Сказки для души

– Надоело! – закричала Тучка, сжав свои пухлые кулачки. – Все время одно и то же, каждый новый день похож на предыдущий. Эти цветочки, ручейки, полянки все на одно лицо. И я, Розовая Тучка, должна прозябать в этой глуши?!

Нет, я полечу к своему двоюродному брату Грозовому Облаку. Он велик и всемогущ! И в отличие от тебя не прячется от солнечных лучей. Наоборот, грохоча и сверкая молниями, Грозовое Облако закрывает собой солнце и властвует над округой, сколько хочет! Рядом с ним я буду уважаемой, стану Первой Тучкой! Прощай, дружок, меня ждет новая, волшебная жизнь!

И капризная красавица, взмахнув розовым опереньем, полетела к Высокой Горе, где любили собираться в большие стаи господа Грозовые облака.

День был солнечный, и ворчливые исполины отдыхали на широких каменных утесах и в глубоких ущельях. Розовая Тучка долго искала своего высокопоставленного родственника. Наконец нашла и опустилась рядом с ним на выступ скалы. Но напрасно Тучка звала его и пыталась привлечь к себе внимание, грозный великан даже не слышал его тоненького голоска.

Тучка кружилась вокруг него до самого вечера, но так ничего и не добилась. Наоборот, когда она подлетела слишком близко к Облаку, грозовые разряды вырвались изнутри величавого родственника и чуть не поранили Тучку. Всклокоченная и испуганная, она забилась в узкую щель между камней, чтобы перевести дух. И в этот самый момент откуда-то налетел холодный ветер, сорвал Грозовое Облако с каменного выступа и умчал далеко вниз, в Зеленую Долину.

Некоторое время Тучка с ужасом следила за тем, как под порывами неистового ветра рвется и выворачивается наизнанку тугое и плотное тело ее двоюродного брата. Она обезумела от страха и, забыв обо всем на свете, бросилась в сторону Елового Леса. Без сил упала она под разлапистой елью и залилась слезами.

Тут ее и нашел Лесной Туман. С радостью и облегчением бросилась Тучка к своему покровителю и защитнику, и, погружаясь в мягкую белую перину, прошептала: «Больше ни за что на свете не покину я свой родной Еловый Лес»…

СКАЗКА-ОСЕНЬ

Маленькому медвежонку осень показалась забавной. Вот только вчера лес стоял зеленый, а сегодня, после первого морозного утренника вдруг показались золотые проплешинки в яркой зелени лиственных деревьев. Трава пожухла и прилегла, словно устала, и вода в говорливой речушке стала прозрачной и холодной. Но у медвежонка шубка теплая, он не боится холода.

Однако малыша интересовало – а что же дальше? Что будет после того, когда все листья опадут, и вся трава в лесу станет желтой? Вот мама-медведица как бурая гора сидит на усыпанной опавшей листвой полянке и поедает ярко-рубиновую бруснику. И он направился к медведице с вопросами:

– Скажи, мама, а почему брусника не замерзла, почему ее листья остались зелеными? Вон и шиповник красными перышками осыпался в лесное озерко, и земляничные листочки свернулись и превратились в пыль, а брусничнику все нипочем. Почему?

– Вырастешь, поймешь! – толстая медведица лениво встала и пошла в сторону большого вывороченного дерева, где в глубокой яме под корнями присмотрела удобное место для берлоги. Над самой ямой, зеленым шалашом прикрывая ее от посторонних глаз, раскинула ветви молодая елочка.

– Зима скоро. Ты ешь лучше, а то к весне совсем исхудаешь, – проворчала озабоченная хозяйственными хлопотами мать.

Но медвежонка совсем не волновало, теплая ли будет берлога, и сколько жиру надо накопить под лохматой шубой. Зачем? Вон на развесистой березе собралась целая стайка каких-то шустрых птичек. Они беспокойно перескакивают с ветки на ветку, о чем-то спорят, кричат!

«Чего это они ругаются? Наверное, их дети тоже много вопросов задают? Или нашалили сильно»… – Медвежонок вспомнил случай, когда он жарким летним днем полез по трухлявому стволу упавшего дерева за зеленой ящерицей, и, оборвавшись, свалился в бурый поток. Ох, и страху же натерпелся он тогда! Мама хорошенько его отшлепала, чтобы не лазил, куда не надо. Он вздохнул, поглядел вслед взметнувшейся в небо щебечущей стайке и побрел вслед за матерью.

Но разве мог медвежонок долго усидеть на месте, когда в лесу так хорошо?! Когда солнечные лучи, запутавшись в ветвях высоких сосен, золотыми нитями падают на желтый ковер из шуршащих листьев? Когда можно весело промчаться по просторной поляне, или, набегавшись, устав за день, просто посидеть, глядя на опускающееся за горы солнце, на яркие, будто приплясывающие в морозном ночном воздухе звезды!

…Но постепенно все холоднее и неуютнее становится в лесу. Осень, перевалив на вторую половину октября, устала от бесконечных проливных дождей. По вечерам Медвежонок подолгу сидит у входа в берлогу под разлапистой маленькой елочкой и недовольно смотрит на раскисшую от дождя землю, на свинцовую гладь веселого когда-то озерка, на хмурое небо.

«Ну чего эти тучи все плачут? Неужели не надоело реветь. Весь лес расстроили. Скучно»… – Малышу надоело смотреть на унылый осенний пейзаж, и он побрел в тепло, под бочок к маме-медведице.

А на утро, проснувшись, медвежонок не узнал окрестностей – весь лес стал ослепительно-белым и торжественно-тихим. Деревья, кусты и даже трава укутались в богатые снежные шубы. На каждой веточке ажурными кружевами искрятся снежинки. Одна белая пушинка упала на нос любопытного мишки и тут же растаяла. Но он не почувствовал стылого прикосновенья, завороженно глядя, как легкие пушинки падают и падают в белом безмолвии, укрывая землю.

Мишутка повернулся, растолкал спящую медведицу и, по своему обыкновению, забросал ее сотней вопросов: «Что это за пчелки летят с неба на землю? Почему лес нарядился в белые одежды? Куда делся дождь? Что случилось с лесом?»

«Вот и зима пришла, – ответила медвежонку мама. – Иди, познакомься, это снег. Он пришел вместо вчерашнего дождя. Он похож на птичий пух, только не теплый, а холодный. А еще его нельзя согреть, он запросто растает на твоем носу, превратившись в воду. А когда снег усыплет всю нашу берлогу, мы спокойно будем спать в ней до весны, как под пуховым одеялом».

Они еще немного посидели, любуясь на снег, а потом время вопросов закончилось и пришла пора погрузиться в зимнюю спячку…

До самой весны лес будет стоять тихо и безмолвно. А медвежонок, устроившись под боком своей заботливой мамы-медведицы, свернется клубочком и отправится в мир добрых волшебных снов.

СОЛОВЕЙ

Весенним днем, когда цвели кусты черемухи, прилетел в зеленый лес соловей.

– Смотрите, смотрите, соловей прилетел! – говорили между собой звери и птицы. – А какие дивные песни он поет, вы слышали?

– Да, да, лучше соловья нет певца в округе!

Соловей был очень доволен похвалой в свой адрес. Где бы он ни появлялся: на лесной опушке или широкой поляне, везде на него обращали внимание и просили спеть. Поначалу сказочный исполнитель с удовольствием пел для всех лесных жителей, но со временем стал выбирать слушателей по своему вкусу: зачем выступать перед зеленой лягушкой или серой мышью? Гораздо приятнее, когда тебе аплодирует «высокая публика»: волки, лисы, бурые медведи! Очень гордился соловей своим талантом.

Но вот однажды услышал соловей разговор двух кумушек-сорок о людях, о больших домах и грохочущих машинах, о животных, которые живут рядом с человеком, и решил бросить лес и завоевать себе новых поклонников.

Первым животным, которое увидел соловей, прилетев в деревню, была корова.

– Вот это чучело! – воскликнул соловей, сидя на ветке дерева, под которым хозяйка доила корову Маню. – С рогами, копытами… А как мычит! Никакого понимания высокого искусства! Никогда не встречал такое уродливое и ограниченное создание!

Хозяйка с полным ведром молока ушла в дом.

– Смешной ты, – щебетали ласточки, кружась в вечернем небе. – Маня хорошая и добрая.

Они порхали, ловили мошек и носили их своим птенцам в гнезда, расположенные под крышей.

Соловей, слетев с дерева, принялся клевать зерна, рассыпанные по земле, и продолжал спорить с ласточками о достоинствах Мани.

Вдруг птицы всполошились – один из птенцов выпал из гнезда и беспомощно пищал, растопырив неокрепшие крылышки. И тут же появился огромный кот Егор. Ласточки заметались, пытаясь спасти своего малыша, а соловей в ужасе застыл на месте, в первый раз увидев такое «чудовище».

«Кот, кот! Спасайте птенца!» – кричали ласточки, стремительно срываясь с крыш и деревьев и стараясь помешать полосатому хищнику добраться до слабо попискивающей жертвы.

А кровожадный Егор, медленно подкрадываясь, размышлял, на какую из двух птичек ему прыгнуть. Хотелось бы сразу обеих схватить, но…

«Господин кот! – закричал вдруг соловей. – Меня нельзя есть! Я артист, я певец, съешьте лучше вот этого цыпленка! А я не должен умереть!»

И, не помня себя от страха, отчаянно затрепетав крыльями, соловей очутился на дереве.

А кот, забыв о соловье, приближался к птенцу все ближе и ближе. Глаза его горели в предвкушение добычи. Бедные ласточки кружили над ним, пытаясь отвлечь, но кровожадный Егор не обращал на них внимания: перед ним была жертва, и он стремился к ней. Вот остался всего один прыжок… Но тут Маня, нагнув к земле голову, встала между котом и птенцом.

«Лучше уходи, – грозно замычала Маня, – не обижай маленьких». – И несильно боднула кровожадного Егора. Громко мяукнув, кот взлетел на забор и скрылся в соседнем огороде. А Маня помогла птенцу добраться до гнезда.

«Добрая Маня, хорошая Маня!» – радостно щебетали ласточки, кружась вокруг коровы.

«Эй вы, серость деревенская! Сегодня всех вас ждет великое событие – первый и единственный в вашем захолустье концерт. Пора приобщать вас к высокому искусству, – прощебетал с высокого дерева приосанившийся соловей. – Сами приходите, и другим сказать не забудьте, что будет петь великий артист!»

Но только на соловья и его слова никто не обратил внимания.

ХВОСТ

Давным-давно в африканских джунглях жил орел. И был у орла пышный хвост, сверкающий всеми цветами радуги. Все бы хорошо, но этот прекрасный расфуфыренный хвост умел думать и на все имел свое мнение. Увидит орел стайку птиц, захочется ему покрасоваться перед ними, а хвост ни в какую не желает раскрываться – неудобно ему. А когда орлу надо спрятаться, укрыться от чужого взора, чтобы подстеречь добычу, этот вредный хвостище, как назло, расправляется пышным веером. Ни на ветку с таким «парашютом» не взлететь, ни за куст спрятаться. Одно наказание!

Как ни бился орел со своевольным хвостом, как не пытался заставить его думать так же, как мыслит сам, ничего не мог поделать: «Брошу я тебя, – ворчал орел, – оставлю на дереве и уйду. А ты виси один, делай что хочешь, учи жить кого-нибудь другого. А мне надоели твои нравоучения – то не так, это не эдак. Запомни: какие бы глупости я ни делал, какие бы пакости ни творил – я твой хозяин! А ты должен слушаться! Я всегда прав. А ты – хвост. У тебя и ума-то нет, чтобы меня, орла, учить! Прощай!»

Оставил себе орел только маленькую часть хвоста, что в полете была необходима и всегда с хозяином соглашалась, и улетел в соседний лес.

Легко стало орлу жить, легко стало добывать себе пропитание. Никто не мешал ему убивать, никто не учил жить. Камнем бросался орел с небес на добычу. Маленькие зверьки и опомниться не успевали, как оказывались в когтях орла. Забыли все о прекрасном хвосте. Знали только: нет в округе хищника, страшнее орла. В ужасе разбегались зайцы, мыши прятались в норы, улетали с дороги пернатые. Не с кем стало орлу общаться, нечем покрасоваться перед лесным народом. Заскучал он: хоть бы рядом кто-то оказался, хоть бы поспорил немного.

«Пойду, возьму обратно свой хвост, – решил наконец орел, – хоть и неудобно с ним охотиться, но от одиночества я избавлюсь навсегда». И полетел он в африканские джунгли, к дереву, на котором украшение свое своевольное оставил. Но что это? Пусто на дереве, нет хвоста в траве и в зарослях кустарника. Где же он? Долго искал орел и, наконец, увидел свою драгоценную часть тела на павлине.

– Это что такое, как ты посмел?! Это же мой хвост! Отдавай немедленно, бессовестный! – и орел ухватился клювом за пышные перья, желая забрать их себе. Но только ничего у орла не вышло, хвост остался на том же месте.

– Что ты, что ты, ничего я не крал! – замахал крыльями павлин. – Хвост сам меня попросил взять его себе. Он сказал мне, что его бросили и он теперь ничей. Если это твой хвост, зачем же ты оставил его на дереве?

– Да вредный он, своевольный, – стал оправдываться орел. – Все по совести норовит сделать, совсем меня не слушается.

– А мне с ним хорошо, – ответил павлин. – Такого доброго и сговорчивого хвоста я никогда не встречал. С ним я чувствую себя самым красивым на свете.

– Ах, так? Хвост мой, а красивый ты?! – возмутился орел. – Нет! Не позволю кому бы то ни было пользоваться своей собственностью! Если хвост добровольно не желает возвращаться, летим к Повелителю птиц, пусть он прикажет предателю занять прежнее место!

– А почему ты у хвоста не спросишь, хочет ли он красоваться позади твоей спины? Ты же совсем его не любишь и не уважаешь, – пытался урезонить орла павлин.

– Ты с ума сошел?! Чтобы я уважал собственный хвост? Да ты также глуп, как и он! Довольно разговоров! Летим к Повелителю птиц, или я по перышку выдерну хвост, и развею его по ветру. Если не мне, значит – никому! – не на шутку рассердился орел и взмахнул своими сильными крыльями. Павлину ничего не оставалось, как последовать за ним.

На самой вершине Сверкающей Скалы, высоко-высоко, так высоко, что даже седые облака толпятся у ее подножия, словно белые овечки, живет Повелитель птиц. Рано утром подходит к восточному окну своего поднебесного замка с маленьким жаворонком на плече. Птичка сидит неподвижно, будто спит. Но стоит лишь показаться первому солнечному лучу, как жаворонок срывается с плеча своего Повелителя, распахнув крылья, и по округе разливается утренняя песенка. Крылатый певец, опускаясь в долину, ведет за собой утренние лучи, зовет новый день. Пока над землей светит солнце, маленький жаворонок летает по округе, поет песни и следит за тем, чтобы все было спокойно в Царстве птиц. А вечером жаворонок возвращается в поднебесный замок и на землю звездным покрывалом ложится синяя ночь.

Все птицы на земле решали споры с помощью своего Повелителя. Вот и орел с павлином, прилетев к подножию Сверкающей Скалы, стали ждать приема.

Оказавшись перед троном своего Повелителя, орел оробел, и сбивчиво стал объяснять, что хочет вернуть себе хвост, а тот не желает:

– Он принадлежит мне, это моя собственность. Повесил я его на ветку дерева, вот и висел бы молча, ждал хозяина.

– А если бы ты совсем не вернулся, – всплеснув крыльями, воскликнул павлин. – Так и остался бы хвост навечно один? Это жестоко, ужасно. И не стыдно тебе, орел?

Долго бы спорили орел с павлином, но Повелитель птиц, приказав им замолчать, спросил у хвоста:

– А ты почему молчишь? Твой бывший хозяин утверждает, что у тебя на все есть свое мнение. Вот и скажи, кто тебе по душе – орел или павлин?

Не отдавайте меня орлу, – взмолился хвост. – Он злой, он никогда меня не слушал, бросил, а теперь предателем называет. Перед птицами похвалялся: «Вот какой красивый хвост у меня!» А меня самого всегда унижал. Никогда он меня не любил и не полюбит. Если меня возвратят орлу, я стану самым несчастным на свете!

Повелитель птиц обратился к павлину:

– Отдай хвост орлу, а я подарю тебе другой, в тысячу раз красивее. Все вернется на свои места, а ты станешь самой красивой птицей в моем государстве.

– Повелитель, – ответил павлин, – даже если бы этот хвост был самым невзрачным, самым незаметным из всех, существующих на земле, я ни за что не соглашусь обменять его на другой. Подарить такой умный и рассудительный хвост бездушному тирану – большая, непоправимая ошибка. Я готов драться с орлом, если нельзя иначе решить наш спор, но никогда не соглашусь на то, чтобы этот злодей издевался над моим другом.

Вернув себе хвост, орел превратит его жизнь в ад. Он беспрестанно будет мстить бедняге за то, что тот попытался вырваться на свободу, не захотел смириться с участью безмолвного приложения, которую старался навязать ему орел. Посмотри, Повелитель, этот «хозяин» даже не понимает всей красоты своего хвоста. Он просто ее не видит.

– Что ж, будь по-твоему, – согласился с павлином Повелитель птиц. – Отныне и навсегда этот хвост, сверкающий всеми цветами радуги, будет принадлежать павлину. Во-первых, за его (павлина) доброту и справедливость; а во-вторых, потому что сам хвост этого хочет. А орел пусть остается со своим коротким хвостом. Не смог он по достоинству оценить драгоценный дар, не умел обращаться с ним с должным уважением и любовью – не носить ему и перьев разноцветных.

…И, вспоминая о решении Повелителя птиц, каждый из участников тех далеких событий думал:

– Как хорошо, что радужный хвост наконец-то нашел свое счастье и избавился от обид и унижений, – думал павлин.

– Как я рад, что обрел настоящего друга, – думал хвост.

А орел в бессильной злобе и ярости шептал:

– Если бы не этот выскочка – павлин, да не приказ Повелителя, показал бы я этому «умнику», где его место!

О СЧАСТЬЕ

На исходе зимы, когда пригрело весеннее солнышко, с края крыши свесились молодые сосульки. Казалось, что они были очень похожи, но на самом деле каждая имела свой характер и свое представление о жизни.

Оттепель длилась совсем недолго. К вечеру из-за гор примчался холодный северный ветер. Он носился по улицам, завывал в печных трубах, скрипел стволами деревьев и разгонял по домам запоздалых прохожих.

– Ну как, – обратился он к одной из сосулек, – довольна, что снова наступили морозы?

– Нет, не довольна, – ответила сосулька. – Благодаря оттепели и теплому солнышку, растопившему снег на нашей крыше, я и появилась на свет. Не желаю, чтобы было холодно. Уходи, ветер.

– Глупая! – рассердился тот. От солнца и тепла ты плачешь, становишься хрупкой и прозрачной, а я дам тебе вечную жизнь, сделаю королевой ледяного царства! Разве тебя не привлекает моя сила? Я могу заморозить весь город! Недаром все так боятся и уважают меня – северный ветер!

– Ты злой, – ответила сосулька. – Когда ты рядом, я застываю, превращаюсь в холодный твердый камень. Но я не хочу этого! Я все время вспоминаю теплый луч весеннего солнца. Когда он посмотрел на меня впервые, я была белым снежным покрывалом на тесовой крыше дома.

Но под нежным взглядом сына солнца я ожила. Душа моя встрепенулась, словно птичка, и я поняла в тот миг, для чего рождена. Мои силы, мои чувства, спящие в миллионах крошечных снежинок, проснулись и потянулись навстречу солнечному лучу. Это было так прекрасно! Зачем ты пришел? Зачем загородил солнце тучами?

– Забудь о солнечном луче, сосулька, – уговаривал ее ветер. – Ты мечтаешь о собственной смерти, призывая его. Да, он нежный и добрый, но от его горячей любви ты растаешь. Он погубит тебя! Забудь его, останься со мной, и я дам тебе вечную жизнь. Разве это – не счастье?

– Счастье? – сосулька ненадолго задумалась. – О чем ты говоришь? Для тебя счастье – это холод и зло, а для меня – тепло и радость. Мы с тобой по-разному представляем себе счастье. Я не хочу вечно висеть под этой крышей, обрастая ледяной коркой. Я никогда не забуду свой лучик счастья. Пусть я растаю от его любви, пусть мои чувства и мечты вспыхнут разноцветной радугой, и я со временем исчезну, но ни за что не променяю один его взгляд на вечность рядом с тобой.

– Ну что ж, глупая, – голос ветра звенел все громче и яростней, – ты решилась отказать мне, повелителю северных морей? Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать? Мне не смеют возражать седые волны, могучие кедры склоняют передо мной головы, а те, кто пытается противостоять моему могуществу, вырваны с корнем из земли, лишены сил и жизни! А ты, маленькая ледышка, вздумала спорить со мной!?

И он в ярости набросился на сосульку, посмевшую отвергнуть важного господина. Порывы ветра были так сильны, что хрупкая красавица не выдержала, упала вниз и разбилась на тысячи осколков.

– Вот что будет с тем, кто вздумает противиться моим приказам! Я никому не позволю мне возражать! – неистово ревел ветер.

В ужасе застыли остальные сосульки, тесно прижавшись к краю крыши, но ветер, выместив всю злость на своей жертве, даже не взглянул на них. Он взмахнул своим черным плащом и улетел к далекому северному морю.

Взошло солнце. Веселые лучи коснулись верхушек деревьев и побежали по веткам все ниже и ниже. Вот они добрались до крыши дома и, наконец, до карниза, с которого свисали сосульки. Но напрасно один из лучей искал свою избранницу.

– Где же она? – спрашивал луч у прозрачных ледышек.

– Ты опоздал, – ответили сосульки. – Злой северный ветер обратил на нее свое внимание. Но она не захотела тебя забыть. И тогда злодей убил ее, бедняжка разбилась о твердую наледь. Нет больше нашей подружки, – и сосульки дружно заплакали под теплыми лучами солнца.

Прошло время, растаял снег. На деревьях набухли почки, зацвела черемуха.

Сосулька, упав с крыши, разбилась, но душа ее не умерла, а только уснула. Неизвестно, сколько она спала, но вдруг из темноты, откуда-то издалека, она услышала сначала тихий, а затем все громче и громче звучащий голос: «Проснись, милая. Проснись, слышишь меня, не бойся».

Маленькая ромашка открыла глаза и робко потянулась к ласкавшему ее солнечному лучу. Она удивленно осматривала зеленую траву и цветущие деревья.

– Ты нашел меня, – радостно прошептала она лучу, – но что со мной? Я не узнаю себя.

– Ты была хрупкой сосулькой, а стала прекрасной ромашкой, – нежно гладил ее солнечный луч. – Ты такая красавица! Нежная, светлая… Но я вижу и твою внутреннюю красоту, чувствую, к чему ты стремишься и о чем мечтаешь. А ты свято верила в свою мечту. Верила, что мы будем вместе.

И теперь я не боюсь того, что ты растаешь под моим взглядом. Я могу смотреть на тебя с утра до вечера, любоваться твоими прекрасными цветами, согревать их своей любовью. Какое счастье – дарить радость и тепло тем, кого любишь!

Ромашка просто сияла. Она раскрыла свои белые лепестки навстречу влюбленному лучу и замерла. Так они смотрят друг на друга весь день напролет. А когда усталое солнце уходит за горизонт, унося с собой свои лучи, и наступает ночь, ромашка складывает лепестки, и ложится спать, чтобы утром вновь развернуть их навстречу своему светлому счастью.