Пропавшая в сумерках

– Твои упреки не обоснованы. Я делаю все, что в моих силах, и считаю это вполне достаточным. А ты мечешься, даже какую-то шарлатанку привлекла для поисков. Лучше занимайся фирмой.

– Папа! Моя знакомая – не шарлатанка! И вдруг она найдет маму?

– Вот именно! Вдруг! Запомни, дочка, «вдруг» – ничего не делается. И с чего ты сегодня так расстроена?

– Антонина Борисовна…

– Мне сказали.

– Папа! Они приходили сюда, они выспрашивали, как будто это я ее убила!

– Кретины, они не имели права приходить к тебе в офис! Они понесут наказание. Это незаконно. Что им известно на сегодняшний день?

– Кажется, ее сначала ударили по голове, а затем задушили в собственной квартире, взяли ценности какие-то, телефон, украшения. Антонина Борисовна приболела немного в пятницу, я отпустила ее пораньше. Грабители взломали дверь, зашли в квартиру, а там хозяйка. Господи, зачем я ее отпустила?

– Я прослежу, чтобы у тебя не было неприятностей.

– Спасибо, папа. Чтобы я делала без тебя!

Марине надоело стоять в дверях, и она зашла в комнату.

– Извините, но мне кажется, Кристине надо вызвать врача.

– Ой, папа, познакомься, это Марина, моя знакомая. Это она согласилась помочь нам в поисках мамы. А это – мой папа, Горин Аркадий Александрович.

Тяжелый взгляд темно-карих глаз словно рентгеном просветил Марину. Марина поежилась.

– Приятно познакомиться. У вас юридическое образование?

– Нет, я журналист по профессии.

– Дочь читала ваши статьи. Она говорит, вы кого-то разыскали?

– Да, девочку, которая пропала в полтора года. Я нашла ее взрослой женщиной.

– Интересно. И какие у вас методы?

– Ищу то, что не стыкуется друг с другом. И все, пожалуй.

– Папа! Ты сейчас напугаешь Марину, и она откажется. Пусть попробует, а вдруг получится! Если она человека через пятьдесят лет нашла, то в нашем случае и свидетели должны быть, и факты какие-то вскроются. Я уверена в этом. Всего три месяца прошло!

– Поступай, как знаешь. А мне пора. И так еле выкроил час, заехать к тебе. У меня сегодня весьма насыщенный день. Отправь мне последние контракты на почту, я вечером их вычитаю. Попробуешь подписать по доверенности. Всего доброго, до свидания!

Аркадий Александрович торопливо чмокнул Снежану в щечку, круто повернулся и вышел, резко захлопнув дверь.

– А что там с Кристиной?

– Ей, мне кажется, плохо с сердцем.

– Сейчас вызовем врача, я распоряжусь. А мы пообедаем вместе.

– Нет, я заскочила к тебе на минутку. И я не смогу взяться за расследование. Я посмотрела материалы и поняла, что не смогу. Извини. Папку я твою принесла, возвращаю.

– Ты обиделась за «шарлатанку»?

– Вовсе нет. Твой папа меня не знает, и вправе считать кем угодно. Тем более, что по роду своей деятельности он часто общается далеко не с самыми честными и порядочными людьми.

– Марина, ты не понимаешь! Моя мама была всем для меня. Она – замечательная женщина, спроси, хоть у кого в этой фирме. Ее все уважали и любили. Да, она была строгая, но справедливая и честная. Фирма рухнет, если она не вернется. Только она может подписать контракты с чехами! Выгоднейшие контракты! Ты не представляешь, какие это деньги! Я отблагодарю тебя, не сомневайся даже.

Марина положила папку и решительно пошла к двери.

«Разбирайся сама со своими проблемами! Тем более, тебя больше волнуют дела твоей фирмы, а не судьба матери», – мысленно ответила она Снежане.

***

Вечер опустился на землю. Теплый чудесный вечер. Тихо, что ни один листочек не шелохнется. Западный край неба полыхает нежно розовым закатом. Я смотрю, куда садится солнышко? Тетя Ася говорит, если солнце сядет в тучку, то завтра будет дождь. Тучки нет, и я с удовольствием поливаю огород. Мне нравится заниматься огородом: полоть грядки, поливать, рыхлить и подвязывать помидоры. Тетя Ася говорит, что я этим занималась раньше. Может быть, я жила в деревне? Или у меня была дача?

Я рада, что моя спасительница оставила свои попытки выяснить, кто же я на самом деле. Тетя Ася больше не уговаривает меня ехать искать родственников. Мне кажется, что она боится меня потерять.

Ее родная дочь, Катя, родилась, когда тете Асе было уже под сорок. Они с мужем, Иваном Ивановичем, души не чаяли в дочке. Катерина росла доброй, приветливой, ласковой. Она училась в институте в Казани, когда утонула в Волге. Тетя Ася с мужем жили тогда в Зеленодольске, небольшом городке на берегу Волги. Кате было 22 года, она перешла на пятый курс. Никто не знает, как случилось несчастье, плавала Катя, как русалка.

Тетя Ася снова рассказывает мне ту, давнюю историю. Ей, видимо, легче, когда можно кому-то излить свое горе.

– Дочка собиралась в тот день ехать в город, пора уже было, занятия начинались. А лето теплое было, как нынче, и август теплый был. Я ей говорю, Катя, доча, не ходи на речку, опоздаешь на автобус. А она мне, да я быстро, чуть-чуть обкупнусь напоследок. Когда еще искупаешься, осень на носу. И побежала на речку. А у меня предчувствие было. Так и хотела ее остановить, на пороге встала.

– И что, не остановили?

– Катя засмеялась, обняла меня. Я, говорит, на минуточку на речку сбегаю. И нет ее, и нет…

Тетя Ася плачет, сморкаясь в большой цветастый платок.

– Тетя Ася, не надо, не вспоминайте.

– Иван-то, мой на полгода ее пережил. Сердце не выдержало. Умер во сне. Лег после обеда на диван, и не проснулся. Бог дал легкую смерть. Я тоже умереть хотела вслед за ними, но нельзя самой себя жизни лишать, грех большой.

– А здесь вы как оказались?

– А поехала к иконе святой приложиться. Встала перед Богородицей на колени, и так легко стало. Как сказала она мне: «Не горюй, Анастасия, они оба при мне. Хорошо им со мной. А твой черед еще не пришел». Продала я там все, а здесь купила себе этот домишко. Маленький, да одной мне много не надо. Так и живу одна с тех пор. Молиться в храм хожу каждый день. Схожу, как с родными повидалась.

– А сколько бы Катерине сейчас было?

– Сколько? Да уж сорок-то исполнилось бы. Такая же она была, как ты.

– А мне сколько лет, как вы думаете?

– А тебе, как ей, сорок или тридцать пять. – Неожиданно тетя Ася меняет тему разговора. – Зинаида, соседка, давечь, приставала ко мне на улице, кто это, мол, у тебя живет? А я ей ответила, что родня гостит, на богомолье приехала. И не ее ума дело лезть в соседские дела. А она мне, я, мол, участковому доложу.

– А не нажалуется она участковому?

– Катя, не бойся. У Зинаиды язык без костей. А нажалуется, так мне есть, что милиции сказать: террористов пусть ищут, которые дома и поезда взрывают. И не тревожься, доча, поправишься, тогда и решим все дела: документы твои выправим, домик на тебя запишу. Сама в район съезжу, все улажу. Ой, да темнеет уже. Мыться-то пойдешь в душ? Я воды нагрела. Сполоснись-ка после огорода, сон легче будет.

Тетя Ася сама несет чугунную кастрюлю с горячей водой в летний душ на огороде. Уже стемнело. Горят искусанные мошкой руки и ноги. Я с удовольствием плескаюсь в дощатом душике.

Тетя Ася сама сколотила его из досок, обила внутри клеенкой. Сверху стоит бачок, покрашенный черной краской. За день вода в бачке хорошо нагревается, и внутри тепло. Но тетя Ася боится, что я могу простудиться. Каждый вечер она непременно греет для меня воду.

Я вытираюсь полотенцем. На двери висит осколок зеркала. В сумерках на меня смотрит незнакомая женщина. У нее коротко остриженные серые волосы, худое треугольное лицо. Ожоги на лице уже зажили, коросты отвалились, и кожа розовая, неровная. Я отворачиваюсь и завязываю платок. Какая разница, как я выгляжу! У меня никого не осталось, я это знаю точно. А тете Асе я нужна и такая.

***

Марина шла по улице. До чего же длинное в этом году лето! Нет еще ни августовских холодных вечеров, моросящих дождей, и туманы не выползают по утрам из низин. И нет изнуряющей июльской жары: приятное тепло. Марина с удовольствием прогулялась пешком от супермаркета до дома: и сумка с продуктами не тяжелая, и еще один кусочек лета хочется себе подарить.

«Правильно сделала, что отказалась. Хотя сегодня в этой «Промсвязи» – или как там ее? -у всех стресс был. Снежана совсем с катушек слетела. Но и ее можно понять: сначала мама пропала, а тут еще и ее помощнику убили. Интересно, а как здоровье Кристины? Бедная девочка, она сильно расстроилась. Похоже, хорошим человеком была эта Антонина Борисовна. Стоп! А не связано ли убийство Антонины Борисовны с исчезновением Ирины Юрьевны?»

Марина взахлеб делилась с мужем своими подозрениями.

– Да, нечисто «в Датском королевстве». – Андрей сидел за столом, довольный, сытый, отужинав, смотрел, как Марина прибирает в кухне. Он слушал Марину, вставляя свои реплики.

– Андрей, и я про то же! Мне кажется, что Антонину Борисовну убили, потому что она что-то знала об исчезновении Ирины Юрьевны.

– Нет, Марина, здесь ты не права. Спрашивается, а с чего тянули 3 месяца? Почему не убрали ее сразу? Не сходится.

– Надо поговорить с Кристиной. Я не знаю, что ее так напугало. А если она что-то знает? Знает, но скрывает.

– Марина! Ты же отказалась! Тем более, тебя обозвали «хироманткой». Кто мне пять минут назад жаловался?

– Обозвали и обозвали. И не «хироманткой», а «шарлатанкой»! Я уверена, Горин не хочет, чтобы я проводила расследование. А вдруг он причастен к исчезновению своей жены?

– Фантазия у тебя разыгралась. Горин – известный адвокат, профессиональный юрист. Понятно, что он не может доверять непрофессионалам, он не верит, что ты добьешься результатов, и не хочет, чтобы ты зря тратила свое время, о тебе заботится.

– Ах, какой он добрый и пушистый! А я вот возьму и узнаю, как пропала его жена! И раскопаю это, хочет он или не хочет! И придется ему извинения мне принести за шарлатанку.

– Марина остынь. И могу я со своей женой поговорить дома на какую-нибудь более приятную тему? Например, о театре.

Марина повесила кухонное полотенце на крючок, сняла фартук и опустилась на диванчик рядом с мужем.

– О театре? Нет слов!

– А что, я не могу пригласить свою жену в театр?

– Ты – меня – в театр? В кои-то веки! Я всегда – за! А в какой? В начале августа какие могут быть театры?

– А гастроли? Ты не хотела бы посмотреть на заезжих гастролеров?

– Смотря на каких. Андрей! Не томи! Что за сюрприз ты приготовил? Я же вижу, ты улыбаешься, как хитрый кот.

– Придется рассказать, пока меня не сравнили с кем-то похуже кота. Кстати, билеты еле достал. Деловые партнеры пособили. Итак, в рамках Чеховского фестиваля в Москву приехал Новосибирский драматический театр. Я прочитал отзывы в прессе, и решил, что стоит своими глазами посмотреть на это чудо театральной постановки. Представь, критики их называют лучшим театром России. А идем мы смотреть пьесу с названием «Иванов».

– Андрей! Спасибо! Ой, а Маша бы тоже пошла с нами.

– Я достал шесть билетов: нам, Маше с Олегом и вашим родителям.

– Как хорошо! Но с кем останутся дети?

– Марина, ты как с Луны свалилась. С няней. Дети прекрасно проведут один вечер с няней.

***

Марина собиралась в театр и напевала от удовольствия. Когда еще проведешь вечер со всей большой семьёй! Да и посмотреть хотелось, что там за театр, о котором хвалебно пишет московская пресса.

Поехали, конечно, на метро, чтобы не опоздать из-за пробок. Театр встретил приятной прохладой фойе. Марина присела на обитый бархатом диванчик.

– Андрей, как я рада! Спасибо тебе за этот подарок.

– Рано благодаришь, а вдруг тебе не понравится?

– Понравится. Мне уже нравится, что мы сидим с тобой рядом, и ты уже полчаса не вспоминаешь о типографии.

– Марина!

– Молчу. Молчу, чтоб не сглазить. Ой, Маша с Олегом пришли!

Маша сияла от удовольствия, и Олег скептически улыбался. Уж он-то с детства не вылезал из театров, выставок, концертов. И хотя скульптурный талант отца он не унаследовал, зрителем Олег был весьма искушенным.

«Ничего, посмотрим, что ты запоешь после спектакля. Как-никак, лучший театр Новосибирска. Думаю, что им есть, чем удивить избалованную столичную публику», – Марина с улыбкой посмотрела на зятя.

Родители Марины пришли к третьему звонку. Не опоздали. Марина с предвкушением праздника вошла в зал.

И праздник состоялся. Марина была в восхищении!

Скромные декорации, и сцена, засыпанная сухими листьями. Эти листья подчеркнули и усилили Чеховские интонации. С первой же минуты действие заворожило зрителей своей искренностью и темпераментом. Актеры не играли на сцене – они жили.

Первое действие прошло на одном дыхании, пролетело, как одна минута.

В фойе шумно обсуждали увиденное. Даже у Олега загорелись глаза. Мама, Елена Алексеевна, растрогалась до слез.

– Мариночка, какой замечательный спектакль! Огромное тебе спасибо! Давно не получала удовольствия от просмотра. И актеры замечательные, хотя я их и не знаю. И где только набрали такую изумительную труппу?

– Мама, я читала в Интернете, что режиссер театра приглашает в свою труппу всех желающих независимо от того, есть или нет у них театральное образование. И остаются самые талантливые. Многие их них, уже работая в театре, заканчивают театральные училища и институты.

– И мне очень понравилось, спасибо, – вставила реплику Маша.

– Не мне спасибо, а Андрею. Я к своему стыду погрязла в делах и, если бы не Андрюша, пропустила столь замечательное событие.

– А вы обратили внимание… – начал Олег.

Но окончания его фразы Марина не услышала. Мимо них промелькнула девушка в черном. Где-то видела Марина эту девушку. Но где?

– Извините меня, я отлучусь.

Марина протискивалась сквозь толпу, стараясь не потерять глазами черный силуэт.

– Кристина! Еле догнала вас.

– Да, сегодня полный аншлаг, все приставные стулья заняты.

– Как ваше здоровье? Извините, что я в тот день сразу ушла.

– Ничего страшного, и сейчас мне лучше. Даже в театр пришла. Мы с Антониной Борисовной собирались вместе пойти. Она мне много рассказывала про этот театр, она и билеты купила. Когда Антонина Борисовна домой приезжала навестить родителей, то всегда непременно ходила на их спектакли.

Кристина всхлипнула.

– Успокойтесь, Кристина. Извините, что расстроила вас. У вас с Антониной Борисовной были очень теплые отношения? Она ваша родственница?

– Нет, мы с ней не родня. Я сама из Твери. Закончила колледж, учусь заочно в экономической академии. Кто такую, как я, на хорошую работу возьмет? А у них вакансия была. Я, даже не надеясь, резюме оставила и на собеседование пришла. Я так благодарна Антонине Борисовне. Именно она сказала, что я девушка старательная и перспективная. И меня взяли. Я, конечно, могла пойти официанткой или мойщицей посуды. Но эта работа совсем не то, что мне надо. А здесь платят мне хорошо, и опыта набираюсь.

– Подождите, Кристина. Вы упомянули, что Антонина Борисовна знала и любила этот театр.

– Она родом из Новосибирска.

– Из Новосибирска?

– После института она замуж вышла за москвича, жила здесь, работу нашла. А потом они развелись. Извините, я не знаю, да и не хочу знать подробностей. Я никогда не лезла в ее личную жизнь. И знайте, хотя она мне не была родственницей, мало кто из моей родни сделал так много для меня. Таких, как она больше нет и не будет. Я ее не забуду. И в театр пришла сегодня в память о ней.

Кристина заплакала.

– Третий звонок. Я, пожалуй, пойду.

Кристина, вытирая слезы, быстрым шагом пошла в зал.

Марина села на свое место. Шло второе действие, но она не могла сосредоточиться. В голове прокручивались слова Кристины. Постепенно Марина отвлеклась от своих мыслей, игра актеров захватила ее.

Вечером, дома, муж, ластясь к ней, спросил:

– Довольна ли моя благоверная?

– Очень даже довольна.

– А с кем ты разговаривала в фойе? Я боялся, что ты там и проведешь второе действие.

– Это Кристина, секретарь Снежаны Гориной. Андрей! Антонина Борисовна тоже из Новосибирска родом!

– Ну и что из этого? Мало ли приезжих оседает в Москве из Новосибирска или других городов.

– Я не верю в совпадения. Они трое: и пропавшая Ирина Юрьевна, и ее муж – Горин, и убитая Антонина Борисовна, понимаешь, они все из одного города!

– Новосибирск – миллионный город. А хочешь я найду в их фирме с десяток уроженцев Новосибирска? Или как-то связанных с этим городом? И вообще, ты же отказалась от расследования! Или нет?

– Андрей, а не могли бы мы поместить в нашем следующем номере маленькое сообщение о пропаже Ирины Юрьевны Гориной? И ее фотографию? Нет, лучше, наверное, без фамилии. И надо бы съездить в Новосибирск, покопать в прошлом Гориных и Антонины Борисовны.

– Вот те раз! Новый поворот! Марина, а ты не думаешь, что следует испросить разрешения потерпевшей стороны? Снежана Горина должна дать тебе «зеленую улицу», и лучше бы заверить ее пожелания документально. Чтобы не получилось неприятностей с ее папой-юристом.

– Конечно, ты прав. Я завтра же встречусь со Снежаной, и бумаги все она подпишет. Она хочет найти свою мать, у них договор срывается, с деньгами завязано. Снежана согласится, я не сомневаюсь. А ты мне грамотно составь договор, чтобы папа-юрист не придрался потом. Кстати, на работе мне полагается отпуск. Я его беру!

***

На этот раз Марина назначила встречу Снежане на своей территории, и не в редакции, хотя могла бы освободить комнату на время разговора, а в коттедже. Очень уж скромно выглядели комнатушки редакции «Кредо» против офиса Гориных. И уж точно в коттедж не заскочит Аркадий Горин и не влезет в разговор. Снежана явилась без опоздания, приехала сама на новеньком «Форде-фокусе», привезла объемистый пакет. Коттедж из красного кирпича с высокой мансардой Снежане очень понравился, и, судя по выражению ее глаз, рейтинг Марины значительно повысился. И хотя она с порога заявила, что очень спешит, но за чашечкой кофе сразу спросила.

– У тебя такой большой дом! Собственный?

– Да, но только половина, второй владеет Маша.

– Но все равно, участок очень приличный, и соседей даже не видно. Кто там, рядом с вами, наверное, знаменитость какая-нибудь? Там такие капитальные постройки!

– Там обитает семья моего свекра. Но сейчас они все на отдыхе за границей.

– Свекор – это отец мужа, кажется? А кто он, если не секрет?

– Не секрет, – неохотно призналась Марина. – Краснов Виктор Александрович.

– Тот самый Краснов, знаменитый бизнесмен и политик?! Папа в прошлом году мне рассказывал. Он выступал защитником в деле о покушении. Как интересно!

– Снежана, ты, кажется, спешишь? – Остановила Марина собеседницу. – Давай, перейдем к делу. Вот у меня уже готовые договоры, посмотри внимательно и подпиши.

Договоров на оказание услуг было два: по первому Марина Белых нанималась для определения точного места нахождения Гориной И.Ю., а по второму – для сбора информации о родственниках и составления генеалогического дерева Гориной С.А.

Сама Горина С.А., Снежана, второму документу удивилась, но Марина убедила ее, что это часть ее метода:

– Я буду расспрашивать знакомых, родственников, не всем может понравиться, как и твоему отцу, что ты наняла частное лицо.

– Хорошо, согласна. Но платить-то я буду по первому договору? Кстати, вот карточка, здесь сотня на накладные расходы и аванс на неделю. Как только будут новости, звони, приходи.

– Да, конечно. А как твои дела? Еще не поймали этого грабителя, убившего помощницу твоей мамы? Не помню, как ее фамилия?

– Решетникова, Антонина Борисовна. Нет, все глухо. Жаль её, такую помощницу трудно найти. Но Кристина – молодец, девочка растет на глазах, она скоро ее заменит.

– Ты принесла ещё фотографии?

– Да. Я уж и не знаю, что тебе дать, – Снежана вынула уже знакомую папку, а потом две коробочки с компакт-дисками. – Про Новосибирск ничего нет, у нас там совершенно никого не осталось, но вот есть поездка на озеро Байкал. Это тоже Сибирь.

– Да, я в курсе, – кивнула Марина. Но Снежана не заметила иронии.

– Здесь почти последние фотографии мамы.

Другой диск оказался почти пятилетней давности про поездку Ирины в Англию, в гости к тете Нине Гориной. Про тетю Нину и дядю Валентина Снежана знала очень много, фактически считала их бабушкой и дедушкой, ведь брат отца и его жена заменили Ирине родителей, организовали ее лечение, переезд в Москву, помогли во всех делах с наследством. Двадцать лет назад они относились к Ирине, как к дочери, а к Снежане – как к внучке. Марина уточнила: «Они были бездетные?» Оказалось, нет, и дочь, и сын уже были, но жили своими семьями. А племянница тогда остро нуждалась в опеке. А потом у Нины Глебовны и Валентина Геннадьевича появились внуки от родных детей, на которых они плавно переключились. Тетя Нина после смерти мужа уехала жить к дочери, имевший хорошенький домик в пригороде Лондона. Ирина всего один раз съездила к ней, а потом общение свелось к формальным приветам и поздравлениям через электронную почту. Фото тети Нины с семьей дочери на фоне домика украшало обложку диска. Снежана, опять забыв о спешке, успела с гордостью рассказать, что Лиана прекрасно обеспечена, занимается только домом и детьми, может позволить взять к себе и мать. Ее муж Тэд, когда они познакомились, был настоящим хиппи, а потом стал успешным рок-музыкантом. А брат Лианы, Алексей, имеет свой бизнес в Америке.

На этом месте Марина решительно прервала похвальбу Снежаны заграничными родственниками:

– Нет, этот диск не надо, раз уж твоя мама перестала тесно общаться с тетей. Лучше скажи, пожалуйста, как и где познакомились твои родители?

– Не знаю точно как, но, наверное, здесь, в Москве, они еще студентами поженились.

– Но они же учились в разных ВУЗ-ах?

– Да, мама сначала поступила в Институт международных отношений.

– Ого!

– Да, это было очень престижно, без помощи тети Нины и дяди Вали, думаю, она бы не пробилась туда.

– А! Они там преподавали, – догадалась Марина.

– А я не сказала? Нина Глебовна была замдекана в МГИМО, а Валентин Геннадьевич вообще в какой-то комиссии работал по диссертациям. Но мама не училась там, она брала академотпуск, потом перевелась в Плехановский институт. А папа учился в Университете на юрфаке.

– А может, они еще в Новосибирске дружили?

– Вряд ли. Мама жила и училась в центре города, дедушка служил в КГБ, был большим человеком. А папа кончил сельскую школу в какой-то глухой деревне, у него была одна мать, очень бедная. Вот, я выписала из его паспорта. «Деревня Красногорка Новосибирской области». Он был очень способный и старательный, отлично учился, мечтал стать адвокатом. Папа гордится, что сам, без протекции всего добился в жизни.

– Снежана, это выглядит немного странно, ведь у неё уже была московская прописка, своя жилплощадь, а он приезжий, нищий студент, – Марина хорошо помнила семейную историю про то, как ее папа-сибиряк сватался к ее маме-москвичке. Реакция родителей невесты была далека от восторга. Жениху «дали от ворот поворот». Но невеста не отступилась от любимого. Она сбежала от родителей, и в итоге Марина и Маша родились в Сибири.

– И ничего странного, ты посмотри, какой он был красивый в молодости, – Снежана раскрыла большой толстый альбом в красивых кожаных корочках, оформленный «под старину», и показала Марине свадебные фотографии родителей. – Какое лицо, фигура! Еще он был умный, настойчивый, перспективный. Как они оба счастливо улыбаются! Это – любовь. И Новосибирск совершенно здесь ни при чем. Ой, как же я забыла! Вот здесь, где мне 16 лет, я мамину фотографию вставила для сравненья. Это мне тетя Нина перед отъездом подарила. Редкий кадр: мама на фоне дачи в Новосибирске, здесь ей тоже 16 лет. Правда, мы очень похожи?

– Правда! И лицо, и фигура, и волосы. Можно подумать, это она же, но в купальнике.

– Обрати внимание, на ней костюм для тенниса «Адидас», кроссовки японские. А какая ограда кованая! Я же говорила, они жили очень хорошо по тем временам.

– Марина выбрала эту фотографию и одну из свадебных. «Для истории с генеалогией сгодится».

Снежана уехала. Марина так и не сказала ей, что собирается ехать в Новосибирск, потому что Антонина Борисовна была землячкой Ирины Юрьевны. «Она меня наняла, дала аванс на расходы, а куда меня понесла мои интуиция, это мое дело. Главное – результат».

***

Новосибирск встретил Марину обычной для августа сухой и теплой погодой. Но она знала, что вечера здесь будут по-осеннему прохладными, взяла с собой и свитерок, и куртку.

Получив на раздаче багажа свою сумку, она двинулась к выходу из аэропорта «Толмачёво», игнорируя призывы таксистов, которые были все же чуть менее назойливы, чем в Москве. После третьей поездки родной город отца она знала прекрасно. Занятая своими мыслями, она совершенно не обратила внимания на высокого плечистого парня с простым широким лицом, пока он не шагнул ей навстречу, протягивая руку к дорожной сумке.