Янтарный меч

– На счет три. Раз, два…

Руки дрожали. Ярина покрепче стиснула кинжал, готовая сорваться с места. Но когда щит рассыпался с горестным звоном, ноги примерзли к земле.

Тени разом качнулись вперед. По прогалине пронесся стон, оборвавшийся всхлипом. А за ним последовал смешок. Звонкий, злой. Кровь от него стыла в жилах.

Багряные птицы, готовые растерзать, вдруг истаяли, а колдун дернулся, наконец распознав новую угрозу.

Ярине вмиг сделалось так холодно, словно она очутилась в сердце лютого бурана.

Черепа мигнули и погасли, помертвели. Потом и вовсе осыпались песком, даже косточки не осталось. Кикиморы тоненько завыли.

Они были беззащитны. Все.

Руки наливались тяжестью. Все плыло. Ярина видела, как Вальд вновь взывает к своим помощникам, как кипит вокруг него черное пламя, рвется вперед, но теням нет дела до чужих чар. Как Гор пытается добраться до него мечом, но летят навстречу призрачные вороны, и крылья у них отливают уже не багрянцем – янтарем.

Тени не спешили нападать. Лишь медленно приближались. Жертвы никуда не денутся, можно и поиграть. Смешки и всхлипы раздавались чаще, громче. Вздрагивали от них все, даже колдун, но он был слишком силен, чтобы сдаться.

Ярину клонило к земле. Хотелось упасть, обратиться в пепел. Ожерелье было таким тяжелым! Не по ней эта ноша.

Гор бешено отбивался, не давая заклятым птицам добраться до нее, а она стояла, увязнув в паутине страхов, накинутых проклятьем и тенями.

– Ярина!

– Девонька!

Морок рассыпался. Вместо безразличия ее охватила жаркая ярость. Стоять столбом и ждать своей участи каждый может! Для борьбы силы нужны. А попробуй без них!

По привычке вспомнив сестру, Ярина погнала прочь эти мысли. Никогда ей не стать такой, как Нежка. Но она не хуже. И битва у нее своя.

Бесполезный нож выскользнул из рук. Ладонь сама легла на ожерелье. Ярина бросилась вперед, рванув его с шеи, что было сил.

– Гор! Щит!

На этот раз ожерелье без труда соскользнуло. Свет в глазах мерк. Она успеет! Нужен миг, не больше.

– Ты хотел силы? – Всю себя она вложила в этот вопль и замахнулась. – Получай!

После броска колени все-таки подломились. Падая, Ярина успела заметить, как колдун поймал ожерелье на излете. Лицо его озарила жадная улыбка. Полыхнул в последний раз янтарь, налился мраком.

Гор упал на нее, закрывая собой от воронов.

Ярине показалось: она уже слышит легкие шаги Переправщицы, так холодно было, но тут очередной горестный стон прервался визгом. Громче, громче, громче, он наполнял собой все вокруг, вонзался в уши, сводил с ума.

Тени ринулись вперед, окружая Вальда плотным кольцом. Тот, смеясь, выпустил столб багрового пламени, но разве могло оно напугать овражных выползней?

– Не смотри! – пропахшая гарью ладонь легла ей на лицо. Ярина трепыхнулась и ткнулась в нее носом, жмурясь. Дышать сразу стало легче.

Визг оборвался на высокой ноте. Его сменил вопль колдуна, за ним еще один. Потом раздался всхлип и хлюпанье. Ярину затрясло, и Гор обнял ее крепче.

– Все кончено, – шепнул он. – Нужно бежать, пока они заняты. Я прикрою.

Ярина слабо качнула головой. Бесполезно. Сил не было. Пусть Вальд мертв, забрал он слишком много.

– Все равно догонят, – сказала она.

– Что вы там завалились? Бегите.

Ярина приоткрыла один глаз: пока выползни ужинали колдуном, домовик с кикиморами добрались до редкого ельника и теперь остервенело махали оттуда.

Гор сел, с трудом опираясь на меч. Обмакнув пальцы в текущую из рассеченного лба кровь, провел охранительную черту, огораживая Ярину от внимания теней.

Она не успела рта раскрыть, протестующе пискнув, а он уже отвернулся, мазнул ладонью по воздуху, создавая прозрачную завесу – на полновесный щит сил у него не хватало.

Тени плавно растеклись по прогалине, чуя колдовство. Тоскливым холодом веяло от них. И кровью.

– Уходи, дед, – натужно выдавил Гор. – Утром вернешься. Хозяйку заберешь свою.

– Но как же…

– Иди!

Кикиморы отпрянули, прячась, а дедушка почесал затылок и торопливо кивнул.

– Ты, патлатый, продержись чуток. Я подмогу приведу. Придумаю что-нибудь. Девочку береги.

– Да иди уже… – Гор с трудом выдавливал из себя слова. Повернувшись к Ярине, криво улыбнулся. – Неловко получилось. Спаситель из меня тот еще.

– Неправда, – прошептала она, силясь хотя бы приподняться. – Мне другого не надо.

Гор собрался умереть, спасая ее. Опять. А она… что ни пыталась сделать, все без толку. Невпопад.

– Слушай. Это важно. Я постараюсь отвлечь их до рассвета. Потом иди в деревню, ко мне в дом. Сгребай все бумаги со стола и вези их в Ольховник. Отдашь ему, как встретишь. И не кисни. У тебя вся жизнь впереди.

Ярина силилась понять, о чем он. Смысл слов ускользал. Понимала только – Гор сам не рассчитывает дожить до рассвета.

Одна из теней бросилась на завесу, кляксой растеклась по ней. Мелькнуло в черноте перекошенное лицо, тут же исчезнув. Ярина зажала рот, а Гор вздрогнул.

– А если мы снова кровь смешаем, у тебя ведь еще янтарь остался? – Камень слабо светил сквозь разодранную окровавленную рубашку. Кажется, именно он и приманивал теней. – Может…

– Если ты отдашь еще немного силы, то умрешь, – отрезал Гор. – Не думай об этом. И не шевелись. А лучше закрой глаза.

Тени упрямо пробовали хиленькую преграду на зуб: бросались на нее, пытались просочиться внутрь. Они знали, что скоро получат добычу.

Ярина кое-как села, глядя в спину Гора потухшим взглядом. Вокруг была смерть. Ивар погиб, истаял на Пустоши бункушник, несколько кикимор растеклись болотными лужами по пеплу. От колдуна осталась лишь куча тряпья, на котором лежало ее мертвое ожерелье. Перед смертью он все-таки выпил его силу.

Ярина перевела взгляд на окровавленные ладони, потом вновь на янтарь и потянулась к Гору. Ему силы нужнее. А она… она больше не хочет никого терять.

Не успела.

Дождь стих, поднялся ветер, он принес с собой запах молодой зелени, первоцветов. И тлена.

Тени ощерились, отпрянули прочь, сгрудившись в одно шевелящееся пятно.

На краю прогалины стояла Дара, в ее белых волосах играл отблесками месяц.

– Так и знала, все придется делать самой, – сказала она.

 ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Завеса, поставленная Гором, лопнула с тихим треском, сам он тяжело ухватился за меч, чтобы не упасть. Ярина обняла его и привалилась к лихорадочно горячему плечу.

Сейчас они ничего не могли сделать. Только смотреть.

– Долго же вы ждали, – произнесла берегиня, обращаясь не пойми к кому. Вряд ли тени понимали слова, но они будто съежились, мгла в них стала не такой плотной.

– С ума сошла?! – взвыл Гор, порываясь встать. – Уходи отсюда!

Дара ступала легко, как над землей летела. Босые ноги не оставляли следов. Сперва тени застыли: то ли почуяли угрозу, то ли просто не могли поверить, что новое существо не боится. Но длилось это недолго. Злобно дернувшись, они растянулись в копошащееся пятно, от которого вперед с леденящим шелестом потянулись чернильные щупальца.

Забыв про тех, на кого только что нападали, тени устремились к берегине. Но приблизиться не успели. Стоило им подлететь ближе, Дара швырнула что-то в этот сгусток мрака.

Словно солнце вышло среди ночи, осветив прогалину теплым светом. Выползни застонали, и стон этот был похож на рыдание. Темное пятно разорвало на клочки, растаявшие без следа, на пепле возле Пустоши остались лежать мелкие янтарные осколки.

– У нас есть немного времени, прежде чем они вернутся. – Дара улыбнулась, но в ее лице не было ни тепла, ни радости.

Ярина сразу припомнила слова Рябинки о том, что овражные выползни пугали берегиню. Но сейчас на ее лице не было и тени страха. Черты наконец застыли, обрели четкость, и вместо жуткого существа к ним шла красавица с точеным профилем, но безмерно уставшая. Только глаза остались те же: мертвые, пустые. Слишком светлые для человека.

– Сколько? – выдохнул Гор, вытирая выступившую на губах кровь. – Нужно убираться отсюда поскорее.

– Не выйдет.

Он уже не слушал – повернулся к Ярине, заглядывая в глаза:

– Идти сможешь?

Она тяжело мотнула головой. Вальд был мертв, от него ничего не осталось, но внутри все так же тянуло, словно сердце звала невидимая сила. И оно рвалось наружу. Перед глазами плескались медовые всполохи, в голове звенела тихая песня. Слов не разобрать, но Ярина знала – это Пустошь манит ее.

– Девочка не сможет. – Дара наклонилась и бережно собрала осколки янтаря, которыми запустила в теней. Погасшие, в ее ладонях они снова разгорались. – Она умирает.

– Что?!

Гор обхватил Ярину за плечи, дернув к себе. Впервые на его лице она увидела страх и попыталась улыбнуться, ободрить, жаль, губы не слушались.

– Подожди, – шепнул он, – как же… я сейчас…

– Не выйдет, – равнодушно заметила берегиня. – Связь не разорвана. Девочка должна была черпать силы из Пустоши и передавать детоубийце. То, что он мертв, не имеет значения. Пустошь не отдает, никогда и ничего, поэтому сейчас ее силы уходят.

– Куда?!

– К тем, кто забрал его жизнь.

– Порождения оврага… – взгляд Гора метался от ее лица к Пустоши, словно он искал ответ. Но его не было.

– Что можно сделать? – он быстро справился с собой и притянул Ярину ближе. Она вжалась лицом в его плечо, вдыхая горечь гари и пота, лишь бы избавиться от душащего запаха тления. – Ты же знаешь. Ну?!

– Вот даже как, – в голосе берегини звучало удовлетворение. – Это к лучшему.

– Говори, – зарычал Гор. Руки его вздрагивали, Ярина осторожно погладила по боку, мокрому от крови.

– Ты поможешь мне с тенями, я оборву ритуал. И девочка выживет.

Это было так странно, что Ярина даже нашла в себе силы отстраниться. Хотелось взглянуть Даре в лицо.

Гор поперхнулся и не нашелся с ответом, а берегиня продолжила:

– Восемь столетий – долгий срок. Пусть все закончится сегодня.

Дара дошла до останков Вальда и подняла ожерелье из грязной кляксы, бережно оглаживая его пальцами. Мертвые веточки вновь зашевелились. Пожухшие, сморщенные ягоды наполнил сок. Слабо сверкнул янтарь.

А Ярина смотрела на ее руки: длинные пальцы, ладони, усеянные тонкими старыми шрамами.

Она знала их.

Как они плетут ожерелье, вкладывают в него силу.

Как сжимают меч, занесенный над спящим мужчиной.

Как срывается с них сеть заклятья, что ударило в спину дивьего короля.

Ярина потрясенно дернулась и столкнулась с равнодушным взглядом прозрачных глаз.

– Догадалась, – произнесла Дева. Жена Оружейника и его убийца.

И это было страшно.

– О чем ты? – Гор разжал объятия и кое-как исхитрился подняться на ноги. Видно стоять на коленях перед берегиней ему не нравилось, раз силы появились.

– Неважно, – откликнулась Дара, прежде чем Ярина рот успела раскрыть, и кивнула на Пустошь. – Нет времени. Они скоро вернутся. Тебе дорога жизнь девочки? Помоги мне.

– Спаси ее! – потребовал он. – Сейчас!

– Не выйдет. Я не торгуюсь. Разорвать связь можно только справившись с тенями.

– Знаешь, как их уничтожить?

Гор стоял-то с трудом. Как он будет убивать то, на что чары не действуют? Ярина чудом удержалась от вопроса, до того обидно стало. Эти двое будто забыли про нее. А она здесь. Еще здесь. Усталость накатила сильнее, мысли путались. Чужие, липкие, избавляться от них было все труднее.

– Их нельзя уничтожить. Они так созданы. Можно развоплотить, но большая часть магии не причинит им вреда. Наша с тобой сюда входит.

– Нет ничего вечного в мире. – Гор недоверчиво нахмурился. – Если бы знать, кто и как их породил…

– Оружейник, – выдавила Ярина. Получилось неожиданно громко, но она не смутилась. – Их создал Оружейник.

Дара теперь не пугала. Она вызывала злость. Как она могла нравиться Гору? Почему он раньше не слышал, что у берегини слишком чистый говор для лесной нечисти? Вообще никаких странностей не замечал!

– Это сказки.

– Да нет же! – Ярина встала и пристально взглянула на существо, что звалось Дарой. – Тени создал Оружейник с помощью сердца и крови последнего дивьего короля. И она знает это, потому что там была. Помнишь, я рассказывала тебе про сны? Это она. Женщина из подземелья. Дева!

– Ярина… – начал Гор мягко, и от этого тона внутри все сжалось. Он не верил! Как можно быть таким умным и таким слепым? Если бы у нее оставались силы, она бы закричала.

Дара не произнесла ни слова. Смотрела на них, едва заметная улыбка мелькала на ее губах.

Но Гор не договорил, осекся, лицо его вдруг окаменело:

– И почему мы не можем развоплотить это… чем бы оно ни было?

– Наша магия напрямую связана с тем, на что они закляты.

– Магия, говоришь? Откуда ты знаешь? Нечисть, которая не может прикасаться к янтарю. Ярина, – напряженно произнес он, перехватывая меч и наставляя на Дару, – отойди ко мне за спину.

– Глупо, – только и сказала берегиня.

– Кто ты? Назовись.

Он решил, что это навья или морок?

– Я была Дарой, мальчик. И ей бы осталась. Но меня разбудили.

– Кто?

– Он, – она кивнула на останки Вальда. – И ты. И смерть моего Смила.

– Ты не можешь говорить яснее? – Ярина так и не спряталась за спину Гора. Встала рядом с ним, чувствуя себя увереннее, хоть глаза закрывались, а тихая песнь Пустоши звучала все громче. Только дай слабину, утянет.

Дара в ответ надела ожерелье. Оно вспыхнуло, Гор согнулся пополам, заходясь кровавым кашлем.

– Зачем? – спросила Дева. – Вы и так знаете.

Ярина обхватила его руками. Гор тяжело навалился на нее, изо всех сил пытаясь устоять и справиться с приступом.

– Хватит! – взмолилась она. – Не мучай его.

– И в мыслях не было. У меня нет на это времени. Это просто резонанс. Они скоро будут здесь. В ваших интересах помочь мне. – Дару нисколько не взволновало зрелище. Она провела пальцами по янтарным бусинам, те потемнели, и кашель Гора тут же стих. Он хрипло перевел дыхание, распрямляясь, и бросил короткий благодарный взгляд на Ярину.

– Дева, значит.

– Это лишь слово, придуманное теми, кто пришел потом. Оно не имеет смысла.

– Ты убила Оружейника.

– Я убила чудовище.

Ярина не выдержала. Этот разговор напоминал танец. Глупый, ненужный. Они еле стоят на ногах, выползни вот-вот вернутся, а Дара играет в загадки.

– Ты убила того, кто был тебе мужем, – быстро заговорила она, боясь, что они так и останутся стоять тут. – Ради тебя он спустился в подземные ходы, отправился спасать твоих братьев. Ради тебя сразился с королем диви, и тот проклял его за бесчестное убийство, потому что хоть ты и совершила подлость, удар нанес он. Потому его и зовут Предателем: прежде всего он предал себя. Он забрал сердце дивьего короля и выковал меч. Я видела рисунок. Но ты убила его. И это ты создала ожерелье, потому что не могла уничтожить тени, хотела оградить себя. Он создал их, чтобы они защищали его, верно? А после убийства хозяина ополчились на тебя, забыв, кто ты для них.

– Твоя связь с ожерельем стала слишком сильна, – в тон отозвалась Дара. – Признаться, я на это и рассчитывала. Нужно было лишь подтолкнуть. Венок из сон-травы был тебе к лицу. Всего-то и нужно было оставить тебя рядом с Пустошью, чтобы она услышала и позвала. Не вмешайся этот безумец, все вышло бы быстрее и проще. Но так тоже неплохо.

– Говори! – Гор тихо зарычал, а она рассмеялась, не сводя глаз с волнующейся Пустоши. – Или убирайся, если не хочешь помочь.

– Вы всегда спешите. Расчерти концентраторы – вот здесь. Нужно свести потоки силы воедино. – Дара крепче сжала ожерелье, по пальцам ее потекла кровь. – Да, он был моим мужем. Да, я любила его. Но шла война. Ты ошиблась. Мы все оказались прокляты, и стали меняться. Исподволь, постепенно. Незаметно. Идея выковать меч стала для него наваждением. Мы обосновались в глуши, нашли заброшенную сторожку, здесь никто не мешал. Сначала мы всего лишь искали способ снять проклятие диви. Они ведь считались необратимыми. Но он начал думать только о себе. А мои братья… Они таяли, один за другим – проклятие сжирало. – Она плавно двинулась вперед и принялась разбрасывать янтарь по расходящейся спирали. – Он нашел способ удержать их, но потом решил, что этого мало. Что они могут послужить защитой. Ему нужно было больше силы, ее ведь надо откуда-то брать.

Чудовищная догадка холодом сдавила грудь.

– Так вот откуда взялись тени, – прошептала Ярина, прижавшись тяжелеющей головой к плечу Гора. – Вот почему…

Несчастные создания, выползающие из оврага, где давно истлели их тела.

– Да. И эти создания, и черепа, которые теперь обратились в прах. Он привязал их суть к мечу, извратил, заставил служить. Даже навь обходили стороной это место. Переправщицу до сих пор нужно призывать за теми, кто умер. Мои братья выжили, он не солгал. Но лучше смерть, чем то, на что он их обрек.

– А ты и не думала его останавливать. – Гор времени даром не терял. Подобрав оставшиеся после колдуна перстни, надел их на себя в два ряда – пальцы едва гнулись, – а на шею нацепил целую связку подвесок.

– Я любила его. И не хотела верить, что ничего нельзя исправить.

Она снова плачет, загораживая кого-то. Мужчина рядом холодно качает головой в ответ, вытирая окровавленные ладони. 

«Все, что я делаю – ради тебя».

Видения стали зыбкими, но никуда не делись. Значит, несмотря на то, что ожерелье вернулось к истинной хозяйке, они все еще были связаны.

– Что потом? Ты поняла, что он не сможет тебя спасти? – слова Гора сочились ядом. Он присел на корточки и начал чертить что-то на земле, поглядывая на Дару. – Иди сюда, – тихо попросил он, и Ярина села рядом, не сводя взгляда с покалеченных рук. Столько крови. Зачем? К чему это? Странный разговор на поле битвы. Она не хотела слушать откровения Девы. Закрыть бы глаза, отдаться пению Пустоши. Почему она раньше не замечала, как оно прекрасно? – Ты убила его, полагаю, запечатала тело в подвале и сбежала с мечом, все по легенде. Дальше, – поторопил Гор. Он то и дело бросал тревожные взгляды на Ярину, а у нее не было сил даже посмотреть на него в ответ.

– Ты не можешь обвинять меня, мальчик. Я спасала мир от чудовища.

– Ты спасала себя. Что потом? Тени погнались за тобой? Не дали покинуть лес?

– А где меч? – вдруг спросила Ярина. Эта мысль прорвалась сквозь кокон сумрака, который обернулся вокруг нее. Если все эти сущности были завязаны на мече, то наверняка он-то и может одолеть их. Тогда хотя бы Гор спасется.

– Здесь, – сказала Дева. Ее слова разнеслись по прогалине грозовым раскатом.

Даже Гор замер. Не казался потрясенным, скорее, до сих пор не верил в сказанное.

– Ты отнесла его на Пустошь? – Он зло усмехнулся. – Нет, о чем это я. Раз ты жива. Такое благородство не по тебе. Ты не отдала бы диви то, что по праву принадлежит им.

– Я хотела жить, – холодно ответила Дара. – Пыталась уничтожить его, но не смогла. Не до конца.

– И ты спрятала меч. Закопала?

– Нет.

Ярина, не отрываясь, смотрела, как бережно тонкие пальцы поглаживают ожерелье, как мягко светятся вкрапления янтаря, которые она разглядывала день за днем, пытаясь подчинить эту силу.

Покатые плоские камешки, похожие на гальку, выполосканную в речной воде. Наверняка они были острыми когда-то. Настолько, что могли порезать руки той, что пыталась уничтожить меч.

То и дело поглядывающий на Ярину Гор уловил ее напряженное внимание, тоже уставился на ожерелье и замер.

– Не может быть, – выдохнул он, Ярина опять вцепилась ему в локоть, пошатнувшись. – Это невозможно! Хотя… это бы многое объяснило.

– Ты думаешь? – Дару, казалось, забавляло их замешательство. – Я довела до ума то, что не успел закончить он, используя его же творение. Мне нужно было запереть братьев в границах леса. Я хотела найти помощь.

– Ты хотела сбежать, но не смогла, так? – безошибочно перевел Гор. – Заперла саму себя с ними и даже не поняла этого. Потому что проклятье на вас общее. И пока кровь и сердце дивьего короля оставалось в мире, тебе некуда было деваться.

Лицо Дары исказилось. Ярина испугалась, что черты снова поплывут, но нет. Это была всего лишь ярость, сделавшая красавицу берегиню почти безобразной.

– Ты не можешь понять, мальчишка! Не понимаешь, что такое день за днем ждать, и ждать, и ждать. Вокруг ничего – только пустота и стоны. И ты не можешь уйти дальше. Даже от реки отойти не в силах, а на другом берегу – смерть. Я хотела жить. Что в этом плохого? Ты ведь не жалуешься, что я вырвала тебя у Переправщицы! Жизнь – это дар. Глупо разбрасываться им.

– Ты могла освободить своих братьев почти тысячу лет назад! – немедленно вызверился Гор. – Для этого всего-то нужно было принести себя в жертву, отдав диви кровь и сердце их короля, которые вы у них отняли. Но ты хотела жить и трусила… погоди-ка. Сделала что?

Он застыл и болезненно-неловко повел плечами. Ярина испуганно положила ладонь ему на спину – теперь, когда ожерелья на ней не было, они могли прикасаться друг к другу без боязни.

Янтарь в спине был раскаленным. Она помнила, как он выступал из-под кожи, не давая ране затянуться, как Гор сутулился и кашлял, словно камень мешал дышать. И как легко было в подземелье, где заклятья не имели силы.

Кусок янтаря. Гладкий, ровный, чуть меньше ее кулака. Так похожий на сердце дивьего короля.

– Это была ты, – выдохнул Гор. – Тогда, ночью. Удар пришелся в спину, я упал и больше ничего не видел. А это ты!

– Я, – ответила Дева. – Ты умирал. И мой Смил умирал тоже. Но сердце было одно, а он не мог бы ничего сделать. Куда простому охотнику? Справиться с убийцами мог только ты. Помочь найти давно потерянные осколки – тоже. Я пожертвовала жизнью мужа, чтобы спасти твою. Разве я не заслуживаю благодарности?

– Ты веками хранила сердце, вместо того, чтобы отдать его Пустоши? – спросила Ярина. Слова приходилось выдавливать из себя по капле, даже дышалось с трудом.

 Берегиня с грустью посмотрела на нее.

– Все не так просто. Я стала Дарой не по своей воле. Когда я убегала, а за мной гнались мои братья, мне пришлось создать ожерелье. Я думала, сумею удержать их в тех границах, которые он создал. И заперла их, а артефакт, – она дотронулась до ожерелья, – выбросила в озеро, которое когда-то было неподалеку. Через реку мне удалось перебраться, но дальше я уйти не смогла – не дало проклятие. И вернуться не могла – они ждали меня, тогда их еще не пугал день. Я не хотела умирать, но оказалась привязана к берегу. Разве можно это назвать жизнью? Не помню, сколько лун сменилось после. Они звали меня, стонали и плакали, вокруг не было никого, один мертвый лес. Я спрятала сердце в гроте, легла и лежала, глядя на воду. Потом уснула. И спустя сотни лет вместо меня проснулась Дара. Без памяти, без сил. Ее нашел старый водяной, дал приют. На месте пепелища выросли деревья. Там, где плескалось озеро, склонили голову вековые дубы, оплакивая старого лешего. Он нашел ожерелье и схоронил до срока, а когда уходил – передал своему преемнику. Время шло. Я была не я. Но и Дара целой не стала. Лишь тень, как мои братья.

– Когда ты все забыла, теням стало не на кого охотиться, и они тоже уснули. – Ярина представила, каково это – столетиями жить без памяти, и содрогнулась. Лучше сразу смерть.

– А потом Дара встретила Смила. Она была счастлива. Если бы не появился мальчик, желающий доказать всем, что он способен помочь там, где отступали остальные… Дара чувствовала, что Смил в опасности. Вы ночь за ночью уходили в лес, искали зацепки, искали убийц, она ждала. И знала, что однажды он не вернется. Хотела помочь. В поисках водяного она отыскала свой старый грот и нашла там сердце. Так проснулась я, но вместе со мной и мои братья.

– Ты хочешь сказать, – Гор замер и неестественно выпрямился, словно боясь потревожить рану. – Что у меня в спине, чтоб его, сердце дивьего короля?

Дева усмехнулась:

– Ты бы предпочел, чтобы там была дыра? Я спасла тебе жизнь, мальчик. За что чуть не поплатилась своей. Местные видели, как я возвращалась из леса. Они глупы, но неплохо соображают. Увязали одно с другим. Решили, что я избавилась от мужа и пыталась убить их защитника. Чуть не сожгли, но водяной спас.

– А ребенок? – спросила Ярина.

– А что с ним? – Дара поджала губы, словно мысли о сыне причиняли боль. – О нем неплохо заботятся. Он не нуждается ни в чем.

– Сейчас речь не об этом. – Гор обошел жертвенник, подобрал костяной посох бункушника, довольно хмыкнув. – Чего ты хочешь? Тени, как я понял, уничтожить не выйдет. Они будут выполнять, что им приказано – охотиться на убийцу своего хозяина. Это проклятие не снять. Зато другое можно – надо отдать Пустоши то, что ты у нее забрала. Ты этого хочешь?

– Я хочу покоя. Но братья заслужили его тоже. Пусть все закончится.

По прогалине вновь пронесся студеный ветер. Тени вернулись. Если приглядеться, можно было заметить, как внутри них гнутся искореженные силуэты. Или это воображение разгулялось? В воздухе зазвенел полный тоски стон.