Рождественские тайны

Я подняла с земли свою куртку и собрала содержимое сумочки. До начала смены оставалось пять минут. Сердце гулко билось, пока я выжимала педаль газа в надежде, что Род не заметит опоздания. Я припарковала машину женщины перед рестораном и проскользнула внутрь, оглядываясь в поисках Рода. Куртку и сумку я бросила в шкафчик под кассовой стойкой. Рене поймала мой взгляд и облегченно провела по лбу. Всего на пять минут, но я опоздала. Она указала мне на секцию в глубине ресторана. Я взяла планшет с бланками для заказа и с улыбкой подошла к паре, которая просматривала меню.

– Кристин, это секция Рене. – Голос Рода раздался со спины.

– Но она сама отправила меня сюда.

– Нет, – сказал он, подойдя ближе. – Ты уволена. Собирай вещи. Последний зарплатный чек получишь в понедельник.

У меня упало сердце.

– Что?! Но почему?!

Род покраснел от гнева.

– Я же сказал: еще одно опоздание – и ты уволена!

– Утром у моего дома чуть не умерла женщина, – оправдывалась я, следуя за ним. – Мне пришлось делать ей искусственное дыхание!

Род не поверил.

– Хватит, Кристин.

Я указала на машину перед рестораном, мои руки тряслись.

– Вон ее машина. Женщину увезли в больницу, и я пообещала припарковать машину тут, чтобы родственники потом забрали.

Он повернулся ко мне.

– Тебе пора домой, Кристин.

Род прошел мимо. Я вытерла пот с верхней губы, побежала за ним и вцепилась в руку.

– Род, мне нужна эта работа. Очень нужна!

Он выдернул руку.

– Всем нужна работа. И те, кто не хочет ее терять, не опаздывают.

Перед глазами встала ухмылка Брэда, и я чуть не расплакалась. Мне нельзя терять работу. Он воспользуется этим, чтобы подать на опекунство! Род должен меня понять!

– Пожалуйста, Род! Я опоздала не по своей вине. Не могла же я бросить ее умирать!

Рене услышала наш разговор и подошла к Роду.

– Нам не хватает рук. Дай ей еще один шанс.

Он даже не взглянул на нее.

– Собирай вещи, Кристин. – Род ушел в офис и закрыл дверь.

Оперев поднос о бедро, Рене обняла меня одной рукой.

– Мне так жаль, малыш.

Я кивнула и на трясущихся ногах прошла мимо гостей, ожидающих столика. Две другие официантки сочувственно улыбнулись, а я забрала сумочку и куртку и вышла через парадный вход. Боль от несправедливости, неверие и печаль оглушали, и я уткнулась лицом в скомканную куртку, чтобы не завыть в голос.

– С вами все в порядке, мисс?

Я встретилась взглядом с пожилым мужчиной, кивнула и тут же отвернулась.

– Вы уверены? У меня здесь рядом магазин. Может, зайдете, и я смогу чем-то помочь?

Я помотала головой и пошла прочь, надеясь, что он не будет приставать с расспросами. Пришлось свернуть на тротуар между рестораном и банком и подождать, пока мужчина уйдет. Он постоял немного и отправился по своим делам. Из-за угла я видела, как он помахал кому-то на улице и зашел в универмаг «Уилсон».

В двадцать минут двенадцатого в кабинете Маршалла раздался телефонный звонок. Повесив трубку, он побежал к выходу.

– Что случилось? – спросил Джейсон, догоняя его вместе с Мэттом.

– Джуди в больнице, она без сознания!

Джейсон присоединился к деду, и они спешно вырулили с парковки на зеленом додже.

Я вдруг осознала, что пригнала автомобиль женщины к ресторану, а моя машина осталась у дома. Слезы жгли глаза, я достала из сумочки платок и вытерла лицо. Как дорого обошлось мне желание помочь! Я посмотрела в обе стороны улицы, сама не зная, чего ищу, и побрела к автобусной остановке. Согнувшись от холодного ветра, я встала на перекрестке и надела куртку. Застегнула молнию, едва шагнула на пешеходный переход, как резкий звук сигнала заставил меня отпрыгнуть назад, уступая дорогу зеленой машине. На мгновение я пожалела, что меня не сбили, и разрыдалась. Ну почему мне так не везет?! Почему жить так тяжело?! Автобусная остановка – в восьми кварталах, и казалось, мне не хватит сил дойти. У цветочного магазина мой взгляд привлекли чудесные розовые, голубые и белые гортензии. Мои любимые. Брэд никогда не дарил мне цветов. Ни разу! Говорил, что это пустая трата денег, ведь цветы все равно завянут.

Мне даже некому было позвонить, чтобы поделиться горем. Мама с мужем, Ричардом, уехала навестить его родителей, и мне не хотелось их беспокоить. Мама всегда гордилась тем, что вырастила меня одна, ни к кому не обращаясь за помощью. Она умела нести ответственность. Я стала такой же: не могу даже позвонить матери, чтобы попросить о помощи.

«Я справлюсь!» – сказала я себе, убирая платок в карман. Вдали уже виднелся знак автобусной остановки, и я прибавила шаг. Встала на углу Мейн-стрит и Четвертой улицы, ожидая зеленого сигнала светофора, чтобы перейти дорогу.

– Извините, вы не подскажете? – послышалось сзади.

Я обернулась и увидела женщину со светло-каштановыми волосами, в легком беспорядке разбросанными по плечам. Я бы дала ей не больше тридцати пяти лет, но выражение глаз делало ее намного старше. С семнадцати лет я работала официанткой и повидала немало лиц. Иногда мне попадались такие, что невольно приковывали к себе взгляд. Не могу сказать, чем именно. Нечто в глазах, в морщинках над верхней губой и пересекающих лоб говорило о боли, которую им пришлось пережить, и в то же время придавало особый шарм. Я всегда сочувствовала таким людям. Вот и сейчас я не знала, что особенного в женщине передо мной – может, заострившееся лицо, а может, коричневые круги под глазами, только я немедленно ощутила потребность защитить ее и позаботиться.

– Я ищу «Дейли». Не подскажете, где это?

Я задумалась.

– Это кафе на парковке для дальнобойщиков?

Она пожала плечами и протянула мне газету, раздел с объявлениями о работе.

– Не знаю, но им нужен кассир.

Женщина казалась такой хрупкой, что в «Дейли» ей точно было не место.

– Зачем вам туда? – спросила я. – Они же поставят вас в ночную смену, и вы задохнетесь в дыму.

Она кивнула, не глядя на меня.

– А не хотите в «Паттерсон»? – осенило меня. – Там как раз ищут официантку.

Женщина подняла глаза.

– Не думаю, что я справлюсь.

– Ну конечно, справитесь! – Я развернулась и махнула рукой вверх по улице. – Кварталов через шесть, рядом с банком и универмагом «Уилсон». Да и в «Уилсон» зайдите, вас могут взять.

Мама говорила: «Неважно, насколько тебе плохо. Всегда есть кто-то, кому еще хуже».

Глядя в спину удаляющейся женщине, о которой ничего не знала, я понимала, что ей намного тяжелее, чем мне.

Я уже собиралась продолжить путь к остановке, когда заметила очередь на тротуаре в конце Четвертой улицы. Люди явно ждали, пока освободится столик в кафе-пекарне «Бетти». Об этом кафе, расположенном вдали от главной улицы города, я совсем забыла. Я достала пудреницу и замаскировала черные круги под глазами, подкрасила губы.

Пока я пробиралась сквозь толпу жаждущих пообедать, стоявших за дверями и в небольшом зале ожидания, меня окутал запах корицы и лесного ореха. Официантка наполняла водой стакан одного из гостей. В отличие от «Паттерсон» пекарня «Бетти» не могла похвастаться современной обстановкой: стулья из древесины твердых пород или вовсе с плетеной спинкой, темный пол из сосны с большим количеством сучков, бело-голубые клетчатые скатерти на столах, две стены из неотделанного красного кирпича украшены статьями из старых газет и обложками журналов, к потолку подвешены корзинки. Стойка у входа плавно изгибалась до станции официанта, отделяя зону приготовления простых блюд типа сэндвичей, супов и салатов. Треть стойки была деревянной, на ней выложены фирменные футболки и свитера «Бетти» на продажу, а также мешочки с кофе. Остальная часть представляла собой стеклянную витрину с ярко подсвеченными тортами, пирогами, выпечкой, хлебом и печеньем, которая тянулась обратно к станции официанта. По ту сторону от витрин расположились деревянные стеллажи со свежим и вчерашним хлебом и булочками. Здесь пахло, как в булочной, где когда-то работала мама.

– Простите, – обратилась я к официантке, – менеджер на месте?

Она посмотрела на мою униформу «Паттерсон» и спросила:

– Вы ищете работу или по другому вопросу?

– Я ищу работу. У вас есть вакансии?

– Надеюсь, – ответила она и указала назад. – Видите седую женщину, которая разговаривает с гостями за столиком на четверых? Это хозяйка, Бетти Гримшоу.

Я миновала лабиринт из столиков и дождалась, пока Бетти закончит разговор. Это кафе разительно отличалось от «Паттерсон». Бетти повернулась ко мне и тоже уставилась на униформу.

– По-моему, ты вышла на работу не в тот ресторан, – сказала она.

Я вежливо улыбнулась и протянула руку.

– Здравствуйте, Бетти. Меня зовут Кристин, я ищу работу.

Двадцать пять лет назад Бетти Гримшоу без чьей-либо помощи открыла небольшую пекарню, а теперь заправляла целым кафе. Эта невысокая полная женщина носила очки на цепочке и прихрюкивала, когда смеялась. Она изучила меня и поманила за собой.

– Сколько ты проработала в «Паттерсон»?

– Чуть больше полутора лет, – ответила я, пока мы лавировали между столиками.

– Долго же ты продержалась! Осторожно, здесь вращающаяся дверь.

Мы вошли на кухню, и она обратилась к молодой женщине, которая замешивала тесто.

– Стефани, не меси слишком долго, иначе тесто не получится воздушным. У тебя уже все готово.

Стефани припылила стол мукой и начала раскатывать тесто. Сработал таймер, и Бетти открыла духовку, чтобы вытащить большой поддон с выпечкой.

– Стефани, дай им немного полежать, затем возьми кондитерский мешок и покрой глазурью. И не жадничай. Гости, которые заказывают такие пирожные, очень любят сладкое и за весом не следят.

Бетти вымыла руки и вытерла их бумажным полотенцем.

– Итак, Кристин, ты готовишь, печешь или обслуживаешь столики?

Она отошла, чтобы не мешать Стефани, и облокотилась на холодильную камеру. Мне стало интересно, сколько же ей лет. В седых волосах еще виднелись темные пряди. Кто-то бы сказал, что ее круглое лицо портили морщины, но такие морщины бывают только у очень жизнерадостных людей. Да и по кухне она передвигалась не хуже молодых сотрудников.

– В «Паттерсон» я только обслуживала столики. – Я спохватилась, что так я ее не заинтересую, и добавила: – Но я умею печь. Мама пятнадцать лет работала в пекарне и кое-чему меня научила.

– У тебя есть дети?

При упоминании детей мои глаза увлажнились, и я опустила их в пол.

– Двое, – ответила я, скрывая горечь за покашливанием. – Мальчик и девочка.

Кожей я чувствовала взгляд хозяйки кафе.

– У меня тоже, – произнесла Бетти, а затем налила чашку кофе и протянула мне. – Ты похожа на мою внучку. Есть что-то во взгляде. Я считаю ее красавицей, но все говорят, что я пристрастна. А она и правда очень красивая. Как ты.

Я подняла глаза и улыбнулась.

– Неудачный день? – понимающе спросила она.

Я кивнула. Бетти сняла со стены щетку.

– У меня тоже как-то был неудачный день, который затянулся лет на пятнадцать, а потом мой муженек сбежал с соседкой. Два года спустя она оставила его без штанов, а я в итоге вырастила двоих детей, которые подарили мне четверых внуков. Так что я даже осталась в выигрыше. – Она споро подметала кухню, не обойдя вниманием и место работы Стефани, так что на полу образовалась кучка белой муки. Я сняла с дальней стены совок и присела перед ней, но она забрала его, высыпала муку в корзину для мусора и снова вымыла руки. – Одна из моих девочек скоро уйдет рожать. Я бы отправила ее еще на той неделе, потому что когда живот размером с арбуз, пора готовиться к родам, но она хочет подзаработать к Рождеству. Она отработает еще три дня, родит малыша Аарона или малышку Сибил и выйдет только в январе. Заменишь ее?

Я надеялась на более длительную работу, но даже это предложение лучше, чем ничего.

– Конечно. Я готова приступить завтра или уже сегодня.

Бетти рассмеялась и протянула мне свежую лепешку.

– Попробуй. В праздники мы добавляем начинку из лимона и малины. Так вкусно, просто амброзия! Не знаю, что это, моя мама всегда так говорила. – Бетти смотрела, как я ем, а я жмурилась от удовольствия. Она хлопнула по стойке. – Знала, что тебе понравится! – Бетти обняла меня за плечи и повела на выход. – Приходи во вторник. Униформу мы не носим. Надень удобные туфли и не одевайся вызывающе, чтобы посетители не закапали слюнями пол. – В этом месте я улыбнулась. – Передник я выдам.

– Я действительно готова приступить сегодня, – повторила я, прикидывая, чем могу заняться, чтобы заработать деньги за пропущенные дни.

Она похлопала меня по спине.

– Не волнуйся, все наладится. Уже в понедельник дети пойдут в школу, так?

Я кивнула.

– Вот и проведи это время с ними. Договор подпишем, когда приступишь. Подожди-ка… – Она вернулась в кухню и вынесла мне белый бумажный пакет. – Возьми. Заказывали на вынос, но не забрали.

– Но… вы уверены?

– Лучше тебе отдам, не выбрасывать же.

Запах еды напомнил мне, что я до сих пор не завтракала, и я поспешила домой.

Солнце ослепительно сияло в небе, и город казался теплее и ярче. Я даже подумала, может, все не так уж и плохо, однако в глубине души знала: пройдет совсем немного времени, и снова случится какая-нибудь беда. Всегда случается.

Патриция Эддисон сняла трубку.

– Патриция. Слушаю, – сказала она, изучая отчет на столе.

– Я хочу сообщить о неисполнении родительских обязанностей, – произнес мужской голос и начал нести какой-то вздор.

Патриция добросовестно все записала. Она служила в Управлении по делам несовершеннолетних уже двадцать один год и лишь в последние четыре года перешла на двухдневный график, чтобы проводить больше времени с детьми, так что умела отличать реальную опасность от доносов недоброжелателей. Патриция посмотрела на Роя Брейдена, который работал в управлении и того дольше, но он тоже был на телефоне.

– Спасибо, мы проверим вашу информацию, – сказала она и повесила трубку.

Патриция перенесла сведения в компьютер и вздохнула. Кажется, ее пытаются втянуть в разборки при разводе. Она вздохнула громче, и Рой крепче прижал трубку к уху, сделав ей знак молчать.

Наконец он закончил разговор и поинтересовался:

– Что ты там пыхтишь, как паровоз? Что-то случилось?

– Ничего особенного. Мне кажется, меня используют для запугивания этой женщины. Прощальный подарочек от ее бывшего.

Рой бросил в рот пластинку жевательной резинки и наклонился к ней.

– Социальный работник из Флориды тоже так думал. Смотрела новости? Он не пошел проверить детей. Все мы знаем, чем это кончилось.

– Когда это я не проверяла жалобы? – возмутилась Патриция.

– Ты работаешь всего два дня в неделю. Мне кажется, ты теряешь хватку.

– А мне кажется, что тебе пора заткнуться. – Она отвернулась.

– Два дня, а по ощущениям все восемь! – воскликнул Рой, открывая папку на столе.

Патриция засмеялась и подписала папку с новым делом. Прежде чем наведаться к Анджеле Кристин Айсли, следовало собрать как можно больше информации.

Маршалл стоял у окна и наблюдал за людьми на остановке, к которой как раз подъехал четвертый автобус. Он ненавидел больницы: запах антисептиков, раздражающий стук тележки уборщика, приглушенные разговоры в углах, истеричные вскрики и рыдания людей, которым сообщили, что в палате за закрытой дверью что-то случилось с их родственником. Маршалл подался вперед в попытке разглядеть женщину. Кажется, та самая, что рыдала у ресторана этим утром. Теперь она улыбалась, вместе со всеми ожидая автобус. «Еще один день, подумал Маршалл. – Слезы, надежды, рыдания, смех, посещение палаты скорой – всему свое время. Ничто не остается прежним».

Маршалл достал мобильный и набрал номер.

– Линда? Джуди в больнице. – В приемный покой вошел врач, и Маршалл прошептал в трубку: – Перезвоню.

Муж Джуди, Дейв, поднялся навстречу.

– Мистер Лейтвейлер? – обратился к нему врач.

Услышав свое имя, Дейв напрягся и помрачнел.

– У вашей жены был сердечный приступ, – сообщил врач. Дейв кивнул. – Мы стабилизировали состояние и переводим ее наверх, в рентген-операционную, для обследования сердца.

Дейв мял в руках бейсболку.

– Она поправится?

– Нужно обследовать ее, чтобы узнать, насколько пострадало сердце и артерии, в каком состоянии сосудистое русло. К счастью, тот, кто обнаружил вашу жену, сразу начал реанимационные мероприятия, а врачи скорой помощи ввели необходимые препараты, как только приехали. Мы надеемся, что это снизило уровень повреждения сердца. Она останется в больнице на ночь или дольше, обследование покажет. Как только мы переведем вашу жену в палату, вы сможете ее навестить.

Врач ушел, и Дейв устало потер глаза.

– Сорок лет, – проговорил он, надевая кепку, и щелкнул пальцами, – за эти минуты пролетели перед глазами вот так.

– Знаю, – кивнул Маршалл и похлопал его по плечу.

В автобусе я села у окна и позвонила домой, чтобы предупредить Миру, что отпускаю ее на остаток дня. Повесив трубку, тут же получила уведомление: Брэд оставил голосовое сообщение. Ну, вот и очередная беда.

Глава третья

Джуди выглядела неряшливо: короткие седые пряди торчали в разные стороны, и она приглаживала их, стараясь создать подобие прически. Облокотившись на подоконник, Маршалл наблюдал, как она поедает яблочное пюре.

– Линда, Элис, Гленн, ребята из клуба книголюбов и с работы просили передать, что думают о тебе, – сказал он.

– Ну и ну! – воскликнула Джуди. – И что же вы делаете? Запускаете по вечерам волшебные фонарики?

– Когда тебя отпустят домой? – спросил Маршалл.

– Нескоро! – крикнула Джуди в сторону открытой двери.

– Она думает, что если будет надоедать врачам, то ее отпустят раньше, – усмехнулся Дейв.

Джуди недовольно бросила ложку на поднос.

– Хочу миндальную булочку со сливочным кремом, которую готовят в кафе «Бетти»!

– Тебе нельзя булочки, – возразил Дейв. – Хватит клянчить. Из-за этих миндальных булочек ты здесь и оказалась.

Маршалла рассмешила их перепалка, а Дейв продолжил:

– Врач сказал, ей сделают стентирование. Нужно два или три стента, чтобы восстановить кровоток.

– У меня все в порядке с кровотоком, – парировала Джуди.

– Но не в сердце, – сказал Дейв.

– Прямо перед Рождеством! – снова завелась Джуди, выскребая из стаканчика остатки яблочного пюре. – Ну что за невезение! – фыркнула она и набрала еще ложку.

– Чем ты тут занимаешься в свободное время? – поинтересовался Маршалл.

– Строю планы, – ответила она. – И вспоминаю, что успела сделать. Думаю о тех, кого люблю, и о тех, кто мне не нравится. О том, что нужно сделать дома, а что лучше оставить как есть.

Маршалл аж присвистнул.

– Вот это да! Пара дней без работы – и ты превратилась в философа.

Джуди отложила поднос.

– Ничего подобного. Здесь так скучно, что впору рехнуться! – крикнула она в сторону двери.

Маршалл рассмеялся и отошел от ее койки.

– Марш! – окликнула она, и мужчина снова повернулся. – Я все думаю о той девочке, что мне помогла.

Маршалл кивнул.

– Не окажись она дома… То есть… если бы она в тот момент не уезжала… Можешь ее найти? – попросила Джуди.

– Попробую, – ответил Маршалл.

Дейв присел на краешек больничной койки.

– Мне передали, что девушка оставила машину Джуди на парковке у ресторана «Паттерсон». Я пока не успел ее забрать.

– Она официантка, – сообщила Джуди. – Ее зовут Кристи. Вроде бы.

– Я все сделаю, а ты отдыхай и думай о хорошем, – пообещал Маршалл и в дверях добавил: – Например, о теплой глазури и сливочном креме в твоей любимой булочке.

– Не стыдно издеваться над больной женщиной?! – крикнула Джуди ему вслед.

В понедельник, в половине пятого вечера в дверь постучали. Зак сорвался с места и распахнул дверь прежде, чем я в очередной раз ему напомнила: сначала надо посмотреть, кто стучит. К тому моменту, как я выбежала из кухни, сын уже успел поздороваться с миниатюрной женщиной, стоявшей на ступеньках. У нее были волнистые каштановые волосы до плеч, в руках она держала папку. Терпеть не могу торговых агентов и не умею их выпроваживать. Осознав, что на мне пижамный комплект с майкой, я поспешно вытащила из шкафа в коридоре куртку, надела ее и застегнула на молнию, после чего вернулась к Заку.

– Анджела Кристин Айсли? – спросила женщина.

У меня сердце зашлось от страха: торговые агенты не называют людей полным именем. А вот госслужащие…

– Это я.

Она протянула мне визитку.

– Меня зовут Патриция Эддисон. Я из Управления по делам несовершеннолетних.

Я так перепугалась, что схватила Зака за руку.

– Иди в комнату.

– Но я хочу есть! – заканючил сын.

Я присела и прошептала ему на ухо:

– Возьми Хейли и уведи в комнату! Сейчас же!

Зак вырвался, взял сестренку за руку и потащил по коридору. Первое впечатление я определенно произвела не лучшее. Хороша мать! Приказала голодным детям идти в комнату. Что она обо мне подумает?..

Женщина казалась доброжелательной.

– Думаю, вы знаете, что к нам обратился ваш бывший муж.

Я ощутила резкий приступ тошноты и не нашлась с ответом.

– Миссис Айсли, я пришла просто поговорить. Могу я войти?

Я отодвинулась в сторону и удрученно подумала, что именно сегодня у меня бардак. По всей гостиной разбросаны игрушки, кухонный стол завален документами и счетами. Я указала гостье на стул, и она села, отложив Женевьеву в сторону. Я забрала у нее любимую собачку дочери и присела на краешек дивана. Ко мне еще ни разу не приходили работники социальных служб. Руки замерзли, и я сцепила их в замок.

– Возможно, вы уже знаете, о чем сообщил нам ваш бывший муж. И я пришла, чтобы проверить его слова. Вам известно, в чем он вас обвиняет?

Я с трудом сдержала слезы и помотала головой.

– Он утверждает, что вас уволили с работы, а за детьми присматривают подростки.

В голове появилась пульсирующая боль. Откуда Брэд узнал, что меня уволили?

Миссис Эддисон процитировала свои записи:

– Дети недоедают и выходят на улицу без носков и обуви.

Глаза наполнились слезами, и я уткнулась в Женевьеву. Миссис Эддисон тихо добавила:

– Ваш бывший муж хочет получить опеку над детьми.

По щекам потекли слезы, и я затрясла головой. Это же абсурд!

Миссис Эддисон достала из сумочки упаковку салфеток и протянула мне. Я взяла салфетку, чтобы промокнуть глаза. Соцработница уперлась локтями в колени и добавила:

– Если я пришла, это еще не значит, что я верю вашему мужу.

Я подняла глаза, и она улыбнулась.

– Да, меня уволили, – призналась я, тщательно подбирая слова. – Но я уже нашла новую работу. Приступаю завтра.

– Куда вы устроились? – спросила она, делая какие-то заметки в блокноте.

– В кафе-пекарню «Бетти». – Я высморкалась.

Она улыбнулась.

– Я частенько там бываю. В какую смену вы работаете?

Я почувствовала себя глупо. Я даже не спросила Бетти, когда мне выходить!

– Не знаю. Документы оформят в первый рабочий день.

Она кивнула и продолжила писать.

– Обычно дети в школе, – пояснила я. – Я приглашала няню только на каникулы перед Днем благодарения. Терпеть не могу оставлять их с подростками, но другие няни мне не по карману.

– Может, за ними присмотрит отец? – спросила соцработница.

Вопрос загнал меня в ловушку, и я попыталась выкрутиться:

– Он должен видеться с ними раз в две недели.

– Он мог посидеть с детьми вместо несовершеннолетних девочек?

– Я… – Голос дрожал. – Он уже шесть месяцев не платит алименты.

Соцработница продолжала быстро записывать.

– Вы подавали на него в суд?

Я вцепилась в Женевьеву.

– Несколько раз. Какое-то время он платит, затем перестает на целые месяцы, зато постоянно звонит мне и угрожает то одним, то другим. – Я замялась и добавила: – Я не могу непрерывно судиться с ним, и он это понимает. Для него это развлечение. Зачем ему видеть детей, если ему на них наплевать?!

Мне было, что сказать, вот только сил не хватало.

– Почему детей видели на улице без носков и обуви?

– Вообще-то в холодную погоду они не любят играть на улице, – ответила я, потом вспомнила недавнее происшествие и выпрямилась. – В субботу мне пришлось откачивать женщину, которая потеряла сознание прямо у моего дома, и они действительно выбежали ненадолго, но я сразу сказала им вернуться. Они пробыли на улице всего несколько секунд.

Я вдруг подумала, что миссис Мередит все-таки была дома и вполне могла наблюдать за нами из окна. В тот же день ко мне наверняка заходил Брэд, и если в это время она забирала почту, то точно рассказала ему об увиденном. Иначе как бы он узнал?

Патриция опять сделала какие-то заметки и прошла в коридор.

– Могу я поговорить с детьми?