СМЕРШ – 44

Через минуту машина уже мчалась в сторону города.

***

Александр остановился перед дверью и осторожно постучал в дверь.

– Кто там? – раздалось из-за двери. – Входите.

Костин толкнул дверь рукой и вошел в помещение. За столом сидела Вера и что-то писала в разложенной перед ней амбарной книге. Заметив вошедшего капитана, она на какой-то миг растерялась.

– Можно или вы заняты? – спросил он девушку. – Чего молчите?

– Ты по делу, Саша или с очередной проверкой? – спросила его Вера, поднимаясь из-за стола. – Тогда ты тоже пришел в госпиталь, в результате твоего посещения была арестована Клава.

– Как сказать, то есть, как встретишь? – в тон ответил ей Костин и улыбнулся. – Где начальник госпиталя?

– Значит с проверкой, – разочаровано произнесла девушка. – Что я нашла в тебе Костин. Мужик, как мужик, на двух ногах с двумя руками, а почему-то тянет.

Александр улыбнулся. В какой-то момент он понял, что Вера играет с ним, и он решил подыграть ей.

– Если верить твоим словам, Вера, то ты в меня влюбилась. Я правильно тебя понял? Знаешь, Вера, время сейчас не для любви…. Да и работа у меня сама знаешь какая. Много врагов сейчас, вот таким врагом была и Клава…. А ты ее давно знала?

Она не ответила. Девушка достала из шкафчика графин и две рюмки. Отодвинув бумаги в сторону, она поставило все это на стол.

– Давай, Костин, выпьем, – предложила она. – Выпьем, поговорим… Я, сейчас, исполняю обязанности Клавы, надолго – пока не знаю.

– Может не стоит, Вера…. Для чего я тебе? Ты посмотри, сколько вокруг тебя молодых парней и мужчин? Кстати, это что за офицер, который вышел от тебя минут десять назад? – спросил ее Костин. – Я его что-то в городе не видел.

– Что испугался, Костин? Не бойся, это не жених. Какой-то командировочный, зашел попросить у меня лекарство, у него что-то с животом. А ты ревнивый или это тоже твоя служба. Не бойся, я не Клавка, вешаться тебе на шею не стану.

Александр присел на стул и посмотрел на нее. Она достала из тумбочки стола блюдо с солеными огурцами, и полбуханки хлеба.

– Хлеб порежь, – попросила Вера Александра. – Ты не можешь представить, Костин, как я устала. Иногда вот ночью, когда дежурю, думаю о себе, жалею…. Идет война, кругом разруха, а молодость проходит…. Хочу вспомнить что-то хорошее, а вспомнить и нечего. Хочу любви, Костин, красивой и яркой. Хочу, чтобы как все, кого-то ждать, за кого-то переживать, зная о том, что и он, думает обо мне, переживает, ждет.

Костин достал из-за голенища сапога нож и порезал им хлеб.

– Давай, Костин, выпьем за любовь! – произнесла Вера, и они чокнулись кружками.

– Скажи, Саша, разве я хуже Клавки? А вот ты почему-то выбрал тогда ее.

Александр промолчал. Спирт ожог горло и он почувствовал, как по пищеводу жидкость устремилась в желудок. Костин закусил спирт огурцом и посмотрел на Веру, рука которой потянулась за закуской. Она снова плеснула спирт по кружкам.

– Ты почему молчишь? Похоже, не нравлюсь…. Зато ты мне нравишься. Говорят, что любви с первого взгляда не бывает. Раньше я тоже так думала, пока не встретила тебя.

Она переставила стул и села рядом с Александром. Он ощутил, как ее бедро прижалось к его ноге.

– Вера! Может не надо? А вдруг кто-то войдет? Как-то все это неожиданно, что я теряюсь…

Девушка взглянула на него и нервно засмеялась.

– Не бойся, капитан! Смелость, города берет! – произнесла женщина. – Никто сюда не зайдет, не переживай. Начальник уехал в область…

Она прикрыла его рот своей маленькой ладошкой. Тело ее задрожало, и это волнение невольно передалось и Костину. Его рука скользнула по ее бедру, и стало пониматься вверх. Она быстро стянула с себя гимнастерку и правой рукой стала расстегивать ремень на его галифе. На пол с грохотом упала кобура с пистолетом, и этот звук уже не мог остановить их. Он поднял ее на руках и осторожно положил на кушетку. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что не нужно этого делать, но остановить себя в любовном порыве он уже не смог, а может даже и не захотел. Рука Александра ласкала ее груди, он горячо целовал ее в губы в шею. Она не сопротивлялась его ласкам и всячески старалась усилить их. Он буквально тонул в запахе ее волос, тела. Ему было впервые так хорошо, что он напрочь забыл, зачем вообще пришел в госпиталь.

Где-то за окном послышался гудок автомобиля. Неожиданно для Костина Вера оттолкнула его от себя и, поднявшись с кушетки, стала быстро одеваться.

– Вставай, Саша! Вставай, начальник вернулся, – громко произнесла она и стала торопливо одеваться.

За окном снова прогудел сигнал автомобиля. Надев сапоги и поправляя на ходу волосы на голове, женщина буквально выскочила из кабинета. Костин оделся и, допив спирт, стал закусывать. Прошло минут двадцать, прежде чем в кабинет снова вошла Вера.

– Я думала, что ты ушел, – произнесла она и села рядом Александром. – Ты меня извини, но служба есть служба.

***

Полуторка медленно двигалась по дороге. Водитель грузовика бросал свой взгляд то на дорогу, то на лес. Два дня назад недалеко от этого места бесследно пропали два красноармейца.

– Что ты дергаешься? – произнес молодой лейтенант, сидевший рядом с шофером. – Все будет нормально, прорвемся. Нас пять человек, автоматы….

– Смешной вы, товарищ лейтенант. У них в руках ведь тоже автоматы, а не рогатки и палки.

По крыше кабины постучали. Водитель прижал машину к кювету и остановился. Лейтенант выбрался из кабины и посмотрел на конвоира.

– Что случилось, Ефремов? – спросил он ефрейтора. – Что стучишь?

– Арестованные просятся в туалет, товарищ лейтенант, – ответил ефрейтор. – Как быть?

– Хорошо, Ефремов. Пусть сходят, только по одному. Ты понял?

– Так точно, товарищ лейтенант.

Офицер сел в кабину и посмотрел на водителя.

– Капитан приказал не останавливаться до центра, – произнес водитель.

– Здесь я командую, а не капитан. Если еще не понял, то усвой.

Офицер выбрался из кабины и, достав из кармана папиросы, закурил. Водитель усмехнулся, так как хорошо знал, что лейтенант начал курить всего дня два назад, чтобы, как он говорил, выглядеть более солидно. Ефремов отвел арестованного диверсанта к кустам и, встав в метрах трех от него, стал наблюдать, как тот справляет малую нужду. Неожиданно тишину разорвала короткая автоматная очередь. Это было так неожиданно, что лейтенант присел и метнулся за автомашину. По машине ударил пулемет. Пули, кроша деревянный борт полуторки, стали рвать человеческие тела, не щадя никого: ни солдат конвоя, не диверсанта, который находился в кузове. Лейтенант выхватил из кобуры «ТТ» и заполз под кузов автомашины. Кто-то из нападавших диверсантов бросил гранату, которая покатилась под кузов. Последние, что видел лейтенант, была ребристая рубашка гранаты. Раздался взрыв. Кузов машины приподнялся над землей, переломился и рухнул на дорогу. Полуторка вспыхнула и окуталась черным удушливым дымом.

Водитель автомобиля бежал по лесу, стараясь, как можно дальше уйти от места нападения. Он не обращал внимания на ветки, которые цеплялись за его одежду, били по лицу. Выбившись из сил, он упал на землю и отполз в кусты. Сердце стучало где-то в районе горла и ему казалось, что оно готово выскочить из груди и бежать самостоятельно, отставив тело на этой небольшой лесной поляне.

На дорогу вышел Лесник и подошел к горевшей машине. Около кустов он увидел убитого ефрейтора и раненого в живот Художника.

– Помоги, – прошептал узнавший Феоктистова диверсант. – Больно….

Вслед за Лесником вышли и другие диверсанты. Гаврилов забросил за плечо пулемет и подошел к Леснику.

– Вот и все. Мне показалось, что одному удалось уйти. Преследовать будем?

– Зачем он нам? Главное – задачу мы выполнили.

Лесник достал из кобуры пистолет и посмотрел на Художника.

– Прости, но ничем мы тебе помочь не можем. Игра для тебя закончилась.

Феоктистов выстрелил ему в голову. Он заметил, как дернулось и вытянулось в струнку тело Художника.

– Уходим!

Они привычно выстроились в цепочку и направились вглубь леса.

***

День клонился к закату. Через открытое окно кабинета Костина, доносились угасающие шумы затихающего города. Александр положил телефонную трубку на рычаг и посмотрел на вошедшего в кабинет дежурного по комендатуре. Какое-то внутреннее предчувствие беды моментально возникло внутри его.

– Что случилось, Григорий? – спросил его Костин.

– Товарищ капитан, на нашу машину, перевозившую арестованных диверсантов в область, совершено нападение. Конвой и арестованные убиты….

Это было столь неожиданной новостью, что на какой-то миг словно парализовало Александра.

– Где это произошло?

– В сорока километрах от города. Нападавшие были одеты в нашу форму.

«Откуда они узнали о перевозке арестованных? – первое, что пришло в голову Костина. – Об этом знал лишь ограниченное количество людей: полковник Носов, комендант и офицер конвоя. Кто еще?»

– Поднимай взвод охраны, я выезжаю, – произнес Александр, поднимаясь из-за стола.

– Сообщать в Управление? – спросил Костина лейтенант.

– Я сам доложу, когда вернусь….

Они вышли на улицу. Взвод охраны быстро разместился в кузове полуторки, и они тронулись. Захаров, молча, вел машину то и дело, бросая настороженный взгляд на Костина.

«Где утекло, – размышлял Александр, – у нас или в области? Здесь круг ограничен, а в Управлении? А кто там? Носов? Исключено, тогда кто?»

– Товарищ капитан! Я вот смотрю на вас и мне вас жалко. Вы сейчас, наверное, гадаете, как эти диверсанты узнали о перевозки арестованных. А может, это случайное нападение и им было все равно, кто там в машине?

– Нет, Захаров, здесь случайностью не пахнет. Тогда они бы не убили арестованных, а забрали их с собой. А они перебили всех, вот я и думаю, почему они это сделали?

Машина стала притормаживать, так как впереди на дороге чернел остов сгоревшей машины. Костин выбрался из машины и стал осматривать место нападения. Он быстро определил место засады, огневые точки напавших диверсантов. Судя по количеству окурков, Александр сделал вывод, что диверсанты ждали машину около двух часов.

«Выходит, они знали о машине и ждали ее. Значит я прав, кто-то сообщил им об этой машине, и в задачу нападавших входило не освобождение, а уничтожение арестованных. О том, что с ними не работали местные сотрудники СМЕРШ, они тоже знали. Но откуда?»

Костин подозвал к себе командира взвода охраны и приказал им прочесать лес. Он хорошо понимал, что эта команда абсурдна, но инструкция требовала этой операции.

– Товарищ капитан! Разве можно прочесать этот лес таким количеством людей? – обратился к нему лейтенант. – Да и в какую сторону они двинулись после боя, один Бог знает.

– Я знаю, – коротко ответил Александр. – Они двинулись вон в ту сторону.

Костин рукой указал направление.

– Давай, работай лейтенант, а я подожду вас здесь.

По приказу бойцы выстроились в цепь и медленно направились вглубь леса.

***

Костин проснулся среди ночи и сев на край кровати, закурил. Он вдруг вспомнил, что раненого Художника осматривала Вера. Именно, тогда он и, похоже, сообщил ей о перевозке диверсантов в область. От этой мысли ему стало не по себе.

«Неужели в госпитале действовала, законспирированная немецкая разведывательная сеть, – подумал он. – Но чем для немецкой разведки так важен этот госпиталь? Какими ценными разведывательными сведениями могли обладать медицинские сестры? Интересно, знала ли Клава, о том, что Вера работает на немецкую разведку? Наверняка, нет. Ведь провал одной из них автоматически вел к провалу и другой. А Мезенцева знала о них или нет? Сколько вопросов и пока ни одного ответа. А вдруг я ошибаюсь и Вера честная девушка, а я ее в шпионы записал. Интересно, кто был тот офицер, который попался мне тогда у кабинета Веры? Я его до этого не видел в городе, а о прибытии всех новых военнослужащих в город меня информирует комендатура. Выходит он проездом оказался в городе, но что ему здесь делать? Узловая железнодорожная станция в стороне от города, да и склады тоже. Что ему нужно было в этом небольшом провинциальном городке?»

Александр закурил. В какой-то момент он ощутил прилив адреналина, так как его стало немного потряхивать от возбуждения. В этот миг он ощутил себя легавой, взявший след.

«Что делать с Верой? Задерживать? Нет, нужно установить наружное наблюдение. Но у меня нет специалистов для этого. Нужно будет связаться с начальником уголовного розыска и переговорить с ним на эту тему. А если она заметит слежку и скроется?»

Костин стал с койки и подошел к окну. Город стал. На востоке стало сереть небо, что говорило о близком рассвете. Из-за кромки леса показалось солнце. Где-то совсем рядом с его домом прокричал петух, вызвавший у Александра улыбку.

«Ветеран войны, – невольно подумал Костин. – Пережить оккупацию в городе для петуха – это подвиг….».

Мимо дома пропылила полуторка и снова наступила тишина. Александр снова сел на край койки.

«Докладывать полковнику Носову о своих подозрениях в отношении Веры или нет? Наверное, преждевременно. У меня в отношении ее ничего нет, кроме интуиции…. Кто же был тот офицер, что навещал медсестру. Судя по тому, как он держался, этот человек хорошо знал себе цену и поэтому вел себя так важно и независимо».

Костин лег на кровать и уже, в который раз начал анализировать складывающуюся ситуацию в городе: знакомство с Хмелевым и его убийство, Клава, которую «подложил» под него Хмелев, Людмила Мезенцева, Художник…. Все они были пешками в умелых руках немецкого резидента. Этот человек навязывал ему свою игру, жертвуя своими «пешками». Что он задумал и кто такой Лесник? Почему выброска произошла именно в его районе, а не в другом? Неужели Вера и есть то звено, связывающая резидента и Лесника с его группой диверсантов. Вера, Вера кто ты, честная девушка, влюбленная в офицера СМЕРШа или хорошо, играющая роль влюбленной немецкий агент.

Чувствуя, что все равно заснуть ему не удастся, Александр стал быстро одеваться. Через полчаса он уже был на работе. Усевшись за стол, он поднял трубку и позвонил дежурному по комендатуре.

– Демидов, занеси мне журналы о регистрации въезжающего в город транспорта.

Вскоре перед Костиным лежало три амбарные книги. Он закурил и стал просматривать их содержимое. Два журнала он просмотрел довольно быстро, а вот третий, вызвал у него неподдельный интерес. Александр водил пальцем по строкам журнала пока тот не остановился напротив номера «Опеля».

«Интересно, – подумал Костин, – кто же приезжал на автомобиле, принадлежащему штабу фронта. Неужели это был тот офицер, которого я встретил у кабинета Веры?».

Он снова набрал номер телефона дежурного.

– Скажи, Демидов, к вам два дня назад не заезжал человек из штаба фронта, – поинтересовался у него Костин. – В журнале вот зарегистрирована эта машина, а человек ни у кого не был?

Он положил трубку. Подозрения в отношении Веры приобретали все более существенную значимость.

***

Феоктистов прочитал радиограмму и, скомкав листочек, бросил его на землю. Заметив на себе пристальный взгляд Гаврилова, поднял его и, достав спички, поджег его. Лесник долго смотрел на крохотный огонек, который с жадностью пожирал шифровку. Растоптав пепел, он посмотрел на диверсантов, которые ждали от него приказ.

– Центр переносит операцию на неопределенный срок, – коротко проинформировал он своих товарищей по группе.

Все, молча, выслушали эту новость. Кто-то благодарил Бога за столь приятную весть, предполагая, что им предоставляется отсрочка от смерти. То что, многие из них погибнут при проведении акции, понимал каждый из них.

– С чем это связано? – обратился к Леснику Гаврилов. – Может, ты нам всем объяснишь, почему?

По лицу Феоктистова пробежала едва заметная тень гнева. Гаврилова он не любил еще с варшавской разведшколы, а сейчас вся эта негативная энергия просто выводила его из себя.

– Ты об этом не меня спрашивай, а полковника. Причины переноса операции я не знаю, да и зачем она мне. Как только, так сразу, ты меня понял, Гаврилов?

Гаврилов усмехнулся, ему явно не понравился ответ Лесника.

– Я здесь не для того, чтобы слушать твои сказки, – словно стараясь обострить ситуацию, произнес с вызовом Гаврилов. – Все знают, почему мы здесь. В задачу группы входит подрыв фронтовых складов боеприпасов, так вот ты нам и объясни, почему мы до сих пор кормим здесь комаров? Почему не выдвигаемся к складам?

Все посмотрели на Лесника.

– Многие из нас не первый раз гуляют по тылам русских и хорошо знают, что чекисты рано или поздно выйдут на нас, заблокируют зону и уничтожат, – продолжил Гаврилов. – Я предлагаю, проникнуть на склады и заминировать их, а еще лучше, взорвать их. Пока СМЕРШ и НКВД будут разбираться с этой ситуацией, мы уйдем за линию фронта.

Рука Лесника потянулась к автомату, но Гаврилов, словно, предвидел подобное развитие ситуации и направил на Феоктистова ствол своего автомата.

– Не говори правды, не теряй дружбы, – по-моему, так говорят русские. – Я только спросил тебя, Лесник, а ты уже за автомат. Не хорошо…. Я предлагаю, двинуться к складам.

Гаврилов посмотрел на лица своих товарищей, ища среди них тех, кто его может поддержать в этом вопросе. Однако, зная характер Лесника, многие из них, молча, выслушали реплику Гаврилова.

– Чего молчите? Может вам всем напомнить, кто здесь командир группы: я или Гаврилов? Все кто из вас сейчас «дернется», я просто убью. Я не позволю никому из вас сомневаться в моей компетенции. Ну, кто не согласен с тем, что группой командую я?

Все, молча, приняли сторону Феоктистова. Гаврилов понял, что остался в полном одиночестве.

– Все ясно, просто вы молодцы, – вполне примирительно произнес Гаврилов. – Это была просто шутка, то есть проверка на «вшивость». Вот видишь, Лесник, как все хорошо складывается. Все готовы к выполнению лишь твоих требований и команд.

Гаврилов громко засмеялся и, забросив ручной пулемет на плечо, отошел в сторону.

***

Костин прочитал сводку наружного наблюдения за Верой и, тяжело вздохнув, отложил ее в сторону. Сейчас он гадал, то ли она заметила за собой наблюдение, то ли нет, но она практически не выходила с территории госпиталя и ни с кем не встречалась. Александр быстро набрал номер полковника Носова.

– Товарищ полковник, меня интересует один вопрос, можно ли установить, кому звонила из штаба фронта медсестра нашего госпиталя Романова Вера?

– Я что-то тебя не совсем понимаю, Костин. Ты можешь мне все это объяснить по-человечески. Я же не волшебник, чтобы взять и ответить на твой замысловатый вопрос.

– Я не исключаю, товарищ полковник, что Романова может сотрудничать с немецкой разведкой и поэтому, меня интересует, с кем она поддерживает связь в штабе фронта. Я ее на днях видел с майором. Он, судя по номеру автомашины, служит в штабе фронта.

– Интересно, интересно, – произнес полковник. – Ты предполагаешь, что эта медсестричка является связной немецкого агента, которого мы так долго пытаемся установить. Я правильно тебя понял?

– Где-то так. Может, я и ошибаюсь.

– Хорошо, я понял тебя, Костин. Я дам команду на коммутаторе…

Александр положил трубку.

«Надо снова ждать, – подумал он. – Кто бы знал, как я не люблю ждать!»

Вера словно почувствовала, внезапный мой интерес к ней. Она уже с утра дважды звонила, приглашая Костина в гости. В этот раз позвонил он ей.

– Какие планы у тебя на вечер, Вера?

Похоже, его неожиданный для нее вопрос, застал девушку врасплох.

– В каком смысле, Саша?

– В самом прямом. Хочу немного отдохнуть, посидеть, расслабиться….

В трубке было хорошо слышно, как тяжело дышит Вера. Похоже, она что-то взвешивала. Наконец она тихо произнесла:

– Приходите, я буду ждать вас.

Костин положил трубку.

«А может, я тороплю события? – подумал он. – Может, не стоило настаивать на встрече?»

Минут через десять, Костину позвонил полковник Носов.

– Звонок из госпиталя прошел. Только пока не ясно, с кем она говорила в штабе.

– О чем она говорила?

– Трудно сказать, говорила о здоровье какого-то капитана.

Костин усмехнулся. Он моментально догадался, о каком капитане шла речь, однако, он не стал говорить об этом полковнику.

– Чего молчишь?

– Думаю, товарищ полковник, думаю…

Носов положил трубку. Александр закурил и, встав из-за стола, подошел к окну.

***

Лесник вышел на крыльцо дома и, взглянув на заходящее за лес солнце, направился к сараю, в котором стаяла захваченная ими полуторка.

– Садись в машину, – произнес Феоктистов, обращаясь к Брагину, – едим в город.

– А не поздновато, Лесник? Через два часа будет совсем темно….

– Ты что? Плохо слышишь?

Брагин забрался в кабину грузовика и завел двигатель машины. Лесник открыл двери сарая и машина, словно зверь, осторожно выкатилась из строения. Феоктистов забрался в кузов и стукнул кулаком по крыше кабины.

– Поехали!

Машина выехала со двора и выехала на улицу.

– Это куда он? – спросил Гаврилов радиста.

– В город поехал. А ты что интересуешься или он с тобой должен был посоветоваться, – с ехидцей произнес радист. – Ты уж прости его, несмышленого.

– Да пошел ты…., – выругался Гаврилов и направился в дом.

Брагин уверено вел машину, словно эта дорога ему была хорошо знакома. Он сворачивал то в одну, то в другую сторону, пока машина не выехала на окраину города. Около поста он лихо остановил машину и, улыбаясь, протянул сержанту документы.

– Куда так летишь? – спросил Брагина сержант.

Заметив в кузове офицера, сержант вытянулся в струнку и козырнул старшему лейтенанту.

– Я в комендатуру, – коротко бросил Лесник.

Сержант замялся. Он хотел спросить у офицера документы, но судя по его серьезному лицу, почему-то не решался.

– Ты что краснеешь, как красна девица? – спросил его Лесник. – Давно в комендатуре?

– Третий день, – ответил сержант. – Еще не привык к этой службе.

– Как фамилия? – спросил его офицер.

– Бехтерев.

– Ничего, Бехтерев, скоро привыкнешь. Давай, пропускай, комендант не любит, когда его подчиненные опаздывают.

Сержант козырнул и поднял шлагбаум. Поплутав немного по городу, полуторка остановилась недалеко от госпиталя. Из кузова выпрыгнул Феоктистов и, расправив гимнастерку, направился в здание.

– Где я могу найти Веру? – обратился он к санитару, который попался ему на встречу.

– Прямо по коридору, последняя дверь справа.

Лесник оглянулся назад и направился по коридору. Дверь кабинета, который занимала Вера, была приоткрыта. Прежде чем войти в кабинет, он с минуту наблюдал за ней из коридора. Наконец, он решился.

– Здравствуйте! – поздоровался он с медсестрой. – У вас не будет лекарства? У меня очень сильно болит голова….

Женщина вздрогнула и с испугом посмотрела на вошедшего в кабинет офицера.

– Могу сделать укол камфары, – дрогнувшим голосом ответила медсестра.

– Мне нужна связь с Учителем, – произнес Лесник, прикрывая дверь.

Вера с удивлением посмотрела на офицера.

– Вы услышали, что я вам сказал? – спросил ее Феоктистов. – Мне нужна связь!

– Я передам вашу просьбу, – немного успокоившись, ответила женщина. – Вам передадут время и место встречи.

– Я не могу ждать! Вы это поняли?

– Я вам ответила. Это зависит не от меня….

Вера встала из-за стола и открыла навесной шкаф. Она достала небольшой пакетик, в котором было какое-то лекарство, и протянула его Леснику.

– Не бойтесь, это глюкоза. Вы же заходили за лекарством.

Она улыбнулась офицеру и снова села за стол, давая ему понять, что разговор окончен. Лесник взял пакетик и вышел из кабинета.

***

Костин шел по улице, отмечая про себя, как быстро меняется облик прифронтового города. Уже был очищен от битого кирпича и строительного мусора центр города, то тут и там виднелись группы военнопленных немцев, которые работали на уборке городских улиц. Впереди Александра шел комендантский патруль – младший лейтенант, с эмблемами связиста и двое солдат. Заметив стоявший в переулке грузовой автомобиль, патруль, направился в сторону полуторки.

Костин прошел еще метров сорок, как за его спиной раздались выстрелы. Едва не сбив его с ног, мимо него промчалась автомашина. Вслед за машиной бежал младший лейтенант и стрелял в нее из пистолета. Полуторка резко свернула в узкий переулок и пропала из вида.

Александр подошел к двум лежащим на мостовой солдатам. Один из них был еще жив. Его пробитая пулей грудь высоко поднималась, а из раны при каждом выдохе пузырилась кровь. Рядом с солдатом на земле лежал небольшой белый пакетик. Костин поднял его и посмотрел на младшего лейтенанта, который стоял рядом с ним.