Терять или находить

Звонок – значит закончился тихий час. Все вскакивают, и только Серега Суханов продолжает спать, за что и получает подушкой. Потом мы с Женькой долго сидим в туалете, пропуская самоподготовку, но там неудобно разговаривать: младшие подслушивают, а старшие много курят, и приходится все-таки разойтись по классам.

Из уроков только русский и литература. Я быстро складываю учебники и тяну руку.

– Лидия Максимовна, я сделал все уроки, можно пойти по классам узнать, на сколько человек накрывать?

Она, конечно, догадывается, куда я собрался, но все равно отпускает, ведь я дежурный, и я бегу в другой класс, к строгой Елене Вячеславовне.

– У нас накрывать на пятерых, – говорит она и, видя, что не ухожу, спрашивает. – Ну, что еще?

– А мне одному трудно.

И Елена Вячеславовна идет навстречу, хотя прекрасно знает, что я хитрю.

– Ладно, бери своего Женю, но чтобы все уроки были сделаны!

Слова доносятся вслед, потому что я и Женек уже уносимся прочь. Мы тратим всего несколько минут, обегая классы и топоча, как сумасшедшие, а потом разговариваем о девчонках.

– Я решил завтра на танцах Настю пригласить, – говорю я. – А ты меня поддержишь: если она откажется, скажи, что так нельзя, и раз пригласили, надо идти.

– Без проблем, – соглашается Женек. – Только ты Маринке завтра скажи, пусть после уроков задержится. Я поговорить хочу.

– А о чем?

– Спросить, что она любит и какие пацаны ей нравятся, – краснеет Женька .

На уроке я смотрю на Настю и думаю, какая она все-таки классная. Та замечает, пересаживается, чтобы ее не было видно, и мне приходится двигаться в сторону – пока меня и еще пару мальчишек не отправляют в столовую расставлять стулья и ждать девчонок, чтобы они накрыли на стол. Те приходят позже, берут с раздачи хлеб и кашу, расставляют по столам. За дверью постепенно собирается толпа. Все ждут, когда я выйду и крикну долгожданное: «На ужин!» И вот, когда все уже накрыто, я выхожу и говорю, что еще рано, закрываю дверь, зову Женьку, мы быстро поднимаемся по лестнице и летим по коридорам, созывая остальных. Школа похожа на рыбу, которая почти задохнулась, но ее отпустили в воду, и она рванулась прочь. Десятки ног бегут вниз.

– Ужин, ужин, ужин! – кричат мальчики, и до тех, столпившихся внизу, начинает доходить, что я их надул.

Все злятся, ругаются, пока не появляется Нина Константиновна. Она может и ложкой по лбу дать, и за дверь выставить, поэтому приходится вести себя тихо. Только самые отчаянные возмущаются, что мало налито и что не хватило хлеба.

После ужина все бегут гулять, а мы сначала убираем тарелки, оттираем столы и расставляем стулья. И только после этого спешим на улицу. В нас с Женькой летят снежки, мы тоже начинаем лепить комки в ответ. С первой попытки сбиваю шапку с головы Аньки, а потом мы продолжаем обстреливать девчонок из-за гаража, пока нас не загоняют обратно. Под недовольное «нуууууу!» тянемся обратно в школу. Мишка обещает, что закопает всех завтра в сугробе, а раскрасневшаяся Анька показывает ему язык.

В раздевалке Женек все нахваливает Маринку, говорит, какая она красивая, и я обещаю ему помочь завтра на танцах. А в спальне он вспоминает, как держал в руках настоящий «Макаров»: его отец военный, и Женька хочет стать таким же. Когда Женька засыпает, я долго смотрю в окно на темное небо и страшно волнуюсь перед завтрашним днем: а вдруг Настя обидится и не будет со мной разговаривать?! Но звезды успокаивают: не бойся, все получится. И я засыпаю.

***

Утром нас будит воспитательница – нужно накрывать на столы. Мы убираем кровати, умываемся. В столовой я ношу сладкий чай, Мишка – тарелки с кашей, а Андрей – вилки и ложки.

– Завтракать! – кричу я.

Сначала столовая наполняется шумом, но потом становится тихо, и слышно лишь, как ложки стучат о тарелки.

На математике Людмила Анатольевна вызываем меня к доске. Я решаю задачку на четверку и довольный сажусь на место – теперь можно отвлечься от урока и писать записки девчонкам. «Пойдешь на диску?» – пишу Насте. «Конечно!» – получаю в ответ.

Все идет как по маслу. На перемене пытаюсь найти Женьку, но тут звенит звонок на урок, и мы встречаемся только перед полдником.

– Женька, она пойдет! – кричу, хватая друга за руку.

Но Женек на удивление задумчивый и тихий. Спрашиваю, что случилось.

– Маринка сказала, что я скучный.

– Ладно, не бойся, все устроим.

Бегу опять ищу Марину.

Подойти к ней удается только на следующей перемене.

– Ты чего Женю обидела?

– А я его не обижала, – отвечает Маринка. – Я с ним хотела погулять после четвертого урока, а он стесняется, вот я и сказала, что он скучный.

– Сейчас я с ним поговорю.

Мчусь к другу и заявляю, чтобы он после четвертого урока подошел к классу и позвал Маринку.

В обед на второе опять «солярка», мы не довольны и всё разговариваем с Женькой о Марине, Насте и о сегодняшнем дне. Во время тихого часа приходится вести себя тихо, чтобы воспитатели потом не прогнали нас с дискотеки. Только Олег начинает храпеть – сначала тихо, потом все на всю комнату. Все хихикают, и я лежу лицом в подушку, чтобы не расхохотаться. Воспитатель цыкает на нас, словно на цыплят.

По звонку мы вскакиваем с кроватей и мчимся в школу, ведь нам еще нужно сходить на уроки, в кружок к Сергеичу и на дискотеку. Давно такого не было: мы садимся за самоподготовку, даже не дождавшись звонка. Я сделал русский, литературу, географию, природоведенье и перешел к проклятой математике. Как назло, целых пять примеров и две задачи!

– Лидия Максимовна, эту задачу нельзя решить! – послышался голос Мишки.

Я взялся за примеры, полагаясь на устный счет, не тратя зря времени и бумаги, а вокруг слышны были стоны про несчастную нерешаемую задачу. А воспитательница только говорила:

– Очень интересная задача, если подумаете, сразу решите.

Уже зашли дежурные, узнать на сколько человек накрывать, а мы все сидим. Анька тоже долго мучилась и в конце концов заявила, что не попадает на дискотеку.

– Конечно, если не решишь, будешь сидеть долго, – сказал ей Мишка, который уже что-то смекнул.

Он подошел к Лидии Максимовне.

– Думаешь правильно, а решаешь неверно, – сделала вывод воспитательница.

В это время я дошел до задачи и понял, почему все стонали: она была ужасно непонятная. Переписал условия, подумал, понял заковырку: поставил скобки и в два приема разобрался с решением. Прежде чем показать его Лидии Максимовне, крупно написал ответ, чтобы сидевшая рядом Анька могла списать, а у нее списала бы Настя.

– Где пояснение? – спросила Лидия Максимовна, когда я подошел с тетрадью.

Пришлось дописывать пояснение прямо у нее на столе.

– Вот, посмотрите, мальчишка подумал и сам решил, – сказала она ребятам, которые как раз списывали мою задачу.

– Ужинать! – раздалось в коридоре.

Я побежал стеречь наш стол – как раз вовремя – успел закрыть от Женьки Кобзина тарелку с колбасой. Наши заходили в столовую по одному, вбежал Мишка, схватив самую большую кружку с чаем.

– Еще не списали? – спросил я.

– Списали, только училка говорит, чтобы объясняли решение. Анька сейчас пытается отвертеться.

После меня сторожить еду остается Мишка, а я иду к Женьке, который сидит у выхода.

– Ты чего грустишь?

– Со столов вытирать надо.

Я хитро улыбаюсь:

– Давай кому-нибудь взятку дадим?

– Кому это? – непонимающе смотрит на меня Женек.

Я оглядываю его стол и замечаю Гальку Болдину.

– Да хоть Гальке! Слышь, Галь! Иди сюда! Давай ты уберешься за Женьку, а мы тебе свою колбасу отдадим?

Галька смотрит на нас, на колбасу и соглашается. А мы, отдав свои порции, срываемся к Сергеичу.

Там уже вовсю кипит работа: кто-то делает машинки, Олег Суханов мастерит карусель, и мы берем свои поделки. Я забываю обо всем, кручу в руках деревянный недоделанный автомат – остается лишь прикрепить прицел и получится автомат, как на картинке у советского солдата. Ищу подходящую деревяшку, начинаю обтачивать.

Вскоре уже крашу свой автомат, а Женька рядом покрывает лаком «Макарова». Мне тоже уже хочется покрыть лаком своё сокровище.

– Пока не высохнет, лаком покрывать нельзя, – останавливает меня учитель, видя, что я тянусь за банкой.

Жду, пока краска подсохнет, а сверху раздается музыка. Сначала тихо, потом так громко, аж стены завибрировали.

Мы оставили поделки, отмыли руки и бросились наверх, к актовому залу. Внутрь еще не пускают, но мой знакомый Дима Комаров разрешает нам тихонько посидеть в зале, пока настраивают аппаратуру.

Мы занимаем лучшие места на составленных вдоль стен стульях, прямо у динамика. У сцены ди-джей – Анька из 11-го класса, рядом стоят ее друзья, проверяют звучание и песни. Пока еще горит свет, подсветку не включали, но вот открывается занавес, и Димка кричит:

– Гасите свет, включайте подсветку и пускайте народ!

Зал погружается в темноту – только кубик переливается разноцветными огнями. Через секунду дверь распахивается, в зал врываются ученики, а динамики взрываются песней Агаты Кристи.

Облака в небо спрятались,

Звезды пьяные смотрят вниз,

И в дебри сказочной тайги,

Падают они…

Вот в зале появляются девчонки, среди них и Настя.

Я сажусь рядом с Женькой и начинаю следить, как она танцует, забываю все, впадая в какой-то транс. Когда начинается медляк, Женек толкает меня.

– Давай, Настя ждет!

Места становится больше, потому что в парах танцевали немногие, остальные или сидели, или вовсе выходили в коридор. Я встаю, медленно иду к ней. Мои ладони становятся мокрыми, спина потеет, я иду все медленнее и медленнее, но расстояние между нами сокращается. В конце – концов подхожу к Насте и кричу на ухо:

– Пойдем танцевать!

Секунда молчания, другая, и она протягивает руку, но вдруг выдергивает и убегает. В недоумении я стою с минуту, а потом возвращаюсь на место. Женьки уже нет, на стуле лежит лишь его кофта. Спокойно сажусь, и тут подбегает Женька.

– Ее Быкова позвала, – орет он мне на ухо. – Ты не бойся, сейчас я эту Аньку…

– Да мне нормально, – загробным голосом отвечаю я.

– Да не нормально, она ведь пошла сначала! Если бы не Анька, все бы получилось!

Мы выходим из зала и направляемся в класс Лидии Максимовны.

Там сидят девчонки и что-то обсуждают, но сразу же стихают, как только мы входим.

– Овик, не стыдно тебе? – заводит Анька.

– А что, я преступление совершил? Просто красивую девчонку на танец пригласил. Мы с Женькой садимся за стол играть в шашки.

Анька говорит, что все это плохо и неприлично, что у меня стыда нет, но я сижу с таким невозмутимым видом, что она замолкает.

Переставляю шашки очень медленно.

– Ты спишь что ли? – сердится Женька.

Девчонки постепенно все уходят: сначала Катя, потом Света, за ней Анька, и только Настя остается сидеть.

– Я пойду в туалет схожу, – объявляет Женек и выходит, оставив нас один на один.

Тогда Настя подходит ко мне, встает рядом, а я все продолжаю механически переставлять шашки, разволновавшись и снова потея.

– Извини. Я тебя обидела? Давай в следующий раз потанцуем, я просто испугалась! – говорит она и выбегает, хлопнув дверью. А я довольный собираю доску с шашками и иду обратно на дискотеку, чтобы натанцеваться там до упада, забыв про все проблемы.

После дискотеки воспитательница гонит всех спать, и мы с Женькой идем в умывалку, а потом в спальню. Я с размаху прыгаю на кровать, рядом ложится мой друг и спрашивает:

– Чего такой веселый? Что Настя сказала?

– Сказала, что просто испугалась и в другой раз обязательно потанцуем. Так что все будет, как надо!

Мы хлопаем друг друга по рукам так, что ладоням становится больно. Входит злая-презлая нянечка и велит всем быть в кроватях через пять минут.

– Завтра по домам, Женек, – говорю я, разбирая кровать.

– Да, что-то я соскучился по своим, – слышится в ответ.

В спальне гасят свет, мы лежим под одеялами, и я смотрю в окно, в небо, и на душе у меня по-настоящему хорошо.

***

– Вставайте, подъем!

Кто-то толкает меня в бок, но я не могу даже открыть глаз – так устал вчера. Только когда кто-то толкает повторно, я все-таки просыпаюсь.

У раковин моются сразу несколько человек, приходится встать в очередь. В итоге стою, привалившись к стене, и дремлю с открытыми глазами.

Очередь подходит, я умываюсь ледяной водой, прополаскиваю рот с зубной пастой – чистить зубы уж очень лень – и иду убирать кровать.

В столовой Мишка во – всю уплетает свою геркулесовую кашу и стережет мою. Мне она очень нравится, поэтому доедаю быстро, но жду Женька, чтобы пойти в школу вместе с ним, ведь сегодня наш последний день. Мы в обнимку идем на любимый подоконник, влезаем и сидим в тишине. Окно все замерзло, и вокруг очень уютно.

– Что, Женек, клянемся дружить всегда и никогда друг друга не предавать?

– Я клянусь!

– И я клянусь!

Мы крепко сжимаем друг другу руки, а в прошлом году даже на крови поклялись, что будем друзьями навечно.

Проходит первый урок, на котором я получаю в «табель» запись «Выкрикивал!». На втором уроке – математике – учитель ставит мне четверку. Так проходит день.

У нас собирают дневники, проставляют оценки – у меня много хороших, но по поведению такой жирный «гусь», что я, не удержавшись, дорисовываю к нему плюсик – чтобы не так ругали дома. Со мной в классе сидит Женек, и мы долго играем в шашки, а потом, когда почти всех ребят разбирают, мы хватаем свои вещи и идем вниз, к входной двери. Там сидим на одной из скамеек, вспоминаем разные смешные истории, и каждый раз оборачиваемся, когда хлопает дверь. И вот, когда часы уже показывают пять, входит мой папа. Я бросаю вещи, бегу к нему, обнимая, обхватываю руками.

– Папа! Привет!

Потом я все-таки возвращаюсь за вещами, и мы с Женькой смотрим друг на друга.

– Ну, дай руку, – говорит он, и мы крепко жмем друг другу ладони.

– Не скучай, – говорю я. – Скоро увидимся.

Накинув на плечи рюкзак, я иду за папой, но уже открывая дверь, оборачиваюсь и вижу, что Женька машет мне рукой. Я машу ему в ответ, а потом дверь закрывается.

Вот, что значит настоящая дружба.

13 улыбок

25 января прошел один год, может самый важный год в моей жизни в том смысле, что человек осознает себя в мире с другими людьми. Один год это много или мало, наверно для ребенка 12 месяцев пролетают незаметно, а для пожилого человека даже неделя может показаться просто бесконечной, все дело в том наверно, насколько насыщена жизнь человека событиями, которые нужны ему или наоборот уже неприятны. У петербуржского писателя Стогова есть книга 13 месяцев, в которой он описывает один год из своей жизни. Эта книга по-своему интересна, меня тянет повторить за Стоговым, потому что этот год был таким непростым, насыщенным, трагическим и наполненным счастьем. Такое впечатление, словно за этот год я прожил целую жизнь, сжатую во времени.

Конечно, не хочется повторять за любимым писателем, а потом если описывать эти 13 месяцев, можно или сойти с ума или напиться, или просто захлопнуть комп и убить кого-нибудь, чтобы выпустить пар. Поэтому эта повесть будет о трагикомичных или даже анекдотичных ситуациях, в которых оказывался ваш покорный слуга.

Итак, день первый.

Когда ему было около трех лет, папа и бабушка были на работе, мама занималась какими-то домашними делами- готовила или может стирала, в те времена стиральные машинки еще не умели выжимать, в теплый летний и очень солнечный день он почему-то надел осеннюю куртку. Наверно собрался на север в тундру, взял зонтик, вышел во двор и открыл зонт, чтобы сильно не припекало, прикрылся им от солнца и пошел куда-то. Он знал куда ему надо, так как шел очень целеустремленно и торопился.

А что же мама? А мама, прекратив стирать или готовить, кто знает, стала звать сына: «Ты где, ау». Сын не отзывается, наверно опять спрятался, подумала мама и стала искать сына, и вскоре очень встревожилась не на шутку. Его нигде не оказалось. Ни в кладовке, ни под кроватью, ни в шкафу и даже ни под столом. Тут мама заметила, что входная дверь вообще не заперта и как была в тапочках и домашней одежде выскочила на улицу. Здесь на лавочке сидели мамочки с детьми. Они сказали, что видели ее сына, он с зонтиком и в куртке пошел на улицу, и показали в какую сторону. Мама тут же бросилась за беглецом, никого не нашла и, расспрашивая встречных, узнала, что странный ребенок держит путь в сторону метро и видимо очень хочет попасть в подземелье огромного города. Вот, вдали она увидела красивое и величественное здание метро. А по ступенькам, на входе, торопясь скрыться с глаз, стремился маленький человечек с зонтиком больше себя. «Стой!» – крикнула мама и рванулась за сыном, который словно получив заряд энергии, быстро перебирая ножками, устремился в метро. Но мама была куда быстрее любого поезда, она настигла беглеца в тот момент, когда он уже почти скрылся в метро, и схватила его за руку, крепко сжимающую зонт. «И куда ты направился?»– спросила мама. «Ой, мама, я пошел погулять и заблудился» – сказал сын, улыбаясь во весь рот.

День второй.

Когда ему было года 4 или 6 лет, однажды он остался в гостях у своего дяди, потому, что очень любил дядю и всю его семью: брата, двух сестер, тетю, ее сестру и особенно бабушку, маму дяди. В общем, остался он с ночёвкой в гостях, и было это очень здорово. У дяди можно было делать все, что угодно, носиться по квартире, играть в прятки, гулять во дворе сколько хочешь! А потом наступила ночь, все уснули, и он тоже, попив перед сном чая, уснул. Правда, зря он выпил так много чая. В общем, когда наступило утро, он проснулся и почувствовал, что в пижаме у него очень мокро и простынка тоже мокрая насквозь. Что случилось, кто меня облил? Принюхавшись, понял, что никто его не обливал, это он сам себя, так сказать облил, короче – описался. Что делать? Надо притвориться, что спит. И потихоньку все высохнет. Так и поступил. Постепенно все проснулись, встали и начали делать свои дела, только бабушка говорила: «Тише, тише, он еще спит». Все умылись, почистили зубы. Сели завтракать. Все по очереди подходили его будить. Но он только крепче спал и мужественно боролся с голодом, который все сильнее стучался в его животик.

Солнце высоко взошло, и бабушка видимо, очень беспокоившаяся, стала часто подходить к его кроватке. «Пора вставать. Просыпайся, нужно позавтракать». Тут бабушка потянула носом и приподняла кончик одеяла, потом быстро подняла все одеяло и сразу поняла: «Ах ты, маленький засранец, значит, ты не спишь. А просто боишься, что все узнают, что ты в постели туалет устроил?» И улыбаясь, погрозила ему пальцем. А ему осталось только сгореть от стыда и спрятать лицо.

– Ступай в душ и поменяй трусики маленький хулиган.

День третий.

Потихоньку он рос и с возрастом у него появились дворовые друзья и подруги, с которыми он вечно пропадал во дворе. Конечно, мама очень переживала. Но к тому времени у нее уже было еще двое маленьких сыновей, и она постепенно стала привыкать к тому, что ее первый сын самостоятельный и с ним ничего такого, конечно же, не может случиться. Вот, в один из таких прекрасных дней, он вместе с друзьями сидел во дворе и делать было совершенно нечего. Один из друзей предложил:

– А давайте испечем картошку.

– Картошку?! – ответили все хором.

– А в чем?

– В золе – сказал Эрик – я знаю как готовить.

– А где мы раздобудем картошку?

– он вскочил – у меня вчера отец привез целый мешок, и, не дожидаясь ответа, рванул за картошкой. Влетев в квартиру, он закричал: «Мам, я картошку возьму».

–Зачем?

– А мы будем играть, как будто я на базаре торгую.

– Ладно, возьми, только пусть никто не додумается ее скушать.

«И откуда эти мамы все наперед узнают?»– подумал он. Но ему было не до того, схватив пакет, он насыпал в него сколько смог картошки и опять рванул к друзьям, которые уже скучились в одном из укромных уголков двора. Они пытались развести небольшой костерок, но тот не хотел никак разгораться.

– А давайте все вместе дуть, у меня так папа делает, когда шашлык готовит или машет картонкой. Ребята стали дуть и махать руками, огонек постепенно разгорелся и веточки и палочки стали постепенно превращаться в пепел и золу.

Я совсем забыл рассказать о том, что именно по какой-то странной случайности, именно в этот день наш герой был обут в осенние сапоги, ему казалось, что они похожи на ковбойские и поэтому очень их любил. Ну, так вот, сидят они возле костерка и на палочках у каждого по картофелине и крутят над огнем, и в золу опускают, вдыхая аромат костра. Тут он почувствовал, что очень горячо правой ноге, но был так занят приготовлением шашлыка из картошки, что просто пошевелил ногой, словно отгоняя муху. И посмотрел вниз лишь тогда, когда стало совсем горячо и сил терпеть больше не стало. И вот, когда он опустил глаза, то широко открыл рот и выпучил глаза: «Мама!» Бросив шашлык, побежал в подъезд с такой скоростью, словно улепетывал от гюрзы, да и неудивительно, ведь жар в ноге был не что иное, как загоревшийся сапог, который горел прямо на ноге. Влетев в квартиру, он выбил телом дверь в ванну, и включив воду на полную, сунул сапог под струю воды, а потом уставился на сапог, в котором теперь была огромная, безобразная дыра. Очнулся, только услышав строгий голос мамы, который спросил из-за спины: «И что это значит?»

– Мам, это… Мы пекли картошку, и я не заметил, как у меня сапог загорелся.

– Какую картошку? Ты же сказал, собираешься торговать на базаре.

Поняв, что его ждет отличная взбучка, он рванул мимо мамы в комнату под кровать.

День четвертый.

Все эти истории случились тогда, когда он с мамой и папой жил в прекрасном теплом городе Ереване, а потом ему вместе с семьей пришлось переехать во Владимир. Это один небольшой город, недалеко от Москвы. И все остальные истории уже происходили в этом городе или недалеко от него. Эта история произошла, когда его братья уже подросли и даже стали учиться в школе. Одному брату было 12 лет, а второму 13. Так вот, случилось это накануне папиного юбилея. Как всегда, мама купила много продуктов, стала готовить тортик, салаты и другие блюда, а еще она купила банку всеми очень любимых консервированных ананасов. Их всегда просто выкладывали на отдельную тарелку. Вот мама наготовила всего и легла спать. Все тоже уснули.

Почему-то в это утро первым проснулся именно он и пошел на кухню. Так какое у него было удивление, когда увидел в раковине спокойно лежавшую крышку от мусорного ведра. Он взял крышку в руки и открыл дверцу шкафчика под раковиной, чтобы вернуть крышку на законное место, но тут носом уловил странный и очень неприятный запах из ведра. Втянув носом запах поглубже, он выдохнул:«Фууу! кто пописал в ведро?» – сначала негромко спросил он словно у себя, а потом пошел в зал и позвал: « Мама кто-то описал мусор». Мама вскочила и бросилась на кухню.

– Чего ты ерунду говоришь? Но вскоре вышла с кухни с обалделым выражением на лице.

– Слушайте, кто сходил в туалет на кухне?– спросила она у всех потому, что все уже собрались возле папы, и поздравляли его с днем рождения. Но никто не признавался, что это его рук, а точнее не рук дело, и мама просто послала вынести ведро с мусором. Потом помыла ведро, да и ладно, вроде забыли. Но вскоре она открыла холодильник, чтобы достать банку ананасов и замерла, согнувшись над полкой и держа банку от ананасов, да именно от ананасов, потому что банка была абсолютно пуста, и в ней остался только натуральный ананасовый сок. Мама решила, во что бы то ни было, разгадать тайну съеденных ананасов и вывести на чистую воду проказника. Она собрала всех за столом, на котором были только приборы и тарелки, а еды на нем не было, и все члены семьи удивленно посмотрели на маму, которая выставила банку на стол и строгим голосом спросила:» Кто стащил ананасы с папиного дня рождения?» – пристально посмотрела на нашего героя, но он не смутился и ответил : «вообще-то я не такой голодный, чтобы таскать ананасы». Тогда мама посмотрела на среднего брата, и тот замахал, словно слон головой: «Мама, я не кушал их, честно». Тогда мама внимательно взглянула на самого младшего брата. Он сначала тоже начал махать головой, потом вскочил и убежал на кухню, выглянул оттуда с опаской:

–Мамочка, я все расскажу, ты только не ругайся.

Ну – сказала строго мама.

–Я ночью проснулся, и, вроде пошел в туалет, наверно перепутал, а потом очень захотел покушать ананасы, и случайно смог открыть банку и не заметил, как ананасы закончились.

Братец скорчил такую обиженную и уморительную мордочку, что все просто покатились со смеху, а мама, конечно, простила его, но поручила целую неделю выносить мусор за всех. Вот такой младший брат.