5 дней в Мадриде

– Он и есть тот самый безответственный программист из Мадрида, сын нашего говно-босса и пасынок Мадридского хорошего босса. Когда я поехала туда по работе, нам с ним так и не удалось встретиться лично – он не соизволил прийти, я рассказывала тебе. А потом я чисто случайно познакомилась с парнем в отеле. Этим парнем, Максом, оказался наш «мажор», только я ничего этого не знала по той причине, что задумала с ним глупую игру – «общение без личной информации». Вот именно потому, что мы отказались рассказывать о себе, до меня и не доходило, что я работаю с ним уже хренову тучу месяцев.

– Какое население в Испании? – серьезно спрашивает подруга.

– Сорок семь миллионов человек, – отвечаю я обреченно, уже догадываясь, к чему она ведет.

– Сорок семь миллионов человек. Отнимаем женщин и детей. Сколько остается?

– Где-то двадцать три миллиона.

В моей подруге проснулся бухгалтер:

– Двадцать три миллиона мужиков. Даже если отнять половину – старых или через чур молодых мужчин, – сумма-то все равно остается очень большая! А ты среди всех них нашла единственного сына твоего говняного босса и переспала с ним?

Она начала заливаться смехом как сумасшедшая, только вот мне сейчас совсем не смешно, ведь она попала в самую суть моей проблемы. Пока я мучаюсь от переживаний, подруга почти валяется под столом от смеха и вытирает с лица реальные слезы.

– Не смешно! – восклицаю я, начиная злиться на нее.

– Аня, смешно! Еще как смешно! Просто до тебя шутка дойдет только через пару лет. Вот мы потом вместе посмеемся.

– Что мне делать?

– Так это же судьбоносное знакомство, – включает романтика Марина.

– Глупости не говори!

– А у тебя не много вариантов, как поступить дальше. Покажись ему, как Золушка, и признайся во всем. Или спокойно работай и смотри, что из этого получится.

Трудно оспорить рассудительный совет подруги.

– Судя по слухам, он потерял память в аварии. Ну или у него было столько девушек, что меня он даже не запомнил, – брезгливо произношу я.

– Дай парню шанс! – серьезно дополняет Саша, вклинивая в беседу свою мужскую точку зрения. – Даже я тебя не узнал бы в этом виде, хотя мы знакомы почти двадцать лет.

Мы с Мариной поворачиваемся к нему, смотрим удивленными глазами и начинаем смеяться. Он так долго сидел и молчал, что мы совсем позабыли о его присутствии. Закрыв эту тему, доужинав, мы пошли в кино, а после хорошего вечера распрощались и разошлись по домам.

Парочка уже живет вместе и в скорейшем будущем планирует пожениться. Они пока что не определились с датой, но уже пригласили меня быть свидетельницей на их свадьбе.

Люблю их. Хорошо, что они вместе, хорошо, что счастливы. Смотря на них, у меня тоже появляется надежда на счастье…

Выходные пролетели быстро. К моему удивлению, Макс не выходил на связь. Обычно у этого человека не было типичного рабочего расписания. Я поймала себя на мысли, что думаю о нем все эти дни, и мне стало грустно от его «тишины». Потом дала себе мысленный подзатыльник и вернула идеи в правильное русло: «Мне нельзя сближаться с Максом, если я хочу осуществить свой план. Моя месть шефу – не моя прихоть, а необходимость. Он не может уйти безнаказанно после того, что сделал».

В следующие пару дней после выходных Макс даже не появлялся в офисе. Просто закидывал меня посланиями и руководствами к действию. Было странно и грустно. Первый раз я начала прислушиваться к сплетням в офисе – мало ли какую информацию они могут случайно обронить, тем самым поведать мне о том, что могло произойти и по какой причине отсутствует младший начальник. Но ничего путевого я не услышала, только подробное обсуждение и щенячий восторг от его внешности. Похоже, девушки у нас в офисе открыли негласную охоту на Макса. Соблазнительницы так старались привлечь его внимание, что было тошно смотреть.

В четверг утром, заехав на «коте» в гараж, на месте своей парковки замечаю новенький мотоцикл: полная копия черно-белого мадридского мотоцикла Макса. Сомнений нет, кто его хозяин, но вот то, что он оставил его на моем месте – случайность или провокация?

Волна разных эмоций, накатившая на меня в этот момент, пугает и будоражит нервы. От мысли, что я увижу его после внезапного отсутствия, сердце забилось быстрей. Непроизвольная улыбка растянулась на моем лице, как у влюбленной малолетней дурочки. Параллельно появляется тревога и предчувствие непонятного происхождения. Что-то случится. «Но что такого может случиться?» – глупо отмахиваюсь я и поднимаюсь на лифте на четвертый этаж.

Девушка-секретарь на входе сразу предупреждает, что Макс ожидает меня в зале заседаний. «Что-то тут не так», – всплывает первая мысль. Ничего необычного в такой просьбе нет, но мое шестое чувство бунтует. Натягиваю капюшон пониже, поправляю уродские очки и направляюсь прямиком к Максу.

– Доброе утро, Анна, – сразу говорит дружелюбным тоном мой испанец, как только я захожу в зал совещаний.

– Доброе утро, – неожиданно для самой себя, как и для него, выдаю я.

Обычно он избегал общения, принимая меня за больную на голову.

– Кофе будешь? Я принес нам из «Starbuks», девочки работницы поделились секретером и рассказали мне, что ты обычно пьешь по утрам.

Он подходит слишком близко, протягивает стакан ароматного напитка, остается стоять на месте и с интересом пытается заглянуть мне в глаза.

Вместе с запахом моего любимого кофе я ощущаю и его запах. Голова кружится, я принюхиваюсь, и по моему лицу невольно расползается улыбка. От такого наслаждения поднимаю голову и делаю носом глубокий вдох – два любимых аромата одновременно. Открываю глаза и вижу, как он пристально меня разглядывает: внимательно наблюдает за реакцией совсем не «дикой, странной девочки».

За пару секунд такого зрительного контакта возникает первое подозрение: «Он узнал меня». Первый раз он разглядывает меня с ног до головы, а я стою и не могу пошевелиться. Тело не слушается, лицо предательски заливает краской. В эту секунду я словно чувствую себя обнаженной. Вспоминаю, как я лежала в его объятиях, а он ласкал меня языком, я громко стонала и жадно просила еще. Я возбуждаюсь только от одного воспоминания о нашей единственной ночи. Дышать становится сложней, чувствую, как появляются бабочки у меня в животе. Прикусываю губу до боли, в надежде успокоить свои разбушевавшиеся гормоны и исключительную память. «Идиотка, нашла, когда вспомнить!»

Макс резко разворачивается и идет на свое привычное рабочее место, жестом приглашая меня занять свое. Медленно, на ватных ногах, я послушно иду к своему креслу, сажусь и пытаюсь успокоиться. Теплый стаканчик напоминает мне о себе.

– Спасибо, – шепчу чуть слышно и поднимаю стакан в знак благодарности.

– Пожалуйста. Люблю сеть их кафе, в Мадриде у нас тоже неподалеку от офиса есть одно.

– Не заметила, – честно отвечаю я, не понимая подвоха.

– Ах, да, ты же тоже была в Мадриде три месяца назад.

– Ага.

– Ты была одна?

Сомнения отпали – он проверяет меня.

– Нет, мы приезжали группой в пять человек, – произношу беззаботно, старательно пытаясь не попасться на его уловку.

– Но ты единственная девушка в команде программистов?

– Угу.

Мне кажется, я ощущаю на себе его испепеляющий взгляд. Даже не оборачиваясь, чувствую физически, как он щурится и пытается прочесть мои мысли.

В таком режиме проходит весь рабочий день. Макс задает наводящие вопросы, а я хорошо подбираю ответы. Он сидит и, нисколько не стесняясь, минутами разглядывает меня, совершенно не беспокоясь о чувствах пугливой девочки-программиста. Вечером, почти последними, мы выходим из офиса и вместе спускаемся в гараж на лифте. Зазвонил мой телефон, на экране высвечивается «Марина», отключаю. Решаю перезвонить позже – я не могу «спалиться» перед ним, разговаривая с Маришкой своим обычным голосом. Лифт открывается, Макс галантно пропускает меня вперед, бросая мимолетный хитрый взгляд с прищуром. Идет за мной походкой тигра, готовящегося наброситься на свою жертву, но, щекоча нервы, держится на расстоянии.

– М-м, ты ездишь на мотоцикле? – с блаженным удивлением спрашивает он, когда я подхожу к своему «коте».

– Да, люблю своего Котю, – вырывается у меня неосознанно.

О Боже, я слишком много сегодня болтаю – рою себе яму.

– Котю? – произносит он так соблазнительно, словно впервые услышал это слово, но оно ему однозначно очень понравилось.

– За приятное урчание мотора, я назвала мотоцикл Котей. Звучит глупо, но, что есть, то есть.

– Интересно, никогда не придумывал имена своему транспорту.

– А ты попробуй, – шуточно выдаю я и машу в сторону его мотоцикла.

– Я купил его на замену моему пострадавшему в аварии. Люблю эту модель.

– Да, когда я приехала утром, сразу узнала, поняла, что он твой, – вырывается у меня, и я тут же до боли прикусываю язык.

Никогда не умела врать и вот вам доказательство! Я же только что сама сдала себя с поличным! Я только что призналась, что узнала его мотоцикл! Что же я наделала? Где вообще сегодня мои мозги? Может, он не заметил?

Глава 9. Анна

Минутная тишина начинает давить мне на нервы, создавая шум в ушах. Пытаюсь успокоить себя и подобрать лучший вариант ответа. Может, он и не заметил ничего странного в моей фразе?

Но нет! Макс молча, как дикий зверь, подходит ко мне, не произнося и слова, окидывает холодным взглядом, пока я все сильнее сжимаюсь в комочек и мысленно молюсь, вопрошая просто испариться. Одним резким движением он стягивает с меня капюшон. Мои волосы вырываются наружу и спадают волнами по моим плечам и спине. Я не могу пошевелиться, это выглядит слишком интимно. Появляется чувство, будто он сорвал с меня верхнюю одежду и полностью оголил мое тело. Хочется прикрыться – вернуть капюшон на место, – но я в таком потрясении, что не могу пошевелить даже пальцами рук. Мое тело отказывается слушаться. Макс медленно снимает с меня уродские очки двумя руками, складывает их и зажимает их в своем кулаке. Могу поклясться, что слышу звук трескающегося пластика.

Я так нервничаю, что меня пробивает мелкая дрожь и кружится голова. Случайно прикусываю губу до крови. Собираю в себе последние крупицы смелости, что осталась во всем моем ошарашенном сознании, упрямо поднимаю голову и смотрю ему в глаза, пытаясь храбриться из последних сил, после чего выравниваю спину и мысленно становлюсь в оборонительную позу.

– Какого хрена?! – зло выдает Макс сквозь зубы.

Его челюсти так сильно сжаты, желваки ходят по лицу, я даже слышу скрип зубов от злости. Смотрит на меня в упор, прожигая дыру. Осознаю, что еще никогда не видела его настолько рассерженным; даже в тот день, когда он ударил парня, кажется мне мальчишеской разборкой.

В силу обстоятельств мне приходится стоять на своем, делать вид, что все нормально и не показывать ему, что мне хочется умереть от стыда и тревоги.

– Ты о чем? – выкидываю спокойный ответ ему в лицо, машу головой и делаю вид, что ничего не произошло.

– Что это за маскарад? – выкрикивает он и показывает на мою одежду.

– Это мой рабочий вид.

– И как долго ты собиралась от меня прятаться?

– Я не пряталась. Что произошло в Мадриде, осталось в Мадриде! – говорю я, поведя носом, и понимая, что несу полный бред.

– Вот так, значит? Мы вдоволь потрахались, тебе не понравилось, и ты решила больше об этом не вспоминать?! – уже кричит Макс, на всю парковку размахивая рукой у моего лица.

– Мы не траха… – хотелось сказать «не трахались», а «занимались любовью», но вовремя прикусываю язык еще сильнее – не хочу выдать этот бред. – А ты чего ожидал? Это ты не приехал в аэропорт! – тут же щетинюсь и вскидываю подбородок в гордом порыве.

– Девушка! Я попал в аварию, не доехав к тебе в аэропорт ровно километр.

– Значит, не судьба, – безразлично выпаливаю еще одну порцию полнейшей несуразицы.

Макс одаривает меня брезгливым взглядом – это хуже пощечины, но мне нельзя подпускать его к себе, у нас не может быть будущего. Я не могу подойти к нему и обнять, сказать, что скучала. Не могу объяснить, какие чувства и тревоги меня посетили, когда до меня дошло, что это он сильно пострадал в аварии. Поэтому я стою с ровной спиной, создаю вид безразличной, холодной королевы. Или пытаюсь сделать такой вид, хотя сама смотрю в пол, понимая, что не выдержу его взгляда. Я уже в секунде от истерики и держусь из последних сил.

Я снова должна быть благодарна Максу. Он молча садится на мотоцикл и выезжает с парковки, оставляя меня одну. И как только его мотоцикл скрывается из виду, меня накрывает волна полного отчаяния. Прикрывая лицо руками, сползаю на грязный пол я плачу навзрыд.

Почему так больно? Я ведь сама старалась сделать так, чтобы Макс меня не узнал и оставался в стороне. Хорошо, он узнал, но после моих безразличных слов, от которых даже мне противно, мужчина не посмотрит мне больше в лицо. Все кончено. Так почему я не рада своему успеху? Почему хочется броситься за ним и рассказать, как на самом деле я чувствую себя?

Вспоминая его холодные глаза и тот брезгливый взгляд, в душе становится совсем холодно. Он никогда так на меня не смотрел. Без тепла его взгляда, пускай даже дружеского, я чувствую себя одиноко.

Я не знаю, сколько времени рыдаю, сидя на полу, создавая много шума на нашей маленькой парковке. Мне безразлично, что подумают обо мне, если увидят в таком состоянии. Внезапно, чувствую легкое прикосновение пальцев к своему плечу. Открываю глаза и замечаю девушку, глядящую на меня испуганными глазами.

– Ты в порядке? Ты ранена? – спрашивает она, а наклоняясь, рассматривает меня, ища повреждения.

– Да, – отвечаю я, сама не осознавая, к чему именно в данный момент относится мое «да».

– Понятно. Пошли со мной.

Девушка с облегчением вздыхает, помогает мне подняться и ведет к лифту. Мне не очень-то хочется возвращаться в офис, но я послушно иду за белокурым ангелом, протянувшим мне руку помощи. Она нажимает кнопку последнего этажа, и я припоминаю, что там находится квартира хозяйки всего здания – холодной и красивой Алисы Александровны Алмарановой. О ней постоянно ходит много сплетен, к которым я никогда не прислушивалась. Я видела ее только проходящей мимо, но лично никогда не общалась. Молодая, красивая девушка, чуть старше меня, всегда была вежлива и совсем не выглядела высокомерной.

Мы молча проходим в ее квартиру. Здесь очень красиво, но при моем настроении совсем не хочется ничего рассматривать. Мои мысли заняты только одним человеком – человеком, уехавшим в злом состоянии на мотоцикле. Боже! Надеюсь, с ним ничего не произойдет, и он сейчас просто катается по городу.

Взмахом руки девушка приглашает меня присесть на диван, а сама уходит на кухню. Пока я скромно стою как вкопанная у края дивана, она возвращается с двумя бокалами и бутылкой красного вина. Ставит их на столик рядышком с нами, разливает и один бокал протягивает мне. Скидывая красивые, дорогущие туфли, она поудобнее усаживается с ногами на диван и предлагает мне сделать то же самое.

– Тебе надо успокоиться, – произносит она и делает маленький глоток вина. – А это, – взглядом указывает на вино, – поможет. По собственному опыту знаю.

– Спасибо. Извините, я вас побеспокоила. Я нарушила ваши планы, – пытаюсь оправдаться в ее глазах.

– Успокойся. Ты хотя бы за меня сейчас не волнуйся. Видно, у тебя проблема посерьезнее есть.

– Я не знаю, – печально отвечаю и тоже делаю небольшой глоток из бокала. – Как мне дальше быть?

– Во-первых, давай знакомиться. Меня зовут Алиса. И давай сразу на «ты».

– Аня.

Мы протягиваем бокалы и слегка прикасаемся в знак знакомства. Я сажусь на край дивана, но совсем не могу расслабиться.

– Ага. Ты та самая таинственная девушка гений-программист?

Таинственная? Это впервые. В свой адрес я привыкла слышать: мизантроп, ненормальная, больная на голову, страшилище и еще много чего подобного. Но не таинственная.

– О чем вы? То есть ты.

– Прости, но я не раз наблюдала за тобой. Ты красивая, молодая и веселая, но я совсем не понимаю причину, по которой ты не показываешь этого у вас в офисе.

– Ого.

– Я люблю наблюдать за людьми. Это мое любимое занятие в нашем кафе внизу, – резюмирует Алиса. – Я видела тебя много раз, как ты весело болтаешь с подругой, сидя на скамейке напротив нашего здания. Ты вежливая в кофейне, ребята любят тебя, и это никак не схоже с твоей славой человеконенавистницы у вас в офисе.

– Я даже не знаю, что сказать.

Я действительно не знаю, что сказать. Лишь ошеломленно смотрю на нее совсем новыми, удивленными глазами.

– Не думала, что привлекаю столько внимания.

– Нет, ты не обижайся на меня, пожалуйста. Все нормально, ты не привлекаешь. Дело не в тебе, а во мне. Я люблю делать свои выводы основываясь на том, что вижу, а не на сплетнях и слухах.

– Я тоже.

– А еще, основная масса людей совсем невнимательна и не видит ничего дальше своего носа, – с грустной улыбкой дополняет Алиса.

Становится смешно, ведь это то, что я так часто думаю, когда вспоминаю, что уже год ношу очки с обычными стеклами.

Очки? Макс не отдал мне очки. Они хрустнули у него в руках. Где же он сейчас? – новая волна отчаяния нахлынывает на меня и затапливает мысли.

– Это ваш новенький довел тебя?

– Откуда ты знаешь?

– Да перестань. У нас маленькое здание, всего четыре этажа рабочего персонала, а сплетни разлетаются с порывом ветра и скоростью света.

– Это точно, – потупив взгляд, отвечаю я.

– У меня есть замечательная помощница, которая считает, что обязана выделять час нашего рабочего времени на сплетни. Я ее очень люблю и не могу прервать эту странную традицию.

Она поднимает плечи и с усталой улыбкой делает еще один маленький глоток вина.

– Моя подруга тоже любит посплетничать.

– Девушка со второго этажа?

– Да, мы знаем друг друга со школьной парты, —разоткровенничалась я, совсем уже не удивляясь осведомленности моей собеседницы.

– Хорошо, когда есть верные друзья, – говорит она задумчиво.

– Я тебя тоже иногда замечаю с одной девушкой с постоянно меняющейся прической.

Пришла моя очередь признать, что я тоже обращала на нее свое внимание.

– Моя Лиза, – шепчет, смеясь, и показывает в меня пальцем. – А ты тоже замечательная? Все замечаешь.

Мы вместе выдаем грустный смешок с ее шутки.

– Люблю наблюдать за людьми, – говорю я, – а за этими ужасными капюшонами можно делать это незаметно. В моем камуфляже есть свои плюсы.

– Я так понимаю, у тебя есть серьезная причина, раз ты пошла на такую жертву. Видно же, что ты модная и красивая.

– Что меня выдает? – подшучиваю я.

– Красивая, дорогая обувь, не менее дорогие рюкзаки. Человек, не следящий за модой и не любящий себя, никогда не потратит столько денег на свою внешность, – звучит от нее новое умозаключение.

– Не думала об этом. Просто не могу я уродовать себя на все сто процентов.

– А-а, и мотоцикл! Он у тебя такой красивый, ну прям солнышко.

– Ты любишь мотоциклы? – спрашиваю я и вижу, как резко меняется ее настроение, а улыбка сползает с лица.

– Любила. Последний раз каталась почти семь лет назад.

– Хочешь, можем на выходных покататься? Если у тебя будет желание, – дополняю я, но не хочу показаться навязчивой.

– С удовольствием! Давно пора уже дать пинка некоторым воспоминаниям из прошлого.

Алиса меня ничего не спрашивала, но под действием волшебных чар ее дружелюбия или красного вина, точно не знаю, уже через час я выдала самый большой секрет своей жизни. Она слушала и не перебивала, только мимика на лице указывала на то, о чем она думает. Мне стало так легко, я совсем не сожалела и искренне доверилась Алисе. Я была уверена, что она не предаст и никому не выдаст мой секрет. Почему-то создавалось впечатление, что она знает вкус предательства и ненавидит его так же как и я, поэтому не поступит так со мной.

– Да, мужик омерзительный, – говорит она и брезгливо кривит лицо, – полностью с тобой согласна! Был у меня с ним один неприятный случай, но после хорошего облома он даже глаза на меня не поднимает. Хотя тайком его блудные взгляды до сих пор временами скользят по мне.

– Вот поэтому это лучший способ обезопасить себя, – прыскаю я и показываю на ужасные шмотки.

– Мне очень жаль за то, что произошло с твоей сестрой, сочувствую вашей потере. Даже не представляю, как ты переживаешь. Я единственная дочь и привыкла быть одна, потому и не знакома с болью потери сестры; хотя и мне приходилось терять любимых людей. Но ты должна понимать, что ты ни в чем не виновата, просто твоей сестре было плохо и она приняла неправильное решение.

– Но я же могла ее остановить, – начинаю плакать снова, вспоминая тот день.

– Не могла, – она делает паузу и отрицательно машет головой. – Если она не хотела твоей помощи, не могла. Прости, Аня, но я считаю, что невозможно помочь человеку, который отказывается принимать эту помощь. А насчет Макса ты не горячись. Он не в ответе за поступки своего отца! Ты не можешь наказывать его за дрянного родственника.

– Но он никогда не позволит мне навредить его родному отцу.

– Аня, не навредить, а вывести его на чистую воду. Ты же на него не фальшивые документы собираешь. Ты по факту ловишь преступника, и, если сможешь это доказать, он должен за содеянное ответить.

– А если Максу без разницы, что его отец преступник?

– Ты не узнаешь этого, пока не столкнешься с этой проблемой лицом к лицу. Не делай выводы за него. Может, все совершенно не так, как тебе кажется? Может, он сам не предполагает, кто его отец? Отцы умеют нас удивлять. – Говоря последнюю фразу, ее голос дрогнул, и она полностью осушила свой бокал. – Это я тоже по своему опыту знаю!

Чуть позже Алиса настояла, чтоб я вызвала такси и ни в коем разе не садилась за руль. Я искренне поблагодарила девушку за то, что она сделала для меня сегодня. Общение с ней многое расставило по полочкам в моей голове. Обняв меня как давняя подруга, она провела меня к лифту.

– Думаю, у тебя не будет проблем найти мой номер телефона. Так что звони когда захочешь. И удачи тебе, – произнесла Алиса перед тем, как между нами сомкнулись двустворчатые двери лифта.

Спасибо за то, что в такой плохой момент моей жизни судьба послала мне Алису. Она оказалась совсем не такой, какой я ее себе представляла. Ее слава «холодной королевы» – полный бред, хотя разве меня должно это удивлять? Люди очень часто ошибаются в своих предположениях, основываясь на чужом мнении или, что еще хуже, на глупых сплетнях.

После выпитого вина с Алисой, мотоцикл однозначно остался на своем месте на парковке, а шустрый таксист молча довез меня до моей квартиры уже через полчаса. Выходя из такси, я не сразу заметила Макса, стоявшего облокотившись на свой мотоцикл. Раздался знакомый свист, и я увидела, как меня буравят знакомые глаза.

– Нам нужно поговорить! – произнес успокоившийся мужчина, подходя ко мне.

– Хорошо, – отвечаю чуть мягче. – Поднимемся ко мне, я не хочу устраивать шоу на радость соседям.

В лифте мы находились в полной тишине, и я старательно отводила взгляд. Как только Макс зашел в квартиру, у меня зазвонил телефон и на экране высветилось «Папуля». Зная, что, если не отвечу, он не остановится и будет названивать до победного, произношу:

– Извини, мне надо ответить на звонок.

Даю Максу знак, чтоб молчал, и он спокойно машет головой в знак согласия.

– Привет, папуля, – выдаю бодрым тоном и кошусь взглядом на Макса, по-хозяйски прогуливающегося по моей маленькой квартире.

– Анюта, ты сегодня не на мотоцикле вернулась домой? Все хорошо?

Испуганный голос и его фраза выдали его с головой.

– Папа, я тут недавно тебя хотела спросить, а сколько камер у нас в доме?

Я давно предполагала о скрытом видеонаблюдении, но надеялась, что папа изредка просит приглядывать за мной кого-то из его охранки.

– Две, – ответил он честно, понимая, что бесполезно отпираться. – На входе в подъезд и на твоей лестничной площадке.

– Папа, а сколько камер в квартире? – шепчу и оцениваю, насколько Макс слышит и понимает суть нашего разговора.

– Одна, на кухне, – без капли стыда выдает отец.

– Спасибо, что у меня нет привычки ходить дома голышом, – зло цежу я сквозь зубы отцу в трубку.

– Малышка, что я там не видел? Я менял тебе пеленки и купал тебя.

– Да, но не твои амбалы!

– Доступ к этим камерам есть только у меня лично. Прости, но мне так спокойнее.

– Я понимаю, – произношу мягче. После смерти сестры я не могу его в чем-то винить.

– А кто это у тебя дома?

– Мой коллега. Не волнуйся, мы по работе кое-что должны обсудить, – отвечаю я, сгорая от стыда под пристальным взглядом Макса. – Надеюсь, камера звук не передает, или мне как в шпионских фильмах, музыку теперь врубать погромче?