Шут. Книга I

Мешок он спрятал под кроватью, задвинув как можно дальше в пыльную темноту.

«Что ж, самое простое сделано. – Шут отряхнул мусор с рукавов и колен. – Или самое сложное… Не так-то легко расставаться с хорошей жизнью. А теперь пора проверить, куда ведет этот ход».

Не теряя времени, он направился к покоям королевы.

10

Шагая по коридорам дворца, Шут гадал, кто на самом деле послал ему конверт с ключом и запиской. Из всех обитателей дворца никто не мог быть автором послания: одни – по причине врожденной трусости и нежелания ни во что вмешиваться, другим вообще не могло быть известно о тайной двери, третьи никогда бы не подумали сообщить о ней какому-то дураку. Шут подозревал тайного советчика в корыстных интересах, не имеющих отношения к заботе о королеве, но они совпадали с интересами Элеи и – главное! – не тревожили интуицию Шута, а значит, стоило воспользоваться неожиданным подарком.

В том, что он пригодится, Шут почти не сомневался, и это было очень грустно…

Королевские апартаменты занимали целиком весь третий этаж дворцового западного крыла. Несколько спален, гостиная, столовая, кабинет – череда этих комнат была хорошо знакома Шуту. Здесь веками жили повелители Закатного Края и их семейства, сейчас же большинство из них пустовали, ибо молодые король и королева никак не могли обзавестись наследниками, фрейлины обитали отдельно, а давно взрослый принц Тодрик изволил занимать комнаты в южном крыле Чертога.

Днем в королевских покоях было тихо. Шут знал, что Элея ушла в храм и пробудет там до конца большого молебна. У входа в апартаменты, скучая, стояли два гвардейца с алебардами. Шут приветливо кивнул им и двинулся дальше так, будто имел все основания проходить в самую приватную часть дворца. Его, как обычно, не остановили, полагая, что таковое право у Шута и впрямь есть. Больше он никого не встретил – только маленькая круглолицая служанка старательно натирала бронзовые подсвечники в столовой. Руки у девушки были красными от холодной воды, но она, похоже, вовсе не грустила, напевала под нос незамысловатую мелодию. Шут тенью проскользнул у нее за спиной и вскоре оказался в большой опочивальне Руальда и Элеи.

Здесь роскошь достигала своего апогея: все вокруг было из золота и редких пород дерева, шелковые драпировки целиком скрывали каменные плиты стен, под ноги мягко стелился многокрасочный ковер из южных земель. Пахло чем-то дорогим и необыкновенно приятным. Шут тихо затворил за собой дверь и огляделся. Ему уже приходилось бывать здесь раньше, но давно – после свадьбы он не считал уместным заходить в эту комнату. Многое изменилось, но что именно, он не сумел сказать бы сразу… сама атмосфера опочивальни стала иной. Впрочем, это Шут отметил мимолетно, почти не задумываясь. Он сразу же подошел к массивному, почти с него самого ростом комоду из незнакомого дерева.

«Да, придется попотеть, чтобы это сдвинуть. – Шут со вздохом уперся плечом в боковую стенку и надавил на нее всем своим невеликим весом. Руки у него были сильные, а вот плечам ширины не доставало… – Только бы никто не вошел!»

Он даже не представлял, что будет говорить и как объяснять свое присутствие в столь неподобающем месте. То-то припомнят ему бубенцы под королевской кроватью! Комод двигался медленно, как будто не желал открывать свою тайну, но постепенно зазор между его задней панелью и стеной увеличился настолько, что Шут смог протиснуться в щель и увидеть искомое.

Дверца.

Совсем небольшая, окованная металлом и очень крепкая. Такую скоро не сломаешь, если ключа нет.

Шут заметался: нужно было действовать, но в любой момент кто-нибудь из слуг мог заглянуть в спальню. Понимая, что рискует, он быстро запер двери на засов и снял со стены тройной канделябр. Потом отыскал у камина кремневые пластинки и зажег свечи.

Глубокий вдох. Узкая щель за комодом. Ключ провернулся со скрипом, но тяжелая дверца отворилась легко. Из темного проема дохнуло сыростью, и огонь выхватил из мрака узкий коридор, потолок которого терялся где-то за пределами света. Собственное дыхание показалось Шуту слишком громким в этом мрачном каменном скрытне.

Отсчитывая шаги по холодному гулкому коридору, он пытался понять, куда тот ведет, но вскоре многочисленные лестницы и повороты сбили с толку и со счета. Шут много раз поднимался и опускался, но опускался чаще, из чего сделал единственный вывод, что тайный ход уводит его куда-то за пределы дворца. Время от времени на пути появлялись отвороты, но они были значительно уже, и Шут сразу оставил помыслы исследовать их. Его путь был очевиден.

Он не знал, сколько прошло времени – не очень много, пожалуй, – но мысли о возможном переполохе у королевской спальни подгоняли Шута даже лучше, чем неприятный тонкий писк, доносящийся из боковых ходов. Наконец, коридор уперся в почерневшую от времени дверь. Шут отпер ее тем же ключом и осторожно приоткрыл, не зная, чего ожидать, – он мог оказаться где угодно. В узкую щель ворвался свежий воздух и запахи трав. С той стороны было сумеречно.

«Похоже на склеп», – подумал Шут, выглядывая из-за каменной колонны, скрывающей тайную дверь от глаз того, кто мог стоять снаружи. Почти тут же он убедился в своей правоте. Это действительно был маленький старый склеп с высокими узкими окнами под потолком. Они, конечно, не имели стекол, и ветер гулял по каменной комнате, разбрасывая всюду сухие листья. В пустом проеме узкого входа виднелись дрожащие на ветру ветви деревьев. Усыпальница уже стояла здесь в те времена, когда все эти дубы и клены были тонкими ростками. Она была очень, очень древняя. Шут сразу узнал загадочный орнамент на стенах и невысокую могильную плиту без надписей.

«Ба! Усыпальница Безымянного Короля! Значит вокруг – городской сад. Как хорошо!»

Он почтительно тронул потемневшую от пыли плиту, отдавая дань уважения усопшему, и только потом выглянул наружу.

Да, сад был именно таким, каким Шут запомнил его: старый и совсем запущенный. Он находился в городе, но уже за пределами Небесной стены, и это было главное. Жители Золотой называли сад Забытым. Когда-то давно, еще в первые годы правления короля Берна, он был очень популярен среди знати, но те времена прошли, и теперь заросшие тенистые тропинки привлекали в основном влюбленных… да еще бродяг, не имеющих лучшего места для ночлега. Много лет назад Шут и сам, бывало, находил приют под кустами этого сада.

Мальчишке с парой лошадей будет нетрудно спрятаться в густой чаще. И Шут уже знал, кого попросит о помощи.

Обратно он почти бежал. Из-за этого две из трех свечей погасли к тому моменту, когда Шут, тяжело дыша, добрался до королевской опочивальни. Дверца за комодом была по-прежнему приоткрыта, в комнате – тихо и пусто. Со стороны гостиной тоже не доносилось ни звука.

Шут быстро запер вход в каменный лабиринт и, поднатужившись, задвинул комод на место. Вернул канделябр на стену, а потом, открыв засовы на дверях в опочивальню, покинул ее тем же путем, что и пришел. На сей раз Шут не увидел никого до самого выхода из королевских апартаментов, где по-прежнему маялись от безделья гвардейцы капитана Дени.

11

Короля встречали помпезно. Цветы, флаги, музыка – все как положено. Молоденькие горожаночки из кожи вон лезли, лишь бы взглянуть на Его Величество. Взрослые поднимали ребятишек на плечи, мальчишки постарше сами старались протолкнуться в первые ряды. В Золотой считалось очень хорошей приметой увидеть короля в праздничный день, особенно если ты загадал желание и хочешь, чтобы оно исполнилось. Это было старое поверье, и говаривали, что верней всего исполняются детские чаяния. Шут часто посмеивался на эту тему, советуя Руальду заказать несколько сотен своих портретов и развесить их в больших храмах. Король хохотал. Даже Элея улыбалась…

Шут смотрел на пышную процессию сидя на подоконнике в окне Восточной башни. Вглядывался в лицо любимого короля, пытаясь найти подтверждение страшным словам Дени. Руальд был таким обычным, смеялся и, не слезая с коня, начал громко рассказывать о приключениях в путешествии. Принц в новом белоснежном дублете с золотым кантом величественно вышел вперед, улыбаясь, сказал что-то брату и даже слегка поклонился. Шут сморщился и дернул щекой: его ни на миг не вводило в заблуждение показное радушие Тодрика.

Королевы в числе обступивших Руальдовы стремена не было. Она, как всегда, ждала его на парадной лестнице у главного входа во дворец. Шут с восхищением смотрел на ее спокойное светлое лицо, не омраченное даже тенью внутренних терзаний. Наконец, король сошел с коня и не спеша поднялся по ступеням. Его движения были полны истинного величия, и за церемонным целованием пальцев супруги Шуту не удалось разглядеть ни радости, ни небрежения. Обычный ритуал для придворных. И так хотелось верить, будто на самом деле все слухи – лишь злая выдумка, шум ветра в старых каминных трубах…

Не успели король с королевой скрыться во дворце, как небо потемнело. Шут взглянул на серую, почти черную тучу, уходящую далеко за горизонт, и понял, что скоро начнется настоящий осенний ливень. Он спрыгнул с подоконника на ступени узкой винтовой лестницы и медленно стал спускаться к жилым этажам. Сердце гулко стучало, подкатывая к самому горлу. Бубенцы робко звенели в такт шагам. Встреча неумолимо приближалась.

Внизу дворец напоминал разворошенный муравейник: придворные, слуги, гвардейцы, музыканты – все спешили куда-то, шумно обсуждали грядущий бал и приглашенных, жарко спорили. С королем прибыли гвардейцы, рыцари, менестрели, какие-то дворяне, их дамы, пажи, оруженосцы… Шуту казалось, что он преодолевает живой поток мыслей, чувств и желаний. В потоке этом было душно и хотелось наступить кому-нибудь на ногу.

Возле королевских апартаментов суета становилась тише: покой Его Величества охраняли неизменные воспитанники Дени. Один из них – исполненный чувства собственной важности юнец из нового набора – хотел задержать Шута. Он уже почти схватил дерзкого нарушителя за руку, но тот, как всегда, увернулся, и пятерня стражника сомкнулась в воздухе.

– Да брось. Ну его, – второй гвардеец, постарше, придержал товарища, готового ринутся за Шутом. – Это ж господин Патрик, ему можно. Его Величество разгневаться могут, если ты ихнего шута обидишь. Пусть себе звякает. Надо будет – тебя позовут его выкинуть. Да только ведь не дождешься.

Шут нервно ухмыльнулся и показал стражникам язык. Еще недавно он и в самом деле был уверен в своей неприкосновенности. Но после случая в лесу и новостей Дени… Нет, теперь стоило полагаться только на себя.

Он прошел через холл и гостиную к большой купальне, куда первым делом отправлялся Руальд, возвращаясь во дворец после походов. Монарх был верен привычке: вокруг просторной мраморной чаши, заполненной горячей водой, в беспорядке валялась одежда, включая бесценные золотые украшения, а сам Руальд уже обосновался в удобных изгибах ванны. Блаженствуя, король прикрыл глаза и потому не заметил, как на пороге возник его любимец. Шум внезапно начавшегося дождя заглушил тонкий перезвон бубенцов. В комнате стемнело. Слушая рокот первой осенней грозы, Шут молча рассматривал короля в сумеречном свете.

Он до сих пор удивлялся, как Элея могла принять его за Руальда. Ну да, какое-то сходство имелось, конечно, но… В понимании Шута повелитель Закатного Края был по-настоящему, по-мужски красив, обладая всеми необходимыми королю чертами лица. В отличие от него самого. И в отличие от единоутробного братца Тодрика. У Руальда был прямой нос, высокий лоб, всегда гладко выбритый сильный подбородок и проницательные голубые глаза. Волосы он носил как воин – чуть ниже ушей. Прямые и белые, точно снег, они являлись неоспоримым доказательством принадлежности к отмеченной богами династии Крылатых. Многих удивляло, что правящий король и его наследник-брат похожи друг на друга не более, чем день и ночь. Тодрика это приводило в бешенство. Он постоянно возмущался, доказывал, мол, цвет волос не главное для монарха. Его утешали: все равно не быть вам монархом, Ваше Высочество, если наследник появится. Потому и переживать не из-за чего. И никто не виноват, что вы в маменьку удались. Тем паче она была королева хорошая, даже не отравила никого. Стыдиться нечего.

За окном гулко и раскатисто громыхнуло. Руальд открыл глаза.

– О! Пат, – он радостно улыбнулся и с плеском уселся в ванне. – Здравствуй, здравствуй! О чем пошутишь, дружище? – Улыбка у Руальда была хорошая… В детстве, упражняясь с наставником в бое на деревянных мечах, юный принц пропустил удар и лишился половины левого верхнего клыка, отчего меж зубов у него навсегда осталась тонкая щербинка. Она не портила улыбки, лишь добавляла ей необычности.

Но теперь Шут этой улыбке не верил: голубые глаза Руальда оставались холодными.

– Да вот не смешно нам что-то, Ваше Величество… – наедине они давно уже обходились без титулования. Однако на сей раз Шут не знал, как себя вести и как обращаться к человеку, чей разум, может статься, и вправду помрачен.

– Отчего ж так? – Руальд, казалось, вообще не заметил напряжения в голосе любимца. Он усердно водил щеткой по большим загорелым бицепсам. Король Закатного Края был высок ростом и широк в плечах, не то что, к примеру, кривоногий Луд Пятый из Шерми… Шут молчал. – Ну, хорошо, не хочешь смешить – не надо. Расскажи хоть сплетню какую интересную.

– Да у нас тут одна интересная сплетня…

– Правда? И какая же?

Шут на миг прикрыл глаза. Ему было очень страшно, но оттягивать решающий момент не имело смысла.

– Про твою новую невесту, Руальд.

Он пристально взглянул на короля, но лицо того оставалось непроницаемым. Теперь уже король отвечал молчанием на немой вопрос Шута. Только щетка равномерно ходила туда-сюда по рельефным мышцам плеча.

Пауза затянулась.

– Это правда? – не выдержал Шут.

– Да.

«Да…», – внутри у Шута будто что-то оборвалось, а под ногами разверзлась пропасть. Мир остановился. И разрушился навсегда.

– Эй, что с тобой, Пат? – Руальд потянулся и, улыбаясь, взял из чаши с фруктами спелый персик. – Ты выглядишь так, будто это тебя я собрался заменить новым шутом. Лови! – Персик очертил дугу под сводом купальни и оказался в руке у Шута: Виртуоз накрепко вбил навык ловить все, что брошено и падает… Однажды поняв это, король частенько забавлялся: кидал что попало, безуспешно пытаясь застать Шута врасплох.

Неожиданно для самого себя Шут метнул персик обратно. Никогда раньше он не решился бы на такую дерзость… А фрукт между тем аккуратно впечатался прямо в высокий монарший лоб. Руальд изумленно тронул испачканное соком лицо и уставился на Шута. Трудно сказать, чего было больше в этом взгляде – гнева, недоумения или обиды.

– Да ты с ума сошел?! – Король медленно поднялся из ванны и, не обращая внимания на струи воды, стекающие с его тела, подошел вплотную к Шуту. Грозно возвышаясь над ним, Руальд судорожно стиснул тяжелые кулаки. Еще никогда правитель Закатного Края не смотрел на своего шута с такой злобой.

«Не прибил бы», – подумалось тому, но страха больше не было. После короткого Руальдова «да» физическая боль казалась Шуту наименьшим из зол.

– Ты кем себя возомнил, ничтожество?! – Руальд сгреб его за ворот так, что затрещала редкая ткань господина Бужо, и поднял над полом. Жалобно звякнули бубенцы.

Шут заглянул, наконец, королю в глаза.

Все слова, которые он так тщательно отбирал, все умные мысли, способные убедить Руальда, – все разом стало ненужным. Шут понял, что его любимого друга больше нет.

– Простите, Ваше Величество! – пискнул он. – Я промазал! Хотел попасть в воду, чтобы вас обрызгать… Просто обрызгать… водичкой… Простите дурака! Позвольте мне разбить все персики об эту гнусную рожу! – Шут растянул пальцами щеки и скосил глаза. Король ухмыльнулся и, отшвырнув его точно тряпку, вернулся в ванну. По-кошачьи извернувшись, Шут ловко упал на четвереньки и тоже засеменил к купальной чаше. – А я для вас песенку вспомнил! – И он во весь голос заблажил недавно подслушанные на рынке скабрезные куплеты про солдата и торговку. Вскоре Руальд начал хохотать, а к концу песенки и вовсе забыл о своем недавнем гневе.

Шут продолжал смешить короля и когда тот, закончив мыться, принялся раздавать поручения по поводу намеченных на вечер торжеств, и когда монарх выбирал наряд на праздник, и даже во время его короткой сдержанной беседы с королевой. Руальд не был груб с ней, о необходимости расторжения свадебных уз он говорил так, будто обсуждал детали своего вечернего туалета. Элея почти ничего не проронила в ответ. Шут тоже помалкивал: чутье подсказывало ему, что чем меньше слов слетит с его губ, тем лучше. Когда-то, только появившись при дворе, он вообще предпочитал работать только лицом и жестами, ибо был еще недостаточно умен и образован, чтобы рассчитывать на свой язык. Шутки, к которым он привык в своей бродячей жизни, не годились для дворцовых декораций.

А теперь любые слова были бы неуместны.

Они сидели в гостиной. Руальд смаковал вино, привезенное из похода, и забавлялся тем, что кидал в Шута косточки от вишен. Это было так на него непохоже, что Шут даже не обижался. А Элея в своем новом сумеречном платье казалась безмолвной статуей, вытесанной из мрамора. Король неспешно излагал ей причины, почему он не считает возможным их дальнейший союз. Собственно, главный аргумент был один – наследник. Вернее, его отсутствие. О новой невесте король не упомянул ни разу.

Пока Руальд говорил, Шут мучился вопросом: что же нужно было сделать с человеком, чтобы он из доброго друга и заботливого мужа превратился в такое вот чудовище со студеной водой в жилах вместо крови?

По словам Руальда все было просто: верховный первосвященник признает их венчание недействительным, Элея получит хорошую компенсацию золотом и будет предоставлена самой себе.

– Ты можешь вернуться к отцу, – предложил Руальд королеве. – Я прослежу, чтобы тебя сопроводили к Белым Островам со всеми надлежащими почестями. Но, если хочешь, оставайся в Золотой. Я найду для тебя чудесный особняк с садом. Или замок за городом. Дам лучших слуг.

«Что он несет? – думал Шут. – Замок за городом! Безумие… Так унижать ту, которой клялся в верности на всю жизнь!»

Элея встала.

– Довольно, – произнесла она. – Вели провести церемонию расторжения завтра. Я не желаю оставаться здесь ни одного лишнего дня, – с этими словами королева покинула гостиную.

А ведь еще два месяца назад в этой комнате звучал ее звонкий смех… Счастливая Элея кружилась у раскрытого окна, озаренная солнечным светом. Цветущая и золотистая от легкого загара, она танцевала, распустив свои осенние волосы, забыв о предписаниях этикета. Не помнил о них и Руальд: он весело пел и хлопал в ладоши, как делают это на пиру простые мужчины для своих любимых женщин. Шут наблюдал за ними украдкой, стоя за широкой темной портьерой. И было ему и радостно, и горько… Радостно оттого, что понимал чужое счастье. Горько оттого, что не имел своего.

– Привезешь мне диковинных бус? – Элея обвила мужа тонкими руками и заглянула ему в глаза.

– Зачем тебе бусы, птичка? Ты и без них самая красивая.

Король привлек ее к себе и запечатлел на устах жены полный страсти поцелуй. Губы у Элеи были красивые… В минуты, когда королева не изображала ледяную властительницу, они оказывались так очаровательно приоткрыты, будто Элея хотела что-то сказать, но не решалась.

Они с Руальдом никогда не выставляли свою нежность напоказ, и вид этого поцелуя заставил Шута поперхнуться уже заготовленной шуткой. Будто сунутый головой в ледяную воду, он стыдливо отвел глаза и, отпустив край портьеры, канул в темноту коридора для слуг, которым и пришел в апартаменты короля. Шут вовсе не намеревался подглядывать, просто так дойти было короче – и он воспользовался этим путем, спеша поделиться с Руальдом радостной новостью: в город прибыла знаменитая труппа Варлисса, о которой Шут столько рассказывал своему монаршему другу. Вообще-то этими коридорами дозволялось ходить только слугам, убирающим покои короля, но Шут, как обычно, сделал козью морду и проскочил мимо гвардейцев, которые не особенно-то его и останавливали. Все уже привыкли: господин Патрик шляется, где ему заблагорассудится.

Разве ж он знал, что королевской чете вздумается миловаться прямо в гостиной?

Шут сидел на полу в коридоре и не смел выглянуть обратно, опасаясь увидеть нечто совсем уж непредназначенное для чужих глаз. Казалось бы, что особенного – поцелуй… но лицо его все еще полыхало, будто и впрямь ополоснутое студеной водой.

Это было так недавно… Шут даже помнил холод каменных плит, проникающий сквозь тонкое трико его костюма, и улыбку Элеи, приникшей к груди мужа.

Он посмотрел на Руальда и решился заметить:

– Ваше Величество… будет война.

Шут знал: отец Элеи, нестарый еще король Давиан, костьми ляжет, но соберет армию достаточную, чтобы покарать обидчиков. Жители Белых Островов пуще жизни ценили честь. На оскорбление дочери короля они могли ответить только одним решением – войной.

– Не будет. Я не так глуп, как ты полагаешь, – Руальд тоже поднялся из кресла. Его движения показались Шуту слишком нервными.

– Яд? – он постарался, чтобы голос звучал равнодушно.

– Разумеется, нет! – король смерил Шута небрежно-презрительным взглядом, какого никогда не имел прежде. – Это слишком очевидно. Я же сказал, у меня, в отличие от некоторых, голова, а не пареная репа. Твой король придумал кое-что поинтересней!

«О, Руальд… Так не может быть на самом деле… Я сплю! Это лишь дурной сон!»

Шут все никак не мог поверить до конца, что его друг способен говорить подобное. Но вслух он лишь спросил:

– Что ж тогда? Несчастный случай?

– Нет, Пат! Отвяжись, я все равно тебе не скажу: ты разболтаешь своим подружкам, а те доложат Элее. Нет уж! – Руальд выглянул в окно. – Наконец-то, тучи разошлись. Ночь будет ясная. Но нам пора на праздник! Скоро уже начало. Ты готов?

– Да, Ваше Величество. – Шут поклонился так низко, что успел разглядеть крошечную дырочку на своей мягкой туфле.

Направляясь следом за королем в тронный зал, он решился еще на один вопрос:

– А придворные? Когда вы сообщите им?

– Завтра. Сегодня все перепьются, к утру моим подданным будет ни до чего. Новость об уходе королевы покажется им незначительной по сравнению с головной болью.

«И капли в рот не возьму, – подумал Шут. – Наверняка Руальд велел добавить что-то в вино. К концу ночи даже повара и слуги будут бесчувственными валяться по углам. Но что же он задумал? Королева не мешок сухарей, в подпол не спрячешь. Хотя… Может, он и правда хочет посадить ее под замок? – мысли метались в голове у Шута, точно летучие мыши. – Кто может знать? Советник Пелья? Дени? Тодрик? Нет, вряд ли…»

Он спешил за королем, изо всех сил пытаясь понять, что происходит и как избежать беды.

– А если королева объявит о расторжении сегодня на празднике?

– Не объявит. Королева ненадолго почтит нас своим вниманием, у нее, знаешь ли, тоже голова разболелась.

«Когда он успел? Чем опоил?»

Шут окончательно понял, что времени на праздничные забавы у него нет.

12

В тронном зале собрался весь цвет общества, но по напряженным лицам и натянутым улыбкам Шут сразу определил, что верные подданные Руальда всерьез обеспокоены грядущими переменами. Сам он честно изображал жизнерадостного олуха: сыпал шутками и отвешивал поклоны каждому встречному.

Между тем Руальд занял свое место во главе длинного стола и велел начинать пир. Еды выставили немерено, но Шут даже не взглянул на нее – его взор был прикован к монаршей чете.

Элея действительно выглядела неважно: бледная, с потухшими глазами, она односложно отвечала на какие-то бессмысленные вопросы супруга и даже не притронулась к роскошной пище. Вскоре, как и предрекал Руальд, королева вежливо простилась с гостями и покинула празднество.

А веселье только-только начинало набирать силу.

Шут в этот вечер решил не высовываться лишний раз со своими фокусами. Слушая сладкоголосых менестрелей и флейтистов, глядя на приезжих артистов с их эффектными, но далеко не новыми трюками, он каждой частичкой ощущал, как утекают минуты, когда еще можно что-то суметь сделать.

«Успей…»

А он по велению короля сидит у его стула, точно собачка в ожидании объедков.

Улучив момент, Шут попытался тихо выскользнуть из зала через малую дверь возле трона. Но прежде, чем ему удалось до нее добраться, никто иной, как Тодрик, заметил пропажу и указал на это королю. А тот, рассердившись, велел Шуту «прижать зад и не дрыгаться». Шут одарил принца полным ненависти взглядом, но почел за лучшее смолчать – в этот вечер он не имел права рисковать.

Приезжие акробаты между тем закончили свой номер и под возгласы одобрения уже изрядно подпивших дворян покидали площадку для выступлений в центре зала.

– А ну-ка, Пат! Покажи всем, что королевский любимчик не хуже прыгать умеет! – Руальд сверкнул глазами в сторону Шута, и тот быстро выбрался из-за стола. Прыгать – так прыгать. На то он здесь и имеется…