Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Обмен нотами, для публикации в прессе не предназначенными (хотя косвенно Чемберлен и Бонне раскрыли их содержание в своих выступлениях в парламентах своих стран), говорит о том, что в Париже начали в полной мере осознавать опасность, которую таят для Франции и ее соседей постоянно усиливающиеся тоталитарные державы. В этом отношении опасения французского правительства полностью совпали с тем, что думали по этому поводу в Лондоне. Меморандум Англии и ответная нота Франции, это едва ли не самые первые документы, опубликованные в СССР, которые могли быть положены в основу системы коллективной безопасности в Европе. Но без участия Советского Союза никакой блок государств против агрессии не мог быть по-настоящему эффективным. Тем не менее, ни в меморандуме Англии, ни в ответной ноте Франции, об участии Советской России в совместных мероприятиях по отпору агрессору ничего не сказано даже вскользь. Однако такое холодное отчуждение будет продолжаться не долго, и вскоре к политическим и военным лидерам Англии и Франции придет понимание того очевидного факта, что без СССР им с Германией и Италией не совладать.

В мире сразу же обратили внимание на то, что в своей речи Гитлер ничего не сказал про Советский Союз, и уже в тот же день газета «Ньюс Кроникл» поместила пророческую статью своего дипломатического обозревателя Вернона Бартлетта, по вопросу об «опасности советско-германского сближения», а «Правда» и «Известия», вероятно, не до конца уловив смысл сказанного, оперативно ее перепечатали – «Правда» – на другой день, а «Известия» – 1 февраля, что лишний раз показывает, что в Советском Союзе руководство средствами массовой информации осуществлялось из одного здания.

Бартлетт указывал, что в течение трех с половиной месяцев (после Мюнхена. – Л.П.) Майский только один раз имел возможность побеседовать с Галифаксом. Эта беседа состоялась 27 января, когда советский посол был принят Галифаксом для разговора относительно предложений Швеции и Финляндии об укреплении Аландских островов. Но тот факт, что СССР не был поставлен в известность о беседах Чемберлена в Париже и Риме, должен в еще большей степени подтвердить правильность предположений, что нынешнее английское правительство предпочло бы перенести поражение Британской империи, чем добиться победы с помощью Советского Союза.

Далее обозреватель указывал, что соглашение, заключенное Иденом в Москве в 1935 году о дипломатическом контакте между Англией и СССР, фактически не выполняется. (В марте 1935 года в Москве с официальным визитом находился Лорд-хранитель печати Великобритании Энтони Иден – будущий министр иностранных дел в военном правительстве Черчилля, сыгравший в годы Великой Отечественной войны очень важную роль в налаживании советско-английских отношений. Идена приняли Сталин, Молотов и Литвинов. По итогам визита, в самый веселый день года вышло совместное коммюнике, в котором указывалось на заинтересованность правительств обеих держав в укреплении коллективной безопасности, говорилось об отсутствии противоречий интересов во всех основных вопросах международной политики47. – Л.П.). «Заслуживает внимания, – добавлял Бартлетт, – что инициатива новых советско-германских и советско-польских торговых переговоров исходила из Берлина и Варшавы, а не из Москвы. Иными словами, Гитлер, несмотря на свои словесные нападки на большевизм, не хочет потерять такого прекрасного случая, чтобы устранить возможность одновременного военного нажима с запада и востока».

«В советских кругах, продолжал Бартлетт, указывают, что их политика всегда была политикой дружбы по отношению к любому правительству, у которого они встречали взаимность. Сейчас советское правительство, по-видимому, совершенно не намерено оказать какую либо помощь Великобритании и Франции, если последние окажутся в конфликте с Германией и Италией. СССР намерен достигнуть соглашения со своими соседями на том условии, что они оставят его в покое. С точки зрения Кремля нет большой разницы между позицией английского и французского правительств, – с одной стороны, и германского и итальянского – с другой, чтобы оправдать серьезную жертву в защиту западных демократий.

Советско-германские торговые переговоры, несомненно, выиграют благодаря кампании, ведущейся некоторыми английскими кругами в пользу денонсирования англо-советского торгового соглашения. Ясно, что эти переговоры, которые возможно закончатся предоставлением в распоряжение Германии неисчерпаемых ресурсов продовольствия на случай войны, имеют также и политическое значение».

Было бы чрезвычайно неблагоразумно предполагать, заканчивает Бартлетт, что существующие ныне разногласия между Москвой и Берлином обязательно останутся неизменным фактором международной политики48.

Весьма вероятно, что статья Бартлетта, известного своими тесными связями с советским полпредством в Лондоне, была инспирирована из Москвы, адресовалась английскому правительству, и отражала сильное недовольство Кремля английской позицией.

2 февраля под тем предлогом, что Венгрия готова присоединиться к антикоминтерновскому пакту, Советское правительство объявило о закрытии своего полпредства в Будапеште, и венгерского – Москве, и заявило о том, что впредь дипломатические отношения будут поддерживаться через миссии в третьих странах49.

Отъезд советской дипломатической миссии из Будапешта, в то время, как посольства Италии, Германии и Японии оставались в столице Венгрии, неизбежно вел к тому, что Венгрия, которая в то время была на распутье, все больше и больше подпадала под влияние этих фашистских государств, став, к началу Великой Отечественной войны подлинным союзником Германии против СССР, оставаясь в этом качестве до самого конца войны. Не стоит также забывать, что посольство любой страны всегда было и продолжает оставаться официальным прикрытием для легальной разведки, потеряв которую, Кремль своими руками перекрыл поток важной стратегической информации. К антикоминтерновскому пакту Венгрия примкнула только 24 февраля 1939 года.

25 октября 1939 года, то есть уже после начала Второй мировой войны, полпредство вернулось в Будапешт, а посольство Венгрии возобновило свою деятельность в Москве, что говорит о том, что повод для закрытия дипломатических миссий был надуман, и позволяет предположить, что были какие-то иные причины для такого шага.

3 февраля, выступая в Гуле, остановившись на англо-германских отношениях, Галифакс, подчеркнул, что правительство Англии стремится к улучшению торговых отношений с Германией50.

6 февраля отвечая на вопросы депутатов в палате общин, Чемберлен сообщил, что располагает информацией, согласно которой Бонне заявил в палате депутатов, что в случае войны, в которую окажутся вовлеченными обе страны, все силы Англии будут в распоряжении Франции точно так же, как и все силы Франции будут в распоряжении Англии. Это заявление Бонне целиком совпадает с точкой зрения английского правительства. Невозможно предвидеть детально все возможные случаи, которые могут возникнуть, но английское правительство ясно заявляет, что общность интересов, объединяющих Францию с Англией, такова, что при всякой угрозе жизненным интересам Франции, откуда бы эта угроза ни исходила, это должно вызвать немедленное сотрудничество со стороны Англии51.

7 февраля в Риме советский полпред Борис Ефимович Штейн и министр иностранных дел Италии (и по совместительству – зять Муссолини) граф Галеаццо Чиано подписали соглашение о торговом обмене между СССР и Италией. Соглашение предусматривало экспорт из СССР в 1939 году 200 000 т пшеницы, 15 000 т ячменя, 50 000 тонн марганцевой руды, 60 000 тонн апатитовой руды и апатитового концентрата, 60 000 тонн балансов, 120 000 тонн пиленого леса (так в тексте; деловой лес и пиломатериалы измерялись, как правило, в кубических метрах, а не в тоннах. – Л.П.) и, 20 000 тонн смазочных масел, 1 000 тонн скипидара, 4 000 тонн парафина, 1 500 тонн тряпья, 1 000 тонн рогов и копыт. (Это не шутка, так в тексте. – Л.П.). В обмен на эти поставки Италия должна была экспортировать в СССР современное военное снаряжение:

– пушки для морского флота и сухопутные пушки разных систем;

– противовоздушные пушки приборы центрального управления артиллерийским огнем;

– морскую зенитную схему «ПУС» со стабилизаторными постами наводки и силовой синхронной передачей;

– скоростной бомбардировщик со скоростью минимум 480 км в час;

– скоростной трех – четырехместный самолет с двумя перевернутыми моторами;

– приборы слепой посадки;

– судовые дизели, новейший средний танк;

– нитроглицериновые пороха (В Советском Союзе производство нитроглицериновых порохов началось совсем недавно – в начале 1939 года По сравнению со старым пироксилиновым порохом он имел более высокую взрывную мощность, а на его изготовление требовалось в четыре – пять раз меньше времени и не нужны были дорогостоящие спирт и эфир52),

а также много другого оборудования53.

Столь обширный список военной продукции, передаваемой потенциальному противнику, коим, для Италии, как утверждают историки, являлась Россия, косвенно свидетельствует о том, что в 1939 году Италия не собиралась воевать с Советским Союзом, а если вспомнить о том, какие тесные отношения были у Рима с Берлином, то и Германия – тоже.

В этом списке некоторое недоумение вызывает новейший средний танк, который итальянцы собирались продать Советскому Союзу. Дело в том, что выпуск так называемого среднего танка M11/39 на момент подписания договора еще не начинался. Боевой вес этого «среднего» танка составлял 11 тонн, вооружение – 37-мм пушка. Советский легкий танк Т-26 образца 1937 года был на 750 кг легче, имел на вооружении 45-мм пушку. Кстати, ходовую часть оба танка унаследовали от одного родителя – английского танка «Виккерс 6-тонный». Другой советский легкий колесно-гусеничный танк– БТ-5 (быстроходный) имел 45-мм пушку, 400-сильный мотор, позволявший при боевом весе машины 11,5 тонн развивать на гусеницах фантастическую для того времени скорость – 50 километров в час, и 70 – на колесах.

10 февраля Литвинов принял нового посла Франции Поля Наджиара. В ходе первого визита, ссылаясь на свой разговор с Даладье, посол наговорил много приятного о настроениях Франции в отношении Советской России. Нарком сдержанно выслушал заверения посла, заметив, что СССР ранее предлагал западным странам свое сотрудничество, в котором, как показали события, они были более заинтересованы, чем Советский Союз. Советское правительство готово к действительному и эффективному сотрудничеству, если оно угодно другим, но Москва обойдется и без него и поэтому гнаться за ним не будет. Посол обмолвился, что он не совсем согласен с капитулянтской политикой своего правительства, но Литвинов при первом разговоре старался не углубляться в обсуждение таких проблем54.

Правительство Франции, направляя своего нового посла в Москву, снабдило его конкретными полномочиями и четкими инструкциями. Посол давал понять, что Париж вполне осознает опасность, которую влечет за собой безнаказанность германо-итальянской политики не только для Франции, но и для всей Европы. Поэтому французы готовы забыть прежние разногласия и обиды, и предлагают Кремлю включиться в совместную работу по созданию системы коллективной безопасности. В ответ вместо выражения желания объединить усилия против распространения агрессии, посол услышал от наркома, во-первых, упреки в том, что западные державы не приняли в свое время помощь, предложенную Советским Союзом, и, во-вторых, что Советский Союз вполне обойдется и без сотрудничества с Англией и Францией, и поэтому не очень-то будет к этому сотрудничеству стремиться. Литвинов, по сути дела, сказал, что, во-первых, Советское правительство не стремиться создавать систему коллективного отпора агрессору, значит, по факту, против агрессии не возражает, и, во-вторых, Англии и Франции еще придется немало постараться и побегать, чтобы уговорить СССР объединиться с ними против агрессивных государств.

19 февраля в Москве, в результате переговоров между СССР и Польшей, продолжавшихся в течение нескольких недель, были подписаны Торговый договор, Соглашение о товарообороте, Соглашение о клиринге. Этот договор стал первым общим польско-советским хозяйственным договором, основанным на принципе наибольшего благоприятствования. Он содержал ряд основных постановлений, касающихся товарооборота и морских перевозок. Соглашение о товарообороте предусматривало значительное расширение торговых операций между обеими странами, причем главными статьями вывоза из СССР в Польшу были хлопок и его отходы, меха, апатиты, табак, марганцевая руда, асбест, графит и др.

В свою очередь, Польша должна была поставлять в Советский Союз уголь, черные металлы, цинк, текстильные изделия, текстильные машины, выделанные кожи, вискозу и др.

Соглашение о клиринге предусматривало, что платежи по товарному обороту и по другим расходам будут производиться путем взаимных расчетов, проводимых через Польский Расчетный Институт55.

Польский сейм ратифицировал этот договор 31 мая, Президиум Верховного Совета СССР – 1 июня 1939 года56.

18 февраля член английского парламента Рэндольф Черчилль (сын Уинстона Черчилля) сообщил Майскому, что 16 февраля Галифакс выступил на закрытом заседании парламентского комитета консервативной партии с докладом о международной ситуации. По вопросу о внешней политике он заявил, что положение очень опасное: Германия готовится к войне против Англии и поэтому необходимо установить более тесные отношения с Советским Союзом. Министр обдумывает сейчас план посылки в Москву торговой делегации для расширения экономических отношений между обеими странами, и надеется, что экономические переговоры повлекут за собой также переговоры политические. Младший Черчилль сказал, что сторонники мюнхенской политики на этом собрании были шокированы, зато сторонники взглядов его отца встретили это с одобрением57.

18 февраля заместитель наркома иностранных дел СССР Владимир Петрович Потемкин на обеде у германского посла графа Вернера фон дер Шуленбурга – дуайена58 дипломатического корпуса в Москве – встретил Сидса. Английский дипломат горько признался, что его тревожит развитие международной жизни, что он не согласен с теми, кто обвиняет Чемберлена в излишней уступчивости агрессорам. До известных пределов Англия может уступать, если это диктуется необходимостью и позволяет отсрочить серьезный конфликт. Но сейчас позиция Англии становится более твердой. Скоро может наступить момент, когда Англия докажет всему миру, что она умеет и может защищать свои позиции. Сидс сказал, что Англия никогда не принимает решения, пока для этого не созреют все реальные предпосылки. Когда она, наконец, решается действовать, она доводит дело до конца. Поэтому в истории не было случая, когда дело, поддержанное Англией, терпело бы поражение.

Читая ежедневно «Известия», Сидс убеждается в том, что советская пресса очень предвзято и несправедливо судит о политике Англии. Сидс полагает, что общественное мнение в СССР напрасно приписывает Англии и Франции антисоветские настроения и тенденции, которые проявляют отдельные политические группы в обеих странах. Англия никогда не стремилось отстранять Советскую Россию от разрешения важнейших международных проблем. Да, в момент обострения чехословацкого кризиса Чемберлен и Галифакс в Мюнхенене упоминали Советский Союз, полагая, что необходимо было как-нибудь успокоить Гитлера и предупредить его вооруженный конфликт с Чехословакией. Если бы участником в этом деле был назван и СССР, с Гитлером было бы невозможно договориться.

В ответ Потемкин лишь кратко заметил, что непримиримость Гитлера в отношении Советской России не стоит преувеличивать. Рапалльский59 договор действует, Германия проявляет активный интерес к расширению торговых отношений с СССР. Английский посол в Берлине Невилл Гендерсон сам видел, как на новогоднем приеме Гитлер любезно разговаривал с полпредом Мерекаловым. Что касается твердости, якобы уже наблюдающейся во внешней политике Англии в отношении к врагам мира, то таких проявлений со стороны Англии нет уже давно. Между тем, когда Гитлер убеждался, что может столкнуться с противодействием Англии, Франции и даже Италии, он неизменно отступал.

Сидс повторил, что Англия и Франция не намерены отстранять Советский Союз от участия в разрешении международных проблем. В частности, тот же Наджиар прибыл в Москву с определенными директивами и намерениями активизировать советско-французское сотрудничество60.

19 февраля Сидс сказал Литвинову, что Уайтхолл решил в конце марта – начале апреля командировать в Москву парламентского секретаря департамента заморской торговли Роберта Хадсона. Целью поездки будут не переговоры, а установление контакта с советскими руководителями по торговым вопросам. Сведения об этом уже попали во вчерашние вечерние газеты, и завтра ожидаются запросы в парламенте. Чемберлен готов согласиться, но не делает этого, не получив ответа Правительства СССР, а потому Сидс просил сказать ему мнение Кремля, желательно, сегодня же. Нарком ответил, что в Москве, конечно же, будут рады приезду Хадсона, но ему придется устанавливать контакт преимущественно с Микояном.

Посол зачем-то подчеркнул значение разговоров, которые вел Наджиар и которые должны были, как будто, значительно улучшить советско-французские отношения. Сидс был недоволен тоном советской прессы, которая продолжает писать о капитулянтстве Англии, в то время как там обозначаются совершенно другие настроения. Литвинов ответил, что Кремль может, конечно, влиять на средства массовой информации, но он никогда не дает им указаний заранее, как они должны рассказывать о политике других правительств, предоставляя это вольному суждению советских журналистов и граждан. Советская пресса вообще мало занимается вопросами внешней политики и ограничивается публикацией сообщений из-за границы. (Весь мир знал, что ни одна сколько-нибудь серьезная политическая публикация в советских газетах не появляется без одобрения ЦК ВКП(б). Советские газеты часто публиковали материалы совершенно одинакового содержания, что, безусловно, свидетельствовало уже не о цензуре, а об управлении газетами из единого центра. Зная, как работают советские газеты, именно по таким публикациям в других странах судили об отношении Кремля к тому или иному событию и делали прогнозы на будущее – Л.П.).

Нарком сказал, что не заметил никаких признаков какого-либо изменения мюнхенского курса Уайтхолла. Видно лишь, что, не считая нужным как-либо сопротивляться требованиям агрессоров, правительства Англии и Франции стараются эти требования оправдывать или затуманивать. Много разговоров о неизбежном выводе из Испании итальянских войск, но Рим каждый день назначает новые сроки. Однако если даже эвакуация состоится, это ничего не изменит для Англии и Франции, если Франко заключил или заключит военный союз с Германией и Италией. Значение оккупации Хайнаня61, угрожающее Индокитаю, Гонконгу и Сингапуру, Франция и Англия умаляют ссылкой на чисто военный временный характер оккупации. Но ведь ясно, что, если Япония овладеет всем Китаем, она будет владеть и Хайнанем и сделает там то, что ей захочется. После окончания войны с Китаем Англия и Франция еще меньше смогут воспрепятствовать овладению острова Японией, чем теперь.

Сидс сказал, что он понимает чувства, которые вызвал у Советского правительства Мюнхен, и отнюдь не оправдывает эту политику. Однако он убежден в том, что сейчас Англия говорит совершенно другим тоном и полна решимости защищать свои позиции. Нарком ответил, что рад слышать о новых настроениях в Лондоне, но был бы больше рад видеть это62.

21 февраля в прениях в палате общин выступил Чемберлен. Затронув вопрос о Лиге наций, он заявил, что неспособность Лиги наций осуществить политику санкций нельзя объяснить деятельностью или бездеятельностью Англии или какой-либо другой страны. Реальная причина в том, что на Лигу наций была возложена задача, значительно превосходящая ее силы. Нет сомнений, что единственным шансом на превращение Лиги наций в эффективный фактор сохранения мира является отказ от идеи, что мир может быть сохранен путем применения силы (Чемберлен, по-видимому, имеет и виду применение санкций в отношении агрессора).

Далее Чемберлен остановился на ходе выполнения английской программы вооружений и указал, что потребуются громадные расходы для ее реализации. В конечном счете, заявил он, может получиться так, что всех доходов государства не хватит для покрытия процентов и погашения займов, заключенных для финансирования программы вооружений. Английское правительство без колебания взяло бы на себя инициативу созыва мирной конференции по ограничению вооружений, но в настоящее время оно не уверено, что это будет практически приемлемым предложением. В заключение Чемберлен предложил более сдержанно относиться к сообщениям об агрессивных намерениях других стран и высказал мысль, что вся гонка вооружений является результатом взаимного непонимания63.

Далее в прениях в палате общин по вопросу о новых ассигнованиях на вооружения Черчилль предложил создать специальное министерство, которое ведало бы вопросами военного снабжения. Одобряя декларацию Чемберлена об англо-французской солидарности, Черчилль заявил, что помощь Франции со стороны Англии в будущей войне не может быть ограничена только помощью морского флота, авиации и финансовой помощью. Англии должна будет в будущей войне использовать все свои людские ресурсы. Указав на недостаточность мер по обороне Англии, Черчилль заявил, что производство вооружений уже несколько лет назад должно было быть организовано в масштабах, значительно превосходящих все то, что предусматривалось военным министерством.

Выступивший затем в прениях либерал Мандер заявил, что до тех пор, пока Англия не вернется к политике коллективной безопасности, основанной на принципах Лиги Наций, не может быть и речи о единстве в самой Англии, а равно не может быть никакой надежды на всеобщий мир. Мандер потребовал, чтобы правительство заявило о своей готовности выступить против агрессоров совместно с Францией и Советским Союзом.

В заключение от имени правительства выступил канцлер герцогства Ланкастерского Моррисон (являющийся одновременно парламентским заместителем министра по координации обороны). Черчилль, заявил он, поднял очень большой вопрос о той роли, которую английская армия должна играть в случае возникновения войны на континенте. Правительство целиком соглашается с той точкой зрения, что если Англия будет вовлечена в войну, то не может быть и речи о каком-то ограниченном в ней участии.

Предложение правительства об увеличении размеров займов на нужды обороны до 800 млн. фунтов стерлингов палата общин приняла большинством голосов64.

22 февраля, выступая в Блэкберне, Чемберлен призвал к поддержке политики своего правительства. Он сказал, что при полной неопределенности нынешней международной обстановки нужно сконцентрировать свое внимание главным образом на подготовке страны ко всяким неожиданностям. Сегодня происходит огромнейший рост вооружений, которые даже при самом незначительном инциденте могут быть пущены в ход. Чемберлен указал, что английское правительство принимает меры к усилению обороны страны и что в этом отношении уже якобы имеется значительный прогресс. Чемберлен вынужден был признать, что, несмотря на увеличение производства вооружений, вопрос о безработице остается неразрешенным и число безработных исключительно велико65.

23 февраля в палате лордов Галифакс, отвечая на запросы, остановился на англо-французских отношениях. Галифакс сослался на недавнее заявление Чемберлена об общности интересов Англии и Франции и заявил, что оно не может вызвать никаких сомнений. Галифакс вновь подчеркнул, что между Англией и Францией нет никаких разногласий ни по каким вопросам и что Англию и Францию объединяет не только географическое положение, но и единство интересов. Англо-французская дружба, не представляла и не представляет какой-либо опасности для любой третьей страны.

Останавливаясь на итальянских притязаниях к Франции. Галифакс сказал, что тесные взаимоотношения между Англией и Францией определяют заинтересованность Англии в этом вопросе. Касаясь вопроса о возможности английского посредничества в итало-французском конфликте, Галифакс отметил, что итальянское правительство пока что формально не заявило о своих притязаниях к Франции.

Указав, что Англия не намерена вести превентивной войны, а вооружается только с целью самозащиты, Галифакс подчеркнул, что Англия будет стремиться к сближению с миролюбивыми государствами66.

27 февраля безымянный германский журналист беседовал с военным атташе Германии в Варшаве Химером по данцигскому вопросу67. Химер сказал, что недавно его вместе с другими военными атташе принял Гитлер. Из замечаний фюрера об общей политической обстановке и о намерениях Германии, Химер заключил, что Германия вместе с Италией планирует акцию против западных держав. В отличие от прошлогодней чешской акции, Гитлер не говорит о своих нынешних планах. Он стремится избежать того, чтобы многомесячная открытая дискуссия о германских планах нервировала немцев, чтобы преждевременно включилась в дело заграница и, наконец, чтобы сведущие и несведущие могли выступать со своими сомнениями, предупреждениями и контрпредложениями. Такие методы лишь ослабляли бы германскую ударную силу. Гитлер заявит о предстоящей акции лишь тогда, когда он будет в состоянии нанести удар на следующий же день68.