Армия Севера. Сто дней. Состав армии в Бельгийской кампании 1815 года

Армия Севера. Сто дней

Состав армии в Бельгийской кампании 1815 года

В. В. Румянцев

Редактор Инна Харитонова

Корректор Инна Харитонова

Дизайнер обложки Максим Новиков

© В. В. Румянцев, 2022

© Максим Новиков, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0059-0359-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Настоящая работа представляет собой систематизированный статистический материал по численному составу Армии Севера (l’Armée du Nord) – последней армии Наполеона.

Перед этой армией в июне 1815 г. была поставлена практически невыполнимая задача. В Бельгийской кампании французским войскам предстояло вести борьбу с противником, обладающим значительным численным превосходством, а для этого у Армии Севера было недостаточно сил даже на ограниченный срок. Соотношение сил опровергало все форсирующие ходы, и, казалось, Наполеон должен был либо ждать серьезного просчета союзников, поскольку «из-за недостаточной численности своих сил, он был не в состоянии добиться победы, если бы его противники не совершили серьезной ошибки и не позволили бы разбить себя по частям»1, либо предложить какую-то экстраординарную оперативную схему.

Практически во всех случаях, когда перед лицом ограниченной численности французских войск Наполеону приходилось решать проблему несоответствия наличных сил и оперативных задач, он пытался добиться победы при помощи своего классического «маневра центральной позиции», который Дэвид Чандлер охарактеризовал как «стратегию малочисленности»2. В 1815 г. император последний раз воспроизвел одну из своих концептуальных систем маневра, предусматривающую захват ярко выраженной центральной позиции и последующие действия по внутренним операционным линиям. «Это был обычный прием Наполеона с самых первых его кампаний. <…>. Так он действовал в 1796 г. в Италии, в 1813 г. в Германии, в 1814 г. во Франции, в 1815 г. в Бельгии»3. Сам Наполеон следующим образом излагал сущность этого маневра: «Когда с меньшими силами я находился перед противником более многочисленным, быстро сосредоточивая свою армию, я обрушивался, как молния, на один из его флангов и опрокидывал его; затем я использовал растерянность, которую этот маневр всегда производил в армии противника, чтобы атаковать его на другом пункте всеми моими силами»4. Император создавал грозную центральную позицию и начинал оперировать серией последовательных или одновременных угроз. Маневр центральной позиции «применялся с целью разделить численно превосходящие силы противника»5 и предоставлял заведомо слабейшей стороне возможность «посредством быстрых маршей одной и той же армией разбить несколько противников»6.

В 1815 г. Наполеон «безусловно, не надеялся застать врасплох союзные армии бездействующими на своих квартирах, которые протянулись от Льежа до Малина, однако он рассчитывал, захватив инициативу, разбить их по отдельности, в то время когда они попытаются сосредоточиться»7. Пятнадцатого июня Армия Севера выиграла центральную позицию, и зловещая тень поражения нависла над армиями А. Веллингтона и Г.-Л. фон Блюхера еще до того, как император сконструировал решающий удар и прогремели первые залпы двух больших сражений 16 июня. В результате «маневра Шарлеруа» Наполеон получил в свое распоряжение время, в течение которого французская операция могла развиваться без серьезного противодействия. Но выигранное время, определявшее возможность реализации плана Наполеона, было ограниченно и измерялось даже не сутками, а часами. При маневре центральной позиции основную операцию против одной из армий коалиции требовалось провести в настолько быстром темпе, чтобы на ней не отразилось оперативное давление неизбежных контрманевров второй группировки противника. Решающее значение приобретали быстрота маневра и развитие полученного преимущества, не оставляющие союзникам времени, чтобы принять эффективные контрмеры. Маневр предполагал разделение Армии Севера на два крыла – одно с минимумом сил и задачей сковать находящуюся против него армию союзников, другое – главные силы. Таким образом, основная идея маневра была проста и очевидна, техническое же исполнение всегда оказывалось необычайно сложным, поскольку маневрирование «по внутренним операционным линиям на расстоянии от противника, которое не могло быть значительным, – являлось весьма трудной и ответственной задачей, требовавшей большого искусства и инициативы со стороны командования и колоссальной выдержки и высокой подготовки войск»8. Впрочем, как правило, исполнение было виртуозным, и «Наполеон демонстрировал удивительное мастерство в действиях по внутренним операционным линиям»9. Именно этот маневр, – несомненно сопряженный с величайшим риском, требовавший исключительной точности при маневрировании и идеальной координации, а кроме того исключавший возможность последовательного проведения в жизнь принципа максимальной концентрации сил, притом что само по себе их соотношение также говорило не в пользу задуманной операции, – и предстояло осуществить последней армии Первой империи.

Историография вопроса в количественном отношении настолько обширна, что фактически не поддается сколько-нибудь точному учету. Исследования о последней кампании Наполеона насчитывают сотни томов различного объема10 и еще большее число статей в разнообразных сборниках и периодических изданиях. С большей или меньшей степенью детализации тема рассматривается во всех общих работах по истории Первой империи и кропотливых специальных штудиях по истории военного искусства. Можно констатировать, что и сейчас Бельгийская кампания «Ста дней» остается предметом самого пристального внимания и неослабевающего интереса историков. Количество вышедших только в XXI в. публикаций на эту тему уже сейчас с трудом поддается учету. Двухвековой историографический поток, посвященный Ватерлоо, чрезвычайно насыщен различными идеями, реконструкциями, точками зрения, дебатами по общим и частным проблемам. Огромный фактологический материал, имеющий прямое или косвенное отношение к данной проблематике, обобщенный и проанализированный в современной науке, позволяет составить обновленное расписание французских войск, сражавшихся в Бельгии 14—20 июня 1815 г., систематизировав чрезвычайно подробную информацию по рассматриваемой теме.

В многочисленных работах о кампании 1815 г. расписания Армии Севера приводились неоднократно11. Выделим только наиболее информативные исследования, специально затрагивающие интересующую нас тематику. Одним из основополагающих источников послужило подробное расписание, представленное в написанной более полутора веков назад работе Ипполита де Модюи12. Через полвека Анри Кудер де Сен-Шаман обобщил материалы по мобилизационным мероприятиям Наполеона в 1815 г., подробно рассмотрев процесс формирования Армии Севера в капитальном исследовании монографического формата, основанном почти исключительно на материалах Исторической секции Министерства обороны (так называемого Венсеннского военного архива)13. В 1935 г. вышел в свет важный труд Жан-Шарля Реньо, посвященный мобилизации 1815 г., комплектованию, формированию и организации французской армии, в котором максимально широко используются первоисточники Венсеннского военного архива14. С тех пор сведения о составе французской армии в Бельгийской кампании были несколько расширены благодаря трудам позднейших исследователей. В первую очередь, необходимо отметить фундаментальную работу Скотта Боудэна15, сочетающую монографический труд с организационным и статистическим справочником и на данный момент остающуюся одним из наиболее полных исследований по данному вопросу.

Помимо этого, были использованы: военно-оперативная документация, связанная с планированием, подготовкой и ведением операции в Бельгии16, мемуары, в той или иной степени освещающие события 14—20 июня 1815 г.17, синхронные эго-документы и воспоминания генералов и офицеров Армии Севера, посвященные исключительно кампании 1815 г.18 и иногда носившие монографический характер, специальные работы по общей истории кампании, комплексно освещающие ее ход19 и скрупулезные исследования определенных этапов и локальных эпизодов кампании20, справочные21 и архивные материалы22 и биографии23, монографии по истории французской армии в эпоху Первой империи24, работы по истории родов войск25, истории полков французской армии26.

Списки офицеров Армии Севера убитых, умерших от ран и раненых в Бельгийской кампании 1815 г. составлены на основе данных известного справочника Аристида Мартиньена, в котором приведен пофамильный27 перечень офицеров убитых и раненых в период войн Первой империи28. Сразу после выхода в свет более чем сто двадцать лет назад вышеназванный справочник приобрел репутацию безукоризненного источника, заслуживающего полного доверия, хотя А. Мартиньен откровенно предупреждал о наличии в своей работе «лакун и других неизбежных недостатков». Как утверждал военный статистик Гастон Бодар, «кропотливая работа Мартиньена дает возможность теперь точно установить кровавые офицерские потери, по крайней мере, для французской стороны <…>. Многие сведения о потерях, которые повторялись сто лет в трудах даже выдающихся историков, ныне подлежат радикальной корректировке на основании данных работы Мартиньена»29. Разделял эту точку зрения и авторитетный историк британской армии Чарльз-Уильям Омэн, оптимистично полагавший, что «великолепная работа» А. Мартиньена «дает возможность приступить к решению проблемы» французских потерь в Бельгийской кампании30. Современная историография уже неоднократно подвергала фундаментальный труд А. Мартиньена обоснованной критике за противоречия его данных рапортам частей и архивным материалам31, за включение в число убитых и раненых в конкретном сражении офицеров, в действительности не принимавших в нем участия32, за то, что не все убитые и раненые офицеры присутствуют в списках33. К этому можно добавить и случаи, по-видимому, довольно редкие, своеобразного «двойного учета». Так, в числе раненых в сражении при Линьи 16 июня 1815 г. в 111-м полку линейной пехоты указаны лейтенанты Миналья (Minaglia) и Менагги (Menaggi), тогда как согласно ордонансу Людовика XVIII это был один и тот же офицер – лейтенант А.-Ж.-Б. Миналья прозванный «Менагги» (Minaglia dit Menaggi)34. Некоторых офицеров А. Мартиньен похоронил несколько преждевременно. Например, капитан Аронио (Aronio) из 2-го карабинерного полка числится смертельно раненым в сражении при Ватерлоо 18 июня 1815 г. и умершим от ран 1 февраля 1816 г. В Бельгийской кампании во 2-м карабинерном полку служил капитан Р.-Ф.-М. Аронио, который был ранен при Ватерлоо, при второй реставрации служил в 5-м гусарском полку и умер 13 октября 1850 г.35 Тем не менее, несмотря на все неточности, историю французской армии в эпоху наполеоновских войн невозможно изучать без двухтомного списка А. Мартиньена. В настоящее время этот справочник полностью сохраняет свое значение как основной источник для вычисления офицерских потерь Армии Севера, хотя без оговорок опираться на его данные, безусловно, нельзя.

В приведенное расписание были включены все офицеры, служившие в штабах соединений Армии Севера, а в составе каждого пехотного и кавалерийского полка указаны не только командир или командующий полком, но также майоры, командиры батальонов и эскадронов. Доступные мне источники не позволяют определить для большинства частей точный перечень офицеров, принимавших участие в Бельгийской кампании, и вследствие этого списки офицерского состава артиллерийских рот и подразделений артиллерийского поезда по большей части являются неполными. По каждому полку приведен поименный список убитых, умерших от ран и раненых офицеров. В случае противоречия сведений А. Мартиньена информации других источников, изменения и дополнения, внесенные в основной список, в большинстве случаев специально не оговариваются.

Также необходимо обратить внимание на то, что достоверных и полных сведений о численности Армии Севера непосредственно на день начала Бельгийской кампании не имеется. До сих пор не осуществлены капитальные исследования и публикации документов по этому вопросу, хотя максимальное привлечение архивных материалов имеет решающее значение для полноты освещения таких аспектов темы Ватерлоо, как численность и потери французской армии. Не упоминая всех, кто когда-либо работал над данной проблемой, безусловно, следует более или менее подробно остановится на позициях тех авторов, которые внесли наиболее существенный вклад в изучение темы и чьи данные, по сути, приобрели в историографии статус доказанных фактов. Однако вначале вспомним, что по утверждению самого Наполеона к вечеру 14 июня численность соединений Армии Севера была следующей:

1-й армейский корпус – 20 564 чел.

2-й армейский корпус – 22 764 чел.

3-й армейский корпус – 15 892 чел.

4-й армейский корпус – 14 792 чел.

6-й армейский корпус – 12 592 чел.

Резервная кавалерия – 12 800 чел.

Императорская гвардия – 18 400 чел.

Главный артиллерийский парк, инженерные войска, военные экипажи – 5600 чел.

Всего 123 404 чел. (в т.ч. пехота – 84 600 чел., кавалерия – 22 600 чел., артиллерия, инженеры, военные экипажи – 16 204 чел.)36.

Первые французские историки Бельгийской кампании приводили другие данные о численности французской армии, не подкрепляя их какими-либо архивными ссылками. В 1818 г. опубликовал свою работу «Кампания 1815 года» Гаспар Гурго. Он оценил численность французской армии в 115 500 чел. (в т.ч. пехота – 85 820 чел., кавалерия – 20 460 чел., артиллерия – 7020 чел., инженеры, понтонный парк – 2200 чел.)37. В последующих исследованиях, как правило, воспроизводились цифры Г. Гурго при недостатке источников, принятые без всяких поправок38.

В середине XIX в. вышел в свет важный труд еще одного участника Бельгийской кампании Ипполита-Гиацинта де Модюи – превосходное освещение темы Ватерлоо с точки зрения концепции «Св. Елены». Используя документальные материалы Венсеннского архива, И.-Г. де Модюи получил достаточные основания для пересмотра данных Г. Гурго в сторону увеличения. В своей работе «Последние дни Великой армии», он, опираясь на корпусные рапорты, содержащие данные о структуре и численности соединений (Situation des troupes), привел подробные сведения о количественном составе французской армии, близкие к выкладкам Наполеона. По его подсчетам по состоянию на 9—10 июня (для 4-го армейского корпуса на 31 мая, для императорской гвардии на 16 июня) численность соединений Армии Севера была следующей:

1-й армейский корпус – 20 438 чел.

2-й армейский корпус – 25 775 чел.

3-й армейский корпус – 17 268 чел.

4-й армейский корпус – 15 540 чел.

6-й армейский корпус – 10 334 чел.

Резервная кавалерия – 13 144 чел.

Императорская гвардия – 19 909 чел.

Всего 122 408 чел. (в т.ч. пехота – 89 668 чел., кавалерия – 21 118 чел., артиллерия – 5061 чел., артиллерийский поезд – 5003 чел., инженеры – 1558 чел.)39.

В середине XIX в. была обнародована еще одна оценка численности французской армии, вполне соответствовавшая формировавшейся тенденции ее увеличения. В 1857 г. вышла в свет полемическая монография Жана-Батиста Шарраса «История кампании 1815 года», в которой последовательно развивалась антибонапартистская теория «персональной ответственности» Наполеона за катастрофу Армии Севера в Бельгии40. Несмотря на концептуальную критику и свой более чем почтенный возраст, оригинальное исследование Ж.-Б. Шарраса и по сей день сохраняет чрезвычайно важное значение. Автор представил свою калькуляцию, на основе данных архивных материалов, введенных в научный оборот И.-Г. де Модюи. Согласно его подсчету по состоянию на 9—10 июня (для 4-го армейского корпуса и резервной кавалерии на 1 июня41, для императорской гвардии на 13 июня) численность соединений Армии Севера была следующей:

1-й армейский корпус – 19 939 чел.

2-й армейский корпус – 24 361 чел.

3-й армейский корпус – 19 160 чел.

4-й армейский корпус – 15 995 чел.

6-й армейский корпус – 10 465 чел.

Резервная кавалерия – 13 784 чел.

Императорская гвардия – 20 884 чел.

Главный артиллерийский парк, понтонный парк, военные экипажи – 3500 чел.

Всего 128 088 чел. (в т.ч. пехота – 89 415 чел., кавалерия – 22 302 чел., артиллерия, артиллерийский поезд, инженеры – 12 871 чел., главный артиллерийский парк, понтонный парк – 3500 чел.)42. Достаточно существенное расхождение с подсчетами И.-Г. де Модюи объясняется, учетом личного состава различных парков, двух полков 7-й кавалерийской дивизии (пропущенных в расписании И.-Г. де Модюи), а также увеличением численности резервной кавалерии и императорской гвардии. Итоговые цифры Ж.-Б. Шарраса получили довольно широкое распространение во французской историографии43, хотя один из участников Бельгийской кампании, Ф.-Г. де Понтекулан, утверждал, что «его оценки, как правило, дают преувеличенную действительную численность личного состава французской армии и чрезвычайно неточны»44.

Наконец, в конце ХIХ в. вышла в свет классическая работа академика Анри Уссе, очевидно лучшее, наиболее фундаментальное обобщающе-монографическое исследование по истории «Ста дней», из существующих во французской историографии и одно из самых полных в мировой, с широчайшим привлечением всевозможных источников. Несмотря на то что после этого появилось огромное количество публикаций, посвященных Бельгийской кампании, монография А. Уссе продолжает занимать заметное место в историографии Ватерлоо. Достаточно трудно найти серьезную работу по теме, где бы не было ссылок на этот труд, что несомненно свидетельствует о его высочайшем уровне45. Согласно вычислениям А. Уссе, который использовал те же опорные документы, что и И.-Г. де Модюи, по состоянию на 9—10 июня (для 4-го армейского корпуса и резервной кавалерии на 1 июня, для императорской гвардии на 16 июня) численность соединений Армии Севера была следующей:

1-й армейский корпус – 20 731 чел.

2-й армейский корпус – 25 179 чел.

3-й армейский корпус – 18 105 чел.

4-й армейский корпус – 15 404 чел.

6-й армейский корпус – 10 821 чел.

Резервная кавалерия – 13 144 чел.

Императорская гвардия – 20 755 чел.

Всего 124 139 чел.46 Таким образом, А. Уссе, по сути, вернулся к выкладкам И.-Г. де Модюи, в которые внес некоторые дополнения и поправки, вследствие чего их расчеты, хоть и незначительно, но противоречат друг другу. Начиная со второй половины XIX в. и до настоящего времени французские исследователи в основном ориентируются на данные И.-Г. де Модюи и А. Уссе47.

Какое-либо удовлетворительное объяснение того, что при одном и том же подходе к одним и тем же источникам получаются самые различные результаты, предложить затруднительно. Можно лишь предположить, что И.-Г. де Модюи и А. Уссе учитывали только цифры в графе «в наличии под ружьем» (présens sous les arms), тогда как Ж.-Б. Шарраса привел цифры из итоговой графы «личный состав» (effectif), в которую помимо находившихся «в наличии под ружьем» включались также «откомандированные» (détaches) и «отсутствующие» (absens). Как бы то ни было, приходится признать, что устранить или хотя бы правдоподобно объяснить указанные противоречия при подсчетах цифрового материала, содержащегося в одних и тех же документах, невозможно. В целом же эти не имеющие принципиального характера расхождения в оценках численности личного состава Армии Севера уже более двухсот лет сохраняются не только во французской, но и в мировой историографии. И современные исследователи, и их предшественники опираются на расчеты И.-Г. де Модюи, Ж.-Б. Шарраса и А. Уссе и в результате приводят цифры, располагающиеся все в том же диапазоне от 120—125 тыс. чел.48 до 128 тыс. чел.49 В настоящей работе основу цифровой информации составляют данные о численности французской армии на 9—10 июня, содержащиеся в корпусных рапортах, опубликованных И.-Г. де Модюи и в детализированном варианте представленных в исследовании А. Кудер де Сен-Шамана, в которых в известной степени точно показана численность Армии Севера перед началом Бельгийской кампании.

Проблема потерь французской армии также не получила окончательного решения, хотя по ней и существует обширная литература. Сложность решения этого вопроса обусловлена узостью источниковой базы, и, как представляется, при наличном фонде источников, определение размера общих потерь с достаточной точностью пока невозможно. Можно присоединиться к точке зрения одного из наиболее авторитетных исследователей проблематики военных потерь Г. Бодара, свыше ста лет назад справедливо отметившего, что хотя имелись все основания рассчитывать на то, что историография эпохи революционных и наполеоновских войн, включающая «обширную военную литературу на всех языках, предоставит военному статистику обильный материал, однако <…> историк периода 1792—1815 гг. встретит серьезные затруднения, отчасти вследствие неудовлетворительного состояния французской отчетности»50. В настоящее время, опубликованы только отдельные архивные материалы, позволяющие сделать лишь некоторые наблюдения, а сведения, содержащиеся в исследованиях по истории Бельгийской кампании носят отрывочный характер и приводятся без каких-либо референций и практически не поддаются проверке, поскольку документальных данных о потерях отдельных частей и соединений немного.

Одним из первых опубликовал цифры французских потерь Г. Гурго. По его данным, в сражении при Линьи они составляли 6,8 тыс. чел. убитыми и ранеными, при Катр-Бра – 4,1 тыс. чел. убитыми и ранеными, а общие потери 17, 18 и 19 июня – 18,5 тыс. чел. убитыми и ранеными и 7 тыс. чел. попавшими в плен51. В дальнейшем можно констатировать планомерное движение по пути увеличения размера французских потерь. Так, Ж.-Б. Шаррас полагал, что в авангардных боях 15 июня потери Армии Севера составили 750 чел., в сражении при Линьи – 11 450 чел., при Катр-Бра – 4375 чел., при Ватерлоо – 31—32 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, при Вавре – около 2 тыс. чел. и, наконец, при Намюре – 600—700 чел.52 При этом для Ватерлоо Ж.-Б. Шаррас указал на невозможность безоговорочно следовать данным, полученным путем вычитания из численности армии до сражения ее численности после сражения, с разностью показателей являющейся цифрой общих потерь. Для применения данной методики обязательно соблюдение двух условий: наличие достоверных сведений о численности армии до сражения и непосредственно после сражения. Основные силы Армии Севера, принимавшие участие в сражении при Ватерлоо, по данным Ж.-Б. Шарраса, насчитывали около 72 тыс. чел., а на 1 июля 1815 г. в них оставалось около 35 тыс. чел., из чего следует, что потери составили до 37 тыс. чел., включая отставших от своих частей и дезертировавших. Принимая во внимание последнюю оговорку, он сократил французские потери при Ватерлоо до вышеназванной цифры 31—32 тыс. чел. убитых, раненых и пленных.

Согласно А. Уссе, Армия Севера потеряла в сражении при Линьи 8,5 тыс. чел., при Катр-Бра – 4,3 тыс. чел., при Ватерлоо – 25—27 тыс. чел. убитыми и ранеными, 8—10 тыс. чел. пленными и 8—10 тыс. чел. дезертировавшими53. Свои выкладки А. Уссе не сопроводил ссылками на первичные документы, хотя в остальном широко использовал фонды Венсеннского военного архива. Очевидно, испытывая недостаток в источниках, он также использовал тот же статистический метод «установления потерь через разность численности армии до и после сражения». Основные силы французской армии в сражении при Ватерлоо, по данным А. Уссе, насчитывали около 74 тыс. чел., а по состоянию на 1 июля 1815 г. – 32 646 чел., что позволило определить французские потери в 41,5 тыс. чел. Впрочем, это только приблизительная оценка потерь Армии Севера, причем с определенной погрешностью, поскольку, как отметил А. Уссе, в действительную численность личного состава на 1 июля 1815 г. были включены как пополнения, прибывшие из полковых депо, так и отставшие унтер-офицеры и солдаты, вернувшиеся в свои части54. Определение собственно «боевых потерь» А. Уссе осуществил расчетным путем. Вычислив офицерские потери, которые по данным справочника А. Мартиньена составили 346 убитых, раненых и пропавших без вести в сражениях при Линьи и Катр-Бра и 720 – в сражении при Ватерлоо, он заключил, что и общие потери были, соответственно, в два раза больше. Исходя из того, что 16 июня Армия Севера потеряла 13,5 тыс. чел. убитыми и ранеными, «боевые потери» при Ватерлоо А. Уссе определил в 27 тыс. чел. В настоящее время преобладает более умеренная оценка. Так, Анри Лашук полагал, что Армия Севера при Ватерлоо потеряла 32 тыс. чел., в том числе не менее 8 тыс. чел. попавшими в плен55. Майкл Лежьер считает, что французские потери при Ватерлоо составляли свыше 30 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными56. По данным Жака-Оливье Будона и Жака Ложье, в решающем сражении Бельгийской кампании Армия Севера потеряла 5 тыс. чел. убитыми, 18 тыс. чел. ранеными и 8—10 тыс. чел. попавшими в плен57. По расчетам Тьерри Ленца французские потери при Ватерлоо составляли 6,8 тыс. чел. убитыми и 22 тыс. чел. ранеными58. (Оценка общих французских потерь приблизительно в 30—32 тыс. чел. в мировой историографии является, как кажется, общепризнанной, так что давать длинную сноску с соответствующими ссылками нет никакого резона59.)