Феномен одиночества

– Рэй, не пытайся понять всё сразу… Я перешлю тебе копию документов послезавтра утром, а пока постарайся отдохнуть. Хочешь вечером посмотрим выставку художников?

Напарница удивлённо вскинула брови:

– Тут будет выставка?

– А завтра соревнование по спортивным танцам, – я взял со стола листок с анонсами мероприятий и повернул лицевой стороной к Рэйчел, – Тут ещё много всего. Почти каждый день после работы устраивают что-то интересное.

– И никто не устаёт, и не выгорает на работе… – напарница зажмурилась от приступа рези в глазах, а я понял, наконец, почему она блокирует восстанавливающие импланты и терпит боль.

Завтрак заканчивался, и многие покидали столовую. Некоторые курсанты, инструкторы и агенты подходили к нашему столику и отдавали честь. Они уже знали об итогах экспедиции на Даймод. Никто не поздравлял, наоборот сочувственно смотрели и, не произнеся ни слова, уходили.

***

На выставку Рэйчел надела минималистичное чёрное платье со скромным декольте и никаких украшений или косметики. Я встретил её возле каюты, чтобы сопроводить в огромную полость в астероиде, созданную специально для центра досуга и концертного зала. Для экспозиции установили временные перегородки, образующие витиеватый лабиринт. Переделали свет: заглушили верхний и смонтировали отдельные лампы над каждой картиной. Несколько художников стояли отдельной группкой и взволнованно наблюдали за зрителями.

Рэйчел сама взяла меня под руку и потянула к началу экспозиции. Здесь не было изображений космоса, звёзд и прочих элементов Великой Пустоты, но простые сюжеты с мирных планет, где обычные труженики выполняли свои задачи, отдыхали, любили. Мне особенно приглянулась работа, где парень с девушкой сидели на скамейке захваченные в тот самый момент, когда первый поцелуй уже неизбежен, но двое ещё слишком робки, чтобы сделать первый шаг. Полуопущенные ресницы. Руки, которые неизвестно куда девать. Напряжение, что вот-вот разрешиться, но не вспышкой пошлости, а неуловимым чудом, доступным всего лишь несколько раз в жизни.

Моя напарница долго смотрела на влюблённых, а потом дерзко притянула меня к себе и впилась губами, промахнулась на пару сантиметров, а потом так же внезапно отстранилась и сказала:

– Я не умею, как они… Кажется, никогда не умела. Я испорченная?

– Нет. Ты просто другая. Тоже очень хорошая.

Часть четвёртая

4.1 Новая роль

Голова Рэйчел лежала у меня на груди, когда зазвонил будильник. Не хотелось вставать. Ещё меньше хотелось готовится к переброске на верфи Гегемонии. Сейчас бы на Землю… Или к Медведю… хотя нет, на Надонии сейчас другой управляющий. Кто-то из совета по науке, наверное.

– Проснулся? – голос Тетерева громко и чётко звучал в самой голове, – Тут такое дело… – капитан замялся, – Если у вас всё серьёзно, то может быть согласитесь жить в одной квартире?

– Надо спросить Рэйчел.

– Согласна, – женщина слышала разговор, значит работала конференцсвязь.

– А то у нас ожидается пополнение и расселять всех курсантов и агентов… – было слышно, как ладонь капитана шуршала по выбритому лицу – он всегда тёр щёки, когда нервничал.

– Брифинг будет? – спросил я.

– А зачем? – ответил вопросом Тетерев, – Вы профессионалы.

– Тогда готовьте транспорт.

– Прошло всего двое суток, как вас прооперировали, – скороговоркой произнёс капитан, имея в виду пластику, давшую мне телосложение и внешность Элиота Доува.

– А мы бессмертные… – вставила Рэйчел, – Я так уже давно.

Она поднялась и стряхивала с себя остатки сна, разминаясь на коврике.

– Слав, я вещи перенесу, перекусим и в путь.

Я кивнул. Обыденно всё как-то. Нас не провожали, не наставляли, даже не произносили громких речей, выдали документы, а дальше полная рутины самостоятельность. Без романтики приключений.

Скарб напарницы состоял из единственной сумки с парой платьев, казённого компьютера и нескольких бумажных книг, которые она забрала здесь же на барахолке. Я едва успел приготовить простой завтрак из яичницы с кусочками вяленого мяса и сыра.

– А я ненавижу готовить… – сказала Рэйчел, – Уитман требовал это от меня и…

– Не объясняй, – я поцеловал её, прижал к себе и в сотый раз повторил, – У нас не бывает слуг.

Нас ожидал небольшой штурмовой кораблик, способный брать на абордаж суда прямо в полёте. Его покатые бока ощетинились множеством манипуляторов и стволов орудий. Новенький, совсем недавно сошедший с конвейера.

– Приветствую! – девушка-техник, завидев нас, отдала честь и вытянулась по стойке смирно.

– Вольно, инженер-лейтенант, – сказал я и похлопал по фюзеляжу, – По виду – многоцелевой штурмовик.

– Да. Последняя разработка.

– Как управление?

– Классика, – техник пожала плечами, – Нейроинтерфейс стандартный. Курс задаётся полуавтоматически. Силовая установка на термоядерном синтезе, но улучшенная и весит всего пару центнеров.

– ИИ? – спросила Рэйчел.

– Ограниченный, самообучающийся. Все тесты пройдены, и самосознание не обнаружено.

– А если бы было обнаружено?

– Тогда мы бы его вынули и отправили учёным. Вряд ли кому-то так повезёт – это же будет величайшее открытие! – техник хихикнула и озорно посмотрела на меня и Рэйчел.

Мы забирались в кабину по складным ступенькам, когда прибежал запыхавшийся Тетерев вместе с женщиной в униформе доктора.

– Жданов! Еле успел… Пришёл приказ вернуть тебе импланты. Задержитесь ещё на пару часов.

Степан Игоревич с трудом перевёл дыхание и показал рукой на сопровождающую:

– Вера Каримовна, наш хирург. Она тебя соберёт.

– И сами аугментации тоже пришли? У меня были персональные с очень высокой комплементарностью, – я неуверенно снова спустился на платформу.

– Да, – врач произносила слова мягко, будто ласкала звуками, – Вернём, как было.

Пришлось оставить Рэйчел и отправится в операционную.

– Мы не будем удалять модули с симбионтами, чтобы не рисковать, да и они могут выручить в случае чего, – пояснила Вера, когда спускались на лифте, – Вы станете первым человеком в Союзе с таким количеством расширений.

– У меня и так было на грани возможностей – откуда энергию брать для них?

– Симбионты работают от питательных веществ тела носителя и немного запасают, а для остального установим пару дополнительных генераторов, чтобы повысить автономность и не слишком сильно изнурять ваше тело.

Вера подбадривающе улыбнулась, а я понял, что она очень гордиться своей работой и получает от неё удовольствие.

Операционная оказалась не похожей на все виденные мной раньше: белая комната с тамбур-шлюзом, а внутри ничего.

– Не волнуйтесь! – сказала врач, заметив мою растерянность. Её губы чуть растянулись в улыбку, а в уголках глаз проявились морщинки, придав сходство с доброй феей из сказок.

– Мне куда-то нужно встать?

Вера громко рассмеялась и вывела свою проекцию дополненной реальности в общий канал, чтобы я тоже мог видеть приготовления к операции.

– Стойте, где хотите…

Симбионты сгруппировались в компактную группу на спине, повинуясь указаниям хирурга. Моё тело подхватил аграв и поднял от пола, множество гибких щупалец с манипуляторами и лазерными скальпелями спустились с потолка и принялись кружить в завораживающем танце. Так продолжалось несколько минут, и я внезапно почувствовал, что заработали заблокированные нейроинтерфейсы. Вновь возвращались утраченные способности.

– Почти всё готово… – пробормотала Вера себе под нос и обратилась ко мне, – Вячеслав, тестировать полноценно нет времени, но вы сами справитесь с тонкими настройками.

Звуки, свет, запахи обрели объём и глубину. Импланты работали, а я жадно вдыхал стерилизованный воздух и с наслаждением наркомана всматривался в свет ламп, распадавшийся на спектральные полоски.

Операция закончилась быстро. Аграв поставил меня на ноги, а Вера на прощание лишь помахала мне рукой.

На посадочной платформе скучала Рэйчел. Она читала на планшете о предстоящей операции и, показалось, не заметила моего возвращения, но сразу же убрала в карман устройство и принялась меня разглядывать.

– Тебя теперь можно в космос без скафандра выпускать, – напарница хихикнула, – У меня вопрос возник.

– Так задавай! – я поставил ногу на трап и подтянулся в кабину.

– Нас не разделили – в Гегемонии запрещены личные отношения в работе – почему?

– А у нас не принято смешивать работу с отношениями.

– Вот! Потому-то в Гегемонии…

– Там принято смешивать, поэтому насильно разделяют, – перебил я, – А в Союзе люди свободны сами решать, и государство не вмешивается.

Рэйчел забралась в кресло второго пилота, не удержалась и перегнулась через подлокотник, чтобы крепко поцеловать.

– Как получается, что вы и свободнее и в то же время не ленитесь?

– Некоторые ленятся. Тогда они становятся обывателями с тихой размеренной жизнью. Наша свобода это лишь побочный эффект, а не привилегия. Можно жить на роботизированной ферме и иметь кучу времени, но быстро станет скучно, и захочется заниматься чем-то ещё. Свободный человек будет искать, куда применить себя, а за раба должен решать хозяин – это не эффективно.

Площадка тем временем плавно удалялась и разворачивалась. Судёнышко выплыло в открытое пространство, заработали двигатели и астероид резко отбросило назад.

– Диспетчер, вызывает Жданов.

– Диспетчер на связи. Параметры для нырка рассчитаны и переданы.

– Начинаем манёвр.

– Манёвр разрешаю.

Корабль заложил пологую дугу и нырнул в бездну. Звёзды на миг исчезли, чтобы через мгновение появиться вновь уже с другим рисунком.

– Добро пожаловать домой, Рэй, – сказал я, наблюдая, как лицо напарницы напряглось, а глаза забегали по субъективному монитору.

– Не дом… Тюрьма, – тихо прошептала Рэйчел.

Каменистая планета, наполовину выработанная, с огромными кратерами от тяжёлой техники висела в пространстве. Гигантская верфь плыла над поверхностью мерцая огнями.

– Тут почти нет людей, – сказала Рэйчел, – Автоматические сборочные линии.

– Ими же управляют, – ответил я и подал сигнал бедствия, который использовался кораблями владельцев корпораций.

Сначала никто не отвечал, но внезапно на дисплее появилось усталое лицо мужчины.

– В этом секторе запрещены полёты частных кораблей! Назовитесь!

– Элиот Доув, – я напрягся, ожидая проверки, и прижал руку к груди, где располагался эмулятор сферы душ.

– Вас разыскивает служба безопасности… – мужчина хмыкнул и включил систему опознавания, – Отправьте слепок сигнатуры для идентификации.

Я положил руку на приборную панель и дал разрешение на сканирование.

– Личность подтверждена. Ваш корабль будет заблокирован при посадке. Не пытайтесь сопротивляться.

Рэйчел кивнула. Её губы сложились в жестокую усмешку.

– Рэй, пожалуйста, без самодеятельности, – сказал я сквозь зубы.

– Не волнуйся.

Возле трапа стояли молодчики в броне с оружием наизготовку.

– Элиот! – лысоватый толстяк протянул мне руку, – Мы все беспокоились за тебя. Прости за весь этот спектакль, но Директорат приказал…

– Понимаю, Пол устроил в системе Арсера переполох.

– Ты не возродился, не прошёл Чистилище, – поморщился толстяк, а я никак не мог считать его личное дело: все попытки войти в сеть блокировались.

– Этот псих вывез меня за пределы Гегемонии – с трудом вырвался…

Толстяк понимающе закивал и с хитрецой усмехнулся:

– Вывез? А потом в новое тело запихнул? Зачем ему это?

– Пытать сферу без мяса он ещё не научился, – со злостью процедил я и спросил, – Поесть мне дадут? Или сразу в карцер?

– Конечно-конечно! Сначала отдых с дороги! Вопросы потом, когда прибудут следователи.

Я наконец пробился через защиту и выудил досье на толстяка. Иосиф Шпак, инженер и управляющий верфью.

– Йося, так веди в ресторан! – я хлопнул мужчину по мягкому плечу, – Моя подруга совершенно не умеет готовить.

Инженер заискивающе рассмеялся и замахал руками предлагая следовать за ним. Конвой шагал за нами след в след и не спешил убирать оружие, отчего по спине непрерывно ползали мурашки.

– Парни, а куда, по-вашему, я могу сбежать отсюда? – бросил я через плечо.

– Мамочка затребовала сопровождать вас повсюду… – Шпак даже присел, чтобы выглядеть как можно более извиняющимся.

– Плевать. Пусть хоть смотрят, как я хожу в туалет. Может им это нравится.

Между гигантскими перемычками станции курсировали лифты на гравитационных двигателях – в целом уютные коробки на шесть пассажиров, но я презрительно провёл пальцем по сиденью и вытер руку о штаны, словно испачкался.

– Мой личный транспорт конфисковали? – спросил я, – В чью пользу?

– Мамочка всего лишь заморозила ваши полномочия и собственность, но не меняла хозяина, – промямлил Шпак.

– А члены Директората были счастливы… – Шпак всю дорогу ёрзал в кресле, словно там были иголки.

Сложно было назвать заведение рестораном: ровные ряды маленьких столиков без скатертей, крошки на полу, торопливо жующие посетители. "Общая столовая, – решил я и сделал над собой усилие, чтобы придать лицу выражение ещё большего презрения и брезгливости. Я разыгрывал стоическое терпение, но с обедом справился. Сеть наконец поддалась полностью и начался сбор данных. Рэйчел молчала и думала о чём-то своём, не обращая внимания на масляные глазки Шпака, которые он то и дело отводил от её ног, обтянутых комбинезоном.

4.2 Совпадение интересов

Выделенная каюта располагалась в тупике жилого комплекса и была без особенных изысков, но и явно не предназначалась для рабочих: ванная, просторная гостиная, две спальни. Я не сомкнул глаз, впитывая все крупицы информации, которые смог вытянуть из сети, и утро встретило гулом в голове.

– Еда готова! – Рэйчел внесла в спальню маленький столик для завтрака в постели, – Сублиматы и концентраты. Питательно и безвкусно! Нашёл что-то интересное?

– Немного… А ты?

– Производительность верфи на бумаге и в реальности не совпадают.

Я задумался и с досадой, что проглядел это, хлопнул себя по ноге.

– Хорошо, что мы поделили информационные потоки – среди всех мусорных данных тяжело ориентироваться, – продолжила напарница, – Выяснил состав контингента?

– Инженеров всего пять вместе со Шпаком, пятнадцать тысяч рабочих и сотня обслуживающего персонала. Распорядок жёсткий: работа-сон.

– Знаешь, что бы сделал Доув на твоём месте?

– Выстрелил себе в сферу и отправился бы в Чистилище.

Рэйчел покачала головой:

– С учётом утекших данных о производстве боевых кораблей помимо заказов Мамочки? – напарница усмехнулась, – Так можно и в куклу превратиться, – её тонкие пальцы коснулись кончиками лица.

– Думаешь, будут судить?

– Для бессмертных существует только одно наказание… ну два… – Рэйчел снова коснулась своего лица.

– Нас не закрыли под замок и не охраняют. Может пройдёмся по станции? – спросил я.

– План меняется?

– Пока нет причин.

Рэйчел согласно покивала и поднялась с кровати.

В гардеробе предусмотрительно висели несколько десятков деловых костюмов, отличавшихся мелкими деталями, и я выбрал наугад. Интеллектуальные компоненты одежды организовались в сеть, чтобы лучше осуществлять термоконтроль и поддержку тела. Напарница набросила простое лёгкое платье и на секунду мне вспомнилась Аля – омега-телепат. Она всегда выглядела как фея из мультиков.

По коридорам никто не шёл спокойно. Редкие посыльные двигались быстрым шагом с сосредоточенными лицами. Воздух отдавал лёгкой горечью антисептиков и озоном. Фильтры в предоставленных апартаментах отсекали запахи, а снаружи экономия на атмосфере чувствовалась при каждом вдохе.

Раздался сигнал вызова.

– Слушаю… – я постарался сделать голос скучающим и недовольным.

– Господин Доув! – наигранно-счастливые интонации Шпака резали слух, – Решили осмотреть свои владения? Разрешите предоставить вам сопровождающего ассистента?

– Вряд ли я потеряюсь на своей станции… А впрочем плевать. Присылайте. Только я не собираюсь его ждать. Вы же следите за мной?

– Наблюдаем, господин Доув. У нас опасное производство… – Шпак говорил, словно выпрашивал прощения, видимо опасался, что хозяин выйдет сухим из воды и вовсю отыграется на нём.

Из-за угла вынырнул щуплый мужчина с беспокойным взглядом и низко поклонился.

– Вижу моего разрешения вы спросили только из вежливости, Иосиф? – я громко рассмеялся и буквально почувствовал, как толстячок-инженер сжимается от страха – настолько сбилось его дыхание перед тем, как моя воля оборвала связь, – Имя?

– Патрик, – ассистент ещё раз поклонился, – Желаете провести осмотр конкретных участков?

– Инструкции и протоколы безопасности… Мы живём в большой банке с пауками, и я хочу убедиться, что моя верфь не будет захвачена кучкой дикарей или ретивым прихвостнем Директората.

Ассистент мгновенно сориентировался и быстро повёл нас по лабиринту узких коридоров к лифтовому узлу.

– Начнём тогда с центра безопасности… Вы опасаетесь нападения?

– Меня похитили из собственной системы! – я злобно сверкнул глазами и чувствительно ткнул Патрика пальцем в грудь, – Уитман в обход Директората тестирует новые технологии переноса сознания, а Мамочка заморозила мои активы. Идиот! На меня уже напали!

– Простите, господин Доув, – Патрик усиленно изучал носки своих ботинок.

– Буду проверять на прочность систему безопасности, а ответственный пусть начинает молиться… – процедил я сквозь зубы, наконец загрузив порцию украденных ночью данных о противотеррористических мероприятиях верфи.

Центр обороны верфи располагался в самом сердце, словно паук в паутине. Мощная дверь-диафрагма открывалась с помощью ключа и сканера крови, и даже вшитая в грудь сфера души не позволила мне пройти, не проколов палец. Патрик вопросительно посмотрел на Рэйчел, ожидая, что она останется снаружи, но я угрюмо сказал:

– Кукла пойдёт со мной – это мой внешний банк данных, – система безопасности не имела ничего против – прошедший верификацию хозяин верфи мог проносить внутрь любые личные вещи.

Сразу за тамбуром открылась просторная комната со стойками серверов, мониторами, перед которыми в ложементах со множеством кабелей сидели пять человек с головами покрытыми датчиками. Слишком поздно я догадался, что это были мощные телепаты, а голову пронзила боль. Несколько секунд тело билось в конвульсиях на полу, пока я наблюдал изнутри – симбионты и импланты помогли сохранить сознание. Ошеломительно сильный удар смёл все защитные барьеры памяти, и я был открыт для чтения, словно книга. Попытка вернуть контроль над своим мозгом провалилась, а из-за новой волны боли я почувствовал себя бабочкой на булавке. Раскрытие перед службой безопасности означало не только полный провал миссии, но и нарушение ультиматума. Перед глазами встали картины жестоких боёв на орбитах планет Союза и горящая Земля.

– Вы действительно принесёте свободу… – тихий голос прозвучал внутри будто собственный, – Мать знает, что её детям нужна свобода, чтобы они наконец повзрослели…

Боль стала утихать, словно гигантский зверь освобождал от своего присутствия коридоры разума.

– Господин Доув? – Рэйчел бросилась ко мне и удерживала голову в своих ладонях, оберегая от ударов об пол. Она не вышла из роли и не назвала меня по имени.

Отпустило. Способность управлять своим телом быстро вернулась.

– Раньше такого никогда не случалось, – сказал я поднимаясь.

Патрик мелко трясся от страха и, кажется, напустил в штаны.

– Хорошая защита оперативного зала! – сказал я и рассмеялся, – Смертная грязь из диких миров уж точно не вынесет ничего подобного!

Мой палец больно ткнул ассистента в грудь, и тот икнул.

– Господин Доув, мне очень жаль, – едва смог просипеть он.

– Хорошая защита, – повторил я раздельно. Настроение сильно улучшилось – нам не придётся захватывать верфь силой, и это не могло не радовать, – Жаль, что радиус действия маленький, а то бы мы могли эту мощь вместо орбитальных бомбардировок использовать.

– И их мало очень, – срывающимся голосом добавил Патрик, – Очень редкий дар…

Я для виду просмотрел контролируемый телепатами траффик, полистал отчёты, на всякий случай запоминая самые слабые места в обороне верфи.

– Конвой Большой Мамочки за мной скоро прибудет? – ревизия окончательно наскучила и хотелось убраться отсюда.

– Не сообщали… – Патрик пожал плечами.

Мы с Рэйчел вернулись в апартаменты.

– Уверен, что эти мозголомы не выдадут? – спросила напарница, убедившись в отсутствии прослушивающих устройств.

– У них самое полное образование среди всех работников. Им хватило этого, чтобы понять происходящее, понять меня. А ещё Мамочка, судя по всему, напрямую вмешалась…

– Вот это самый главный вопрос, который меня беспокоит: что ей от нас нужно? Раньше она всегда действовала прямо, а теперь… А может она всегда притворялась?

– Машины не притворяются… Рэй, сколько у неё центров? Десятки? Сотни?

– Три основных и с полдюжины вспомогательных.

– Уверен, что треть этой мощности она тратит на способность лгать и утаивать правду перед Директоратом, а выделить ещё столько же на нас слишком расточительно.

– Я видела сегодня, как ты скрёб пальцами по полу и пускал пену изо рта, – тихо сказала Рэйчел, положив мне голову на плечо, – Мне было очень обидно и страшно тебя потерять…

– Даже не думай! – я отстранился и посмотрел ей в глаза, – Даже не предлагай мне залезть в сферу!

Женщина грустно улыбнулась, а потом сжала губы от злости и отвернулась.

– Никогда и никому такого не предложу. Это ведь смерть. Ты же понимаешь, что сознание не переносится, а создаётся новое! Для глупого наблюдателя со стороны, кажется, что душа перенеслась, но ты-то понимаешь, что человека убивают, и одновременно на носителе создаётся новая личность неотличимая никаким образом от оригинала?

– Понимаю, – женщина снова оказалась в моих объятиях, – Конечно понимаю, Рэй.

Зарываясь носом в её волосы, я в тот миг мог думать только о том, как много раз убивали Рэйчел? Ведь она помнила каждую смерть всех своих предшественниц. Но задать этот вопрос, оказалось выше моих сил.

– Это ожидание все нервы выматывает… – напарница встала, потянулась и приняла позу для медитации, – Тебе не кажется, что у нас получается всё слишком просто?

– Всё закономерно: Мамочка за много веков запуталась в противоречиях и пытается с нашей помощью их разрешить, а телепаты здесь находятся в рабстве, не имея даже права покинуть свой пост. В нас они видят способ стать свободными. Их интересы совпадают с нашими.

– А интересы Большой Мамочки? Тоже совпадают?

– Не уверен, что полностью, но, кажется, она устала нянчиться со своими подопечными.

4.3 Большая Мамочка

Тяжёлая поступь бронированных сапог отдавалась по коридорам. Меня и Рэйчел вёл к кораблю закованный в экзоскелеты конвой с оружием в руках. Немногословные солдаты не стали надевать наручники или другие средства сдерживания, не применяли силу или угрозы, но были воплощением воли цифрового бога Гегемонии, а потому вселяли ужас в свидетелей моего ареста. На головных отделах силовиков не было ни щёлочки, и лиц закрытых слоем композитов никто не видел. Наверняка многие верили, что в броне и вовсе нет живых людей, а Большая Мамочка лишь делает вид, будто ещё нуждается в биологических формах для управления неисчислимым множеством планет.

Робкая попытка заглянуть внутрь экзоскелетов с помощью нанитов ничего не дала – устройство сочленений частей доспехов не допускало проникновения внутрь ни микроскопических машин, ни излучения. Я понял лишь то, что верхний слой представляет собой сложный комплексный материал, подобный тому, который использовался и в Союзе, но повыше качеством.

Корабль конвоя пристыковался к верфи так, что оказался виден лишь его обтекаемый бок, но, судя по его кривизне, это был звездолёт громадных размеров. Внутри просторного шлюза солдаты остановились и разошлись в стороны пропуская нас внутрь. Проходя через второй шлюз, я обернулся и увидел, как раскрываются сегменты экзоскелетов и из них выбираются самые обычные люди. Значит ИИ не всесилен и не компактен настолько, чтобы полноценно работать на малых аппаратных платформах.

Запахло свежестью как после летнего дождя. Большая комната в светлых тонах с мягкими креслами вокруг овального стола освещалась нежно-кремовыми светильниками размером с горошину, парящими прямо в воздухе, на первый взгляд, без какой-либо системы.

– Меня называют Большой Мамочкой, – я резко повернулся на голос и, к своему изумлению, увидел женщину средних лет в рабочем комбинезоне с засученными рукавами. Обычное приятное лицо, собранные в хвост резинкой тёмно-каштановые волосы и внимательные карие глаза с ранними морщинками в уголках, – Я управляю Гегемонией.