Вселенная. Маффей

Мэзэру Симидзу и в самом деле очень волновался. Это заметно невооружённым глазом по его мимике. Поэтому Боженников решил с ним не откровенничать, а избрать совсем другую тактику, говоря не совсем то, о чём действительно думает. Попытаться успокоить коллегу было намного важнее, чем с маниакальным хладнокровием объяснять, какая опасность грозит человечеству. Японский коллега в своей области являлся специалистом с большой буквы. Его знания ещё очень помогут в будущем, но при условии, что у него будет полная уверенность в завтрашнем дне, и его ничто не будет отвлекать и тревожить. Вот почему Юрий ответил именно так:

– Я нисколько не сомневаюсь – это только временные меры, скоро всё наладится, и будет как прежде. Власти не допустят бессмысленных жертв среди населения и быстро примут правильные решения. Не беспокойтесь. Всё будет хорошо.

Он сказал это уверенным тоном и даже сам себе поверил. «Вероятно, из меня вышел бы прекрасный оратор», – подумал Юрий. Но тут же в памяти всплыла старая история, случившаяся лет двадцать назад. В ту пору когда он был ещё молодым, но уже амбициозно настроенным на великие открытия.

Произошло это в Чернобыле во время одной из командировок. Там располагался жутко засекреченный научно-исследовательский институт, изучающий самые передовые технологии в области строения гигантских двигателей, работающих на тёмной энергии, теоретически способных обеспечить энергией все мыслимые и немыслимые потребности человечества. Именно в этом НИИ Юрий и познакомился со многими светилами науки – такими, как академик Круглов Евгений Александрович, в свои 67 лет создавший теорию, благодаря которой можно было перевести все реакторы на потребление тёмной энергией, что сулило космические выгоды для бюджета страны. Однако не Круглова впоследствии стали называть Отцом основателем новой энергетики, а Билла Бриджа. Тот умудрился украсть идею и впоследствии реализовать её как свою, находясь за кордоном. Возможно, этого бы не случилось, если бы не строжайшая секретность, царившая на постсоветском пространстве, из-за неё Круглов не сумел получить патент.

А примерно в то же самое время произошёл вопиющий случай в Чернобыльском НИИ, в результате которого половину персонала пересажали, а остальных уволили по сокращению штатов или перевели на абсолютно иную работу. События тех лет уже давно канули в засекреченные архивы. И наверняка лежали пыльными стопками папок в подвалах госбезопасности. Юрий знал эту историю, но никогда и ни с кем ею не делился. Справедливо полагая, что такое лучше держать при себе. Мало ли чего…

В 2053 году молодой тридцатилетний Боженников стал свидетелем потрясающего феномена. Тогда в НИИ под грифом «особой важности» сконструировали первый гиперформер, который в режиме передачи мог переносить различные физические предметы. Правда, куда именно те телепортируются, никто не знал, как ни пытались это выяснить. В основном телепортации подвергались очень мощные станции, способные передать обратный сигнал на Землю теоретически с любого места в Солнечной системе. Во всяком случае, если бы они телепортировались в её пределах, сигнал, излучаемый неповреждённой станцией, непременно бы вернулся на Землю. А новейшие антенны могли бы запеленговать излучение и легко рассчитать удаление и направление до станции. Вот только ответного сигнала так никто не разу не зафиксировал. Единого мнения на этот счет ученые не могли дать, полагая что станцию телепортировало очень далеко, возможно, в другую галактику, или, что вероятнее, она подвергалась непреодолимому внешнему разрушающему воздействию. Например, температура или гравитация близкой звезды.

Скорее всего, так бы рутинно и продолжались эти испытания, если бы в один прекрасный день гиперформер, работающий в режиме приёма не зафиксировал о новом биологическом объекте, что стало настоящей сенсацией. Нет, конечно, и раньше, когда установка работала на приём, на специальной приёмной платформе время от времени оказывался всякий космический хлам вроде обломков различных пород и минералов размером от пылевых частиц до литифицированных горных пород (брекчий) в несколько дециметров в поперечнике; фрагментов метеоритов и тому подобного, пришедшего невесть из каких космических глубин…

Однажды даже появилась отполированная пластинка из обладающего необычными свойствами чёрного, доселе неизвестного материала явно неземного происхождения. Но тот день, когда впервые за много лет работы на стартово-приёмной платформе было зафиксировано биологическое существо, перевернул всю Юрину жизнь, и не только его. Эта самая платформа имела множество степеней защиты, а также не одну сотню разнообразных датчиков, которые принялись записывать все параметры инопланетного существа начиная от массы и заканчивая полным частотным спектром; а также всех издаваемых им звуков.

Уже через три часа на стол тогдашнего директора НИИ Павлову легла папка с документами под грифом «Совершенно секретно». Только очень узкому кругу работников довелось изучить её содержимое. На тот момент Боженникову такой чести не оказали, так как тогда он ещё не имел допусков секретности данного уровня. Но его друг Попов Геннадий Петрович был как раз в рядах тех учёных, на чью голову свалилось такое «счастье». Он-то и рассказал Юрию, что так называемый биологический объект, – он же объект №4, впоследствии переименованный в проект «Роксана», – оказался неземным ребёнком, который изначально находился на «синей пеленке», оказавшейся не куском обычной материи, а чем-то намного более сложным… Но эту «пеленку» быстро отдали другому комитету, и о ней больше никто не вспоминал.

Маленький инопланетянин внешне ничем не отличался от земного малыша. Весом восемь с половиной килограммов – это вполне соответствовало семи месяцам для обычного ребёнка. Единственное, что завораживало каждого, кто видел «Роксану», так это ярко-зелёные глаза, – совершенно обескураживающие, которые будто светились изнутри. Малышка по внешним признакам оказалась женского пола.

Как ни велик и могуч был НИИ, однако из тысячи сотрудников не имелось ни педиатра, ни няни, ни детского психолога, поэтому в срочном порядке из Главного московского центра переправили группу всех нужных специалистов.

Шло время. «Роксана» росла сравнительно быстро в условиях, приближённых к нормальным. Персонал уже привык к милашке, ласково называя её «Рокси». Она оказалась очень особенным «ребёнком», с совершенно уникальным генетическим происхождением. У неё обнаружили семьдесят семь пар хромосом вместо традиционных двадцати трёх, как у любого человека. Её кровь при слиянии с любой из четырёх групп мгновенно становилась той, с которой смешивалась. Невосприимчивость к земным вирусам необычные свойства кожи и костей делали её настоящим Клондайком для ученого мира. И чем старше становилась «Рокси», тем сложнее и болезненнее становились проводимые над ней эксперименты. Поскольку она не имела социального статуса человека, руководством было дано негласное разрешение на проведение абсолютно любых опытов.

Когда «малышке» – по земным меркам – исполнилось два с половиной года, случился первый скандал. Персонал состоял из учёных-операторов, они должны были погрузить «Роксану» в стеклянную ёмкость, внешне напоминающую детскую ванну, а после подключить к ней датчики и провода, с иглами на конце. После чего эта прозрачная ванна наполнялась бесцветной жидкостью, и «Роксана» напоминала уже не милого ребёнка, а скорее ежа, утыканного иглами, от которых тянулись тонкие провода. Ко всему прочему ей на голову надели маску, через неё поступал газ со снотворным, чтобы ребёнок мирно дремал во время всей процедуры.

Вот тут-то одного из ассистентов и «переклинило». Он должен был пускать ток разной величины через «Ребёнка», при этом беспристрастно фиксировать полученные данные, будто исследовал новый вид овощей… Но вместо этого учёный-ассистент по имени Марк, отец двух маленьких дочерей, закатил скандал. Тогда руководство перевело его на работу в другой город с сохранением должности. Это был первый звоночек, к которому никто не прислушался… Остальные сотрудники не решились вмешаться, но у каждого в душе остался тяжелый осадок.

Когда «Рокси» исполнилось три года, у руководства на самом верху родилась мысль, что пора заканчивать нянькаться с подопытной и переходить на более перспективную, а, самое главное, – прибыльную ветвь отношений. Забота заботой, но коммерцию никто не отменял. Тем более что основания для этого были, ещё и какие. Анализ костной ткани «малышки» показал просто феноменальные свойства. Оказалось, что несколько миллиграммов её костного вещества способны феноменальным образом устранять ошибку в генетическом коде человека, тем самым обращая факторы старения вспять. Учёные всего мира давным-давно пришли к выводу, что старение есть не что иное, как биологический процесс постепенной деградации частей и систем организма человека. Любой человек теоретически мог бы жить бесконечно долго, если бы все его клетки безошибочно копировались. Он бы просто не мог постареть, потому как каждая клетка организма обновляется в среднем раз в четыре года, копируя саму себя.

Вся проблема как раз заключалась в том, что клетки копировались с ошибкой, которая постепенно накапливалась, это и приводило к старению. И теперь в руках учёных, по сути, оказался «эликсир вечной молодости». Надо было всего лишь удалить часть костей из инопланетного ребёнка. Для любого правительства это сущая ерунда, один ребёнок для них – ничто, каким бы изуверствам его ни подвергли. В первую очередь это делалось для блага народа, и, совсем второстепенно, – для вечной жизни высшего руководства. В связи с чем учёным и отправили соответствующее распоряжение.

Тогдашний директор Павлов собрал весь персонал, участвовавший в проекте «Роксана», в котором состоял также и Попов Геннадий Петрович, где и услышал вместе со своими коллегами содержание приказа. Всем было очевидно, что, скорее всего, частичная ампутация костной ткани не убьёт «Рокси», и через время она полностью восстановится. Но на такой варварской и беспрецедентной по своей жестокости и циничности операции всё не закончится… Дальше аппетиты возрастут, в то время как маральные ценности напротив снизятся… Вследствие чего приняли решение составить коллективное обращение к вышестоящему руководству с целью создания законодательного оформления прав и свобод всех инопланетных существ, подобных «Рокси» и аналогичных человеческим.

С этим обращением директор НИИ Павлов и уехал в Главный центр. Отправлялся-то он в самом что ни на есть решительном, и, нужно сказать, боевом расположении духа, готовый до конца отстаивать интересы своего коллектива.

Можно только догадываться, с какими чудовищами в образе людей ему довелось пообщаться и какие кошмары выслушать в центре. Потому как вернулся он сломленным и, с виду, постаревшим лет на десять. Морщины на лице стали глубже, щёки впали, а седина на голове стала обильнее. В общем и целом, его словно подменили.

На следующий день после возвращения он собрал всех причастных к проекту «Роксана» и велел строго соблюдать приказы сверху и не противиться, если не хотят проблем. При этом на слове «проблемы» он сделал вполне недвусмысленный акцент.

После этого Геннадий Петрович несколько дней подряд ходил к директору, пытаясь узнать, что же ему такого наговорили в Центре. Однако добился лишь того, что Павлов ему очень толсто намекнул: «Знаешь такую поговорку: „Был бы человек, а статья найдётся!“? Приказы Центра будем выполнять безоговорочно. Поэтому иди и выполняй всё, что от тебя хотят. Вопросы?..».

Вопросы остались только к собственной совести и морали…

Часть 4. Глава 1. Олигарх. 00:05, 25.10.2073 г.

Никто больше не донимал Аркадия Павловича различными расспросами, хотя у каждого из членов семьи их скопилось немало. Они понимали: сейчас главе семейства необходимо время, чтобы принять взвешенное, выверенное решение.

Так, в тишине, и прошёл весь полёт до убежища. Перед самым вылетом литолигарх не стал брать с собой никаких сопровождающих, кроме своего начальника охраны Александра (который отработал у него более десяти лет), и штатного пилота (с ним они вместе когда-то учились в школе).

Аркадий так ни разу и не удосужился посетить убежище, о чём сейчас искренне сожалел. У него имелись лишь координаты. Прибыв на место, пилот, включив всё имеющееся на борту освещение, несколько раз пролетел максимально низко, пытаясь что-то разглядеть в темноте. Но никто так ничего и не сумел разглядеть с воздуха, кроме неровной полянки, окружённой высоким лесом.

– Борт порядок! Координаты точны. Скорее всего, убежище под нами. Сейчас сядем. Я проведу беглую разведку, а вы пока не покидайте «вертушку», – довольно громко проговорил Александр командным тоном. На что все лишь молча кивнули.

После ночной посадки в чистом поле Александр ушёл искать хоть какие-то признаки убежища. А спустя двадцать минут послышалась комбинация кодовых постукиваний по корпусу воздушного судна. Пилот открыл двери, и слегка запыхавшийся начальник безопасности скороговоркой выпалил:

– Возле вон той одиноко стоящей берёзы, метрах в семидесяти отсюда, есть деревянная сторожка. Конспирация такая, что будешь стоять в десяти метрах – не увидишь, а с воздуха так тем более. Только по следам примятой травы и нашёл её. Там нас должны ждать.

Литолигарх нахмурился и небрежно ответил:

– Саня, ты чё? Какая ещё сторожка, к тому же деревянная? Мы вообще-то бункер ищем.

Александр победоносно улыбнулся и произнёс:

– Это он и есть! Говорю же – конспирация.

Аркадий вылез из вертолёта и помог спуститься жене и детям.

Ночь стояла тёмная и пасмурная, и звёзды на небосклоне едва проглядывались. На этот случай Александр и второй пилот вооружились мощными фонарями.

– Идём колонной, я – направляющий, Глеб – замыкающий, – всё тем же командным басом пророкотал начальник личной охраны Аркадия Павловича.

Света от двух фонарей вполне хватало, чтобы видеть окрестности в радиусе десятка метров, даже особо не приглядываясь. Литолигарх сам заметил примятую траву, по которой они шли. Но что больше его поразило, так это следы протектора, оставленные крупной грузовой машиной, а, возможно, и не одной…

Во-первых, такими уже давно никто не пользовался, так как это было запрещено законом. Одной из причин являлось нанесение двигателями внутреннего сгорания непоправимого вреда окружающей среде. А большинство допотопной колёсной техники именно такими и пользовались. Во-вторых, на языке маржинализмов7, это звучало бы как: «нерентабельность» использования ресурсов. А в-третьих, приехать в такую глухомань почти невозможно.

Однако упрямые факты свидетельствовали об обратном.

Шли недолго и почти сразу упёрлись в сторожку, грубо сколоченную из толстых брёвен с заколоченными окнами. Она не то что мало-мальски не напоминала надёжное убежище, в неё даже заходить не хотелось, настолько она создавала впечатление заброшенности и опустения. Аркадий сразу понял, что не его одного подобное зрелище ввергло в ступор. Все, включая Глеба и Сашу, разглядывали её, словно не веря своим глазам. Первое, что пришло на ум литолигарху: проект «Убежище» являлся сплошной фикцией. Скорее всего, его, как и других совладельцев, обманули, и крупномасштабная стройка существовала только на бумаге… Что он и высказал Александру:

– С чего ты решил, что это бункер?

– Вы видели хоть раз деревянную развалюху-избушку с дактилоскопическим датчиком-сканером? Да ещё и с замаскированным картоприёмником. Вот он: присмотритесь внимательнее, – вопросом на вопрос ответил Александр, одновременно направляя световой луч на вмонтированную прямо в дерево и прикрытую корой декоративно замаскированную крышку, которая при прикосновении чуть отъезжала в сторону. Обнажая паз для пластиковой ключ-карты.

– Ваш выход, Аркадий Павлович! – с излишней помпезностью проговорил Александр.

Литолигарх не заставил себя долго упрашивать. Подойдя к двери, он прислонил ладонь к практически незаметному сканеру. Достал из кармана одну из трёх серебряных пластиковых карт, которые он так долго искал в своём кабинете, и вставил её в специальное гнездо. Секунду-другую ничего не происходило. Все замерли, затаив дыхание.

На улице ни душно, ни жарко, лишь прохладный чистый воздух был гоним лёгким ночным ветерком. Однако, несмотря на это, крупные капли пота выступили на лбу Аркадия, а пульс вновь участился. В следующее мгновение дверь начала опускаться прямо в пол. Теперь появилась возможность увидеть её истинную толщину – более чем в полметра. Лицевая часть искусно замаскирована под брус. Внутри строения не было яркого света, лишь синяя неоновая потолочная подсветка чуть разгоняла мрак. Как только дверь опустилась, все поспешили войти внутрь, где их и впрямь уже ожидали…

Их было пятеро. Посредине стоял мужчина среднего роста в сером костюме, подстриженный по последней моде и с аккуратно уложенной бородой. Он был полностью седой, и навскидку Аркадий дал бы ему лет шестьдесят пять. Его лицо было очень знакомо: он точно его уже где-то видел. Возможно, в кино, а, может быть, и в новостях, сейчас вспомнить никак не удавалось.

По обеим сторонам от мужчины в костюме расположились четверо охранников в невиданной доселе униформе, закрывающей их тело с головы до пят. У всех секьюрити руки были сложены за спиной, перетянутой тактическим ремнем с неким подобием автомата расположенного на груди… Литолигарх не был силён в огнестрельном оружии, но периферийным зрением уловил реакцию своего начальника по безопасности, которая более чем красноречиво свидетельствовала о максимальной степени экипированности незнакомцев.

– Добрый вечер, дамы и господа! Аркадий Павлович! Готов биться об заклад: у вас очень серьёзные связи, раз вы прибыли в этот бункер вторым, почти сразу после меня. А фамилия моя… «фамилия моя слишком известная, чтобы я её называл». – Он добродушно улыбнулся и продолжил: – Простите меня за мою фамильярность, но я отвык представляться. Да и вы меня наверняка узнали. Чувствуйте себя как дома. Борис, – жестом он указал на бойца по правую руку от себя, – покажет вам ваши апартаменты, которые вы имели честь приобрести в этом уютном и надёжном убежище. Ещё раз прощу прощения, но я вынужден удалиться: государственные дела не терпят отлагательств.

Он посмотрел на Бориса, и тот едва заметно кивнул. После чего мужчина в костюме скрылся за широкими спинами бойцов, растворившись в, казалось бы, небольшом помещении.

Тот, кого назвали Борисом внешне абсолютно не отличимым от других бойцов, сделал полшага вперёд и очень деликатно сказал:

– За сохранность вашего вертолёта можете не волноваться: у нас имеется закамуфлированный авиационный капонир, мне нужны только ключи от него.

Глеб несколько смущённо посмотрел на Аркадия, но, не увидев с его стороны каких-либо возражений всё-таки, спросил Бориса:

– Вы умеете управлять последней моделью электролёта?

На что Борис очень спокойно ответил:

– Не волнуйтесь – мы обучены пилотированию и данной техники. И запаркуем его в целости и сохранности.

После чего Глеб молча передал ключ-карту от вертолёта Борису. Тот, в свою очередь, протянул её одному из охранников, покинувших помещение словно по беззвучной команде через ту же дверь, через которую пять минут тому назад вошло всё семейство Аркадия.

– Прошу следовать за мной! – деликатным тоном экскурсовода сказал Борис.

Глава 2. Геолог. 22:51, 25.10.2073 г.

Изначально план был прост как валенок: выехать за пределы аэропорта, в тихом, безлюдном месте аккуратно припарковать аэромобиль скорой помощи с двумя медиками в отключке, и разбежаться. Но когда выехали за территорию, оказалось, что городской транспорт практически не ходит. Поэтому пришлось довезти Максима и Гену до дома, а Игорь должен был оставить машину на парковке и уже пешком возвратиться домой.

Но этим планам не суждено было сбыться. Полицейский аэромобиль, внезапно выскочивший на перекрёсток не взирая на запрещающий сигнал светофора, в одночасье спутал намеченные планы. И только благодаря отменной реакции Игоря, который в последний момент успел отвернуть руль вправо, уходя от лобового удара, удалось избежать убийственной автокатастрофы. Влети он на полной скорости в борт полицейского аэромобиля, – скорее всего, никто бы не пережил эту аварию. Тем не менее от резкого торможения с последующим хлопком удара, уйти не получилось. Тут же послышался недовольный голос Гены:

– Ну и в кого мы врезались?

На это Игорь удивлённо ответил:

– Ты не поверишь, но мы столкнулись с полицейским аэромобилем…

– Что?.. Ты сразу не мог въехать в здание отдела полиции? Чего мелочился? – с нескрываемым сарказмом сострил Гена.

– Ты не язви, а лучше придумай, что делать? Может, дать по газам и попытаться скрыться, пока они из машины не повыскакивали? По всей видимости, наша амбулатория ещё на ходу.

– Исключено! Либо включат сирену и ринутся за нами в погоню, или передадут наш номер дежурному, и через пять минут у нас на хвосте будут уже несколько экипажей. Есть идея! Вон видишь – лежат белые халаты медработников, надевай скорее! Скажем, что спешим на срочный вызов. Все разбирательства – позже, тем более они сами спровоцировали ДТП.

– А мне что делать? – поинтересовался Максим.

– Сиди и изображай пациента, авось прокатит, – заключил Геннадий.

Быстро накинув белоснежные, ещё ни разу не ношенные халаты, Игорь и Гена вышли из машины и направились к полицейскому аэромобилю.

А тем временем из него неторопливо вылезла молодая девушка ростом чуть выше среднего. А именно – без малого почти сто восемьдесят сантиметров. Что, несомненно, являлось значительным показателем для слабого пола. Но назвать её дылдой язык не повернулся бы, так как конституцией она обладала очень выдающейся. При этом и имела роскошные пропорции, пышную копну огненно-рыжих волос. Ей было около двадцати. Одета в неприметную одежду без малейших признаков полицейской униформы.

Опираясь левой рукой о борт машины, правой она осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к лицу – к тому месту, откуда из носа текли тонкие струйки крови.

– Девушка! С вами всё в порядке? – спросил Гена, слегка шокированный увиденным.

Впрочем, девушка не обращала на окружающих никакого внимания. Взгляд её был устремлен куда-то себе под ноги. Она лишь слегка мотнула головой и как подкошенная рухнула ничком на тротуар, не произнеся ни звука.

– И что нам теперь делать с ней? – поинтересовался Максим, наблюдавший эту сцену из окошка задней двери медицинского аэромобиля. И в следующую секунду уже спрыгивая на мокрый асфальт.

Геннадий, почесав затылок, невесело хмыкнул.

– Пока не знаю. Но совершенно точно оставлять её здесь нельзя.

– А что, если она преступница и угнала полицейский аэромобиль? Эта версия кажется мне наиболее правдоподобной, – констатировал Макс.

– Чтобы угнать полицейскую машину, надо быть отмороженным на всю голову! А она на такую не похожа… Следовательно, либо ей дали задание куда-то быстро доехать, либо она от кого-то убегала… В любом случае предлагаю отвезти её в ближайший госпиталь и оставить в приёмном покое. Там разберутся, что да как. Или у вас иные предложения, господа? – спросил Геннадий, обращаясь к своим приятелям по несчастью.

Оба они молчали, и лишь Игорь еле слышно пробубнил:

– Мало нам было неприятностей, так на нашу голову ещё и рыжая попутчица свалилась.

Не проронив более ни слова, они не без усилий подняли неожиданно тяжёлую хоть и стройную внешне девушку с тротуара, положили в карету скорой помощи и направились к ближайшей больнице.

Глава 3. Яна. 21:49, 25.10.2073 г.

После того как следователь закончил с расспросами и покинул квартиру, я попыталась дозвониться Михаилу. Но безуспешно: то проблемы с сетью, то с оператором. Единственное, что мне удалось, так это отправить ему сообщение, которое до вечера так и осталось висеть непрочитанным.

Возникло множество вопросов, и ни одного ответа… Почему Миша уехал в такой спешке? Зачем ввели этот дурацкий комендантский час и принудили всех оставаться дома? И, пожалуй, самое главное, что сейчас терзало меня: я не сказала правды следователю, который приходил сегодня утром. Возможно, банально побоялась, что он покрутит пальцем у виска или напрямую спросит: «Девушка, какие вещества употребляете?».

И всё бы ничего; скорее всего, уже через пару дней ситуация позабылась бы навсегда. Да только внутри меня потихоньку нарастало беспокойство подобно тому, как опытный путешественник видит на горизонте первые признаки бури в безоблачный солнечный день. Так и я чувствую, что грядет начало чего-то ужасного… Но толком не могу сформулировать свои мысли, подстегиваемые незримой опасностью… Сама не понимая до конца, что именно сейчас стану рассказывать этому Олегу Викторовичу, я уже искала в сумочке его визитку. Не знаю, то ли это актёрская игра у него такая, то ли и в самом деле этот полицейский был хорошим человеком, я будто чувствовала это шестым чувством. Хотя и отдавала себе отчёта в том, что могу ошибаться. Но уж очень он располагал к себе, и, по правде сказать, я прониклась к нему доверием, хотя и привыкла с детства никому не доверять и всегда полагаться только на себя. Сейчас мне стало просто необходимо высказаться, чтобы не сойти с ума от переизбытка мыслей в голове.