Чаша Гальфара

Алена тут же улеглась на мягкую густую траву, Лимонад живой пушистой грелкой пристроился рядом под боком. Только теперь Алена почувствовала, что, несмотря на отсутствие в течение дня серьезной физической нагрузки, она смертельно устала. Очевидно, сказывалась нагрузка чисто психологическая, связанная с массой новых необычайных впечатлений. Мысли о доме с новой силой нахлынули на нее. Как там мама с папой? Что происходит с ними сейчас, вот в эту самую минуту? Может быть, им тоже страшно: мир вокруг изменился, а они не могут понять, что же случилось… Закончился уже второй день, а стала ли Алена ближе к разгадке коварного заклятия – она не знала.

Алена лежала на спине, глядя в чужое бархатное небо с мерцающими на нем самоцветами звезд и угрожающе нависшей над всем Амероном громадиной Нолы. Было тихо и тепло. Казалось, что и ковер замедлил свой полет, утомившись за день.

"Может, он тоже живой, и ему тоже хочется спать", – вяло подумала Алена сквозь дрему. Потом веки ее сомкнулись окончательно, и она заснула.

* * *

Проснулась Алена оттого, что кто-то тормошил ее за плечо. Девочка открыла глаза и увидела склонившуюся к ней Лю.

– Извини, но я думаю, тебе надо посмотреть самой, – озабоченно сказала обезьяна.

Алена села, потягиваясь и оглядываясь по сторонам. Судя по всему, была середина ночи, самая глухая пора. Небо стало темней, звезды ярче, Нола переместилась, ушла за спину, но продолжала озарять окружающий ландшафт призрачным, волшебным светом. Так что местность вокруг отлично просматривалась на многие десятки метров. А посмотреть было на что: справа медленно проплывала назад гигантская стена, верх ее терялся в ночном небе и находился, очевидно, на высоте, раза в три превышающей высоту полета ковра, а длина стены вообще не поддавалась оценке, так как края ее не было видно ни впереди, ни сзади. Присмотревшись повнимательней, Алена разглядела, что стена не сплошная, а состоит из громадных, причудливо переплетенных между собой стволов и ветвей циклопических деревьев. Самая тонкая ветвь была, очевидно, не менее трех метров в диаметре, а стволы – раза в три-четыре толще. Росли же они не прямо, как обычные деревья, а были замысловато изогнуты, некоторые даже завивались спиралью. Но самым удивительным было то, что некоторые ветви одного ствола, образуя самую причудливую фигуру, врастали в ствол другого дерева.

Алена, пораженная величественным зрелищем, некоторое время молчала.

– Похоже, это и есть тот самый Большой Лес, о котором говорил дядюшка Зэнд, – наконец произнесла она.

– Я тоже так подумала, – сказала Лю. – Прошло уже больше часа, как он начался. Но теперь мне кажется, что мы к нему постепенно приближаемся. Поэтому-то я тебя и разбудила. Ведь Зенд советовал держаться от него подальше. Что скажешь?

Алена молчала, наблюдая за лесом и оценивая расстояние до него. Однако, сделать это было не так-то просто. Мешали этому и совершенно непривычные масштабы Большого Леса, и обманчивое освещение, создаваемое Нолой. Алене то казалось, что стена леса еще достаточно далеко, и они вовсе не приближаются к ней, а летят параллельным курсом, то вдруг представлялось, что еще немного – и ковер проскользнет меж гигантских ветвей в глубь Леса, в таинственную и темную чащу, где мерцают загадочные огни и слышатся странные ночные звуки. Скорее всего, край Большого Леса не был идеально ровным, и ковер то приближался к нему, то летел на значительном расстоянии. Этой догадкой Алена и поделилась с Лю.

– Но это может быть опасным, – предположила та, боязливо поглядывая на Лес.

– Пожалуй, ты права, – согласилась девочка. – Давай-ка отлетим немного подальше.

И Алена склонилась над "пультом управления".

В этот момент раздался истошный вопль Лимонада, который, оказывается, тоже уже не спал:

– Осторожно! Слева!

Алена повернулась налево и увидела на фоне сияющего диска Нолы стремительно надвигающуюся черную тень с широко распростертыми перепончатыми крыльями. В следующее мгновение они заслонили собой все небо, и ковер содрогнулся от мощного удара. Алена не удержалась и упала набок, заметив, как чья-то лохматая когтистая лапа рассекла воздух в нескольких сантиметрах от ее лица, и тут же она получила удар в плечо огромным кожистым крылом, бьющимся, словно незакрепленный парус на ураганном ветру.

Полуоглушенную девочку отбросило к самому краю ковра; и она едва не упала с него, ноги ее уже висели в воздухе. К счастью, Алене удалось вовремя вцепиться руками в прочную, густую траву. Девочка была почти без сознания: в голове шумело, сердце бешено колотилось в груди. Переведя дыхание, она с трудом подняла голову и увидела смутный силуэт крылатого чудища, неотвратимо приближающегося к ней. Вдруг в воздухе что-то коротко и резко просвистело. Совсем рядом раздался ужасающий звериный рев, полный ярости и боли. Чудовище, как-то неестественно подпрыгнув и беспорядочно замахав крыльями, покатилось по ковру и, с пронзительным визгом пропало из вида. Еще несколько раз прозвучал все тот же короткий свист, при этом каждый раз ковер слегка содрогался.

Алена наконец окончательно пришла в себя и поспешно отползла от опасного края. Она негромко окликнула Лю и Лимонада и замерла, ожидая ответа. И вот в стороне послышался какой-то слабый шорох, который постепенно начал приближаться. Через несколько секунд к девочке подполз кот. Вид у него был довольно потрепанный, а из рассеченного уха сочилась кровь, но, к счастью, он был жив и мог самостоятельно передвигаться. А вот Лю не откликалась, похоже, ее вообще не было на ковре. Но тут события стали развиваться с такой головокружительной скоростью и так непредсказуемо, что о пропавшей обезьяне на некоторое время пришлось совсем забыть.

Внезапно Алена поняла, что ковер уже какое-то время висит на одном месте, а точнее, судорожно подрагивая, медленно, но неуклонно двигается боком в сторону Большого Леса.

– Лимонад, что-то случилось с ковром, – озабоченно проговорила девочка. – Нас тянет прямо к Лесу.

– Я посмотрю, в чем дело, – отозвался кот и побежал на край ковра. То, что он увидел, сразу все объяснило: ковер здесь был пронзен несколькими стрелами с тяжелыми зазубренными наконечниками, похожими больше на гарпуны; к каждой из стрел была привязана прочная витая веревка. Натянутые, как струны, веревки тянулись в сторону Леса и исчезали в темноте, за стволами деревьев. Лимонад поспешно вернулся к Алене.

– Да, ты была права. Есть только одна маленькая неточность: нас не тянет, а нас тянут к Лесу в буквальном смысле. Короче говоря, наш корабль взят на абордаж и скоро, судя по всему, мы будем в руках у пиратов.

И Лимонад рассказал о стрелах с веревками.

– Как ты думаешь, Лимонад, эта крылатая тварь, что на нас напала, из компании этих же пиратов?

– Даю на отсечение свою… – кот на секунду замялся. – Свои усы. Для этой милой летучей мышки они – такая же неожиданность, как и для нас. По-моему нас спасло то, что одна из пиратских стрел угодила в нее.

– Мне тоже так показалось, – согласилась Алена. – Что ж, посмотрим, что будет дальше. Вот только Лю. Что же случилось с ней?

– Думаю, о ней можно не беспокоиться. Скорее всего, она свалилась вниз, а это для нее сущие пустяки, – рассудительно произнес Лимонад. – Может быть, это даже хорошо, что один из нас не попадет к пиратам.

Между тем ковер вплотную приблизился к Лесу. Здесь, вблизи, стволы деревьев и ветви, заполняющие пространство между ними причудливыми переплетениями, казались еще более внушительными и фантастичными.

Теперь наконец путешественники увидели и "пиратов", взявших на абордаж их "корабль". На одной из гигантских горизонтальных ветвей стояла группа людей, одетых только в легкие набедренные повязки. Мощная мускулатура обнаженных тел свидетельствовала об их тренированности и недюжинной физической силе. Некоторые из людей держали в руках палки с сияющими голубоватым и желтым светом шарами на концах. Очевидно, они служили своеобразными факелами. Почти все туземцы, как назвала их Алена про себя, были вооружены мощными луками, лишь у двоих-троих девочка заметила арбалеты. Кроме того, у некоторых были легкие мечи и обоюдоострые топоры. Несколько человек, ухватившись за веревки, тянувшиеся от стрел, пронзивших край ковра, с видимым усилием подтягивали его все ближе к себе. Ковер, казалось, сопротивлялся, но люди были сильнее, и вскоре он причалил вплотную к ветви, как корабль причаливает к пристани. Туземцы смотрели на Алену с легким удивлением, но без признаков враждебности. Зато вид кота вызвал в их рядах некоторое волнение: люди собрались в кружок и о чем-то возбужденно переговаривались, выразительно жестикулируя и то и дело поглядывая на обеспокоенного таким вниманием Лимонада.

– Как ты думаешь, – прошептал Лимонад, придвигаясь поближе к Алене, – они случайно не питаются котами?

Алена ничего не успела ответить, потому что в эту минуту от группы отделился один туземец и приблизился к девочке и коту. Жестом, не лишенным учтивости, он предложил им сойти с ковра, причем, как показалось Алене, жест этот в большей степени относился к Лимонаду. Друзьям не оставалось ничего другого, как безропотно подчиниться. Как только они покинули свой, ставший уже таким привычным, воздушный корабль, туземцы тут же обступили его со всех сторон и принялись методично рубить на мелкие куски топорами и мечами.

Алена в ужасе схватилась за голову. Все пропало! "Ковер" уничтожен, а значит, путь в Элеонт для нее теперь закрыт. Вместе с "ковром" исчезла и единственная надежда на спасение родителей. И почему она не послушалась дядюшку Зэнда, ведь он же предупреждал, чтобы они держались подальше от этого проклятого Леса. Чувство полной апатии охватило девочку, и она устало опустилась рядом с Лимонадом, уткнувшись головой в его густую мягкую шерсть. Все дальнейшее она воспринимала, словно в полусне.

Между тем туземцы, изрубив ковер на кусочки, сложили их в специально приготовленные кожаные мешки с лямками, напоминающие рюкзаки. Потом два человека подхватили Алену под руки, один осторожно и почтительно взял на руки Лимонада, и вся группа двинулась в глубь леса.

Способ передвижения туземцев несколько напоминал манеру передвижения обезьян по непроходимым джунглям. Там, где это было возможно, они бежали по дереву легкой трусцой; если ветвь вдруг заканчивалась или изгибалась в сторону от направления движения, туземцы совершали гигантские прыжки, перелетая на другую ветвь или ствол дерева. При этом иногда во время прыжка они цеплялись за свисающие сверху лианы и похожие на сети гигантские гроздья мха; иногда же они пролетали по воздуху огромные расстояния без всякой промежуточной опоры. Туземцы как бы зависали в воздухе, вопреки закону всемирного тяготения.

Алена плохо воспринимала окружающее, но не потому, что стояла глухая ночь. Несмотря на то, что свет Нолы сюда не проникал, кромешной тьмы в чаще Леса не было. Вокруг, то тут, то там вспыхивали таинственные блуждающие огни, иногда они бесшумно взрывались, рассыпаясь разноцветным фейерверком; зеленым и голубым светом фосфоресцировали гроздья мха и огромные грибы, обильно покрывающие стволы и ветви деревьев.

Но Алена не замечала всей этой зловещей красоты, перед ее глазами все крутилось в каком-то бешеном хороводе. Она даже не заметила, в какой момент группа туземцев нырнула в огромное дупло, ведущее к сердцевине толстой ветви, наклонно уходящей куда-то вниз. Она только вдруг почувствовала, что стремительно скользит по наклонному широкому желобу вместе с потоком какой-то липкой жидкости. Оглянувшись по сторонам, Алена увидела, что это не просто желоб, а настоящий туннель со светящимися фосфорическим красноватым светом стенами, по дну которого бежит бурный голубой ручей. Вместе с ним, как в каком-то фантастическом аттракционе, катятся один за другим полуобнаженные туземцы, а среди них и сама Алена.

Туннель не был идеально ровным, он то заворачивал по широкой дуге, то вдруг резко уходил вправо или влево, а в одном месте вообще закручивался спиралью. Все это вызывало у Алены трудно передаваемые ощущения, по крайней мере она такие прежде не испытывала. Судя же по невозмутимым лицам туземцев, можно было заключить, что для них такой способ передвижения – дело привычное. Как это ни странно, этот сумасшедший спуск с крутыми виражами и переворотами на триста шестьдесят градусов взбодрил Алену и отвлек ее от печальных мыслей. Она даже начала повизгивать в особенно страшных местах.

Постепенно поток жидкости на дне туннеля становился все меньше и меньше и наконец иссяк совсем, только окружающие стенки оставались мокрыми и скользкими. Алена не заметила, в какой момент кончилась эта длинная, замысловато изогнутая труба; она только почувствовала, что опора под ней вдруг исчезла и она, вслед за одним из туземцев, летит по воздуху ногами вперед. Впрочем, этот полет продолжался недолго, Алена даже не успела испугаться. Люди, вылетая из туннеля, словно пробки из бутылки, падали на огромную кучу мягкого мха, а некоторые из туземцев умудрялись пролетать горизонтально некоторое расстояние и плавно опускаться на ноги на дно пещеры, в которой они все оказались.

Только немного позже, оглядевшись как следует, Алена поняла, что они находятся в сердцевине колоссального древесного ствола, а труба, по которой они только что сюда спустились, не что иное, как одна из ветвей этого дерева. Так что пещера, если быть точным, была вовсе не пещерой, а дуплом. Но что это было за дупло: ширина его от одной стены до противоположной составляла не менее пятидесяти метров, а высоту вообще нельзя было определить, так как стены его уходили вверх и терялись во мраке.

Алена заметила в стенах дупла еще несколько отверстий, подобных тому, из которого сопровождающая ее и Лимонада группа туземцев вывалилась совсем недавно. Из одного такого отверстия, с высоты метров десять-двенадцать низвергался небольшой водопад, образуя на дне дупла продолговатое голубое озеро, примыкающее к стене. Подальше в это же озеро впадал из другого отверстия еще один поток, но вид его показался девочке каким-то странным. В чем была эта странность, Алена поняла несколько позже, когда один из туземцев, которых в дупле было великое множество, бросился в озеро и, поплыв ко второму водопаду, неожиданно легко и стремительно взмыл вверх внутри голубого потока. Теперь стало ясно, в чем была необычность этого водопада: жидкость в нем "падала" вверх, из озера в отверстие туннеля. Очевидно, голубая жидкость была ничем иным, как древесным соком, и его ток внутри гигантского растения подчинялся своим, особенным законам.

Но вот Алену повели к центру колоссальной древесной пещеры, туда, где полыхал огромный костер, отбрасывающий причудливые пляшущие тени на стены дупла. При их приближении кольцо людей вокруг костра разомкнулось, образуя полукруг, и вперед вышел высокий туземец. Он, в общем, ничем не отличался от остальных, разве что высоким ростом и еще более внушительной мускулатурой. Алена сразу решила, что он тут главный, и не ошиблась. Сопровождающие ее туземцы сняли с плеч кожаные мешки и с почтительным поклоном положили их к ногам атлета.

– Сегодня у нас удачная охота, вождь Клаэн, – обратился к нему один из спутников Алены. – Попался довольно крупный экземпляр. А вот это вместе с ним.

И туземец слегка подтолкнул Алену в спину. Она сделала пару шагов вперед и остановилась рядом с мешками, опустив голову.

– Ребенок? – Клаэн окинул ее безразличным взглядом. – Пусть им займутся женщины.

– Да, конечно. Но там был еще… – туземец запнулся на полуслове и, обернувшись, сделал призывающий жест.

Из задних рядов вышел человек, все это время несший на руках Лимонада. Алена увидела, как у вождя полезли вверх брови, однако больше ни одним жестом или движением он не выдал своего удивления. Некоторое время Клаэн оставался неподвижным, только глаза его пристально ощупывали притихшего кота. Лимонад, смущенный таким вниманием к его персоне, беспокойно заерзал на руках у туземца. Тот, желая успокоить кота, чуть покрепче сжал объятия. По всей видимости, Лимонаду это не очень понравилось, он издал приглушенный протестующий вопль и начал извиваться всем телом. Шерсть на его загривке встала дыбом, хвост бешено хлестал туземца по бокам, доставляя тому массу хлопот. И только природная осторожность удерживала Лимонада от того, чтобы всерьез показать свои коготки. Активные действия кота вывели вождя из того ступорного состояния, в котором он, казалось, находился. Клаэн подошел к туземцу и бережно забрал у него Лимонада, потом поднял его над головой на вытянутых сильных руках и торжественно, с благоговением в голосе воскликнул:

– Приносящий Удачу!

– Приносящий Удачу! Приносящий Удачу! – словно эхо прокатилось по рядам туземцев. Все подняли вверх руки и, потрясая оружием, принялись скандировать эти два слова, с обожанием глядя на возвышающегося над головой вождя Лимонада.

12. У глимбергов

Алена округлившимися от удивления глазами смотрела на толпу туземцев, охваченную бурным восторгом, причиной которого явился ее домашний кот, пусть даже и очень умный. Эта реакция толпы никак не укладывалась в голове и оттого была в чем-то пугающей. Но, по крайней мере, Алена была рада уже тому, что на какое-то время о ней все забыли.

Между тем Клаэн с Лимонадом в вытянутых руках обошел вокруг костра, давая возможность всем лицезреть вблизи предмет их обожания. Лимонад, огорошенный таким приемом не меньше Алены, притих и не пытался больше вырваться. Он только таращил по сторонам свои зеленые, немного ошалевшие глаза. Наконец Клаэн подошел к возвышению, покрытому звериными шкурами и служащему, очевидно, своеобразным подиумом для вождя, и, положив на него кота, сам устроился рядом с ним.

Тем временем несколько туземцев пристроили над костром внушительных размеров котел и наполнили его жидкостью из озера. После того, как жидкость закипела, в котел полетело содержимое кожаных мешков – куски изрубленного ковра. Потом к котлу подошел верзила, мало уступающий ростом самому вождю. В руках он держал огромный черпак с длинной деревянной ручкой. К этому времени люди вокруг костра уселись на "землю" и, раскачиваясь из стороны в сторону, затянули песню со странной мелодией, скорее напоминавшую молитву. Алена с трудом разбирала слова, речь в песне шла о какой-то Легкой Силе, помогающей Людям Большого Леса бороться с Вездесущим Духом Леса, несущим ужас и смерть. Туземцы пели, а верзила в такт мелодии колдовал над котлом, перемешивая его содержимое своей громадной поварешкой.

Примерно через полчаса он зачерпнул из котла и налил темно-бурой густой жидкости в металлическую чашу, стоящую на возвышении подле Клаэна. Тот поднял ее и, подержав несколько минут, давая остыть содержимому, сделал небольшой глоток. Все выжидательно смотрели на вождя. Клаэн несколько секунд сидел неподвижно, запрокинув голову и прикрыв глаза, наконец он улыбнулся и залпом осушил всю чашу. Это послужило сигналом для всех остальных: из глоток туземцев вырвался радостный вопль, и они дружно бросились к котлу, протягивая вперед зажатые в руках посудины. Здесь каждый получал свою порцию варева и, спеша и обжигаясь, жадно выпивал все до последней капли.

Потом у костра началось нечто среднее между плясками папуасов и соревнованиями по прыжкам. Полуобнаженные мускулистые фигуры кружились вокруг костра, поддерживая какой-то сложный, только ими ощущаемый ритм. Потом из общего круга выступил один из туземцев и, сильно оттолкнувшись ногами, взмыл над костром, пролетев по воздуху громадное расстояние. За ним последовал другой, за другим – третий, и так продолжалось без конца. Причем, с каждым разом высота и продолжительность прыжка-полета все увеличивалась.

Алена, как ей показалось, начала понимать смысл происходящего. Похоже, что подъемная сила, заключенная в соках травы "ковра", передавалась людям, выпившим отвар из этой травы. Девочка так увлеклась необычным зрелищем, что не заметила, как к ней подошел туземец; только почувствовав прикосновение к руке, она обратила на него внимание. Туземец жестом предложил Алене следовать за собой и, не выпуская ее руки и расталкивая по пути разгоряченных соплеменников, повел девочку к возвышению, на котором в свободных позах расположились Клаэн и Лимонад.

Подведя Алену к вождю, туземец с поклоном отошел в сторону и замер неподвижно, скрестив на груди руки, готовый выполнить любой новый приказ. На этот раз Клаэн смотрел на девочку с интересом, Алена даже смутилась под его пристальным взглядом.

"Должно быть, после этой сумасшедшей скачки по Лесу вид у меня просто ужасный", – подумала она, пытаясь найти объяснение затянувшемуся молчанию.

– Приносящий Удачу хочет, чтобы ты была рядом, – наконец проговорил Клаэн, указывая рукой на возвышение.

Лимонад, возлежавший здесь с совершенно блаженной мордой, в подтверждение этих слов приглашающе похлопал лапой рядом с собой. Алена уже открыла было рот, чтобы что-то спросить, но Лимонад так посмотрел на нее, что она только хмыкнула, сделав вид, что у нее запершило в горле, и послушно влезла на возвышение, устраиваясь возле Приносящего Удачу так, чтобы можно было перебрасываться словами.

– Пока молчи, – тут же произнес ей на ухо Лимонад. – Я тебе постараюсь все объяснить.

Алена послушно кивнула головой, благоразумно рассудив, что в создавшейся ситуации ей ничего другого и не остается. А пока она продолжала с интересом наблюдать за прыгунами, по очереди взлетавшими под своды пещеры. Некоторые во время прыжка умудрялись делать целый каскад всевозможных акробатических трюков. Так что зрелище это могло с успехом украсить любую цирковую программу.

Наконец прыжки закончились. Туземцы опять сомкнулись кольцом вокруг костра и начали дружно скандировать: "Клаэн! Клаэн! Клаэн!"

Очевидно, они приглашали вождя также продемонстрировать свое искусство прыгуна. Клаэна не надо было долго упрашивать; по всему было видно, что ему и самому не терпится сделать это. Он поднялся на подиуме во весь свой гигантский рост и первый прыжок сделал не разбегаясь, прямо с места, пружинисто оттолкнувшись обеими ногами. Да, Клаэн, очевидно, стал вождем совсем не случайно: его прыжки были самыми высокими и продолжительными, а пируэты и сальто – самыми сложными и замысловатыми. Каждый новый его трюк сопровождался дружным восторженным вздохом толпы. В довершение своего выступления Клаэн, прыгая с луком, успевал во время переворота в воздухе выпустить несколько стрел, неизменно с поразительной точностью попадающих в подброшенные снизу, похожие на небольшие тыквочки круглые плоды. Этот номер вызвал у туземцев бурю ликования и восторга.

Все время, пока продолжалось это феерическое представление, Алена и Лимонад, не глядя друг на друга и делая вид, что полностью увлечены выступлением Клаэна, вели довольно оживленную беседу. Причем, говорил, в основном, Лимонад, а девочка слушала, лишь изредка вставляя короткие вопросы.

– Алена, слушай меня внимательно, – начал Лимонад проникновенным шепотом. Во-первых, успокойся. Наше положение не такое уж скверное, как могло бы быть.

– Да уж, – так же шепотом, не поворачивая головы, проговорила девочка, – по крайней мере в тебе они, судя по всему, души не чают.

– Ты не поверишь, да мне и самому с трудом в это верится, но я для них – что-то вроде живого божества. Но впрочем, все по порядку: да будет тебе известно, что Большой Лес – это вовсе не лес…

Лимонад сделал эффектную паузу, ожидая, какое впечатление произведет это известие на Алену, но та от усталости, лишь немного повернув голову, несколько раздраженно сказала:

– Слушай, Лимон, давай-ка без твоих ораторских штучек. Не время. Рассказывай все, что знаешь.

Лимонад смущенно почесал лапой за ухом; Лимоном его называли в доме, когда за что-нибудь на него сердились. Он сделал вид, что закашлялся, и, прочистив горло, продолжал:

– Знаешь, в Африке растут баобабы – такие здоровые деревья?

– Ну, – кивнула Алена.

– Так вот, этот самый баобаб сущая чепуха по сравнению с Большим Лесом.

– Еще бы. Сравнил одно дерево с целым лесом.

– Да в том-то все и дело, что Большой Лес – это тоже всего-навсего одно единственное дерево! – восторженно воскликнул Лимонад, – Чтоб мыши обгрызли мне усы, если вру!

И он рассказал Алене все, что узнал от Клаэна об этом удивительном дереве. Гигантском, раскинувшемся на огромной площади, ветвящемся самым фантастическим образом, но, тем не менее, являющимся единым живым организмом. Это с трудом укладывалось в голове, но не доверять в этом вопросе Клаэну не было никаких оснований. Племя Клаэна было единственным племенем людей, обитающим в Большом Лесу. Сами они называли себя глимбергами и жили здесь испокон веку. Когда-то очень давно их предки пришли сюда из Внешнего Мира, так глимберги называли все, что не являлось Большим Лесом. Но несмотря на то, что с тех пор прошла не одна сотня лет, племя глимбергов так и осталось для Леса чем-то чужеродным и враждебным. Люди здесь вели постоянную кровавую борьбу за выживание.