Не очень хорошие люди

– Нет.

В напряженном молчании они дошли до отдела кадров. Им дали ознакомиться под роспись с приказами о сокращении через две недели и о выплате двух окладов. Сергей никак не мог осознать, что это всё происходит на самом деле.

– Зайдите к директору, мальчики, он приказал. Прямо сейчас идите, – сочувствующе сказала им пожилая кадровичка.

Они прошли в приемную. Секретарь, ослепительная блондинка в ультра‑коротком мини, провела их в небольшой кабинет директора. Руслан, кажется, уже перестал расстраиваться из‑за предстоящего увольнения и с удовольствием поглядывал на длинные ноги девушки.

– Игорь Николаевич, к вам Валиев и Синицын.

– Пусть заходят.

Они встали около двери, потом, по приглашающему жесту Фролова, сели на стулья для посетителей перед его столом.

– Добрый день, спасибо, что нашли время ко мне зайти, – Игорь Николаевич вежливо улыбнулся. – Надолго я вас не задержу. Так как в данный момент в качестве упаковщиков вы больше не нужны, я распорядился вас сократить. Все полагающиеся по закону компенсации будут выплачены. Одновременно с этим я хотел бы вам предложить пойти учениками на линию распиловки. Виктору Михайловичу не хватает людей. Обучение полтора месяца, зарплата будет чуть меньше вашей нынешней, но если справитесь и перейдёте из учеников в рабочие, то прибавка будет около тридцати процентов. Что скажете?

Сергей и Руслан переглянулись.

– Мы согласны. То есть я согласен, – ответил Сергей.

– Я тоже, – поддержал Руслан.

– Хорошо, хорошо… – Фролов потянулся к двум тоненьким папкам, лежащим на краю стола, – только давайте немного побеседуем о ваших… хм… биографиях. Валиев, у тебя был привод в милицию в две тысячи втором году. Расскажи, за что?

– Я ээээ…

– Ты избил соседа, – подсказал ему Фролов. – Зачем ты это сделал?

– Так получилось, – угрюмо сказал Руслан.

– Я не считаю допустимым физическое насилие, особенно без причины. Надеюсь, за прошедшие три года ты немного повзрослел, и я никогда не услышу о том, что ты распускаешь руки. Договорились?

Руслан кивнул:

– Конечно, Игорь Николаевич. Такое не повторится.

– Хорошо, теперь Синицын… Валиев, ты можешь идти.

Фролов дождался, когда дверь за Русланом закроется, и только после этого снова заговорил:

– У тебя, Синицын, всё ещё интереснее.

– Возможно, и что? Для упаковщика всё было нормально, что сейчас… – ощетинился Сергей, но сник под тяжелым, почти презрительным взглядом Фролова.

– Ты родился в восемьдесят втором году в Новомосковске. Твоей матери было пятнадцать лет. Отец в свидетельстве о рождении не записан. Не слишком удачный старт.

– Почему вы собираете такую информацию? Какое отношение это имеет к работе? – снова не выдержал Сергей.

Фролов невесело усмехнулся, глядя в папку, и продолжил:

– Ты знаешь имя своего отца?

– Знаю, – с вызовом ответил Сергей.

– Назовешь?

Сергей хмыкнул.

– Я, конечно, не могу быть уверен на сто процентов, кто именно из двух ублюдков, изнасиловавших школьницу, был моим биологическим отцом, но судя по всему… – он очертил рукой круг около своего лица, – … тот, кого звали Рустам Камаев. В любом случае, они оба сдохли в тюрьме. Такой ответ вас устраивает?

– Когда тебе было двенадцать, твоя мать была лишена родительских прав, и тебя отправили в детдом, – сказал Фролов, игнорируя злость своего собеседника. – За что её лишили прав?

На этот вопрос Сергей не хотел отвечать. В конце концов, не так уж и сильно ему была нужна эта работа.

– Синицын, я жду, – надавил Фролов.

– Она пила и избивала меня, – сквозь зубы сказал Сергей. – Зачем вы спрашиваете? У вас же наверняка там всё написано.

– Написано, – согласился Фролов, – но гораздо больше информации можно получить не от напечатанных на бумаге слов, а задав вопрос, глядя человеку в глаза. Важно не то, что произошло в чьей‑то жизни, а как человек к этому относится. Будет он говорить правду или врать. Попытается приукрасить действительность или выложит всё как есть. Это гораздо важнее простых и скучных фактов. Ты согласен со мной?

– Нет.

– Хорошо, продолжим. В шестнадцать лет ты поступил в колледж, получил специальность, год отработал на Новомосковском заводе полимерных изделий. Потом был призван в армию, после армии начал жить в Коломне. Ты снимаешь здесь комнату в общежитии, хотя в Новомосковске у тебя в собственности полученная от города однокомнатная квартира. Почему?

– В той квартире живет моя мать. Свою она продала и пропила, мою не может. А я не могу жить с ней, – угрюмо сказал Сергей.

– Понятно. Учитывая твою наследственность, ещё один вопрос. Какое у тебя отношение к насилию и алкоголю?

Сергею не приходил в голову ни один ответ, который можно было бы озвучить в лицо директору, поэтому он промолчал.

– Ты не обижайся, Синицын. Говорю же, буквы на бумаге – это одно. А настоящая жизнь – совсем другое. Я хочу понять, что ты за человек.

– Так вы же заранее всё про меня решили, разве нет? – с горечью сказал Сергей. – Ну да, я очень плохой человек. Сын насильника и алкоголички. Можете уволить меня с чистой совестью.

Фролов покивал и снова перелистал страницы в тонкой папке.

– Алексей за тебя ручается.

– …что?

– Я изучал ваши дела дома, за ужином. И спросил у Алексея и Саши – ты ведь знаком с Сашей, это моя дочь…

Сергей вздрогнул и с отчаянием взглянул на Фролова.

Нет. Только не Саша. Она не должна об этом знать…

– … что они думают по этому поводу. Алексей сказал, что ручается за тебя.

Сергей напряженно ждал продолжения.

К чёрту Лёху. Саша. Ему нужно было знать, что сказала Саша.

Но Фролов остановился и внимательно на него смотрел.

– Ты хочешь что‑то спросить?

– Нет, – чувствуя себя полностью уничтоженным, прошептал Сергей.

– Хорошо. Так вот, Алексей за тебя ручается. Поэтому я посчитал возможным дать тебе шанс. Надеюсь, ты меня не подведешь. Извини за неприятную беседу, можешь идти работать.

Не разбирая дороги, Сергей рванул из директорского кабинета. Голова раскалывалась, живот свело судорогой, не хватало воздуха. Выбежав на улицу, он не пошел в цех, а забился в узкую щель между слепым торцом офисного здания и трехметровым забором, ограждающим территорию фабрики, там опустился на кучу какого‑то мусора и спрятал голову между коленями.

Вот оно. Вот оно, объяснение. Вот почему Саша так себя ведёт. Теперь она не хочет иметь с ним ничего общего.

Сергей не мог её за это винить.

Сейчас, совсем как в детстве, он мог только плакать из‑за своей никчемной и никому не нужной жизни.

2 апреля 2005 г.

Сергею снился сон. Хороший сон. Какие‑то ничего не значащие приятные картинки.

В реальность его вернул тихий звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. И на него с новой силой обрушилась отступившая на время сна тоска. Мгновенно заболела голова. Он замычал и сел на кровати.

Дверь медленно открылась, и Саша – грустная, испуганная – зашла в комнату.

– Уже не спишь? – тихо спросила она.

– Как видишь. Ты пришла отдать ключ?

Саша покачала головой, заперла за собой дверь, прошла вперед и опустилась на пол рядом с кроватью, спрятав лицо.

– Я пришла сказать, что… нет, я не знаю, как это сказать…

– Давай скажу я, – прервал её Сергей, стараясь говорить как можно спокойнее. – Ты не готова выносить рядом с собой такого, как я. Поэтому сейчас мы расстанемся и договоримся при случайных встречах делать вид, что между нами ничего не было.

Саша уткнулась лбом в колени Сергея и зарыдала. Он утешающе погладил её по волосам, пытаясь запомнить ощущения на кончиках своих пальцев.

– Не плачь, милая. Так бывает. Ты скоро встретишь хорошего парня. Всё равно у нас не было будущего.

– Я тебя люблю, – сквозь слёзы сказала Саша. – Нет, прости, не люблю, я не умею любить, я не знаю, что я чувствую, но это ужасно… ужасно… почему ты мне не рассказал? Я такая жалкая… Я хочу тебе помочь, и не знаю как… Скажи, что мне сделать? Я всё для тебя сделаю…

– Что ты такое говоришь? – еще не веря в происходящее прошептал Сергей, и рывком поднял Сашу к себе. – Что ты…

Саша обхватила его лицо руками и прижалась солеными от слёз губами к его губам, не дав договорить, и это на самом деле было лучшим из всего, что она могла сделать.

25 июня 2005 г.

– … и всё хорошо, Серёга, всё лучше, чем хорошо, но я же знаю, что она совсем не подходит мне. Если я её покажу отцу, у него будет инфаркт, понимаешь?

Сергей и Алексей ехали на многострадальной десятке на какое‑то озеро, где, по слухам, с самого начала лета была очень хорошая рыбалка. По дороге Алексей, закончив довольно нудный рассказ о выборе новой удочки, внезапно начал говорить про свою знакомую. Видимо, эта тема его волновала гораздо сильнее.

Сергей уточнил:

– Почему инфаркт‑то сразу, что с ней не так?

– Во‑первых, она не нашего уровня. Она просто парикмахер. Во‑вторых, у неё ребёнок от первого…

У Алексея зазвонил телефон, он ответил, а Сергей отвернулся к окну, чувствуя, как у него горят уши.

Не нашего уровня? Просто парикмахер?

Как мило. Ну а он просто рабочий с не самой удачной биографией. Интересно, говорит ли Алексей так и про него: не нашего уровня?

Впрочем, стоило ли удивляться тому, что сын состоятельного отца считает себя выше простых работяг, не имеющих ни единого шанса хоть когда-то вылезти из нищеты? Странно, что Фролов ещё не запретил Алексею с ним общаться. Ну а если вдруг Игорь Николаевич узнает про отношения Сергея с Сашей, то этот день точно станет последним в его короткой и нелепой жизни.

Алексей закончил разговор по телефону, снова сосредоточился на дороге, но его пальцы нервно забарабанили по рулю. Сергей с любопытством повернул к нему голову и спросил:

– Проблемы?

– Не то что бы… Но придется кое‑куда заехать.

– Как скажешь, – согласился Сергей. – А что случилось?

– Сашка в кремле подралась с одноклассниками, просит приехать и забрать, – сердито ответил Алексей, разворачиваясь на пустой проселочной дороге.

Саша.

Подралась.

Саша?

– Может, ты имел в виду Артёма? – с надеждой уточнил Сергей.

– Нет.

Через двадцать минут Алексей припарковался практически вплотную к стене кремля. Почти сразу Сергей заметил Сашу, сидевшую на ступенях мостика через ров. Одной рукой она прикрывала глаз, другой прижимала к груди папку с большими листами бумаги. Сергей еле удержался от того, чтобы рвануть к ней первым. Пришлось дожидаться, пока Алексей неторопливо – слишком неторопливо – пойдет к сестре, и идти вслед за ним. Саша, к удивлению Сергея, не плакала. Увидев, что брат не один, она еле заметно улыбнулась и подмигнула. Алексей небрежно погладил Сашу по голове, рассмотрел синяк под глазом, вздохнул, потом забрал у неё бумагу, подобрал с земли её рюкзак и кивнул на машину:

– Пошли?

Казалось, лишние слова им и не нужны, настолько хорошо они понимали друг друга. Сергей ощутил легкую зависть. Он не знал, не понимал, какими могут быть отношения в благополучной семье, и, глядя на Фроловых, начинал всё сильнее жалеть об этом.

После того, как все сели в машину, Алексей задумчиво оглядел притихшую на заднем сиденье сестру и сказал:

– Серёга, сегодня, наверное, совсем не выйдет порыбачить, извини. Давай подвезу тебя до общаги.

Сергей не успел ответить, его перебила Саша:

– Я вам помешала?

– Саша, это ерунда, всё нормально… – улыбнулся Сергей, оборачиваясь и по привычке протягивая свою руку к её, но остановился, увидев расширившиеся глаза девушки.

Алексей озадаченно поднял брови. Скорее всего он заметил движение Сергея и хотел что‑то спросить, но тут Саша быстро выпалила:

– Лёша, я хочу арбуз.

– Сейчас плохие арбузы, ты же знаешь, – неодобрительно ответил Алексей.

– Ну пожалуйста… Давай купим арбуз и поедем на речку, – жалобно сказала Саша.

Они несколько секунд смотрели друг на друга.

Алексей сдался.

– Хорошо, – пробормотал он себе под нос и отвернулся, – куплю тебе арбуз. Серёга, если хочешь, давай с нами.

Сергей торопливо кивнул.

Алексей завез Сашу домой, чтобы она умылась, переоделась и попробовала хоть что‑то сделать со своим лицом. Из дома за старшими увязался Артём. Алексей, извиняясь, ещё раз предложил отвезти Сергея в общежитие, но он отказался. Ему не хотелось терять возможность провести день в обществе Саши, и даже присутствие надоедливого и шумного Артёма не портило ему настроение.

На реку они приехали уже ближе к обеду. Алексей ушел плавать. Артём, обидевшийся из‑за какого‑то пустяка на Сашу, ушел дальше вдоль берега и уселся на поваленное дерево. Саша расстелила клеёнку, разложила на ней одноразовые тарелки и попыталась разрезать большой арбуз. Сергей посмотрел на неё, снова ужасаясь огромному, на пол‑лица, синяку, и со вздохом забрал нож.

Она перехватила его взгляд и улыбнулась:

– Что такое?

– Ничего, просто ты красивая. Синяк, конечно, страшный… Но всё равно красивая. Как так вышло, что ты подралась? – спросил Сергей, разделяя арбуз на две половины.

Саша рассмеялась:

– Потому что они придурки.

– Покажи мне их.

– Зачем? – с веселым любопытством спросила Саша. – Пойдешь за меня мстить?

– Почему бы и нет?

– Не стоит, я первая начала, и им досталось больше.

Сергей недоверчиво на неё посмотрел.

– Шесть лет в кикбоксинге, – самодовольно пояснила Саша. – Не понимаю, что тебя удивляет.

– О… Ладно. А почему?

Саша слегка покраснела:

– Не будешь смеяться?

– Не буду, – пообещал Сергей.

– Они увидели, как я рисую, и сказали, что я рисую плохо. Ну вот и… получили.

– Я и не знал, что ты рисуешь. Покажешь мне?

Саша покраснела ещё сильнее, кивнула и пошла к машине брата. Вернулась и протянула плотные листы:

– Смотри. Но если плохо, то не говори.

Сергей вытер салфетками липкие руки и начал рассматривать Сашины наброски. Он мало что понимал в рисовании, но на его неискушенный взгляд они были прекрасны. Цветок, дерево, церковь, кот, девочка с шариком – всё казалось немного волшебным и полным необъяснимого очарования.

– Это очень красиво. Очень! Саша, у тебя талант, – искренне сказал Сергей.

– Талант, – подтвердил присоединившийся к ним Алексей. – Вот и я ей говорю.

Саша улыбнулась:

– Ты мой брат, это не считается. Берите арбуз. Артём, хватит дуться, иди сюда!

Сергей вернул рисунки Саше, постаравшись незаметно коснуться её пальцев, и она снова улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. И он вдруг понял, что абсолютно счастлив в этой странной компании, и что стать однажды частью этой семьи – лучшее, что может случиться в его жизни.

Глава 3

19 августа 2022 г.

Алексей тяжело поднялся со своего места.

– Я продолжу, – сказал он.

– Мне тоже встать, наверное, всё‑таки генеральный директор поздравляет? – хмуро предложил Сергей.

Алексей покачал головой. Рука сама собой легла на плечо Сергея близко, слишком близко к шее и нажала гораздо сильнее, чем нужно. Сергей чуть заметно поморщился.

– Нет, не стоит, сиди… – Алексей выдавил из себя улыбку. – Так вот… Сергей… сколько лет мы уже знаем друг друга? Восемнадцать? За эти годы между нами было… всякое. Но, несмотря на это, я рад, что мы все тогда встретились. С момента нашей встречи, так уж сложилось, я перед тобой в большом долгу. Желаю тебе крепкого здоровья и семейного счастья. За тебя, Сергей!

Алексей снова сел. Видимо, в своём стремлении не выносить на всеобщее обозрение их внутренние разборки он перестарался, и тост получился слишком благожелательным. Сергей всё понял не так.

– Лёха, я не ожидал, спасибо, – тихо сказал он. – Ты мне ничего не должен, наоборот…

Да, черт возьми, да!

Ты тоже мне должен, ты же всем обязан нашей семье!

Как ты мог, Серёга?

Почему?

Но вместо того, чтобы сказать это вслух, Алексей неловко похлопал Сергея по спине и вручил конверт с денежным подарком от компании.

Как жаль, что я не могу тебе врезать прямо здесь и сейчас.

10 октября 2005 г.

С утра по цеху разлетелась новость: Игорь Николаевич решил лично присутствовать на производственной планерке. Для этого он приехал на фабрику в неимоверную рань – к восьми часам утра.

Начальник цеха, который не хотел расстраивать хозяина тем, что уже как минимум три года планерки никто не проводил, с бледным лицом обходил бригадиров и мастеров участков. Каждому он шептал что‑то на ухо и грозился кулаком, тяжело вздыхал и шел дальше. Бригадиры переглядывались с широкими ухмылками. К половине девятого все потянулись в кабинет Сан Саныча.

Сергей наблюдал за разворачивающимся действием с некоторым любопытством, но после ухода начальника снова погрузился в свои невеселые мысли. Вчера они с Сашей поссорились, на этот раз из‑за того, что какая‑то девушка в коридоре общежития слишком игриво улыбнулась Сергею. Саша выдала шикарную, полную до краев бредом ревности теорию, что Сергей с этой соседкой спит, потом ушла, демонстративно выкинув из сумочки свой ключ от комнаты Сергея, и весь вечер не отвечала на звонки. И нужно было терпеливо ждать послеобеденного времени, когда Саша придет из школы, и можно будет снова попытаться ей дозвониться.

Чьё‑то покашливание вывело Сергея из задумчивости.

Он встряхнулся и увидел перед собой Игоря Николаевича.

– Добрый день! – вежливо и чуть вопросительно сказал Сергей.

– Добрый, – ответил Фролов. – Как успехи на новом месте? Освоился?

– Всё хорошо, спасибо, – бодро отозвался Сергей.

– Хорошо, хорошо, пойдем со мной.

– … Куда?

Фролов хмыкнул и раздраженно закатил глаза.

– Куда я могу тебя звать, Синицын, как думаешь? В ресторан? Или на Мальдивы?

– На планерку? – догадался Сергей, ощущая себя рядом с пугающим его Фроловым полным тупицей.

– Умница. Пошли.

Игорь Николаевич с пыхтением поднимался по лесенке, которая под его весом жалобно скрипела и качалась. Сергей шел следом, снова задумавшись о Саше.

В кабинете Сан Саныча было душно из‑за слишком большого количества людей. Фролов отказался от предложения сесть, встал за креслом начальника цеха и откашлялся.

– Прощу прощения, что нарушаю планы Александра Александровича, но вопрос достаточно срочный. Наша фабрика участвует в торгах на поставку корпусной мебели в школы Москвы. Объемы будут… ммм… несколько выше тех, к которым мы привыкли. И у меня вопрос к присутствующим: как отнесетесь вы лично и остальной коллектив к переводу с пятидневки на посменную работу и быстрому расширению штата? Готовы ли вы, начиная со следующего года, работать по сменам и взять на себя дополнительную нагрузку в виде обучения новых сотрудников? Разумеется, наставничество будет оплачиваемым. Прошу высказаться всех присутствующих.

Все молчали. Сан Саныч барабанил пальцами по столу.

Первым ответил начальник Сергея:

– Хотелось бы ознакомиться с расценками. Но в целом почему нет. Если надо, подстроимся.

– Спасибо, Виктор Михайлович, в тебе я не сомневался, – сказал Фролов, обводя глазами остальных собравшихся. – Кто‑то еще?

– Да мы за… Надо так надо…

– Отлично. Итак, с ноября мы начнем подготовку к переходу на посменный режим работы. Так как Виктор Михайлович в свое время успел поработать почти на всех участках, я попрошу его плотно включиться в работу с кадровиком и помочь в проведении собеседований, плюс в координации с Александром Александровичем разработать предложения по режиму работы. Подумайте, какие смены вам будут удобнее, двенадцатичасовые в дневное время, или восьмичасовые, но с чередованием день – вечер. И еще, так как времени на выполнение основных обязанностей у Виктора Михайловича будет меньше, предлагаю ему в помощь временно ввести новую должность – заместителя мастера участка, на неё поднимем Сельцова, как самого опытного из бригадиров. На его место ставим Синицына. Возражения, замечания? Виктор Михайлович?

Тот, удивленно подняв брови, посмотрел на Сергея, приготовился что‑то сказать, но потом покачал головой и коротко ответил:

– Возражений нет.

Остальные бригадиры и мастера тоже почему‑то смотрели на Сергея, и под их взглядами он чувствовал себя крайне неуютно.

– … дружок словечко замолвил… – прозвучал чей‑то шёпот.

– Сельцов, что скажешь? – спросил Фролов.

– Я только за, – пробасил довольный бригадир.

– Синицын, у тебя возражения есть?

– Никаких. Спасибо, – быстро сказал Сергей.

– Прекрасно. Не буду больше мешать, продолжайте планерку в обычном режиме, – и Игорь Николаевич покинул тесный кабинет.

– Все свободны, – после прошедших в молчании пяти минут заговорил Сан Саныч. – С Виктором Михайловичем соберемся в конце дня. Сельцов, Синицын, вы в обед идите в отдел кадров, они подготовят приказ, я предупрежу, что это личное распоряжение директора. Всё, расходитесь!

15 октября 2005 г.

К следующим выходным Саша уже успела забыть о своей ревности, и субботним днём снова появилась на пороге комнаты Сергея.

– С повышением! – провозгласила она, водружая на стол пакеты с логотипами ближайшего продуктового магазинчика. – Отпразднуем?

Саша привычным движением закинула свою куртку на вешалку, уселась на кровать рядом с Сергеем и зачем-то легонько куснула его за ухо. Он поёжился от побежавших по шее мурашек, улыбнулся, поцеловал её, потом поднялся и начал разбирать принесенные Сашей пакеты. Поморщился, увидев бутылку вина, потом нашёл коробку сока и удовлетворенно кивнул.

– Садись к столу, – сказал он, наполняя бокалы. – Отпразднуем…

– Ты наливаешь сок? – Саша забавно сморщила нос. – Я думала, празднуют с чем‑то покрепче.

– Вырастешь – будет покрепче, – отшутился Сергей.

Но Саша отреагировала на шутку совсем не так, как ожидалось. Ее лицо стало злым.

– Значит, когда вырасту? – мрачно переспросила она. – Ты всё ещё считаешь меня ребенком?

Сергей растерянно моргнул. Он не знал, что на это ответить, и промолчал.

– Синицын, ну сколько можно? Через два месяца мне будет восемнадцать. Восемнадцать! Кстати говоря, моя бывшая подруга в прошлую субботу вышла замуж, а через полгода родит. Достаточно взрослый поступок, разве не так?

– Вообще‑то не так. Забеременеть, учась в школе – максимально тупой, а не взрослый поступок, – возразил Сергей, но Саша его не слушала.

– … И я не маленькая. Хватит строить из себя святошу и оберегать меня.

– Я ничего не строю, – с досадой ответил Сергей и взял бокал. Пить сок было проще, чем смотреть на расстроенную Сашу.

– Тогда почему у нас нет секса?

Сергей поперхнулся.

– Хотя не отвечай, я знаю. Сначала я должна вырасти, – обреченно закончила Саша и спрятала лицо в ладонях. Худенькие плечи подозрительно вздрогнули.

Сергей устало вздохнул. Он не хотел говорить, но заставил себя.

– Саша, пожалуйста, не надо. Я и так чувствую себя монстром из‑за того, что… ты знаешь…

– Тогда брось меня… – невнятно ответила Саша.

Если бы я мог…

– Или я сама тебя брошу, – уже увереннее заявила она, выпрямляясь и вытирая слезы.

– Что? – опешил Сергей.

– То. Мне всё надоело. Давай прекратим то, что между нами. Всё равно это даже не отношения, а так… сплошное недоразумение. Мы прячемся от всех, видимся раз в неделю, и даже раз в неделю ты не можешь меня поцеловать по‑человечески. Стоит мне хоть как‑то попытаться продвинуться вперед, ты отталкиваешь меня. Я устала от твоих заморочек. Ах, я хочу быть хорошим человеком, ах, я не хочу быть таким как мой отец, бла‑бла‑бла…

Сергей вздрогнул.

– … Это всё такой бред, Синицын. Мы или вместе, или нет. Если вместе, то хватит, хватит говорить про мой возраст. Ты мужчина, я женщина. Ты хочешь меня, я хочу тебя. Так в чём же дело?

– Тебе семнадцать, – ответил Сергей.

– Мне! Почти! Восемнадцать! – крикнула Саша и вскочила со своего места.

Она пошла к двери, и Сергей испугался, что она просто уйдет. Но вместо этого Саша уселась на пол и со злостью дёрнула молнию на своей сумке. Сумка не открылась, и Саша ещё раз резко потянула застёжку, рискуя её сломать. Сергей почувствовал нежность и умиление.

– Дай мне, – мягко предложил он, сел рядом на корточки, взял сумку, подвигал собачку туда‑сюда и наконец расстегнул. – Держи.

Саша запустила руку в сумку и вытащила из нее пачку презервативов.

– Давай, – весело и решительно сказала она. – У меня большие планы на сегодняшний день. Видишь, я подготовилась.

– Вижу…

Она ждала от него каких‑то действий, но Сергей не мог пошевелиться.

Саша продолжала на него смотреть, и на её лице всё яснее проступало унижение.