Двойник

– Не так уж сильно, – возразила я.

– Подозрительнее всего, дорогая Юлия, что мнимый Ульвен ныне выглядит примерно так же, как прежний. Как будто бы не прошло восемнадцати лет.

– Вы общались с ним на немецком?

– Да. Преднамеренно.

– И?..

– Языком он владеет. Может быть, не так хорошо, как когда-то.

– Голос?

– Тот же. Или, по крайней мере, похожий. Но после длительного перелета речевой аппарат, вы сами знаете, приходит в норму не сразу. Вам бы лучше самой побеседовать с ним.

– Нет!!.. Увольте, только не это!!..

– Но, Юлия…

– Да, простите, барон, я веду себя глупо, как нервная барышня… Конечно, мне необходимо самой разобраться с этой безумной историей прежде, чем впутывать в нее родственников. Он… не спрашивал обо мне?

– И о вас, и о членах семьи Киофар.

– Вы объяснили ему, какова сейчас ситуация?

– Я говорил весьма обтекаемо. Все живы, здоровы и благополучны. Кроме старшей сестры, госпожи Ильоа Сеннай. Она, объяснил я, скончалась лет девять тому назад.

– Он хочет увидеть всех нас?

– И даже настаивает на этом.

– Ну, естественно, для чего бы еще лететь на Тиатару…

– Целью его приезда, зафиксированной в опросной анкете для прибывающих, названо «восстановление своих семейных и имущественных прав после надлежащей идентификации личности».

– O mein Gott! – только и могла я сказать. – Боже мой…

Юридическая консультация

Перепоручив текущие дела заместителю и секретарю, я заперлась в кабинете и зажгла над дверью табло «Не входить. Межпланетные переговоры».

Первое сообщение – всем окрестным кураторам и координаторам.

Очень хотелось бы поговорить сейчас с кем-то из тех, кто хорошо знал и помнил Ульвена. Впрочем, таких набралось бы столько, что их не вместил бы даже актовый зал нашего Межгалактического университета. Мой учитель снискал себе поистине вселенскую славу. Многих студентов, учившихся у него, на Тиатаре давно уже нет, они разлетелись по разным мирам, унося с собой воспоминания о знаменитом профессоре Джеджидде, который был строг и язвителен, зато сделал из них настоящих космолингвистов.

Профессор Уиссхаиньщщ, насколько я поняла, знал Ульвена едва ли не с детства, следил за развитием его необычайных талантов, работал бок о бок в Колледже космолингвистики, был вместе с ним со-ректором нашего университета, а под конец они стали в какой-то мере друзьями, если только смертное существо способно дружить с аисянином. Уважая Ульвена, профессор Уиссхаиньщщ начал благосклонно относиться и ко мне, его ученице и, как многие думали, «фаворитке». Но Уиссхаиньщщ давно улетел в качестве куратора на Лиенну, и связаться с ним напрямую с Тиатары практически невозможно. Ретрансляторы передают только закодированные текстовые сообщения, да и то с огромными паузами. На всякий случай я всё же отправила новость Уиссхаиньщщу, попросив, если он сочтет это важным, ответить мне поскорее.

Межпланетная связь, даже ближняя, происходит не моментально. Придется сидеть у монитора и ждать.

Успокоившись и войдя в рабочий ритм, я принялась составлять план действий.

Первое: получить указания от представителей Межгалактического альянса. Второе: срочно прояснить юридический статус клонов в подвластных Альянсу мирах. Третье: если придется устанавливать личность пришельца, собрать экспертную комиссию, состоящую как из родственников и ближайших друзей Ульвена, так и из видных специалистов, способных вывести самозванца на чистую воду.

Разумеется, первая в списке – я сама. Уклониться я не могу, коль скоро Ульвен назначил меня Хранительницей дома семьи Киофар, а теперь я занимаю должность Хранительницы Тиатары. Далее: конечно, барон Максимилиан Александр. С ним проще – он уже контактировал с двойником, и ему не занимать мудрости и хладнокровия.

Родственники…

С ними будет труднее всего.

Я совсем не могу представить себе, как отреагируют на встречу с двойником Ульвена самые близкие: сестра и жена.

Иссоа – императрица. Она – глава семьи Киофар, верховная иерофантесса, мать наследника, пользующаяся безусловным авторитетом у всей уйлоанской общины на Тиатаре, включая даже тех, кто не склонен к соблюдению древних обычаев и не придает значения титулам. Императрица ничем не правит. Она – существует. И каждый уйлоанец знает, что в случае крайней необходимости он может обратиться к Иссоа, и она непременно откликнется и постарается помочь. У нее есть признанное властями право вершить свой суд, если стороны тяжбы того пожелают и заранее согласятся выполнить вынесенное решение. Уголовные дела – вне ведения императрицы. Она занимается в основном улаживанием семейных конфликтов и споров имущественного характера. Но обычно к Иссоа приходят с сугубо частными жалобами и просьбами, не требующими формального разбирательства. Несправедливый раздел наследства, принуждение к браку, обиды детей на родителей или наоборот, отсутствие средств на лечение, потребность в рекомендации для устройства на важную должность… Иногда достаточно вразумляющего разговора, иногда – записки к должностному лицу, иногда – небольшой суммы денег или звонка в благотворительный «Фонд Киофар». Некоторых просителей принимает Эллаф Саонс, супруг и помощник Иссоа. Добротой императрицы стараются не злоупотреблять, хотя в обычном общении Иссоа необычайно мила, обходительна, вежлива и деликатна. Но всем уйлоанцам известно, что Иссоа – алуэсса, способная, если ее разгневать, войти в заклинательный транс и довести окружающих до потери рассудка. Каким образом это может происходить, мы все наблюдали воочию. Пережить повторение не хотелось бы никому. Не случится ли у нее очередной нервный срыв при виде воскресшего двойника? Между тем без Иссоа решить его участь не получится.

Илассиа… Она давно уже замужем за доктором Келленом Саонсом и приходится мачехой Эллафу и свекровью императрице. Наверное, Келлена она тоже по-своему любит, коль скоро родила от него двух детей, Лаона и Оллайю. Однако все мы, включая самого доктора Келлена, знаем, что Ульвен для нее значил всё. Ради него она совершала немыслимые поступки. Ульвен колебался сделать ей предложение отчасти из-за упрямства, а отчасти из-за подозрений, будто Илассиа видит в нем лишь мифического «звездного императора» и влюблена в свои собственные мечты о короне императрицы. Но нет, она любила его безо всякой корысти. Когда стало ясно, что у них не будет детей, и он решил отречься от титула в пользу Иссоа, Илассиа полностью поддержала его. Ей был нужен он сам, а не титул. Потеряв любимого мужа и утратив, как ей казалось, смысл жизни, она впала в такое отчаяние, что пыталась покончить с собой. Доктор Келлен Саонс вернул ее из небытия.

Что с ними будет, когда они встретят существо, в точности повторяющее Ульвена?..

Но без Илассиа обойтись нельзя. И без доктора Келлена тоже. Он руководил процессом нашего с учителем физического восстановления после экспедиции на Сирону. А потом Келлен Саонс организовал взятие биологических образцов всех членов семьи Киофар для отправки на Арпадан, в лабораторию Фатимы Сантини-Рунге – там-то и установили наследственную связь императорской семьи с алуэссами и уникальную генетическую мутацию, носительницей которой оказалась Иссоа. Доктор Саонс давно уже не заведует медицинским центром Тиастеллы и не практикует как врач, но мыслит по-прежнему четко и способен дать профессиональную консультацию по любому вопросу. Другое дело, что Келлен уже в очень почтенном возрасте, и, хотя он выглядит не как ветхий старик и следит за своим здоровьем, потрясение может его подкосить…

Пожалуй, сначала мне следует поговорить с Маиллой Ниссэй. Мы по-прежнему дружим семьями, но часто встречаться не получается: она со своим мужем Ассеном, профессором астрономии, живет в Севайе, рядом с обсерваторией. Маилла больше не преподает, у нее на руках пожилая свекровь, госпожа Вианна, и дочь-подросток – Иланна, которой семнадцатый год, и нужно думать, чем она займется по окончании школы. Сыновья-близнецы уже выросли; Ульфар, астроном, как я уже говорила, отправился в экспедицию на «Гране», а Массен, астрофизик, защитил магистерскую диссертацию и работает в центре физических исследований при Тиатарском университете.

Маилла всегда отличалась завидным здравомыслием в сочетании с чувством юмора. Она практически выросла в доме семьи Киофар, приезжая в гости на каждые выходные. С Иссоа они близки как сестры, и обеих Ульвен любовно воспитывал, развивая в Иссоа музыкальный талант, а в Маилле – способности к космолингвистике. В ученицы, правда, он ее взять отказался, чтобы не проявлять к близкой родственнице ни снисходительности, ни излишней придирчивости. Это позволило им сохранить очень теплые отношения: они общались на «ты», и она называла его «Ульвен» или «дядя» (я – поначалу только «магистр Джеджидд», затем – «профессор» и, наконец, – «учитель», и непременно на «вы»). В отсутствие Ульвена, Иссоа и Илассиа обязанности главной иерофантессы семьи Киофар и всей уйлоанской общины исполняла Маилла, совершенно чуждая мистике. Но, будучи крайне ответственной и понимая культурную ценность старинных обрядов, она отнеслась к своей миссии с надлежащим тщанием и пиететом, а большего от нее и не требовалось.

С Маиллой мне, вероятно, будет легче, чем с прочими. Значит, из всех родственников Ульвена первой я поставлю в известность ее, и мы вместе придумаем, как рассказать о нежданном пришельце Илассиа и Иссоа.

Есть еще и моя семья. Карл и Валерия сейчас в экспедиции, но дома мой папа, мой брат Виктор и дочь Лаура. Правда, Лаура и Валерия были маленькими, когда учитель погиб, однако они иногда вспоминают о нем. Их нисколько не смущала нечеловеческая внешность «дяди Ульвена», они прежде всего ощущали его доброту и любовь, которую он, не имея своих детей, изливал на моих двойняшек. Виктор тогда немного дичился Ульвена – брат не очень понимал моей странной привязанности к учителю-инопланетянину, но, став взрослее и многое осознав, проникся к нему уважением как к настоящему другу всей нашей семьи. Папа был благодарен Ульвену за всё, что он сделал для меня и для нас, однако держался с ним более отстраненно, чем барон Максимилиан Александр, гордившийся своей дружбой с принцем.

Пожалуй, с папой я посоветуюсь в первую очередь. Он много лет проработал на очень важных и ответственных должностях: начальник визовой службы на станции «Энцелад-Эврика», консул Земли на Арпадане, мэр Витановы, преподаватель межгалактического права в Тиатарском университете…

Я решительно набрала его код.

– Юленька, ты домой вообще собираешься? – спросил папа после приветствия.

– Не могу, – покаянно призналась я. – Обстоятельства таковы, что мне, вероятно, придется пока оставаться тут.

– Случилось что-нибудь?..

Я вкратце пересказала ему свой разговор с бароном Максимилианом Александром. Да, скорее всего, к нам заслали точную копию Ульвена Киофара. Откуда – предстоит еще выяснить, маршрут чрезвычайно запутанный. Устроители этой интриги просчитались лишь в том, что двойник похож на Ульвена, каким тот был восемнадцать лет назад. Впрочем, я еще не видела двойника, видел только барон, да и то через монитор. Мы не знаем, кто и зачем это сделал. Отсюда вести настоящее расследование невозможно, пусть им займутся представители Межгалактического альянса. Мне важно выяснить правовую ситуацию, в которой мы все оказались. Да, я уже заглянула в разные справочники, но ясности в моей голове не возникло. Сумбур и в мыслях, и в чувствах.

– Папа, как поступить?..

– Ох… Юленька, я же предупреждал тебя, что лучше было бы не принимать назначение…

– Поздно, папа. Я – Хранительница. Подать сейчас в отставку немыслимо. Это подло, нечестно и недостойно всех нас. Я – должна. И я справлюсь.

– Понимаю, родная.

– Так что бы ты мне посоветовал?

– Я могу тебе обрисовать картину с точки зрения юриспруденции. Самое главное: по законам Межгалактического альянса в данной части Вселенной клонирование разумных существ строго запрещено. Это касается и Тиатары.

– Я знаю. А есть ли миры, где такие эксперименты разрешены?

– Есть, но они находятся в отдаленных от нас галактиках. И, как правило, изолированы от соседей. Просто так туда не долетишь. Я чуть позже пришлю тебе справку, чтобы ты не тратила время на поиски; наизусть все названия не припомню. Некоторые из тех миров не входят в Межгалактический альянс и живут по своим собственным правилам. Другие, очень немногие, входят, однако при вступлении заключают и ратифицируют соглашение о соблюдении законов Альянса за пределами собственной юрисдикции. То есть клонировать жителей тех планет по местным законам разрешено, но нельзя делать это где-либо еще или применять свои технологии по отношению к инопланетным организмам, – неважно, разумным или неразумным.

– А зачем такая оговорка насчет разумности и неразумности?

– Затем, что в других мирах, входящих в Альянс, включая нашу Землю, допускается клонирование исключительно неразумных существ, перечень которых устанавливается каждый раз индивидуально на основании принципов биоэтики. Существо, признанное неразумным, не имеет юридических прав, поэтому здесь не возникает проблем передачи имени и фамилии, титула, собственности, наследства и прочих важных элементов социальной организации. У животного может быть генетический паспорт, родословная, кличка, ареал обитания, нора, дупло, вольер или будка – но оно мало чем отличимо от других животных того же вида и не обладает развитым самосознанием. Более того, даже у высокоразвитых млекопитающих половозрелая особь, как правило, утрачивает связь с родителями и сиблингами, и тут не стоит вопрос о «подмене» члена семьи. Поэтому клонирование не причинит никаких неудобств и не вызовет социальных проблем. Иногда оно позволяет спасти вымирающий вид или быстро нарастить популяцию, необходимую для выживания колонистов.

– Следовательно, какие-то лазейки в законах отыскать при желании можно?

– Видимо, да. Если в какой-то галактике неразумными существами считаются гомо сапиенс или все прочие гуманоиды, то… сама понимаешь, какие могут возникнуть последствия.

– В свое время Карл, помнится, предлагал мне найти такой мир, где за большие деньги и с соблюдением полной секретности согласились бы клонировать кого-то из нас, чтобы у нас были дети… Разумеется, я отказалась. И тогда же эту идею отверг Ульвен. Мы разговаривали втроем, и он заявил, что для него такой выход категорически неприемлем ни с моральной, ни с физической стороны.

– Он как будто предчувствовал нынешний казус со своим двойником.

– А что закон говорит насчет уже существующих клонов? Мы вправе вернуть его туда, откуда он взялся, не допуская на Тиатару?

– Юленька, тут тоже всё крайне непросто. Если точно установлено место происхождения клона, то депортировать его в исходный пункт, разумеется, можно. Однако, скорее всего, организаторы этой мерзкой истории постарались запутать следы.

– Барон говорит, что он прибыл с Окуды.

– Там огромный транспортный хаб. Рейс, я думаю, был транзитным. Клон вряд ли знает подробности. Его могли изготовить в одном месте, довести до ума в совершенно другом, а переправить сюда по цепочке из нескольких межпланетных этапов. Ты же отлично знаешь, как это происходит, когда маршрут составляется мастерами хронавтики – пассажиры в своих биокамерах понятия не имеют, какими извилистыми путями в пространстве и времени их доставляют в пункт назначения.

– Хорошо. Почему тогда Тиатара, а не Лиенна? Qui prodest? Кому оно выгодно? Ведь это лиеннцы хотели иметь императора?

– Да. Законного. Другого Межгалактический альянс никогда не признает. Поэтому требуется подтвердить его личность.

– Но Ульвен был убит при свидетелях! Факты неопровержимы!

– Лиеннцы не располагают бесспорными сведениями, скончался он или нет. Они видели сам момент покушения, и видели, как Ульвен упал на руки жены и сестры. Карл и Эллаф забрали его и немедленно переместили на «Гране». Вероятно, возникла гипотеза, будто всемогущие аисяне сумели спасти Ульвена или даже воскресить умершего при помощи своей чудодейственной техники.

– Эллаф лично констатировал смерть. Он врач. И вряд ли бы аисяне стали экспериментировать с трупом, а потом обманывать родственников Ульвена, вручая им капсулу с прахом.

– Всё равно остался зазор для сомнений. И кто-то этим воспользовался, внушив клону желание овладеть всем тем, что принадлежало Ульвену. Именем. Домом. Семьей. Состоянием. Титулом. Речь идет не просто о восстановлении документов, а о власти над Лиеннской империей.

– Папа, что делать?!.. Выслать его, как я поняла, невозможно, пока мы не обнаружим то место, откуда он взялся. И ни одна планета не допустит его на свою территорию без удостоверения личности. Кстати, я забыла спросить у барона: с какой стати такого субъекта должна принимать Тиатара?

– Юленька, это элементарно. Подумай сама.

– Ох, прости, я от потрясения всё ещё плохо соображаю! Конечно, настоящий Ульвен здесь родился, и если цель двойника – подтвердить свою идентичность, то кроме Тиатары ему деться некуда. Только сюда он мог прилететь с простым биопаспортом.

– Именно так, дорогая моя. Подобные казусы предусмотрены межгалактическими законами и соглашениями. Нередко случается, что кого-то считают погибшим и аннулируют записи во всех реестрах, а потом вдруг обнаруживается, что он жив. Тогда у мнимо умершего возникает право на восстановление документов и на денежную компенсацию всех затрат, связанных с этим процессом. Как правило, требуется путешествие на родную планету – даже если там уже не осталось кровных родственников или близких знакомых, сохранились архивные сведения, в том числе медицинские карты, начиная со дня рождения.

– То есть, иными словами, мы обязаны после прохождения карантина выпустить двойника на свободу. И позволить ему перевернуть всю жизнь семьи Киофар с ног на голову. Папа, я не хочу, не могу!..

– Вы должны доказать, что он – клон.

– Но это ясно и так.

– Юридически – вовсе нет. По всем физическим параметрам, он действительно Ульвен Киофар.

– Я не позволю какому-то биороботу разрушить счастье самых дорогих мне людей.

– Юленька, ты забываешь, что уйлоанцы – не люди.

– Для меня это никогда не имело значения!

– Я хотел лишь сказать, что они во многом мыслят иначе, чем мы. Может быть, они воспримут эту историю не так остро и не так болезненно.

– Как же!.. Они умеют казаться спокойными, да. Не рыдают и не хохочут. А на самом деле там бушуют такие страсти, какие многим людям даже не снились…

– Надеюсь, до кровопролития у них не дойдёт.

– Папа, мне самой хотелось бы вычеркнуть из реальности нынешний день. И уничтожить монстра, притворяющегося Ульвеном. Но я знаю, что рука не поднимется. Я – Хранительница. Не убийца.

– Значит, действуй строго в согласии с этикой и законами.

– Спасибо тебе! Ты мне очень помог.

Куратор

Только папа успел отключиться, как загорелся сигнал межпланетной связи.

На экране замерцал силуэт аисянина, имя которого высвечивалось как «Пшшассиайщщь». Я судорожно попыталась прочесть и запомнить по буквам, но вдруг меня осенило: это тот самый Пшшасс, с которым мы виделись очень давно в штабе сил Межгалактического альянса над Сироной. Надо же, мне было тогда девятнадцать лет… А теперь у меня двое внуков, хотя я совершенно не чувствую себя настоящей бабушкой.

– Приветствую вас, старейший наставник Пшшассиайщщь, – произнесла я на аисянском.

– Приветствую вас, госпожа куратор Цветанова-Флорес, – ответил он на космолингве. – Вы можете называть меня Пшшасс. Так удобней для всех.

– Куратор?!..

– Отныне вы обладаете всеми правами и обязанностями куратора Тиатары. После разрешения кризиса, по обстоятельствам, вы сможете остаться в этом ранге или вернуться к привычной вам должности Хранительницы. Я в данный момент – координатор, и связь вам будет удобнее держать прежде всего со мной.

– Понятно, координатор Пшшасс.

– Мы получили ваше сообщение. Информация доведена до сведения всех, кто может помочь в расследовании инцидента. Расследование на межгалактическом уровне мы берем на себя. В вашей компетенции – действия должностных и частных лиц на вверенной вам планете. Вы успели что-нибудь предпринять, куратор Цветанова-Флорес?

– Я составила список тех, кого следует привлечь для установления истины. И выяснила некоторые правовые вопросы. Насколько я поняла, мы сейчас не можем выслать подозреваемого субъекта за пределы Тиатары, поскольку неизвестно, откуда он прибыл.

– Именно так, госпожа куратор. Этим сейчас занимаются наши сотрудники. Я координирую их работу. У меня пока нет информации о каких-либо результатах.

– Скажите, господин координатор, а вправе ли мы удерживать существо, именующее себя Ульвеном Киофаром, внутри запретной зоны тиатарского космопорта, пока длится ваше расследование?

– Срок его пребывания там определяется сроком обязательного карантина и восстановительных процедур. По закону, он, как разумное существо, имеет те же права, что и все остальные. Если сам он не совершил преступления, то нет оснований содержать его в изоляции дольше, чем предписано правилами. Каждый день пребывания в карантине стоит денег, которые, как вы знаете, поступают из планетарного фонда. Вы уже говорили с прибывшим?

– Нет, господин координатор. Еще не успела.

– Я понимаю, госпожа Цветанова-Флорес, насколько вам трудно. У меня сохранились самые лучшие воспоминания о вашем покойном учителе. Но, если копия совершенно расходится с оригиналом, вы сможете быстро обнаружить подделку.

– И тогда?..

– Тогда вам придется принимать то или иное решение в условиях законодательной неопределенности.

– Да, я уже поняла. На Тиатаре запрещено клонирование разумных существ, но нет закона о запрете присутствия на планете уже существующих клонов. Никто не подумал, что такое однажды случится. Мы можем безотлагательно собрать Планетарный совет и принять необходимый закон, но…

– Согласно межгалактическому праву, никакой закон не имеет обратной силы, – напомнил Пшшасс. – Вам придется искать другой вариант.

– Ну, не уничтожать же его? – горестно усмехнулась я.

Аисянин не понял моей иронии и напомнил на полном серьёзе:

– Кураторы не должны совершать преступлений, потворствовать им, покрывать их или внушать обитателям планеты мысли о допустимости действий, подлежащих уголовному наказанию и моральному осуждению.

– Разумеется, господин координатор, мне хорошо известно, к чему могут привести отступления от общепринятых норм поведения со стороны сотрудников Межгалактического альянса. Я вообще не склонна к насилию. И поскольку я космолингвист и переговорщик, то мое оружие – ум и язык.

– Мы все возлагаем большие надежды на ваши дипломатические способности, госпожа куратор Цветанова-Флорес. Обращаться за помощью вы можете в любое время, я буду на связи.

– Да хранит вас вечность, старший наставник Пшшассиайщщь, – завершила я разговор торжественной аисянской формулой вежливости.

Ну и ну.

Я – куратор.

Когда-то эта высокая должность казалась мне совершенно недостижимой. Но я же видела коллегу Уиссхаиньщща в действии, и я общалась с другими кураторами планет. Ничего сверхъестественного. Меня повысили, чтобы придать мне должные полномочия, которыми не обладает Хранительница. Наверное, руководство космопорта, Планетарный совет и специальные службы уже оповещены.

Ага, я вижу поток сообщений: «Госпожа куратор Цветанова-Флорес, ожидаем распоряжений»… «Госпожа куратор, рады вашему назначению»… «Госпожа куратор, приветствуем вас»… Теперь я, если потребуется, смогу запретить все полёты, приказать досматривать все прибывающие космические суда, установить особый режим на дорогах, поднять по тревоге спасателей…

Но ни в чем подобном пока нет необходимости. Тот, из-за кого случился весь переполох, коротает дни в изоляторе космопорта, передвигается только в кресле-коляске, регулярно сдает анализы, упорно именует себя Ульвеном Киофаром Джеджиддом и настаивает на скорейшем свидании с родственниками.

До чего же мне скверно. Даже слегка подташнивает. Вероятно, просто из-за того, что я до сих пор не позавтракала.

Я вызвала своего помощника по административным делам, тагманца Сэргэ (про себя я зову его «Сергеем»). Попросила принести мне прямо сюда, в кабинет, чай с бодрящими травами и какую-нибудь еду, не обязательно из ресторана. Да, я очень занята и должна быть всё время у монитора.

«Через пять минут завтрак будет у вас, госпожа Хранительница», – с готовностью отозвался Сэргэ. У меня недостало духу поправить: «…госпожа куратор».

Еду доставили из соседнего студенческого кафе в картонном боксе и картонном стаканчике. Всё незатейливо, но сытно и вкусно. По желудку разлилась блаженная теплота, и на душе стало чуть полегче. Как же сильно мы зависим от физиологии.

Приободрившись, я позвонила Маилле Ниссэй.