три сосуда – две артерии и одну вену (если у ребенка в пуповине всего два сосуда, то это может указывать на высокий риск аномалий внутренних органов). И задача врача состоит в том, чтобы не напутать и ввести катетер в вену. Именно этому мы и тренировались, но это, собственно, оказалось единственным, что я запомнил.

Но когда достали ребенка весом 1,5 кг, и он не закричал, я забыл все напрочь. Мои руки, в которых был мешок Амбу, затряслись. Подразумевалось, что после очищения ротовой полости от слизи я должен был помочь ребенку задышать именно при помощи мешка Амбу, совершая им вдохи вместо ребенка, но мои мысли и руки парализовал страх. Пожилая акушерка оттолкнула меня и начала дышать изо рта в рот. Думаю, что в тот момент помогла именно возня вокруг крохи – она сработала как тактильная стимуляция, когда раздражаются рецепторы кожи. Это и есть первый этап оказания помощи ребенку в родзале, которым обычно все и ограничивается. В тот раз так и было: ребенок тут же запищал и порозовел.

Далее требовалось не дать малышу замерзнуть и установить пупочный катетер. Я вспомнил занятия и тот самый 15-сантиметровый кусок пуповины, который нам приносил преподаватель.

15 сантиметров: только представьте, как через него провести катетер? Это абсолютно невозможно, особенно учитывая то, что вена сильно извивается и амортизирует в мягких и рыхлых окружающих тканях! Я ковырялся очень долго, но справился – до сих пор не знаю, как мне удалось пропихнуть жесткий катетер через извилистый сосуд. А всего лишь нужно было отрезать пуповину и оставить культю длинной 1–2 см, а уже через нее ввести катетер, что занимает обычно не более 5–10 минут.

После всех манипуляций мы уложили кроху в кювез, а когда я через пару часов увидел на термометре 37,3 °C, то жутко запаниковал и ринулся звонить по телефону в областной центр старшим коллегам. Коллеги меня успокоили: объяснили, что это норма, и помогли рассчитать объем капельниц, питания и лекарств.

Подобная ситуация случилась в моей практике снова через несколько лет, когда я уже работал педиатром. С таким же беспокойством мне в 6 часов утра позвонили пациенты: у их новорожденного ребенка градусник показывал 37.4 °C.

Поясню, что это вариант нормы, а при усилиях родителей и бабушек по укутыванию малыша можно достичь и более высоких показателей температуры.

Я объяснил родителям, что такая температура – норма, что нужно просто раскрыть ребенка и позволить коже отдавать тепло. Они выслушали и через полчаса прислали смс, что вызвали скорую помощь.

Когда я на следующий день пришел на больничную пятиминутку (это когда дежурный доктор рассказывает о том, что случилось за время его смены), все коллеги смотрели на меня с восхищением. Хирург спросил, как вообще можно справляться с такими крошечными малышами, а я с гордостью пересказал все наставления, данные мне по телефону из областного центра. Ребенок провел под моим неусыпным надзором пару дней, после чего его благополучно забрали на большую землю.

В этот раз я отработал в ЦРБ (Центральной районной больнице) около двух недель, за которые получил зарплату 12 тысяч рублей, что в сравнении со стипендией ординатора в 2 тысячи рублей казалось несметным богатством. Кроме того, я во второй раз смог по-настоящему попробовать работу врача «на зуб». Но тут нужно отметить, что практика, не подкрепленная правильной информацией, стоит очень мало, а информации не было никакой – как я уже говорил, существовала только «медицина мнений»: десятки книг, учебников и методичек, в которых информация была порой полностью противоречивой и с натяжкой помогала в практической работе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.