В погоне за солнцем. Не все видимое можно увидеть…

– Именно. Я ничего не понимаю. Почему я должна тебя в чем-то упрекать?

– Я уже давно хотела тебе все рассказать.

– Но ведь не рассказала.

– Боялась, что ты не сможешь правильно меня понять.

– Где уж мне…

– Леня очень дорог мне. У нас все очень серьезно.

– Я думала, тебе дорог Артем.

– Да, так и есть, – Регина нервно приглаживает волосы. – И я не хочу делать ему больно… Но ведь все мы прекрасно знали, что Темик – это детская любовь.

– Я никогда не воспринимала ваши отношения как детскую любовь. Ваша любовь была для меня примером.

– Ну конечно! Я – падшая, а ты – святая! Я мечтаю о сладкой жизни, а ты – о чистой любви. Представь себе, я тоже мечтаю о любви! – Регина почти выкрикивает со слезами в голосе. – Темик только и знает, что бренчать на своей дурацкой гитаре, репетировать с группой и строить глазки малолеткам, которые по нему сохнут. А мне что прикажешь делать?

Агата кивает:

– Регинка, ты напрасно волнуешься. Я не собираюсь тебя ни в чем обвинять, и тебе не нужно оправдываться.

– Нет, ты не понимаешь! Ты думаешь, что я бесчувственная и расчетливая сука, да?

Агата открывает журнал:

– Нет, не думаю. На, сверяй кассу.

– Хватит уже! Твое молчание просто добивает! Я же вижу, что ты презираешь меня. Может, я этого и заслуживаю. Наверное, думаешь: «Вот стерва… Обманывает хорошего парня, присосалась к богатому женатику и еще о какой-то любви рассуждает!»

– А если Луиза узнает? Ты не боишься? – Агата задает вопрос, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Ей совсем не нравится эта история, и она не хочет слушать об отношениях Регины с Леонидом Воропаевым.

– Мнение Луизы меня не волнует, а вот твое – да.

– А Нелли?

– Она ничего не знает, что ты! – Регина пугается. – Воропаев – лучший друг моего отца, не вздумай проболтаться!

Заглянув в безумные глаза подруги, Агате кажется, что та сейчас заставит ее дать клятву молчания. А еще кажется, что Регина уже давно прокручивала эти мысли в голове, ожидая подходящего слушателя. Ей давно хотелось выговориться.

– Его родители живут в нашем подъезде, – спокойно начинает Регина. – Воропаев часто навещает их и нас. Он всегда поздравляет нас с праздниками и приезжает на важные семейные события. Я знаю его с детства, когда-то дядей Леней называла, – улыбается она. – А последние пару лет я заметила, что он флиртует со мной.

Вообще-то, он всегда такой: шутит, прикалывается. Поэтому я не придавала его поведению никакого особого значения – все это казалось безобидной забавой, так, маяние со скуки. Чего греха таить, я и сама люблю пофлиртовать, ты же знаешь. В общем, я втянулась в эту милую игру и не упускала случая «подразнить» дядю Леню, даже не думая ни о чем таком.

С каждым произнесенным словом голос Регины становится все более взволнованным.

– Регин, если не хочешь об этом говорить…

– Нет-нет, дослушай до конца, – возражает Регина. – Будет тебе наука. Помнишь, я устраивала вечеринку? Вы тогда с Димкой как раз переезжали в новую квартиру и не смогли прийти.

Агата кивает.

– Я тогда так обиделась на тебя, – продолжает Регина. – Понимаю, в тот момент вам хотелось побыть только вдвоем, но это не повод отказываться от приглашения. В общем, в тот день у меня все шло наперекосяк. Вечеринка не задалась с самого начала, а под конец мы с Темиком поцапались из-за какой-то глупости. Я вышла в подъезд, покурить и успокоиться, и тут внезапно он. Начал расспрашивать меня, пытаясь вызвать на откровенность. Знаешь, говорил так участливо, как будто хотел меня поддержать: «Бедняжечка. Как можно не ценить такое сокровище?»

Ему удалось сказать это таким тоном, что я задрала нос и впрямь задумалась: почему это меня, такую расчудесную, первую красавицу школы, не ценят по достоинству? Я была так зла на Артема, но внезапно поняла, что заслуживаю лучшего. Чего? Кого? Это был уже другой вопрос.

В тот вечер дядя Леня только прощупывал почву. А вот на следующий день, когда моих родителей не было дома, он пришел. Представляешь, прямо с утра! Не знаю, о чем я думала, когда открывала ему дверь.

Сначала я пыталась казаться возмущенной и недотрогой, хотя от радости готова была до потолка прыгать. Такой мужик у моих ног, приполз ко мне чуть ли не на коленях. А я знала, что он придет, и ждала его, как дура. Даже губы накрасила…

– Регинка…

Регина жестом просит Агату не перебивать ее:

– Темик как-то сказал: «Я не боюсь твоей измены. Ты настолько красивая, что любой парень побоится даже подойти к тебе». А вот Воропаев не побоялся. Ловко подобрал ключик.

Все так и думают – раз красивая, значит, очень опытная в вопросах любви. Уж ты-то знаешь, у меня, кроме Артема, никого и не было! Из-за отсутствия опыта у меня не было шансов запудрить мозги такому ловеласу, как Воропаев.

Ломать комедию, разыгрывая перед ним недоумение? Это было бесполезно – он просекал все мои ходы еще в зародышах. – Регина хмыкает. – Странно, не помню, что же он сказал тогда? Как начал разговор? Зато помню… гулкий звук, когда шандарахнулась затылком о входную дверь – это и был наш первый поцелуй…

И вот я, за секунду до того, как все должно случиться, балбеска, думаю: «На кой черт мне надо это все?» И сама же себе: «Ну, чему быть, того не миновать… Чего же ты? – думаю. – Ты же этого хотела, почему не радуешься?»

Будто я сама себя уговаривала порадоваться сбывшейся мечте, убеждала себя, что многого лишусь, если не испытаю такой любви, а у самой глаза уставились в пустоту какую-то, сердце зашлось, а мозгов-то не хватило понять, что радоваться попросту нечему! «Отчего ж ты недовольна? – спрашивала я себя, – на какие эмоции рассчитывала и разве не этого добивалась? Вот она – твоя большая, красивая история любви!»

Нет, не то. Но было поздно, словно я уже падала в бездну, и сопротивляться не имело смысла. Хотя за мгновение до того, как это произошло, мне стало так невыносимо…

Как можно было не понять? Не прислушаться к своим инстинктам? Не почувствовать, что я приобретаю так мало, а теряю все самое важное в себе! – Регина с досадой стучит кулаком по своему красивому лбу. – Мне стало противно от одной мысли обо всем этом. Но я не вспомнила о Теме, о данных обещаниях. Не подумала о Луизе, о том, что разбиваю чье-то сердце, кроме своего собственного. Я верила, что буду самой счастливой, несмотря ни на что. Верила, что я – единственная и неповторимая, пуп земли, которому все дозволено.

Да, недавно я и представить не могла, что способна на такой поступок. Но роман с Леней… Это ведь шанс прожить жизнь так, как никто и не мечтал! На полную катушку!

Даже если наша связь будет недолгой или даже одноразовой, это того стоит! Я словно дотронусь до своей мечты, до самого Солнца! И этот момент так близок, я не могу его упустить, иначе буду жалеть всю оставшуюся жизнь и считать себя недостойной и трусихой…

– Ты любишь его, Регин?

Регина отворачивается, пытаясь скрыть слезы:

– Понимаешь, теперь у меня нет никого, кроме Лени. И каждый раз, когда я остаюсь одна, мне так плохо без него. То, что я чувствую, – это не любовь, а болезнь. Но я не могу с ней бороться, у меня нет иммунитета. Это так тяжело, невыносимо, Агатка. Если бы ты только могла понять… От этого чувства не убежишь, и боль всегда со мной. Каждый раз, когда звонит Темик, и мне приходится отменять нашу встречу, ссылаясь на работу, мне хочется волком выть. Я искупаю свою вину каждую секунду, поэтому, пожалуйста, не суди меня, Агатка. Ты чистая и честная. Люби своего Димку, и дай вам Бог счастья…

Агата бросает шариковую ручку, выходит из-за стола и, подойдя к Регине, которая стоит к ней спиной, крепко обнимает ее. Регина вцепляется в нее:

– То что я рассказала… Прошу тебя, никому!

– Не волнуйся, я никому не скажу.

– Я у Темика три года выдрала, – всхлипывает Регина. – Тянула из него соки, как пиявка. Как я ему скажу?

– Не реви, все будет хорошо, – говорит Агата, а в глубине души ее терзают совсем другие, гораздо более мрачные мысли.

Глава 24

Повернув ключ в замке и войдя в квартиру, Агата сразу слышит голоса, доносящиеся из кухни. Один из них принадлежит Димке. Узнав второй, Агата замирает на месте.

– Обычно студенты уже на старших курсах знают, где будут работать, – говорит Дима. – Устраивает кто-то из своих. После выпуска предполагалось, что отец замолвит за меня словечко, но этого не случилось. А к кому бы я ни обращался самостоятельно – получал отказ. Везде нужны связи и опыт. Сейчас я работаю на фирме Валерки Касьянова, знаешь его?

– Знаю.

– А что толку? Сижу, бумажки перебираю, на телефонные звонки отвечаю. Моя девушка больше меня зарабатывает.

– Неужели все настолько плачевно? Я думала, у тебя есть свой личный капитал, счет в банке, какая-то стартовая площадка…

Дима нервно смеется:

– Все так думают. Я единственный наследник, но юридически за мной – ни гроша. Даже квартира на отца оформлена. Не понимаешь? Родители таким образом пытались меня контролировать. Они это делали всю жизнь, и сейчас ждут, когда мне все надоест, и я приползу к ним, чтобы и дальше жить по их правилам. Не дождутся!

– Знаешь, когда твоя мама рассказала мне о том, что произошло… Ох, Дим, тебе нужно с ней помириться. И дело не только в твоей карьере. Вероника Аркадьевна очень переживает из-за того, что случилось. И потом, не стоит забывать о ее больном сердце. Уже был инфаркт, а что, если повторится? Не дай бог, что-нибудь случится, ты потом никогда себе не простишь.

– Наташ, не говори о том, чего не понимаешь.

– Я просто не могу спокойно смотреть на то, что ты делаешь со своей жизнью, Димуль. Ты талантливый, амбициозный. Нужно стремиться к большему, а не…

Наташа замолкает, увидев на пороге Агату. Она расплывается в улыбке, и Агате тут же хочется ее задушить.

– Вот, познакомьтесь, – Дима выходит из-за стола. – Это моя Агата. А это – Наташа.

– Привет, – сухо говорит Агата.

– Привет, – отвечает Наташа с ехидной улыбкой.

Дима целует Агату и отодвигает для нее стул:

– Мы сами недавно пришли. Наташа предлагает мне новую работу.

– Неужели? – Агата обводит взглядом хорошо сервированный стол. – А я-то думаю, по какому поводу праздник?

– Не смотри на меня так, – Наташа кокетливо смеется. – Это была идея Димы устроить небольшой праздник в мою честь. Ты бы видела, с каким важным видом он заказывал все в ресторане: «Это ваш постоянный клиент Лазарев!» – и Наташа изображает голос Димы, после чего заливается смехом. Дима тоже смеется:

– Да ладно тебе, хватит!

– Я сейчас вернусь, только руки помою, – бросает Агата и торопливо направляется в ванную. Она плотно закрывает за собой дверь (лишь бы не слышать этот смех!), включает воду и, глядя на свое отражение, пытается унять дрожь. «Спокойно, только спокойно».

Агата не понимает, почему Наташа так действует на нее. С самой первой встречи, тогда на улице, Агата буквально умирает от желания вцепиться этой приторной девице в волосы. С Димкой они никогда не обсуждают такие темы, как работа, карьера, деньги. Но стоило появиться этой…

Агата заставляет себя успокоиться, моет руки, возвращается на кухню и присаживается за стол.

– Я как раз рассказывала Диме, что меня очень впечатлила ваша коллекция японских фильмов. – Наташа ловко подхватывает палочками кусочек суши и кивает в сторону полки с DVD. – Хотела взять пару фильмов, но Дима сказал, что нужно у тебя спросить.

– Конечно, бери, что нравится, – отвечает Агата.

– Это действительно твоя коллекция? – с сомнением спрашивает Наташа.

– Моя. А что?

Наташа усмехается:

– С трудом верится, что вы оба поклонники японского кино.

Дима подносит руку Агаты к губам:

– Мы уже давно привыкли к тому, что нам нравится одно и то же. Да, малыш?

– Я тоже не вижу в этом ничего странного, – отвечает Агата с улыбкой. – Иначе с чего бы нам сходиться и жить вместе? Именно потому что мы очень похожи, как половинки одного целого.

– Да нет, это правда замечательно, когда влюбленные искренне разделяют интересы и вкусы друг друга, – равнодушно приподнимает брови Наташа, стараясь не смотреть на то, как Дима нежно держит Агату за руку. – Но дело в том, что по роду своей деятельности мне приходится общаться с большим количеством людей, и я все чаще сталкиваюсь с парами, в которых, к сожалению, один из партнеров действительно увлечен каким-то занятием, а другой лишь притворяется, что проявляет интерес. Он поддакивает, пытаясь произвести впечатление, но не более того.

Наташа прекрасно понимает, как действуют ее слова на Агату, но умело делает вид, что ничего не замечает:

– Далеко ходить за примером не нужно, – Наташа делает глоток из бокала и продолжает. – Один мой хороший знакомый… Его фамилию тебе, Агата, слышать ни к чему, а вот Дима его и так прекрасно знает. «Новенький Мазерати», – обращается Наташа доверительно к Диме, чтобы тот понял, о ком идет речь. Дима хмурится, стараясь припомнить.

– А-а, – наконец произносит он.

– Так вот, – продолжает Наташа. – У этого нашего знакомого, молодого человека из очень обеспеченной семьи, появилась девушка. Ну, скажем так, не его круга. Такая невзрачная, неухоженная. Даже не знаю, где он ее нашел? – Наташа картинно закатывает глаза. – Чтобы соответствовать своему парню, который является большим поклонником Прокофьева, эта девушка старалась изо всех сил. Она делала вид, будто тоже любит классическую музыку и не может без нее жить. Но на самом деле ей было все равно. Уверена, что втайне она слушает шансон какой-нибудь, который, кстати, ей гораздо больше подходит.

Конечно, девушка не виновата в том, что выросла в другой среде и не получила должного образования. Но тогда ей следовало бы выбирать себе пару, соответствующую ее уровню интересов. Тогда бы она не выглядела так жалко, пытаясь казаться знатоком классической музыки. К тому же нашим любителям похвастаться размером папиного кошелька до этого вообще нет никакого дела.

Однажды я решила проверить свои подозрения и на одной вечеринке решила «проэкзаменовать» эту мышку. Спрашиваю ее: «Любишь „Картинки с выставки“?» А она отвечает, что обожает живопись, и это при своем парне! Даже не поняла, что речь шла о музыке!

– А при чем здесь Прокофьев и «Картинки с выставки»? – спрашивает Агата и Наташа сразу перестает смеяться. – Вообще-то, это цикл Мусоргского.

Наташа вопросительно смотрит на Диму, и тот с улыбкой кивает.

– Тьфу ты, всех на свете перепутала, – качает головой Наташа. – Так устаю на работе, вы просто не представляете… – Она переводит взгляд на Агату. – А Дима говорил, ты вроде продавцом работаешь?

– Да, я продавец-консультант в «Бьюти энд фэшн». А что?

– Удивительно, какой богатый внутренний мир у продавца одежды! Разбираешься в классической музыке – такая молодец… Ладно, Дим, давай к делу, – обращается к нему Наташа, резко меняя тему. – Послезавтра к нам приезжает японская делегация, которая будет подбирать себе сотрудников. Обратят внимание только на тех, кто проявит стойкость и заслужит уважение. Ты же знаешь японцев – работают как машины и думают, что все остальные должны работать так же.

– Да, у них просто сумасшедший ритм жизни, – с восхищением соглашается Дима. – А что от меня требуется?

– Ничего особенного, – отвечает Наташа, касаясь руки Димы. – Завтра в девять утра приезжай в посольство. Папа будет тебя ждать, он уже в курсе. Остальное – дело техники. Попасть на стажировку в Японии не так сложно, как тебе кажется.

– Даже не знаю, как благодарить.

– Да перестань… Только не забудь документы и не опаздывай, – говорит Наташа.

– У меня столько идей и проектов, Наташка.

– Именно поэтому ты не можешь больше тратить здесь время, – игриво и бесцеремонно подмигивает Наташа Диме. Агата с трудом сдерживается, чтобы в порыве ревности не перевернуть все на столе.

Во время дальнейшего разговора Агата чувствует себя все более ненужной и лишней. Она буквально ощущает, как Наташа празднует победу, вытесняя ее из собственной кухни, дома и мыслей Димы. Присутствия Наташи становится так много, а Агата словно уменьшается в размерах, делаясь ничтожной и незаметной. Она изо всех сил старается улыбаться и не показывать своих чувств, но как только Дима провожает свою гостью и закрывает за ней дверь, Агата не выдерживает и спрашивает:

– Я так понимаю, ты оформил деловую визу?

– Так, на всякий случай.

– Почему мне не сказал?

Дима беспечно пожимает плечами:

– Вылетело из головы.

– Дим, что вообще происходит?

– Устраиваюсь работать по специальности. – Дима смеется. – А что? У меня просто… – он проводит рукой по лицу и продолжает серьезно: – Мне просто ужасно хочется работать в Японии, понимаешь? Разве ты не видишь, что здесь я себе места не нахожу?

– Ясно. Я думала, речь идет о новой работе, а ты, оказывается, собираешься в другую страну. Мне-то что прикажешь делать?

– Ехать со мной, разумеется.

– Неужели переезд за тысячи километров отсюда и участие в международных переговорах сделают тебя счастливым?

Не дождавшись ответа, Агата идет на кухню и, чтобы хоть как-то отвлечься, включает воду и начинает мыть посуду.

– Я для этого учился, – говорит Дима, заходя следом и помогая убрать со стола. – Это же мечта всей моей жизни. Если бы ты могла понять…

– Чего я не могу понять?

– Я хочу определиться, найти свой путь. Я не могу думать ни о чем другом! Дело не в переезде, здесь совсем другое. Наташа права: я только время здесь теряю! Не могу я всю жизнь прожить в этом городе, так и не добившись поставленной цели, потому что я иду к ней с самого детства. И я так боюсь не успеть…

– Не говори глупостей, тебе всего двадцать три года. Никогда не поздно стать тем, кем тебе суждено.

– Да, но жизнь не стоит на месте. И нужно стараться использовать все возможности, которые она дает.

– Представь себе, я тоже боюсь не успеть сделать все, что запланировала. Я не виновата в том, что заболела, но я не позволяю себе делать то, что может причинить тебе боль.

– Когда это я причинял тебе боль? – Дима выглядит искренне удивленным.

– Даже не знаю, что страшнее, Дим: то, что ты сознательно этого не понимаешь, или то, что притворяешься.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Тем хуже для тебя…

– Я все делаю с мыслями о тебе. Новая работа, даже переезд никоим образом не помешают нам.

Агата вздыхает:

– А кто отец этой… Наташи?

– Торговый представитель в Японии. Он много лет прожил за границей, владеет несколькими языками и сделал блестящую карьеру. Мне, новичку в этой сфере, есть чему у него поучиться.

– Тебе обязательно учиться именно у него? А у кого-нибудь другого нельзя?

Дима улыбается, встает позади Агаты и крепко обнимает ее:

– Новиков – настоящий профессионал. С его связями устроить меня на работу – раз плюнуть.

– Ясно. А его дочь, похоже, печется о твоей карьере больше, чем о своей.

– Тебе помочь?

– Не надо. Иди в душ, я сама уберу. Ты же знаешь, я терпеть не могу беспорядок.

– Хозяйственная ты моя, – Дима ласково утыкается в светлые волосы Агаты. – А мне еще нужно закончить перевод, – он нежно целует ее в шею и уходит.

Наступает тревожная тишина, слышно только, как из крана тонкой струйкой течет вода.

«Лучше бы ты был моим иждивенцем, неспособным принимать самостоятельные решения, – Агата ловит себя на этой мысли, и ее сердце сладко замирает, – занимался бы своими переводами, сидел бы дома…»

Она ясно представляет себе картину: «слабый и зависимый Дима», и испытывает жуткое удовольствие от своей фантазии. При этом Агату совершенно не смущает мысль о том, чтобы быть единственным кормильцем их семьи, работать за двоих без выходных, хоть на трех работах. Пусть Дима живет за ее счет, пусть ничего не делает по дому, лишь бы он был рядом, под ее присмотром и контролем 24 часа в сутки, был полностью зависим от нее!

– Димка, – говорит Агата, заходя в спальню полчаса спустя.

– М-м? – Он сидит на кровати с ноутбуком на коленях и стучит по клавишам, время от времени переворачивая страницы лежащей рядом книги.

– Мне не нравится, что ты будешь работать с этой… Наташей.

– Что еще за новости? – шутливо отзывается Дима, не отрываясь от работы. – Она мне как сестра.

– Знаешь, сестра, не сестра… Это все слова. Она привлекательная девушка и, кажется, не ровно к тебе дышит.

– Чего-чего?!

– Я видела, как она на тебя смотрит.

– Могу дать стопроцентную гарантию – это точно не повод для беспокойства.

– Осторожно, Дим. Слова «безопасно» и «опасно» очень легко перепутать.

– Я это непременно учту, – хмыкает Дима, не отводя глаз от ноутбука. – А знаешь, слова «верность» и «ревность» состоят из одних и тех же букв.

– Теперь я в курсе.

– Агатка, неужели ты наконец-то меня ревнуешь? – насмешливо спрашивает Дима.

Не ответив, Агата застегивает пижаму и забирается в постель. Она удобно устраивается под одеялом и кладет голову на плечо Димы. Затем задумчиво проводит пальцами по его руке.

– Будешь спать? – тихо спрашивает Дима.

– Угу, – отвечает Агата.

Дима закрывает ноутбук и кладет его на ночной столик.

– Не спи, не спи! – смеется он.

– Ну, прекрати! Щекотно!

– Как ты сегодня своей эрудицией похвасталась! – вспоминает Дима, одним движением притянув миниатюрное тело Агаты к себе. – Утерла нос Наташке с Прокофьевым.

– С Мусоргским.

– Учти, теперь ты ее кровный враг до конца дней.

– Так ей и надо. По ее представлениям, у таких как я из интересов только пиво и чипсы.

– Успокойся, злючка, – говорит Дима, щелкнув Агату по носу. – Посмейся и забудь.

– Мне вообще нет до нее дела, – Агата обнимает Диму за плечи.

– А мне так нравится, когда ты меня ревнуешь. Разъяренная кошечка…

– Ну что ты! Я ведь разделяю твои интересы только для того, чтобы произвести на тебя впечатление. А на самом деле…

– Значит, если бы не я, ты бы не стала интересоваться японскими фильмами? – Дима начинает медленно целовать шею Агаты, спускаясь к ключице.

– Конечно нет! Они мне не нужны. Но как бы еще я смогла проводить с тобой время? – Агата со смехом стягивает с Димы футболку.

– Ну, мы ведь не только кино смотрим… – Дима касается губами плеча Агаты.

– Ты, конечно, имеешь в виду совместное прослушивание Рахманинова? Тоже ерунда. Мне это совсем не интересно…

– А чтение Эдогавы Рампо вслух?

– Только чтобы запудрить тебе мозги…

– А традиционное бурное обсуждение прочитанного? Неужели тоже притворяешься?

– Ты прав, – смеясь, отвечает Агата на поцелуи Димы. – Бурные обсуждения – это то, что мне больше всего нравится в наших отношениях. – Она теснее прижимается к его телу. – Кажется, сейчас мы как раз обсудим последнюю книгу…

– А ведь кто-то собирался ложиться спать, или мне показалось?

– Ш-ш-ш…

…

На часах 2:30, но Агата не может уснуть. Она сидит на подоконнике, слушает музыку в наушниках и время от времени смотрит на спящего Диму. Каждый раз, когда она переводит взгляд на него, ее лицо озаряет улыбка. Но как только она снова смотрит на огни ночного города, ее сердце сжимается от тревоги.

«Наташа со своими жеманными улыбочками будет крутиться возле него. А еще ее отец, который без сомнений может помочь Димке с карьерой. Учитывая, что со своими родителями Димка в ссоре, ждать поддержки, кроме как от Новикова, ему больше не от кого. Но то, что Димка будет работать под его покровительством – еще полбеды, а вот одержимость уехать из страны и работать в Японии… Конечно, профессия дипломата в любом случае связана с частыми поездками за границу, но не исключена возможность того, что Новиков, по просьбе дочери, специально подыщет Димке работу подальше от меня…»

Агата болезненно прикрывает глаза: «Я должна поговорить с Димкой. Надо ему запретить… Завтра же поставлю вопрос ребром: или я, или эти Новиковы!»

Открыв глаза, Агата понимает, что ее взгляд уже давно возвращается к одной и той же точке за окном. Но лишь сейчас она осознает, что это вовсе не точка, а человек, который курит у ее подъезда. Высокий сутулый… Словно очнувшись, Агата узнает своего преследователя, и ее охватывает новая волна тревоги, которая заглушает только что казавшуюся важной проблему: «Глазам не верю…»

Есть в нем что-то неестественное, что-то леденящее. Окинув взглядом верхние этажи, мужчина прикладывает палец к виску, словно хочет что-то сказать Агате. Девушка сразу же спрыгивает с подоконника, задергивает шторы, бежит к входной двери и проверяет надежность замков. Она в ужасе.

Вернувшись в комнату, Агата на цыпочках подходит к окну и отодвигает штору. Осматривает двор – никого.

Испытанный страх подстегивает юркнуть в постель и забраться к Димке под бочок.

«Он знает мой новый адрес… – думает Агата, кусая ноготь и прислушиваясь к редким звукам из подъезда. – Зря я не послушала Регинку, зря! Давно нужно было обратиться в полицию».