Пес войны: Становление. Испытание. Воин духа

– Наверно, это связано с естественным влечением. Интересом мужчины к женщине, – вслух предположил Араб. Думать он не рискнул.

– Возможно, – кивнул старик, – я не размышлял над этим. Но если ты захочешь узнать кого-то из них поближе, то не нужно ничего говорить. Просто представь, что бы ты хотел получить именно от той женщины, которая тебе понравилась.

– Я запомню, – кивнул Араб, незаметно наблюдая за реакцией женщин на эти слова.

Но, к его удивлению, обе красотки были совершенно спокойны. У Араба сложилось впечатление, что старик успел провести определённую работу среди женского населения и теперь упорно пытается получить от него если уж не привязанность, то хотя бы толику свежей крови.

К удивлению самого Араба, его тело откликнулось на этот разговор неожиданно бурно. Повернувшись на бок, он бросил на женщин смущённый взгляд и, раскатав принесённую кожу, принялся рисовать лёгкие колёса, которыми предстояло заменить огромные деревянные щиты, стоявшие на фургонах. Это помогло. Возбуждение пропало. Теперь он полностью погрузился в чертежи, подробно объясняя женщинам, как и что делать и что с чем соединяется. Изрисовав всю кожу, он осторожно свернул её в рулон и, протянув женщинам, добавил:

– Если что-то будет непонятно, пусть придут и спросят. Не нужно ничего придумывать. Всё, что было можно, в моём мире уже давно придумали и сделали. Нужно просто повторить.

Молча кивнув в ответ, женщина забрала рулон и, бросив на старика быстрый взгляд, скрылась из виду. Заметив их молчаливый диалог, Араб не удержался от вопроса:

– Вы всегда говорите при помощи мысли?

– Часто, – кивнул старик. – Особенно молодые.

– Но ведь так можно забыть обычную речь. Вам нужно научиться осторожности. Как вообще случилось, что краги узнали о вашем умении?

– Это всё из-за босков. Управлять ими сложно. Они почти дикие, поэтому женщины часто успокаивают их мысленно, чтобы подоить или начесать шерсти. Краги ради развлечения попытались вычесать одного боска, но тот не позволил им даже приблизиться к себе. Женщины подозвали боска, но не голосом, а, по привычке, мысленно. Краги начали задавать вопросы и всё узнали. С тех пор на наше племя обрушились несчастья. Женщины забыли об осторожности.

– Как всегда, – криво усмехнулся Араб. – У нас есть старая поговорка: все проблемы от женщин.

– У нас нет такой поговорки, но с женщинами действительно связано много проблем, – очень серьёзно отозвался старик.

Услышав его ответ, оставшаяся в шалаше красотка весело улыбнулась, блеснув ослепительно белыми зубами. Араб давно уже заметил, что, несмотря на примитивность местной жизни, племя было удивительно здоровым. А главное, чистым.

За всё время пребывания в племени он ни разу не видел, чтобы кто-то прошёл мимо его шалаша в грязной одежде или с чёрными от работы руками. Мозоли, обломанные ногти – это было. Но все члены племени были опрятно, хоть и бедно, одеты и практически всегда ухожены. Даже пахло от них простым запахом здоровых, сильных людей.

Усмехнувшись в ответ, Араб заговорщицки подмигнул ей и, повернувшись к вождю, спросил:

– Сколько времени потребуется твоим мастерам, чтобы сделать такие колёса?

– Не знаю, – покачал головой старик. – Это непривычные вещи, и делать их нужно очень аккуратно.

Кивнув, Араб снова откинулся на шкуры и, подумав, ответил:

– Это всё правильно. Но в нашем случае им стоит поторопиться. И ещё. Ты отправил людей на поиски нового пастбища?

– Да. Хотя, признаюсь, что мне очень не хотелось это делать, – тяжело вздохнул Чин.

– Я понимаю. Но другого выхода у нас нет. Нужно уходить. И чем быстрее, тем лучше, – мрачно ответил Араб.

Испустив ещё один тяжёлый вздох, вождь поднялся и медленно направился к выходу, но Араб остановил его очередной просьбой:

– Чин, мне очень неловко, но я хочу попросить тебя.

– Конечно, Ар, говори, – тут же отозвался старик, развернувшись к нему всем телом.

– Не знаю, что со мной происходит, но я постоянно хочу есть, – ответил Араб с некоторым смущением. – Если твоих женщин это не очень затруднит, то прикажи им присылать мне что-нибудь между общими сборами на еду. Ничего особенного не нужно, – быстро добавил он.

– Конечно, – с улыбкой кивнул старик. – Ты выздоравливаешь, потому и хочешь есть.

– Надеюсь, что это действительно так, – кивнул в ответ Араб.

Сделав женщине знак отправляться по своим делам, старик вышел из шалаша и медленно побрёл в сторону стойбища. Проводив его взглядом, Араб задумчиво потёр пальцем шрам на лице и снова попытался вернуться к своим размышлениям. Но стоило только ему предаться этому увлекательному занятию, как он увидел идущую к шалашу женщину.

В его долгой, беспокойной жизни их было немало, и он видел их много, но та, что шла к его жилищу, вызвала в многоопытном наёмнике изумление и шок. Высокая, на первый взгляд даже выше оставшейся в другом мире Салли, статная, с осиной талией и широкими бёдрами, длинными, сильными ногами танцовщицы и прямым, гордым разворотом плеч. Она шла свободной, раскованной походкой красивой женщины, знающей, что она красива. Но самое удивительное было не в этом. Длинная, толщиной с её запястье коса, переброшенная через плечо на высокую грудь, была цвета хлопка. Женщина вошла в шалаш и аккуратно поставила перед ним огромную тарелку с едой. Тут было и рагу из каких-то местных овощей, и кусок хорошо прожаренного мяса, и кувшин с молоком, и пара поджаристых лепёшек.

Благодарно кивнув, Араб устроился поудобнее и принялся за еду, потихоньку наблюдая за красавицей. При ближайшем рассмотрении он понял, что она полукровка. Все члены племени имели чёрные волосы и глаза. А у неё волосы были белыми, как у альбиноса, но глаза оказались чистого ярко-синего цвета. Вкупе с высокими азиатскими скулами, раскосым разрезом глаз и оливковой кожей это создавало странный, непривычный взгляду резонанс. Но это было красиво. Красиво какой-то странной, дикарской красотой.

Засмотревшись, Араб неловко повернулся и с трудом удержал стон. Резкая боль пронзила спину в том месте, где когда-то были вживлены имплантаты. Вздрогнув и сжав зубы, он замер, пережидая боль. Бросив на него быстрый взгляд, она осторожно положила изящную, узкую ладошку ему на бедро. Прямо на то место, где был ещё один шрам. Замерев так, словно это была змея, а не женская рука, он медленно повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Тебе очень больно, – тихо сказала девушка.

Она не спрашивала, она это знала. Тяжело вздохнув, он молча кивнул и вернулся к трапезе.

– Это отметины тех войн, в которых ты сражался? – не удержалась она от вопроса.

– Да. Тот камень, который отправил меня сюда, решил вылечить меня. Не знаю, как у него это получается, но он действительно лечит. Хотя в нынешнем положении лучше бы он оставил всё, как было.

– Может, он лучше знает, что делать? – задумчиво спросила девушка.

– Не буду спорить, – качнул головой Араб, – но гибнут люди, а я не могу им ничем помочь. Это плохо. Кроме того, валяясь здесь, как старый мешок с костями, я только создаю племени проблемы. У тебя, например, наверняка есть дела поважнее, чем носить мне еду.

– Сейчас нет. Пока мы жили в своём стойбище, я пряла пуховую шерсть, а теперь просто помогаю другим женщинам, – грустно улыбнулась девушка.

– Пуховую шерсть? – удивлённо переспросил Араб. – Разве у вас бывают холодные времена?

– В сезон дождей, – кивнула она. – Когда начинаются дожди, солнце скрывается за тучами, и наступает холод. Дождь идёт без перерыва много дней подряд. Это тяжёлое время.

– И как вы переживаете его? Чем занимаетесь?

– В основном сидим в своих домах и изготавливаем пряжу. Тяжелее приходится мужчинам. Им приходится целыми днями находиться рядом со стадом. Босков нельзя оставлять без присмотра.

– Почему? Судя по тому, что я слышал, это умные и сильные животные.

– Верно. Но тарги очень хитры и постоянно охотятся на босков.

– Но что могут сделать пастухи против такого сильного зверя?

– Они слышат приближение таргов и умеют отгонять их при помощи мысли.

– Слышат? Как это? – не понял Араб.

– Охотящийся тарг жаждет крови. Он думает о босках, погоне, добыче. Он голоден, и пастухи слышат этот голод. Тогда они начинают думать о ловушках, охоте, неволе. Тарги пугаются и уходят искать другую добычу.

– Просто и эффективно, – усмехнулся Араб.

– Как ты сказал? – не поняла девушка. – Что это за слово?

– Это на моём языке. Оно означает большую пользу, – медленно перевёл он, продолжая уничтожать принесённую пищу.

Покончив с едой, он глотнул молока из кувшина и, испустив удовлетворённый вздох, с интересом посмотрел на девушку, прикидывая, о чём ещё можно её спросить. Она так и сидела, положив руку ему на больное бедро и с интересом наблюдая, как он ест.

– Что-то не так? – спросил он, заметив, как она разглядывает его.

– Не знаю. Мне очень сложно понять, как ты терпишь эту боль. Я слышу только её отголоски, но даже это мне неприятно. А ты спокойно ешь и разговариваешь со мной.

– Я давно уже привык терпеть её. Это не самое страшное в жизни. Гораздо больнее, когда тебя незаслуженно обижают чужие, и особенно больно, когда тебя обижают близкие. Тогда болит не тело. Болит душа.

– Душа? Что это такое? – с интересом спросила девушка.

– Наверное, это то, что делает человека человеком. Это сложно объяснить, но думаю, это именно так, – тяжело вздохнул Араб, понимая, что влез в сложный разговор.

– Наши старики говорят, что человек – это прежде всего его разум, – задумчиво отозвалась девушка.

– Я не стану спорить с этим, но голый разум, без души, это не только скучно, но ещё и опасно. Человек перестаёт думать о своих близких и начинает думать только о себе. О своей выгоде. И тогда он превращается в монстра. Чудовище, которое всё делает только для себя, не заботясь о других.

– Значит, если человек заботится о других, у него есть душа, а если он беспокоится только о себе, то её нет? – после короткого размышления резюмировала девушка.

– Ну, можно сказать и так, хотя на самом деле всё намного сложнее, – улыбнулся в ответ Араб.

– Чин сказал, что мы можем называть тебя Ар. Странное имя.

– В разных странах разные имена, – пожал плечами Араб. – А как тебя зовут?

– Сала, – коротко ответила девушка.

– На мой вкус, это у вас странные имена, – улыбнулся Араб. – Прости, если случайно обижу тебя своим вопросом, но мне нужно это знать. Ты полукровка?

– Да. Но почему ты решил, что обидишь меня таким вопросом? И зачем тебе знать такие вещи?

– Всё просто. Я не знаю вашей страны и ваших обычаев. Поэтому и стараюсь задавать вопросы осторожно. А кроме того, я ведь не знаю, может быть, тебе неприятно говорить на эту тему. Ну а что касается того, зачем мне это нужно, я скажу тебе так. В вашем мире много людей и все они разные. Я должен научиться с первого взгляда определять, кто к какому народу принадлежит. В войне важно всё.

– Не буду спорить с тобой, – улыбнулась Сала. – В том, что касается войны, я ничего не понимаю.

– Тебе и не нужно это понимать. Знаешь, если бы это зависело от меня, я сделал бы так, чтобы те, кто хочет воевать, просто исчезали или попадали туда, где нет вообще никого.

– Тебе так не нравится война? – растерялась Сала. – Но Чин сказал, что ты воин.

– Именно поэтому я и не люблю войну, – грустно улыбнулся Араб.

– Но ты поможешь нам? – настороженно спросила девушка.

– Конечно. Ведь именно для этого меня сюда и отправили.

– Кто отправил? – не поняла она.

– Ты не слышала про историю с камнем? – удивился Араб.

– Нет. Когда пастухи принесли тебя, я была у стада, а потом, когда ты очнулся, должна была присматривать за детьми. Расскажи, – попросила она.

– Не буду вдаваться в подробности, но дело было так… – начал Араб, устраиваясь поудобнее.

Он начал пересказывать ей историю их путешествия, но закончить ему не дали. У фургонов раздались крики, и снова поднялся какой-то переполох. Вздрогнув, Сала бросила испуганный взгляд в ту сторону и, быстро собрав посуду, выскочила из шалаша.

– Узнай, что там случилось, и зайди рассказать мне, – быстро выкрикнул он ей вслед.

Девушка унеслась, даже не соизволив обернуться на его окрик. В очередной раз выругавшись, Араб раздвинул ветки в стенке шалаша и принялся высматривать причину этого шума. Ничего толком не разглядев, он решил успокоиться тем, что посторонние в стойбище так и не появились.

Откинувшись на шкуры, он принялся ждать вестей, и они не заставили себя ждать. Спустя чуть больше четверти часа у шалаша появилось сразу несколько десятков человек. Удивлённо посмотрев на собравшуюся толпу, Араб нашёл взглядом вождя Чина и насторожился.

Взгляд старого вождя был растерянным. Можно сказать, затравленным. Внимательно оглядев толпу, Араб приподнялся и постарался лечь так, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. От толпы можно было ожидать чего угодно.

Неожиданно один из молодых пастухов выступил из толпы вперёд и, подойдя к шалашу, презрительно сплюнул на порог. Затем, развернувшись к толпе, громко спросил:

– Это и есть твой спаситель? Тот, кто поможет нам спастись от крагов? Да он сам даже за собой поухаживать не может! Любой краг разрубит его на куски просто так. Шутя. У нас только один выход: учить крагов. Только так мы сможем спастись, – громко сказал пастух, оглядывая соплеменников.

– Ты готов предать память предков? – спросил Араб так, чтобы услышали все. – Да, сейчас я плохо себя чувствую, но это ненадолго. Скоро я встану, и тогда мы сможем всё изменить.

– Встанешь?! Ты просто старик, который не способен ни на что, кроме разговоров. У тебя нет даже оружия.

– А зачем оружие человеку, который сам по себе оружие? – усмехнулся в ответ Араб. – Если я такой бесполезный, что же ты тогда стоишь на пороге? Боишься войти? Ведь, по-твоему, я всего лишь глупый старик, который ничего не может. Так докажи свои слова. Выброси меня из этого шалаша. Покажи всем, что я действительно ничего не могу.

Растерянно оглянувшись на стоящих вокруг людей, пастух бросил на него короткий злой взгляд и, чуть пожав плечами, ответил:

– Не хочу обижать калеку.

– А разве твои слова не обижают калеку? Ты же считаешь меня бесполезным. Так избавь племя от моего присутствия, – продолжал подначивать его Араб.

Он надеялся спровоцировать пастуха на драку и, покончив с ним одним, двумя приёмами, задавить бунт в зародыше. В том, что парень действовал не по своей инициативе, он не сомневался.

– Ну, смотри, старик, ты сам напросился, – криво ухмыльнулся пастух и, окончательно рассвирепев, ринулся в шалаш.

Стоявшие вокруг удивлённо ахнули и принялись переглядываться, не зная, что предпринять. Но в следующую минуту произошло сразу несколько событий.

Из шалаша послышалась какая-то возня, потом – удар и глухой вопль боли. После чего озверевший пастух вылетел на улицу спиной вперёд. Ударившись о землю, он несколько раз перевернулся через голову и, растянувшись ничком, замер.

Подавив очередной приступ боли в спине, Араб заставил себя подняться, стараясь не делать резких движений. Медленно, опираясь рукой на стенку, он сделал несколько шагов и остановился на пороге шалаша.

Нога болела, спина ныла, а челюсть саднила. Но всё это не могло его остановить. Ему бросил вызов какой-то пастух, не знающий, с какой стороны за нож браться, и это требовало серьёзного ответа. Этих людей нужно было один раз и навсегда заставить поверить, что он способен оказать им необходимую помощь.

Обведя толпу долгим, внимательным взглядом, Араб глубоко вздохнул и ровным, спокойным голосом спросил:

– Кто ещё считает, что я бесполезен?

Толпа под его взглядом вздрогнула и дружно попятилась. Первым в себя пришёл Чин. Выйдя из толпы, он медленно присел над лежащим пастухом и осторожно перевернул его на спину. Плавно проведя рукой у него над головой, старик недоумённо посмотрел на стоящего Араба и, покачав головой, спросил:

– Что ты с ним сделал?

– Ничего страшного. Сломал челюсть, а он от боли потерял сознание. Скоро очнётся, но говорить долго не сможет, – жёстко усмехнулся Араб, ещё раз обведя толпу взглядом.

– Не нужно было делать ему так больно, – скривился старик.

– А он подумал о том, как больно тем, кто попал в руки к крагам? Поймите, у вас только один выход. Бежать. Краги никогда не остановятся. Чин, ты же сам сказал, что они не оставляют кровавых развлечений.

– Это верно, – кивнул старик, и толпа принялась согласно кивать, поддерживая вождя.

– Ты предлагаешь нам снова бежать, – мрачно проскрипела стоявшая в стороне старуха, которую поддерживали под руки две молоденькие девушки. – Мы только-только привыкли к этому месту, и снова бежать! Неужели для нашего племени больше не осталось места на этой земле?

– Нужно спрятать людей. Избавить их от крагов на то время, пока они будут учиться. Нам нужно время. Это единственное, чего у нас нет, и краги его нам не дадут.

– Ты прав, – мрачно кивнула старуха. – Краги нам не дадут ничего, кроме смерти. Кажется, настала пора снова смазывать колёса наших повозок.

– Ты согласна с ним, Кара? – удивлённо спросил Чин.

– А ты можешь предложить что-то другое? – ехидно спросила старуха. – Парень дело говорит. Уходить нам нужно. Молодёжь спрятать. И так от племени одни ошмётки остались.

– Так, что будем делать, люди? – громко спросил Чин, обведя усталым взглядом толпу.

– Я, как старейшая из помнящих этого племени, говорю, – неожиданно громко проскрипела старуха, – нам нужно уходить. Хватит споров и пустых разговоров. С появлением этого человека у нас появилась надежда. Пусть маленькая, слабая, но надежда. Если кто-то решил мне возразить, пусть сначала придумает, как избавиться от крагов по-другому. А если нет, то пусть лучше помолчит и послушает тех, кто умеет думать. Это всё, – решительно закончила она и, медленно развернувшись, побрела в сторону стойбища.

– Кара сказала своё слово, – произнёс Чин неожиданно твёрдо. – Я, как вождь племени, также говорю: этот человек дал нам хороший совет. Нам нужно уходить из этих мест. Краги пытками вырвут у пленников точное местоположение нашего стойбища и снова примутся хватать людей. Нам нужно срочно уходить отсюда.

– И куда же ты хочешь уйти, Чин? – задумчиво спросил один из стариков.

– А вот об этом нам с вами предстоит как следует подумать. Ар описал мне, каким путём нам гнать стада. Нам нужно собраться и вспомнить, где есть нужные места. Кара права, хватит попусту сотрясать воздух. Хватит споров. Начинайте собирать стойбище. В течение двух-трёх дней мы должны покинуть это место, – решительно сказал Чин, подводя черту под разговором. Затем, развернувшись, он решительно зашагал следом за старухой.

Сообразив, что бунт подавлен и племя вернулось к мирному решению проблемы, Араб осторожно выдохнул и медленно вернулся в шалаш. Каждое движение давалось с большим трудом, но он заставил себя подойти к шкурам, служившим ему постелью, и осторожно улечься.

Заметив его неуклюжие движения, Сала выскочила из толпы и, подбежав к шалашу, бросилась помогать ему. Но Араб, сделав ей знак не мешать, справился сам. Улёгшись поудобнее, он бросил на девушку торжествующий взгляд и расслабился.

Несмотря на боль от ран и сильное напряжение, он смог заставить своё тело подчиниться и даже победить в драке здорового человека. И пусть этот человек не умеет драться и не знает ни одного приёма, но он был здоров, когда нападал на лежащего калеку.

– Зачем ты вставал? – удивлённо спросила Сала. – Тебе же было очень больно! Тебе и сейчас больно.

– Больно, – честно признался Араб. – Но встать я должен был. Тем более после того, как выбросил этого болвана. Я должен был заставить людей поверить в меня, иначе этот спор мог бы расколоть всё племя.

– Но ведь эта боль вредит тебе, – упрямо возразила девушка. – Ты не должен был так рисковать.

– Нет, она не может повредить мне, – улыбнулся Араб, – эта боль – только отголоски той, настоящей боли.

– И что теперь ты собираешься делать? Будешь долго мучиться и терпеть эту боль? – не унималась Сала.

– Нет. Я использую тот же приём, что и в прошлый раз.

– Я давно хотела тебя спросить, что это было?

– Если ты останешься, то увидишь всё сама, – улыбнулся Араб.

Ему нужен был собеседник и информатор. Эти люди наивны и просты, и, говоря с ними, нужно уметь задавать вопросы правильно. Судя по тому, что она ему рассказала, особых дел у девушки не было. Значит, он со спокойной душой может придержать её рядом и потихоньку вытянуть из неё всё, что ей известно.

Немного подумав, Сала послушно опустилась на шкуры и уставилась на него внимательным, заинтересованным взглядом. Глубоко вздохнув, Араб закрыл глаза и вызвал приток энергии извне. Затем принялся нагнетать её в места сосредоточения боли.

Всё время, пока он занимался самолечением, Сала сидела рядом, и создавалось впечатление, что девушка даже не дышит, следя за каждым его движением. Она словно видела, как он распределяет полученные силы, чтобы справиться со своей болезнью.

Наконец, сделав завершающий выдох, он открыл глаза и взглянул на неё. Девушка сидела в самом уголке шалаша, замерев и закусив от напряжения нижнюю губу. А в её огромных глазах плескался страх вперемешку с восторгом.

Чуть пожав плечами и улыбнувшись, Араб тихо спросил:

– Ты видела?

– Да, – кивнула она после короткого молчания.

– И ты всё поняла?

– Нет. Я ничего не поняла, – ответила она. – Просто ты вдруг вспыхнул и засветился, как яркий огонь в ночи. Это было странно и красиво. Ты весь светился, и этот свет переливался и укрывал тебя всего. Я испугалась.

– Не стоит этого бояться, – улыбнулся Араб. – Этот свет не обжигает и не может повредить. Если, конечно, не делать такого специально.

– Значит, тот, кто очень хочет, может убить врага этим светом? – не унималась Сала.

– Может. Но таких людей очень мало. Я и сам плохо владею этим искусством, – честно признался Араб. – Сейчас меня интересует другое. Как ты поняла, что видишь его?

– Случайно, – улыбнулась девушка. – Я закрыла ненадолго глаза, чтобы потом лучше тебя видеть в этой темноте, и в это время откуда-то сверху упал столб света. Я открыла глаза, но всё пропало. Тогда я снова закрыла их и увидела, что ты светишься.

– Испугалась? – улыбнулся Араб с неожиданной теплотой.

– Ага, – кивнула она в ответ.

– Прости, я не хотел тебя напугать. Но, скажу честно, после такой процедуры мне намного легче.

– Такой чего? – не поняла Сала.

– После того, что я сделал, – улыбнулся в ответ Араб.

Он снова забыл, что в этом мире нет многих слов из его прежней жизни.

– Что теперь будешь делать? – неожиданно спросила девушка.

– Ждать.

– Чего?

– Решения старейших. Сейчас я полностью нахожусь в зависимости от племени. До тех пор, пока не смогу двигаться самостоятельно, хотя бы так, как двигался до того, как попал сюда. Иначе мне просто не выжить, – мрачно добавил он.

– Тебя это злит? – настороженно спросила девушка.

– Очень. Я привык заботиться о себе сам, а не зависеть от других. А сейчас я вынужден лежать, как бревно, и ждать, пока кто-нибудь вспомнит про моё существование. Это бесит меня.

– Если хочешь, я останусь здесь. С тобой, – неожиданно предложила Сала. – Буду заботиться о тебе до тех пор, пока ты не сможешь делать всё сам, – быстро добавила она, бросив на него непонятный взгляд.

– Я очень благодарен тебе, Сала. Это было бы здорово. Если только у тебя не будет из-за этого неприятностей, – улыбнулся в ответ Араб.

– Неприятностей? Ты имеешь в виду, что меня будут за это ругать? – догадалась она.

– Да. Я бы очень не хотел этого.

– Нет. После нашего ухода из постоянного стойбища я только и делаю, что помогаю то там, то тут. Свободных рук в стойбище хватает. С тобой мне хотя бы не будет так скучно.

– С чего ты так решила? – удивился он.

– Ты пришёл из другого мира и знаешь много нового.

– Ты хочешь узнать, как живут люди в моём мире?

– Да, – радостно кивнула девушка.

– Тогда давай договоримся. Я рассказываю тебе о своём мире, а ты мне – о своём.

– Хорошо, – легко согласилась Сала.

* * *

Благодаря упрямству и авторитету стариков племя наконец-то тронулось в путь. Большой караван, состоящий из огромного стада похожих на бизонов животных, полусотни фургонов и нескольких десятков животных, похожих на собак, двигался по кромке леса в сторону границы земель. Пастухи вынуждены были скрываться среди деревьев, чтобы отслеживать всех босков. То и дело несколько животных отходили в сторону, заметив полянку с особо сочной травой и упрямо не желая двигаться дальше.

Устроившись в фургоне Чина, Араб с интересом наблюдал за медленно проплывавшим за окном фургона пейзажем, удивляясь странности местных лесов. Он с удивлением обнаружил мирно соседствующие вместе хвойные и тропические растения. Так, высоченные корабельные сосны росли рядом с небольшими банановыми пальмами, а раскидистые ели уживались рядом с буками и каштанами. Многие пальмы были обвиты не только плющом, но и вполне узнаваемыми тропическими лианами.