Бумеранг любви, или Три дела по одной цене

Но как найти в себе силы, встать, подойти к окну и распахнуть шторы, чтобы лучи вечернего солнца проникли в мрачную комнату и осветили и освежили ее.

Но Наташе не хотелось ни солнца, ни луны.

Она задумчиво смотрела в сторону окна, но даже не пошевелилась.

Телефон перестал трезвонить, зато на кухне в ноутбуке булькающими звуками проснулся Скайп. Кто-то настырно пытался пообщаться с Наташей.

Как бы плохо ей ни было, но показывать свои слезы она не могла – гордость видите ли. Уже достаточно, что тетя Маруся стала свидетелем ее слабости и видела их. За это было стыдно неделю назад, но не сегодня. Сегодня она просто не хотела ни с кем общаться, сваливая вину на слезы, красные глаза и распухший нос.

Но чувство любопытства подталкивало к активности.

Ноутбук перестал «булькать» и Наташа сползла с дивана, как старая немощная гусеница, пошла на кухню. Кто же это мог названивать? Может Миша? Конечно же, не Миша – на его звонок стоит особенная мелодия, не такая как на остальные.

В коридоре с тумбочки она захватила телефон и просмотрела пропущенные вызовы: конечно не Миша – разочарованно констатировала она сама себе.

Звонила Таня – давняя подруга.

С Таней они не виделись уже почти год, но стабильно – с завидной периодичностью – созванивались. По скайпу тоже звонила она.

Не отвечать на звонки – это некультурно, но и общаться через слезы – не показатель воспитанности, тем более Наташа не горела желанием вводить подругу в курс дела. Она открыла сайт регистрации друзей и прочих малознакомых людей. Какая-то необъяснимая тяга (может даже зависимость) возникает в желание просмотреть новостную ленту, зная наперёд, что познаний будет «ноль», а остальная информация улетучится в течении получаса, потому что не несет никакой ценности для сохранения ее на мозговом файле. Вспомнилось утверждение, что девяносто девять процентов пользователей сети не знают друг друга лично и никогда не встретятся, зато общаются как лучшие друзья, хвалят и нахваливают друг друга. Сайт оживился сообщением от Тани:

«Привет. Что случилось? Ты почему мне не отвечаешь? Я тебе звоню-пишу, а ты молчишь. Подруга называется. Подруги так не поступают. Сейчас же возьми трубку, а то мне придется к тебе приехать и устроить тебе взбучку. Тебе и твоему Мише за компанию, чтоб не отвлекал тебя от моих звонков. Что это такое? Некультурные выходки. Отвечай сейчас же».

Многолетняя дружба с Таней не позволяла долго молчать, игнорировать сообщения, тем более такие грозные.

Они познакомились в институте, будучи еще абитуриентками и продолжали дружить, не смотря на большое географическое расстояние. Хотя расстояние в пределах Крыма – не является большим.

Встречались редко, но, как стрелки в тире, метко. Учились в одной группе, жили в одной комнате общежития. Делили не только радости, веселье и слезы, но и знания, помогали друг другу учиться. Таня оказалась сильна в четких и точных науках. Спасала Наташу в теориях высшей математики, в решении дифференциальных уравнениях и в теории вероятности А Наташе больше давались политология и социология, чем и помогала Тане.

После института так и сложилось – Наташа стала журналистом. Писала под несколькими псевдонимами ничего незначащие и мало оплачиваемые статьи о бездомных кошках и собаках, об отношении к ним окружающих, о пользе смородины на дачных участках и о звездном июльском небе над родным городом, чем иногда была довольна, а иногда даже был доволен главный редактор Сергей Петрович.

А Таня после института проявила свою способность к расчетам и подсчетам. Не без помощи родителей она приобрела участок возле самого Черного моря. Влезла в огромные долги и кредиты, но за несколько лет выстроила на этом участке базу отдыха, назвала в честь себя любимой «Вилла де-ла Таня», создала сайт в интернете, по которому люди смогли увидеть фотографии базы, удивиться роскоши и красоте, облизнуться и забронировать номер или домик. О Тане и о Вилле узнали курортники и к ней поехали со всей страны и близлежащих государств отдыхающие.

За два года Таня расплатилась с долгами и кредитами и стала жить припеваючи, полгода работая, полгода отдыхая.

Наташа написала:

«Танюша, Миша меня не отвлекает. Я с ним рассталась».

«Молодец» – тут же ответила Таня.

Было бы удивительно, если б подруга отреагировала на новость по-другому. Наташа скептично повела плечами. Она знала, что Таня, мягко говоря, недолюбливает Мишу.

«Он меня бросил» – уточнила Наташа.

«Ну и дурак».

«Но я его люблю».

«Ну и дура. Нашла, кого любить».

Наташа откинулась на спинку стула, прогоняя подозрение, что на другом конце интернет-сети переписку ведет тетя Маруся – слишком явное чувство дежавю. Если бы не депрессия, в которой Наташа оказалась, то, наверное, посмеялась. Но мысли были похожи на клейстер для обоев, такие же мутные и тягучие.

Таня не дождалась ответа.

«Ты чего молчишь? Обиделась что ли? Ты забыла мое мнение? Ты со мной по телефону можешь поговорить?».

Вот чего она хотела меньше всего – это личного общения с лучшей подругой, в чем честно призналась:

«Не могу».

Наташа включить чайник и достала из холодильника варенье, расчистила стол от грязных кружек, скопившихся за неделю болезненной апатии и укорила себя в свинстве. Кто бы мог предположить, что она может потерять связь с реальностью, перестав контролировать свои ощущения. Зациклилась на душевной боли и ничего не замечает вокруг. Даже грязных тарелок нет, неужели она ничего не ела? Она задумалась, ковыряясь в памяти, вспомнила, что ела бутерброды с колбасой, и успокоилась. Через некоторое время пришел ответ:

«Тогда слушай меня внимательно, то есть читай внимательно – я уже сто лет тебя зову к себе отдохнуть. Сейчас это как нельзя вовремя. Во-первых, мы давно не виделись, во-вторых, ты давно обещала приехать ко мне в гости, в третьих, ты разошлась с Михаилом, в четвертых, тебе пора поменять обстановку, отдохнуть и развлечься, и наконец, в пятых – погода отличная, а море бесподобное».

Отдых и развлечение – измена депрессии. Разве можно так быстро бросить лучшую спутницу брошенной женщины? Но из выше прочитанных пунктов Наташа увидела самое главное: то, что ее мучило и давило последнюю неделю: «Поменять обстановку».

Какие-то похожие мысли она вытягивала из обойного клейстера, который варился в ее голове. Она же хотела что-то поменять. Только не знала, что именно и как это сделать.

А самое главное, что самой ничего не пришлось придумывать и ломать голову как найти силы, что изменить, как заставить себя двигаться и как поставить себе цель. Лучшая подруга пришла на помощь и все за нее сделала. Промотивировала всеми доводами, и то, что обещала приехать, и что сто лет не виделись, и море бесподобное и погода отличная. Или наоборот, погода бесподобная и море отличное. Хотя какая разница – суть-то одна. Таня и цель поставила – поменять обстановку, и естественно, обстановку эту самую уже для Наташи подготовила.

И Наташа быстро, пока депрессия не утопила ее в омуте, ухватилась за спасительную соломинку и напечатала.

«Хорошо. Когда мне приехать и куда?»

«Сейчас. Вилла де-ла Таня».

«Сейчас? Я не могу».

«Можешь. Звони своему главному, бери отпуск. Срочный. По состоянию здоровья».

«Но я не больна».

«Отлично. А я больна и мне нужна твоя помощь».

«Что случилось?».

«Приедешь – расскажу. Все. До встречи. Буду ждать. Пока. Целую».

«Что случилось?» – требовательно написала Наташа, но Таня уже вышла из сети.

Наташа макнула ложку в варенье и облизнула ее. Так она и знала, у Тани что-то случилось. Не зря она названивала несколько раз на телефон и по видеосвязи. Но что? И чем Наташа может ей помочь? Чем она заболела? В голове крутилась жуткая мысль, которую Наташа пыталась выгнать, но та прицепилась, как клещ, пытаясь высосать последние капли счастья. Господи, только не это. Она же еще совсем молода.

Ясное дело, что не ангиной заболела и палец не вывихнула, а что-то страшное случилось с подругой, так бы она не просила помощи. И как все обставила под красивое приглашение на отдых, а самой на самом деле помощь нужна.

Подгоняемая ужасными мыслями о диагнозе, который могли поставить Тане врачи, Наташа устроила телефонную тираду Сергею Петровичу, напомнив ему, что уже два года не была в отпуске, пообещав ему в течении двух часов закончить статью о вреде грызунов в доме и как важно включать аппарат «Антигрыз», чтобы эти самые грызуны не подходили к жилищу ближе, чем подает сигнал этот «Антихрум», то есть «Антигрыз». Кстати производители аппарата хорошо заплатили за рекламную статью редакции. Потом Наташа пообещала по возвращению отработать свои отгулы, так как Сергей Петрович все равно не подпишет ее заявление на отпуск, потому что у него это по плану не предусмотрено, а по бюджету – не рассчитано.

Придя к обоюдному согласию сторон, одна сторона – та, которая не главред, пошла, то есть побежала дописывать статью о вреде «Антигрыза» и о сигналах грызунов, то есть наоборот.

Когда о сигналах антигрызунов было покончено, и статья по электронной почте была отправлена главреду с припиской «я не могу ничего корректировать, положусь на вашу компетентность. С уважением Наталья». А так как сама Наташа уже неделю была некомпетентна и главред со всеми в издательстве об этом знал, то скорей всего понял, что это подхалимаж чистой воды.

Она быстро собрала дорожную сумку с вещами, а в пакет сложила остатки еды из холодильника, для себя отметив, что наконец-то почувствовала голод. После ухода Миши у нее пропал аппетит, и питалась в основном растворимым кофе на завтрак, обед и ужин и в промежутках между ними.

Она сложила сыр и хлеб в пакет. Налила кипяток в Мишин термос, надеясь, что в ближайшее время он ему не понадобится. Можно было поужинать дома, но Наташа решила время не тратить, а выезжать к Танюше. Поесть можно и в дороге – было бы желание.

– Наташенька, ты куда? В отпуск собралась? – спросила тетя Маруся, когда ее любимая квартирантка отдавала ей ключи от квартиры. – К морю? Загорать?

– Нет, теть Марусь, то есть к морю, но не загорать. Подруга заболела. Боюсь, что серьезно. Еду навестить.

– Чтобы не болеть, нужно пить отвар цветов с медом…

Подъездное эхо подхватило названия цветов и выскочило вместе с Наташей на улицу.

Дорога выдалась тяжелой. Сразу пошло все не гладко. Сначала машина не заводилась, а когда завелась, то выяснилось, что бак пустой. А ко всему этому еще и солнце село, но еще не стемнело. А в такое время суток Наташа чувствовала себя подслеповатой курицей. Простояв во всех городских заторах, она, наконец, выехала на трассу. Встречных машин поубавилось. Наташа «зацепилась» за попутного отечественного «тихохода» и двигалась за ним не спеша. Спокойное движение хорошо тем, что не требует сосредоточенного внимания и можно подумать на отрешенную тему. И Наташа успела представить, что за рулем той машины дедулька лет восьмидесяти. Он возвращается домой с рынка, торговал помидорами, выращенными на приусадебном участке в деревне «Васильки», если такая имеется в Крыму.

Но разыгравшаяся фантазия испарилась, как только дедулька съехал с трассы, оставил ее в полном одиночестве, если не считать, обгоняющих ее любителей скорости выше восьмидесяти километров в час. Пришлось «искать» следующего «тихохода».

Дождь застал ее на трассе, когда стемнело. В чистых каплях весело отражались фары обгоняющих машин. Обдав напоследок грязью из-под колес, исчезали и растворялись в капельках дождя. Приходилось щелкать омывателем и отвлекаться на лишние рычаги и кнопочки, что сильно нервировало Наташу. Она была автолюбителем с двухлетним стажем, но ее пугала мокрая дорога. И, по-видимому, не зря.

Она напряглась и крепче вцепилась в руль. От напряжения и нервного страха у нее разболелась спина, и захотелось есть. Она еще проехала с десяток километров, остановилась на обочине. Навигатор постоянно искал связь с космосом, терялся, о поворотах сообщал с явным запозданием. Электронный Сусанин давно не обновлялся. А Крым обновился. Наташа догадалась, что движется в нужном направлении, поела бутерброд с сыром, выпила кофе из Мишиного термоса и поехала дальше.

Еще ей было страшно, что она одна в ночное время суток едет по незнакомой дороге. Как назло еще и «тихоходов» давно не было, уже километров сорок. А если с ней что-то случится? Может с ней что-то случиться? Конечно. Вдруг машина сломается. Или дорожные бандиты нападут. Она хмыкнула, наверное, для того, чтоб не сидеть в полной тишине:

– Ночь. Дождь. Бандиты с большой дороги. – Успокоить себя не получилось и она пожалела о внезапном необдуманном решении – надо было утром ехать.

Каждый километр приближал ее к месту назначения и отдалял от дождя. Он стихал. Фары машины выхватывали из темноты дорожные знаки. Наташа проехала мимо деревушки под названием какой-то Поляны (толи Красной, толи Крайней), отсюда начиналась прямая к месту назначения.

Наташа громко вздохнула, посчитав, что до города оставалось километров тридцать, а это минут сорок-пятьдесят езды, с учетом того, что она не может сильно разогнать машину.

Большую лужу она увидела, когда была уже возле нее. Удар пришелся на правое колесо. Машина провалилась в глубокую яму, которую эта самая лужа очень хорошо скрывала. Что произошло дальше – Наташа не поняла. Удар. Руль дернулся. В ушах зазвенело. Она автоматически сбросила ногу с педали газа. Надавила на тормоз и крепче схватилась за руль. Управление не зависело от Наташи, как будто малыш игрался с игрушечной машинкой. Но сила несравнима с малышом. Понесла на встречную полосу. Развернула поперек дороги. По инерции протянула по мокрому асфальту. И остановила. Фары выхватили из темноты ствол дерева. Совсем рядом. Опасная близость.

Наташа крепко сжимала руль. В голове стучала мысль: «Нужно было ехать утром».

Скрип в ушах прекратился, и она поняла, что ей не хватает воздуха. Наверное, она все это время не дышала.

Включив аварийку, она отстегнула ремень безопасности, медленно открыла дверь и вышла на улицы. Мелкий прохладный дождь освежил ей лицо. Впервые в жизни она обиделась на погоду. А на кого еще? так коварно замаскировать яму на дороге мог только дождь.

Она обошла машину, не надеясь на свои познания, но понимая, что не сможет адекватно оценить ситуацию.

Правое колесо было выломано и стояло почти горизонтально. Вот откуда был этот скрип, это ломалось железо. Она осмотрелась по сторонам, понимая, что машина стоит на обочине в нужном направлении. Как такое произошло? Она не могла понять. Ее же крутануло по дороге, но она не могла вспомнить, как машина сделала оборот в сто восемьдесят градусов. Наверное, она зажмурилась, хотя казалось, что глаза выпадут из орбит – так она их таращила. И вовсе она не зажмуривалась, всего лишь моргнула.

Наташа постояла, полюбовалась колесом и, промокнув до нижнего белья, вернулась в машину.

Даже если бы она что-то понимала в ремонте автомобилей, то сама бы не справилась. Нужно вызывать эвакуатор.

Она позвонила Тане, но та не ответила. Наташа набрала номер справочной и узнала телефон ближайшей эвакуаторной помощи, дозвонилась. Мужской недовольный голос пообещал приехать через час. Перспектива неперспективная – сидеть целый час в мокрой одежде – холодно, неуютно и грозит воспалением легких. Она еще раз попыталась дозвониться подруге, но потерпела неудачу, и полезла на заднее сидение, чтобы достать из дорожной сумки сухую одежду. И замерла на полпути. Она не знала точно, но почувствовала на себе цепкий взгляд. Он как будто проколол затылок.

Из темноты на нее смотрел мужчина. Он уверенно постучал в лобовое стекло. Наташа подпрыгнула на заднем сидении и уставилась испуганным взглядом в темноту. Увлеченные поиски платья в недрах дорожной сумки отвлекли, поэтому не заметила, что происходило в это время на улице. Она медленно протянула руку к выключателю и щелкнула кнопкой. Свет в салоне погас. От темного мужского силуэта веяло угрозой. В нескольких метрах от ее машины светились габариты джипа. Ничего общего с эвакуатором. Главное, чтобы это были не разбойники с большой дороги.

В стекло опять постучали.

Наташа быстро заблокировала двери и приоткрыла окно.

– Что вам надо? – спросила она, пытаясь разглядеть человека.

– Мне ничего не надо – не очень вежливо ответил он. – Мы подумали, что вам что-то надо.

«Он не один» – с ужасом пронеслось у нее в голове.

– Вам нужна помощь? – спросил он.

Его грубый тон не вязался с предложением. «Скорее всего, от его предложения отказываются, даже если нуждаются» – подумала Наташа, а в слух ответила:

– Нет, спасибо. Я уже эвакуатор вызвала – потом подумала и добавила – и полицию.

– Полицию? – удивился мужчина – а кто-то виноват в аварии?

Наташа врать не умела, поэтому промолчала. Она смотрела, как открылась задняя дверь джипа, и из машины вышел еще один мужчина. Что-то в этом было зловещее. Какие-то жуткие мысли забились в голове. Нормальные люди ночью на трассе не останавливаются. Мужчина открыл огромный черный зонт и подошел к Наташиной машине.

– Василий, не пугай людей, лучше скажи, что тут?

– Колесо вырвало, шарнир полетел.

– Справишься?

– Я? – обреченно удивился Василий.

– Ты.

– Павел Андреевич, а почему я? Вот девушка уже эвакуатор вызвала, пусть они ее и тащат на ремонт.

– А мы что же, дальше поедим? И как это все будет выглядеть? – он заглянул в окошко к Наташе – вы там одна?

Наташа на подозрительные вопросы отвечать не стала.

Он кивнул, незаметно усмехнулся и спросил:

– Вы не пострадали?

– Нет.

Тот, что с зонтом повернулся к своему водителю, а Василий был именно водитель, (это Наташа поняла по их общению) и сказал:

– Так что помочь придется.

– Хорошо – угрюмо согласился Василий. К Наташе он не испытывал симпатии и вежливость не появилась – у вас ключи есть?

– От чего?– опешила она, но потом сообразила, что ему нужен автомобильный набор ключей, но выкручиваться было поздно, потому что Василий, сделав выводы, грустно посмотрел на Павла Андреевича, пожал плечами, всем своим видом говоря о безнадежности, сидящей в машине девушки. В слух говорить не стал, но взглядом показал «Что ты хотел от блондинок, хоть они и брюнетки, шатенки или огненно-рыжие». Наташа заподозрила, что он считает всех водителей-женщин недоразумением. Лично в этом признаваться не стал, видимо, остатки культурного воспитания остались, не все выкорчевал. Наташа в отместку успела поставить на нем клеймо грубияна.

– Возьму свои – вслух решил Василий и пошел в джип.

– Послушайте, Павел Андреевич, – позвала Наташа – не нужно мне помогать, сейчас приедет эвакуатор. Да и дождь идет, что ж Василий будет мокнуть.

– У меня есть зонт.

– Не надо зонт. Езжайте своей дорогой. Я дождусь эвакуатор сама. Спасибо за отзывчивость.

Василий вернулся с чемоданчиком с ключами и устроился перед машиной в свете фар, стал выкладывать нужные, проверил колесо, потолкал машину.

– Тут без спец инструмента не обойтись – крикнул он, – нужно на СТО.

– Хорошо. – Павел Андреевич умел быстро принимать решения и делать выводы – уехать я все равно не могу. Не могу оставить вас здесь одну. А вдруг разбойники с большой дороги. Останусь ждать ваш эвакуатор.

– Благородно. Спасибо.

Павел Андреевич обошел машину, присел рядом с Василием на корточки, его большой зонт прикрыл от дождя их обоих. Наташа не могла видеть, что они делают, но хуже ее колесу уже не будет.

Мелкие капли падали на лобовое стекло, но не спешили стекать по нему, они как будто приклеивались и мешали Наташе смотреть. Она перебралась на переднее сидение и включила стеклоочистители.

Мужчины быстро сообразили, что сами действительно не справятся.

Павел Андреевич подошел к окошку и постучал в него, и когда Наташа его приоткрыла, спросил:

– Во сколько приедет ваш эвакуатор?

– Он не мой – возразила она и тут же пожалела, поправила тон – я не знаю.

– Позвоните им еще.

– Послушайте, если вы торопитесь, то поезжайте, не надо со мной нянчиться. Спасибо еще раз и до свидания. – Наташа закрыла окно.

В окно опять постучали, она его приоткрыла и буркнула:

– Что вы хотите?

– Я понял, вы нас боитесь. Это понятно – два незнакомых мужчины на ночной безлюдной трассе – хуже не придумаешь. Давайте знакомиться – Золотарев Павел Андреевич. А это мой водитель Василий – добрейшей души человек.

– Я заметила – сообщила Наташа.

– Да, я знаю, у него иногда бывает плохое настроение, особенно в дождь.

– Особенно ночью и на трассе – добавила Наташа.

– И это тоже. Так что не обижайтесь на него.

– Это я уже поняла и не обижаюсь.– Она шире открыла окно и протянула ему руку – Солнцева Наталья Викторовна.

– Наталья Викторовна Солнцева? – переспросил он, удивившись.

Взял ее руку, пожал. И, не отпуская, наклонился к открытому окну. Он внимательно рассмотрел ее лицо, как бы вспоминая что-то далекое, хорошо забытое, или глубоко зарытое подсознательное.

– Не может быть – не мог поверить он.

– Наверное, всякое может быть, Павел Андреевич.

– Да, – протянул он – я как-то даже не ожидал. Сколько лет?

– Больше десяти, Паш, – она так всегда его называла, проглатывая последнюю букву.

– А ты совсем не изменилась – он вглядывался в темноту салона машины, узнавая каждую черту ее лица. Конечно же, она изменилась, не сильно, но изменилась. Она стала взрослой и чуть поправилась, но ей это к лицу.

– Мне нужно домкратом приподнять машину – крикнул Василий с другой стороны – хочу попробовать починить. Если не получится, то только на СТО. Надо, чтобы девушка вышла.

Павел Андреевич махнул головой – он все понял и сделал выводы – делать выводы была его привычкой, которая его не подводила, а понимать он с детства умел.

– Выходи, Наташа, – он дернул дверцу, та не поддалась.

Наташа разблокировала ее и вышла.

Павел протянул ей зонт.

– Возьми зонт и иди в мою машину, а то промокнешь.

Она взяла зонт и сказала:

– Я тут постою.

– Иди, а то вон ноги уже мокрые.

Она действительно сразу же попала в лужу, а по своей обувной способности босоножки не смогли уберечь ее от воды.

Он взял ее под руку, зная, что она сама все равно не пойдет, довел до своей машины и усадил на заднее сидение.

– Сиди, грейся – дал указания, захлопнул дверь и ушел к Василию.

Она осмотрелась. Мягкий кожаный салон автомобиля – огромный, чуть меньше квартиры, которую она снимает у тети Маруси. В салоне горел приглушенный свет, освещая панели с кнопочками и рычажками. Их количество могло сравниться только с комнатой управления космическими кораблями.

«Чем богаче люди, тем больше создают для них кнопочек с благами. – Без признаков зависти подумала Наташа. – А их водителям приходится больше запоминать всякой нужной и ненужной информации, где какая кнопочка и за что она отвечает, что поднимает, что включает».

Наташа узнала Павла в свете фар своей машины, когда он обходил ее осматривать, прячась под зонтом. Да, она его узнала, но не стала это афишировать и с воплями радости кидаться ему на шею. Наоборот, надеялась, что он и его водитель покрутятся-покрутятся вокруг машины, поймут, что ничего не смогут сделать и уедут. Уедут, и она с Павлом не увидится еще десять лет. И хорошо. Вот так и должно было быть, но почему-то неожиданно всплыли воспоминания. Сейчас не хотелось вспоминать их студенческую жизнь, дружбу, учебу, веселье. Тем более они так нехорошо расстались. Сейчас ее голова забита другими переживаниями. Переживаниями из-за болезни Тани и расставания с Мишей. Видимо депрессия еще пыталась командовать своей хозяйкой (даже рискованная ситуация не выбила ее из Наташи), но ей не хотелось уходить в приятные воспоминания прошлого и не хотелось думать о неприятном настоящем, о Таниной болезни, о Мишином уходе, о серьезной поломке машины, которая влетит ей в кругленькую копеечку. М-да, невесело.

Водительская дверь открылась и Павел сел за руль.

– Вот что мы решили – он обернулся к Наташе, – Василий останется с твоей машиной, дождется эвакуатора, с ними же доедет до СТО. А я тебя отвезу куда надо.

– Я раньше не замечала за тобой такое не очень хорошее качество: решать за других.

– Это издержки производства. Не стоит на них обращать внимание. Так что, куда тебя везти?

– Я еду в Черноморское. К Тане, на «Виллу де-ла Таня». Где это находится, я не знаю, ехала по звездам. – Павел шутку не понял, она пояснила – навигатору не доверяю. Собиралась доехать до города и позвонить Тане, чтоб она меня в мобильном режиме довела. Но она, кстати, мне не отвечает, я ей звонила, когда машина сломалась.

– Все понятно. Я тебя отвезу. Нам все равно по пути.

– Неужели? – усомнилась она.

– Я тебе большее скажу: я тоже еду в «Виллу де-ла Таня».