Холодный мир Широхан. Фантастические рассказы и повести

На прошлой неделе Красавчик мне рассказал, что Колыванова заявилась к родне погостить, и с ней прямо с Германии увязался этот самый Матиас. Кстати, неплохо знающий русский язык. Теперь с этим молодым парнем мне и предстояло познакомиться. Я всегда прислушивался к мнению своей матери и хорошо запомнил её слова о том, что Колывановой сильно повезло, а дети её точно будут жить без забот, не так как я. Мне было интересно узнать у Матиаса кое-что про жизнь в тех далёких краях. Я там не был и думаю, что никогда туда не попаду. Как и в соседние с Германией страны. У меня на роду написано вкалывать на нашем единственном в городе металлургическом заводе. Через год учебу в школе закончу, в армии отслужу и устроюсь к какой-нибудь цех – металлопрокатный, например.

По виду парнишка мне не показался: с длинным носом, в тёмных очках и в модных шмотках. И на пару-тройку лет помоложе. Доверчивый с виду, скорее всего он ответит на все интересующие меня вопросы. Парни и девчата уже собрались в беседке у дома. Я с Димоном завлёк туда и Матиаса. Было тесновато, но никто не жаловался, каждый хотел узнать что-нибудь у внезапно появившегося в наших краях иностранца, и вопросы сыпались как из рога изобилия. Народ удивлялся, откуда немец так ловко научился русскому? Отвечал он без волнения, разжёвывал ответы тем, кто не понимал. Вскоре все угомонились и начали расходиться. Лето заканчивалось, приближался последний школьный год.

Красавчик покинул беседку одним из последних, он понял, что у меня появился свой интерес к Матиасу, и не стал нам мешать.

– Ты спешишь? – спросил я парня, поднимаясь с лавки и увлекая его за собой. Мне понравился его русский, чувствовалось, что Колыванова время даром в Германии не теряла.

– Нет, конечно. Мама разрешила мне гулять на её Родине до часу ночи. В любом случае я могу предупредить её по мобильнику…

– Пойдём, покажу тебе кое-что.

Мы прошли мимо крайних городских домов и вышли к нашему пруду перед рощей. Я усадил Матиаса на ещё теплую от летней жары металлическую опору, с которой мы привыкли ловить карасей, и показал рукой вверх:

– У вас в Штутгарте такие же звёзды?

Понятно, что я не ожидал какого-то удивительного ответа. Мол, в Германии звёзды намного ярче и совсем иначе смотрятся! Просто было интересно, любят ли немцы любоваться Млечным Путём? Или их звёзды вообще не интересуют. Только скучным своим бизнесом занимаются…

– Здесь – за городом – темно, поэтому небо яркое от небесных светил, – довольно сложно ответил Матиас, сразу показав свою эрудицию. – А в Штутгарте такие места ещё надо поискать. Впрочем, у нас на некоторых крышах смотровые площадки есть. Мы с друзьями иногда их посещаем, и там тоже при безоблачном небе света много.

– Да, – согласился я, – роща у нас пока только звёздами освещается. И смотровых площадок не успели мы наделать. Как-то не захотелось. Скажи, Матиас, ты выбрал уже, кем собираешься стать после учёбы?

– Это ещё не скоро. В принципе, папа предлагал мне разные варианты. Он у меня – известный в мире физик, в его лаборатории – самые продвинутые в Германии специалисты.

– И что же такого интересного в этой лаборатории продвинули?

Матиас немного замялся с ответом. Тогда я уточнил:

– Если не секрет, конечно…

– Для тебя, Эдик, не секрет. Они там работают над самыми разными проблемами. Например, для Илона Маска заказы выполняют – помогают с программным обеспечением микрокосмической техники, типа для вертолёта на Марс. Точно я знать не могу, не дорос ещё.

Он немного подумал и добавил:

– Отец мне на день рождения подарил парадоксометр. Сказал, что такой забавной игрушки пока нет ни у кого во всём мире.

– Ого, оригинальное название! – удивился я. – И что эта штука вытворяет? Что-нибудь неожиданное?

– Я ещё как следует не разобрался. Это же прибор, похож на небольшой мобильный телефон. Отец меня попросил не слишком долго с ним работать, назвал его одним из пилотных экземпляров. Подробных инструкций не разрабатывали, они там у себя всё ещё изучают, какими функциями прибор обеспечить. Главное, что для человека он безопасен, вред причинить не может. По определению его главным назначением является возможность найти причину парадоксального явления, встреченного в жизни. Эдик, а ты знаешь, что такое парадокс?

– Что было раньше: курица или яйцо? Рассказывал нам физик на уроке. Парадоксом считают ситуацию, которая возможна или на самом деле произошла в действительности, но не поддается логическому объяснению! Так? И ты уже выявил причину? Чего-нибудь парадоксального?

– Мне отец много всяких парадоксов перечислял. Некоторые – очень противоречивы, например, парадокс всемогущества. Поэтому я пока побаиваюсь все кнопки на приборе трогать, мало ли что! Я спросил наудачу:

– Так ты прибор с собой носишь?

Парень из Штутгарта сунул руку в карман куртки и вынул невзрачный предмет, далеко не похожий на телефон. Он повертел им перед собой, чтобы я разглядел получше, и пояснил:

– Включается зелёной кнопкой, а управление осуществляется сенсорно после появления изображения на экране, – Матиас продемонстрировал загорание экрана. Там экран-то был с полладошки ребёнка, я сверху ничего особенного не разглядел. – Парни в лаборатории специально для меня установили на прибор несколько новых игр, так или иначе связанных с общеизвестными парадоксами.

– Ладно, проехали, – махнул я рукой на чудо-технику с Запада. – Пойдём по домам, пора баиньки ложиться. Мамаша тебя, наверное, обыскалась…

Мы условились на днях встретиться, чтобы ещё раз полюбоваться на парадоксометр и, может быть, испытать его в деле. На этот раз я заранее разыскал Красавчика и объяснил ему своё горячее желание. Возникло оно накануне: захотелось мне подольше поиграть удивительным прибором, понять его возможности. Заодно изучить, какие там новые игры немцы придумывают. Димон выслушал меня внимательно и, почесав макушку, сказал:

– Первый раз про такие приборы слышу…

– И, наверное, сильно удивишься, если узнаешь, что не один ты такой на свете, другие тоже ничего не слышали про парадоксометр. Послушай, Красавчик! Ты не первый раз меня выручаешь, попробуй ещё разок. Уверен на сто процентов, что у тебя хватит мозгов разобраться с таким хитрым прибором. Ты же с гаджетами и девайсами на одном языке общаешься, не глядя нужную кнопку находишь! Мы облапошим Матиаса, стибрим у него прибор, в крайнем случае, выпросим на время. Если сам не поймёшь, как он работает, то встретишься с учителем Мышкиным, он – любитель технических секретов, сразу заинтересуется и поможет. Он мужик любопытный, обязательно захочет поковыряться в начинке. Кстати, я почему про него вспомнил? Он уже в городе, три дня назад встретился мне в центральном универмаге. Я ему вежливо: «Здравствуйте! Что-то вы рано с морского пляжа вернулись!». «Почему рано?» – уточнил он. «Так вы с отпуска домой только за пару дней до сентября появляетесь!». Как-то странно он на меня посмотрел и буркнул: «Ты, случайно, в следственный комитет на полставки не устроился? Я-то надеялся, что друг Димы Сапронова в летние каникулы математику капитально подтянет. Даже и на море не поехал! Всё за тебя переживал! А ты у нас следственные действия проводишь!». И отвернулся.

– Да, – согласился Димон, – я тебе точно скажу: Мышкин Виктор Сергеевич – человек серьёзный, особенный. Действительно – кроме математики любит и с электроникой повозиться. Лучший из учителей в школе! Как-то попал я к нему в квартиру и очумел – там навалено этих мобильников, планшетов разных! В ремонт он их берёт, что ли…

На том мы и расстались. Ночью мне сны про парадоксометр снились, цветные сны, хотя я слышал, что такое явление – очень редкое. В снах неказистый на первый взгляд прибор играл со мной и Красавчиком в космические войны в отдалённых от Солнечной системы галактиках. Между прочим, сражались мы с весьма коварным населением тамошних планет, на людей совсем не похожих. Просыпался я тяжело, мать насилу меня растолкала:

– Эдик, мальчик мой! Вставай! Побежала я на работу, завтрак – на столе…

Вспомнив, что меня ожидает, я быстро вскочил и бросился умываться. Через полчаса должен был появиться Красавчик с Матиасом. Однако Димон явился один – к моему удивлению:

– Прибор у меня с собой, – заявил он с порога, похлопывая рукой по правой штанине. – Мамаша увела Матиаса на рынок, захотелось показать, какую свежатину россияне привозят с деревни. Ей, видите ли, давно мечталось накормить сыночка настоящим борщом! Ты и сам видел – поистощал парень на немецких харчах.

– И что же произошло дальше?

– Дальше произошло без всяких проблем, наш друг поступил по-джентельменски. Он отозвал меня в сторонку от взора тёти Маши и вручил эту штуку, – Красавчик наполовину вынул из кармана парадоксометр, чтобы я убедился, – для нашего использования. Поиграйте, говорит, а после обеда вернёте, там разобраться легче лёгкого. И пояснил для тупорылых из сибирского городка: кнопкой включаете экран, затем действуете по указанию на экране. По его просьбе прибор оснастили приложениями на русском языке, Матиасу так проще было изучать его за время поездки. Забежал я по дороге к нашему математику, а затем быстрее к тебе…

– Ну что же, круто! – обрадовался я. – Ребята, наверное, уже в сборе, пойдём развлекаться…

Иностранный гаджет определённо всем из нашей тусовки понравился. Хотя скорее его следовало называть девайсом, поскольку устройство самостоятельно могло выполнять определённые задачи. Но наша тусовка из далёкого от столицы региона всё подряд гаджетами привыкла обзывать: чем меньше знаешь слов, тем легче живётся. Игр было много, но в некоторых мы не разобрались. И до обеда управиться не смогли, все интересовались новинкой. Глаза у молодёжи так разгорелись, что отобрать парадоксометр, чтобы вернуть хозяину мне еле удалось. Сандра Голубкова волею судьбы осталась самой обделённой, ей не удалось закончить в свою пользу странную игру с тремя голубями, пятью динозаврами и одним облезлым коала.

– Вечно тебе некогда! – недовольно сказала она мне, нацелившись на мелкие игровые клавиши. – Попросишь у меня в следующий раз чего-нибудь…

Как раз в этот момент Матиас в компании с Красавчиком показались из-за угла дома перед нашей любимой площадкой. Хотя я и был неравнодушен к красотке Сандре, но пришлось выхватить парадоксометр, да так неудачно, что он выскочил из наших рук. Быстро подняв его с утоптанной земли перед скамейкой, я пошёл прочь с площадки. Поравнявшись с молодым немцем, я протянул ему прибор:

– Думаю, что ты, Матиас, не будешь очень строго судить нас? В компании из пяти человек не оказалось ни одного, кто не попробовал обыграть твой гаджет. Правда, ни у кого не вышло, но все старались, потому и задержались с возвратом. Они все просили передать тебе русское спасибо.

Я не представлял, что с парадоксометром могла случиться неприятность, когда мы его выронили. Выглядел на вид он очень прочным. Не похоже было, что Матиас заметил происшедшее на площадке. Он ничего мне сразу не сказал, и я посчитал, что всё в порядке. Через день Колыванова с сыном планировала убыть в столицу, а затем вылететь в Германию.

На следующее утро Красавчик пришёл ко мне домой. И сразу заявил, что сынок Колывановой не выложил нам самое интересное про прибор. Оказывается, немецкие изобретатели сильно постарались, наделив его зачатками искусственного интеллекта. Который непрерывно самосовершенствуется и усложняет возможности гаджета. И пока никто не знает, что новенькое появилось в его операционной системе за время пребывания на территории России.

– Виктор Сергеевич при мне вчера вскрывал эту штуковину, языком всё цокал. Видал, говорит, что немцы-черти придумали?! Парадоксометр для проверки признаков парадокса, так я понимаю?

– Так и сказал? – меня такое назначение прибора заинтересовало.

– Я тоже удивился. Зачем признаки искать? Ведь с парадоксами люди давно дело имеют. Только их использовать нельзя, правильно? Или я не то говорю?

Мне самому всё это было странно. И ответить Красавчику было нечего.

– А зачем Мышкин полез внутрь прибора? Ты попросил?

– Обижаешь, Эдуард! Зачем мне это? Мы же с тобой договорились показать его Виктору Сергеевичу. Но не мог же я удерживать нашего учителя за руку и отбирать инструмент? Кстати, он очень ловко у меня на глазах справился: разобрал, микросхемы оценил и всё собрал.

– Вот будет неприятность, если прибор накрылся! То его учитель отверткой курочит, то Сандра под ноги роняет! Это же электроника, притом импортная…

Красавчик уныло кивнул головой:

– Сам думаю, что зря мы с Матиасом связались. Но теперь об этом горевать поздно, Колыванова с сыном уже приближаются к аэропорту в Шереметьево, откуда сегодня же вылетят в Штутгарт.

– И связи у нас с Матиасом нет, – подвёл я итог. – Тебе не скажешь, сам не догадаешься. Можно, конечно, поинтересоваться у брата Колывановой, как связаться с его роднёй. Например, через Интернет, Скайп использовать или Вацап. Так ведь?

Димон Сапронов промолчал. По математике башка у него варит, а общие вопросы надо за него другим решать!

Несколько дней была очень жаркая погода, даже в наших краях температура воды в ближайших водоёмах держалась выше двадцати градусов, мы не теряли времени и плавали наперегонки. Моя Сандра сменила гнев на милость и вновь согласилась на вечерние прогулки по нашим любимым местам, даже без надоедливой Рыбкиной. Я начал забывать о далёкой Германии с продвинутым физиком и его семьёй. Однако, напрасно! До начала учебного года оставалось всего ничего, когда оброненная моей матерью реплика ошеломила и заставила прильнуть к экрану телевизора во время новостей.

Двадцать восьмого августа после одиннадцати вечера я проводил Сандру до дома и поцеловал её в щёчку. Большего она мне ещё не позволяла. Сказала: «До завтра!» и исчезла в подъезде. Домой я не спешил, считал, что мать не ждёт, скорее всего уже легла спать. Приятно было идти по пустынной улице и время от времени разглядывать далёкие звёзды. Чувствовалось приближение осени, к ночи температура воздуха заметно снижалась. Зайдя в квартиру, я удивился: в зале и на кухне горел свет, мать не спала. Она встретила меня в коридоре и сказала:

– Мой руки и ешь, я всё разогрела.

– А почему ты не спишь, мама? Завтра же не выходной, тебе – на работу.

Она махнула рукой в сторону зала:

– Там Машу Колыванову показывали, мельком в толпе. Что-то там в Штутгарте случилось. И сон как рукой сняло, прошлось таблетку успокоительную выпить…

Я вначале не придал значение её словам, можно сказать, что не врубился. Умылся, поужинал. Когда пошёл в свою комнату, в зале матери уже не было. Заглянул к ней пожелать спокойной ночи, однако снотворное уже подействовало – она мирно спала. А до меня только дошло – её слова про Штутгарт и про Колыванову напомнили о научных изысках отца Матиаса, про историю наших развлечений с парадоксометром. Новостей в телепрограмме в это время не нашёл, тогда я включил компьютер. Про Штутгарт обнаружил лишь несколько строк в обзоре "LENTA.RU": «В Германии внезапно исчез целый город на юго-западе – Штутгарт, столица земли Баден-Вюртемберг, причём вместе с населением более 600 тысяч человек. В стране начинается паника». Я схватился за голову! Зачем мне всё это? Определённо мы с Красавчиком повредили прибор Матиаса или на какое-то время нарушили его работу. Никто в мире как следует парадоксами не занимался, не вникал в их суть, не пытался разгадать. Парадоксометр был частью новой операционной системы, созданной в научной лаборатории. Откуда мы могли знать, к каким последствиям может привести нарушение в схеме одного из приборов системы? Исчез город! Чуть ли не с миллионным населением! С Матиасом и симпатичной Хельгой, с их отцом, с толстой Марией Колывановой! И куда? В другое измерение, в параллельный мир?

Короче, оделся я быстренько и побежал в соседний дом к родственникам тёти Маши.

Долго звонил по домофону. И дозвонился. Когда в квартиру поднялся, вся семья младшего Колыванова меня встретила, всех разбудил. Что же, не одному мне переживать!

– Рассказывай, Эдик! – Тимур Колыванов, худой, как палка, не в пример сестре, посадил меня в центре зала, сам устроился на кресле, а жена с двойняшками Лизой и Серёгой с испуганными глазами взирали на нас с дивана. – Что такого мы натворили?

– Да я про тётю Машу и Матиаса хотел… – вырвалось у меня, и сразу от волнения голос подсел.

Дядя Тимур удивился:

– Про немцев наших? Так они у себя в Германии, звонили мне после того, как прилетели домой. Ты о чём хотел узнать-то?

– Сон у меня… – всё никак не мог я справиться с волнением, – приснилось нехорошее… Номер телефона можете назвать? Я сейчас бы позвонил, чтобы успокоиться…

Здесь я подумал, что не обязательно Штутгарт переместился в параллельный мир. Возможно, он ещё на месте! Могли напутать эти немцы, мало ли чудес на свете.

Колыванов ушёл в другую комнату искать телефонную книгу. Лиза, ужасно похожая на Хельгу с фотографии, тоненьким заспанным голосом спросила:

– Эдька! А что тебе приснилось? Что-нибудь очень страшное? Кошмар какой-нибудь? – видно было, что она окончательно проснулась и её очень заинтересовало это приключение. Вот братец её Серёга любопытством не страдал. Он вытянулся за спиной матери и, похоже, вновь заснул, не шевелился.

– Кошмар – это не то слово! Проснулся и чувствую, что спать больше не смогу. Такой вот сон неприятный. Оделся и сразу – к вам!

Лиза сразу потеряла ко мне интерес и отправилась в спальню.

Появился дядя Тимур с номером телефона на листочке бумаги.

– Ты вот что, Эдуард! – сунул он его мне. – Со Штутгартом соединится трудно, бывает по часу-два звоним при необходимости. Но мы это делаем редко, чаще Машка нас поздравляет с чем-нибудь. Так что, будь добр, беги обратно и звони моему племяшу сколько угодно. Нам пора отдыхать…

Другого мне не оставалось, пришлось поспешить домой.

Хорошо, что мать спала, а то бы бегала по комнатам и переживала. Я устроился в своей комнате на приготовленной матерью постели и попытался с помощью смартфона услышать Машу Колыванову или её сыночка. С полчаса соединиться с Германией не удавалось. После набора кода страны – 49 – а затем кода Штутгарта – 711 – связь обрывалась. И вновь страх начинал закрадываться в мою душу! Из-за нервотрёпки усталость так навалилась на меня, что захотелось на всё плюнуть и выключить свет, забывшись сном. И как раз в этом момент в моём любимом смартфоне возник знакомый голос немецкого парня Матиаса!

– Дядя Тимур? Что-то случилось? У вас ведь ночь уже давно…

– Мати, родной, это не дядя! – радостно воскликнул, стараясь не сильно повышать голос, чтобы не разбудить мать. – Эдуард это! Не узнаешь? Из сибирской тусовки…

– Помню, как не помнить! Особенно твою эффектную Сандру. А что тебе не спится, Эдик?

– Не спится, потому что Штутгарт исчез!!!

– Как исчез? А я где по-твоему?

– Откуда мне знать? В новостной ленте сообщили, что нет уже Штутгарта, причём вместе со всеми жителями. Но я рад, что хоть ты откликнулся! Значит, не так всё плохо. Мне реально подумалось, что продвинутый прибор, напичканный парадоксами жителей планеты, мог повлиять на мировые события.

Матиас засмеялся:

– Да, ты отчасти прав. Учитывая влияние на установленную операционную систему искусственного интеллекта, такое действительно может иметь место. Возможно, искин подшутил над нами, используя парадокс лжеца.

– А о чём этот парадокс?

– Искин реально включился в работу, он оказался самым великим лжецом в истории Земли. Если он сказал: «Я сейчас лгу!», то это будет и не ложью и не правдой! Система связана с Интернетом, а, значит, и с мировыми новостями…

Неожиданный Жуков

Рассказ

Мы всегда считали Максимку Жукова из 3-го «Б» немного свихнутым. И всё из-за его рассказов о личной жизни и жизни родни. То у него папа куда-то пропал на несколько дней, то старший брат вместо армии очутился в далёкой Грузии и очень долго его оттуда не могли вернуть из-за событий в Северной Осетии. С самим Максом бывали чудные истории, о которых неделями говорили в школе. Хотя он учился в параллельном классе, то есть был нашего возраста, но мои одноклассники с Жуковым не дружили, зачастую давали ему хорошего тумака. Да и как не дать тумака парню, который однажды на перемене уставился в окно и простоял так все десять минут, а на уроке заявил у доски, что видел у дома напротив школы шикарный «Мерседес», из которого вышла Алла Пугачёва с Галкиным и свернули в нашенский Салон красоты. И это у нас – в занюханном Хрюпорецке! Не слушая учителя, все сбежали с урока смотреть на улицу и, конечно, никакого «Мерседеса» никому не посчастливилось увидеть. В нашем городе кроме двадцать раз перекрашенного «Запорожца», принадлежащего директору школы, других машин отродясь не было. Но новость разнеслась очень быстро, и Макс от своих слов не отказался, даже божился. Тогда ему и врезали по шее – причём, достаточно крепко – наши Ван и Вась – крепыши, сидящие на Камчатке в моем классе. Удивило всех, что Жуков даже не обиделся, а молча стерпел. Хотя куда ему было деваться, не за папенькой же домой бежать, которого как раз куда-то черти унесли, и не за старшим братом, который из Тбилиси на попутных возвращался.

Хрюпорецк наш насчитывал не более двух тысяч жителей, имел из достопримечательностей только дом престарелых, маленькую церквушку, прилегающее с севера кладбище, да нашу школу, где училось на удивление много народу. Правда, некоторые по два-три года в одном классе науки познавали, да ещё с окрестных деревень детишек временами набиралось много. Но когда была сильная пурга или трескучие морозы, то школа выглядела просто пустынной, по ней бродили несколько пацанов с ближайших домов и три толстые пёстрые кошки из хозблока.

Я закончил учиться вместе с Максимом Жуковым, и выпало нам в районном центре поступить вместе на химический завод, производящий всякие вонючие удобрения. Не очень приятная, скажу я вам, работа, но жить как-то надо было, да что-то родителям на пропитание посылать. С ихней пенсией, которую председатель правительства постоянно и уверенно увеличивает, можно было дать хорошего дуба, а мы старались как-то своих поддерживать, хотя зарплату платили не всегда, однажды даже выдали мешками, заполненными этими погаными удобрениями. Мы долго не знали, что с ними делать, но, когда запах под окном общежития сильно усилился и соседи перестали скрывать свои намерения насчет нас, я догадался сходить к одному очень продвинутому городскому деятелю Нодару Гольдфарбу, начинающему в те дни свой малый бизнес с отходами производства. И как ни странно здесь нам с Максом крупно повезло. Деятель откопал древнего профессора из самой Москвы, который примчался, получив образцы нашей случайной зарплаты, плотно запечатанные в целлофановый пакет. Он долго и радостно ходил вокруг кучи удобрений, иногда даже приплясывая. Мы взирали на удивительное зрелище из окна до тех пор, пока профессору не стало дурно, и он на эту кучу упал мордой вниз. Поднялся переполох, оказывается за москвичом наблюдали не только мы, но и другие жители, а также пригласивший профессора деятель Гольдфарб. На следующий день ни нашей законной зарплаты, ни весёлого профессора, ни самого Гольдфарба мы не увидели. И что самое интересное – с того дня мы их больше вообще никогда в жизни не встречали, но перед контактом с основной массой протухших удобрений профессор лично передал нам с Максом довольно изрядную сумму денег, которая с лихвой компенсировала все наши недомолвки с заводом удобрений. С той поры завод наш стал работать очень прибыльно и зарплату всегда выдавали своевременно.

Но рассказ мой всё же не об удобрениях. Пришло время, и мы переженились, получили по квартире и частенько заходили друг к другу в гости со своим горячительным и допоздна распевали на все лады песенки про президента и его окружение. Телевидение и Интернет раскрывало нам всё шире глаза на обстановку в стране и в бывших странах социалистического содружества. Мы, как и все наши соседи, а также работники нашего вонючего предприятия до хрипоты спорили о том, когда было жить лучше: при Сталине или при Ельцине, что хорошего и плохого привнесли в нашу жизнь Чубайс с покойным Гайдаром, спорили о том, в какой последовательности будут меняться в Кремле наши лидеры, оставит ли Лукашенко своего младшенького президентом Белоруссии после себя, глубже ли засадит следующий президент Украины Виктора Януковича в тюрягу, то есть переплюнет ли он действия предшественника по отношению к Тимошенко или Янукович успеет слинять из страны и получит другое гражданство. О чём мы только ни спорили в этом далёком от столицы городе. И ещё мы время от времени возвращались к новым чудачествам нашего Максима Жукова. Давно закончились школьные годы, а у Макса время от времени повторялись инциденты, которые всегда были неожиданными и приводили в величайшее изумление наш районный центр.