ICE MAN. Ледяная схватка. Как я пешком пересек в одиночку всю Антарктиду

Шеннон Паннел, моя первая учительница, понимала, что я энергичный ребенок. Она видела мальчика, который не в состоянии усидеть на месте, и вместо того, чтобы добиваться от меня спокойного послушания, которого я в любом случае, наверное, не смог бы продемонстрировать, давала простой короткий совет: сжигай энергию.

«Сходите побегайте пятнадцать минут на улице вокруг детской площадки», – сказала мне с лучшим другом Лукасом мисс Паннел, когда мы стали хулиганить, подначивая друг друга в классе из какой-то придури. Мы вышли, стали носиться, кричать и прыгать изо всех сил, а когда вернулись, мне удалось, по крайней мере ненадолго, снова стать Колином-учеником, а не Колином-хулиганом.

Но разрыв между мирами – тем, откуда я пришел, и тем, где я был сейчас, – казался неизмеримо огромным. С одной стороны была моя жизнь до Антарктиды, месяцы тренировок для проекта, вдохновленные мечты в ходе его планирования с Дженной и, в сущности, вся моя жизнь, начиная с уроков мисс Паннел. Я оказался по другую сторону, в одиночестве, в самом холодном и безлюдном месте из всех, где бывал, и дверь между мирами только что затворилась.

Если я хочу завершить экспедицию по льдам, мне понадобятся эти воспоминания. Придется возвращаться назад и искать мальчика, которому хотелось побегать, и мальчика, который замечал, что может сосредотачиваться и решать проблемы, когда сжигает свою энергию. Придется вспоминать свои неудачи и победы, поскольку они меня чему-то научили. Теперь мне не нужно сжигать избыточную энергию, а необходимо любое, даже самое скромное топливо для души и ума, которое удастся найти. Мне придется открыть дверь в прошлое, чтобы надежда не покидала меня.

Самолет исчез. Пора было начинать двигаться. Двигаться было необходимо, если я хотел сохранить тепло. При двадцати пяти градусах ниже нуля даже под ярким слепящим солнцем температура тела может быстро падать. Нужно было разогреть мышцы.

Когда я подошел к саням, то взглянул на часы. Хотя путешествие, в которое я пускался, измерялось днями и неделями, а не минутами и даже часами, почему-то мне казалось важным отметить этот момент и придать ему хоть немного больше торжественности, чем немногословное прощание экипажа самолета.

«Нужно знать официальное время старта», – подумал я. На мне были серебристые часы Rolex с вращающейся секундной стрелкой, похожие на стальные, и я вспомнил о своем друге Марке, который положил их мне в ладонь и уговорил взять с собой в Антарктиду.

Месяцем ранее, во время визита в его дом, когда мы с Дженной готовились отправляться на юг, он взглянул на мои цифровые часы Timex за десять долларов и ахнул: «Ты что, собираешься носить там это? Дружище, это историческая экспедиция. Не думаю, что Timex с ней справится». В изумлении схватившись за голову, он сбегал на второй этаж и принес часы, которые купил на следующий день после рождения своего первенца. Роды проходили тяжело.

«Это часы с историей, – сказал он. – Они приносят удачу».

Rolex приятно сидели, казались солидными – вещью, созданной человеком, и хорошей вещью. Я похлопал их по стеклу большим пальцем в варежках. Но просто отметить время тоже почему-то казалось неправильным, поэтому я порылся в санях и достал маленькую прямоугольную камеру GoPro, которая примостилась на переносном штативе. Затем я снял варежку на несколько мгновений, чтобы достать крошечную батарейку из внутреннего кармана куртки – я уже знал, что камера сможет работать всего несколько секунд, если не держать батарею в тепле, вблизи от груди – засунул батарею в камеру и нажал на кнопку записи.

«Что ж», – сказал я, глядя в объектив, что находился примерно в двух футах от моего лица, на конце штатива, который я протянул вперед, как палку для селфи. Затем я замолчал. Волнение и адреналин переполняли меня, но момент был серьезный, и я хотел сделать все правильно. Я вспомнил об исследователях полюса, которые впервые заметили льды, когда их корабли подошли к континенту, и записывали первые слова об этом в своих экспедиционных журналах.

«Итак, сейчас, 3 ноября 2018 года в 15:22, я официально стартую, – сказал я, глядя в объектив. – Начинать просто. Делаешь один шаг, потом другой. Идти тысячу километров или сто метров – сейчас это одно и то же. Возможно, и конец тоже будет простым. Моя финишная черта, если я доберусь до нее, – столб, забитый в лед Геологической службой Соединенных Штатов, что на другой стороне континента, на краю ледникового шельфа Росса. У столба даже есть название – LOO-JW. В GPS у меня есть его координаты, он для меня как маяк». Я отвел взгляд в сторону, на лед, пытаясь найти слова, которые могли бы сказать Шеклтон или Скотт.

«И вот я начинаю», – добавил я, склонив камеру к ногам, пока шел к своим саням, а затем снова повернул ее на лицо. Я пожал плечами: «В общем, да. Это начало».

Я выключил камеру, вынул батарею, снова упаковал штатив и наклонился, чтобы проверить чехол и ремни на санях, – убедиться, что все готово. Мое снаряжение удерживали четыре ремня, расположенные примерно в полуметре друг от друга. Я постоянно расстегивал, застегивал и затягивал их в предыдущие дни, укладывая и перекладывая вещи, а затем снова и снова проверял.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Компания-производитель корректирующего белья. (Прим. перев.)

2

Spartan Race – ряд соревнований с препятствиями разной длины сложности. (Прим. перев.)

3

Impact Theory – еженедельная передача-интервью, которая исследует мировоззрение людей, совершивших крупнейшие достижения в мире, чтобы выяснить секреты их успеха. (Прим. перев.)

4

Стоун – британская единица измерения массы, равная 6,35 килограмма. (Прим. перев.)