Предложение

Ник глубоко вздохнула. Она все еще не могла поверить, что это действительно с ней случилось.

Дана похлопала ее по плечу и покачала головой, глядя на Кортни:

– Дай ей хоть бокал допить! Ник, тебе не обязательно рассказывать все прямо сейчас. Хочешь есть? Может, нам заказать пиццу? Какую?

Ник определенно еще не напилась, но идея насчет пиццы звучала потрясающе.

– Отлично. Фишер уже пару лет воздерживался от углеводов, так что пицца – то, что нужно. Мне все равно, с чем она будет, главное, чтобы сверху насыпали побольше пеперони и сыра.

Дана достала телефон и открыла приложение для доставки.

– Вы двое тоже в деле? – спросила она Карлоса и Анджелу. Они оба кивнули.

После нескольких щелчков Дана оторвала взгляд от телефона.

– Хорошо, пицца уже на пути сюда. На чем мы остановились?

Ник сделала еще один глоток из своего бокала. Хвала господу за бурбон.

– Не знаю, на чем мы остановились, но, если начать с конца и объяснить значение тоста, скажу, что эти двое притворились моими старыми друзьями, чтобы спасти меня от съемочной группы. Да благословит их господь.

– Съемочной группы? – Кортни уставилась на нее, а затем перевела взгляд на Карлоса и Анджелу, чтобы убедиться, как догадалась Ник, что подруга не съехала с катушек.

– Ага, – кивнул Карлос. – Мы сидели в нескольких рядах позади Ник и видели, как разворачивалась вся эта сцена с предложением. А потом, когда заметили съемочную группу, идущую к ней, поняли, что должны предотвратить трагедию.

– Как тебе вообще пришла в голову эта идея? Это было великолепно! – воскликнула Дана.

Он кивнул и поднял свой бокал.

– Спасибо за признание моих скромных заслуг – я согласен, это было великолепно. – Он улыбнулся Ник, и она неожиданно для себя улыбнулась ему в ответ. – Однако я должен признать, что вся заслуга принадлежит нашей кузине Джесси. Однажды она рассказала мне историю о женщине на парковке, которая спасла ее от преследования какого-то жуткого парня, и я просто это запомнил.

Анджела засмеялась.

– Я готова позволить брату присвоить себе все лавры в этом деле, хоть эту историю от Джесси слышала я. Приятно знать, что ты отдаешь должное женщинам нашей семьи.

Ник не могла вспомнить, когда в последний раз видела, чтобы мужчина добровольно признавал заслуги женщины. Это была одна из главных причин, по которой она стала фрилансером: мужчины присваивали ее идеи, выдавая за свои, даже когда все слышали, что это именно она их предложила.

– Да ладно, – ответил Карлос. – Наверное, я уделяю вам слишком много внимания.

Ник допила свой бокал, и через несколько секунд на столе перед ней появился еще один.

– Спасибо, Пит, – сказала она, Кортни и Дана в унисон.

– Вы трое, должно быть, не скупитесь на чаевые, – предположил Карлос.

Подруги рассмеялись.

– Пит был влюблен в Дану по меньшей мере два года, – объяснила Кортни.

Дана усмехнулась и пожала плечами.

– Ладно, ладно. – Ник отпила от второй своей порции и поставила бокал на стол. – Возвращаясь к истории с предложением. Самое удивительное: я даже не подозревала, что произойдет нечто подобное. По дороге сюда я ломала голову, чем он руководствовался, и, клянусь, не имею ни малейшего понятия.

В последние несколько недель она действительно начала задаваться вопросом, сколько еще продлятся ее отношения с Фишером. Мало того, что он ей наскучил, она еще и была уверена, что это взаимно. Ник ничуть не напоминала моделей, с которыми встречались все его друзья, он даже не делал вид, что интересуется ее работой, а она находила его смешным. Отличный рецепт для семейной жизни!

– Так вот. На стадионе было отлично: скучно и жарко – но не суть важно. И вдруг Фишер говорит мне куда-то посмотреть. Я подумала, он имеет в виду какую-нибудь бейсбольную ерунду, и поглядела на поле, но он указал на большой экран. И там двенадцатифутовыми буквами было написано что-то вроде: «Я люблю тебя, ты выйдешь за меня замуж?»

– Ты забыла самую важную часть, – подхватила Анджела. – Там было написано: «Николь, я люблю тебя, ты выйдешь за меня замуж?» Николь с буквой «С»!

Дана и Кортни ахнули в унисон. Что тут добавить?

– Он неправильно написал твое имя, когда делал предложение? – переспросила Кортни.

– Да! – воскликнула Ник. – Но подожди, к этому мы вернемся позже, дай мне сначала рассказать всю историю. Когда я увидела надпись на экране, то подумала, что это какая-то шутка или там просто мое имя, но предложение делает кто-то другой кому-то другому, или что-то в этом роде. Фишер ведь даже никогда не говорил: «Я люблю тебя», а если бы сказал, то сегодняшнего кошмара никогда бы не случилось, потому что я бы пресекла любые поползновения на корню. Подожди, на чем я остановилась?

– Ты увидела надпись на экране… – подсказала Дана.

– А, да. Поэтому я повернулась к нему, и он опустился на одно колено. С коробочкой для кольца в руке!

– Как выглядело кольцо? – полюбопытствовала Кортни.

– Кольцо? – Ник задумалась. На стадионе она была так напугана, что даже не взглянула на него. – Понятия не имею. Не думаю, что я его вообще видела. Черт, я даже не помню, что ему сказала! Вроде что-то о том, что мы должны были обсудить это заранее, а потом он уточнил: «Ты говоришь „нет“?» И я ответила, что не хочу произносить это вслух, а затем он заявил мне, что жизнь коротка. ЖИЗНЬ КОРОТКА! Как будто решение выйти замуж с бухты-барахты – это то, что делают все крутые девчонки в наши дни. И когда я снова отказалась, он пришел в ярость, встал и ушел, а его друзья – за ним. – Она повернулась к Карлосу: – Я что-то упустила?

Карлос скорчил гримасу. Черт, что она забыла?

– Ну, еще… еще все это время тебя снимала камера, поэтому все происходящее транслировалось на весь стадион. Без звука, конечно, – я имею в виду, мы могли слышать, потому что были всего в нескольких рядах позади вас и твой приятель говорил довольно громко, – но что именно происходило, всем, вероятно, было понятно и так.

– Ах да, точно. Это. – Ник опустила голову на стол. – Думаю, мне лучше спрятаться тут на несколько дней. Набросьте на меня одеяло и просто оставьте здесь, в баре, и, ради всего святого, заберите мой телефон с собой. Может быть, к тому времени, когда я покину эту берлогу, все забудут о том, что произошло.

Дана похлопала подругу по спине, а Кортни взяла мобильник, который Ник бросила на стол, и спрятала в карман.

Кто-то подтолкнул к ее руке стакан. Ник схватила его, запрокинула голову, сделала глоток и снова опустила стакан на стол. И снова – хвала господу за бурбон.

– Я забыла еще что-нибудь? – Она села и откинула волосы назад.

– Я видела кольцо, – сказала Анджела.

– ЧТО?! – хором воскликнул весь стол.

Анджела посмотрела на Карлоса:

– А ты разве не видел? О да. Он открыл коробочку, когда опустился на колено, и камера показала кольцо крупным планом. Не могу поверить, что ты не заметил.

Ник еще раз убедилась, что не зря попросила Карлоса и Анджелу остаться.

– Ну и? – нетерпеливо спросила она. – Не томи. Как оно выглядело? Пожалуйста, скажи мне, что ты его запомнила.

Анджела сделала паузу.

– Ты знаешь кольцо Кейт Миддлтон, верно? То самое, которое принадлежало принцессе Диане? С огромным сапфиром посередине и бриллиантами вокруг? Именно так и выглядело. Только поменьше.

Ник со стуком поставила свой стакан на стол. Бурбон расплескался во все стороны, но ей было все равно.

– Он что, считает себя принцем? – Она сделала глубокий вдох. – Подожди, это прозвучало грубо. Не хочу выглядеть злой по отношению к нему. Но…

– Но ты не из тех, кто любит кольца как у принцессы, – договорила за нее Кортни.

– Но я не из тех, кто любит кольца как у принцессы! – повторила Ник. – Ничего не имею против таких украшений, но, ЕСЛИ бы я хотела от него обручальное кольцо – чего я совершенно не хотела, – у меня бы и в мыслях не было дубликата принцессиного кольца. Очевидно, он меня вообще не знает: предложение на бейсбольном стадионе – это уже вряд ли меня покорит. Но кольцо как у принцессы, серьезно? МНЕ?

– Однако ты встала в четыре утра, чтобы посмотреть свадьбу Гарри и Меган, – заметила Дана.

– Это другое дело, – возразила Ник. – Может, я еще какие-то детали этого предложения пропустила? – поинтересовалась она у Карлоса и Анджелы. – Я правильно помню, что у Фишера было несчастное выражение лица?

Карлос пожал плечами.

– На самом деле он выглядел скорее возмущенным, чем несчастным. Как ребенок, у которого истерика.

Да… К сожалению, это было похоже на Фишера. Ник вытерла свой пролитый напиток дополнительными салфетками, которые Пит оставил на столе.

– Он прав, – сказала Анджела. – Без обид, но этот парень выглядел как ребенок.

Ник пожала плечами и вздохнула. Фишер в каком-то смысле и был ребенком. Малыш с красивыми светлыми волосами, которыми он постоянно любовался в зеркале, и великолепным прессом. Так что да, закричать и убежать, когда она публично отвергла его предложение, было весьма типично для него.

– Какие уж тут обиды. Он в некотором роде и есть ребенок. Но ведь дети порой могут быть очаровашками – разве не поэтому они нравятся людям?

Карлос прочистил горло.

– Как профессиональный эксперт по детям замечу: люди любят их, потому что они милые, у них большой обхват головы и они беспомощны без взрослых. Зато могут очень громко кричать.

Кортни кивнула.

– Да, это похоже на Фишера. Вплоть до большого…

– КОРТНИ!

Дана и Кортни захихикали и дали пять, а Ник безуспешно пыталась подавить смех:

– Вы двое – худшие подруги на свете, вы знаете это?

Они кивнули, все еще смеясь.

– Знаем, – отозвалась Дана.

* * *

Карлос кашлянул. Может быть, им стоит напомнить, что с ними за столом сидит парень?

Однако это заставило всех четырех женщин, включая младшую сестру, взглянуть в его сторону и засмеяться еще громче. Отлично. Он посмотрел на Ник, а она посмотрела на него. Девушка ему подмигнула. Он ухмыльнулся и подмигнул в ответ.

У одной из подруг зазвонил телефон. Кажется, у той, которую зовут Дана. Та, что чернокожая и выглядит как модель. А Кортни – кореянка с розовой помадой на губах.

– Пицца прибыла! – объявила Дана.

Несколько минут спустя огромная коробка заняла почти весь стол, у каждого в руках оказалось по большому куску, а жир от пеперони капал на салфетки, которые им подкинул бармен.

– Я даже не спросила, нужна ли кому-нибудь вегетарианская пицца, без глютена или что-нибудь еще в этом роде, – повинилась Дана, и Карлос с Анджелой оба помотали головами.

– Какая редкость для Лос-Анджелеса: пять человек за одним столом без колебаний вгрызаются в пиццу с сыром, двумя видами мяса и глютеном.

Ник подняла свой почти пустой бокал:

– За новых друзей и глютен!

Все чокнулись и продолжили запихивать пиццу в рот.

– Погоди-ка, – Ник посмотрела на Карлоса и попыталась что-то сказать, но остановилась, чтобы прожевать. – Несколько минут назад ты упомянул, что являешься экспертом по детям, так?

Его сестра только покачала головой:

– Братишка… Вечная мания величия.

У него появилась возможность произвести впечатление на трех привлекательных женщин своими учеными степенями и знаниями – неужели же его сестра не может хотя бы сделать вид, что старается ему в этом помочь?

– Вообще-то я педиатр, но, честно говоря, последнее время мало общаюсь с детьми. Я заместитель директора клиники для подростков в Медицинском центре Ист-Сайда.

– О. – Ник отложила пиццу и потянулась за салфеткой. – Ты, оказывается, врач.

Странно. Раньше ни одна женщина не реагировала так, когда он говорил, что работает врачом. Как будто унюхала что-то испорченное.

– О-о-о, так ты привела нам доктора? – Кортни ткнула в Ник пальцем.

Ник посмотрела на Дану и закатила глаза.

– Доктор, – сказала Кортни, по-видимому обращаясь ко всем присутствующим в целом, – это вполне нормальная работа. Я и не думала, что в Лос-Анджелесе они еще есть. Здесь все в основном журналисты, фокусники, модели, актеры, кондитеры, выгуливальщики собак, пиарщики, продавцы в магазине соков и тому подобная ерунда.

– Ну, а чем вы занимаетесь? – спросил Карлос Ник и ее подруг.

– Журналист, – ответила Ник.

– Кондитер, – ответила Кортни.

– Актриса, – ответила Дана.

Карлос с Анджелой рассмеялись, но три их новых знакомых даже не улыбнулись.

– Ой, погодите-ка. Вы серьезно?

Ник кивнула и пригубила остатки из своего стакана.

– Это правда. Мы – настоящая карикатура на Лос-Анджелес, сидящая прямо перед тобой. – Она повернулась к Анджеле: – А как насчет тебя? Ты тоже наверняка работаешь кем-нибудь нормальным, например учителем, социальным работником или бухгалтером.

– Занимаюсь маркетингом для одной студии, – ответила Энджи. – Я тоже карикатура. Конечно, сначала я получила степень магистра, так что вполне могла устроиться на нормальную работу, но нет – в итоге я все-таки пошла по лос-анджелесскому стереотипу.

– А что именно ты пишешь? – поинтересовался Карлос у Ник.

– В основном о развлечениях и знаменитостях, иногда – новости.

– А как насчет Фишера? – Карлос не смог удержаться от вопроса. – Тоже один из стереотипов Лос-Анджелеса? Или он – адвокат, трейдер или кто-то в этом роде?

Ник покачала головой:

– Актер! Я должна была догадаться! Нельзя встречаться с актерами, а иначе тебе сделают предложение на публике с гребаным кольцом принцессы. – Она откусила еще кусочек пиццы и проглотила: – Прости, Дана. Без обид.

– Никаких обид, – заверила та.

Ник вздохнула:

– Кстати, о Фишере… Он прислал мне несколько сообщений после того, как ушел со стадиона. Я мельком видела одно из них, и… там ничего хорошего. Наверное, мне нужно прочитать остальные?

А, так вот на что она смотрела в машине, когда ее лицо внезапно так изменилось. Вряд ли ей приятно будет говорить об этом при посторонних. Карлос поймал взгляд Анджелы, и она кивнула.

– Дамы, нам с сестрой пора уходить. У нас семейное мероприятие, на которое мы обязательно должны попасть, нельзя опаздывать.

– О! – Ник подняла глаза. Ему показалось, или ее лицо вытянулось? – Если вам нужно уходить, я понимаю. Ребята, даже не знаю, как мне вас отблагодарить за то, что произошло сегодня. Вы спасли меня в один из самых странных дней в моей жизни.

Анджела встала, и женщины последовали за ней, выбираясь из кабинки.

– Нам было приятно, – сказала она.

Ник обняла Энджи и прошептала ей что-то на ухо, что заставило сестру Карлоса рассмеяться. Затем подошла к нему.

– Карлос, большое тебе спасибо. – Она крепко обняла его и поцеловала в щеку. Он чуть не поцеловал ее в ответ, но вовремя остановился. Наверное, на сегодня с нее достаточно мужчин.

– Рад, что мы смогли помочь.

Дана и Кортни тоже обняли его.

– Спасибо, что позаботился о нашей девочке до ее воссоединения с нами. Ты герой дня, – сказала Дана.

Они с Энджи оставили Ник и ее подруг обсуждать сообщения, что, как Карлосу было известно, обожают делать женщины.

* * *

– Как мило с его стороны! Уйти именно сейчас, – сказала Дана, после того как они втроем вернулись в кабинку.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Ник, потянувшись за еще одним куском пиццы. – Они ведь сказали, что у них семейные дела.

Подруга закатила глаза.

– Конечно, сказали. Он хотел, чтобы ты спокойно могла прочитать нам сообщения Фишера, поэтому придумал предлог, чтобы уйти. – Она сделала глоток: – Я нечасто говорю это о мужчинах, но он мне понравился.

Кортни кивнула.

– И мне тоже. Знаешь, что я думаю?

О боже. Всякий раз, когда Кортни задает этот вопрос, она собирается сказать либо что-то великое, либо что-то ужасное. Иногда и то и другое.

Ник положила подбородок на руку и закрыла глаза:

– И что же ты думаешь?

– Я думаю, что Карлос может стать для тебя реабилитацией после разрыва.

Что ж, на этот раз, видимо, настал черед ужасного.

– Дана, вразуми ее, пожалуйста. – Ник перевела взгляд с одной подруги на другую. – Во-первых, мы с Фишером расстались примерно два часа назад. Во-вторых, Карлос кажется очень милым парнем, но он ведь врач.

Дана непонимающе взглянула на нее.

– И что?

Да что с ними не так?

– А то. Джастин был врачом, не забыла?

Дана и Кортни посмотрели друг на друга, затем снова на нее.

– Да, Джастин был врачом, – сказала Дана голосом, исполненным терпения. Ник ненавидела его. – Это не значит, что все врачи – придурки.

Она не это имела в виду, и подруги это знают.

Ну ладно. Примерно это. Но все же.

– Джастин был хирургом. – Кортни сделала глоток и со стуком поставила пустой бокал на стол. – Это совсем не то, что педиатр.

Невелика разница. Она не встречалась и не разговаривала с Джастином много лет, но слишком хорошо помнила и его самого, и его комплекс бога.

– Кроме того, – добавила Кортни, – Карлос такой знойный! Я бы и сама им занялась, но он весь вечер пялился на тебя.

Ник закатила глаза и осушила свой стакан.

– Неправда.

– Да ладно тебе, – протянула Дана. – Даже я считаю его сексуальным, притом что я-то лесбиянка.

Ник покачала головой.

– С этим утверждением я не спорю. Конечно, он секси – видели его мускулистые руки? Я имела в виду: неправда, что он пялился на меня весь вечер.

Кортни и Дана переглянулись и рассмеялись. Смысла спорить с ними по этому поводу не было. Тем более что она даже не вполне уверена в своей правоте.

– Можешь попытать счастья с Карлосом, если хочешь, – разрешила Ник, обращаясь к Кортни. – Я даю обет безбрачия. На данном этапе жизни мужчины мне явно противопоказаны.

Дана и Кортни разразились смехом.

– Нет, правда, девчонки. Я серьезно!

Они уронили головы на стол. Кортни, похоже, уткнулась лицом в кусок пиццы. И, судя по всему, даже не заметила этого, поскольку обе все еще хохотали.

– Я не шучу! Мне нужен перерыв. Любой, кто окажется на гигантском экране с парнем, стоящим на коленях с кольцом принцессы в руке, захочет пересмотреть свою жизнь, не так ли?

Кортни села, у нее в челке застрял кусочек пеперони. И с учетом их поведения Ник не собиралась сообщать ей об этом.

Дана проглотила остатки своего напитка и махнула Питу, чтобы он принес еще.

– И кувшин воды, пожалуйста, – попросила Ник. – Я хочу быть в состоянии хотя бы немного функционировать завтра.

Как только он ушел, Дана повернулась к ней:

– Если мы скажем, что верим в твой обет безбрачия, то сможем уже наконец приступить к сообщениям Фишера?

– Мы верим тебе, мы верим тебе, – приговаривала Кортни, пеперони подпрыгивало вверх и вниз, когда она кивала головой.

На самом деле они не верили – Ник понимала это, – но сейчас в препирательствах толку не было. Они еще увидят. Она забрала свой телефон у Кортни:

– Вот. – Ник разблокировала трубку и толкнула ее через стол. – После того, что я видела одним глазом, не знаю, хочу ли читать остальное.

Дана взяла мобильник, Кортни заглянула ей через плечо, а Ник смотрела на их лица, когда они листали сообщения. Примерно через две секунды там отразилось желание убивать.

– Так плохо, да? – спросила она.

Глаза Кортни, уставившейся на телефон, сузились. О нет, это даже хуже, чем она думала.

– Ладно. Что там?

Дана прочистила горло. Слава богу, ни одна не предложила удалить сообщения. Ее подруги слишком хорошо ее знали.

– «Ты гребаная сука, не могу поверить, что ты так поступила со мной в мой день рождения». Это было первое, – сказала подруга.

– «Не могу поверить, что ты такая дура. Я был лучшим, что когда-либо с тобой случалось». – Дана оторвала взгляд от телефона. Ник кивнула ей, чтобы она продолжала. – «Ты такая – это слово я пропущу, – друзья предупреждали меня насчет тебя. Я единственный видел в тебе потенциал. Тебе со мной повезло, у тебя больше никогда не будет такого шанса». И еще: «Никто другой никогда не полюбит такую бесчувственную суку, как ты».

Что ж, по крайней мере, больше нет необходимости терзаться чувством вины за то, что она причинила ему боль.

– Вот и я не хочу, чтобы кто-то еще когда-нибудь полюбил эту «бесчувственную суку». Когда мужчина говорит «я люблю тебя», всегда происходит что-то ужасное. Сначала это сказал Джастин, который потом попытался разрушить мою карьеру, теперь это сказал Фишер, меня показали на большом экране, и вот он уже строчит мне оскорбления. Если это и есть любовь, то нет, спасибо.

Дана глотнула из бокала и продолжила читать:

– «Ты умрешь в одиночестве, а могла бы быть моей принцессой». После слова «принцесса» пять восклицательных знаков. К твоему сведению.

Это хотя бы заставило ее рассмеяться. Хвала господу за лишние восклицательные знаки.

– Оʼкей, а вот и гвоздь нашей программы. – Дана пододвинула к ней телефон, и Ник посмотрела на картинку, открытую во весь экран: Фишер в кепке «Доджерс», надетой задом наперед, средний палец поднят в воздух, на нем обручальное кольцо принцессы.

– БОЖЕ МОЙ!

Дана и Кортни взорвались смехом. Голова Кортни тряслась так сильно, что пеперони наконец упало на стол, но она даже не заметила. Ник смеялась так, что у нее слезы потекли из глаз. Они рухнули на подушки кабинки и хохотали так громко, что даже крутые парни в конце бара обернулись и уставились на них.

– Это что, какая-то ШУТКА? Коллективная галлюцинация? Что Пит добавил в наши напитки? Фишер возомнил себя гребаным рэпером Ванилла Айс?

– Ну что ж. – Ник едва сумела перестать смеяться и потянулась за стаканом, который точно будет последним: – Я уже чувствую себя лучше.

Глава третья

В понедельник утром Ник уставилась на свой ноутбук с другого конца комнаты. Он постоянно пиликал новыми сообщениями. Она выключила звук, пересела на диван, но знала, что от этого ничего не изменилось. Прошло почти сорок восемь часов с момента кошмарного предложения, и она получала сотни сообщений в режиме нон-стоп из всех возможных источников. Когда она проснулась накануне, у нее было так много уведомлений, что она подумала, не сломался ли телефон.

Оказалось, запись с ее участием показали по спортивному каналу в субботу вечером. А потом еще раз в воскресенье. Она понятия не имела, что так много ее знакомых регулярно смотрят этот канал.

Что еще хуже, какой-то предприимчивый тип выложил видео с предложением в «Твиттере» и отметил ее на нем, так что она получала тысячи твитов на эту тему. Основная их часть варьировалась от унизительных до оскорбительных, причем большинство сообщений были подлыми, отправленными просто ради удовольствия. Многие мужчины восприняли как личное оскорбление, что она, чернокожая тетка, отвергла белого мужика. В большинстве их обращений к ней использовалось либо наиболее обидное оскорбление в адрес женщин, либо наиболее обидное оскорбление в адрес чернокожих, а во многих случаях и то и другое.

Пока она не заблокировала номер Фишера, он продолжал посылать ей сообщения, и большинство из них не были такими забавными, как картинка с закосом под рэпера. Последние так и вовсе немного пугали – а испугать Николь было нелегко.

Все это время ей приходилось оставаться в «Твиттере», потому что Ник пользовалась им для работы и, кроме того, не хотела показывать, что слова этих придурков ее расстраивают. Плюс это был ее стиль – саркастичная, остроумная, толстокожая женщина, которую ничто не задевает. Ей пришлось притвориться, что она смеется вместе со всем остальным миром над тем, какой она была сукой, ретвитнуть несколько глупых мемов со своим лицом и пошутить в «Фейсбуке» об изменении статуса ее отношений, в то время как на самом деле она чувствовала себя подавленной и затравленной.

По крайней мере, Карлос и Анджела не попали ни на одну запись из тех, что она видела в Интернете. Может быть, они оказались рядом, когда камера еще была выключена, или окружили ее до того, как группа успела снять что-то достойное внимания. В любом случае это было хорошо. Она бы не хотела, чтобы они оказались втянуты в этот бардак или чтобы весь мир ополчился на них за доброе дело.

Или даже скорее «за добрые дела» – во множественном числе. Мало того что они спасли ее от съемочной группы, увезли со стадиона и доставили к подругам, так Карлос еще, как оказалось, в субботу вечером, после ее победы в драке с Даной и Кортни за право оплатить счет в баре, заплатил за все. А Ник даже не знала ни его фамилии, ни какого-нибудь способа связаться с ним, чтобы поблагодарить.

– Подожди-ка, Николь, – произнесла она вслух. Она постоянно разговаривала сама с собой, когда оставалась одна в квартире, что случалось часто. – Ты ведь журналист. А значит, в состоянии найти человека менее чем за пять минут.

В итоге у нее ушло примерно полторы. Вот он, Карлос Ибарра, с фотографией и всем прочим, на сайте его больницы. Слава богу, субботний бурбон не притупил ее память. Адреса электронной почты в его профиле не было, но она заглянула на сайт больницы, чтобы посмотреть, как выглядят другие мейлы сотрудников. Зашла в свою почту, открыла панель создания нового сообщения и попыталась игнорировать десятки новых писем, пришедших с момента последнего просмотра.