На грани дня и ночи. Избранные стихотворения
Полная версия
На грани дня и ночи. Избранные стихотворения
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На грани дня и ночи
Избранные стихотворения
Лидия Капуцына
Иллюстратор Роза Строкова
© Лидия Капуцына, 2022
© Роза Строкова, иллюстрации, 2022
ISBN 978-5-0056-9193-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ДВА КРЫЛА
«Проталинки, проталинки…»
Проталинки, проталинкиПрогнулись под ногой.Промокли мои валенки,И я лечу домой.И всё село разбуженоНахальным пеньем птиц.Посверкивают лужицы,Как только глянешь вниз,А ввысь – там ослепительноСияет синева,И в горле упоительноРождаются слова —Про валенки, проталинки,Про мокрый санный след,Про то, что я не маленькая —Скоро восемь лет!Теория относительности
В час отлива обнажились камни,Где-то в небе чёрный остров плыл.Нежными неловкими рукамиТы меня на лодку посадилИ сказал: «Эйнштейн… его теория,В общем-то, понятна и проста».И кружились тихо звезды в море,И плыла над миром красота.Прерывался голос твой, дрожалаУ моей руки твоя ладонь,И звезда уснувшая лежала —В чёрный камень вплавленный огонь.…Всё ушло. Вернулось к лодке море.На морское дно звезда легла.Нет тебя. Простую ту теорию,Знаешь, я тогда не поняла.«Шестнадцать лет…»
Станиславу Офицерову
Шестнадцать летей в середине марта,и окончанье школы – впереди.И, оттолкнувшисьвот от этой парты,она готова смело в жизнь идти.Но мир споткнулсяи качнулся где-то,канатоходцем вдруг над бездною повис.Шеста движеньеобернётся смертью.А может, ещё будет – долго! – жизнь?И мир сейчасзависит от курсанта —мальчишки, устремлённого вперёд.(Конец шестидесятых,дело в марте).От снайпера скрываясь, он ползёт —нет! – он бежит,иначе быть убитым,и всё вокруг тогда обречено.Но предки-воины сейчас —его защита.Их гены, опыт – всё ведёт егосвязь проложить,соединить с Москвою,чтоб получить спасительный приказ.Рискуя жизнью,головой, собою,её тогда он защитил и спас.Она узнала обо всёмслучайно,Даманский вспомнив, давнюю весну,события,окутанные тайной,свой страх увидеть и узнать войну.Как же давно всё это было —в марте,в далёкий шестьдесят девятый год, —со мною – школьницей,сидевшею за партой,с тобой – курсантом, получившим взвод.«Панихиду служат…»
Панихиду служат.Служат панихиду.Ножевою раной – колокольный звон.Что сильнее – горечь,злостьили обида?А ответ единственный – стон.Служат панихиду.Панихиду служат.Боль сведённых линий, судороги плеч,И зрачков раздавленных стекленеют лужи,И стекает каплями раненая речь.Панихиду служат.Стон кружит и тает,Застывает иглами в крови.И никто не видит,и никто не знает —Панихида по моей любви.«Писала в юности стихи…»
Писала в юности стихиИ нагрешила в них немало,Хоть долго не подозревала,Что слово значило – «грехи».Стихи писала о любви,О страсти, о тоске, измене.И сердце плавилось в томленье,А с ним – пятнадцать лет мои.Я так ждала любви большой,Так изнывала в этой жажде,Что ошибалась не однаждыВ любви – и телом, и душой.И вот, когда мои грехиПовисли дёгтем на воротахИ я уже не жду кого-то, —О чистоте пишу стихи.«Мой милый друг…»
Мой милый друг,когда тебе приснится,что беден ты,что стар и одинок,слезами загоревшие ресницысомкни —ты видишь огонёк?Там ждут тебя.Раскрыты настежь двери,давно отброшен в сторону замок.Войдёшь – обнимути всему поверят.И снова ты не стар,не одинок.Мой милый друг,когда поймёшь однажды,что жизнь твоя —унылой прозы жуть,и задохнёшьсяот тоски, от жажды, —об огоньке об этомне забудь.Здесь ждут тебяи двери не закроют,наоборот —пошире распахнут.И ты поймёшь,что жить, конечно, стоити что тоска —на несколько минут.И сердце сможет радостно забитьсяот нежных глаз,от тихой ласки рук.Запомни —вдруг плохое что приснится —я жду тебя,мой милый старый друг.«Независимо, ловко и споро…»
Независимо, ловко и спороЯ писала когда-то стихи.Как свободно, легко и просторноШли слова, и легки, и тихи,Приходили, сплетались и пелись,И таинственно жуткой былаСвязь печали и нежности —Тела и души два легчайших крыла.Почему же в погоне за словомЯ теперь, как за камнем Сизиф, —То я в гору, то под гору снова,Ни одной строки не сложив?Почему? Нет ответа. Всё плоско,Словно жизнь утюгом провелаПо распятой душе на доскахДа нечаянно как-то прожгла.«А если я уйду из жизни…»
А если я уйду из жизниНе в сто, не в девяносто лет,И жаждой счастья взгляд не брызнетНа чей-то беглый взгляд в ответ?А если я уйду из жизниНе в семьдесят усталых лет,И чьё-то горло жёстко стиснетТоска, которой равной нет?А если я уйду из жизниНе в сорок и не в пятьдесят,Погаснет мысль, рука повиснет,Кого-то страх и боль пронзят?А если… Если в двадцать восемьСлучится это всё со мной,Как будто оборвётся осень,Так и не ставшая зимой…«Обжечь неловким словом губы…»
Обжечь неловким словом губы,В ладони уронить лицо,Когда тоскливое – не любит! —Всю жизнь твою замкнёт в кольцо.И безысходно, беспросветноЗабиться в плаче над собой,Над бедным сердцем безответным,Над неудавшейся судьбой.В пылу отчаянья и мукиКричать обуглившимся ртом,Ломать тоскующие руки —За что же, Господи? За что?!И без ответа никнуть, падатьВ бездонность бездны, в никуда,Где ничего уже не надоИ только страшно – молода!«Мне тридцать лет. И я давно…»
Мне тридцать лет. И я давноДостигла своего расцвета,Ведь тридцать лет – макушка лета.Я молода, конечно. Но…Есть муж. И знаю я одно —Что он хорош, и добр, и мил,Когда-то он меня любил,Любила я, конечно. Но…Есть дети – прелести вино,Мой праздник, жизнь моя и страсть,Пред ними на колени пастьГотова я, конечно. Но…Судьбы моей сплетён венок:Есть дети, муж, стихи, работа,Наверное, ещё есть что-то,И много есть, конечно. Но —Мне тридцать лет…«Замужества итог печальный …»
Замужества итог печальный —Невнятный бред коротких лет,Взгляд исподлобья, взгляд прощальный,И вот тебя отныне нет.Мой милый, что меж нами было?Любовь? – Да нет. Семья? – Увы.Что было, всё ушло и сплыло,Осталось памятью молвы.Ни добрым и ни злобным словомДруг друга мы не помянём.Случайно встретились – и сноваСвоей дорогою пойдём,Друг друга мы легко забудем,И не надолго – навсегда.Нам хорошо когда-то будет,Мне – может быть, тебе – о да!И всё-таки меж нами, милый,Не только было, но и есть.И это – связь особой силы,И это – будущего местьЗа то, что мы с тобой в разлуке,За то, что вместе быть нельзя,За эти маленькие руки,За эти детские глаза.И мы поймём, что так случайноРасстались мы в июньский зной.Замужества итог печальный…А мог бы быть совсем иной.«Как был отвратителен этот июнь!..»
Как был отвратителен этот июнь!Стыдливое солнце, тоскливые тучи.Надежды на лето?На них можно плюнуть.Лето явилось, меня чтоб измучить.Так думала я и шагала по лужам,Продрогшая, мокрая, полубольная,И знала – никто мне на свете не нужен,И больше других не нужна мне сама я.Но в этом холодном, проклятом июне,Где всё так уныло и жутко сплеталось,Тебя я узнала, мой милый, мой чудный,Тебя обнимала, тебе улыбалась.Как был замечателен этот июнь!«Стихи я написала слишком поздно…»
Стихи я написала слишком поздно.Мне надо было их писать тогда,В то лето, когда тягостно и грозноИ грузно с неба падала вода.Стояли лужи. Тихо мокли клёны.Тоской пробитый день сползал в овраг.Ты был уверенный, нахальныйи влюблённый.И я решила – осторожно! Враг!Не подходили ни судьбой, ни статью,Не совпадали телом и душой.И как смогла тогда, в июне, стать яСчастливою, любимою, одной-Единственной?..В Москве – к Москве
Чем больше город, одиночество острей.Я задыхаюсь в блеске фонарей,В толпе – от взглядов, от прикосновений,Легчайших, невесомых, словно тени.Чем больше город, тем острее одиночество.О, как разъять невыносимо хочетсяПетлёю захлестнувший меня круг —Всей крепостию слабых женских рук,Всей яростью палящего огня,Всей нежностью, взрывающей меня!Чем больше город, тем острее одиночество.Где ты, воздавший мне такие почести,Строптивую – спокойно покоривший,Холодную – взрываться научивший,Усталую – неутомимой бытьИ так самозабвенно полюбить,До самоисступленья, до пределаОтдать тебе всё – мысли, душу, тело?Чем больше город, тем острее одиночество.Перевернуть мне этот город хочется!Москва, моё томление и грех,Моё смятенье, мой – к чему? – успех,Все улицы твои – как западня,Его скрывающая от меня,Упрятавшая в миллионы лиц.Жестока ты, столица из столиц!Чем больше город, тем острее одиночество.О, никому ненужных храмов зодчество!Возможно, он из памяти изгналЛицо моё, глаза мои, вокзал,Где падали последние слова,И всё-таки – верни его, Москва,Забывшего, отдай его скорей!Чем больше город, одиночество острей.«Мне почему-то пишется в Москве…»
Мне почему-то пишется в Москве.Наверное, всё дело в том – столица!Обилье шума, света, ноги, лица —Ну как тут не писать, не вдохновиться?Мне потому и пишется в Москве.Мне почему-то дышится в Москве.Конечно, удивительного мало —Озон, газон и смога не бывало,Как только ветром тучу разогнало.Мне потому и дышится в Москве.Мне почему-то верится в Москве.Нет, не слезам, им и Москва не верит.Я вместе с ней захлопываю двериИ прищемляю нос тоске, безверью.Мне потому и верится в Москве.И только лишь одно мне не даётсяИ ускользает – из ладони солнцем,Под каблуком вдруг брызнувшим оконцемлужицы. Мне всё дает Москва —Улыбки, веру, воздух и слова.Провинциалку, кажется, любя,Одно мне не даёт Москва – тебя…«Ты оттолкнул меня и уходил…»
Ты оттолкнул меня и уходил.Проснулась я от крика и от боли.– Что, маленькая, что с тобою? —Ты рядом был. И ты меня любил.Сначала ты ушёл из моих рук,Беспомощных и столь обидно слабых,Что удержать тебя я не смогла бы —Не удержала! – от тоски разлук.Потом из комнаты моей ушёл.Остался в ней, как память о запретном,След от забытой нами сигареты.Его несёт покорно белый стол.Потом ушёл из дома ты, в котором,Сурово мою нравственность блюдя,Повышенная бдительность вахтёровВстречала подозрительно тебя.И город мой тебя не удержал.Он был неласков и лишал иллюзий,Дождями сёк. Противник и союзник,Он нас, как в угол, в комнату загнал.Но я прошу – не уходи из снов,Где был чужим, где холодом казнил,Небрежным жестом, равнодушьем слов,Но в них ты был. Ты понимаешь – б ы л!Не уходи совсем…
«Надо мной судьба уже не сжалится …»
Надо мной судьба уже не сжалится —Это кем-то свыше решено.Чудом неожиданным не явитсяКраткое свидание – одно! —Где бы, задыхаясь от восторга,Повторили снова тот маршрут:Сквер, вахтёр, общага – наших оргийЖалкий и божественный приют.Налетевшей незаконной страстиБыло всё равно, где бушевать,И свидетелем безумья и участникомСтала общежитская кровать.Были отвоёваны мгновеньяУ твоих карьеры и жены,У моих фатальных невезений,Комплексов тревоги и вины.И хранят, наверное, те стеныПамять, как из зелени болотВырвалась – из лени, тлена, плена! —Наша торжествующая плоть.Но судьба моя взмахнула палицей,А твоя была с ней заодно…Надо мною Бог уже не сжалится —Это мною твёрдо решено.«Я худа и некрасива…»
Я худа и некрасива,Некрасива и худа.И идёт неторопливоВслед за мной моя беда.Догоняет, обрываетМой ликующий полётИ к земле меня швыряет —Ройся там, живи, как крот!Но, очнувшись понемногуИ оправившись едва,Я опять рванусь в дорогу —Что мне беды, что молва!На руке моей лежал ты,Молча мне в глаза глядел.Умирали мы от жажды,От слиянья наших тел.Милый, в этом страшном миреМне послал тебя Господь!Но впились, впились вампирыВ взбунтовавшуюся плоть —То беда моя за мноюСнова крадучись идёт,Вновь меня арканом ловитИ кнутом меня сечёт.Отняла тебя, распялаНа кресте тоски меня.И звезда моя упалаВ бездну тающего дня.Я худа и некрасива,Некрасива и худа.И скользит неторопливоТенью чёрная беда.«Чашу, болью налитую, несу…»
Чашу, болью налитую, несу.На ладони держу, на весу.Эту чашу расплескать не могуНа ходу, на лету, на бегу.С этой чашей мне тоска-маета,С ней душа моя больна и пуста.А свободу даст – кто придётИ глоток из этой чаши отопьёт.Протянула я чашу тебе —Помоги! Изнемогаю в борьбе! —Равнодушно ты руку оттолкнулИ ни капли не отпил, не сглотнул.Протянула я чашу ему —Ты глоток, я остальное возьму! —В пустоту моя упала рука,А из чаши не убыло ни глотка.Чашу обземь я швырнула – удар!Пусть потоп, ураган, пусть пожар,Но не липкая едкая вязь! —Только боль снова в чашу влиласьИ покоится, до края полна.Неразлучна со мною она.Снова тихо дрожит на весу.Чашу, болью налитую, несу.«Каждый вечер я иду по осколкам…»
Каждый вечер я иду по осколкам.Созываю мыслей вече – всё без толку.И ногам моим босым больно-колко.Добровольноидупо осколкам.Не казнят, не дразнят, не насилуют.Лаской, глазками манят, словом милуют.Предлагают паритет – равноправие!Ваша радость – наш ответ.Всё по правилам.Одарят ночью целой! – Капризная?И на тело – не в глаза – с укоризною:Не согласна? Уходи, бога ради.Другой место уступи —будем рады!В одинокую постель,как на плаху,по осколкам я идус болью-страхом.Вновь хрустят под ногами,как прежде.Я идупо осколкамнадежды.«А страшно мне не то, что мы не встретились…»
А страшно мне не то, что мы не встретились.Я к этому готовилась давно.Мне страшно то, что в этом долгом месяцеОдна курила и пила вино,Одна бродила улицами тёмными,Одна я шла в театры и в кино.И в городе, холодном и огромном,Никто со мною не был заодно.И что бы ни случилось – рельсы, поездИли реки приветливое дно —Никто не ощутил бы беспокойства,И всем бы – всем бы! – было всё равно…«Обнять детей. И раствориться в них…»
Обнять детей. И раствориться в них.Всё мелкое, ничтожное отринутьИ никогда, печальных и родных,Их больше не предать. И не покинуть.Полёты, диссертация, дела —Как всё это нелепо и преступно,Когда глядит, глазаста и бела,Мне дочь в лицо, тревожно, неотступно.Меня пугает сложностью решений,Недетскостью тревоги и тоски.Я падаю пред нею на колени,Пойми, прости и отпусти, Елена,Грехи и боль, пронзившую виски.Моя вина пред ними велика.Упавшая на плечи прошлым летом,О, как мне эта ноша нелегка —Быть матерью, отцом – и уезжать при этом.Утешь любовью, нежностью согрейИх души и тела, глаза и руки…О, Господи, ну как мы в сентябреПереживём ещё одну разлуку?!«Я вознесла тебя на трон…»
Я вознесла тебя на трон.Мой господин, ты царь!Но только вой со всех сторон.В глаза и дым, и гарь.К твоим припала я ногам,Раба твоя, раба.Но только вопли, свист и гам,Оскалилась толпа.Не твой! – кричат, —Оставь, не тронь!Бог с ними, милый мой,Пускай раскачивают трон,Лишь только б ты – со мной,Лишь только б ты поверил нам —И уцелеет трон!Но стон вокруг, и вопль, и гам,И карканье ворон.«Высокие идут переговоры…»
Высокие идут переговоры.И мы, скрываясь и хитря, как воры(Сравнением неловким всё измято!), —Как два искусных тонких дипломатаРаскидываем сети незаметноОтточенных изящных комплиментов.Или лассо улыбки просвистит,Охватит шею трепетно и нежноИ, окунув тебя во мглу кромешную,Полузадавленного, чуть освободит.Искусство расставления силковМы постигаем в сложном поединке.В бокале, проскользнув, чуть звякнет льдинка —То эхо приготовленных оков.Ну, кто кого? Изогнута спинаПеред броском, а взгляд лукавства полон —Так вкрадчиво подкатывают волны,Но отступают – на пути стена.Переговоры? Схватка! Мы – враги!Победа каждому – ценой любою.Так пусть твоя! Склоняюсь пред тобою,И падают скрещённые клинки.
«О зрелость, беспощадная пора! …»
О зрелость, беспощадная пора! —Безжалостно лишает нас иллюзий.Надежда, столь испытанный союзник,Покинуто уходит со двора.К душе моей взамен приходят опыт,Уменье жить, забрало опустив,И позднего раскаяния ропот —Навязчивый пожизненный мотив,Усталость ждать и верить, догонятьТо, что именовалось синей птицей.Осталось – не упасть,не потерять,не поскользнутьсяи не оступиться.И лёгкость вдохновенная пера,Способная излить, омыть, утешить,Уходит. Равнодушия пораДарует трезвость,правильность,безгрешность.К чему они? В неведенье грешитьЕстественней, простительней, быть может,Чем, всё познав, безгрешным слыть и быть,Порыв и страсть сменив на осторожность.Но выбирать нам больше не дано.Свобода, дерзость – всё осталось в прошлом.А на дворе – там пусто и темно,И не прильнёшь к замёрзшему окошку.ГОРОД НА ДВОИХ
«Сугробы и горы…»
Сугробы и горы.Из снега – карнизы.Из снега – уборы, блестящие ризы.Весь город в заснеженнойпраздничной маске.Ах, город в Сибири, ты вышел из сказки,Ты встал на пути. И, может быть, БогомТы дан мне навечно?Согласна! Аминь.Пусть я перепутала к счастью дороги,Пусть вместо оазиса – снежных пустыньРаскинуто щедро – на мир! – одеяло(Укутает жарко – смотри не застынь!).И где только я не была, не бывала,Пусть здесь теперь буду.Согласна! Аминь.На плоскости каждой – сугробы и горы.Пусть падаю – встану! Лишь ты не отринь,Заснеженный, маленький, город мой, город.Прими. Приюти.Я согласна. Аминь.«Не пойму, что со мною случилось …»
Не пойму, что со мною случилось —Словно бес поселился во мне:Перед зеркалом долго крутилась,Задыхаясь в каком-то огне.Вдруг достала забытые вещи,Примеряла, швыряла, брала —То ли сон я увидела вещий,То ли это во сне я была.Стала лучше, моложе и краше,И усталости смыта печать.…Неужели не больно, не страшноВсё сначала – по кругу – начать?«Войдёшь ли ты в мои стихи?..»
Войдёшь ли ты в мои стихи?Как знать!Я вся – соблазны и грехи,а ты подстать.Но из соблазнов и грехов —увы! —не сложишь крохотной однойлюбви.Чтобы войти в мои стихи —вдруг! —так мало нежных губ,сильных рук.Нужны: по мне твоя тоска,печаль,страданий, боли, маетыпечать,боязнь утратить, упуститьстрах,с ума сходить, по мне грустить,в прах! —всё то, что было до меня —там,забыть, оставить, разогнатьдам,что не в пример мне хороши,тихи,тогда войдёшь – сначала в жизнь,потом – в стихи!«Нам хорошо с тобою, правда?..»
Нам хорошо с тобою, правда?И что за дело мне, когдаТам кто-то предъявляет правоСвоё…Уходят поезда.И жалок вид тех на перроне,Чей поезд навсегда ушёл.Мой – не уйдёт! Не провороню.Мне так с тобою хорошо…Пройдут дожди и дни, и времяСплетётся в кружево разлук,И ночи наши станут темойДля стихотворства.Да, мой друг,Всё будет так и не иначе.Наивен будет мой стишок.Но я смеюсь, а это значит,Что мне с тобою хорошо.«Когда я лгу? Когда размашист жест…»
Когда я лгу? Когда размашист жест,Взгляд дерзок и сплеча – на всё ответы?Или когда тоски тяжёлый крестСгибает плечи и даёт советы:Сойти с ума, избавить от себяШирокий мир, уютный для немногих,Оставить всё, как есть, себя терпя,Свои ошибки, беды и пороки?Есть три пути. Иного не дано.Четвёртый выбираю я невольно:Пишу стихи, когда в глазах темно, —И отступают, утихают боли.Пишу стихи, когда померкнет светИз-за очередного суперстресса.Как видите, я вовсе не поэтИ, упаси Господь, не поэтесса.«Нет ничего. И ничего не надо…»
Нет ничего. И ничего не надо.С достоинством, без суеты живи.Любовь приходит только как наградаЗа годы, прожитые без любви,И если запоздает вдруг наградаИ годы пропадают без любви,Нет ничего – и ничего не надо,Чужих, случайных только не зови.«И вновь проклятье ожиданья…»
И вновь проклятье ожиданья…Рассудок, ты останови!К чему нелепые свиданья,Когда ни грана нет любви?О разум, надо мной ты властен,Когда он где-то далеко,Я так горда, я так бесстрастна,Я рву играючи, легкоС ненужным хмелем, диким бредом,Пришедшим после Рождества.Когда он где-то с кем-то едет,Мудры поступки и слова.Но вот он здесь! И карусельюРвануло всё вокруг меня,И лихорадочно веселье,И так отчётлива винаПеред моею бедной волей,Её звала: останови!Я не хочу!Довольно!Больно,Когда ни грана нет любви.Но слаб рассудок перед бунтомДуши и тела…Хорошо.Пусть будет то, что с нами будет.Но я хочу, чтоб он пришёл.«Какая сила мне нужна…»
Какая сила мне нужна,Чтобы пройти и не заметитьИ взглядом быстрым не ответить —Какая сила мне нужна!К несчастью, улица одна,И нам с тобой не разминуться,Ещё не раз с тобой столкнутьсяПридётся – улица одна!Наверно, есть моя вина,Что я так прочно одинока,Что ты спокойно и жестокоУшёл – и в том моя вина.А как назло, сейчас весна,И где-то в середине мартаТы так небрежно спутал картыВ судьбе моей – а тут весна!Ну что ж, пусть буду я одна,А ты спокоен и устроен.Но видеть вас, когда вас двое, —Какая сила мне нужна!«Я понимаю, это блажь…»
Я понимаю, это блажь.Но что же тут поделать,Когда который месяц – стаж! —Твоё я вижу телоИ твой полуприкрытый взглядВ приспущенных ресницах,Как будто охраняет кладИ так боится влитьсяВ мои глаза (моя судьбаИ тут слегка нескладна?).Хочу к тебе. Хочу тебяНеистово и жадно.Пусть золотая бородаВосходит надо мною.Знать не хочу – ты дар, беда.И всё ж – не будь бедою.Мой юный викинг, юный бог,Я руки, плечи, шеюХочу ласкать (как длинен срокРазлуки!), хорошея,Смеясь, безумствуя, губя,Желая и сгорая…Хочу к тебе. Хочу тебя.И это блажь? Не знаю.«Подо мною – облака…»
Подо мною – облака.Между нами – километры.Между нами дуют ветрыИ ещё лежат снега.Между нами опасеньеИ боязнь попасть впросак,Полувера, полустрах,Полуревность – вдруг измена?Всё у нас наполовину —Полуверим, полулжём,Всё боимся – вдруг взорвём,Как замедленные мины,Неожиданно и резкоВсё вокруг! Или себя?Кто-то скажет нам: «Судьба!» —Вдруг отчётливо и веско.Полетит куда-то к чёртуТвой рассчитанный режим,Опыт канет грузом мёртвымВ пустоту, и мы решим,Что напрасно и трусливоО свободе речь вели.Если можно быть счастливым,Преступленье – на мелиИз-за трусости остаться,Из-за страха передать,Всё бояться просчитаться —Много дать да мало взять.Между нами дуют ветры…Только это всё – пока.Между нами километрыВ быстро тающих снегах.«Земного шара кромка…»
Земного шара кромкаИ голубизна,И песенка негромкоО родных глазах,О памяти надзвёздной,Разлуке навсегда…Ах, как всё в песне просто,И сложно как – беда! —У нас с тобою, милый:Нужны мы – не нужны,И любим мы вполсилы,И не поймём виныПеред собою, передПростою правдой чувств.Себе боимся веритьИ знаем наизусть,Что проиграет давшийЧуть больше, чем другой…Далекий, «мудрый» друг мой,Хочу я быть с тобой,На рассужденья плюнуть,Весь мир перевернуть!Ох, как бы до июняНам только дотянуть…«Москва, самолёты…»
Москва, самолёты,вагоны, вокзалы —мне всё надоело,я очень устала.Хочу я к тебе.Ты один настоящийв стремительном мире,гремящем, летящем.Холодный и нежный,небрежный и чуткий,к тебе я хочу —и вот в эту минуту!Не позже когда-то,сегодня, не завтра,минуя вагоны,минуя вокзалы.Хочу я к тебе.Ты один мне наградаза всю нервотрёпкустоличного града,за всю суету,сумасшедшую скорость,за дней моих бывшихпечальную повесть,за то, что пороювсё так безотрадно.К тебе я хочу,и других мне не надо.Порою ликую,порою тоскую,но ты меня знаешьи примешь такую.Ты примешь, обнимешь,утешишь, согреешь,ты выдержишь, еслиповисну на шее,ты выдержишь всё:мои слёзы, объятья,меня пожалеешь —ведь люди все братья! —и, сам не заметив,одаришь любовью…Хочу я к тебе.Я хочу быть с тобою.Потом улечу.Самолёты, вокзалы.И всё повторится,начнётся сначала.
«За тонкость понимания – спасибо…»
За тонкость понимания – спасибо.За смелость откровения – ценю.Наверное, мы многое смогли бы,Когда б тянули в сторону одну.Но мы с тобой из разных поколений,Различен опыт, разная судьба.Во мне слились талант – увы, не гений —С униженностью бедного раба.В тебе – рассудок древнего тевтонца,Стремленье неизбежно побеждать,И с добротой, как с бородою-солнцем,Довольно сложно холод твой связать.Противоречья воедино слиты.Мы оба независимы, сильны.Как полюса у одного магнита,Отталкиваясь, вместе быть должны,Так мы с тобой, отталкиваясь с силой,Свободу, независимость ценя,Погибнем – без тебя засохну, милый,И ты с тоски сопьёшься без меня.«А в Москве каштаны расцветают…»
А в Москве каштаны расцветаютИ давно черёмуха цветёт.Снова я куда-то улетаю,Вновь меня уносит самолёт.Вновь меня зовёт моя дорога.Облик твой теряется в окне.Без тебя мне очень одиноко,А с тобой, любимый мой, вдвойне.Вновь стучат колёса неустанно,Песню расставания поют.Всё у нас с тобой, любимый, странно,Всё у нас на несколько минут —Встречи, примиренья, обещанья,Расставанья только навсегда.И стучат колёса неустанно,Вновь меня уносят поезда.Без тебя проходят дни и ночи.Снова я тоскую над Землёй.Только не становится корочеРасстоянье меж тобой и мной.Что нам делать, милый, я не знаю,И куда дорога приведёт.Без меня каштаны расцветают,Без меня черёмуха цветёт.