Та еще злючка

В торговом центре по случаю вечера субботнего дня полно народу.

Все веселые и одухотворенные покупательским азартом. Моя мрачная физиономия, наверняка, выделяется, и очень сильно, но без разницы.

Вижу Натика.

И спотыкаюсь от неожиданности.

Обдаёт сначала жаром, потом холодом. Племяшка! Предательница!

Как она могла?

Спиной ко мне стоит рядом с ней высокий темноволосый мужчина в кожаной куртке.

У мужчины широкие плечи и подтянутая задница.

И издалека мне кажется… Именно то, что кажется.

Что Натик, устав ждать, пока я приду в себя, просто обманом выманила меня из дома, и сейчас будет активно знакомить со своим мужчиной.

Я застываю, вытаращив глаза. А потом делаю глупое движение, чтоб развернуться и слинять. В голове опять одна обсценная лексика, теперь уже по адресу этой невозможной провокаторши!

Но тут Натик видит меня и кричит радостно на половину ТЦ:

– Тетка! Иди сюда!

И рукой машет.

Что-то говорит своему спутнику, поднимаясь на носочки, чтоб дотянуться до уха. Ее ладошка, по-собственнически лежащая на его широком плече, бьет по нервам сильнее, чем вся ситуация в целом.

Я закрываю глаза, собираюсь.

Бежать глупо, Вера.

Ты – взрослый человек. Педагог. Ты умеешь делать спокойное серьезное лицо, когда хочется все разметать к чертям! Ты – справишься…

Аутотренинг помог. Наверно.

Я наклоняю голову и иду вперед.

Сейчас подойти, улыбнуться, перекинуться парой слов с Натиком, кивнуть дяде Митрошкиной…

И уйти.

Все хорошо, Вера. Ты справишься.

– Ну наконец-то! Вера! Ты чего так долго?

Натик налетает на меня, обнимает, шепчет в ухо:

– Ну прости, прости… Тебя же не вытащишь, а мне хотелось вас познакомить…

Я поднимаю взгляд на ее спутника.

Скольжу от кроссовок, по джинсам, обтягивающим крепкие ноги, выше, выше, выше…

Пока не утыкаюсь в… Совершенно незнакомое лицо!

В первое мгновение даже не понимаю, что вижу, и очень хочу оглянуться. А где, собственно, дядя Митрошкиной?

– Это – Денис, помнишь, я тебе говорила? – Натик, не замечая моих бешеных глаз, подходит к своему парню и, поднявшись на цыпочки, целует его в щеку. – День, это – моя тетка, Вера.

– Приятно познакомиться, – говорит Денис и вежливо протягивает ладонь, старательно не замечая моего лемурьего взгляда.

А я прихожу в себя ровно настолько, чтоб что-то невнятно прошептать приветственное.

И не могу заставить себя оторваться от его лица.

Он красивый. Высокий брюнет. И губы у него такие… Хищные. А глаза – голубые. И небритость шикарная. И улыбка приятная. И он – не дядя Митрошкиной. Боооже!!!

Это что же я…

Это значит, что я все эти две недели…

Боооже!!!

Натик, наконец, замечает мой бледный вид:

– Теть, ты чего? Ну прости меня, но ты так окопалась в своей школе, что не вытащишь. А чего ты так смотришь на Деню? Это не он у тебя документы принимал?

– Нет…

– Какие документы? – спрашивает Денис.

– По поводу Самсонова… Из тридцать девятой, характеристики, грамоты… Кража мобильного… – я бормочу и бормочу, понимая уже, что надо бы остановиться. А еще лучше – убежать прочь. Забиться в свою норку и там, наконец, сделать первый вдох.

– Ааа, да, я к делу приобщил, его родители тоже приходили, – морщит лоб Денис, – у вас, наверно, другой сотрудник документы принял…

– Другой?

– Ну да, мы этот кабинет неделю с операми из убойного делили, как раз полмесяца назад. Наверно, кто-то из них.

– Аааа…

– Теть, ты в порядке?

– Нет. Я не в порядке.

Я разворачиваюсь и иду к выходу из торгового. Натик догоняет, что-то выспрашивает обеспокоенно, но я лишь отмахиваюсь, отправляя ее обратно к Денису. Ни к чему ей видеть меня сейчас такой.

Я полностью в откате от ситуации.

Переосмысливаю происходящее. Привыкаю к новой реальности, в которой моя племянница не встречается с нравящимся мне мужчиной. В которой я не завидую, не исхожу злобой. Не думаю постоянно, как руки дяди Митрошкиной лежат на худеньких плечах Натика, как он целует ее, как…

Боооже!

В какой-то момент подкашиваются ноги, и я сажусь на скамеечку прямо возле стоянки торгового.

Осознание ситуации наваливается, словно тяжелая мамина шуба, которой она укрывала меня во время болезни. Пришибает в земле.

Я сижу в некотором отупении, пытаясь понять, что чувствую. Облегчение? Определенно. Радость за племяшку? Ну… Возможно. Пока что это второстепенно. Эгоистка ты все же, Вера. Но мы это давно выяснили и смирились. Так что…

Сожаление. Да? Ведь так? А почему? Упущенные возможности? Да Бог с тобой, какие? С бабником, зубоскалом и ветреным мужиком?

Я ежусь, опять отчего-то вспомнив его руки тяжелые на своих плечах.

Его близость, серьезность внезапную во взгляде, когда спрашивал, почему я не хочу с ним встречаться.

Словно, ему это в самом было важно.

Откидываюсь на спинку лавочки, выдыхаю.

Ну вот и все, Вера.

Ты отделалась малой кровью. Конечно, жаль, что так по-глупому упустила… Хотя, что я там упустила? Можно до точности спрогнозировать события, которые произошли бы, если б мы с дядей Митрошкиной…

Сначала бы мы пошли ну… в кино, например. Там бы я уворачивалась от настойчивых лап в темноте. Или не уворачивалась бы. Тут уж по настроению. Потом посидели бы в кафе. Говорили бы… Ни о чем.

Потом пошли домой, и я бы отбивалась от его настойчивых приглашений или к нему, или ко мне. Отбилась и пошла домой. К Жениху. Ну, или не отбилась бы. И тогда мы провели бы вместе ночь.

А потом?

А потом ничего, Вера.

Для построения матримониальных планов он категорически не подходит.

Слишком уж вид кобелистый.

А для случайных встреч ни у тебя, ни у него не хватило бы запала надолго. Моя работа, его работа… Ведь он полицейский, если я правильно поняла.

И закончилось бы все чем?

Правильно, разочарованием. Еще одним, Вера.

И потерей времени.

Да.

Стоит оно того? Стоит это все мифического хорошего секса (ой, не факт, с такими данными даже. Такие мужики обычно нарциссы, и в сексе предпочитают брать, а не давать).

Стоит нервов при расставании?

Нет.

Вера, поздравляю тебя.

Ты счастливо избежала очередного напряжения в своей богатой на напряги жизни.

Порадуйся за себя и иди скорее домой. Подлизываться к обиженному Жениху.

Завтра у тебя уроки, шесть штук. А потом у тебя, Вера, внеплановое обучение, на которое ехать через половину города.

Так что встряхнулись, и пошагали дальше.

Все хорошо.

Я встаю и иду к остановке общественного транспорта, кутаясь от внезапных порывов ветра в пальто.

И совсем не думаю о неслучившемся в моей жизни горячем мужчине с определённо хищным изгибом сексуальных губ. Не думаю. Нет.

* * *

– Слышь, Колян, а чего ты в субботу не приехал на дачу? Последние осенние дни теплые были. – Сергей Бойцов, широко известный в узких кругах бывший участник смешанных боёв по кличке Боец, а ныне – серьезный бизнесмен, владелец нескольких популярных ночных клубов и спорткомплекса, добропорядочный гражданин и семьянин, внимательно разглядывает шину на байке, как ему кажется, поведенную.

– Да чего я там забыл? – Николай Семенов, бывший развеселый байкер с не самой правильной репутацией, а ныне – оперуполномоченный оперативно-розыскной части ОУР УВД, лениво косится на проходящую мимо девушку, ловит ее взгляд, подмигивает, улыбается, – на мелкоту вашу сопливую смотреть?

– Эй-эй! – предупреждающе сводит брови Бойцов, – радуйся, что тебя Татка не слышит!

– Да боюсь-боюсь твоей сестренки, ага, – Колян машет девушке, она улыбается.

– Зря не боишься, – смеется Серега, – молодой ты просто еще, глупый.

– Ну куда мне до тебя, мамонта, – Колян с сожалением смотрит, как девушка, не остановившись, идет дальше на остановку, – вы вообще все как с ума посходили! Уж на что Зверята вроде нормальные парни были, и они туда же! Ладно, хоть пока без довеска.

– Ну, это как сказать… – Боец задумчиво присаживается на сиденье байка, машинально ищет пачку, потом, видно вспомнив, что больше не курит, вздыхает и достает пакет с леденцами, предлагает мне, – хочешь?

– Сам соси! – рычит Колян с досадой, – бляха муха! И они, что ли, туда же? А я чего не в курсе?

– Так надо было в субботу приезжать, все и узнал бы. Двойня, похоже.

– Да надоело мне от ваших баб отбиваться, – Колян, кривясь, отворачивается, смотрит на девушку, все еще стоящую на остановке, – опять начнется: «Сколько можно, Коля, тебе уже много лет. Пора становится нормальным, Коля…». Блин!

– Ну а ты приводи кого-нибудь.

– Кого? Анжелку из «Сюрприза»? Машку из налоговой? Таньку из «Кофелайк»?

– Ну да, – соглашается Серега, задумчиво посасывая конфету, – не дай Бог трепанут одним про других…

– Вот-вот! Оно мне надо?

– Слышь, а может, они правы? А? И тебе в самом деле?..

– Давно ты умный такой стал, Боец? Давно карманным заделался?

Коляна начинает нести, злость и досада перекрывают впечатления от хорошей гонки и неожиданной встречи на одной из улиц города с другом.

– Ну ладно, Колян, ладно…

Серега кивает, а потом говорит осторожно:

– Но вообще жаль, что нет постоянной, много теряешь. Знаешь, какой кайф, когда твое? Когда реально твое? У тебя так вообще не было?

Колян молчит. Смотрит в сторону, на девушку на остановке. Потом отвечает нехотя:

– Не то, чтоб было, но…

– О как! А ну давай подробности! – оживляется Серега.

– Да нет никаких подробностей. Так. Баба одна понравилась, недавно. Училка в школе.

– А тебя каким боком в школу занесло? – удивляется Боец.

– Да Валька попросила за Ленкой последить, вот и пошел на собрание родительское.

– Ты? На родительское?

– Да, а че такого? Ну вот че ты ржешь? Не буду ничего говорить! – с досадой отворачивается Колян.

– Ну все, все. Сорри, брат. Я просто картину прикинул. Ну и что там с училкой?

– Да ничего… Злючка она, дикая какая-то. Я к ней и так и сяк. А она – ни в какую.

– А ты?

– А я – не дурак, чтоб возле одной бабы прыгать, когда вокруг такое разнообразие!

Серега смотрит на самоуверенно сделавшего заявление Коляна и неожиданно хлопает его по плечу:

– Ну и правильно, брат. Не надо нам больше училок. Ленки Шатровой за глаза! Они, училки, знаешь, какие… Всю душу высосут. Помнишь, какой Даня ходил больше года?

– Ага, – кивает Колян, – дурак дураком.

– Вот-вот. Ладно, поехал я, мне еще Аленке памперсы покупать.

Колян оглядывает садящегося на байк Бойца, ржет:

– Я прикидываю, как продавщицы детских отделов на тебя текут!

– Ты, главное, при Татке такое не ляпни, – хмурится Боец.

– Слышь, Боец, а давай как-нибудь соберёмся чисто пацанами? Сгоняем на тот берег? Пока сезон не закрыли?

– Давай, – кивает Сергей, надо только у Татки уточнить, когда она сможет… И с Даней согласовать. И у Зверят выяснить…

– Каблуки, – качает головой Колян.

– Посмотрю я на тебя, когда так влетишь. Все, на созвоне.

Боец выруливает в сторону «Детского мира», не слушая напутственный крик Коляна:

– Никогда! Такого не будет никогда!

Колян провожает взглядом массивную фигуру приятеля, постепенно переставая скалиться.

В памяти почему-то проскакивает непрошенным воспоминанием: светлые глаза невысокой хрупкой учительницы Веры, ее пухлые губы, сурово поджатые, ее выбившиеся из хвоста волосы.

Ее было приятно держать за плечи. И за талию.

Колян мимолетно думает, что было бы, если б он тогда, во время их последней встречи, сделал то, что хотел. Поцеловал. Что было бы?

Но потом с видимым усилием встряхивается от воспоминаний, разворачивается опять к остановке, где все еще стоит девушка.

Машет ей рукой.

Она улыбается и отвечает.

Колян победно хмыкает. Потом отчего-то опять вспоминает маленькую училку. Жаль, что не получилось… Хотя нет, не жаль.

Девушка улыбается и становится так, чтоб были видны ее длинные ноги.

Колян садится на байк и, бормоча: «На мой век хватит веселья», рулит к ней, старательно вышибая из головы все ненужные воспоминания.

А то опасный народ, эти тихие училки. Столько достойных парней из-за них потерялось.

И он их ряды точно не собирается пополнять.

Ну его нафиг.