Сквозь порох и пар

Тритон взял со столика широкий шприц, наполненный мутноватой зелёной жидкостью. Пощёлкав пальцем, по колбе, он нажал на поршень, выпуская оттуда весь воздух, ведь ему нужен был живой, а не мёртвый бонарист. Капитан аккуратно ввёл иглу шприца в шею и нажал на поршень, вводя в его кровь боевой коктейль из смеси разных наркотиков. Жёлтая жидкость медленно втекла в кровь заключённого. Он резко распахнул веки, бешено вращая глазами с просто огромными зрачками. Он задёргал конечностями, пытаясь высвободится из оков цепей. Тритон отошёл на шаг, дожидаясь, когда шок от боевого коктейля пройдёт и организм полностью примет себя в всю химию.

– Очнулся, скотина? – ухмыльнулся Тритон, смотря в медленно сужающиеся зрачки висящего бонариста, – Говорить будешь или подождём?

– Быстрый ты, зараза… – оставив родной язык, пленник облизал пересохшие губы, осматривая цепи, на которых и был подвешен, – Думал, что так расправлюсь…

– Ты гляди на него. По-нашему лабает, как мы с тобой! – Тритон повернулся к другу, удивлённо покачав головой, – Значит беседа пойдёт несколько быстрее. – капитан поставил перед собой стул и сел на него, сложив руки на его спинке, – Нахрена вас направили на такую миссию?! То, что ты наёмник, даже не пытайся говорить. Не в первый год живу.

Пленник дёрнулся от пробежавшей по телу дрожи, что свидетельствовало о том, что организм полностью усвоил влитый в него состав, – А кто же мы тогда? – бонарист непроизвольно задёргался.

– Республика готовит вторжение?

– Так я тебе и сказал! – бонарист сплюнул на пол перед Тритоном.

Капитан покивал и подошёл к столику, выискивая нужный инструмент. Перед ним бы разложен целый арсенал, который использовался на допросах. Проведя пальцами по инструментам, он подхватил молоток, подкидывая его и примериваясь к тяжести. Удовлетворённо кивнув, капитан вернулся к пленнику и с размаху опустил его на вполне себе человеческую грудь бонариста. Раздался хруст костей и Тритон почувствовал, как сломалась пара рёбер у пленника, который, в свою очередь, лишь прошипел от боли. Поняв, что рёбра не сильно беспокоят бонариста, Тритон откинул молоток и поднял скальпель. Крутанув его в пальцах, капитан начал медленно вырезать слово на груди пленного. Тонкое, заточенное лезвие скальпеля без каких-либо проблем проходило сквозь мясо, разрезая мясо и жилы. Алая кровь струилась по торсу пленного, капая с него и звонко разбиваясь о бетонный пол. Руда жизни медленно исходила из тела пленника, создавая своим звоном симфонию смерти. Пленник мычал и стонал, не размыкая губ, пока Тритон, ни чувствуя ни капельки сожаления, довырезал «АД» на животе пленника. Тот сокрушённо ослаб, свесив голову и тяжело дыша, продолжая подрагивать от бушующего внутри крови коктейля.

– Зачем вас послали?! – Тритон приподнял голову пленника, смотря ему прямиком в глаза.

– Я ничего тебе не скажу… – одними губами прошептал бонарист.

Капитан забрал у Пугача пистолет и навскидку выстрелил в колено пленного. Тот заорал нечеловеческим голосом, чувствуя, как раздробилась на мириады осколков его коленная чашечка. Лужа крови под бонаристом быстро увеличивалась, а штурмовик медленно ввёл в рану скальпель, проворачивая его в ноге. Крик сменился воем. Настолько древним и первобытным, полным истинного ужаса, что стоящий в углу здоровяк почувствовал, как по его спине пробежала целая дивизия мурашек.

– Отвечай! – Тритон с размаху ударил пленника снизу-вверх, лишь чуть не ломая челюсть, – Нет. Ты не умрёшь. Будешь мучиться у меня здесь до падения небес, но скажешь правду.

Капитан штурмовиков откинул в сторону скальпель и взялся за грубо сложенные плоскогубцы. Он обхватил губами инструмента и резко нажал на ручки. Хруст, крошащегося зуба заполнил комнату, а крик сменился скулением побитой собаки. Бонарист сжался, наполненными страхом глазами, смотря на Тритона и боясь пошевелиться. Капитан же, подошёл к столику и аккуратно взял прозрачную стеклянную банку, которая была наполнена отблёскивающими медью нитями. Он подошёл к пленнику и дал ему посмотреть на банку.

– Знаешь, что это такое? – он постукал пальцем по стеклу, – Ты точно знаешь. Живая проволока. Да, это именно она. Она не кормлена практически неделю, и ты помнишь, что тогда будет? Она учует кровь и вонзится в твоё тело. Она будет пробивать твоё мясо и оплетать органы, медленно отравляя их и заставляя их гнить. Ты умрёшь, но будет это медленно и мучительно. Ты будешь умолять меня застрелить тебя, но я буду лишь смотреть за твоими страданиями…

– Мы… Мы отвлекали войска… – бонарист шмыгнул, трясясь от обуздавшего его ужаса, – Мы смертники… Каждый из нас смертельно болен… Мой мозг отравлен и медленно умираю, но вам нужно искать агентов…

Больше он ничего сказать не успел, содрагаясь в сильнейшей дрожи, после чего отключился. Тритон вытер руки о лежащее на столике полотенце, подзывая к себе стоящего за дверью надсмотрщика. Он открыл дверь и посмотрел на штурмовиков напуганными глазами.

– Он в отключке. Перевяжите его – он ещё может пригодиться.

Быстро приняв приказ, надсмотрщик подозвал к себе местного медика, пока пара штурмовиков вышла наружу из душных подземелий тюрьмы. Тритон то и дело ловил на себе осуждающий взгляд Пугача, который внешне до сих пор выглядел спокойным.

– Не я пришёл на их землю, а они на мою. – отметил капитан, смотря в сверкающее на небе солнце.

Глава 8

Пленный бонарист не обманул. В Желтоозёрск, пользуясь общей суматохой, проникли десятки агентов из республики Бонар, который упорно принялись развивать там свою шпионскую сеть. Личная гвардия молодого Императора быстро и эффективно провела несколько операция, один за другим, арестовывая агентов, предотвращая беды для восточного остатка Империи. Флот Империи Белых Островов, стоящий на рейде на границах, развернулся и ушёл, видимо не решаясь нападать на хорошо укреплённый порт. В бывшей столице, треугольные пытались разрешить продовольственный кризис, не обращая внимания на отколовшуюся провинцию в которой происходила своя игра. Потоки новобранцев за всё время сильно сократилась, превратившись из бурной реки в скудный ручеёк. Однако Виваевский почему-то медлил, не пытаясь вернуть оставшуюся часть страны, но явно заботила его не вероятная смерть соотечественников.

Тритон всё же вступил в армию, приняв звание майора. Сразу же, по вступлению, он принялся за муштру своей роты, а затем занялся вычищением окрестных лесов от расплодившихся бандитов и изредка отбивали нападения из Срединного царства. Престиж и влияние штурмовой роты росло в геометрической прогрессии и это не могло не отражаться на самой личности их командира – Тритоне.

После одной из тренировок, когда Тритон сидел на скамейке и тяжело дышал, сложив руки локтями на покатые бока шлема, к нему подошёл какой-то боец, в форме которого сочетались гражданские и военные элементы одежды. Солнце пекло нещадно, но майор даже и не думал делать поблажки для своей роты, понимая, что к ней быстро возвращается слава одного из элитнейших отрядов на континенте.

– Вы майор Вратов? – боец подошёл вплотную, осматривая вспотевшего офицера.

– Так точно. – Тритон утёр выступивший на лбу пот тыльной стороны ладони, – А кто интересуется?

– Господин Купецкий. Он приглашает вас на личную аудиенцию сегодня. Если вам будет удобно, то я могу вас привезти туда прямо сейчас.

Незаметно рядом оказались огромный Пугач и светловолосый Мотылёк, а Тритон посмотрел на прибывшего бойца. Он был серьёзен, а множество шрамов, покрывающих его лицо, указывали на то, что он больше привык посылать во врага пули, чем переносить письма, словно гонец.

– Я прибуду сам. Передайте мне письмо и скажите Купецкому, что я прибуду в течении дня.

Тритон отправился в душ, смывая с себя пот вместе с усталостью. Рыжебородый пугач был оставлен в части для управления ротой, а молодой Мотылёк отправился вместе с командиром в качестве поддержки. Не смотря на ранение, светловолосый боец смог быстро восстановиться и вернуться в строй роты. Дворянское происхождение и воспитание сделали из него прекрасного воина, сила которого ограничивалась лишь отсутствием опыта.

Именно с Мотыльком, переодевшись в повседневную форму, они, на борту внедорожника, поехали на написанный на письме адрес. Тритон сидел на пассажирском сиденье, поправляя кобуру с трубчатым пистолетом. Через несколько часов они оказались перед производственным зданием высотой в шесть этажей. Мотылёк заглушил мотор, и Тритон выпрыгнул из машины. Перед входом из стеклянных дверей, стояли двое бойцов в странной форме и с короткими карабинами в руках. Это было удивительно, ведь после покушения на княгиню простым гражданским было запрещено носить при себе любое оружие, а привратники не были похожи на бойцов регулярной армии, а для ополчения были слишком хорошо вооружены.

– Мы прибыли к господину Купецкому по его личному приглашению. – Тритон протянул охраннику письмо.

Боец с натянутой на лицо маской, быстро пробежался по длинным строкам письма. Затем, просканировав взглядом лицо майора, он безмолвно пропускает штурмовиков внутрь здания. Военные прошли внутрь, где на мягком стуле их ждал тот самый боец, который и передал письмо майору. Он махнул рукой, и они вошли в лифт на паровой тяге, который быстро поднял их на шестой этаж. Тритон, слушая шелест тянущих их вверх тросов. Боец был серьёзным, и Тритон опасался входить с ним в небольшое помещенные, но понимал, что простой человек не осмелился бы просить аудиенции у главы штурмовиков.

Они оказались на шестом этаже и, выйдя из дверей лифта, оказались в коридорчике перед небольшим кабинетом. Перед дубовыми дверьми стоял один из охранников, который держал в руках помповый дробовик. Сопровождающий их шрамированный боец кивком отдал команду, и другой охранник отпер дверь, пропуская штурмовиков внутрь. Там, в богато уставленном иностранной мебелью кабинете, за дубовым столом сидел мужчина.

Он был лет сорока от роду и имел не сильно высокий рост. На треугольном, увенчанном седеющими чёрными волосами, были посажены зелёно-голубые глаза, один из которых был закрыт моноклем. Он поднял своё начинающее стареть лицо, а затем и поднялся сам, показывая свой отлично сшитый синий шерстяной костюм в редкую и узкую белую полоску. Жестом руки он выгнул бойца из своего кабинета и подошёл к ожидающему майору.

– Я долго ждал нашей встречи! – Купецкий наклонился и двумя руками пожал протянутую Тритоном ладонь, – Не думал, что, когда ни будь встречусь с столь влиятельным командиром.

– Давайте ближе к делу. – Тритон ответил на рукопожатие, не проявляя ни единой эмоции.

– Да-да конечно. – Купецкий вернулся на своё место и предложил штурмовикам сесть, что они и сделали, – Предполагаю, что вам нужны ответы зачем я вас сюда пригласил. – мужчина постучал пальцами по столешнице, – За последний месяц, вы, Майор, получили народное призвание и немалый авторитет среди лояльных короне сил. Конечно, это не остаётся без внимания генерала Виваевского, но кто вы для него? Враг или союзник?

Тритон не стал мгновенно отвечать. Он давно понял, что в нынешней ситуации не один офицер не может остаться в стороне от происходящего внутри лоялистов. Он смотрел в сосредоточенные глаза Купецкого, вспоминая всю добытую на него информацию. О его рождении достоверной информации не было, но многие в городе судачили о том, что Купецкий происходил из простой семьи, работающей в поле. В будущем, тяготясь своим происхождением, на скопленные средства смог подкупить одного из имперских чиновников, который переписал ему документы, присвоив младший дворянский статус, открывая молодому парню многие дороги. Тогда на страницах истории он и появился, как Купецкий. Позже, он стал одним из чиновников своего земства, а затем карьера пошла в гору, из-за чего тот не шёл по ступенькам, а спокойно ехал на лифте благополучия. За год до убийства Императора, Купецкий стоял на посту министра хозяйства Восточного Края, в котором он и встретил клику Виваевского, стремительно закрепившись в его правительстве. Но что он хотел сейчас?

– Я полагаю, вы мне предлагаете союз? – Тритон достал пачку сигарет из нагрудного кармана и закурил, чувствуя исходящее от Мотылька напряжение, – И на каких условиях.

– Люблю военных. Вы быстро говорите и делаете это по делу. – Купецкий тоже закурил, но вместо белой сигареты, министр держал в зубах толстую, импортную сигару, – Да, именно это я и предполагаю. Нужна мне от вас защита. Да, у меня есть небольшой отряд для моей собственной защиты, но по сравнению с армией это плюнуть и растереть. Вы же, авторитетный и опытный командир, который сможет помочь мне в случае конфликта.

Тритон не ответил, но быстро встал из-за стола, мгновенно выхватывая из кобуры свой пистолет. Мотылёк понял всё сразу и успел взять на прицел охраняющего бойца, заставив поднять того руки и не позволяя поднять дробовик. Сам же командир штурмовиков медленно подошёл к испуганному Купецкому, который от страха сжал пальцы на столешнице и не размыкал их.

– Вы вздумали тут детский сад разводить, когда наша Родина раздирается гражданской войной? Когда брат стоит против брата, а отец против сына?! Неужели, ты один из тех паразитов, которые кормятся за счёт простого народа, стараясь загрести под себя всё больше и больше власти?! – холодный ствол пистолета вжался в лоб Купецкого.

– Нет-нет! Я не это имел ввиду! – Купецкий медленно разжал пальцы, – Я всего лишь хочу, чтобы наши с вами жизни были в безопасности.

– Если я узнаю, что хоть кто-то из вас попытается подмять власть под себя, то лично всажу пулю прямиком из этого пистолета.

Тритон вернул оружие обратно в кобуру и вместе с Мотыльком вышел из здания, ощущая между лопаток испепеляющие взгляды бойцов Купецкого. Тритон пытался унять злость внутри себя, но лишь распалялся всё сильнее и сильнее. Уже в лифте он ударил кулаком по металлической стенке, оставив там вмятину.

– Командир, можно вопрос? – Мотылёк посмотрел в глаза Тритону.

– Дерзай.

– Почему вы его так не возлюбили? Он даёт вам дельное предложение. Вы предполагаете, что будет, если генерал снимет с вас свою милость?

– Мотылёк, дружище, – командир положил ему руку на плечо, выйдя из дверей, – ты, благодаря своему происхождению и образованию, лучше меня в политике разбираешься, но за прошлый месяц должен понять, что с чиновниками у меня в принципе взаимная нелюбовь. Готовы мы друг другу пасти рвать.

Вернувшись в свою часть, Тритон засел в арсенале, самолично пересобирая и прочищая всё имеющееся там оружие. Это монотонное занятие всегда восстанавливало спокойствие в его голове, структурируя мысли. Вышел он из арсенала уже под вечер в специально созданном там подкопе. Оказавшись за сетчатым забором части, Тритон проверил своё снаряжение и через лес двинулся в сторону города. Там, в нескольких километрах, у одного из притоков стоял элитный во всех его проявлениях посёлок. Густые сады, искусные заборы, крепкие и красивые сады, охранники из числа частных военных формирований, защищающих местных богачей.

Тритон, спустя несколько часов прямого хождения через лес, смог обогнуть город и сел на опушке леса, рассматривая посёлок сквозь окуляры бинокля. Вдоль посёлка патрулировали вооружённые солдаты, а жители, судя по отсутствию света в окнах, уже крепко спали. Тритон вернул бинокль в подсумок и быстрой перебежкой оказался у высокой бетонной стены посёлка. Штурмовик размотал крюк-кошку и перекинул её через забор. Потянув за верёвку пару раз, командир полез по ней вверх и вскоре перемахнул через стену, оказавшись внутри посёлка. Свет стоящих фонарей, показал его тёмную фигуру на улице, и он рванул к нужному дому, перемахнув через невысокую ограду. Гараж был пристроен к дому и Тритон, подпрыгнув, зацепился руками за край крыши и подтянувшись, оказался наверху, скрываясь в тени. Аккуратно забравшись на крышу второго этажа, он как можно тише пошёл по крыше, подходя к слуховому окну. Неожиданно, тёмные облака изверглись ливнем, обрушивая тонны воды на землю. Тритон поскользнулся на крыше и чуть не рухнул вниз. Зацепившись за раму слухового окна, он встал на колено и вытащил из сухарной сумки ручную дрель. Радуясь дождю и матерясь при этом, он аккуратно высверлил держащие раму винты и держа её маленький вес на одной руке, забрался на чердак дома. Медленно положив крашенную в белый раму окна, он вернул инструмент на место и подполз к люку. Он оказался не заперт и потянув за кожаную петлю, Тритон открыл себе путь вниз. Зацепившись руками за край, он тихо спрыгнул вниз, упав на мягкий, узорчатый ковёр, который покрывал весь коридор на втором этаже. Моментально в руках штурмовика оказался трубчатый пистолет и длинный нож с треугольным лезвием, напоминавшем лист ивы. Самодельную карту дома, полученную от бармена, он помнил наизусть, а потому медленной поступью пошёл по тёмному коридору. В конце него была красивая, резная дверь из красного дерева и Тритон, положив ладонь на руку, провернул её, отпирая дверь.

Внутри комнаты с зелёными стенами, за столом, уваленным множеством бумаг, спал дородного вида мужчина в белой рубашке, пошедшей пятнами из-за обильно выступившего пота. Тритон медленно запер дверь и обошёл стол по круг, держа храпящего мужика на прицеле своего пистолета. Помимо бумаг, на столе стояла ажурная стеклянная бутылка, на донце которой до сих пор была янтарного вида жидкость. Тритон схватил мужика за его редкие, приглаженные волосёнки и оттянул назад голову, приставив клинок ножа к шее.

– Ч-что… – пьяный мужчина с усердием проснулся, еле открыв глаза, – Ты кто *ик* такой?

– Смерть твоя. – Тритон чуть сильнее надавил ножом на шею, подрезая верхний слой кожи, от чего тоненькая струйка крови потекла по жирной шее мужчины, – Где документы, о отправке оружия налево?

– Ты знаешь кто я такой?! – он попытался было встать, но получив рукоятью ножа в затылок, быстро обмяк, – Тебе чего *ик* надо?

– Книга учёта о отгрузке оружия срединникам. Быстро!

– Ты же отсюда не уйдёшь… Тут охраны целая рота… – мужчина качался, пытаясь прийти в сознание, протягивая руку к бутылке, – Будешь как кролик после охоты…

Тритон вздохнул и одним движением впихнул галстук в рот мужчины, после чего перехватил пистолет и с размаху резко ударил им по пальцам мужчины, слушая, как хрустят фаланги под рукоятью пистолета. Жирный мужчина хотел было завизжать, но инородные предмет в его рту не дал ему этого сделать.

– У тебя есть два варианта: либо ты быстро отдаёшь мне документы и получаешь свинцовое избавление, либо, – Тритон вытащил из нагрудного кармана пузырёк с кристалликами далита, – я всыплю тебе весь этот пузырёк и больше часа ты будешь испытывать адские муки, желая, чтобы я тебя пристрелил.

При виде пузырька в руках штурмовика, мужчина съёжился и мелко закивал. Тритон отпустил его волосы, и пьяный мужчина заковылял к одному из углов комнаты. С трудом отодвинув стоящий там комод, он потянул за одну из досок и открыл подпол. Он несколько секунд там копался и резко повернулся к Тритону. Он увидел, как в руках мужчины в свете лампы блеснул воронённый ствол пистолета и сам вскинул своё оружие. Хоть пистолет в его руках имел детище оружейного гения – интегрированный глушитель, но даже так хлопок оказался весьма громким. Медленная пуля влетела в голову пьяного и провернувшись там, вылетела с частью мозга, забрызгав зелёные стены. Мужчина рухнул на пол, а Тритон подошёл к проёму в полу. Там в углублении лежала забрызганная кровью папка. Подняв её, он оттёр страницы от крови висящем на стуле пиджаком и убедившись в том, что это нужный ему документ, он быстро выбежал в коридор.

– Вы кто такой?! – закричала высокая и худая, уже не такая молодая женщина, вставшая посередине коридора.

Не найдя ничего лучшего, Тритон ударом ноги в живот отправил женщину в полёт, и та упала посередине коридора. Штурмовик перешагнул не подающее признаков жизни тело и вновь зацепившись за край потолка, подтянулся и оказался на чердаке. Выбравшись из дома, Тритон услышал, как за стеной лает собака и пригнувшись, побежал вдоль забора. До сих пор льющийся ливень скрывал шаги штурмовика, но тот, матерясь про себя, вышел прямиком к единственному входу в посёлок – военному КПП. Стянув маску с лица, он вышел на свет.

– Стоять! Кто идёт?! – послышалось со стороны КПП и в свете газового фонаря, штурмовик заметил, как в него целиться из винтовки.

– Солдат, ты совсем охренел на офицера оружие наставлять?! – взревел Тритон, широко шагая в сторону бойца.

– А, это вы, ваше благодродие… – солдат вернул винтовку обратно на плечо, испуганно смотря на стоящего перед ним штурмовика и вытянувшись в струнку, – Не признал, господин майор!

– Вольно! – скомандовал офицер и спокойным шагом прошёл рядом с солдатом.

– Вашброде, вы пойдёте пешком в такую погоду?

Тритон не ответил и пошёл по прямой дороге, натянув на голову капюшон. Выйдя из поля зрения стоящего на въезде бойца, он свернул в лес и как можно быстрее двинулся обратно в сторону своей военной части. Через несколько часов, уже глубокой ночью он вернулся в своё жилище и спрятав журнал между матрасов, быстро вырубился.

На следующее утро его разбудил вошедший в его комнату здоровяк Пугач. Он принёс в руке письмо с указаниями, которое майор и раскрыл, протерев пред тем свои заспанные глаза:

«Майор Андрей Вратов, ваша рота должна немедленно выступить на Запад в квадрат М-78. Силы революционеров пошли в наступление и, прорвав фронт, захватили станцию снабжения «Буркино». Вы должны вернуть её под контроль в кратчайшие сроки и удержать до поступления подкрепления.»

Тритон покивал и отдал приказ на сборы войска. Сам же, натянув походную форму, двинулся на склад продовольствия его части. Пока рота штурмовиков собиралась, он всунул журнал в подмеченный ящик из-под овощей, после чего вышел к бойцам. Рота была собрана за несколько минут и на грузовиках отправилась в аэропорт. В аэростаты за считанные минуты были погружены все нужные припасы и три цеппелина с ротой на борту, поднялись в воздух. Высадиться пришлось в нескольких километрах от нужной точки, ведь в густом лесу было довольно сложно найти место для приземления. Голая пехота выдвинулась в лес.

Тритон, вместе с Мотыльком выдвинулись на разведку. Центр снабжения был и вправду огромен и майор, осмотрев её в бинокль с дерева, длинно и витиевато выругался, понимая, что людей под его командованием слишком мало. Даже во время их разведки он рассчитал, как минимум пол сотни вооружённых человек, которые усиленно готовились к обороне, а сколько находится среди множества складов – вопрос сложнейший. По всем правилам войны, атаковать он должен был как минимум с трёхкратным численным преимуществом в живой силе. Однако, по всей видимости, командование это опять не беспокоило.

– Что будем делать, командир? – спросил лежащий среди травы Мотылёк, оторвав взгляд от окуляров бинокля.

– Чёрт его знает. Из миномётов нам бить сейчас точно нельзя, а иначе у нас вместо склада будет огромная воронка. В лоб идти на пулемёты будет глупо. – Тритон потирал бритый подбородок, пытаясь придумать план, но потом посмотрел на лежащих недалеко – Парни, вы оставайтесь и следите за ситуацией. При малейшем поползновении сразу пошлите посыльного.

Тритон с Мотыльком оттянулись обратно в своеобразный штаб, где пока что воеводил Пугач. Тритон достал полученную от командования карту узла и растянул её на земле. Узел состоял из пяти больший складов к каждому из которых тянулась железная дорога и депо, где временно должны были стоять перевозящие грузы паровозы. Сотни бойцов было слишком мало, но приказ есть приказ, а потому придётся его выполнять. Однако гнать своих бойцов на убой Тритон не собирался, а потому решил не брать точку сходу, рискуя нарваться в будущем на укреплённые позиции прогрессевистов. Атаку назначили на пять часов утра, когда измотанные после перехода и боя треугольные будут клевать носом. Для окружения точки бойцов было маловато, а потому штурм был назначен с северного направления.

В назначенное время Тритон сидел на окраине окружающего базу леса, поражаясь глупости руководящего треугольными командира. Он не догадался выставить ни одного солдата в лесу, что могло бы предупредить его о подходе вражеских сил.

Все солдаты Тритона были готовы к бою, и он уже было хотел скомандовать штурм, но в этот момент к нему примчался один из его разведчиков, высланных дальше на запад по железной дороге. Там она шла меж нескольких холмов, червяком изгибаясь между их монолитными телами.

– Там бронепаровоз едет. – тяжело дыша сказал разведчик, опираясь руками о колени, – Три пушки, миномёты и пара паратроников. Если мы их пропустим, то хана нашему штурму.

В голове майора быстро сложился план и он, подхватив за собой несколько человек, рванулся прямиком через лес, надеясь успеть быстрее, чем это сделает паровоз. Напрямки было в несколько раз быстрее, а потому человеческие ноги могли обогнать мощь паровой машины.