Чаадаевское дело. Идеология, риторика и государственная власть в николаевской России

143

С тезисом об отставании рифмовалась мысль о грядущем благоденствии России. См., например, «чаадаевское» сопоставление в начале фрагмента: «Но мы, скажут некоторые с негодованием, не африканские дикари; нас не должно сравнивать с Неграми, или Готтентотами! Я и не сравниваю. С радостью признаю в моих соотечественниках рвение к просвещению, и успехи в нем. Но все ли имеют сие благородное рвение, везде ли сии успехи идут равными шагами, и все ли им благоприятствуют? Конечно нет. Несмотря на мудрые меры правительства, которыми оно ищет упрочить, во всех отношениях, наше просвещение, мы отстаем еще далеко назади от многих Европейцев, со стороны образования, и, что еще хуже, не слишком печалимся об этом. ‹…› Конечно Россия не давно еще вступила в европейскую систему; и в это короткое время своего обновления сделала много успехов в науках, искусствах и перемене нравов и обычаев: следовательно нельзя обвинять народ русский в неспособности. Придет время, что цивилизациею своею он займет место, сообразное своей обширности и физической силе; но сие время еще не пришло. Что скрывать! Просвещение еще очень мало распространилось в массе народа» (Там же. С. 37–39; см. также: Там же. С. 203–204).

144

«Какие завидные примеры находим у иностранцев! Как далеки еще мы от их образованности! Меня упрекнут, может быть, в пристрастии к иностранцам те из моих соотечественников, которые обвиняют Руских в чрезмерной и вредной к излишеству, скромности. Уважая намерение сих почтенных патриотов, мы осмеливаемся заметить им, что излишняя скромность лучше излишней хвастливости, а всего лучше беспристрастная справедливость. Мы много уступаем в просвещении некоторым иностранцам: это совершенная правда. Но если бы кто захотел обвинять за это народ русский, тот сделал бы большую несправедливость. Руские показали, и показывают, отменные способности во всех отношениях. Но они не виноваты, что начали учиться позднее некоторых других народов, и не успели догнать их ни в науках, ни в искусствах. Виноваты те закоснелые люди старого времени, которые противятся всеми силами всякому нововведению, которые смешивают просвещение с роскошью и развратом, и беспрестанно твердят о том, как в старину берегли деньги, и жили скромно, т. е. скупо, нечисто, грубо» (Там же. С. 43–44).

145

«И патриотизм может быть также ложным, или недостигающим своей цели, как неуместная благотворительность. Презренна притворная благотворительность; презренна и притворная любовь к отечеству: но та и другая неизъяснимо облагороживают душу, когда они чисты» (Там же. С. 70); «Всякий благонамеренный Россиянин должен в сем случае отбросить в сторону тот ложный патриотизм, который ищет прикрывать недостатки, и выказывать одни блестящие стороны своего отечества» (Там же. С. 203).

146

«Покоримся же с доверенностью закону необходимости; Чтоб ни было – Незримой / Ведет нас к лучшему концу / Стезей непостижимой» (Там же. С. 93; Ястребцов цитировал «Песнь во стане русских воинов» В. А. Жуковского).

147

«Исчезнут все химеры. Наш век возвратился к Религии» (Там же. С. 144).

148

«Итак не все науки полезны для всякого; и каждый должен учиться тому только, что согласно с его нуждами, избегая всего, что не отвечает сим нуждам» (Там же. С. 67–68); «Не все могут учиться всему, чему могли бы. Нельзя сыну бедного поселянина заниматься одними науками с сыном богатого вельможи, хотя бы внутренние его средства, то есть способности и позволяли это… никогда рабочий класс народа, уже и по тому одному, что время его назначено для механической работы, не будет иметь возможности научиться всему тому, что открыто для высших и средних званий» (Там же. С. 96–97). См. также: Там же. С. 206–213.

149

Там же. С. 69.

150

«Отечество существует до тех пор, пока существует его идея; а существует она до тех пор, пока развивается. Как скоро разовьется вся, отечество прекращается; ибо источник его жизни, идея, иссяк. Для него останется тогда одна жизнь, и в своем роде бессмертная, в истории. Народ же или народы его, или, так сказать, изнывают в ничтожестве, или образуются в другие отечества» (Там же. С. 86).

151

Там же. С. 94.

152

Там же. С. 191. Курсивом мы выделили идеи, заимствованные Ястребцовым из первого «Философического письма» (см.: Чаадаев П. Я. Избранные труды. С. 39–43; оригинал по-французски).

153

О системе наук, приличных в наше время детям, назначаемым к образованнейшему классу общества. С. 191.

154

Там же. С. 191–192.

155

«И однако Промысл конечно не без намерения отдал во владению русскому народу шестую часть земного шара, почти все климаты, основательный ум, силу терпения и богатый язык. Не без намерения Промысл положил и отличные стихии образования сему народу пред прочими народами европейскими» (Там же. С. 192).

156

Там же. С. 193; курсив автора. – М. В.

157

«Россия и Испания не отстали от Европы, а идут своим собственным путем, отличным от Европейского» (Там же).

158

Там же. С. 195.

159

Там же. С. 197–198.

160

Там же. С. 200–201; курсивом мы выделили идеи, заимствованные Ястребцовым из первого «Философического письма» Чаадаева (см.: Чаадаев П. Я. Избранные труды. С. 40–46; оригинал по-французски).

161

Ястребцов замечал, что «рассудок» юной России «не увлекается постороннею силою; и имеет следовательно полную свободу принять… одно полезное, и отбросить все вредное» (О системе наук, приличных в наше время детям, назначаемым к образованнейшему классу общества. С. 202). Русский народ по своему характеру тих и покорен, и это обеспечивает ему свободу в принятии разумных доводов: «Терпеливый, почти бесстрастный, он готов без сопротивления слушать внушение разума, исполнять возложенные на него обязанности, и идти к счастью с доверенностью по назначенной дороге. Душа его чужда строптивости» (Там же).

162

Более того, Ястребцов писал, что историю католицизма нельзя уподобить череде уверенных побед этой христианской конфессии над ее противниками: «Не редко, чтобы достигнуть до истины, надобно прежде пройти чрез множество заблуждений и испытать все несчастия, которые неизбежно следуют за сими заблуждениями, как действие за причиною. Чего стоила Англии реформация? Чего стоил Европе католицизм?.. Самые заблуждения прошедших времен служат полезными уроками» (Там же. С. 198–199).

163

Г. Кук в одной из своих работ показывает, что большое количество идей Чаадаева о России уже были высказаны в 1820–1830-х гг. другими авторами (Cook G. Čaadaev’s First Philosophical Letter Some of the Origins of Its Critique of Russian Culture // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Neue Folge. 1972. Bd. 20. H. 2. P. 194–209). Впрочем, в число расхожих представлений об исторической судьбе России (см. таблицу Кука на с. 200 и последующий комментарий) не входили утверждения о преимуществах католицизма над православием и неспособности русского народа следовать за своими монархами.

164

Краевский А. Мысли о России // Литературные прибавления к Русскому инвалиду. 1837. № 1 (2 января). С. 1–2; № 2 (9 января). С. 9–11. О ранней биографии Краевского см.: Волошина С. М. Власть и журналистика. Николай I, Андрей Краевский и другие. М., 2022. С. 21–28, 59–114.

165

Предположение о связи между первым «Философическим письмом» и «Мыслями о России» уже высказывалось в научной литературе. См., например: Нечаева В. С. В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1836–1841. М., 1961. С. 348–349. Нечаева считала, что Надеждин и Краевский виделись в Петербурге в ноябре 1836 г. Более того, по ее мнению, «очень вероятно», что Надеждин помогал Краевскому в написании его статьи. Последнее обстоятельство, на наш взгляд, верификации не поддается, между тем как прагматика такого сотрудничества совершенно неочевидна. Вывод Нечаевой поддержал А. И. Станько: Станько А. И. Русские газеты первой половины XIX века. Ростов-на-Дону, 1969. С. 55. Он полагал, что «Мысли о России» были написаны тремя авторами – Краевским, В. Ф. Одоевским и Надеждиным – в качестве возражения Чаадаеву. См. также: Цимбаев Н. И. Славянофильство: из истории русской общественно-политической мысли XIX века. Изд. 2. М., 2013. С. 391; Эймонтова Р. Г. В новом обличии (1825–1855 гг.) // Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000. С. 156–158; Сытина Ю. Н. Сочинения князя В. Ф. Одоевского в периодике 1830-х годов. М., 2019. С. 220.

166

См.: Мазон А. «Князь Элим» // Литературное наследство. Т. 31–32. М., 1937. С. 462–463; см. также одно из писем Краевского к М. А. Максимовичу от 1834 г.: Данилов В. Другий збiрник украiнських писень М. О. Максимовича з 1834 году // Украiна. 1929. № 9–10. С. 23. Начальную редакцию «Мыслей о России» планировалось опубликовать в первом номере совместного журнального предприятия Краевского и В. Ф. Одоевского «Русский сборник», который в итоге так и не вышел в свет из-за цензурного запрета. См. об этом: Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. Т. 1. Ч. 1. М., 1913. С. 595–602; Орлов В. Н. Молодой Краевский // Орлов Вл. Пути и судьбы. Литературные очерки. Л., 1971. С. 469–473; Могилянский А. П. А. С. Пушкин и В. Ф. Одоевский как создатели обновленных «Отечественных записок» // Известия Академии наук СССР. Серия истории и философии. 1949. Т. VI. № 3. С. 209–228; Турьян М. А. Из истории взаимоотношений Пушкина и В. Ф. Одоевского // Пушкин: Исследования и материалы. Т. 11. Л., 1983. С. 174–183; Волошина С. М. Власть и журналистика. Николай I, Андрей Краевский и другие. С. 99–100.

167

Известно утверждение В. Ф. Одоевского: «Что толкуют о статье Краевского? Она готовилась для Сборника, следовательно прежде статьи Чед‹аева›, а прочитавши ее, мы нашли, что она точно возражение на нее. Впрочем, и поделом, – а замечательное это стечение мыслей» (из письма к С. П. Шевыреву: Орлов Вл. Молодой Краевский. С. 473). Впрочем, множество словесных совпадений между статьями едва ли можно считать результатом случайности. Излишне осторожным выглядит и утверждение М. А. Турьян, что «Мысли о России» были направлены «против поклонников „европеизма“ чаадаевского типа» (Турьян М. А. Андрей Александрович Краевский // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 3. М., 1994. С. 125). Более точной представляется нам формулировка П. Н. Сакулина: «„Мысли о России“ были написаны ранее, чем появилось в печати философическое письмо Чаадаева, но в окончательной редакции есть места, представляющие как бы возражения Чаадаеву» (Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. Т. 1. Ч. 1. С. 596).

168

См.: Лемке М. К. Николаевские жандармы и литература 1826–1855 гг. по подлинным делам Третьего отделения собств. Е. И. Величества канцелярии. Изд. 2. СПб., 1909. С. 193.

169

Стороженки. Фамильный архив. Т. 3. Киев, 1907. С. 58–59; письмо от 13 февраля 1837 г. Кроме того, в своих воспоминаниях И. И. Панаев писал, что статья Краевского «произвела, сколько мне помнится, большое впечатление на многих литераторов, с которыми г. Краевский вступил уже в приятельские связи; литературный ветеран А. Ф. Воейков и многие из известных в то время литераторов: барон Розен, Карлгоф, Якубович, состоявший при штабе жандармов Владиславлев и другие отзывались о статье с большою похвалою. ‹…› Даже Кукольник, не любивший г. Краевского, отозвался о „Мыслях о России“ с благосклонною снисходительностию… П. А. Плетнев и князь В. Ф. Одоевский одобряли первые шаги г. Краевского на журнальном поприще» (Панаев И. И. Литературные воспоминания. М., 1988. С. 91).

170

Краевский А. Мысли о России // Литературные прибавления к Русскому инвалиду. 1837. № 1 (2 января). С. 1.

171

Там же.

172

Телескоп. 1836. № 15. С. 280–281; курсив наш. – М. В.

173

Там же. С. 281; курсив наш. – М. В. То обстоятельство, что русские не дышат воздухом Европы, Чаадаевым напрямую не оговаривалось, однако сам образ дыхания и воздуха упоминался в статье четыре раза: Там же. С. 276, 281, 288, 309.

174

Краевский А. Мысли о России // Литературные прибавления к Русскому инвалиду. 1837. № 1 (2 января). С. 1.

175

Там же.

176

Там же.

177

«В детском простосердечии, не постигая всей высоты христианства, он принимает его сначала как одно из повелений управляющей им светской власти, повинуется требованиям его, как воле своего государя» (Там же).

178

Там же.

179

Краевский А. Мысли о России // Литературные прибавления к Русскому инвалиду. 1837. № 2 (9 января). С. 9.

180

Там же. С. 10.

181

«Пути, по которым человечество идет к своему назначению, бесчисленны как самое человечество, разнообразны как природа» (Там же).

182

Помимо противопоставления России и Запада, а также ссылок на «народ», Краевский и Чаадаев равным образом использовали органицистскую («жизнь/жить», 40/40, «сила», 22/25) и философскую («общество/общественный», 16/38, «ум», 12/31, «идея», 16/29, «время», 21/24, «мысль», 15/21, «образование», 20/19, «развитие», 13/18, «чувство/чувствовать/чувствование», 12/17, «человечество», 21/14, «начало», 17/14, «душа/дух/душевный/духовный», 12/26) лексику. Для языка Чаадаева также важны понятия «истина», «существование» и «разумение», не столь частотные у Краевского. Кроме того, в первом «Философическом письме» акцент делался на религии, в то время как в центре внимания Краевского находился институт монархии. На этом фоне понятна специфика первого «Философического письма»: Чаадаев почти не использовал понятия, связанные с характеристиками государственной власти, ни в оригинале, ни в переводе своего текста, что также могло создать впечатление, будто статья не имела политического измерения, а была философско-религиозной.

183

Митрополит Филарет в письмах к его духовнику, наместнику Троицкой лавры, архимандриту Антонию // Русский архив. 1877. № 11. С. 316. По-видимому, Филарет еще раньше обратил внимание на выход в свет первого «Философического письма». 19 октября 1836 г. он писал ректору Московской духовной академии архимандриту Филарету (Гумилевскому) о необходимости более тщательно просматривать тексты, подававшиеся в духовную цензуру. В частности, опасность, по мнению Филарета, исходила именно из университета: «Слово о предмете, требующем ясного и твердого исследования, настроив на какой то литературный тон, мне кажется, вы более затрудняете дело, нежели делаете оное приятным. На сей тон не редко ныне настроивают лекции университетские; а мне кажется, что от сего не выигрывают ни наука, ни учащиеся» (Чтения в обществе любителей духовного просвещения. 1872. № 1. Отд. 3. С. 10–11).

184

См., например: Сапов В. Обидчик России // Вопросы литературы. 1995. Вып. 1. С. 139.

185

Базили К. М. Босфор и новые очерки Константинополя. Ч. II. СПб., 1836.

186

Журнал Министерства народного просвещения. 1837. № 2. С. XXVI.

187

Базили К. М. Босфор и новые очерки Константинополя. С. 197–206.

188

Не исключено, что публикация статьи Базили была одобрена в III Отделении. А. И. Рейтблат пишет: «Единственная частная газета с политическим отделом, „Северная пчела“, была официозом: во-первых, газете „сообщались“ от правительственных инстанций материалы политического содержания, которые издатели беспрекословно печатали; во-вторых, нередко такие материалы им заказывались (с апробацией потом III отделением и непосредственно царем); в-третьих, если такие материалы создавались издателями по собственному почину, они также проходили апробацию в III отделении» (Рейтблат А. И. Пушкин как Булгарин. К вопросу о политических взглядах и журналистской деятельности Ф. В. Булгарина и А. С. Пушкина // Рейтблат А. И. Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. М., 2016. С. 60).

189

Смилянская И. М. К. М. Базили – российский дипломат и историк Сирии // Очерки по истории русского востоковедения: Сборник IV. М., 1959. С. 57. Об исторических взглядах Базили (в связи с его более поздними работами) см.: Там же. С. 74–77.

190

Восток и Запад // Северная пчела. 1836. № 253. С. 1011.

191

Там же.

192

Там же.

193

Подробнее см.: Велижев М. Б. Крестовые походы – главное событие русской истории? Об одной устной реплике Чаадаева // История литературы. Поэтика. Кино: Сборник в честь Мариэтты Омаровны Чудаковой / Под ред. Е. Э. Ляминой, О. А. Лекманова, А. Л. Осповата. М., 2012. С. 72–92.

194

Восток и Запад. С. 1011–1012.

195

Там же. С. 1012.

196

Там же.

197

Там же.

198

Кроме того, Базили, подобно Чаадаеву, использовал и целый ряд органицистских и биологических метафор: «Религия, преобразившая мир, должна была воцариться в новой столице, создать ближе к своей колыбели новую Державу и сделаться душею нового политического тела» или «внутреннюю жизнь России, эту жизнь, которая таилась и бодрствовала в сердце молодого и израненного льва – мы видим в ее духовенстве», а также метафор, связанных с предметами одежды: «Они первые умели назначить пределы духовной и светской властей, и оградить нравы духовенства обузданием светского честолюбия, которое на Западе уже не скрывалось под иноческою рясою, но торжественно набрасывало на нее мирскую порфиру» (Там же. С. 1011–1012; ср. «мантии цивилизации» у Чаадаева).

199

Подробнее см.: Момильяно А. Древняя история и любители древности // Науки о человеке. История дисциплин: коллект. монография / Сост. и отв. ред. А. Н. Дмитриев, И. М. Савельева. М., 2015. С. 604–648 (пер. с англ. К. А. Левинсона; статья Момильяно впервые вышла в 1950 г.).

200

Подробнее см.: Атнашев Т. М., Велижев М. Б. «Особый путь»: от идеологии к методу // «Особый путь»: от идеологии к методу / Сост. Т. М. Атнашев, М. Б. Велижев и А. Л. Зорин. М., 2018. С. 9–35.

201

См.: Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Споры о языке в начале XIX в. как факт русской культуры. («Происшествие в царстве теней, или Судьбина российского языка» – неизвестное сочинение Семена Боброва) // Труды по русской и славянской филологии. Т. XXII. Тарту, 1975. С. 168–322.

202

Подробнее см.: Лейбов Р. Г., Осповат А. Л. Стихотворение Федора Тютчева «Огнем свободы пламенея…»: Комментарий. М., 2022. С. 60–62.

203

См., например, контекст варшавской речи Александра I 1818 г., чье содержание резко контрастировало с идеями Карамзина (см.: Там же. С. 45–54).

204

См. характерный пример, когда не вполне на первый взгляд благонадежный с идеологической точки зрения текст благополучно прошел цензуру. В 1830 г. Н. Г. Устрялов предложил к печати русский перевод «Состояния Российской державы и великого княжества Московского» Ж. Маржерета. Сочинение содержало «неудобные места», относившиеся к описанию Смутного времени, на что цензор Н. И. Бутырский и указал Устрялову. Историк категорически отказался удалять «опасные» фрагменты, однако неожиданным образом перевод вышел «без всякой перемены и исключений». См.: Бачинин А. Н. Н. Г. Устрялов как публикатор источников по истории России XVI–XVIII веков // Археографический ежегодник за 1999 год. М., 2000. С. 116.

205

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер. с англ. А. Н. Нестеренко, предисловие и научное редактирование Б. З. Мильнера. М., 1997. С. 17.

206

Там же. С. 20.

207

См. прежде всего: Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Сквозь «умственные плотины». Очерки о книгах и прессе пушкинской поры. Изд. 2. М., 1986. С. 114–183 (разделы о закрытии «Европейца», «Московского телеграфа» и «Телескопа» написаны М. И. Гиллельсоном).

208

Телескоп. 1836. № 15. С. 282.

209

Сказания русского народа о семейной жизни своих предков, собранные И. Сахаровым. СПб., 1836; цензурное разрешение 14 марта 1835 г.

210

Там же. С. I–II.

211

Там же. С. VI, 3–4.

212

Подробнее см.: Азадовский М. К. История русской фольклористики. М., 1958. С. 355–362.

213

Вацуро В. Э. Историческая трагедия и романтическая драма 1830-х годов // Вацуро В. Э. Пушкинская пора. СПб., 2000. С. 559–603; Киселева Л. Н. «Смольяне в 1611 году» А. А. Шаховского как попытка создания национальной трагедии // Тыняновский сборник. Вып. 11. Девятые Тяныновские чтения. Исследования. Материалы / Ред. Е. А. Тоддес. М., 2002. С. 301–317.

214

См.: Rebecchini D. Il business della storia: il 1812 e il romanzo russo della prima metà dell’Ottocento fra ideologia e mercato. Salerno, 2016; Альтшуллер М. Г. Эпоха Вальтера Скотта в России. Исторический роман 1830-х годов. СПб., 1993.

215

«Заря Российского величия, славы, могущества и гражданского благосостояния, воссиявшая в царствование Петра Великого, в течение слишком ста лет, распространяя благодетельные для народа лучи свои, во всем блеске разлилась ныне над горизонтом единственной в мире, и в летописях веков, Империи, которая, опершись главою о Северной океан и попирая стопами Китай, Персию, Турцию и Черное море, заключает в объятиях своих Восток и Запад. На пространной груди ее опочиет в счастии, в спокойствии и в изобилии народ Русский с бесчисленными племенами, прильнувшими к сосцам ее» (Правда русского гражданина. [Сочинение] Виктора Лебедева. СПб., 1836. С. 5–6).

216

Там же. С. 6–27.

217

Там же. С. 17–18.

218

Исторические афоризмы Михаила Погодина. М., 1836. В своей работе автор синтезировал три различные концепции – «философию истории Гердера», «шеллингианские идеи» и теории «французской романтической историографии» (Рогов К. Ю. Михаил Петрович Погодин // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999. С. 665; там же см. библиографию вопроса). С точки зрения Погодина, «заключенная в истории картина „мира нравственного“, продолжающего „мир физический“, и подчиненная сходным законам (Погодин широко использует аналогии и термины точных и естественных наук), несет в себе черты божественного замысла, а различные исторические эпохи и нации представляют собой отдельные ступени его осуществления. В драматическом столкновении этих „законов“ и „частных“ стремлений, благодаря которому история есть также „курс психологии в лицах“, Погодин видит „главное таинство истории“, подобное таинству соединения души с телом» (Там же). Об афористичной форме, избранной Погодиным, и о первой реакции читателей на книгу см.: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 4. СПб., 1891. С. 360–372; Кулишкина О. Н. «Исторические афоризмы» М. П. Погодина: вычисление единицы или предчувствие целого? // Русская литература. 2000. № 2. С. 167–176.