Шут. Книга II

Элея слабо кивнула и высморкалась. Дышать сразу стало легче и думать тоже.

– Уже поздно… – вздохнула Ваэлья, – у тебя не так много времени. В следующий раз лучше поплачь, когда будешь дома, а то мы опять не успеем поговорить о главном.

Элея смутилась и сразу взяла себя в руки.

– Матушка, но о чем?

– А ты уже успокоилась?

– Да… – принцесса вздохнула. – Вполне. Извини.

В ответ Ваэлья лукаво улыбнулась и, будто в нерешительности, тронула пальцем губу.

– И впрямь, – рассмеялась она вдруг, – любопытство лечит лучше любых утешений. Ох, Элея! Новости мои таковы, что впору не плакать, а плясать от счастья, – наставница опустилась в кресло напротив принцессы и качнула головой, будто сама до конца не веря своим словам. – Я получила письмо. Вернее сказать, послание. В это трудно поверить, но… На Островах откуда-то взялся маг.

– Маг?! – Элея так порывисто подалась вперед, что нервно дернулся огненный лепесток свечи, стоявшей на столике между двумя женщинами. Тени метнулись от стены к стене.

– Да. Маг. – Ваэлья и сама уже не скрывала волнения, ее голос звучал отрывисто, а пальцы рук сплетались в непредсказуемом нервном ритме. – Очень странный маг, который знает о беде, приключившейся с нашим Патриком. И осведомлен он слишком уж хорошо… Этот человек, – наставница сделала глубокий вдох и взглянула на Элею с улыбкой, дрожащей на губах, – он желает помочь нам… Только скрывает свое имя. И требует полнейшей секретности.

– О боги… – Элея до боли закусила костяшки пальцев, совсем как в детстве. – Матушка, это правда?!

– У меня есть все основания полагать именно так.

Ваэлья осторожно тронула Элею за локоть, и та, опомнившись, отдернула руку ото рта.

– И… когда?! Когда он придет?!

Мир вдруг стал в сотни раз огромней и ярче. Как будто после долгой зимы в темной комнате сняли дубовые ставни с окон… Как будто ворвался свежий ветер, напоенный запахами моря, несущий с собой хлесткие взмахи парусов на ветру и звонкие крики чаек.

– Завтра, – улыбка уже не сходила с лица наставницы. – Завтра ночью.

– Боги… – Элея нервно рассмеялась. – Мне опять придется покидать Брингалин втайне от всех.

– Я знала, что ты не захочешь это пропустить, – усмехнулась ведунья. – Потому и послала за тобой. Завтра Раол вновь придет, после полуночи. Будь готова. А теперь ступай, ступай домой и спи. Новый день не будет легким, тебе нужно набраться сил. Одевайся пока, я позову кучера.

– Матушка! Постой, – Элея ухватила наставницу за руку. – Я не понимаю, как же так? Ведь корабли сейчас почти не ходят. Откуда он взялся?! И… почему именно сейчас?

– Не знаю, дитя… Могу сказать лишь то, что тебе известно и без напоминаний. Ты начала действовать. Теперь река течет в твою сторону. И она несет тебе то, в чем ты нуждалась. Возможно, этот корабль, что готов принять тебя, стал той движущей силой, которая повлекла за собой изменения судьбы. Теперь многое будет переписано…

– И я никогда не стану королевой? – Элея отчего-то вовсе не испытывала терзаний по поводу пророчества Ваэльи. Скорее ей было любопытно.

– Велика вероятность, – невесело усмехнулась наставница. – Но, как знать… возможно, в следующий раз уже Патрик перепишет твою судьбу по новой. Нам неведомы все пути богов.

7

Ваэлья была права: новый день принес столько хлопот, что Элея едва успевала оказываться во всех местах, где требовалось ее присутствие. Гости, живущие на других островах архипелага и просто в дальних уделах Таана, начали прибывать с самого утра, и каждому, невзирая на степень его родовитости, следовало уделить внимание, позаботиться, чтобы покои соответствовали статусу, а сам гость чувствовал себя как дома. Ко всему в придачу ей приходилось выслушивать бесконечные потоки комплиментов – стараниями фрейлин наряды Элеи были продуманы до мелочей и действительно заслуживали внимания. С утра и до начала праздничного пира ей предстояло встречать гостей в одном платье, небесно-голубом с сапфирами, на вечер же было подготовлено другое, еще более роскошное. Сшитое из золотисто-белой парчи и отделанное жемчугом, оно ниспадало до самого пола, скрывая изящные туфельки. Осенние волосы Элеи, диадемой уложенные вокруг головы, оставляли открытыми шею и чуть обнаженные плечи. И под оба наряда полагался корсет… Жесткий, немилосердно сжимающий бока. Элея его ненавидела. Зато дамы были довольны результатом и улыбались пуще самой принцессы, когда за ее спиной раздавались восторженные восклицания на тему «как хороша, будто снова невеста!». Нельзя сказать, будто эти слова особенно радовали Элею – ей уже хватило одного замужества. Впрочем, она понимала неизбежность подобных тем в дворянских кругах. Наследница – и без мужа… Ну и мало ли, что бездетна? На Белых Островах бастарды никогда не считались большим преступлением…

В какой-то момент Элея, поразившись своей беспечной наивности, с внезапным прозрением поняла, что фрейлины неспроста выписывали вокруг нее круги и так старались нарядить покраше. За всеми этими невинными дамскими штучками, как всегда неприметно, маячили длинные руки Совета. А она-то, глупая, полагала, будто вся суета и впрямь только из-за того, что наследница стала на год старше! Какая слепота! Вот как бывает, когда все время думаешь только об одном…

«Меня хотят выдать замуж! – эта мысль была яснее ясного и пронзила сознание обжигающей молнией. – И отец все знает. О боги!»

Она быстро перебрала в уме список приглашенных и с ужасом осознала, что как минимум три почетных гостя могут попытаться сделать ей очень недвусмысленное предложение. Конечно, такие вопросы, как замужество наследницы, не решаются одной встречей и одним днем, но в этом деле ведь главное – положить правильное начало… Элею прошиб холодный пот при мысли о грозящих ей витиеватых речах родовитых господ и их настойчивых попытках пофлиртовать с принцессой. И ведь никуда от них не денешься.

Опасения эти не замедлили обернуться реальностью.

Первым к Элее подошел граф Диорн. Как и все гости из ближних владений, он прибыл в Брингалин ближе к вечеру, когда в тронном зале уже накрывали роскошные столы. Кириан Диорн был богат, молод, красив, даже умен и, как следствие, невероятно высокого о себе мнения. Граф полагал, что весь мир должен ежедневно падать к его ногам, а уж дамы – в первую очередь. Да они, в общем-то, и падали… Только вот принцесса никак не относилась к числу этих соискательниц графского расположения. К сожалению, красавчику Кириану еще предстояло это осознать. И, к еще большему сожалению, Элея должна была донести до него эту мысль так, чтобы ни честь, ни самолюбие графа не пострадали.

Диорн уже успел облобызать руку принцессы и отсыпать очередную порцию комплиментов, когда Элея явственно почувствовала исходящее от него то самое намерение заложить фундамент более интересных отношений. Логическое мышление и чутье не подвели: Диорн был из числа тех троих, кого она сразу определила как вероятных женихов.

На цветистые слова Кириана надлежало отвечать столь же утонченными фразами, ни в коем случае не лишающими претендента надежды. Элея подобным фокусам была прекрасно обучена, но, боги, как ей не хотелось опять начинать эти нелепые игры…

Положение спас непонятно откуда возникший придворный лекарь. У Тироя всегда была манера появляться неожиданно и совершать разные нелепые поступки. В Брингалине нередко язвили: мол, взяв на службу этого человека, король, что называется, попал по двум мишеням одной стрелой – завел себе и лекаря, и шута. Впрочем, Тироя при дворе ценили и уважали, несмотря на его пристрастие к кимину, легкую распущенность и язык без костей. Лекарь никогда не пытался кого-то обидеть, а обязанности свои выполнял более чем хорошо. И когда он вдруг образовался между принцессой и графом, Элея простила Тирою даже те примочки для лица из вонючего бажельника, с которыми ей как-то пришлось пролежать почти полдня.

– Ваша милость… – лекарь отвесил принцессе грациозный поклон, взмахнув сорванным с головы беретом. Длинные алые перья чиркнули по каменному полу, а в следующий миг уже вновь задорно торчали над темно-русыми короткими вихрами Тироя. Лекарь был старше наследницы лет на семь, но лукавые искры у него в глазах неизменно выдавали готовность к мальчишеским проделкам.

– У тебя что-то срочное? – Элея отвела взгляд от графского лица, изобразив глубокое неудовольствие, однако, будь мысль материальна, все вокруг заметили бы, как отчаянно ухватилась она за возможность прервать беседу.

Тирой возвел очи к высокому каменному своду и огорченно причмокнул, изображая нечто вроде сожаления:

– Да, Ваше Высочество. Леди Райми оскользнулась на ступенях и повредила лодыжку. – В отличие от других гостей, лекарь уж точно догадывался, что на самом деле Элея рада ему до нервической дрожи под коленками. Демонстративно сожалеющий взгляд в сторону графа был тому неоспоримым доказательством. – Она глубоко опечалена, но ей придется покинуть этот славный праздник. Посему баронесса желает видеть вас, чтобы лично вручить свой презент и выразить все слова почтения.

Казалось, еще чуть-чуть – и ухмылка таки расцветет на этой не особенно симпатичной, но такой обаятельной физиономии.

«Слова почтения! Сколько еще их будет сегодня?..» – впрочем, Элея испытала искреннюю жалость к тетушке: пожилая родственница была добра по натуре и приятна в общении. Несмотря на целый букет хронических болезней, с которыми ей приходилось бороться на протяжении половины жизни, леди Райми редко позволяла себе нудное стариковское брюзжание в отличие от тетушки Байри.

– Граф, – Элея вновь одарила Кириана Диорна своим милостивым взором и едва заметно склонила голову, – было так приятно поговорить с вами. Надеюсь, вы не обидитесь, что мне приходится покидать вас. Выказать почтение леди Райми – мой долг. К тому же, полагаю, мои фрейлины не позволят вам заскучать. Дина, Мирела, – она окликнула двух самых миловидных незамужних баронессок, – будьте любезны, составьте компанию графу Диорну. – Элея посмотрела на девушек долгим выразительным взглядом, давая понять, что это не просто просьба, а важное поручение на весь вечер – упаси боги ослушаться. – Идем, Тирой. Проводи меня к тетушке.

Сбежать из тронного зала, где уже собрались почти все гости, было настоящим счастьем. Едва только дверь его скрылась за поворотом коридора, Элея вздохнула с облегчением и позволила себе на пару мгновений прикрыть глаза, прислонившись к беленой стене.

– Вам нехорошо, Ваше Высочество? – бесстыжий лекарь тронул ее за пальцы, пытаясь заглянуть в лицо. Но Элея отвернулась и устало махнула рукой.

– Нет, Тирой. Все в порядке. Просто немного утомлена, – она невесело усмехнулась. – Попробовал бы ты целый день походить в корсете!

– От корсетов один вред, – хмуро заявил лекарь. – Я бы вам очень не рекомендовал пользоваться ими. – Он все-таки исхитрился и поймал Элею за руку, плотно прижав пальцы к ее запястью. На миг стал совсем серьезным, что-то там выслушивая, а потом вздохнул и отпустил принцессу. – Еще час. Ну, может быть, два. Не больше. Потом э т о надо снимать.

– Тирой! – она не выдержала и фыркнула сердито. – Избавь меня от моралей! Я знаю все не хуже тебя. – Элея глубоко, насколько могла, вздохнула и кивнула в сторону гостевых покоев. – Веди уже.

«Он и впрямь чем-то походит на Патрика, – думала она, идя за лекарем, – только старше и не такой… светлый».

При одной лишь мысли о шуте сердце застучало быстрей, а к лицу прилила кровь. Да, Пат всегда, даже когда насмехался над индюками-дворянами, оставался непостижимо светлым. От него исходили невидимые потоки радости и чистоты. Как будто на малыша смотришь… Руальдов любимчик, хоть и вышел давно из молочного возраста, каким-то чудом сохранил это внутреннее сияние.

«Впрочем, – одернула себя Элея, – не исключено, что мне просто все кажется. И Пат нисколько не лучше того же Тироя. А эти мои ощущения обычны для всякой влюбленной женщины. И даже Ваэлья может быть предвзята, она ведь тоже любит его…»

Задумчиво глядя на пышные алые перья, реющие над головой лекаря, Элея не в первый уже раз с сожалением подумала, что ей совсем ничего не известно о прошлом шута. Лишь раз он обмолвился о монастыре и жизни в бродячем балагане. Но почему так вышло? Кто его родители? Каковы были те люди, с которыми Патрик вырос и научился своим удивительным трюкам?

Ничего-то она не знала.

Посещение тетушки заняло не слишком много времени – все-таки принцесса не могла долго отсутствовать на собственном празднике. Но немного отдохнуть, беседуя с леди Райми, Элея все же успела. И подарок ей неожиданно пришелся по сердцу.

Да что там по сердцу…

Седая хромоногая тетушка подарила своей титулованной родственнице маленькую статуэтку из серебра. Эта вещь не имела большой ценности, но при одном взгляде на нее у Элеи пресеклось дыханье.

Шут. Маленький смеющийся мальчик в костюме с бубенцами.

У серебряной фигурки величиной не больше пальца было живое доброе лицо в обрамлении летучих, едва заметно вьющихся волос. Мальчик шел по канату… такому же невидимому, как и ветер, растрепавший его вихры и рубашку. Видно, мастер был настоящим чудесником: не имея подставки, фигурка не падала, маленький акробат твердо держался на ногах. И вся статуэтка казалась удивительно живой и легкой, даром что весила вполне соответственно материалу.

Элея даже думать разучилась на несколько долгих минут. А тетушка лишь похлопала ее по руке своей сухой морщинистой ладошкой и пожелала счастья.

Между тем гости уже успели потерять виновницу торжества. Пока Элея сидела у леди Райми, на остров опустились густые синие сумерки, а в тронном зале зажгли свечи в огромном канделябре под потолком и еще множество факелов вдоль стен. Не успела наследница войти под его высокие своды, как ее стремительно окружили фрейлины, упрекая в забывчивости: Элея совсем упустила из виду, что ей необходимо переодеться в вечерний наряд. Хорошо хоть ответственные дамы в последний момент успели изловить принцессу прежде, чем она явилась на торжество.

Словом, еще какое-то время ушло на переодевание.

Когда Элея, наконец, появилась в тронном зале, гости, восседавшие за широкими столами, разом отвлеклись от созерцания пока еще не тронутых блюд, шумно обрадовались и наперебой принялись рассыпаться в комплиментах. В ответ принцесса лучезарно улыбалась, искренне стараясь в этот момент быть, как Пат, – просто дарить людям свой свет, свою доброту, все лучшее, чем богата душа. Они ведь не виноваты, что наследница не любит шумных праздников. Что в этот день она больше всего на свете желает лишь одного – поскорей сесть в неприметный уличный экипаж и оказаться рядом с тем единственным человеком, ради которого ей хотелось бы блистать нарядами и даже терпеть несносный корсет.

А вечер казался просто бесконечным. Одно угощение следовало за другим, вино лилось рекой, музыканты играли без остановки. В том числе и Тьеро, который, наконец, перестал напомаживать волосы и носиться со своей печалью, превратившись из ходячего недоразумения в приятного со всех сторон человека. Под веселый звон его лютни Элея перетанцевала в этот вечер с половиной мужчин. И, конечно же, от половины из этой половины приходилось выслушивать бесконечные похвальбы.

Мужчины! Они присматривались к ней, просчитывали каждое ее слово, изучали… чтобы понять наверняка, откуда и когда лучше всего пойти в атаку.

Подарков тоже было много. И все до неприличия роскошные, как будто и впрямь на свадьбу. Дорогие украшения, меха, наряды. От барона Свела – чистокровный жеребец, от маркиза Гармеля – отборнейшие листья кимина. От семьи Файра – бесценное золотое вино. Впрочем, традиции нарушать не след: Элея уже догадывалась, кому из подданных будет передарена большая часть этих подношений. И пусть! У господ потенциальных женихов останется меньше поводов думать, будто их дары в самом деле что-то значат для принцессы.

Несколько раз Элея ловила на себе взгляд менестреля. Тьеро в этот вечер был, наверное, по-настоящему счастлив. Его лютня звучала не смолкая, а звонкий голос услаждал слух самых знатных людей в королевстве. И все же почему-то он ждал одобрения именно той, кому был «подарен». Что ж, он заслужил это. Смешной чудак… Когда затихла очередная мелодия, украшенная переливами флейт, Элея подошла к Тьеро и незаметно поманила его за собой. Выйдя из зала, она дождалась музыканта в полумраке соседнего коридора.

– Ваше Высочество… – Тьеро, как обычно, попытался упасть перед ней на колено, но не успел. Элея ухватила его за локоть и отвела в сторонку, подальше от освещенного прохода. Приложив к губам палец, она улыбнулась юноше и сняла с себя золотой медальон, украшенный королевским гербом. Элея надела его на шею своему менестрелю и нежно поцеловала его в лоб. А потом, не оглядываясь, поспешила обратно в тронный зал.

Она знала: теперь Тьеро поймет, что милость принцессы не обошла его стороной. А дворянам этот медальон на груди музыканта даст богатую пищу для домыслов и сплетен. И прекрасно: меньше останется шансов догадаться об истинных заботах наследницы.

Между тем близилась полночь. Элея понимала, что странный неведомый маг не будет ее дожидаться в отличие от Раола, который уже наверняка нанял экипаж и велел кучеру хоть всю ночь караулить.

А еще она устала. Устала так, что ноги то и дело норовили заплестись одна за другую. Корсет превратился в орудие пытки: тугие шнуры многократно усиливали остальные неприятные ощущения – громкие голоса, яркий свет, обилие всевозможных запахов и звуков… Мир вокруг превратился в какой-то кошмарный сон, из которого надо было бежать как можно скорей. По опыту Элея знала, что гости угуляются только ближе к середине ночи, но, к счастью, ее партия в этой игре уже была исполнена. Оставалось только красиво раскланяться и с достоинством удалиться. Впрочем, кланялись как раз ей, а сама принцесса только благосклонно кивала каждому, кто еще был способен объективно воспринимать действительность и интересоваться чем-то, кроме вина, кимина и обольщений.

Иные изъявили желание проводить принцессу, но тут уже король недвусмысленно дал понять, что его дочь и без того уделила гостям достаточно внимания. Элея была ему очень благодарна. Поняв, что никто не увязался за ней следом, она скинула туфли и, подхватив подол, побежала к своим покоям. Желание поскорей избавиться от корсета придало сил, и вскоре она уже захлопнула за собой дверь спальни, громко выкрикивая имена служанок. Заспанные Рия и Саэль опрометью бросились к принцессе, которая неистово пыталась расстегнуть застежки на спине. В четыре руки девочки быстро расшнуровали платье, а затем и корсет. Когда он, наконец, упал на пол, Элея застонала от облегчения и, вышагнув из юбок, повалилась на кровать.

– О боги… – она прикрыла глаза, и мир тотчас же завертелся вокруг, тело показалось ей невесомым, а кровать медленно начала таять, превращаясь в облако.

Ее разбудили осторожные прикосновения одной из служанок. Рия, виновато опуская глаза, пробормотала, что явился давешний посетитель. Приподняв голову, Элея услышала, как в соседней комнате приглушенно звучит голос Раола.

– Ох… – она с трудом села, стиснула лицо руками, пытаясь отогнать сон. – Сколько я проспала?

– Лишь несколько минут, Ваше Высочество, – Рия протянула ей кружку с теплым молоком. В белом напитке медленно таял золотистый мед.

– Что ж… И то хорошо. – Элея взяла кружку, но едва сумела сделать глоток – сердце уже стучало, как молот по наковальне, хотя она еще даже замка не покинула. Стучало, спешило – к Патрику… А умница Рия стояла наготове, ждала приказаний. – Будь добра, подай мне платье для прогулок, только поскромней. И сапоги! – Ей вовсе не хотелось снова оказаться в таком же глупом положении, как вчера.

8

В гостиной горел только очаг, да и тот не в полную силу, поэтому вся комната была окутана густым полумраком. Ваэлья отослала Раола в его каморку на чердаке и велела не высовываться оттуда до утра. То же самое касалось и остальных слуг – все трое давно спали. Наставница сама вскипятила воду и почти силком заставила Элею выпить целую кружку какого-то отвара с душистым ароматом луговых трав и слабым привкусом кимина. После того как кружка опустела, принцесса почувствовала себя почти живой. Невыносимое напряжение минувшего дня немного отступило, и даже отчаянное желание забыться беспробудным сном как будто стало не таким острым.

Впрочем, наставница полагала, что немного вздремнуть Элее не помешает. Она принесла теплый плед и заботливо укрыла им свою дорогую гостью. Обида между ними прошла сама собой: Элея попросту не умела долго держать камень за пазухой. Да и не хотела.

«Самое ужасное – это ждать, – подумала она, сворачиваясь клубком на мягкой софе. – Но неужели этот день все-таки настал?»

Элея боялась даже представить себе, как все случится. Каким вернется ее шут… Она много мечтала об этом. Представляла себе, как они встретятся в первый раз, как Пат обрадуется ей… Нет, конечно, Элея не была насколько глупа, чтобы верить в эти свои фантазии. Прекрасно понимала: такой Патрик и в самом деле – лишь плод ее воображения. И все самое чудесное, что связанно с ним, не более, чем сладостная игра ума. Не будет он никогда ее мужчиной. Потому что королева может выйти замуж за безродного шута только в детских сказках. А наяву такое не случится никогда.

Он никогда не прикоснется к ее устам своими смешливыми мальчишескими губами.

Никогда не подхватит на руки и не прижмет к груди.

И никогда не станет отцом ее детей.

Зато он будет жить.

Он будет жить…

Элея была уверена, что минуты – или часы – до прихода таинственного мага обернутся бесконечностью, но стоило лишь прикрыть глаза, как сладкий сон окутал ее нежнее пледа, унес в те миры, по которым, возможно, блуждал и Патрик.

– Вставай, дитя. Вставай. Наш гость пришел, – голос наставницы вплелся в волшебное сновидение, развеяв его, и Элея распахнула глаза, одновременно чувствуя, как лихорадочно застучало сердце – то ли от внезапного пробуждения, то ли от предвкушения долгожданного чуда. Поднимаясь со своего уютного ложа, она видела, что ведунья поспешно направилась к двери. Похоже, минутой прежде звякнул входной колокольчик, которого принцесса не услышала сквозь крепкий сон.

Когда Ваэлья вернулась в комнату, за ней следовал невысокий человек, с головы до ног укрытый темным плащом. Вероятно, он не ожидал встретить в этом доме кого-то еще: увидев Элею, гость застыл на мгновение, а потом с достоинством склонил голову и, не говоря ни слова, направился к лестнице на второй этаж. Ваэлья лишь указала ему, где находится спальня шута и отступила в сторону, позволяя пройти. Она не пошла следом и ничего не спросила. Когда дверь за странным незнакомцем закрылась, Элея схватила наставницу за руку и крепко сжала.

– Матушка! – горячо зашептала она. – А если у этого человека недобрые намерения? Если он замыслил дурное?!

– Нет, милая… нет. Я, конечно, не маг, я всего лишь имею в себе искру настоящей Силы, но этого достаточно, чтобы почувствовать истинные намерения человека. Наш гость пришел с чистыми помыслами. Он не причинит Патрику вреда. Успокойся. – Ваэлья привлекла Элею к себе и легонько похлопала по спине. – Если будет на то воля богов, все у нас теперь наладится…

Но тревога Элеи не стала меньше.

– Матушка, отчего же он так прячется? И не сказал ничего!

– Как раз последнее наводит меня на мысль, что он не просто скрывает свою личность, но боится быть узнанным, – Ваэлья бросила на закрытую дверь долгий пристальный взгляд. – Даже если лицо закрыто, голос может выдать… Я почти уверена, что этот человек – из твоего бывшего окружения. Из Закатного Края. Среди моих знакомцев никогда не было истинных магов. Кроме Патрика. А этот… он действительно силен, от него исходят такие волны энергии, что свойственны лишь немногим обладателям колдовского дара.

Наставница вдруг замолчала на полуслове. Она вскинула палец, предостерегая Элею от каких-либо вопросов, и замерла с напряженным лицом. В глазах ведуньи плясали огненные точки – отражение тлеющих в камине углей, но взор ее застыл, будто темная вода, подернутая льдом. Казалось, весь дом вдруг попал в эти ледяные оковы – время замедлилось настолько, что Элея не ощущала ни своего дыхания, ни биения сердца. Но она видела, как медленно, точно во сне, шевелились губы Ваэльи, как задрожали ее ладони, обращенные пальцами к небу.

«Она помогает ему, – поняла Элея. – А я ничего не могу сделать, я ничего не смыслю в этих делах! – Она зажмурилась, как никогда осознавая собственную неполноценность, мучительно пытаясь почувствовать неощутимое, уловить эти волшебные потоки, наполнившие старый дом. – Патрик! Свет мой, счастье мое… вернись! Вернись, милый, молю тебя!»

Может быть, ей только показалось, а может, этот отчаянный призыв и в самом деле вплелся в беззвучную песню двух наделенных Силой людей, что изо всех сил пытались вытащить шута с того света. Может быть, ей только почудилось, но на краткий миг Элея увидела его – эти ясные глаза цвета осеннего неба…