Лучшая мама для нового мира

– Что случилось, Шейлер? Почему ты расстроена? Если тебе не нравится здесь, давай найдем магазин получше! – искренне забеспокоился муж.

Я трагически посмотрела на него, вызвав еще большую тревогу в его глазах, и, мучаясь от стыда и презрения к себе, поведала о проблеме. У меня плохо со вкусом, выбором и желанием вообще что-то предпринимать в этом направлении. Отметив, как у братьев дружно вытягиваются лица, невольно совсем их добила:

– Ильсур, я понимаю всю абсурдность моей просьбы и то, насколько я наглая и… – Хуже уже не может быть, но раз мнение мужа обо мне и так напрочь испорчено, я посмотрела на его расстроенное лицо, решилась попросить: – Не мог бы ты помочь мне в этом деле? Выбрать и купить. Ведь я даже не знаю, что носят на Кардале. Какая у вас там мода?!

С каждым моим словом его лицо светлело и наконец вспыхнуло радостью и предвкушением. Хитро прищурившись, Ильсур вкрадчиво промурлыкал мне на ухо, склонившись надо мной:

– Если тебе тяжело, позволь мне полностью взять решение этой проблемы на себя. И поверь, это не наглость с твоей стороны, а идея не абсурдна. Мне будет приятно одеть тебя по своему вкусу. Ты оказала мне честь, доверив покупку гардероба, моя дайринэ.

Дальше уже я ошарашенно наблюдала за двумя огромными мужчинами, с радостными улыбками на лицах и ненормальным энтузиазмом рыскающих по информационному табло в поисках нужных бутиков. Боги науки, если бы я знала, какой кошмар меня ждал дальше, я бы сама помучилась и купила все необходимое!

Итак, любимые штаны править в моем гардеробе больше не будут. Зато там теперь столько всего яркого, легкого, воздушного, что не переносить и за всю жизнь. Одних только шарфиков купили штук тридцать – разных расцветок, фактур и размеров. Два огромных мужика, грозные и смертельно опасные воины, словно базарные торговки на сельском рынке, экспрессивно решали, что мне идет, а что нет. О ужас! В итоге купили еще два платка.

От процесса покупки нижнего белья Ильсур Альвара отстранил, более того, некоторые экземпляры захотел посмотреть на мне лично. Из примерочной я выходила краснее помидора, а Ильсур – с удовлетворенной улыбкой мартовского кота после успешной случки.

Я пряталась за его широкой спиной, пока он оплачивал и белье, оставшееся в живых, и то, которое в порыве страсти порвал в клочья. Причем на безмолвный вопрос продавца, прямо-таки светившийся в глазах и ехидной строкой пробегавший по лбу – зачем нам сразу два одинаковых комплекта?! – Ильсур, нисколько не смущаясь, окинул меня жарким взглядом и с улыбкой пояснил, что я «неаккуратно их мерила».

На самом деле – очень не вовремя и слишком аппетитно нагнулась, собирая остатки первого комплекта белья.

Чтобы немного отвлечь мужчин от покупки очередного элемента одежды, предложила компромисс: я молчу и не сопротивляюсь, но и для них мы купим что-нибудь не менее яркое, чем мне. И снова впала в ступор, глядя на их моментально погрустневшие хмурые лица. Ильсур тоскливо окинул взглядом длинные коридоры вдоль бутиков и, отрицательно качнув головой, ответил:

– Нет, родная моя! Яркая одежда не для нас. Воины носят только темные тона. Яркие цвета – для представителей науки и искусства. Этим фотонам можно, а нам по касте не положено. Это не официальный запрет, а повсеместно применяемая практика разделения не только по внешнему виду, но и по цветовой гамме одежды.

Выслушав интересную дополнительную информацию и немного подумав, я предложила, чтобы прогнать сожаление из его глаз:

– Да! Но ведь теперь у нас семья смешанная. Ученый и военный. А если я захочу увидеть на тебе яркую рубашку или еще что-нибудь, тогда как быть? Если мне положено, значит, и тебе теперь тоже. Ведь так? Ну хотя бы дома, а не на публике.

Ну кто бы мог подумать, что суровый сильный мужчина загорится радостью и энтузиазмом, услышав мои доводы? Ему тоже можно носить яркие цветные одежды! Боги науки, куда катится мир, если мне достался муж-шопоголик с радужным вкусом?!

Но с удивлением и смирением я поняла, что ради этого мужчины готова на все, даже еще полдня лазить по магазинам, выбирая ему одежду. Тем не менее к концу дня Ильсур и Альвар сумели меня заразить этой страшной болезнью – шопоголизмом. Кошмар!

Распорядившись доставить наши покупки на шаттл, мы отправились поесть в один из ближайших к космопорту ресторанчиков. Потом я попросила своих спутников подождать и ушла в туалет, а когда возвращалась обратно, остановилась в холле, пропуская группу гарриранцев в военной форме. Десять розовокожих, слегка подвыпивших мужчин, увидев меня, одетую в яркие шелковистые ткани, восхищенно присвистнули, и двое особо деятельных схватили меня за руки. Я не дергалась и даже не испугалась, зная, что Шлак – безопасная планета. Да и муж рядом. Мгновенно придет на помощь, и этим горе-воякам не поздоровится.

Чтобы предотвратить никому не нужный конфликт, я холодно, строго, без надрыва предупредила:

– Отпустите меня, иначе я обращусь к местным стражам закона.

Гарриранцы, разгоряченные алкоголем и ехидными насмешками своих товарищей, зажали меня между собой, отчего мне стало уже не только страшно, но и неприятно, поэтому медлить больше не стала и завопила:

– Ильсур!!!

Что и требовалось доказать: через мгновение гарриранцев будто ураганом снесло, а двух придурков, пристававших ко мне, Ильсур держал за горло, приподняв над полом, причем обоих сразу. Хватаясь за его руки, те пытались разжать железные пальцы, чтобы вдохнуть, и беспомощно дрыгали ногами. Внезапное нападение кардалийского пса их дезориентировало и отключило всю выучку и опыт. Еще через несколько мгновений, когда в себя пришли остальные гарриранцы, началась драка. Точнее, длилась драка всего несколько секунд и закончилась свалкой покалеченных розовых гарриранцев, над которыми возвышался страшный в своем праведном гневе Ильсур, пустыми серыми глазами взиравший на жалких вояк.

Через минуту в ресторан явились представители правопорядка. Оценив ситуацию и сразу узнав главных участников, они вежливо поинтересовались причиной «небольшого недоразумения». Но когда правда вылилась наружу, розовых и нас отправили в бюро расследований, где вели дела гостей планеты Шлак. Я сидела в приемной перед кабинетом, ожидая мужа и уже практически друга Альвара, которые в данный момент беседовали с представителем военного ведомства. Узнав о случившемся, тот срочно прибыл в бюро. Ну и невольно прислушивалась к разговору двух секретарш.

Полагая, что я слишком задумалась о своем и не услышу, они тихо шептались, обсуждая случившееся:

– Ну и как ты думаешь, что им будет?

– Кому, Таша?

– Ну как – кому! Кардалийцам. Они же розовых красавчиков по стенам размазали и из строя минимум на неделю вывели. И это во время начавшихся военных действий.

– Не тупи, Таша! Или ты пошутила? Ну что им сделают? Принесут извинения за то, что не всех идиотов предупредили, чтобы к кардалийкам не подходили. А тем более не хватали за что ни попадя. И с облегчением выдохнут, что в этот раз пронесло и с этими монстрами не будет войны. Они же на почве своих женщин ненормальные совсем, а тут дайринэ самого командора Тарсу!

Секретарша еще приглушила голос, и я с трудом расслышала:

– Говорят, он самый двинутый у них. Холодный, безжалостный убийца. Когда он на меня посмотрел, я чуть не описалась со страха. Их взгляд не каждый выдержит. Как змеи! Брр-р!

– А розовым что теперь будет, Римма?

– Да что им будет? Как только они узнали, на чью женщину напали, в полном составе сбежали из-под стражи, несмотря на сломанные конечности. Наверняка уже на полпути к Гаррирану. Кардалийцы такие мстительные и злобные, что я не удивлюсь, если они гарриранцев догонят и перегонят. Причем так, что о тех горе-вояках больше никто не услышит. Ни плохого, ни хорошего!!!

Я сначала про себя похихикала, а потом, сопоставив факты, вспомнив все домыслы и слухи, ходившие по галактике, убедилась, что в каждой сказке слишком много правды, просто в нее верится с трудом. И снова удивилась, что столь неожиданное открытие новых черт характера мужа, да и всего моего нового народа, вызвало у меня гордость. Довольно усмехнулась: вероятно, темные черты кардалийцев начали просыпаться и у меня. Ну как… условно темные.

Из кабинета вышли Ильсур с Альваром и сразу подошли ко мне. Муж помог выбраться из большого удобного кресла и, заметив на столе оставшуюся от моего чаепития печенюшку, сунул себе в рот. Обнял меня и хриплым мурлыкающим баритоном, от которого у меня по спине побежали восторженные мурашки, в очередной раз спросил, с тревогой заглядывая в глаза:

– Единственная моя, с тобой все в порядке? Не скучала? Не переживала? Что-нибудь еще хочешь?

Я с улыбкой погладила его по щеке с проступившей щетиной и успокоила:

– Все хорошо, родной! Чаю попила! Нервы успокоила! Ты рядом, а значит, со мной все будет в порядке!

Неожиданно он расплылся в зловещей улыбке, от которой побледнели двое субтильных представителей правительства Шлака, провожавшие – или выпроваживавшие – нас. После прощальных извинений и заверений мы направились на корабль. По дороге Ильсур поделился со мной новостью: мы будем сопровождать нового посла Шлака на Гарриран в рамках соглашения о военном сотрудничестве между Шлаком и Кардалем. Сдается мне, мы поэтому и летели сюда, а не чтобы отправить Ривза на Землю. Эх… ладно, проехали. Мне ли с кардальским псом тягаться!

Зато на следующий день я, изрядно взмыленная, носилась по Шлаку на флаере – покупала детали и элементы, нужные для моих разработок, благо вопрос с финансированием проекта больших трудностей не вызвал. Ильсур без возражений согласился спонсировать, ведь для меня, ученого, это важно, а значит, является приоритетной задачей и для моего мужа. Как же замечательно и полезно иметь богатого все понимающего дайри!

Утром следующего дня мы в качестве конвоя гражданского транспортника вылетели по назначению.

Глава 13

Через полторы недели, доставив посла Шлака на Гарриран, мы наконец направились к Кардалю. Закончив расчеты, я заметила, что некоторые вещи в кабинете лежат не там, где оставляла, и разозлилась. Ну сколько можно просить Ильсура, чтобы приказал больше не убираться здесь! Я сама в состоянии поддерживать порядок на рабочем месте!

На мои доводы муж возражал: «Нечего руки портить, запасных-то не пришьешь». Но после чужих уборок я не сразу что-либо находила, особенно если торопилась. Плюс постоянно приходилось придерживать развевающиеся шелковые юбки, которые теперь носила, чтобы сделать приятное мужу, и которые то и дело норовили что-нибудь зацепить и уронить.

Увидев Ильсура в рубке, я подошла к нему и, уперев руки в боки, прошипела:

– Дорогой, ну сколько уже можно просить, чтобы больше никто не трогал мои вещи? Ведь можно же убирать, когда я рядом!

Ильсур окинул меня плотоядным взглядом, хитро улыбнулся и промурлыкал слишком бархатным, не предвещающим ничего хорошего голосом:

– Слава Кардалю, я наконец увидел свою дайринэ! Ты уже два дня из своего отсека не выходишь. Прости, радость моя, за причиненные неудобства. И знаешь что? Пошли мириться, а то мне прямо стыдно, что снова забыл о твоей просьбе.

Мириться?! Я сразу умерила пыл, убрала руки за спину, чтобы ненароком не запустить чем-нибудь в мужа, и заискивающе пролепетала:

– Нет-нет, Ильсур! Я не в обиде! Чего нам мириться? И вообще, у меня времени нет, эксперимент вон на полдороге завис, а ты снова мириться хочешь.

И предусмотрительно попятилась к выходу. Но опоздала. Под довольные смешки экипажа, с интересом и завистью наблюдавшего за нами, Ильсур выскользнул из кресла, в один прыжок оказался рядом со мной, подхватил на руки и горячо зашептал на ухо:

– Нет, сладкая моя! Я виноват и хочу быстрее помириться. Пока не простишь, жить спокойно не смогу.

Я плохо соображала и была готова на все. Хорошо, наша теперь уже общая каюта находилась совсем недалеко от рубки – мы успели быстро туда добраться. Темпераменту моего мужа можно было только позавидовать. Еще я поняла, зачем мы купили так много одежды: слишком часто у Ильсура не хватало терпения раздевать меня аккуратно, ну или хотя бы позволить мне самой все снять. Он просто разрывал ткань парой движений и словно голодный лев на свежее мясо набрасывался на меня. Ну и ладно, мне все это дико нравилось. Моя чувственность и раскрепощенность росли с каждым «примирением». Я повторяла откровенные жаркие ласки мужа, все, что он вытворял со мной, чем еще больше возбуждала его. Таким образом я училась науке страсти и любви.

Лежа на груди Ильсура, широченной, цвета молочного шоколада, с мягкими черными волосками, я с наслаждением вдыхала его упоительный запах. У него был неповторимый пряный аромат, который во время физических нагрузок усиливался и буквально впитывался в меня. Он ассоциировался у меня со страстью, любовью, чувством полного удовлетворения и непоколебимым ощущением безопасности и душевного покоя.

Уткнувшись носом в грудь Ильсура, я потерлась о нее и шаловливо укусила за сосок, чем опять вызвала у него желание еще разочек «помириться». Посмотрев мужу в лицо и увидев его насмешливый взгляд – явно задумал что-то коварное! – я попыталась быстренько слезть с него, но он оказался проворнее меня. Как всегда. Я весело завизжала, извиваясь под ним, но не особо старалась, а Ильсур, гадский гад, принялся меня щекотать. Довел до икоты и слез.

В самый разгар нашей возни раздался дикий вой, напоминающий сирену, началось аварийное мигание светодиодов. Ильсур подскочил со скоростью кометы, мгновенно надел форму и ринулся вон. Я тоже времени зря не теряла: оделась и кинулась за ним.

Рубка. Напряженные лица экипажа, занявшего места согласно штатному расписанию. Конечно, мне в этом расписании места не предусмотрено, вот и маялась, борясь с подступающей от страха тошнотой. Как же это было знакомо: и сирена, и аварийное мигание – больше не хочу!

Я не осталась незамеченной. Ильсур подошел ко мне и, молча усадив на место второго помощника, пристегнул к креслу всевозможными ремнями безопасности. Окружающие нас мужчины, несмотря на общее напряжение, подбодрили улыбками и веселым подмигиванием. Команда явно с пониманием отнеслась к тому, что меня практически привязали к креслу. Это немного удивило и еще больше встревожило.

– Что случилось, мне кто-нибудь скажет?

Мой вопрос остался без ответа, потому что в этот момент корабль тряхнуло, но благодаря энергощитам, не сильно и без особых повреждений. Ильсур удержался на ногах и наконец озвучил мои самые большие страхи:

– Мы попали в ловушку, расставленную для гарриранцев. Судя по нашим данным и кораблям, это Земная Федерация. Они пошли на открытые военные действия. Мы еще в пределах сектора влияния Гаррирана, поэтому другой причины для такого количества военных кораблей Земли на чужой территории нет. Не хочу тебя пугать, малышка, но нам придется туго. На наши запросы они не отвечают и наверняка попытаются перекрыть нам пути отступления и уничтожить.

Ильсур нахмурился, обдумывая дальнейшие действия. Командир штурмовой группы Диман Лор, обладавший фигурой еще более внушительной и широкой, чем у Тарсу, с презрением сказал:

– Клянусь Кардалем! Земляне, что с них взять?! Они даже не думают, что теперь в войну вступим и мы. И тогда мы их где-нибудь либо закопаем, либо просто распылим на электроны. Ничему их жизнь не учит!

В ответ – несколько чувствительных ударов по кораблю. На разговоры времени не осталось. Я сидела как мышка, ни движением, ни взглядом не отвлекая экипаж от нашего спасения. Было страшно и горько оттого, что только началась новая жизнь. Я нашла мужчину, которого полюбила. Влюбилась и больше не сомневалась.

Я с восхищением наблюдала за Ильсуром. Весь его вид говорил, что волноваться нет причин, вселяя уверенность не только в меня, но и в подчиненных. Муж спокойно и четко отдавал приказы. Он с гениальным изяществом обходил ловушки, которые нам пытались устроить бывшие соплеменники.

Вот почему кардалийцы делятся на касты. Я как ученый уже давно билась бы в истерике, загнанная в тупик первым напавшим кораблем, а эти мужчины, родившиеся с талантом к тактике и стратегии, раз за разом обыгрывали землян в смертельной игре, ставкой в которой стала жизнь. Это невероятно, но один корабль кардалийцев довольно успешно держался против пяти кораблей землян.

Жаль, но и у сказок бывают страшные концовки. Нас подловили: смогли обойти щиты и ударить по двигателям. Два тут же вышли из строя. От силы удара у меня клацнули зубы, чуть не вылетев наружу.

Пока я приходила в себя, пилоты по приказу Тарсу увели корабль в широкую каменную полосу из метеоритов и астероидов, плотным кольцом окруживших огромную потухшую звезду, черным пятном зиявшую в пустынном безмолвии. Мы прятались среди безжизненных осколков, стараясь выиграть время и решить, что делать дальше. Техники провели диагностику корабля и сделали неутешительный доклад командору: повреждены два двигателя и энергоустановка. Энергии хватит только на работу двигателей, но не на запуск щита. Мы стали беззащитными.

Оглядев экипаж, с хмурыми лицами снова и снова просчитывавший возможные варианты спасения, я неуверенно подала голос:

– Скажите, а нельзя стремительно выскочить из астероидного пояса и сразу уйти на сверхскорости? Как я поняла, энергии на прыжок у нас хватит, а внезапность поможет избежать прямого столкновения с нападающими и даст время на разгон.

Ильсур отрицательно покачал головой. Как и остальные, он еще сильнее нахмурился, но тем не менее нашел возможным пояснить причину отказа:

– Нет, это не вариант в нашем положении!

Я уточнила:

– Но почему, Ильсур? У нас хватит энергии и времени на прыжок!

– Потому что тебя либо расплющит от перегрузки, либо твоя кровь вскипит. Из-за ускорения, которое нам потребуется, твоя физиология не выдержит перегрузки.

Я замерла, осмысливая услышанное, но ненадолго.

– Ты хочешь сказать, что вы не можете воспользоваться шансом спастись только из-за меня? Я – ваше слабое звено?

И с ужасом оглядела мужчин, которые бесстрастно и молча смотрели на меня. Перевела потрясенный взгляд на Ильсура и прохрипела в отчаянии:

– Но ведь это же не точно! А вдруг у меня получится выжить? Рразве можно рисковать жизнью всех членов экипажа ради меня одной?

Ильсур с силой потер лицо. Нахмурившись, он уставился в монитор, что-то там выискивая и раздумывая, и бросил мне лишь одну фразу:

– Возможно, ты уже носишь моего ребенка, так что это не обсуждается.

Оценив мой наверняка ошарашенный вид, за Ильсура более подробно ответил второй пилот:

– Мы своих не бросаем. Никогда! Это закон Кардаля! Более того, вы женщина-натуралка, а это второй аргумент за вашу жизнь. Ну и главное, вы дайринэ командора Тарсу. Я не ошибусь, если скажу, что он скорее всех нас порвет, чем подвергнет вашу жизнь хоть малейшей опасности. Мы его хорошо понимаем. Находясь в его положении, каждый из нас поступил бы так же.

Слушая пилота, который даже попытался легкой усмешкой немного ободрить меня, я краем глаза заметила, как расслабились каменные плечи Ильсура от давившего на них морального груза. Повернувшись к нам, он взглядом поблагодарил пилота и решительно обратился к остальным:

– Времени в обрез, и у меня есть решение. Лор, готовь команду к штурму. Мы идем на прямое сближение и захватываем один корабль, дальше – по обстоятельствам. Если сможем, под прикрытием захваченного корабля уходим в отрыв и затем прыгаем, если нет, то уходим на захваченном корабле Федерации. Пленных не брать. Главное, все закончить быстро, пока другие не очухались. Они сейчас караулят весь этот сектор, чтобы мы незаметно не ушли. Немного времени на маневры и захват у нас, возможно, будет. Короче, как судьба решит, так и будет! Шейлер, от меня ни на шаг! Следуешь за мной как тень и не высовываешься из-за спины. Все к бою!

Я схватила его руку и, с отчаяньем глядя ему в глаза, выдохнула:

– Неужели ты готов рискнуть экипажем только ради меня, Ильсур? Ведь у меня может получиться…

Я не закончила. Муж больно схватил меня за предплечья, приподнял над полом и встряхнул, заставляя смотреть ему глаза, страшные, серые и пустые. А я горела от любви к нему. Теперь уже дикой, всепоглощающей любви к своему дайри!

– Ради тебя, Шейлер, я пойду на все! Теперь все, что у меня есть, – это ты, моя дайринэ. Скажу тебе сейчас, потому что другого шанса, возможно, не представится. Я люблю тебя, девочка! Люблю так сильно, что потерял рассудок, как только увидел на вашей станции. С первого взгляда! Извини, но сейчас у нас нет времени на разговоры.

Неохотно, словно испытывая боль, он отпустил меня и сделал пару шагов назад, увеличивая дистанцию между нами. Я же, сглотнув горькую слюну, горела, взмывала ввысь и снова падала вниз, в горячую лаву. Но у меня, как всегда несвоевременно, возник вопрос:

– За что, Ильсур? Вот так, с первого взгляда? Ведь это нереально!

Он криво усмехнулся, было заметно, что над собой, и устало ответил:

– Любят не за что-то, а вопреки всему, Шейлер. А ты… Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь меня.

Что понимать? Я тоже полюбила вопреки. Забыв обо всем на свете. И даже смерть многих людей отошла на второй план и покрылась дымкой забвения, стоило кардалийцу оказаться рядом. Столько событий, мыслей, изменений в жизни, а я все время думала только о нем. О нас. О нашем будущем, которое, вполне возможно, скоро перестанет быть актуальным. Мы погибнем? Эта мысль оказалась своевременной, потому что в ту же секунду мой рассудок, хладнокровно отстранив эмоции, неожиданно выдал нечто интересное:

– Командор, у меня есть другое предложение.

Ильсур снова нахмурился и собрался сразу ответить отказом. Я поторопилась пояснить:

– Выслушай меня, пожалуйста! На станции я работала над личным проектом под названием «Живой щит». Так вот, на Радужном он прошел испытания и показал свою эффективность. Крейсеры гарриранцев не смогли пробиться сквозь него в течение нескольких минут, позволив паре кораблей землян скрыться с места преступления. Эта вина будет еще долго мучить меня по ночам, если мы выживем. Я доработала его, и за последние дни наконец совместила с вашей системой. Я даже собрала установку, когда закупилась на Шлаке. Хотела сказать тебе, но, как видишь, времени не хватило. Понимаю, это не стопроцентная защита, но вполне возможно, она сработает и даст нам время уйти без лишних жертв с обеих сторон. Мне нужно два часа и люди, которые смогут установить щит на корпус. Ну и запустить процесс.

С трепетом и тревожным ожиданием поймала взгляд Тарсу и заметила в нем слабую, пока еще только призрачную, но надежду на спасение и лучший исход в сложившихся обстоятельствах. Уточнив несколько важных вопросов, он прищурившись вглядывался в мое мокрое от пота лицо. А потом кивнул.

Ура!

Тарсу согласился с моим сумасшедшим предложением и начал быстро раздавать приказы. Поверил в меня безоговорочно! Боги науки, как же я люблю этого мужчину! Не выдержав напряжения, я подскочила к нему. Прижавшись всем телом, взглянула на дайри и громко сказала:

– Я люблю тебя так сильно, что мне больно и страшно. Все болело внутри от мысли, что ты не сможешь полюбить меня. А ты любишь! Но теперь я слишком боюсь потерять тебя.

Крепко прижав меня к себе, Ильсур хрипло прошептал, обдав мое ухо горячим дыханием:

– Никогда! Слышишь, никогда не потеряешь, поэтому больше не бойся, любимая моя!

Неожиданно я почувствовала слезы на щеках, слезы счастья. Вытерла их рукавом и вприпрыжку понеслась заниматься нашим спасением. За пару часов наша дружная команда смонтировала установку, потом начался процесс воспроизводства живой материи. Пилоты осторожно вывели наш корабль из астероидного пояса, затем была небольшая стычка, закончившаяся нашим весьма успешным бегством, которое вряд ли кто-то назовет позорным. Скорее мы походили на раненого хищника, сумевшего обмануть многочисленных охотников и тем самым утереть им нос, в очередной раз доказав всем, что слава о коварстве и блестящем уме кардалийских псов ими заслужена.

Глава 14

Меня тошнило! Противная тошнота неотступно преследовала меня вот уже два дня с нашего благополучного спасения. Мужчины после этого события полностью приняли меня в свою сплоченную команду и окружили еще большей заботой и теплом. Не просто приняли за свою – доверяли, уважали и ценили как специалиста.

Как только мы оказались в безопасности, я, скромно опустив глазки долу и выписывая пальчиком на груди Ильсура замысловатые рисунки, опасливо поинтересовалась, можно ли мне будет запатентовать свое изобретение на Кардале. Ильсур перецеловал и рисовавший, и все остальные пальцы на моих руках и ответил, поблескивая понимающими, насмешливыми, хитрыми глазами:

– Любимая, не волнуйся, все твои старания мы запатентуем. Ты обязательно получишь деньги за использование патентов. Я лично прослежу за этим. Твоя слава вырастет в разы. Мне досталась дайринэ с четырьмя яйцеклетками и к тому же – гениальный ученый. Твои коллеги порвут меня от зависти! Эти цветастые хлипкие щеголи!