Священный Дракон Амерона

И он замолчал, глубоко задумавшись. Милиционеры продолжали стоять посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу и шумно вздыхая. Минуты три продолжалось тягостное молчание, наконец Зуваровский встрепенулся и произнес:

– Ладно, оставим пока разбор всех ошибок до возвращения в Гальфар. Хорошо уже то, что мы прибыли на место назначения. Итак, напомню еще раз. Сейчас в Амероне разворачиваются известные вам события, затрагивающие интересы Гальфара. Может быть, именно в эту минуту события эти переходят в решающую, кульминационную фазу. И как она завершится, нам, к сожалению, неизвестно. Мы как раз и прибыли сюда для того, чтобы подстраховать нашего земного агента Корги в случае ее провала в Амероне. И если кто-нибудь из вас допустит хотя бы еще один промах, наказание будет самым суровым – лишение номера и высылка на Норбу. А сейчас мы не должны терять ни минуты. Я надеюсь, вам не надо напоминать, какая задача возложена на каждого из вас лично.

Милиционеры дружно закрутили головами, причем один крутил головой из стороны в сторону, а другой – кивал сверху вниз, но по их подобострастным лицам было видно, что уж об основном задании они не забудут никогда.

Зуваровский окинул их оценивающим взглядом, хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и, вставая, произнес:

– Ну что ж, тогда начинаем действовать!

2. Снова дома

Шел второй день с того самого момента, когда перед Аленой распахнулась дверь ее родной квартиры и девочка упала в объятья своей мамы.

Так закончилось ее удивительное, волшебное приключение, насыщенное невероятными событиями, приключение, которое началось именно здесь, в обычной квартире обычного многоэтажного дома, продолжилось в сказочной стране Амерон и длилось девять ни на что не похожих дней. Надо добавить, что возвращение Алены совпало с Днем ее рождения, по случаю которого вечером был съеден праздничный торт. В общем, день получился выдающимся во всех смыслах.

Сейчас, когда наконец улегся в душе восторг от долгожданной встречи с родителями, живыми и здоровыми и так и не понявшими, почему их дочь, вернувшись из школы, плакала, смеялась и долго-долго не отпускала руки мамы и смотрела на папу влюбленными глазами, Алена все чаще поглядывала на рубиновое колечко, сверкающее у нее на пальце левой руки. И если вчера у нее даже не могло возникнуть мысли о новом путешествии в Амерон, то сегодня желание поскорее увидеть Лимонада и Лю, оставшихся в другом мире, стало просто неотступным.

Это, в общем-то, было понятно, и воспоминания об Амероне волей-неволей возникали в голове. Но особенно мучительными были мысли об удивительном открытии, непосредственно касающемся самой Алены. А точнее, тайны ее рождения. Только сейчас, в спокойной и привычной домашней обстановке, девочка по-настоящему осознала всю невероятность этого открытия, и ей вдруг страстно захотелось увидеть своих настоящих родителей или хотя бы узнать побольше о них и об истории своего появления на свет. Это не означало, что Алена стала меньше любить своих земных маму и папу. Скорее наоборот, она стала относиться к ним с еще большей нежностью и уважением, а про себя девочка решила, что никогда ничем она не даст понять, что знает об этой их тайне, быть может, главной тайне их жизни. К счастью, для этого не нужно было прилагать больших усилий. Алене не пришлось ничего сочинять о своей столь длительной отлучке из дома. Оказалось, что ни мама, ни папа ровным счетом ничего не помнят о тех девяти днях, в течение которых они находились под чарами коварной Корги.

Естественно, они ничего не знали и об удивительном путешествии своей дочери. Для них этих девяти дней просто не существовало. Чувствовали они этот провал в своей памяти или нет, Алена не знала и старалась не касаться этой темы в разговорах. Возможно, в их головах и была какая-то путаница, но они не признались бы в этом даже сами себе. Ведь даже вполне здоровые люди могут не помнить того, что происходило с ними всего несколько дней назад. Так что для них Алена никуда не исчезала, и ее возвращение из Амерона было всего лишь очередным возвращением из школы.

Честно говоря, Алене стало даже немножко досадно, что ее никто не расспрашивает, где же она так долго пропадала, что никому не сможет она рассказать о тех удивительных приключениях, которые ей пришлось пережить. Чем больше она это осознавала, тем больше она скучала по Лю и Лимонаду.

Один раз из какого-то необъяснимого озорства Алена, как бы между прочим, обратилась к маме:

– А где же наш Лимонад? Что-то его не видно?

Мама озадаченно посмотрела на дочь, потом, подняв глаза к потолку, несколько секунд что-то соображала и наконец с возгласом "Ах, ну да!" открыла холодильник.

– Ты знаешь, а лимонада нет, – виновато сказала она. – Наверное, весь выпили.

Алена только покачала головой. Да, раньше мама так никогда не шутила. И девочка, вздохнув, задумчиво потерла рубиновое колечко. Стоит только снять его с левой руки и надеть на правую, и она опять увидит Лимонада, Лю, дядюшку Зэнда и принца Альвазу. Но самое главное, она сможет больше узнать о своих настоящих родителях. Искушение было велико, но Алена только решительно тряхнула головой. Нет, еще не время. Еще целых два дня колечко будет обладать чудодейственной силой, и эти дни она должна провести здесь, с папой и мамой. А потом… Потом будет видно. Алена помнила о своем обещании, данном принцу Альвазе, обещании непременно вернуться в Амерон. Когда Алена давала его, она говорила вполне искренне, хоть и осознавала, что сдержать слово будет нелегко. Но теперь она с удивлением поняла, что ее совсем не тяготит данное обещание, более того, она с нетерпением ожидает того момента, когда тянуть с возвращением в Амерон будет уже просто нельзя. К тому же теперь Алена могла исчезнуть из дома на вполне законных основаниях. Дело в том, что тот самый чистый листок бумаги, который вручил ей Шеленг в Амероне, и который Алена продолжала сжимать в руке, когда переступала порог своей квартиры, вдруг оказался документом следующего содержания:

« ПУТЕВКА.

В детский спортивно-оздоровительный лагерь "Жемчужина"(Черноморское побережье). Награда победителю литературного конкурса "Самое фантастическое приключение".

Дата заезда – по желанию отдыхающего. Срок пребывания – не ограничен.»

Эту путевку и увидела мама на столе в комнате Алены. Текст был набран красивым шрифтом с витиеватыми буквами и обрамлен цветной затейливой виньеткой, отчего весь документ выглядел внушительно и, несмотря на определенную странность, не вызвал у мамы никаких сомнений.

Она, просмотрев бумагу, понимающе улыбнулась:

– Теперь понятно, почему у тебя был такой обалдевший вид, когда ты пришла из школы. Я бы на твоем месте тоже потеряла голову. В наше время таких подарков не вручали.

И она мечтательно вздохнула. Потом уже совсем по-будничному поинтересовалась:

– И когда ты едешь?

– Через два дня, – смущенно ответила Алена и, предвидя возможный вопрос, поспешно пояснила:

– Для тех, кто едет в лагерь, каникулы начнутся раньше.

Алена прежде никогда не врала, и потому сама была удивлена тому, с какой легкостью она делала это сейчас. Мама же только восхищенно покачала головой:

– Нет, ну это же надо! Такое везение! Да об этом можно было только мечтать!

Но тут оказалось, что папа был на этот счет другого мнения.

– Какой такой лагерь? – запротестовал он, – А как же я? Мы ведь договаривались летом поплавать на берданках.

– На чем?… – не поняла Алена.

– Ну на этих…, на баранках, – папа говорил совершенно серьезным тоном.

Брови у Алены изумленно поползли вверх.

– Да на байдарках, – наконец не выдержала мама и слегка подтолкнула папу локтем.

– Вот именно, – обрадовался папа и шлепнул маму по руке. – Я же специально для этого пошел в запуск. То есть в отпукс.

– Да в отпуск, – с раздражением сказала мама и уже сильнее ткнула папу в бок.

– Точно! – опять обрадовался папа и, не пожелав остаться в долгу, ущипнул маму за локоть.

– А ты – в какой-то лагерь…

Алена с изумлением смотрела на препирающихся и толкающихся родителей и ничего не понимала. Прежде они так никогда себя не вели. Можно, конечно, было предположить, что эта их перебранка – шуточная. Но при этом их лица оставались совершенно серьезными, а тычки, отпускаемые друг другу, становились все сильнее.

Алена переводила взгляд с папы на маму и обратно, и смутное беспокойство зарождалось в ее душе. Но тут, прервав непривычную семейную сцену, раздался звонок у входной двери. Родители замерли и посмотрели друг на друга, а Алена поспешила в прихожую и открыла дверь. На пороге стоял человек в длинном кожаном плаще и широкополой шляпе. Глаза его были прикрыты большими солнцезащитными очками, тонкие бледные губы растянула широкая любезная улыбка.

– Прошу прощения . Я не ошибся? Это квартира Арлановых?

– Да, – ответила слегка опешившая Алена, выжидающе глядя на незнакомца.

Было в его облике что-то неприятное, мрачное и даже зловещее. То ли это черная одежда создавала такое впечатление, то ли зеленовато-землистый цвет лица неожиданного посетителя.

– Ну, тогда ты, должно быть, Алена. А я могу видеть твоего папу? О, уже вижу.

Как раз в этот момент папа появился в прихожей и человек шагнул мимо Алены прямо ему навстречу, расставив в стороны руки.

– Алексей! Ну наконец-то! Сколько лет, сколько зим!

Папа с не меньшим чем Алена изумлением и растерянностью смотрел на гостя. А тот, между тем, подойдя к папе, заключил его в объятия и, похлопывая по спине, продолжал приговаривать:

– Рад, чертовски рад тебя видеть. Ты, как я посмотрю, ну ничуть не изменился, чего обо мне, к сожалению, сказать нельзя.

Он немного отстранился и, не разжимая объятий, посмотрел в папино удивленное лицо.

– Алексей! Да ты, я вижу, не узнаешь старого друга.

Незнакомец повернул голову к Алене и с грустью произнес:

– И вот с этим склеротиком мы вместе налетали не одну тысячу километров. А теперь он даже не хочет признать своего второго пилота. Ну, что скажешь?

Алена только пожала плечами, а в папиных глазах удивление сменилось тенью какой-то догадки.

– Впрочем, я тебя понимаю и не обижаюсь, – продолжал незваный гость, опять обращаясь к папе. При этом он печально склонил голову.

– Сейчас меня и в самом деле узнать нелегко. Авария… Взрыв… Тяжелые ожоги… То, что я сейчас стою здесь, это просто чудо. Врачи, профессора поставили на мне крест. А я – вот он, живехонький!

– Зиновий? – неуверенно произнес папа, ощупывая глазами лицо гостя.

– Зиновий Зуварович собственной персоной, – тяжело вздохнул тот и снял шляпу, обнажив совершенно лысый, зеленоватый морщинистый череп.

– Зиновий! – папино лицо прояснилось, и он хлопнул гостя по плечу. – Неужели это ты? А до меня дошли слухи, что ты погиб.

– Значит, буду долго жить.

– Но это же здорово! Конечно, ты уже не тот красавец, что был раньше. Но главное – ты жив! Алена, разреши представить тебе моего лучшего друга по летному училищу Зиновия Зуваровича.

– Зиновий, а это – моя дочь Алена.

– Я уже догадался. Очаровательная девчушка. А где же супруга?

Тут в прихожую из гостиной вышла мама со словами:

– Ну где вы там запропали?

Увидев Зуваровича, она осеклась на полуслове.

– А вот и она, – папа обнял маму за плечи. – Ирина, а ну-ка угадай, кто к нам приехал.

– Сейчас попробую с трех раз. – Мама задумчиво подняла глаза к потолку. – Санта Клаус? Нет. Так-так. Михаил Боярский? Нет, тоже не то. Ну тогда Зиновий Зуварович!

Зиновий, стоявший скромно потупив взгляд, при этих словах подпрыгнул на месте и радостно заорал:

– Узнала! Узнала! Значит, мои дела не так уж плохи!

– Да уж, приятель, ты в отличной форме, – поддержал Зиновия папа.

– Все-таки женщины всегда относились ко мне лучше, чем остальная половина человечества! – снова завопил гость и бросился к маме.

Тут снова начались объятья, поцелуи, сопровождаемые невнятными восклицаниями, междометиями и малопонятными шутками.

Алена, улыбаясь, смотрела на эту сцену. И хотя Зиновий поначалу произвел не совсем приятное впечатление, девочка была рада тому, что про ее "поездку в лагерь" все на время забыли. К тому же, среди папиных друзей никогда не было людей плохих. Встречались, конечно, чудаки, но все они были людьми интересными и в высшей степени порядочными. Так что Алена была почти уверена, что и Зуварович , несмотря на свой жутковатый вид, окажется человеком незаурядным. Да и самой Алене будет спокойнее, если на время ее отсутствия (как ожидается, довольно длительного) родители будут не одни. Кстати, теперь есть с кем папе пойти на байдарках. Очень удачно все получается. Алена захлопала в ладоши, что было расценено, как присоединение к общему веселью.

Мама быстро накрыла на стол, и встреча старых друзей продолжилась уже за ним. В комнате то и дело слышались взрывы смеха и возгласы "а помнишь…"

Время от времени Зиновий скорбно вздыхал, отворачивался от стола и, приподняв очки, вытирал глаза огромным носовым платком. Потом шумно сморкался.

– Не обращайте внимания. Нервы. – оправдывался он.

– Да, – сочувственно вздыхал папа, – а ведь когда-то орел был. В какие только передряги не попадал – и ни слезинки. Меня сколько раз из беды выручал. Э-эх!

– Да что там я! – не оставался в долгу Зиновий. – А помнишь ты мне жизнь спас? Не забыл?

– Такое не забывается. – папа задумчиво подпер щеку ладонью, глаза его затуманились. – Это случилось в "Астре".

– В " Магнолии", – уточнил Зиновий

– Да, точно – в " Магнолии", – кивнул папа. – Ты тогда подавился косточкой от персика…

– И если бы ты не огрел меня подносом по спине, мне была бы крышка, – подхватил Зиновий.

– Но ты тогда все-таки провалялся месяц в госпитале.

– Пустяки. Всего лишь трещина в четвертом позвонке.

– Да уж. Жаль только, пришлось платить за разбитое зеркало.

– Да-а, косточка летела, словно пуля…

И Зиновий, достав платок, опять начал вытирать под очками, вздыхать и сморкаться. Алена едва удержалась, чтобы не прыснуть в тарелку. Она прикрыла рот салфеткой и посмотрела на папу, ожидая встретить его смеющийся взгляд, но, к ее большому удивлению, тот был совершенно серьезен, а глаза его были подернуты влажной поволокой. На мамином лице тоже не было ни тени улыбки.

"Ну и ну, – подумала Алена и только покачала головой. – Видно, девять дней для них не прошли даром."

Зуварович, как Алена и предполагала, действительно оказался незаурядным… занудой. Причем жертвой его занудства стала, в основном, Алена. Он ходил за ней по пятам и приставал с разными вопросами, которые иногда ставили девочку в тупик, а иногда и пугали, поскольку косвенно затрагивали события последних девяти дней. При этом у него был такой простодушный и невинный вид, что заподозрить его в чем-либо было довольно сложно. А все его расспросы можно было объяснить простым любопытством. Алену это несколько успокаивало, но она постоянно была начеку и старалась, как могла, ничем не выдать своей тайны.

Зиновий вел себя довольно бесцеремонно. Он свободно ходил по всей квартире, а пару раз без стука появлялся в комнате Алены. Не снимая темных очков, он внимательно изучил Аленины игрушки, осмотрев каждую куклу самым тщательным образом. При этом он дотошно выспрашивал:

– А что, это все твои куклы?

– Все, – односложно отвечала Алена, стараясь быть вежливой.

– И больше у тебя игрушек нет?

– Вообще-то мне уже исполнилось одиннадцать лет, и я уже в игрушки не играю. Почти.

Есть еще игрушки в кладовке. Только они поломаны.

– Угу, это хорошо.

– Что хорошо? – не поняла Алена.

– Да так вообще. Хорошо, что ты любишь ломать игрушки.

– А я вовсе и не люблю. Они просто сами сломались.

– Да-да, я понимаю, – улыбнулся Зиновий противной лягушачьей улыбкой. – А ты с ними построже. Им дай волю, так они все переломаются. Им знаешь что нужно?

И он показал костлявый бледный кулак. Да, Зиновий явно был с большими странностями. И если это он так шутил, то шутки у него были дурацкие. Так думала про себя Алена, но вслух ничего не говорила, а только вежливо улыбалась и пожимала плечами.

В другой раз Зуварович наткнулся на крошечное креслице, то самое, в которое превратилось обычное кресло от немецкого гарнитура после облучения зеленым лучом виамулятора. Зиновий взял его в руки и долго крутил его перед лицом.

– Это что же такое? – наконец спросил он.

– Как что? Сами же видите – игрушечное кресло, – слегка покраснев, ответила Алена.

– Игрушечное, говоришь? – Зиновий в упор посмотрел в лицо Алене.

– Первый раз вижу такую игрушку. Здесь же все настоящее, только очень маленькое. Даже шурупы и обивочные гвоздики. Это же ювелирная работа. Впервые такое вижу.

– Это не наша игрушка. Импортная, – пробормотала девочка и отвела глаза.

– Ага. Ну понятно, – охотно согласился Зиновий и тут же перевел разговор в другую плоскость. – А почему я не вижу в вашем доме никакой живности. Ну там рыбки, птички всякие… Ну, ты сама понимаешь.

– Ну почему же, – Алена вспомнила недавние события, – одна рыбка у нас недавно была.

– Да? И что же? – было видно, что Зуваровича заинтересовало это сообщение.

– Да это так. Шутка, – поспешно исправилась Алена. – А вообще-то у нас есть кот. Только вот уже несколько дней, как он убежал. Знаете, с котами по весне такое бывает.

– Бывает, – поддержал девочку Зиновий. – Вот с ними точно – бывает. С котами. И что интересно, по весне. Я отлично это понимаю. Знал я одного кота… Нет, даже двух. Та же самая история. И что самое страшное, они же звереют. Прямо на глазах. На людей кидаться начинают. Я сам видел, как одного мальчишку, зловредный, правда, был такой шкет, загрызли прямо на улице. Два кота. Вот так-то. А ты говоришь…

Зуварович скорбно вздохнул и полез в карман за платком. Алена уже привыкла к его выходкам. Она только вежливо улыбнулась и сказала:

– Ничего. Нагуляется – вернется. Не первый раз.

– Вернется, – согласился Зиновий, шмыгая носом. – А куда же деваться. Все когда-нибудь возвращаются туда, откуда когда-то убежали.

И он устремил на Алену долгий, изучающий взгляд. Девочка ощутила его на себе, несмотря на непроницаемые темные очки. Очень неуютно стало ей под этим взглядом, и девочка поспешно отошла к окну. Лучи солнца, падающие почти отвесно, освещали подоконник и часть письменного стола.

Алена уселась на его край и начала болтать ногами в воздухе. Здесь, в потоке солнечного света, она почему-то чувствовала себя в безопасности.

– А это что у тебя? – вдруг услышала Алена очередной вопрос Зуваровича.

– Где? – с некоторым раздражением переспросила она.

– Да на левой руке.

Алена опустила глаза, посмотрев на руку, и увидела искрящееся в солнечных лучах рубиновое колечко.

– Ах это? – девочка смешалась и почувствовала, что краснеет. – Да, это так. Пластмассовое колечко. Безделушка.

Она медленно отвела руку за спину. Но Зуварович был уже рядом, он бесцеремонно тянул ее за плечо и канючил:

– Ну дай посмотреть. Я люблю всякие безделушки.

– Да нечего там смотреть. Ерунда. К тому же, оно застряло на пальце.

Алена продолжала прятать руку за спиной. Но и Зуварович не сдавался и продолжал канючить:

– Да ладно тебе. Не жиль. Ну дай хоть одним глазком взглянуть. Я даже руками трогать не буду, если хочешь.

И Алена не выдержала, она резко выкинула руку с растопыренными пальцами из-за спины. Колечко на пальце попало под солнечный свет и сверкнуло слепящей рубиновой молнией.

В следующее мгновение словно какая-то неведомая сила отшвырнула Зиновия Зуваровича, протягивающего свои костлявые пальцы к Алениной руке, к противоположной стене. Несколько секунд он не мог произнести ни слова и только крутил головой, словно кто-то держал его за горло. Потом он как-то обмяк и с трудом пробормотал:

– Да, действительно ерунда. Ну ладно, я пошел.

И поспешно ретировался из комнаты.

Пораженная Алена с невольным почтением посмотрела на колечко. "Да, с ним, похоже, надо поосторожнее. А Зиновий-то, кажется, перепугался. Ну да ладно, сам виноват. Не будет лезть не в свои дела."

И действительно, весь остаток дня Зуварович ни разу не побеспокоил Алену, а ее комнату обходил стороной. Это обстоятельство очень обрадовало девочку и привело ее в прекрасное расположение духа.

* * *

Был поздний вечер. Алена лежала в своей кровати, но заснуть никак не могла. Время от времени она поднимала руку и смотрела на волшебное колечко. В темноте оно выглядело более таинственным, чем при дневном свете. Крошечные рубиновые огоньки пробегали по его поверхности, не оставляя никаких сомнений в чудесных свойствах этого подарка Великого Шеленга. Алена смотрела на колечко и заново переживала все приключения, произошедшие с ней в Амероне.

Сейчас она могла спокойно проанализировать каждый свой поступок и многое в своем поведении теперь, с высоты полученных ею знаний и определенного опыта, казалось ей нерациональным и даже глупым. Многое бы сейчас она сделала по-другому, и уж ни в коем случае не доверилась бы коварной герцогине Анжелоре Лавадолл. А Эдвин Одинокий? Ну кто бы мог подумать, что он, отважный рыцарь, о подвигах которого в Амероне слагали легенды, и зловредная колдунья Корги – одно и то же лицо. Такое даже в сказочном мире казалось невероятным. Поэтому ввести в заблуждение маленькую земную девочку оказалось делом нехитрым. Вообще, во всей этой истории обман и правда, волшебство и реальность настолько переплелись, что зачастую отделить одно от другого было просто невозможно. Алене вдруг пришло в голову, что Лимонад ведь вполне мог ошибиться, и что Корги вовсе и не перевоплощалась в Рыцаря Серебряной Звезды, а продолжает спокойно жить здесь, на Земле, под видом лифтерши Даниловны. От этой мысли Алене стало жарко, и сердце учащенно забилось в груди. Девочка несколько раз глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться.

"Ерунда, – подумала она. – Ведь Эдвин сам признался, что он – Корги. Так что можно не волноваться".

И Алена, сладко потянувшись, закрыла глаза.

"Хотя, он мог так сказать, чтобы окончательно все запутать", – вяло шевельнулась в голове мысль. И уже сквозь навалившуюся дрему Алена решила: "Завтра надо будет разведать, что слышно во дворе о Даниловне".

Потом Алена, кажется, заснула. И приснился ей странный сон. Она вдруг увидела возле своей кровати три темных силуэта. Некоторое время они стояли совершенно неподвижно, потом одна из фигур склонилась над кроватью.

– Спит, – послышался голос мамы.

– Как вы думаете, она ни о чем не догадывается? – на этот раз говорил папа.

– Конечно, нет, – ответила мама.

– В таком случае ее ожидает большой сюрприз, – вступил в разговор Зиновий Зуварович.

– А не пора ли его уже и преподнести нашей крошке? – спросила мама.

– Нет, еще рано, – возразил Зиновий, – не будем спешить.

– Как скажете, учитель, – закивали головами мама и папа.

Еще несколько секунд темные силуэты маячили около кровати, потом исчезли.

– Кажется, мне приготовили какой-то подарок, – подумала во сне Алена. – Это хорошо. Интересно, что там. Хотя, это же всего лишь только сон.

И девочка погрузилась в темноту.

Утром Алена проснулась с мыслью о Крокодиловне. А вдруг она как ни в чем не бывало продолжает спокойно жить в своей квартире, притворяться добропорядочной гражданкой и потихоньку заниматься подлыми колдовскими делами. Алена тут же для себя решила, что должна на все сто процентов убедиться, что с Корги действительно покончено. Иначе она просто не сможет со спокойной душой отправиться в Амерон и оставить родителей одних. Хотя теперь они не одни – Алена вспомнила о Зиновии Зуваровиче. Странный он только какой-то, этот Зиновий. Можно ли на него положиться? Впрочем, выбора все равно нет, так что придется довольствоваться тем, что есть.

Алена слегка волновалась, ведь пошли уже последние, третьи сутки, в течение которых она еще имела возможность вернуться обратно в сказочный мир Амерон. Завтра утром рубиновое колечко потеряет свою волшебную силу, и путь туда, где ее ожидают друзья и благоприобретенные родные, будет закрыт. А ведь надо было еще подумать и о том, чтобы как-то инсценировать для родителей свой отъезд в лагерь. Алена решила, что займется этим после обеда. Она соберет чемодан с вещами, скажет папе и маме, что автобус с детьми, уезжающими в лагерь, отправляется рано-рано утром со школьного двора, и что провожать ее не надо, потому что других детей родители тоже провожать не будут. Вечером перед сном она попрощается с мамой и папой, а ночью… Ночью она будет уже в Амероне. По правде говоря, вся эта легенда для родителей выглядела довольно неубедительно, но Алена почему-то была уверена, что она сработает. Ведь сработала же эта странная "путевка"…

Алена с трудом дождалась конца завтрака и, предупредив маму, что пойдет погулять во дворе, поспешно выскочила за дверь.