Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

Из красных вин они взяли три бутылки «Chateau Margaux» и две бутылки «La Chapelle», для себя взяли бутылку элитного коньяка «Jenssen Arcana» девяностовосьмилетней выдержки коньячного дома Дженссен. В общем, набрали тысяч на тридцать рублей, но решили: если гулять, так гулять, и нечего мелочиться, а хорошая уха того стоит. Тем более, что у них сегодня был рыбный день, и в качестве холодных закусок предлагались осетровый и нельмовый балык, красная и чёрная икра, а на горячее Тамара приготовила красную рыбу по-французски из горбуши. Кроме этого, на столах присутствовали креветки, кальмары и мидии в составе различных салатов и фаршированных блюд.

Столики сдвинули вместе, составив два больших длинных стола. За одним сели парни, Наташа и Настя с мальчиками, за другим – повар, дворник, уборщица и ординарцы. Ребята налили себе суперэлитный коньяк и дегустировали, отыскивая в нём разные оттенки в зависимости от рыбных блюд, которыми его закусывали. Наташа с Настей наполнили себе бокалы красным вином, причём Настя сказала, что ей тоже хочется немного выпить, и если потом мальчишки загуляют от пьяного молока, то пусть папа с ними сам разбирается.

Три бутылки элитного красного вина Егор поставил на другой стол, он не был жадным и всегда делился с работниками дачи, они часто обедали и ужинали вместе. И в этот раз столы накрыли одинаково. Рассевшись, все начали обедать. Пацанам Лебедевым рыбная диета очень понравилась, они с аппетитом лопали икру ложками и таскали себе в рот с тарелок кусочки жирного балыка, вытирая масляные руки о шорты. Настя плюнула на это безобразие и смотрела только, чтобы они не побили посуду, держа на руках Вадика, который нагулял аппетит и тоже трескал всё, что давала мать. Икрой она его накормила, а вот балыка и морепродуктов не дала, опасаясь за его животик, хотя он к ним и тянулся.

Обедали долго, размеренно и со вкусом. Малыши, быстро наевшись, захотели спать. Настя отвела их в дальний угол веранды и уложила на шезлонги, туда же положила и заснувшего на руках Вадика, а сама вернулась к столу, чтобы спокойно пообедать. Когда закончили трапезу, работники дачи помогли Тамаре убрать со столов и унести грязную посуду на кухню. Сами разошлись по своим делам. Тамара пошла мыть посуду, а Наташа с Настей задремали, развалившись в шезлонгах рядом со спящими маленькими Лебедевыми.

Шахматный матч продолжился с новой силой и напряжением. Егор играл вторую партию с Кириллом, ему повезло и по жребию он играл белыми. Начал Егор очень агрессивно, сыграв гамбит Эванса и пожертвовав пешку взамен на быстрое развитие и контроль над центральными клетками доски. Было очень жарко и безветренно, поэтому стояла такая сильная духота, что парни сняли майки и сидели в одних шортах. На лбу у Егора и Кирилла выступили капельки пота, то ли от жары, то ли от сильного напряжения. Они попросили Сергея, и он принёс им с кухни из холодильника минеральной воды. Наполнив бокалы, они после каждого хода делали по нескольку глотков, остужая разгорячённые мозги.

Хитрющий Кирилл на провокацию не купился и, пожертвовав свою пешку, захватил поле d5, почти полностью нейтрализовав начальный успех Егора. Нет, у Лебедева просто феноменальные мозги, играть с ним было очень трудно, но захватывающе интересно, и Егор его за это уважал. Оба сидели вполоборота, поставив одну ногу на край табуретки, которая стояла у стола. Кирилл поставил правую ногу, а Егор левую. Ноги у обоих были серые от пыли, потому что весь день ходили босиком.

Табуретка, видимо, тоже являлась своеобразным полем боя, в неё уходила вся энергия с шахматной доски. Каждый с силой давил на неё ногой от себя, при этом перебирая пальцами в такт своих мыслей. В какой-то момент Егор переусердствовал, сильно на неё нажал, и она с грохотом упала. Игроки её тут же подняли и снова поставили на неё ноги, продолжив шахматное сражение. Сергей сидел рядом и наблюдал за битвой титанов, явно за кого-то болел, но не говорил, за кого именно. После манипуляций с майкой на голове волосы его взлохматились и торчали в разные стороны. Сам он развалился в шезлонге, подставив солнцу грудь, живот и ноги. Загорал.

К вечеру собрались густые чёрные тучи, подул сильный ветер, и они все переместились с веранды в большую гостиную на первом этаже. Наташа с Настей сидели на большом кожаном диване и о чём-то разговаривали. Парни заканчивали напряжённый шахматный матч. Победителем оказался Кирилл, он заработал на два очка больше, чем Егор, и отыграть их уже не было времени, хотя последнюю партию выигрывал Егор. Сергей, как всегда, оказался на третьем месте, выиграв всего по одной партии у каждого, но по этому поводу не загонялся. А вот Егор очень расстроился, что проиграл сегодня, и предложил Кириллу сыграть матч-реванш в следующий раз. Маленькие Лебедевы возились на полу, бегали, кричали, визжали и попеременно залезали к отцу на колени, мешая тому играть. Он же воспринимал это спокойно, возился с ними, обнимал и целовал малышей, но игра из-за этого шла очень медленно.

Гроза была сильной, шумной, но недолгой. Быстро и громко отсверкали молнии, пролил сильный ливень, охладив воздух и прибив к земле духоту. После этого небо вновь стало ясным, и с него выглянуло уже клонящееся к закату солнышко. Лебедевы засобирались домой и, после недолгого прощания, вышли с дачи, двинувшись по аллее к воротам в том же порядке, как и пришли. Сергей, Наташа и Егор пошли на веранду ужинать. После сытного обеда есть на ночь не хотелось, ужин был коротким и лёгким. Отужинав, Сергей удалился в свои апартаменты, а Наташа поднялась на второй этаж принять ванну и заняться собой.

Егор решил завершить дело, которое отложил на вечер ещё утром. Нужно было разобраться, как Васька без разрешения протащил на дачу свою девчонку. Он поднялся на второй этаж и, пройдя в рабочий кабинет, вызвал ординарца и начальника службы охраны дачного посёлка, гвардии поручика Геннадия Повышева. Выяснить, с кем из охранников договорился Васька и кто пропустил с ним девицу, не представило большого труда. Ординарец во всём сознался и сидел жевал сопли в углу, по-детски всхлипывая. Он, видимо, думал, что ему всё сойдёт с рук. Но когда его вызвал Егор и серьёзно начал разбираться, разревелся, как белуга. Охранника, пропустившего парочку без пропуска, гвардии рядового Лямина быстро нашли и тоже вызвали в кабинет. Он сидел рядом с ординарцем грустный и молчал.

Егор набрал по коммуникатору Илью Быстрицкого, в подчинении которого состояла служба охраны, и коротко рассказал ему об инциденте. Посоветовавшись, приняли решение о наказании виновных. Охраннику и ординарцу впаяли пять суток строгого ареста с содержанием на гауптвахте. Тут же был вызван комендантский наряд, обоих под конвоем вывели из кабинета и повезли отбывать наказание на гарнизонную гауптвахту. Когда дверь за конвоем закрылась, Егор вынес Повышеву выговор с объявлением в приказе и отправил его горевать по месту службы. Дисциплина и порядок были восстановлены. Он решил тоже принять ванну, а после отправиться в спальню, где его ждала любимая Наташенька.

***

Вторую годовщину победы во Второй мировой войне Бекетов решил отпраздновать помпезно. После торжественного военного парада на Красной площади, который на этот раз возглавлял Главнокомандующий сухопутных войск СССР генерал-полковник Репинский, и официального государственного приема в Георгиевском зале Кремлёвского дворца, он запланировал ещё одно мероприятие. Это премьера балета Прокофьева «Ромео и Джульетта» в Большом театре в постановке балетмейстера Лавровского, а главную партию исполняла великая Галина Уланова. Большой открывал новый сезон в реконструированном здании, и в Кремле решили совместить все мероприятия «в одном флаконе».

В театр пригласили кремлёвскую элиту, а также послов и военных атташе Великобритании, США и многих других стран, отношения с которыми были в приоритете у Бекетова. Также на мероприятие позвали весь творческий бомонд столицы – писателей, художников, композиторов и учёных. Наличия простого московского люда на премьере не предусматривалось. Наташа должна была присутствовать в качестве жены члена Политбюро и Секретаря ЦК ВКП (б) так же, как и её новая подруга Настя Лебедева. Но если для Насти основной проблемой на таких мероприятиях было оставить детей на несколько часов с няней и пережить по этому поводу крупный скандал, который они каждый раз устраивали, то для Наташи огромной проблемой являлся сам выход в свет.

Настя, будучи урождённой москвичкой, быстро привыкла к общественному статусу мужа, да и своему тоже, и чувствовала себя в высшем обществе вполне комфортно и раскрепощённо. За словом в карман не лезла, отличалась довольно убедительными, иногда весьма язвительными суждениями, и многих собеседников могла поставить на место. Её незнание иностранных языков компенсировал в беседах Кирилл, одновременно сглаживая острые углы, которые часто возникали из-за отсутствия у неё политкорректности.

Наташа же сразу терялась и не знала, что сказать, да и как себя вести в той или иной ситуации. Сколько Егор ни прилагал усилий, чтобы как-то поправить положение, всё оказалось бесполезно. Он понимал: это не из-за того, что Наташа глупа или необразованна, а из-за того, что она была простой деревенской девушкой, забитой системой, как и большинство советских граждан. Перешагнуть через этот барьер боязни и чувства своей неполноценности она так и не смогла, как ни старалась. Они с Егором долго выводили из её речи белорусский акцент, выучили с десяток дежурных фраз, которые нужно говорить, когда её о чем-то спрашивали, и на этом остановились. Он решил, что этого на первое время достаточно, а потом, когда она привыкнет, продолжат обучение.

Егор вошёл в гостиную уже одетый в форму – серый парадный френч и серые брюки с красными лампасами, только босиком. Носки с ботинками он надевал в холле при выходе. На его груди красовались три ордена и пять медалей, которые он перецепил с повседневной формы, а на поясе висел генеральский кортик в ножнах. Наташа вертелась перед большим трюмо в новом вечернем платье-трубе, которое Егор заказал ей у Кристобаля Баленсиаги специально для сегодняшнего выхода. Оно было сшито из красного атласа, с широкими плечами на подплечниках по моде и длинными облегающими рукавами реглан, приталенное и узкое, длиною в пол, с разрезом от колена. На груди неглубокий треугольный вырез.

К этому выходу в свет Наташа сделала причёску Victory Rolls с двумя коками по обе стороны пробора. На затылке волосы были схвачены несколькими невидимками и спадали на плечи, завитые крупными локонами. На груди элегантно смотрелось золотое колье с рубинами, собранными в звёздочки, в ушах серьги из этой же коллекции, созданной по заказу мужа ювелирным домом Марио Буччелатти. В этом наряде Наташа смотрелась великолепно, оставалось несколько маленьких штрихов – глаза и губы. Глаза должны казаться большими, поэтому она колдовала с тенями, тушью и карандашами. По поводу губ она уже приняла решение: алая помада.

– Заинька! Можно немного побыстрее, а то можем опоздать к началу, и никто не успеет оценить твоей красоты. Насколько я понимаю, в этом платье быстро идти не получится? – проговорил Егор, присаживаясь на кожаный диван.

– Всего пять минуток, Егорка, и я буду готова, – промурлыкала Наташа, нанося тушь на ресницы.

Она казалась сегодня просто неотразимой, если учесть, что причёску и макияж в первый раз сделала самостоятельно. Всё получилось просто идеально, и она должна блистать весь вечер. Это было так захватывающе и волнительно, что у неё часто билось сердце и бросало то в жар, то в холод.

Когда Наташа закончила с макияжем, ещё раз взглянула на себя в зеркало и осталась очень довольной. Они с Егором медленно стали спускаться по лестнице, он поддерживал её под руку, чтобы она не оступилась и не упала. В холле Егор обулся в чёрные лакированные ботинки, а Наташа в чёрные лакированные босоножки на высоком каблуке без задника от Сальваторе Феррагамо. Она подняла подол платья и подцепила его булавками повыше, чтобы не испачкать, пока они будут идти по улице. Выйдя из дома, они медленно направились по аллее к воротам, где их уже давно ожидали служебный автомобиль и автомобиль охраны.

Из-за отсутствия в Советском Союзе гражданского автопрома Бекетов вынужден был закупить в Британии для кремлёвского гаража пятьдесят четырёхдверных автомобилей Роллс-Ройс «Silver Wraith», только что выпущенных компанией на рынок.

При этом, когда он подписывал контракт с астрономической суммой в фунтах стерлингов, то громко матерился, поминая недобрым словом как покойных, так и ныне здравствующих деятелей советского государства. Если бы кто-то из них в это время находился в его кабинете, то он бы его тут же и прибил. Но там в это время присутствовал только Кирилл Лебедев, который принёс контракт на подпись, поэтому всё пришлось привычно выслушивать ему.

После того как Георгий Николаевич отвёл душу и скрипя зубами подписал контракт с Роллс-Ройсом, немедленно вызвал к себе Быстрицкого и отдал распоряжение срочно заняться гражданским автопромом, да так, чтобы через три года не мы покупали автомобили у англичан, а они стояли в очереди за нашими. Илья тогда вышел из кабинета шефа очень грустным и сильно озабоченным. Но пока его команда исполняла наказы начальства, все ездили на импортных Роллс-Ройсах.

Такой тёмно-синий красавец и ожидал их у ворот. Впереди него стояли два милицейских мотоцикла, а позади автомобиль ГАЗ-65 с охраной. Когда Егор с Наташей сели в салон, кортеж тронулся и, быстро выехав с территории дачного посёлка, помчался по Рублёво-Успенскому шоссе, распугивая водителей вокруг, которые, завидев и заслышав его приближение, в страхе съезжали на обочину. До Большого театра они домчались всего за двадцать минут.

Автомобиль остановился у подъезда. Наташа сняла с платья булавки, и Егор помог ей выйти из машины. Они прошли в главное фойе. Зрителей там было ещё не много. Тут же лицом к лицу столкнулись с пожилым седовласым мужчиной в смокинге с бабочкой. Завидев Егора, тот расплылся в широкой улыбке и сразу же начал разговор:

– Good evening, Mister Kudryavtsev!30

– Good evening, Mister Kerr! I want to introduce you my wife Natalie31.

– Nice to meet you, Madam! Ambassador of His Majesty the King of Great Britain George sixth, Baron Clark Kerr32.

– Have you come to see the best ballet in the world? I hope you enjoy it, Mister Kerr!33

– Is it true that the russian tanks are as perfect as russian ballerinas?34

– That’s true, Mister Kerr, but only if you are watching their dance from the governmental lodge35.

– You have a good sense of humor, Mister Kudryavtsev36.

– Frequent tank trips improve sense of humor37.

– I hope in the future we’ll watch tank dances only on the range. Pleasant viewing you, Madam! Pleasant viewing, Mister Kudryavtsev!38

– Please enjoy the premiere, Mister Kerr!39

– Кто это был, Егор? О чём вы говорили? – заворожённо прошептала ему на ухо Наташа, когда посол отошёл.

– Английский посол барон Арчибальд Керр. Старый пьяница и болтун. Обычная светская болтовня, так, ни о чём, – ответил Егор.

Он нежно взял под руку Наташу, и они медленно поднялись по лестнице в белое фойе. Вдалеке у окна увидели чету Лебедевых в компании нового посла Соединённых Штатов Америки бригадного генерала Уолтера Беделла Смита. Все трое мило беседовали и смеялись. Настя принимала активное участие в разговоре, а Кирилл подрабатывал, как всегда, синхронным переводчиком. Сам он был в парадной форме, со своим аккуратно подстриженным и расчёсанным чубом, а также густыми юношескими усами, которые по совету Егора всё же отпустил и стал действительно выглядеть старше, года на двадцать два.

Анастасия красовалась в вечернем платье-футляре из тафты изумрудного цвета от Коко Шанель. Бекетов простил Габриэль Шанель за её блядство с нацистскими преступниками и сотрудничество с Абвером и лично упросил президента Франции Анри Жиро выпустить её из тюрьмы, вернув ей модельный бизнес. Встречу Бекетова и Жиро без галстуков, а точнее, без трусов, потому что она проходила в финской сауне в Кремле, переводил Кирилл, и с тех пор благодарная ему мадемуазель Шанель шила Насте вечерние наряды.

Платье было плотно облегающим фигуру, длиной миди, с овальным декольте и рукавами три четверти. Ткань расшита цветочным узором из золотой нити. На груди блестело золотое колье-пластрон, мастерски инкрустированное сапфирами, из той же коллекции, что и серьги, выполненные в виде цветов ювелирами дома Картье. Единственным ювелирным украшением не из коллекции являлось золотое обручальное кольцо, широкое, но простое, такое же, как у Кирилла.

Её красивые длинные белокурые волосы были завиты, прихвачены в нескольких местах невидимками, и спадали красивыми золотистыми локонами на плечи. На ногах изящные лакированные бежевые туфли на высоком каблуке. Макияж почти не заметен, так же как и маникюр телесного цвета. Всё внимание она постаралась привлечь к свой фигуре и великолепно пошитому наряду. И это ей удалось на все сто. С того момента, как они под руку с мужем вошли в театр, все взоры окружающих были прикованы к ней.

У соседнего окна неподалёку от Лебедевых собралась группа парней-холостяков: Репинский, Крапивин и Ершов, они что-то обсуждали и громко смеялись. Когда Егор с Наташей вошли в фойе, ребята сразу же уставились на них, видимо, оценивая вечерний наряд. Наташе это очень польстило, а ещё она была очень довольна тем, что подруга Настя оделась в другом стиле и выбрала другой цвет, поэтому никто сегодня не сможет ей помешать выглядеть неотразимой.

Чуть в стороне от парней расположилась очень интересная компания. Алексей Орлов в обществе бывших белогвардейских офицеров и генералов армий Деникина и Врангеля, которые по приглашению Бекетова вернулись из эмиграции, их восстановили в званиях и назначили на должности в советскую гвардию и наркоматы.

В конце 43-го, после освобождения Франции, Георгий Николаевич встречался в Париже с Антоном Ивановичем Деникиным, тепло и сердечно поблагодарил его за патриотическую позицию, занятую им во время Второй мировой войны, и весомый вклад в борьбу с нацизмом. Встреча продолжалась несколько часов, а разговор оказался очень тяжёлым. Удивительно, но ему всё же удалось убедить Деникина принять советскую власть такой, какая она есть, с учётом проводимых и планируемых им реформ, то есть немножко советской, ведь иной-то не было, и уговорить помириться со всеми российскими соотечественниками во благо Великой Родины.

В результате переговоров Антон Иванович, его супруга и дочь получили советские паспорта. Но Деникин выразил желание остаться жить во Франции, хотя в прошлом году вместе с семьей приезжал в СССР и путешествовал по стране. Поездку не афишировали, её организацией занималось ведомство Емельянова, чтобы не создавать лишнего общественного резонанса. Однако достигнутые договорённости имели очень важные и так необходимые Бекетову последствия. На Родину уже вернулись несколько сотен тысяч эмигрантов, а многие из них со своим бизнесом. Политика примирения, провозглашённая им на XX Съезде ВКП (б), начинала воплощаться в жизнь.

Лёша оживлённо беседовал с гвардии генерал-лейтенантом Петром Константиновичем Писаревым, бывшим командиром Сводного корпуса Русской армии генерала Врангеля, который во время немецкой оккупации Франции по поручению генерала Деникина возглавлял Союз добровольцев по противодействию немецкому оккупационному режиму. После возвращения на Родину того назначили первым заместителем Ильи Быстрицкого, и он принимал активное участие в формировании гвардии. Их разговор внимательно слушали гвардии полковник Пётр Владимирович Колтышев, герой движения Сопротивления во Франции, гвардии майор Игорь Александрович Кривошеин и Командующий Казачьей Гвардией генерал-лейтенант и донской атаман Пётр Харитонович Попов, назначенный вторым заместителем Быстрицкого. Форма гвардейских офицеров и генералов выглядела совершенно по-другому.

Создавая новую военную структуру, оплот и основу своего режима, Георгий Николаевич долго мучился вопросом, во что её одеть. Форма Красной армии и Наркомата внутренних дел не подходила, потому что костяк гвардии он формировал из эмигрантов – бывших офицеров царской армии, которые на дух не переносили всю большевистскую символику. Вводить же погоны он опасался. Это Сталин в 43-м позволил себе ввести золотые погоны, и все большевики и герои Гражданской войны промолчали. Бекетов же себя Сталиным не чувствовал и ненужных резонансов в обществе, особенно среди военных, остерегался.

После долгих раздумий, совещаний, консультаций и прений остановились всё же на погонах и с замиранием сердца их утвердили, но никакой реакции не последовало, видимо, зря перенервничали. Повседневную форму пошили светло-серого цвета, погоны серебристые с синими просветами и золотыми звездочками на них. Для офицеров и генералов – синие лампасы на галифе или брюках. В парадной форме цвет гимнастёрок и кителей заменили на белый, погоны тоже белые с синими просветами и кантом. Казаков одели так же, как до революции, совершенно ничего не меняя. И большевики, и белогвардейцы, и казаки остались довольными, а Бекетов успокоился, но в армию с погонами не пошёл.

Недалеко от лестницы стояли два закадычных друга – маршалы Советского Союза Будённый и Ворошилов, к ним и направился Егор с визитом вежливости.

– Добрый вечер, Климент Ефремович! Добрый вечер, Семён Михайлович! Смотрю, вы сегодня пораньше приехали, – поздоровался он.

– Здравствуйте! – пролепетала Наташа, по-прежнему робея перед героями Гражданской войны.

– Пролетарский привет красной молодёжи! – шутливо ответил Будённый, улыбаясь в усы.

– Привет ребята! Что-то ты, Наталья, сегодня вся такая революционная, кумачовая и красными звёздами увешана! – поприветствовал их Ворошилов.

– Это чтобы все буржуи видели, что мы не в лаптях ходим, и советские девушки самые красивые и счастливые. А если ещё раз полезут, так по морде получат, что без золота и бриллиантов сами останутся! – отшутился Егор.

– Это ты прав, Егор! В этот раз этим гадам так хорошо поддали! Теперь бегают, лебезят и заискивают, – поддержал разговор Семён Михайлович.

– Мы сейчас ещё новых заводов понастроим, самолеты и машины выпускать будем. Они к нам в очередь за покупками выстроятся, – гордо сказал Егор.

– Верно говоришь, Егор! Вот это дело, тут их тоже давить надо! – согласился Ворошилов.

На лестнице, ведущей в фойе, показалась чета Быстрицких. Илья Николаевич шёл, держа под руку свою жену Екатерину Семёновну. С другой стороны, справа от неё и чуть позади, шли под руку его тесть маршал Семён Константинович Тимошенко со своей супругой Анастасией Михайловной. Все, присутствовавшие в вестибюле, тут же повернулись в их сторону.

На Илье был белый китель с тремя орденами и четырьмя медалями на груди, и белые брюки с синими широкими лампасами. Слева на белом поясе с серебристой пряжкой подцеплена парадная офицерская сабля – личный подарок королевы Нидерландов Вильгельмины за освобождение Голландии от нацистов. Её эфес и ножны покрыты золотом, никелем, серебром и искусно украшены орнаментами и миниатюрами с военной символикой. На плечах белые погоны с синим кантом и тремя крупными золотыми генеральскими звёздами на них. Красивые белые волосы зачёсаны набок и слегка назад, тщательно уложены и набриолинены так, что блестели в ярком свете люстр. Густые усы, ровно подстриженные, придавали его лицу мужественный вид. На безымянном пальце правой руки сверкал широкий золотой перстень с тремя бриллиантами.

Такой же перстень и у Екатерины, но он терялся в пышности и красоте её наряда. Одета она в вечернее платье из бархата тёмно-фиолетового цвета, идеально подчёркивающее фигуру. Платье, широкое в плечах по моде, с длинными рукавами полуреглан и асимметричной юбкой-годе, спереди чуть выше пола, а сзади спадающей в виде длинного шлейфа. На талии оно искусно расшито бриллиантами в виде двух узких диагональных линий, идущих одна ниже другой от левой груди к правому бедру. Глубокое декольте. На ногах лакированные серебристые босоножки на высоком и широком каблуке. Каштановые волосы завиты длинными изящными локонами, спадающими сзади на плечи, и схвачены золотой диадемой, инкрустированной альмандиновой шпинелью красно-фиолетовой окраски. Неброский со вкусом сделанный макияж придавал её лицу свежесть и молодость. Идеальные маникюр и педикюр отлично сочетались с цветом её платья.

«Ну надо же, какая мерзавка!!!» – подумала Наташа, лицо её помрачнело, а губы непроизвольно скривились.

Изменилась в лице и Настя Лебедева, правда, не так сильно, удар она умела держать. Но никто этой реакции подруг не заметил, все взоры оказались прикованы к Екатерине Быстрицкой. Посмотрев пару минут на вновь прибывших, Егор с ужасом представил, какие слезы обиды ждут его сегодня ночью. Он хоть и выглядел на двадцать с небольшим лет, но жизненного опыта у него было за тридцать, и предугадать реакцию жены не составляло большого труда. К сожалению, что-либо поделать уже нельзя. Он успокоил себя тем, что Кирюхе сегодня тоже достанется на орехи, может, только не так сильно и эмоционально.